Алла Матвеева «Досадный случай» Издательство «ЭКСМО» Серия «Колдовские миры»

Тема на форуме «Создатели миров»

Аннотация Решил юный ученик колдуна-алхимика немного подзаработать. Ну с кем не бывает? И заказ-

то пустяковый. Изготовить высокачественные чернила даже для начинающего кудесника раз плюнуть, но… не тут-то было. Запутался юный алхимик Киор в ингредиентах и заклинаниях. Да так крепко – что пришлось срочно вызывать Учителя, чтобы помог избавиться от неприятных последствий неудачного магического опыта. А среди обывателей с быстротой молнии разлетелись зловещие слухи, что в городе объявился черный маг! Киор вынужден был срочно бежать из родного города и скитаться по деревням в поисках работы. И надо же такому случиться, что черный маг, по имени Файрага, и в самом деле обнаружился в окрестностях. Как назло, поблизости ни одного дипломированного колдуна, который мог бы справиться с кознями Файрага. Пришлось за дело браться самому Киору. И еще неизвестно, как бы он справился, не появись на горизонте нежданная помощница, племянница черного мага Ивэлия..

ЧАСТЬ 1

ПРОЛОГ Пышно украшенная приёмная подошла бы скорее внезапно разбогатевшему купцу, чем

дворянину из древнего уважаемого рода, каковым являлся фэт Нарлех, но, тем не менее, толстый наместник провинции Тэргмирран смотрелся в ней органично. При виде меня он привстал из-за стола, и расплылся в любезной улыбке.

— Господин Киорсах! Входите, входите! — Всегда надменный вельможа просто источал радушие. Давно заметил, что чем теплее приём, тем больше пакость, которую он собирается повесить на шею окружающим, а в этот раз даже личную карету прислал. Я устроился в предложенном кресле, и без особой надежды на лучшее предупредил. — Учителя нет — уехал по королевскому вызову в столицу. Если случилось что-то серьёзное,

то лучше дождаться его. Вельможа покивал, даже не пытаясь скрыть облегчение от этого факта. — Слышал об этом. Но вы уже три года как успешно выполняете функции его заместителя, а

дельце — совершенный пустяк, который не вызовет у вас никаких затруднений. Мне им магистра Эрлимаха даже тревожить было бы неловко. — Господин Нарлех взял поднос из рук слуги, и лично придвинул мне чашку с травяным отваром. — Единственное, дело, как я уже говорил, щекотливое, и я надеюсь, что удастся разрешить его быстро, и без огласки. Не хотелось бы отвлекать нашими пустяками господ инквизиторов от их, несомненно, важных и срочных дел. Кусок сдобы застрял у меня в горле. — Инквизиторов? — Вот дрянь! Так и знал, что без какой-нибудь гадости не обойдётся.

Инквизиция — это особое подразделение Канцелярии Безопасности, которое следит за соблюдением закона всеми, кто имеет хоть какое-то отношение к магии. И, самое главное, занимается отловом тех, кто использует запретную магию. Неужели он как-то в запретную магию вляпался?!

— Да, понимаете, сын почтенного Рошнаха, моего советника по торговым делам, увлекается… древностями. Недавно он раздобыл где-то свиток с заклинанием призыва, и решил его, так сказать, опробовать, но что-то пошло не так. — Фух, призыв — это совершенно другая статья. На ступеньку пониже. — Сейчас он слегка… не в себе, и постепенно ему становится всё хуже. А инквизиторы… Вы же знаете, как они относятся к попыткам призыва. Вся провинция может пострадать. Ага, и ты в первую очередь. А вообще, такое отношение к магии призыва появилось не на

пустом месте. Вот леший. Такое дело полтора месяца до возвращения Учителя точно ждать не будет. Изгнание надо проводить максимум послезавтра, потом поздно будет, а я в обращении с духами не силён — у алхимиков несколько иной профиль. Впрочем, что-то такое в общеобразовательных целях я изучал. Главное точно определить, кого занесло на наш план.

— Заклинание призыва кого? Наместник удивлённо на меня посмотрел. — Духа. Конечно. Как я сразу не сообразил. — Ладно, я возьмусь за это дело. — А куда деваться, если с отъездом Учителя я остался

единственным магом на всю провинцию? Умею — не умею, разбираться всё равно мне. — Свиток сохранили?

— Конечно, фэт Рошнах вам его отдаст. А самого пострадавшего вы осматривать будете? — Конечно, но в первую очередь — свиток. Вечно от этих заклинателей проблемы — силы есть, а видеть магические потоки не могут.

Лезут, куда не просят, делают то, в чём не разбираются, в поисках заклинаний на всё готовы, а с последствиями — либо инквизиторам разбираться, либо магам. Либо их ученикам, если самих магов дома нет.

Полночь медленно приближалась, но у меня уже почти всё было готово, так что можно не

торопиться. Я сверился со справочником, и вывел на полу последний символ магического

круга, охватывающего тяжёлое кресло с надёжно примотанным к нему парнем на год или два старше меня. Сын советника оглядывался вокруг абсолютно безумными, странно выцветшими глазами.

Неправильно проведённый ритуал наполовину вытеснил его сознание в тонкие миры, в которых он, как всякий смертный, не ориентировался совершенно, и так же половинчато запихнул в его тело призванного духа, который балдел от материального мира ничуть не меньше. Подозреваю, удовольствия от этого состояния не получали оба. Ничего, ребята, скоро вам полегчает. Классический ритуал вспомнить так и не удалось, найти описание — тоже, так что пришлось

придумывать, взяв за основу логику и техники изготовления «одушевлённых» артефактов. Благо, справочники, как один твердили, что изгнание — процесс несложный. Логика утверждала, что раз в таком «половинчатом» состоянии с духом ничего поделать нельзя, то надо впустить его до конца, а потом аккуратно выдворить туда, откуда его вытащили. Разработать такой ритуал оказалось нетрудно, дольше с защитным барьером провозился, чтобы жертва заклинательских экспериментов потом не улетела никуда. В полночь меловые линии стали наливаться силой, и пленник завыл. Надсадно,

нечеловечески. В истинном зрении было видно, как тонкие слои реальности дрогнули, и магия потащила отчаянно упирающуюся сущность в реальный мир. Я удовлетворённо кивнул и перешёл на обычное зрение. В реальном мире меня поджидал сюрприз. Тело в кресле оплывало, принимая новые

очертания. Гладкие и худые богомольи лапы твари без труда выскользнули из верёвок. Монстр несколько вдохов стоял покачиваясь, и не зная, как себя вести в этом странном пространстве, а потом, на рефлексах, оставшихся от человека, сшиб меня, и сиганул к окну. К тому моменту, как я впечатался в стену, в голове осталось только две мысли: первая — очевидная: защита от духов на материальные объекты не действует. Вторая — очень неприятная: человек, всё же, не артефакт, принципы ритуала надо было взять другие. И теперь парня спасти навряд ли удастся. И да, если меня не прибьёт фэт Рошнах, то это сделает учитель.

