ВОПРОСЫ УРАЛИСТИКИ 2014 · 2019-11-26 · УДК 811.51 ББК 81.2 В74 В74...

Российская академия наукИнститут лингвистических исследований

Российский государственный педагогический университет им. А. И. ГерценаИнститут народов севера

ВОПРОСЫ УРАЛИСТИКИ 2014

НАУЧНЫЙ АЛЬМАНАХ

СанктПетербург«НесторИстория»

2014

УДК 811.51ББК 81.2

В74

В74 ВОПРОСЫ УРАЛИСТИКИ 2014.Научный альманах / Инт лингв. исслед. – СПб.: НесторИстория, 2014. – 816 с.

ISBN 978–5–4469–0278–1

Второй выпуск альманаха продолжает публикацию статей иматериалов, относящихся к различным разделам уралистики. Вработах освещаются общие вопросы уралистики, вопросыфонетики, грамматики и лексикологии различных языковуральской семьи. В ряде статей анализируются проблемыфольклористики, литературоведения и истории. Определенноеместо в альманахе занимают публикации языковых материалов,научная полемика и дискуссии.

Альманах предназначен для специалистов по финноугорским и самодийским языкам, может быть интересенширокому кругу читателейносителей уральских языков.

Печатается по решению Ученого совета ИЛИ РАН,Ученого совета Института народов Севера РГПУ им. А. И. Герцена

РЕДКОЛЛЕГИЯ:С. А. Мызников (отв. редактор), И. В. Бродский,

Р. В. Гайдамашко (отв. секретарь), М. Д. Люблинская

РЕЦЕНЗЕНТЫ:А. М. Певнов, А. И. Гашилов

ИЗДАНИЕ ПОДГОТОВЛЕНО ПРИ ФИНАНСОВОЙ ПОДДЕРЖКЕгранта РГНФ № 140400501 «Лингвокультурологический атластерминов оленеводства народов уральской языковой семьи

(саамский, ненецкий, коми, хантыйский, мансийский)»

ISBN 978–5–4469–0278–1 УДК 811.51 ББК 81.2

© Коллектив авторов, 2014© ИЛИ РАН, 2014

К 80-летию

Марии Яковлевны Бармич

Содержание

От редактора 9

Общие вопросы уралистики

О финно-пермском вокализме 11В.В. Понарядов

Категория личной принадлежности в самодийских языках 32И.П. Сорокина, А.П. Володин

Названия оружия в прасамодийском языке 86Ю.В. Норманская

К вопросу о булгарско-пермских взаимоотношениях и их ин-терпретации по данным лексики 116

Г.В. Федюнёва

Вопросы фонетики, грамматики и лексикологии

Этимологии названий яичных блюд в марийском языке 134Т.А. Албахтина

Лексическая характеристика языка канинских ненцев 148М.Я. Бармич

Номинация растений по признаку места их произрастания вфинно-пермских языках 300

И.В. Бродский

Еще раз о самодийской этимологии тунгусо-маньчжурского са-ман ‘шаман’ 362

А.А. Бурыкин

Погребальный обряд манси и семантика лексики, связанной сэтим обрядом 369

В.С. Иванова

Некоторые лингвистические особенности первого переводаЕвангелия от Луки на удмуртский язык 383

Л.М. Ившин

Модальные и эвиденциальные слова и сочетания в хантыйскомязыке и их представление в словаре 397

А.Д. Каксин

Названия дорог и тропинок в удмуртских диалектах 406Л.Е. Кириллова

Терминология снега и льда в ненецком языке 423Р.И. Лаптандер

Координация адъективного предиката в коми языке 429В.М. Лудыкова

Единицы фонологии в ненецком языке 442М.Д. Люблинская

О некоторых вепсских этимологиях в SKES в балто-славянскомконтексте 466

С.А. Мызников

Еще раз к вопросу о происхождении компаратива в коми языке 474Г.А. Некрасова

Фрагменты концепта «природа» в языковой картине мира: наматериале обско-угорских языков 485

В.Н. Соловар, М.В. Кумаева

Фонетические особенности гыданского говора ненецкого языка 498Г.П. Сэротэтто

Дифтонги и дифтонгоиды йоканьгского диалекта саамскогоязыка 502

С.Н. Терёшкин

Некоторые особенности формирования наименований месяцевв восточных диалектах хантыйского языка 506

М.Н. Тоноян

Заметки о гастрономических интернационализмах финно-угорского происхождения: штрихи кулинарной лингвистики 515

Силард Тот

Синтаксис наречий в удмуртском языке 520А.А. Шибанов

Вопросы фольклористики, литературоведения и истории

Мотив «зверь, перегрызающий тетивы луков» в русском, си-бирском и дальневосточном фольклоре 539

А.А. Бурыкин

Традиции И. Куратова в коми прозе конца ХХ – начала ХХIвеков 548

Т.Л. Кузнецова

Карелы Боровичского уезда Новгородской губернии в концеXIX – начале XX века и ранее 557

Н.М. Шварёв

Публикации языковых материалов

Исторические предания, мифы, традиционные рассказы ненцев,энцев, нганасан 613

М.Я. Бармич

Вепсские названия растений: материалы для словаря 639И.В. Бродский

Шурышкарский диалект хантыйского языка: лексика живот-ного мира 696

М.Е. Лонгортова

Первая отечественная научно-популярная статья о самоедах(1732 г.) 702

А.А. Малышев

Дискуссии и обсуждения

К статье В. В. Понарядова «О финно-пермском вокализме» 723М.А. Живлов

О важности внутренней реконструкции и методике выявле-ния независимых инновационных процессов в истории финно-угорских языков: дискуссионная заметка к статье В. В. Пона-рядова «О финно-пермском вокализме» 728

Ю.В. Норманская

О сильных и слабых аспектах разных подходов к праязы-ковой реконструкции: ответ на замечания М. А. Живлова иЮ.В. Норманской 749

В.В. Понарядов

Некоторые комментарии к статье Ю. В. Норманской «Названияоружия в прасамодийском языке» 760

В.И. Молодин, А.И. Соловьёв

Комментарий к статье Ю. В. Норманской «Названия оружия впрасамодийском языке» 764

Н.В. Фёдорова

О статье Ю. В. Норманской «Названия оружия в прасамодий-ском языке» 766

Ю.П. Чемякин

К статье Ю. В. Норманской «Названия оружия в прасамодий-ском языке» 770

А.П. Зыков

Заметки на полях книги Е. Б. Маркус и Ф. И. Рожанского «Со-временный водский язык: Тексты и грамматический очерк: мо-нография в 2-х т.» 772

М.З. Муслимов

Фонология и грамматика водского языка в контексте проблемописательной лингвистики: в порядке дискуссии с М. З. Мусли-мовым 801

Ф.И. Рожанский

От редактора

Второй выпуск научного альманаха «Вопросы уралистики» какрегулярного совместного издания Института лингвистических иссле-дований РАН и кафедры уральских языков, фольклора и литерату-ры Института народов Севера РГПУ им. А. И. Герцена продолжаеттрадиции, намеченные в первом выпуске.

На его страницах получили освещение различные вопросы урали-стики, в том числе общие теоретические проблемы этногенеза, исто-рии, этнографии уральских народов, литературоведения и фолькло-ристики, при доминировании работ по языкознанию.

Нашли место научная полемика и дискуссии по некоторым про-блемам вокализма финно-пермских языков, истории самодийскихязыков, языковой ситуации в Ингерманландии.

Публикуются в альманахе языковые материалы по вепсскому,ненецкому и хантыйскому языкам.

Надеемся, что второй выпуск альманаха привлечет внимание спе-циалистов по различным отраслям гуманитарных знаний.