Обезумевшую тварь удалось запереть в одном из окраинных кварталов города только к утру.

В ход пошли защитные чары, наложенные магистром Эрлимахом лет пятьдесят назад на городские стены и улицы. К счастью, ключи от заклятия у меня уже три года как были. Пока стража с руганью пыталась вывести заспанных и перепуганных жителей за пределы досягаемости материализованного духа, я протолкался к спешно поднятому наместнику.

— Надо учителя вызывать. Пределы квартала монстр не покинет, но и надолго его оставлять там нельзя. Я с таким явлением никогда не сталкивался, так что за изгнание не возьмусь. Вельможа вгляделся в постепенно сереющую темноту, и нервно дёрнул головой. — Что же такое призвал этот неразумный, что даже вы не справились? — Настал мой черёд

нервно дёргаться. — Вы уверенны, что без магистра не обойтись? Я имею в виду, если вас останавливает возможность разрушения этих трущоб, или ещё что-то в этом духе… Заботливый, чтоб его. Отец народа. — Уверен. Впрочем, если не хотите отвлекать Учителя, можете вызвать инквизиторов. —

Конечно, за неправильно проведённый ритуал меня причешут по всей шкуре против шерсти, но зато у них опыта в обращении с выходцами из потустороннего побольше, чем у иного мага будет. Правда парню тогда, даже если его спасут, точно не поздоровится. Об инквизиторских застенках ходят легенды. Во время подавления внутримагической войны триста пятьдесят лет назад репутацию

инквизиторы себе испортили преизрядно. Война велась с активным применением темной магии и магии призыва, и последствия были… не очень. Истерзанную ткань реальности маги потом

восстанавливали почти сто лет, а монстров, порожденных вышедшими из-под контроля заклинаниями, кое-где отлавливают до сих пор. Восточные провинции обезлюдели на долгие годы. Чтобы хоть как-то прекратить это непотребство, инквизиция хватала любого, кто был заподозрен в тёмной волшбе или в помощи темным магам без долгих разбирательств. А чаще — вообще без разбирательств. Я уже говорил про пострадавшую репутацию? Скорее всего, свиток, который приобрёл «любитель древностей», остался именно с тех времён. Некстати вспомнилась детская страшилка про то, что в подвалах крепости Тарн — главной

резиденции инквизиторов — на седьмом ярусе подземелий живет монстр — бывший магистр-отступник, не озаботившийся побочными эффектами своих изысканий. Инквизиторы подкармливают его пойманными тёмными магами, так как на такой диете он вырабатывает обычную магическую энергию, которую потом сливают в амулеты, и используют для устранения ущерба, причиненного миру этими самыми нехорошими людьми. Байка настолько нелепая, что, хотя бы отчасти, вполне может оказаться правдой. Взрослые рассказывают… Да много чего рассказывают. Обычно — такую же чушь, но уж

больно единодушно все слухи сходятся в том, что из Крепости живыми не возвращаются. И мертвыми тоже. Наместник взвесил все «за» и «против», и выбрал из двух зол меньшее. — Не надо! Уверен, не стоит вмешивать посторонних во внутренние дела провинции. Спешно вызванный из Нилхоры Учитель пришёл в ярость. Сначала он движением брови

вышиб из трансформированного тела злополучную тварь, потом долго колдовал, возвращая ему первоначальный вид, и приманивая назад не успевшую далеко отлететь душу законного владельца. Вот честно, не думал, что у него это получится. Недооценил. Потом вызверился на советника Рошнаха, который воспитал неуделка, не способного даже

правильно выполнить чёткие инструкции из свитка, и при этом лезущего в магию, а когда мы пришли домой, принялся за меня. Если отбросить эмоциональные высказывания, его речь свелась к следующему — на те два

месяца, что он проведёт в столице, я отстраняюсь от ВСЕЙ магической практики, за исключением «духовной» — для восполнения пробелов в образовании. Приедет — проверит. И если узнает, что я вопреки запрету занимался хоть чем-то ещё — не только выгонит с обучения за два года до посвящения в маги, но и навсегда лишит магической силы. Во избежание.

ГЛАВА 1 «… а чтобы сделать ловушку для духов зловредных, следует добавить в состав истолченную

кость грифона, и держать варево на …» Я захлопнул справочник на середине фразы. Не могу это по десятому кругу читать. Хвала

Небу, отведённые на самообразование два месяца практически закончились. Гениальных способностей к шаманизму я в себе так и не обнаружил, но с мелкими и средними духами обращался вполне уверенно, а незримые городские обитатели прятались по теням, стоило мне выйти на улицу. Вызубренная теория по крупным духам последние недели регулярно снилась ночью — счастье, что самостоятельную практику по ним запретил Учитель. Голова не соображала, вещи валились из рук. Если я на что-нибудь не отвлекусь, то сойду с ума, и посох мага мне точно не пригодится.

Нет, серьёзно. Очень уж специфический раздел магии, недаром я никогда его не любил. Нельзя столько времени нервы на пределе держать. Входная дверь стукнула, и я подскочил. Неужели Учитель, наконец? Нет. В тёмный зал, подслеповато щурясь с яркого дневного солнца, вошел явно заезжий

ведомственный чин. И тут же слегка попятился. Ну да, к ароматам в доме алхимика привыкнуть

надо — два месяца лабораторией не пользовался, но всё равно у особо нестойких слезу вышибает. Однако франтоватый посетитель, одетый в слишком длинный для здешних мест — почти по колено — форменный камзол из дорогой шерстяной ткани двойного плетения, которую, пожалуй, только в столице и купишь, оправился быстро. Нашарил взглядом мою тощую фигуру, совершенно затерявшуюся среди шкафов, шкафчиков и тумбочек с не слишком ценными ингредиентами, вынесенными в приемную с двоякой целью: создания антуража, и освобождения захламленной лаборатории и забитых кладовок, и, сберегая дыхание, перешёл сразу к сути дела.