Данный выпуск посвящен восьмидесятилетию Марии ЯковлевныБармич, педагога, лингвиста, специалиста по самодийским языкам.

Мария Яковлевна родилась в Канинской тундре в семье олене-вода. После окончания Ленинградского педагогического институтаим. А. И. Герцена и аспирантуры защитила кандидатскую диссерта-цию по теме «Лексика канинского говора ненецкого языка». МарияЯковлевна Бармич является автором десятков книг, учебно-методи-ческих пособий, учебников по ненецкому языку.

С.А. Мызников

Вопросы уралистики 2014. Научный альманах. — СПб., 2014. — С. 11–31.

В.В. Понарядов | Сыктывкар

О финно-пермском вокализмеВведение

Все современные концепции исторического развития финно-угорских гласных имеют в своей основе реконструкцию праязыковойвокалической системы, которая была впервые предложена в серединеXX века финским исследователем Э. Итконеном [Itkonen 1953; 1969].В соответствии с ней в праязыковую эпоху в первом слоге различа-лись краткие гласные *a, *o, *u, *ä, *e, *i, *ü и долгие *ō, *ū, *ē,*ī, а в последующих слогах могли наличествовать только гласные*e, *a, *ä, причем два последних находились в отношениях дополни-тельной дистрибуции согласно действовавшему в праязыке правилусингармонизма и, таким образом, они составляли единую гиперфоне-му *a/*ä. Характерной особенностью долгих гласных первого слогабыло то, что они встречались только в составе открытого слога (т. е.употребление их в позиции перед консонантными кластерами былозапрещено) и только в e-основах (т. е. если последующим гласнымв составе обычно двусложного праязыкового корня был *e, но не*a/*ä).

В действительности эта реконструкция является ничем иным,как проекцией на прафинно-пермский и прафинно-угорский уровнипервичной протосистемы, которая выводится почти исключительноиз прибалтийско-финских данных и, таким образом, более коррект-но может считаться лишь праприбалтийско-финской [Helimski, 1984,243]. Хотя некоторые основания считать прибалтийско-финские во-калические системы особенно архаичными действительно существу-ют, методологическая слабость такого подхода очевидна. Поэтомунеудивительно, что теория Э. Итконена оказывается неспособнойобъяснить многие факты восточных финно-угорских языков. Частоподчеркиваются проблемы, возникающие при попытках выведенияиз постулируемых в соответствии с ней реконструкций пермских имарийских рефлексов, но в действительности ее объяснительная си-ла оказывается невелика даже для мордовских языков, генетическаядистанция которых от прибалтийско-финских значительно короче.

То же самое относится и к более поздним модификациям этойтеории, как, например, предложенная венгерским ученым К. Ре-деи [Rédei, 1968], который позднее использовал ее в ставшем стан-

12 В.В. Понарядов

дартным руководством по прауральской и прафинно-угорской лек-сике «Уральском этимологическом словаре» [UEW]. К. Редеи от-метил, что прибалтийско-финская долгота гласных в большинствеслучаев не находит никаких особых корреспонденций в восточныхфинно-угорских ветвях и, следовательно, нет оснований для про-ецирования ее на более глубокий хронологический уровень, чемпраприбалтийско-финский. Поэтому он ввел в реконструируемуюпраязыковую систему лишь один дополнительный гласный *e̮, ко-торый дает специфические рефлексы в угорских и пермских языкахи рутинно соответствует долгому гласному *ō у Э. Итконена. По-скольку никаких других модификаций в реконструкцию не вносится,не удивительно, что теория К. Редеи объясняет восточный финно-угорский вокализм ничуть не более успешно, чем у Э. Итконена.

Более перспективный путь избрали финские исследователиЮ. Янхунен и П. Саммаллахти. В 1977 г. Ю. Янхунен впервые со-здал прасамодийскую реконструкцию [Janhunen, 1977]. Она моглабыть использована как ценный новый источник для прояснения исто-рии уральского вокализма, чем автор не замедлил воспользоваться.Путем сопоставления прасамодийской реконструкции с прафинно-пермской, принимаемой в виде, предложенном Э. Итконеном, быларазработана особая, относящаяся к более глубокому хронологическо-му уровню прауральская реконструкция [Janhunen, 1981]. Ю. Янху-нен продемонстрировал, что прибалтийско-финские долгие гласные,спроецированные в прафинно-пермскую реконструкцию Э. Итконе-на, часто имеют в прасамодийском особые соответствия в виде ди-фтонгов. В качестве их прауральского источника Ю. Янхунен пред-полагает не долгие гласные или дифтонги, но сочетания кратких(точнее, не различающихся по фонологической долготе) гласных сособым «ларингальным» сегментом *x, который предположительноимел консонантную природу. Другим нововведением стало постули-рование существования на прауральском уровне особого гласного *i,̮который в финно-угорской ветви стал неотличим от *a, но обнару-живает особые рефлексы в самодийских языках. Было предложенотакже некоторое перераспределение других гласных, восстанавлива-емых более традиционно.

Прауральская реконструкция Ю. Янхунена подверглась дальней-шей разработке в трудах П. Саммаллахти, который попытался про-следить развитие гласных от прауральского языкового состояния досовременных языков-потомков [Sammallahti, 1988]. Однако оба ис-

О финно-пермском вокализме 13

следователя принимают прафинно-пермскую вокалическую системув том виде, как она реконструирована Э. Итконеном (хотя П. Самм-аллахти и вносит некоторые небольшие уточнения на прафинно-угорском уровне, предполагая, в частности, сохранение в угорскихязыках особых рефлексов прауральского *i)̮, и потому никакого про-гресса в объяснении развития гласных в восточных финно-пермскихязыках достигнуть не удается. Следует отметить, что в последнеевремя в разработанной Ю. Янхуненом и П. Саммаллахти концеп-ции прауральского вокализма обнаруживается все больше слабыхмест, и она подвергается серьезной критике [Reshetnikov, Zhivlov,2011; Aikio, 2012; Kallio, 2012, 166–169; Понарядов, 2012, 79–80].

Реконструкция Э. Итконена принимается также и Ю. В. Нор-манской, которая пытается решить проблему путем введения новогофактора просодического характера, а именно места праязыковогоударения, которое, по ее мнению, было словарно закреплено за пер-вым или вторым слогом древних лексических основ и в некоторыхязыках повлияло на развитие гласных [Норманская, 2008]. Хотя этагипотеза выглядит довольно перспективной, она, несомненно, нужда-ется в дальнейшей разработке и верификации. В современном виде еепринятие наталкивается на определенные трудности по крайней ме-ре в свете данных пермских языков, где ударение в коми-язьвинскомидиоме лучше объясняется как инновационное в соответствии с клас-сической теорией В. И. Лыткина, а не как архаическое, что предпо-лагает эта гипотеза.

Как ни странно, до настоящего времени никто не попытался вы-явить полную систему регулярных фонетических соответствий меж-ду отдельными финно-пермскими языками, хотя согласно стандарт-ной методологии сравнительно-исторического языкознания ее уста-новление должно предшествовать любым попыткам реконструкциифонетической прасистемы.

Как первый шаг в этом направлении, в настоящей работе мырассмотрим рефлексацию прафинно-пермских гласных первого сло-га в четырех представляющих разные генетические ветви современ-ных языках-потомках: финском, эрзянском, (луговом) марийском икоми-зырянском1. Исследование производится на основе материала,собранного в составленном К. Редеи «Уральском этимологическом

1Ниже используются следующие сокращения: ф.-п. – прафинно-пермский;фин. – финский; эрз. – эрзянский; мр. – (луговой) марийский; кз. – коми-зырянский; кп. – коми-пермяцкий.