— Молодой человек, у вас можно приобрести качественные чернила? Самые лучшие, какие у вас есть? Не повезло почтенному фэту — заказ ерундовый, но сейчас на всю лавку остался один-

единственный початый флакончик чернил, да и те — сажевые, смываемые, для черновых записей. Остальные незадолго до отъезда мастера скупила канцелярия наместника, а сделать новые я не успел: сначала не до того было, потом Учитель запретил.

— Увы, на данный момент они закончились… — Мой взгляд упал на надоевший справочник. Какого лешего? — Но если вы хотите, я могу приготовить вам свежую партию — Несколько пузырьков с галловым концентратом остались, ингредиенты медяковые, сделать — раз плюнуть. Никто ничего не узнает, а я хоть немного отвлекусь. — Пятьдесят медяков за флакончик. Конечно, если я ошибаюсь, и Учитель всё-таки узнает, что, после всего что было, я нарушил

его приказ, то вылечу с обучения точно. Приводить его в ярость повторно мне бы совершенно не хотелось. Про блокировку силы — это он тогда загнул, а вот посвящения лишит меня наверняка. С другой стороны, заказ — такая мелочь, что можно и рискнуть. Строго говоря, это даже нельзя считать алхимией.

— Я завтра на рассвете уезжаю! — возмутился сотрудник неведомой канцелярии, враз позабыв об алхимических ароматах. Вот и замечательно. — В таком случае с вас ещё пятьдесят монет за срочность, и к рассвету все будет готово. —

А, судя по черной уставной вышивке на обшлагах камзола — это безопасник среднего ранга. Ну да ничего, не разорится он с серебряника, у них зарплаты — дай Небо каждому, а у нас — гарантированное высшее качество товара. Учитель за такими вещами строго следит, да и я, как повзрослел, стараюсь марку поддерживать. Раз обещал, значит все будет. Причем как следует. Затем вспомнил кое-какие слухи о сотрудниках канцелярий, и прибавил: — Половину вперёд. Случись что, половина серебряного за баночку чернил тоже вполне приличные деньги. Посетитель, который, несмотря на свою стойкость, уже слегка «поплыл» от мощного духа

знаний, сочащегося из-под двери в лабораторию, не торгуясь, выложил названную сумму, и торопливо вышел, а я подхватил книгу и пошел в кладовую. Где там эти колбочки? Заодно гляну, что там Учитель по хозяйству сделать наказал, вроде, реагенты перебрать надо. Из-за интенсивной учёбы руки до этого не дошли, а сейчас, когда всё выучено и готово, можно заняться. Через пару недель мне к гномам за покупками ехать, надо посмотреть, какие запасы уже пора пополнять, а что ещё подождёт.

Кладовая, расположенная рядом с лабораторией на первом, каменном, этаже нашего дома,

встретила меня терпким запахом сушеных трав и матовым блеском склянок с жидкими реактивами. И ящиком с кусками мела, который мне, помимо всего прочего, следует истолочь в порошок до возвращения Мастера. И почему градоправитель не мог расплатиться, как все нормальные люди, деньгами?

Плюхнувшись на короб, набитый зубами василисков (вот спрашивается — куда нам столько? Создать роту големов и идти завоевывать королевство?), я ещё раз критически осмотрел помещение, стараясь понять, в каком порядке выполнять работу, чтобы поскорее управиться. Вообще, закрома у нас ого-го, даже с учетом того, что за пол года запасы покупных ингредиентов практически разошлись. Какого-нибудь «классического» мага удар бы хватил, если бы он увидел, из чего НА

САМОМ ДЕЛЕ для них амулеты и зелья делают. Впрочем, маги о чем-то таком догадываются, потому что, в отличие от простых смертных, никогда не любопытствуют по этому поводу. Хотя, может быть им просто не интересно — они и без всяких дополнительных ухищрений способны видеть течение энергии, и манипулировать ею по своему усмотрению — кстати, вот это и есть на самом деле заклинания, а не те словесные формулировки процесса, которыми вынуждены довольствоваться заклинатели. А если эти сильномогучие чародеи и прибегают к помощи каких-либо зелий и амулетов, то только потому, что «возиться лень», или «очень некогда»… А чуть что — сюда бегут. Пижоны. Зато заклинатели — самый наш контингент. Сколько заклинаний выучил, столько

могущества и есть. Десять заклинаний знает — уже, можно сказать, магистр, а если ещё парочку зелий, и какой-нибудь ритуал, то меньше чем архимагом себя не величает. Трясутся над своими секретами до невозможного. Ну, могут каким-нибудь врожденным даром обладать, типа левитации, эмпатии, или чего-то в этом духе, но таких обычно ещё в детстве замечают, и воспитывают из них нормальных магов — если начать обучение до пяти лет, то худо-бедно магическое зрение можно развить у каждого четвертого ребенка. А плоды образования — вот они. Учусь у единственного на все королевство мага-алхимика с

четырёх лет, а вынужден сидеть в пыльной кладовой, и перебирать то, что непосвященный однозначно примет за мусор. С другой стороны, это лучше, чем дрессировать духов. Для начала рассортирую травы. — Леший! Леший! Леший! И здесь не то! — Не так-то просто лихорадочно и в то же время

осторожно перебирать склянки, но мне это пока что как-то удавалось. С каждой минутой все хуже. Сначала не обнаружилось концентрата. Я ведь точно знаю, что был целый пузырек заготовки, я сам относил его в лабораторию настаиваться! Леший меня дернул заняться сначала реактивами — рассудил, что прозаическое изготовление чернил из заготовок и так процесс недолгий, а с применением магии всяко больше двух часов не займет, и занялся сортировкой. До заказа руки дошли уже ночью, и тут обнаружилась эта подстава. Кажется, заготовки мы использовали все. Перетряхнул весь дом с хозяйственными пристройками два раза — нет. Будем размышлять конструктивно. С нуля их не сделаешь, только галлы две недели на свету