словаре» [UEW], который остается наиболее полным и авторитет-ным источником реконструкций праязыковых лексем в современнойуралистике. (Как указано выше, К. Редеи при восстановлении пра-языкового вокализма использует немного модифицированную клас-сическую теорию Э. Итконена, исключив из нее лишь фонематиче-ский признак долготы гласных; при этом в необходимых случаяхпраформы с долготой в его словаре тоже приводятся на правах аль-тернативных вариантов реконструкции.)

Учтены в основном лишь те случаи, которые К. Редеи считаетнадежными и не сопровождает соответствующие словарные статьивопросительными знаками или альтернативными вариантами рекон-струкции. Из представленного в словаре корпуса финно-пермскихэтимологий нас интересуют только те, в которых межъязыковые со-ответствия гласных систематически повторяются, ибо только такоесистематическое повторение и может служить основой для выявле-ния регулярности, позволяющей строго реконструировать праязыко-вые архетипы.

Реконструкция прафинно-пермского *aПрафинно-пермский *a в a-основах

Реконструкция ф.-п. *a в a-основах основывается на сохраненииего в фин. a, эрз. a и обычном развитии в мр. o, кз. u.

ф.-п. фин. эрз. мр. кз.*ala ala alo (ül-) uv ‘низ’*amta- anta- ando- – ud-2 ‘давать’*jaka- jaka- javo- – juk- ‘делить’*kaδ'a- katoa- kado- koδe- (kol'-)3 ‘оставаться’*kakta kaksi kavto kok (kik̮) ‘два’*karwa karvas – – kurid̮ ‘горький’*maksa maksa makso mokš mus[k] ‘печень’*para paras paro poro bur ‘хороший’*śata sata śado (šüδö)4 (śo)5 ‘сто’*waŋka vanka – – vug ‘крюк’

2‘давать пить, поить’.3Необычный рефлекс вызван позицией перед палатальным согласным.4Марийское слово, по-видимому, восходит к форме с переднерядным вокализ-

мом *śetä, вторично развившейся под влиянием начального палатального соглас-ного *ś.


Прафинно-пермский *a в i-основах6

При реконструкции ф.-п. *a в i-основах надо различать позициив открытом слоге (перед одиночным согласным) и в закрытом слоге(перед сочетаниями согласных). В первом открытом слоге i-основгласный *a нормально развивается в фин. uo, эрз. u, мр. o, кз. u.

ф.-п. фин. эрз. мр. кз.*ćaδi- suoti- – – ćue̮d- ‘течка’*kali- kuole- kulo- kole- kul- ‘умирать’*ńali- nuole- (nola-)7 (nule-) ńul- ‘лизать’*pali puola – – puv ‘ягода’*śali suoli śulo šolo śuv ‘кишка’

Если прафинно-пермские трехсложные основы претерпевали вфинском языке сокращение до двухсложности за счет выпадениясрединного гласного *i, то ф.-п. *a, вторично оказавшись в закры-том слоге, дает в финском особый рефлекс aa8.

ф.-п. фин. эрз. мр. кз.*parimɜ paarma puromo pormo purim̮ ‘слепень’*tarinɜ taarna – – turun ‘трава’

5Вероятно, необычное развитие в результате стяжения гласных первого и второ-го слогов после утраты интервокального согласного. С другой стороны, возможновозведение к той же ассимилированной форме с переднерядным вокализмом, чтои в марийском.

6На месте гласного, реконструируемого Э. Итконеном и его многочисленны-ми последователями как полуширокий *e, мы по типологическим соображени-ям предпочитаем вслед за П. Саммаллахти, М. А. Живловым и А. Айкио вос-станавливать узкий *i, хотя это решение, конечно, во многом носит формально-конвенционный характер и не является для прафинно-пермской вокалической ре-конструкции принципиальным вопросом.

7Необычные рефлексы в мордовском и марийском указывают на локальныйволжско-финский архетип *ńuli-. Представляется вполне убедительной возмож-ность его появления в результате раннего проникновения из пермского праязыка,в котором закономерный переход *o > *u в первом открытом слоге i-основ к мо-менту заимствования уже совершился.

8Вероятно, в данном случае правильнее говорить не о сохранении в финскомязыке качества исходного финно-пермского гласного, а об инновационном разви-тии aa < *uo во вторично образовавшемся закрытом слоге. В пользу такого реше-ния говорит случай фин. paahta- ∼ кз. pe̮ž- ‘печь’, который объясним только изпраформы *poši(-ta) c регулярным развитием в первичной i-основе кз. e̮ < ф.-п.*o > фин. *uo > aa.


Перед сочетаниями согласных, т. е. в первом закрытом слоге,ф.-п. *a в i-основах восстанавливается на основе соответствия фин. a,эрз. a, мр. o, кз. a, т. е. имеет место сохранение качества прафинно-пермского гласного во всех языках, кроме марийского, в которомф.-п. *a отражается как o всегда, независимо от типа основы.

ф.-п. фин. эрз. мр. кз.*akki akka – – akań ‘старая женщина’*ańći- – – ońće- aʒʒ́-́ ‘видеть’*lappi lappea lapuža lop lap[t]9 ‘плоский’*rańći- – – rońće- raź- ‘распутывать’*takki- takka- – – take̮d- ‘прицеплять’*tal'li- tallaa- – – tal'al- ‘топтать’*tappi- tappa- tapa- – tapki-̮ ‘топтать’*wanši vanha – – važ ‘старый’*śalki salko śalgo- – ʒáv[j]10 ‘шест’

Реконструкция прафинно-пермского *oПрафинно-пермский *o в a-основах

Реконструкция ф.-п. *o в a-основах основывается на регулярномсохранении в фин. o и развитии в эрз. u, мр. u, кз. u.

ф.-п. фин. эрз. мр. кз.*kočka kotka kućkan kučkǝ̑ž kuč ‘орел’*kolma kolme11 (kolmo)12 kum kuim ‘три’*kopa – kuvo13 kuwo14 ku15 ‘кора, кожа’*lowna lounas16 – – lun ‘день’*oδa-mз – udoma (omo)17 un[m] ‘сон’*oja oi- uje- (ije-) uj- ‘плыть’

9‘ветвь хвойного дерева; (диал.) ступня ноги’.10‘дранка’.11Ср. сохранение a-основы в производном kolmas ‘третий’.12Необычный рефлекс можно объяснить нерегулярным уподоблением гласному

второго слога в высокочастотном слове.13‘корка’.14‘кожура, скорлупа’.15‘кожа, шкура’.16‘юго-запад’.17Необычный рефлекс вызван, видимо, стяжением сочетания гласных *oa после

выпадения интервокального *δ.


ф.-п. фин. эрз. мр. кз.*ora orava ur ur ur ‘белка’*pola – pulo18 pulǝ̑š19 puli-pom ‘плечо’*śoδka sotka śulgo20 – śuvće̮ž ‘вид утки’*śoka – śuva šu śu21 ‘мякина’*śokćaj – suvoźej22 – ćukći ‘глухарь’*tola – tulo – tuv[j]23 ‘клин’*wosa- osta-24 – užale- vuzal- ‘продавать’

Прафинно-пермский *o в i-основахВ первом открытом слоге i-основ ф.-п. *o регулярно развивается

в фин. uo, эрз. a, мр. ö, кз. e̮:

ф.-п. фин. эрз. мр. кз.*kori kuori kaŕ – (kir̮ś)25 ‘кора’*ńoli nuoli nal nölö ńe̮v[j] ‘стрела’*ńori – – nörǝ̑ ńe̮r[j] ‘прут, ветка’*soni suoni san šön se̮n ‘жила’*śomi suomu śav (šüm)26 śe̮m ‘чешуя’*δ'omi tuomi (l'om)27 (lombo)28 l'e̮m[j] ‘черемуха’*woli- vuole- vala- – ve̮lal- ‘строгать’*wori vuori (víŕ)29 – ve̮r ‘гора, лес’

18‘хвост’.19‘предплечье’.20Слово обычно приводится в этимологических словарях, однако ни в одном

эрзянско-русском словаре мы его не нашли.21‘рожь’.22С депалатализацией начального *ś по диссимиляции с последующим *ć.23Вставочный j при присоединении аффиксов с вокалическим началом в коми

языке обычно указывает на историческую e-основу, но в данном случае как мор-довский вокализм, так и переход гласного первого слога в коми u определенноуказывают на первичность a-основы.