настаивать надо… Так, а здесь что? Это ещё что такое? Ладно, потом разберемся… Так вот, галловые долго, а вот из сажи коры бука — гораздо быстрее, а в качестве они уступают совсем ненамного. Профессиональная гордость такому решению сопротивлялась, но в данном случае вопрос стоял «или так, или никак». Конечно, я не думаю, что этот ведомственный чин разбирается в таких тонкостях, как определение состава чернил «на глазок», по оттенку и переливам, но все равно неприятно. А самое неприятное в сложившейся ситуации то, что буковой сажи тоже нет. Отчаявшись найти хоть что-то готовое, я метнулся во двор, к поленнице. Милостивое Небо,

сделай так, чтобы там было хоть одно буковое полешко с корой — если сжигать заклинанием, то этого хватит, честное слово! По всей видимости, Небо не расслышало меня сквозь толстый слой облаков, а может, просто

задремало, ночь все-таки. Это я к тому, что поленница оказалась целиком березовая. Леший.

Мерзкий скрип соседского флюгера стал прекрасным сопровождением моим мыслям. Остается только одно. Найти растущий где-нибудь неподалеку бук, и затариться недостающим элементом. В пределах досягаемости (а время идет, идет) растет только пять деревьев нужного вида.

Причем четыре из них — вполне подходящие для алхимических изысканий буки — обрамляют подъездную дорожку особняка Наместника провинции. Я поднял голову к неконтактному небу. Полночь. Полнолуние. Именно сегодня охрана

дворца коллективно бдит, и предупредительно садит из арбалета дорогими алхимическими «взрывами», между прочим, моего собственного производства, во все подозрительные тени. Люди считают, что полнолуние — это особое время. Необычно яркий свет луны выявляет то,

что обычно скрыто ночным мраком — врата в нижние миры и иные планы. Именно в это время в наш мир проникают жуткие чудовища, привлеченные льющимся из врат светом. Проникают, чтобы вдоволь поохотившись, уйти обратно за грань. Чушь, конечно, но все пять ночей, что длится полнолуние, граждане, даже откровенно криминальные, дисциплинированно сидят дома, плотно затворив ставни, украшенные защитной резьбой. И даже днем стараются не приближаться ко всяким «неблагополучным» объектам, типа кладбищ, развалин, и тому подобному. На самом деле все не так трагично, на толщину и проходимость межплановых перемычек

Луна не влияет никак. Просто некоторые низшие формы вполне местной нежити зависят от лунного цикла, и активизируются в полнолуние. Хотя вполне могут закусить самонадеянным путником, решившим без должной подготовки заглянуть в обычные места их обитания в любое время месяца, чай не гордые. Так что тактика нехождения и запирания все же дает положительный результат. Жаль, в остальное время люди не столь благоразумны. Конечно, можно не влезать тайком, а нагло прийти и потребовать эту лешеву кору под каким-

нибудь жутким и благовидным предлогом, но что бы я ни сочинил, мастеру об этой фольклорной самодеятельности станет известно всенепременно, и, что характерно, ни в одном ритуале, связанном с духами и шаманизмом бук не используется. Не пойдет. Значит надо идти на пустошь. Возле северной окраины там растет совершенно роскошное древо — патриарх всех буков, объемом со все четыре градоправительских. Никакой охраны у него, естественно, нет, и никогда не было, но располагается он в два раза дальше, да и идти на пустошь ночью… Поколебавшись в выборе между арбалетным болтом в живот и перспективой свернуть шею,

провалившись в какую-нибудь яму, я решил дело в пользу пустоши. Алхимики видят в темноте ничуть не хуже обычных магов, а вот магический щит от стрел хоть и будет втрое мощнее, зато и ставить я его буду до утра. Додумывал я эту мысль, уже на бегу. Раз решение принято, надо по-быстрому собираться, и идти — время поджимает. Пожалев трепать новый плащ, ползая по буеракам, я нырнул в старую полевую куртку

Учителя. М-да. Невысокий и субтильный я, мог бы завернуться в нее раза четыре. А вот то, что подол до колен свисает — это хорошо: и в ногах не путается, и тепло, и защита от колючих кустов, способных своими шипами изорвать штаны мало что не на ленточки. И капюшон лицо хорошо прикрывает. До самого подбородка. Ладно, в конце концов, я к этому буку не свататься иду. Еще пару склянок с сюрпризами для гипотетических агрессоров, и — в путь. Пустошь располагалась за северо-западным предместьем, и была когда-то его частью, но лет

сто пятьдесят назад Совет Города с одобрения Наместника затеял некую сверхприбыльную в перспективе стройку. Щедро отпущенных на это Небоугодное дело финансов почему-то хватило только на снос трущоб, на месте которых предполагалось вести строительство. Дело озадачено притормозило, а потом тихо увяло. Пустырь остался — по документам он все ещё

проходил, как площадка под высочайше одобренное строительство, и никак иначе использоваться не мог. Домовитые жители предместий растащили все, что хотя бы чисто теоретически могло

пригодиться в хозяйстве, и осталась там условно ровная земля, изрытая ямами — подполами. С торчащими кое-где из густого бурьяна камнями, оставшимися от фундаментов, да изредка попадались вросшие в землю под немыслимыми углами предметы смутного назначения, не заинтересовавшие местных хозяйственников. Почему смутного? Ну так полтора века прошло, попробуй, определи, чем это в молодости было. В общем, неуютное место. Одно время там даже нежить завелась, её быстренько выкурили, но дурная репутация за несостоявшейся стройкой успела закрепиться. Днем, конечно, люди ходили, не огибать же здоровый пустырь каждый раз, когда в лес

сходить захочешь. Да и по ночам народ был, правда, несколько иного свойства. Состоял он из двух категорий, не смешивающихся между собой: первая — компании мужиков, пьяных ровно до той степени, чтобы при виде вурдалака броситься на него, а не врассыпную, и вторая — неприметные деловые личности, предпочитающие вести свои дела подальше от глаз стражи. Да и в случае неудачных переговоров здесь разбираться сподручнее, чем в городе. По-моему такие места есть во всех крупных торговых городах, и наш — столица главной торговой провинции королевства — не исключение. Хотя, по сравнению с портовыми городами, у нас почти тихо. Все это я вспоминал, привычно перебираясь через колдобины. Пустошь мне была знакома