24‘покупать’.25Коми слово скорее отражает ф.-п. *käri или *kurɜ.26По-видимому, марийская форма продолжает архетип *śümi, нерегулярно раз-

вившийся из *śomi в результате опереднения гласного под влиянием начальногопалатального согласного *ś и последующего переднерядного гласного *i.

27Ср. более регулярный вокалический рефлекс в мкш. lajmaŕ.28Предположительно из *löm-pu (pu ‘дерево’) с ассимиляцией гласных.29Необычный вокализм заставляет сомневаться в принадлежности мордовского

слова к данному этимологическому гнезду. Возможно, прав К. Редеи, которыйисключает его из сопоставления.


Перед сочетаниями согласных, т.е. в первом закрытом слоге i-основ, было бы естественным ожидать фин. o при сохранении в дру-гих языках того же ряда соответствий, что и в первом открытомслоге, т. е. эрз. a, мр. ö, кз. e̮. Однако в действительности подобноесоответствие не встречается. Поэтому на отражение ф.-п. *o в пер-вом закрытом слоге i-основ претендуют немногочисленные случаисоответствия фин. o, эрз. o, мр. u, кз. a:

ф.-п. фин. эрз. мр. кз.*čučki – čočko – ǯaǯ[j]30 ‘бревно’*komri31 koura32 komoro – kabir̮ ‘горсть’*kowti (kuusi)33 koto kuδ kvajt ‘шесть’*loppi – lopode-34 lups35 lapid̮ ‘сырой’

Реконструкция прафинно-пермского *uПрафинно-пермский *u в a-основах

Развитие ф.-п. *u в a-основах приводит к ряду соответствий фин.u, эрз. o, мр. u, кз. i.̮ф.-п. фин. эрз. мр. кз.*čukka hukka – – čik̮- ‘портиться’*kuma- kumoa- koma-36 kumǝ̑kte- kim̮iń̮t- ‘опрокидывать’*kumpa kumpu37 – – gib̮al-38 ‘волна’*kuwra kuura – – gie̮̮r ‘иней’*muwra muurain – – mir̮pom ‘морошка’*puna- puno- pona- pune- pin̮- ‘вить, плести’

30‘полка’.31В коми и финском вероятно развитие через промежуточную форму *kombri с

вставкой эпентетического взрывного согласного между двумя сонорными, причемв финском согласный *-m- выпал в связи с запретом на трехсогласные кластеры,а в коми языке сочетание *-mb- в соответствии с регулярной закономерностьюпретерпело деназализацию.

32Переход в финском в a-основы, очевидно, вторичен.33Непосредственным источником финского слова должен быть локальный вари-

ант *kuwti.34‘намокнуть, промокнуть’.35‘роса’.36‘нагибаться’.37‘бугор’.38‘плескаться (о рыбе)’.


ф.-п. фин. эрз. мр. кз.*puńća – – punčale- pić̮ki-̮ ‘выжимать’*pura pura – – pir̮iʒ ́ ‘пешня’*sula- sulaa- sola- šule- sil̮- ‘таять’*tulka – tolga – tiv̮ ‘перо’*turpa turpa (turva) (türwö) tir̮p ‘губа’

Рефлексы ф.-п. *u в i-основах зависят от того, находился ли этот*u перед одиночным согласным, т. е. в открытом слоге, или передсочетанием согласных, т. е. в закрытом слоге. В первом открытомслоге i-основ его рефлексы полностью аналогичны рефлексам в a-основах, т. е. фин. u, эрз. o, мр. u, кз. i.̮

ф.-п. фин. эрз. мр. кз.*kuli- kulke- kol'ge-39 – kil̮al-40 ‘идти, ехать’*luki- luke- lovo- luδe- lid̮'d'i-̮ ‘считать’*lumi lumi lov lum lim̮[j] ‘снег’*puri- pure- pore-41 pure-42 (pur-)43 ‘кусать’*tuli tuli tol tul tiv̮ ‘огонь’*tuni- – tonado- tuneme- (tun)44 ‘учиться’*uči (uuhi)45 – užγa46 iž̮ ‘овца’*wuδ'i (uusi)47 od u vil̮' ‘новый’

В первом закрытом слоге i-основ рефлексы ф.-п. *u в финском иэрзянском языках прежние, но в марийском и коми языках обнару-живаются особые расширенные рефлексы соответственно o и e̮, такчто в общем наблюдается ряд соответствий фин. u, эрз. o, мр. o, кз. e̮.

39‘капать, течь, протекать’.40‘плыть’.41‘грызть’.42‘грызть, кусать’.43Лабиализация гласного объясняется влиянием предшествующего губного со-

гласного p.44‘колдун’. Необычность семантики и необъяснимость лабиализации гласного за-

ставляет сомневаться, действительно ли коми слово этимологически связано с мор-довским и марийским.

45Причина появления долготного рефлекса не ясна.46‘шуба’.47Здесь финская долгота, видимо, из-за стяжения сочетания *wu. На былое на-

личие в этом слове начального *w- указывают пермские рефлексы, где этот звукв виде v- сохранился.


ф.-п. фин. эрз. мр. кз.*čukki – – čoka če̮kid̮ ‘частый, густой’*kuwli- kuule- – kole- (kil̮-)48 ‘слышать’*kuwsi kuusi (kuz) kož (koz[j])49 ‘ель’*tumpi- – tomba-50 – de̮be̮d- ‘трогать’*tumti- tunte- – – te̮d- ‘знать’*tuwli tuuli – (taul) te̮v ‘ветер’*uksi uksi – – e̮ʒ-́e̮s ‘дверь’*utri udar odar woδar ve̮ra ‘вымя’

Реконструкция прафинно-пермского *äПрафинно-пермский *ä в ä-основах

Реконструкция ф.-п. *ä в ä-основах опирается на сохранение егов фин. ä и развитие в эрз. e, мр. e, кз. e̮.

ф.-п. фин. эрз. мр. кз.*čänčä – šenže – će̮ž ‘утка’*kärä- – keŕksa- kere-51 ge̮re̮d52 ‘нанизывать’*kältä – – kelδe ke̮vte̮m ‘невод, бредень’*kämä – kem kem ke̮m53 ‘сапоги’*pälä (pieli)54 pel' pel pe̮v ‘половина’*räppä räppänä – – re̮pe̮d ‘дымник’55*säppä (sappi) sepe – se̮p[t] ‘желчь’*särä – – šer56 vir-se̮r ‘вена’*säksä – seks (šakše)57 se̮s ‘грязный’

48Очевидно, в пермской ветви на каком-то этапе развития сочетание *uw здесьстянулось в гласный *u, который оказался перед одиночным согласным и в даль-нейшем изменялся по правилам открытого слога.

49Ср. кп. ke̮z с более регулярным рефлексом.50‘ушибить; мять; толочь’.51‘вдевать; втыкать; засовывать’.52‘узел’.53‘обувь’.54‘край, сторона’.55‘дымовое отверстие в бане’.56‘пульс’.57‘безобразный, скверный’. В этимологических словарях обычно в соответствии

с коми и мордовским приводится это марийсое слово, однако ср. также мр. šekš‘желчь’ с лучше подходящим вокализмом.