хорошо, так как через нее я частенько бегал в северный лес за всякими необходимыми в хозяйстве алхимика вещами — от трав, до пигментов. Ну и там грибы-ягоды тоже, куда без этого. Хотя, когда речь шла о травах, то некоторые я, особо не мудрствуя, рвал прямо на пустоши, не утруждая себя дальними переходами, потому и про бук знал. Ночной пейзаж в магическом зрении не слишком отличался от дневного, что позволяло идти

целенаправленно, и не сбиваясь. И бесстрашно, ибо поджимающие сроки давили все гипотетические опасения в зародыше. Без проблем добравшись до нужного дерева, я погладил шершавый ствол, незаметно

переводя дух. Были у меня подозрения, что в завершении череды сегодняшних неприятностей, я обнаружу аккуратный пенек или обугленную после недавней грозы лесину. Старый Бук успокаивающе прошумел листьями у меня над головой. Верно, все обошлось, так что не буду тянуть. Хорошо отточенное лезвие прочертило на коре прямоугольник. Теперь аккуратно потянуть на себя, стараясь не повредить дереву больше, чем это необходимо. Ярко белеющая в темноте древесина покрылась капельками вкусно пахнущей смолы. Я влил

в дерево толику магической силы — некрасиво получится, если пережившее столько потрясений дерево засохнет из-за моего раздолбайства. Затем подхватил трофей, и припустил к дому. Время поджимало совершенно немилосердно.

*** Если кто на пустоши в эту ночь и боялся, то это два её нетрезвых завсегдатая, рискнувших,

на свою голову, явиться на привычное место «отдыха» в полнолуние. К полуночи ветер разогнал тучи, и в зловещем свете необычайно красной луны на пустоши появился одинокий путник, закутанный в черный балахон, полностью скрывающий фигуру. Лицо незнакомца было прикрыто глубоким капюшоном, дававшим столь густую тень, что непонятно было, а есть ли оно — это лицо. Пришелец уверенно, и не сбиваясь, пересек пустошь, остановился у древнего бука, и вынул нож. На этом месте случайные наблюдатели почли за благо ретироваться, и то, что произошло

дальше, им достоверно известно не было, но к утру по городу поползли жуткие слухи. Женщины хватались за сердце и подзывали детей, мужчины хмуро доставали пылящееся без дела оружие, патрули стражи ходили непривычно собранные, и удивительно трезвые.

Стража на воротах печально обвисла усами. Слухи были разные, но они сходились в одном — в город проник черный маг. И в свершившееся полнолуние он провел свой первый кровавый ритуал.

*** Вся эта суета прошла мимо меня. После того, как последний недостающий элемент оказался у

меня, я уверился, что удача наконец-то догнала меня в моем стремительном и хаотичном движении по жизни. Эти выводы подтвердились, когда на волне энтузиазма удалось приготовить заказ в рекордно малые сроки, так что торопливого заказчика я встретил на пороге с объемистой склянкой в руках. Клиент, обрадованный тем, что мой выход наружу избавил его от необходимости заходить внутрь, даже не стал возмущаться по поводу замены товара. Просто выплатил оставшиеся монеты, и укатил в казенной карете, аккуратно сцеживая зевоту в кулак. Вот и хорошо, значит этот заказ останется нашим секретом. После этого я присел за стол в приемной, чтобы перевести дух после суматошной ночи, и благополучно заснул. Разбудили меня ближе к полудню решительные шаги на крыльце. Учитель вернулся. Учитель вернулся хмурый, и чем-то явно встревоженный. При телосложении «косая сажень в

плечах» и хор-рошей такой мускулатуре это производило угнетающее впечатление. Насупленные густые брови над глубоко посаженными темными глазами не прибавляли оптимизма. Сердце тоскливо заныло. Кажется, моя удача снова отстала на повороте. Нарушения своих прямых запретов Учитель никогда не любил, а уж когда имеются «отягчающие обстоятельства» такого масштаба… Леший меня дёрнул «развеяться». Не обращая внимания на мой странный для столь позднего времени вид, Учитель сходу

огорошил новостью. — Сегодня в полночь, у бука на пустоши, видели чёрного мага, проводящего ритуал. Хотя, по

правде, скорее всего заклинателя, маги все поимённо известны, и всё время на виду. Инквизиция уже едет. Хорошо, что я домой пораньше вернуться решил — подъезжаю к городу, а ворота на замке, стража бледная. Кстати, придворный маг говорил, что было уже как минимум три ритуала, так что следователи должны собраться мгновенно. — Учитель кинул дорожную сумку на стол, и уселся напротив меня. — То, что я велел — всё выучил?

— Я… Да, я… — В полночь? У бука? Инквизиция? — Можете проверить. Практические задания лежат в кладовке на втором этаже. Мастер отмахнулся, и поспешил меня успокоить. — Верю. Потом посмотрю. Не беспокойся, инквизиторы прибудут со дня на день, и в этот раз

Тёмный от них не уйдёт — магические следы будут свежие, с такими следопытами, как у инквизиторов, пройти по ним будет не сложно. Кто бы ни был отступник, он получит по заслугам. О да. Не сомневаюсь. Специалисты там и вправду служат что надо, и всё что нужно выяснят

быстро. Похоже, я всё-таки войду в историю магии, как единственный ученик, вылетевший с обучения за то, что не вовремя приготовил чернила. И не расскажешь ведь ему, что там за Тёмный был — в обычной ситуации мастер бы над таким случаем только посмеялся, но, учитывая обстоятельства нашей предыдущей встречи… И последствия моих вчерашних подвигов — если уж я из такого пустяка народные волнения умудряюсь сотворить… Пожалуй, слова о блокировке силы были не такой уж и шуткой. Моя паника не осталась незамеченной, и хотя Учитель неверно понял её причину,

предложенный вход устроил меня целиком и полностью. — Я вижу, ты помнишь, что черные стараются использовать в своих ритуалах магически

одаренных людей, и пока его не поймают, тебе лучше держаться подальше отсюда. Конечно, в прямом столкновении заклинатель ученику мага не страшен, но что-то я сомневаюсь, что этот