ф.-п. фин. эрз. мр. кз.*säsä säsy – – se̮z58 ‘костный мозг’*śälä säle59 – šele-60 će̮liš̮t- ‘резать’*tälwä (talvi) t'el'e telǝ̑ te̮v ‘зима’*wärkkä – – werγǝ̑ ve̮rk ‘почки’

Прафинно-пермский *ä в i-основахКак и в случае с ф.-п. *a, *o и *u, в некоторых языках ф.-п.

*ä в i-основах обнаруживает различное развитие в открытом первомслоге (перед одиночным согласным) и в закрытом (перед сочетаниемсогласных).

Особенностью нашей реконструкции является восстановление *äво всех случаях, когда финский язык демонстрирует в первом от-крытом слоге i-основ дифтонг ie. В реконструкции Э. Итконена иего последователей здесь обычно восстанавливается долгий гласный*ē, противопоставленный в этой позиции краткому *e. Однако досих пор не была замечена лакуна в системе, выражающаяся в по-чти полном отсутствии надежных примеров на наличие гласный *äв первом открытом слоге i-основ61. Таким образом, появляется воз-можность исключить из реконструкции отдельный долгий гласный*ē, предположив, что фин. ie регулярно развивается из *ä в этойпозиции. Данный вывод находит подкрепление в самодийских соот-

58‘сок, лимфа’; ср. также se̮za li̮ ‘кость с губчатым веществом на конце, мозговаякость’.

59‘обрывок нитки; нитка’.60‘откалывать, расщеплять; делить’.61Единственный хороший пример – ф.-п. *käte (так реконструируется по Э. Ит-

конену) ‘рука’ с рефлексами фин. käsi, эрз. ked', мр. kiδ, кз. ki. Невозможно от-рицать возводимость это слова не только на прафинно-пермский, но и уральский идаже доуральский (ср. хорошее монгольское соответствие kötö-le- ‘вести за руку’ сполной семантической и фонетической выводимостью и продуктивной морфологи-ческой деривацией). Однако наблюдающийся в этой этимологии ряд вокалическихсоответствий фин. ä, эрз. e, мр. i, кз. i оказывается совершенно уникальным; онбольше нигде не встречается. Поскольку невероятно, чтобы здесь были представ-лены отдельные рефлексы особого, нигде более не встречающегося праязыковогогласного, остается заключить, что развитие вокализма в этом слове оказалось покаким-то неизвестным причинам совершенно нерегулярным. В связи с этим мыне можем быть даже уверены, что прафинно-пермским гласным первого слога вэтом слове был именно *ä; тем более невозможно использовать его как контрар-гумент против постулируемого нами развития этого ф.-п. *ä в i-основах с первымоткрытым слогом.


ветствиях, на основании которых Ю. Янхунен предлагает возведениеф.-п. *ē (восстанавливаемого в соответствии с теорией Итконена) кпрауральскому сочетанию гласного с ларингалом *äx.

Таким образом, мы принимаем, что ф.-п. *ä в первом открытомслоге i-основ регулярно развивается в фин. ie, эрз. e, мр. e, кз. i.̮

ф.-п. фин. эрз. мр. кз.*käli kieli kel' – kiv̮ ‘язык’*käri(-kз) (kärki)62 keŕgata kerγǝ̑ kir̮ ‘вид дятла’*lämi liemi l'em63 lem (l'em)64 ‘суп, бульон’*mäli mieli mel' – miv̮kid̮ ‘желание; ум’*mäni- – meńe- – min̮- ‘освобождаться’*näri – neŕ65 ner nir̮ ‘нос’*ńäli- niele- (ńil'e-) nele- ńiv̮ni̮ ‘проглатывать’*säli (silava)66 – šel siv̮ ‘жир, сало’*šäŋiri (hiiri)67 čejeŕ – šir̮ ‘мышь’*täwi – t'evel'av – ti̮ ‘легкие’

В первом закрытом слоге i-основ, т.е. перед сочетаниями соглас-ных, наблюдается развитие в фин. ä, эрз. e, мр. ǝ̑, кз. e̮.

ф.-п. фин. эрз. мр. кз.*jälti jälsi68 – – je̮v69 ‘сок’*jäsni jäsen eźńe jǝ̑žǝ̑ŋ je̮z-vi70 ‘сустав’*käski- käske- – (küšte-) ke̮sjin̮i ̮ ‘велеть’*käwδi köysi – kǝ̑l71 ke̮v[j]72 ‘веревка’

62В финском языке после выпадения срединного гласного развитие вокализмаподчинилось правилам для i-основ с первым закрытым слогом или любых a-основ.

63‘сало, жир’.64Не является ли коми форма древним заимствованием из мордовских или ма-

рийского? Ср. удм. lim̮ ‘бульон’ с более регулярным развитием.65‘рыло; клюв; острие’.66Развитие неясно. Возможно, метатеза гласных первого и второго слогов?67Нерегулярно из-за выпадения срединного согласного и последующего стяже-

ния гласных.68‘сок дерева’.69‘молоко’. Вероятно, коми форма продолжает ф.-п. *jälä, а финское слово вос-

ходит ко вторичному суффиксальному образованию *jälä-ti > *jälsi.70Коми форма, не имеющая n-овой суффиксации, позволяет предположить ф.-п.

*jäsä, от которого в финно-волжском праязыке было образовано производное*jäsä-ni > *jäsni.

71‘струна; дужка (ведра); ручка (двери и др.); связь’.72‘шнур, шнурок; завязка’.


ф.-п. фин. эрз. мр. кз.*säwni säynäs seńej73 – (sin̮)74 ‘вид рыбы’*tälśi – – tǝ̑lźe te̮liś̮ ‘луна, месяц’*täwδi täysi – (tić)75 de̮la76 ‘полный’

Реконструкция прафинно-пермского *eПрафинно-пермский *e в ä-основах

После того, как мы установили, что фин. ie развивается не изпредложенного Э. Итконеном ф.-п. *ē, а в особых позиционно опреде-ляемых условиях из ф.-п. *ä, оказывается, что ф.-п. *e в марийскоми пермских языках обычно дает только лабиализованные гласные(мр. ü77, кз. o). Этим снимается не имевший ранее решения вопрособ условиях лабиализации ф.-п. *e в марийском и пермских.

В ä-основах ф.-п. *e регулярно развивается в фин. e, эрз. i, мр. ü,кз. o.

ф.-п. фин. эрз. мр. кз.*ćečä setä – ćüćö ćož ‘дядя’*elä- elä- – (ile-) ov- ‘жить’*ertä – iŕd'ez78 (örδǝ̑ž) ord ‘бок, сторона’*kerä- kerä- – – kor- ‘просить’*mertä – miŕd'e79 – mort ‘человек’*ńeljä neljä ńil'e (nǝ̑l) ńol' ‘четыре’*pe(n)čä petäjä piče pünčö pože̮m ‘сосна’*perä perä piŕe80 – (be̮r)81 ‘задняя часть’*pesä pesä pize (pǝ̑žaš) poz ‘гнездо’*terä terä82 – tür dor ‘край, сторона’

73‘сом’.74‘язь’. Коми вокализм объясняется ранним выпадением согласного *w, в связи

с чем регулярное развитие для первого открытого слога i-основ.75Необычное развитие из-за стяжения сочетания *äw?76‘совсем, полностью’.77В марийском есть довольно многочисленные исключения, однако они должны

быть признаны нерегулярными.78‘ребро’.79‘муж, супруг’.80‘огород; хлев’.81Вероятно, из ассимилированной по вокализму формы *pärä.82‘лезвие, острие’.


ф.-п. фин. эрз. мр. кз.*teškä (tähkä)83 t'ikše84 tüška85 toš[k]86 ‘растительность’

В праязыковых i-основах (независимо от открытости или закры-тости первого слога) ф.-п. *e регулярно развивается в фин. e, эрз. e,мр. ü, кз. o.

ф.-п. фин. эрз. мр. кз.*keli- – kel'ge-87 küle- kol- ‘быть нужным’*keri keri keŕ kür kor[j] ‘кожура, кора’*keski keski-88 – – kos[k] ‘поясница’*lewli (löyly)89 – – lov ‘душа’*mekši mehiäinen mekš mükš mal'a-muš ‘пчела’*meti mesi med' müj (ma) ‘мед’*peli- pelkää- pel'e- – pol- ‘бояться’*peni penikka90 (pińe) (pij) pon[j] ‘собака’*weti vesi ved' wüδ (va) ‘вода’

Реконструкция прафинно-пермского *iПрафинно-пермский *i в ä-основах

Довольно необычно развивается ф.-п. *i в ä-основах. По-видимому, его нормальными рефлексами здесь являются фин. i, эрз.o, мр. u, кз. e.

ф.-п. фин. эрз. мр. кз.*ilma ilma – – jen[m] ‘бог’*(j)iša – jožo juž91 ež ‘поверхность’*minä minä mon (mǝ̑j) me[n] ‘я’*mińä minia – – (moń)92 ‘невестка, сноха’*pićla pihlaja (piźol) (pizle) peliś̮ ‘рябина’

83‘колос’.84‘трава’.85‘толпа, группа’.86‘борода’.87‘помещаться’.88‘средний’.89‘банный жар’. В финском языке дифтонг öy регулярно из *ew.90‘щенок’.91‘воздух’.92Вероятно, из локального варианта *meńä.


ф.-п. фин. эрз. мр. кз.*tinä sinä ton (tǝ̑j) te[n] ‘ты’*wirtä- – – wurδe- verd- ‘кормить’*wiša vihanta ožo93 užar vež ‘зеленый’

Прафинно-пермский *i в i-основахНормальными рефлексами ф.-п. *i в i-основах являются фин. i,

эрз. e, мр. i, ü94, кз. i. Изредка финский язык демонстрирует дол-готный рефлекс ii; поскольку мы отказываемся от реконструкциидругих долгих гласных, естественным будет применить здесь староерешение М. Лехтинена, который предлагает восстанавливать в по-добных случаях сочетание *ij95.

ф.-п. фин. эрз. мр. кз.*kiwi kivi kev kü iz-ki96 ‘камень’*nimi nimi l'em lüm ńim ‘имя’*nijni niini l'enge nij ńin ‘лыко’*niki97 (nyky-) ńej98 – ńin ‘теперь’*pilwi pilvi pel' (pǝ̑l)99 piv ‘облако’

93‘желтый’.94Рефлекс ü регулярен рядом с губными согласными.95Особое свидетельство в пользу такой реконструкции дают пермские рефлексы

кз. vit, удм. vit', необъяснимые из реконструируемой в соответствии с теориейЭ. Итконена праформы *wīte, ибо интервокальный *t в пермских языках нор-мально утрачивается (ср., например, *käti ‘рука’ > кз., удм. ki; *weti ‘вода’ > кз.va, удм. vu). Его сохранение можно регулярно объяснить, только предположив еговхождение в состав какого-то консонантного кластера, а палатализация в удмурт-ском является отдельным свидетельством в пользу того, что вторым элементомэтого кластера был *j, т. е. внутренняя реконструкция на пермском материаленезависимо приводит к реконструкции той же праформы *wijti. Относительновозможности вторичного происхождения *wijti < *wiδti, см. [Понарядов, 2011,27].

96‘жернов’.97Реконструкция условна. Восстановление интервокального -k- основано на фин-

ской форме, этимологическая связь которой с коми и мордовскими словами из-занеобычного вокализма проблематична. Если она на самом деле сюда не относится,то на основе мордовских и пермских рефлексов, возможно, лучше будет рекон-струировать ф.-п. *niŋi.

98‘уже’.99Необычный рефлекс ǝ̑ в марийском слове может указывать на восхождение к

локальной праформе *pälwi, где в первом слоге *ä вместо *ü мог появиться из-задиссимиляции с последующим *w.


ф.-п. фин. эрз. мр. кз.*piŋi – pej püj piń ‘зуб’*śilmi silmä śel'me śińća śin[m] ‘глаз’*wijti viisi vet'e wić vit ‘пять’*wiri (veri) veŕ wür vir ‘кровь’

Реконструкция прафинно-пермского *üПрафинно-пермский *ü в ä-основах

Развитие ф.-п. *ü в ä-основах приводит к ряду соответствий фин.y, эрз. e, мр. ü, кз. e̮.

ф.-п. фин. эрз. мр. кз.*δ'ümä tymä – lümö (l'em)100 ‘клей’*üškä – – üškǝ̑ž e̮š[k] ‘бык’*künä kynä – – ge̮n ‘перо, пух’*kürtä – (kšńi) kürtńö ke̮rt ‘железо’*lümä – l'em lümö le̮m ‘болячка, струп’*püśä – – püžwüδ pe̮ś ‘пот’*rümä – – rümbalγe101 re̮m ‘цвет’*śüδämi sydän śed'ej šüm śe̮le̮m ‘сердце’*śülkä- sylke- śel'ge- šüwǝ̑l102 śe̮vźi-̮ ‘плевать’*šürtä – – šürtö še̮rt ‘нитки, пряжа’*üktä yksi vejke (ik, ikte) e̮t'i(k) ‘один’*wüδä – vedrekš103 wül'ö104 ve̮v105 ‘телка, кобыла’*wüŋä vyö – üštö ve̮ń ‘пояс’

Прафинно-пермский *ü в i-основахРазвитие ф.-п. *ü в i-основах аналогично развитию в ä-основах

везде, кроме коми языка, в котором наблюдается отличающийся ре-

100Необычный вокализм коми слова может быть объяснен тем, что оно продол-жает огласовку *δ'imä, развившуюся из *δ'ümä в связи с диссимилятивной дела-биализацией исходного гласного *ü в соседстве с билабиальным сонантом m.

101‘сумерки’.102‘слюна’.103‘телка’.104‘кобыла’.105‘лошадь’.


флекс i,̮ т. е. в общем наблюдается ряд соответствий фин. y, эрз. e,мр. ü, кз. i.̮ф.-п. фин. эрз. мр. кз.*jüri jyrsi- – – (jir-)106 ‘грызть’*külmi kylmä kel'me (kǝ̑lme)107 kin̮mi-̮108 ‘холод’*künči kynsi kenže küč giž̮[j] ‘ноготь,

коготь’*küsi – – küžγö kiz̮ ‘толстый’*lüsi – – lüs lis̮[k] ‘хвоя’*lüšti- – – lüšte- liś̮ti-̮ ‘доить’*lüwi- lyö-109 – lüje- lij̮- ‘стрелять’*mükti – – müktö110 mik̮111 ‘вид рыбы’*müŋi myös112 mejel'113 (möŋγeš)114 mis̮t'i115 ‘после’*nüški – (noška)116 nüškö niž̮ ‘тупой’*süli syli sel' šülö siv̮[j] ‘обхват,

сажень’*süri- – – šüre-117 zir̮- ‘гнать’*tüŋi tyvi – tüŋ (din), din̮ ‘комель’*türi tyrehty-118 – – tir̮ ‘полный,

целый’*ürkinɜ – – würγene ir̮ge̮n ‘медь’

106Диал. jir̮-. Сдвиг i ̮ > i в литературном коми языке объясняется влияниемпредшествующего палатального согласного j.