тип будет устраивать поединок по всем правилам дуэльного кодекса. Так что выезжаешь к гномам не через неделю, а сегодня. После того, как всё у Тодда закупишь, поживи у него пару месяцев, пока тут всё не утрясётся, поработай. Тебе уже пора создавать свое имя, а ему будет очень полезен компаньон — алхимик. Заодно, раз уж такой случай, помимо ингредиентов кое-какое оборудование надо будет в Грангоре заказать. Проследишь за исполнением лично. — Да, за ними не проследи — такого намастерят… Нет, мастера-то гномы хорошие, но во всём, что касается магии — сущие дети, глаз да глаз нужен. — В общем, час тебе на сборы, и к обеду чтоб уже выехал. Я арбалетным болтом вылетел из приемной. Какой час? Меня тут уже через тридцать минут

не будет. А через час и в городской черте тоже. Поскольку я за всю жизнь тёмной магией не баловался ни разу, то, если отъеду от места ритуала подальше, инквизиторы меня не найдут. Разве что по слепку силы искать будут, а не по типу магии. А там, глядишь, Тёмный ещё один ритуал совершит, и они снова на правильный след выйдут. В три прыжка преодолев лестницу на второй этаж, я ввалился в свою комнату, и подхватил

дорожный мешок. Все, что может пригодиться в долгом путешествии, включая зелья и разнообразные амулеты, там есть. Монеты из заначки ссыпаем сюда же, сверху — книгу рецептов и заклинаний, лиловый плащ ученика алхимика на плечи, тот самый, кстати, что я пожалел трепать на пустоши. Одел бы его, и ничего не было бы. Одно дело — неопознанная фигура в чёрном, и совсем другое — вдоль и поперек знакомый алхимик, вышедший ночью по своим алхимическим надобностям. Сказал бы потом мастеру, что за кровохлёбкой ходил, чтобы в связывании привидений попрактиковаться, и всё. Никаких проблем. Теперь на кухню за продуктами. И завтрак бы в дорогу какой сообразить, а то до ужина

голодать придется. Раньше, чем стемнеет, я точно не остановлюсь. На кухне меня перехватил Учитель, сунул в руки бумажку со списком, и увесистый кошель

на его материализацию. — Возьмешь телегу, пригодится на обратном пути заказ везти. В упряжь Соловку поставь.

Она дорогу к Тодду знает, ты тоже, так что не заблудитесь. Соловка — это хорошо. Нет, конечно, у Учителя имеется несколько породистых скакунов

редкой в наших краях гилакской породы, но на них только перед впечатлительными девушками красоваться хорошо. В дальней дороге излишне норовистая лошадь — серьезная помеха, а на пригляд за этими красавцами уходит слишком много сил. Чуть зазеваешься — не лягнут, так укусят, или сбегут куда-нибудь. Смирная и добродушная мохноногая кобылка никогда не блистала статями, но я всегда ценил её за редкую выносливость и сообразительность, да и любви к выкрутасам за ней никогда не замечал. А в случае, если скорость понадобится, я ей и заклинанием подсобить могу. Маг я или кто? Ещё один плюс заключается в том, что в отличие от остальных наших упряжных лошадей Соловка, в случае чего, могла ходить под седлом, и, не смотря на возраст, против моих тощих костей на своем хребте никогда не возражала. По-быстрому заполнив сумку продуктами, я запряг довольную предстоящим путешествием

кобылку и накидал на дно телеги сена, чтобы хоть как-то компенсировать неровности дороги. Не знаю, когда их ремонтировали в последний раз, но не при нынешнем короле это точно. Да, ещё нужно торбу с овсом взять. Соловка одобрительно проводила взглядом пузатый мешок, и потихоньку двинулась к

открытым воротам. Интересно, где там Учитель. Он напутственное слово произносить не будет? Ну, в смысле,

«под дождем не гуляй, подозрительным личностям не доверяй, с гоблинами не торгуйся»? Или, хотя бы, список уточнить. Наверняка ведь вспомнит что-то ещё в последний момент. А вот и он, легок на помине.

— Киор, я тут немного список дополнил, лови. — Пухлый свиток плюхнулся на телегу, и тут же утонул в душистом сене. — Тяжеловато будет, но ничего, Соловка утащит. — Он имеет ввиду — утащит список? Да, тяжелая ноша, листов пять, не меньше. Я только пол года это скупать буду, на практику времени не останется.

— Так ведь недавно же реактивы закупали?! Я вчера перебирал — ещё и треть не израсходовалась. Учитель в сомнении поджал губы, но всё же пояснил. — Сразу же, как прибудут инквизиторы, я уезжаю в Тогрэссу по заданию короля. Разведка

донесла слух о том, что их алхимики разработали какое-то новое оружие сказочной мощности и небывалых характеристик. Я должен посмотреть, что и как, и, если сообщения подтвердятся хотя бы на пятую часть, по возвращении соорудить нечто подобное. Что именно мне для этого понадобится, не знаю, поэтому список получился длинный, а цены в Грангоре и здесь — несравнимые, даже если Тодд скидку не организует. Интересная новость на миг отодвинула собственные проблемы на задний план. — А как вы с этого оружия мерки снимать собираетесь? Думаю, его секрет лучше, чем

королевскую сокровищницу охранять должны. — Там видно будет. Прибуду в Тогрэссу в составе посольской делегации, как штатный

заклинатель, и на месте определюсь, что дальше делать. Мы с послом в порту встретиться должны, так что опаздывать, сам понимаешь, нежелательно. — Учитель глянул мне за спину, и махнул рукой. — Все, отправляйся, пока лошадь без тебя за заказом не ушла. И да, не болтай об этом пока. Информация секретная, даже во дворце мало кто знает. Я торопливо кивнул, и кинулся догонять отъехавшую по направлению к внешним городским

воротам телегу. С разбегу запрыгнул в ароматную копну, и подобрал вожжи. Надо будет список достать, а то сжует Соловка на привале секретную информацию, и ленточки не оставит, а мастер потом меня сжует, за то, что не в соответствии со списком затоварился. Он в этом плане принципиальный. Соловка зацокала копытами по выщербленной брусчатке предместий, и вскоре город остался

позади. ГЛАВА 2 Солнце потихоньку приближалось к кромке леса, и только я начал прикидывать: остановится

засветло в ближайшей деревне, или рискнуть, и попробовать доехать до следующей, как прямо перед мордой Соловки выкатился из кустов совершенно круглый мужик начальственно-крестьянского вида. Деревенский староста, что ли?

— Господин кудесник, не загляните ли к нам в деревню, ночка-то уже на дворе, не сумлевайтесь, встретим как положено, хорошо, что вас мальчишки с дальнего пастбища углядели, и ко мне прибежать догадались, а то мы уже не знаем, что и делать, а меня Ласом зовут, давайте, я провожу, господин кудесник… — Не прекращая монолога, красноносый староста попытался ухватить лошадь под уздцы, но она мотнула головой, и повод оказался вне досягаемости, а бегать за ним почтенный Лас под моим недовольным взглядом постеснялся.

— Не так быстро, уважаемый. Сначала скажите, что у вас произошло, а потом уже я решу, стоит мне принимать ваше гостеприимное приглашение, или поискать более спокойное место для ночевки. — Если опять придется делать промывание желудка племенному хряку, а потом благодарные хозяева предложат в качестве оплаты ужин из свинины — нашлю коллективный понос на всю деревню. После того случая несколько месяцев на свинину спокойно глядеть не мог.

— Дык, суд магический учинить, а то, кто покражу совершил, подозрения имеем, а доказать не могём. Уж не откажите, господин кудесник, а то эти драконицы в юбках меня живьем сожрут. Стоит соглашаться. Послушать обе стороны, а потом сказать, кто и в чем соврал — дело не

хлопотное, деревенские кумушки, как свидетельствует мой опыт, не политиканы, которых с детства учат держать эмоции под контролем. А сытный бесплатный ужин, такой же завтрак и не менее бесплатный ночлег, являющиеся стандартной платой за разбор мелких бытовых споров — вполне приличная компенсация за пол часа времени, потраченных на созерцание разгневанных теток. Как он их там назвал? Драконицы? Ладно, ещё продуктов в дорогу стребую.

— Показывайте, куда ехать, уважаемый. Посмотрю я на ваших спорщиц. Мужик просиял, и припустил по проселку, ответвляющемуся от караванного тракта, и

уводящему куда-то вглубь леса. Лошадка, не теряя собственного достоинства, без понуканий двинулась за ним. Появившаяся через сорок минут неторопливой рыси (староста рысил ничуть не хуже

Соловки, и от предложения прокатится на телеге раз за разом отказывался) деревня встретила стайкой мальчишек, восторженно блестящих глазами из придорожной сирени, кудахтаньем кур, пестрыми снарядами вылетавших из-под копыт невозмутимой кобылы, и полным молчанием собак. Странно, конуры стоят у каждого дома, из некоторых даже морды выглядывают, но ни одна не высунулась дальше носа, и не подала голос. Впервые вижу, чтобы деревенские псины при виде незнакомцев не лаяли. Не старосты ведь они стесняются. Я прислушался к энергии, окутывавшей деревню. Нет, никакого колдовства здесь не творили,

иначе по тонкому миру гуляло бы эхо чужой воли. Кусочек хрусталя, висящий на цепочке у меня на шее, согласно молчал. Что ж, пойдем по другому пути.

— Лас, скажите, а что это у вас собаки притихли? Даже из конуры не вылезают? — Знамо дело, когда Марьяна пропажу козы обнаружила, тут такой дым коромыслом пошел,

не то, что собаки, половина деревни попряталась. Особенно когда она с Глафьей сцепилась, а вторая половина деревни (бабы, все зло от них) начала масло в огонь подливать. Да, что там говорить, сейчас сами увидите. — На этой оптимистичной ноте разговор увял, и я снова принялся разглядывать окрестности. В меру грязная улица вскоре расширилась до относительно чистой площади, на которой

располагались главные здания любой крупной деревни: дом старосты, молельня и трактир. Из дома старосты доносились разноголосые вопли.

— Вот и приехали, ваше магичество. Подождите минутку, я сейчас, сейчас… — И Лас с удивительной для своего телосложения прытью скрылся за тяжёлой дубовой дверью. Через несколько секунд вопли стихли. Пока Лас наводил порядок внутри своего маленького королевства, я рассматривал то, что

можно рассмотреть снаружи. Хороший дом: большой, крепкий, и уютный. По желтым ставням любовно вырезаны Солнца-обереги, и огненные петухи, призванные отогнать от жилья мелкую нечисть. На крыльце мирно умывается большая полосатая кошка. Перипетии хозяйской жизни ее, по всей видимости, волновали мало. Дверь распахнулась, из нее вылетел паренек лет десяти, сцапал Соловку за повод и потянул в

сторону хозяйственных построек. Я подхватил из телеги сумку, и вопросительно оглянулся на дверной проем, в котором появился взъерошенный староста.

— Заходите, господин кудесник, они уже того, готовы. К дознанию. В просторной горнице толкался десяток человек: две спорщицы, одинаково всклокоченные и

красные тетки преклонных лет, монументальная женщина, ведущая себя как хозяйка дома — видимо жена Ласа, и семь разномастных личностей мужского пола, в которых я определил

свидетелей судебного разбирательства из числа уважаемых селян. Не смотря на не слишком приятные обстоятельства, все они, даже пострадавшая, млели от такого диковинного развлечения, как «маг на выезде» — строго говоря, такое не во всяком городе увидишь, мало нас — и возможности быть в центре событий. Предложенный старостой табурет я проигнорировал — сколько дел разобрал, но так и не

понял в чем удовольствие сидеть, когда собеседники стоят — через двадцать минут шея зверски затекает, а ещё через пол часа кажется, что ты инвалид, и голова останется в таком положении до конца жизни. Так, тётки оправляются от смущения, надо брать инициативу в свои руки, пока скандалить не начали.

— Изложите мне суть проблемы. Лас яростно закивал дородной матроне в цветастом платке на плечах. Та, понятливо кивнув,

начала жаловаться. — Козу у меня свели, господин кудесник, этой ночью и свели — вечером в хлев поставила, а

утром вышла Ноченьку мою подоить, а её нет! Хлев заперт, калитка заперта, значит, не сама убёгла, вот эта кикимора языкастая ей помогла. — Красная как бурак, гвардейского роста мадам, слабо подходящая под описание сухонькой зеленой нежити в локоть ростом, вскинулась, но я успел зажечь в глазах мертвенно желтые огоньки, и спорщица решила подождать своей очереди. Пострадавшую мои эксперименты не смутили. — Я как собаку спорченную увидела, так и поняла, что это она. У нас на всю деревню других умельцев нет — на скотину порчу наводить. А ещё и отпирается, бесстыжая! — Эта не врет, говорит что думает, но стоит уточнить один момент.