107‘мерзлый; мерзлота’. Необычный рефлекс ǝ̑ в марийском слове может указы-вать на восхождение к локальной праформе *kälmi, где в первом слоге *ä вместо*ü мог появиться из-за диссимиляции с последующим *m.

108‘мерзнуть’. Ср. также kin̮ ‘мерзлый’.109‘бить’.110‘пескарь; малек, мальки’.111‘елец’.112‘тоже’.113‘последний’.114‘обратно’.115‘после, спустя; через’.116Мордовское слово, вероятно, отражает ранний вариант *niškä.117‘цедить; мазать’. К семантике ср. тюрк. sür- ‘гнать’ и ‘мазать’. Разумеется,

есть большая вероятность, что эта пермско-марийская лексическая параллель недолжна возводиться к прафинно-пермскому архетипу, а объясняется ранним па-раллельным заимствованием из тюркских языков.

118‘иссякать’.


ф.-п. фин. эрз. мр. кз.*wüli ylä119, yli120 vel'ks wülnö viv̮ ‘верх’

Обобщение результатовДля большей наглядности данные по развитию гласных первого

слога, которые обнаруживаются после принятия предлагаемого намипересмотренного варианта прафинно-пермской вокалической рекон-струкции, приведены в обобщенном виде в нижеследующей таблице.

Гласный Позиция фин. эрз. мр. кз.

*aв a-основах a a o u

в i-основах в откр. слоге uo u o uв закр. слоге a a o a

*oв a-основах o u u u

в i-основах в откр. слоге uo a ö e̮в закр. слоге o o u a

*uв a-основах u o u i̮

в i-основах в откр. слоге u o u i̮в закр. слоге u o o e̮

*äв ä-основах ä e e e̮

в i-основах в откр. слоге ie e e i̮в закр. слоге ä e ǝ̑ e̮

*e в ä-основах e i ü oв i-основах e e ü o*i в ä-основах i o u eв i-основах i e i, ü i*ü в ä-основах y e ü e̮в i-основах y e ü i̮

Как видим, получается весьма простая система, в которой каж-дый праязыковый гласный (в установленной фонетической позиции)имеет, как правило, только один закономерный рефлекс в каждомиз современных языков. Такой результат удается достигнуть путемустранения из исходного этимологического материала редко встре-чающихся типов межъязыковых вокалических соответствий. Надо

119‘верхний’.120‘через’.


думать, что в дальнейшем они частично смогут быть объяснены на-ложением на общие закономерности регулярного исторического раз-вития частных фонетических правил, действие которых ограниче-но лишь специфическими позициями в редких звуковых сочетаниях.Однако нам представляется в высшей степени вероятным, что зна-чительно большая часть из подвергшегося устранению нерегуляр-ного в фонетическом отношении лексического материала, фигури-рующего в этимологических словарях уральских языков, являетсядля праязыковой реконструкции недоброкачественным источником,ибо представляет собой или поздние взаимные заимствования меж-ду родственными языками, регулярность фонетических соответствийв которых, естественно, не выдерживается; или же вообще случай-но похожие слова, не имеющие в реальности ничего этимологическиобщего. Эти примеры, естественно, тоже подлежат отдельному эти-мологическому изучению, однако проецирование подобных слов напраязыковый (в нашем случае прафинно-пермский) уровень и ре-конструирование для них праязыковых архетипов, как это делаетсяв UEW и ряде других компаративистических работ121, представляет-

121Самый вопиющий случай подобного рода – уже за пределами уралистики – оче-видно, представляет собой «Этимологический словарь алтайских языков» (EDAL)С.А. Старостина, А. В. Дыбо и А. О. Мудрака, где стремление авторов обязательновозвести на праязыковый уровень огромный собранный ими сходный лексическийматериал отдельных алтайских групп привело к реконструкции (часто с делаемы-ми ad hoc предположениями о нерегулярности фонетического развития и, вероят-но, с неоправданным усложнением праязыковой звуковой системы) более двух споловиной тысяч праалтайских лексем – количества совершенно невероятного дляпраязыка столь глубокого хронологического уровня, ибо, как эмпирически сви-детельствует весь опыт мировой компаративистики, даже для значительно болеемолодых и хорошо изученных праязыков количество доступной для восстановле-ния лексики обычно оказывается более ограниченным (что обусловлено, разуме-ется, вовсе не бедностью словарного запаса древних людей, а природой языковойэволюции, в процессе которой часть информации о раннем состоянии языковойсистемы неизбежно безвозвратно утрачивается). Напомним, что для несомненноболее молодого уральского праязыка удается восстановить, по самым оптимисти-ческим оценкам, лишь около 600 лексем, а наиболее осторожные исследователисклонны сокращать количество надежно восстанавливаемых прауральских словдо 200 и даже до 130. К этому следует добавить, что многие возводимые в EDALна праалтайский уровень лексемы никак не могут относиться к нему по историко-культурным соображениям, так как обозначают хозяйственные реалии (например,земледельческие), появление которых в центрально-азиатском ареале произошло,по данным исторических наук, лишь через несколько тысячелетий после предпо-лагаемого распада праалтайской общности [Janhunen, 2008, 232].


ся в этой связи занятием более чем сомнительным. Их исследованиедолжно вестись в совершенно ином плане, заключаясь в тщательномотграничении подобных нерегулярных в фонетическом отношениилексических схождений от действительного праязыкового наследия,в фонетической рефлексации которого по современным языкам ожи-дается значительно большая регулярность, и в дальнейшем, если этовозможно, в определении хронологии о историко-культурных обсто-ятельств межъязыковых взаимных заимствований.

Литература

Норманская Ю.В. Реконструкция прафинно-волжского ударения. М., 2008.Понарядов В. В. Опыт реконструкции урало-монгольского праязыка. Сык-

тывкар, 2011.Понарядов В.В. Насколько достоверны современные реконструкции

прафинно-пермского вокализма? // Вопросы финно-угорской филоло-гии. Вып. 3(8). Сыктывкар, 2012. С. 78–91.

Aikio A. On Finnic long vowels, Samoyed vowel sequences, and Proto-Uralic*x // Per Urales ad Orientem. Iter polyphonicum multilingue. Festskrifttillägnad Juha Janhunen på hans sextioårsdag den 12 februari 2012. Helsinki,2012. P. 227–250.

EDAL – Etymological Dictionary of the Altaic languages. Vol. 1–3. Leiden,2003.

Helimski E. Problems of phonological reconstruction in modern Uraliclinguistics // Советское финно-угроведение. XX, № 4. Таллин, 1984.С. 241–257.

Itkonen E. Zur Geschichte des Vokalismus der ersten Silbe im Tscheremissischenund in den permischen Sprachen // Finnisch-Ugrische Forschungen. XXXI,heft 3. Helsinki, 1953. S. 149–345.

Itkonen E. Zur wertung der finnisch-ugrischen Lautforschung // Ural-AltaischeJahrbücher. 41. Wiesbaden, 1969. S. 76–111.

Janhunen J. Samojedischer Wortschatz. Gemeinsamojedische Etymologien.Helsinki, 1977.

Janhunen J. Uralilaisen kantakielen sanastosta // Journal de la Société Finno-Ougrienne. 77. Helsinki, 1981. P. 219–274.

Janhunen J. Some Old World experience of linguistic dating // Bengtson J.D.(ed.) In Hot Pursuit of Language in Prehistory. Philadelphia, 2008. P. 223–239.

Kallio P. The non-initial-syllable vowel reductions from Proto-Uralic to Proto-Finnic // Per Urales ad Orientem. Iter polyphonicum multilingue. Festskrift


tillägnad Juha Janhunen på hans sextioårsdag den 12 februari 2012. Helsinki,2012. P. 163–175.

Rédei K. A permi nyelvek első szótagi magánhangzóinak a tőrténetéhez //Nyelvtudományi Közlemények. LXX. Budapest, 1968. P. 35–45.

Reshetnikov K., Zhivlov M. Studies in Uralic vocalism II: Reflexes of Proto-Uralic *a in Samoyed, Mansi and Permic // Вопросы языкового родства.№ 5. М., 2011. С. 96–109.

Sammallahti P. Historical phonology of the Uralic languages with specialreference to Samoyed, Ugric and Permic // Sinor D. (ed.) The UralicLanguages: Description, History and Foreign Influences. Leiden, 1988.P. 478–554.

UEW – Uralisches etymologisches Wörterbuch. Budapest, 1988.Zhivlov M. Studies in Uralic vocalism I: A more economical solution for the

reconstruction of the Proto-Permic vowel system // Вопросы языковогородства. № 4. M., 2010. С. 167–176.

Вопросы уралистики 2014. Научный альманах. — СПб., 2014. — С. 32–85.

И.П. Сорокина, А. П. Володин | Санкт-Петербург

Категорияличной принадлежностив самодийских языках

Категория личной принадлежности не всегда осознается как са-мостоятельная категория имени (как, например, число или падеж)и соответственно не всегда выделяется в качестве отдельной ка-тегории при описании самодийских языков1. М. А. Кастрен, опи-сывая лично-притяжательные формы, во всяком случае не выде-лял категории личной принадлежности [Castrén 1857]. В работахГ.Н. Прокофьева говорится обычно о «падежных формах лично-притяжательного склонения» [Прокофьев, 1935, 38; 1937а, 27]; изэтих описаний следует, что автор был не склонен разделять падеж иличную принадлежность на две самостоятельные категории. Проти-вопоставляя падежные формы безличного и лично-притяжательногосклонения, Г. Н. Прокофьев не проводит дальнейшего членения в

1Это же можно сказать и о финно-угорских языках. Вопрос о личной принад-лежности как самостоятельной категории имени связан прежде всего с традициейописания, но, возможно, также и с сохранностью лично-притяжательных формв разных группах финно-угорских языков. Так, в прибалтийско-финских языкахсистема этих форм разрушена очень сильно или почти полностью [ОФУЯ, 1975,62]. Полная лично-притяжательная парадигма из 6 форм сохранилась в финском,но как самостоятельная категория эти формы не трактуются [Хакулинен, 1953;Рenttilä, 1957]. Что касается саамского, волжских, пермских и обско-угорских язы-ков, то категория притяжательности Снаряду с категориями числа и падежа) вы-деляется в очерках, помещенных в [Языки народов …, 1966]; в более ранних ра-ботах, например, по мансийскому и хантыйскому языкам эта категория не выде-ляется [Чернецов, 1937, 174; Штейниц, 1937, 207] – в последнем случае показателиличной принадлежности рассматриваются отдельно от падежных), давление тра-диции описания сказывается в обобщающих трудах по финно-угроведению, издан-ных в Советском Союзе (ср.: [ОФУЯ, 1975; ОФУЯ, 1976], где говорится о лично-притяжательных формах падежа, но не о категории личной принадлежности).

В венгерском языке категория личной принадлежности описывается как отдель-ная грамматическая категория имени, наряду с числом и падежом [Майтинская,1955, 111–118; ср. также: ОФУЯ, 1976, 384; Хайду, 1985, 311 сл.].

Категория личной принадлежности в самодийских языках 33

лично-притяжательных формах падежей – эти формы, осложнен-ные, кроме того, числовыми показателями, выглядят необычайногромоздкими (ср. таблицы лично-притяжательного склонения в ра-ботах: [Прокофьев, 1935, 39] – для селькупского языка, [Прокофьев,1937а, 28–30] – для ненецкого языка, [Прокофьев, 1937б, 63–66] – длянганасанского языка, [Прокофьев, 1937в, 81–83] – для энецкого язы-ка). Такой же подход наблюдается в ранних работах Н.М. Терещен-ко [Терещенко, 1947, 97–99; Пырерка, Терещенко, 1948, 342–347]. Изпубликаций последних лет надо отметить работу Э. Г. Беккер, посвя-щенную селькупским падежам, где также говорится о безличном илично-притяжательном склонениях [Беккер, 1976, 19].

В более поздних описаниях самодийских языков Н. М. Терещенкоанализирует категории падежа и личной принадлежности как двесамостоятельные категории [Терещенко, 1965; 1966б; 1966в]; такимже образом трактуются эти категории в работе [Прокофьева, 1966]по селькупскому2 языку. Последнее по времени публикации описаниеселькупского языка также содержит отдельный анализ категорийчисла, падежа и посессивности [Кузнецова и др., 1980].

Осознание того факта, что категория личной принадлежностипредставляет собой самостоятельную грамматическую категориюнезависимую от падежа3, чрезвычайно важно для адекватного пред-ставления не только о грамматической системе имени, но и обо всейграмматической структуре в целом. Сказанное относится не только ксамодийским, но ко всем уральским языкам, однако к самодийскимв особенности, поскольку в них категория личной принадлежностисохраняет целый ряд структурных специфических черт, утраченныхполностью или в значительной степени финно-угорскими языками.

2Надо подчеркнуть, что в работах Н. М. Терещенко, опубликованных после1966 г., говорится о двух посессивных категориях имени: личной принадлежности(посессивности) и личного предназначения (дезидератива) [Терещенко, 1977; 1979].Специально об этом см. ниже раздел «О лично-предназначительных формах».

3В традиции описания самодийских (и финно-угорских) языков, как мы ужеговорили, категория личной принадлежности представляется связанной с паде-жом весьма тесно, но это не значит – неразрывно. В агглютинирующих языкахЕвразии, где выделяется категория личной принадлежности (кроме самодийскихи финно-угорских языков здесь следует назвать тюркские, монгольские, тунгусо-маньчжурские и некоторые палеоазиатские языки), она сосуществует с категориейпадежа. Широко известны языки, имеющие падежы, но не имеющие личной при-надлежности. Однако теоретически возможны языки, имеющие личную принад-лежность и не имеющие падежей.

34 И. П. Сорокина, А.П. Володин

Речь идет о категории лица, которая пронизывает сферу как имен-ного, так и глагольного словоизменения. Материальное совпадениепарадигм личной принадлежности и личных парадигм разных под-классов глагольных слов было, разумеется, отмечено специалистамиуже давно. Тем не менее, на наш взгляд, необходимой теоретиче-ской интерпретации этот факт еще не получил. Когда примеры типаненецких:

Тюку тым хада=в’ и хасава=в’‘этого оленя убили’ ‘мужчина=мой’

тюку тым хада=р’ и хасава=р’‘этого оленя убил=ты’ ‘мужчина=твой’

тюку тым хада=ми’ и хасава=ми’‘этого оленя убили=мы (дв.)’ ‘мужчина=наш (дв.)’

тюку тым хада=ва” и хасава=ва”‘этого оленя убили=мы (мн.)’ ‘мужчина=наш (мн.)’

и т. д. трактуются как свидетельство «морфологической неразгра-ниченности именной и глагольной основы» [Прокофьев, 1937а, 16] и,следовательно, как пережиток древнего синкретизма имени и глаго-ла (ср. также: [Штейниц, 1937, 204] о хантыйском языке) – такаятрактовка, по сути дела, представляет собой взгляд на самодийские(и шире – уральские) языки с точки зрения индоевропейской грамма-тической структуры. Такой взгляд �

ВОПРОСЫ УРАЛИСТИКИ 2014 · 2019-11-26 · УДК 811.51 ББК 81.2 В74 В74...

Documents