— И в чем именно проявилась порча? — Если обвиняемая — «дикая» ведьма, то лучше подготовиться к сюрпризам заранее.

— Я, как из хлева во двор выскочила, так и смотрю, а Брех в конуру забился, носу не высунет. Так и сидит там до сих пор, а ведь какой охранник бы-ы-ыл! — Нет, таким образом все собаки в деревне себя сегодня ведут, а необученной ведьме такое не под силу. Обученной в этом захолустье нет, я бы ещё на подъезде почувствовал. С этой стороны неприятностей можно не ждать. Кстати, версия Ласа о причине этого феномена тоже оказалась несостоятельной. Вторая тетка — кажется, Лас назвал её Глафьей — такого заявления не выдержала, и,

наплевав на зловещее свечение моих глаз, и зверские гримасы старосты, гулким басом внесла свои пять медяков в расследование.

— Да кому твоя ободранная бодучая животина нужна?! Сама, небось, хлев запереть забыла, а признаться стыдно, вот и плетешь невесть что, пока твоя оторва чужие огороды щиплет. А что Брех из будки выйти боится, так она ему, небось, на прощание рогами поддала, чтоб не гавкал не вовремя, жаль, тебе не досталось! Марьяна, услышав такое, разом перестала всхлипывать, и набрала в грудь воздух, чтобы

запустить скандал по новому кругу, но я вклинился раньше, обратившись к Глафье. — Вы готовы перед моим даром и в присутствии свидетелей заявить, что не причастны к

пропаже козы уважаемой Марьяны? — Да, не причастна! Да только кем же она уважаемая-то, после такого поклепа? Не вдаваясь в философские дискуссии, я объявил. — Обвиняемая Глафья в краже не виновна. Прощай надежда на спокойный отдых. Теперь придется искать вора — раз взявшись за дело,

бросить его без уважительной причины нельзя — профессиональная этика не позволяет. Что характерно, лень в число уважительных причин почему-то не входит.

— Уважаемая Марьяна, давайте, я осмотрю место происшествия, это поможет мне найти виновного.

Система безопасности у дома Марьяны была незамысловатой, как и у всех домов в нашей мирной провинции. Внутренняя щеколда на калитке, внешняя на двери хлева, и волкоподобная псина, осторожно выглядывающая из будки во дворе. Я присел перед ней на корточки, и потянулся почесать за ухом, каждую секунду ожидая, что сейчас останусь без руки, но пес дружелюбно ткнулся носом в подставленную ладонь. Никаких заклятий на него наложено не было, просто сильно испуганная собака. Обокрасть этот дом мог кто угодно, так же как и практически любой дом в деревне. Если

кому-то своему до зарезу потребовалась коза, почему было не взять более хорошую? Ни богатыми удоями, ни кротким нравом исчезнувшая Ночка не отличалась. Если вор посторонний, то за каким лешим он тащил животное из самой середины деревни, а не из дома поближе к окраине? Не потому ведь, что Ночка — единственная черная коза на всю деревню? Вор — эстет в данной ситуации смотрелся бы странно. Какое-то у меня нехорошее предчувствие, жаль, в дельную мысль никак оформиться не хочет. Достав цепочку с хрусталем-индикатором, и до предела обострив восприятие магии, я зашел

в хлев. Сунувшиеся вслед за мной свидетели были остановлены могучей рукой хозяйки дома. Правильно, нечего колдующему магу под локоть дышать, может что-нибудь нехорошее получиться. Хрусталь наотрез отказывался светится, утверждая, что ничего волшебного в этих стенах не

происходило с момента их постройки. Пора исправить это недоразумение. Спрятав кулон, я достал коробку с толченым мелом, и подошел к загону, в котором недавно обитала пропавшая. Лучшее лекарство от дурных предчувствий — это работа, а потому я откинул крышку, и легко дунул. Тончайшая белая пудра, поднятая моим дыханием, и подхваченная заклятием, осела на истоптанный острыми копытцами пол. Секунду ничего не происходило — заклинание осваивалось и искало то, что мне нужно, затем от стойла потянулась дробная цепочка козьих следов, ведущая во двор. В незаметно сгустившихся сумерках она была видна особенно хорошо. Дальше белые метки ныряли в калитку, и вели к ближайшей окраине деревни. Зрители нервно подались в стороны, отодвигаясь от свечения так, будто оно могло их укусить. Взгляд Марьяны, устремленный в сторону тёмного ночного леса, показывал, что она

подсчитывает стремительно уплывающие шансы на возвращение украденной любимицы. Я кивнул ей, мрачным утесом возвышавшейся над притихшими домочадцами, и двинулся вдоль белой цепочки. Желания пройти вместе со мной по магическому следу и изловить нахального грабителя не изъявил никто. Потом вспомнил очень важную вещь, и, оглянувшись, отыскал взглядом попытавшегося

затеряться среди односельчан старосту. — К тому моменту как я вернусь, накройте ужин — результаты расследования будут

оглашены только после получения аванса. — Лас выудил за рукав из толпы любопытных ближайшего пацана, и принялся обстоятельно его инструктировать. Отлично, теперь можно заняться делом. Стоило выйти за околицу, как следы свернули с тракта на утоптанную тропинку, ведущую к

лесу, но следовали ей не долго. Едва углубившись в чащу, светящаяся цепочка вильнула вправо, и скрылась среди густого подлеска. Не знаю, кто спер несчастное животное, но почему бы ему было не выбрать более комфортную дорогу? Главное шею себе не свернуть, ползая по этим буеракам. Шастать в такую темень по лесу — удовольствие ниже среднего даже для мага, а когда здесь шел вор, было ещё темнее, чем сейчас. Интересно, я не наткнусь в ходе поисков на окоченевший труп с переломанными костями? Хорошо хоть комаров нет. Нет? Леший! Понимание произошедшего оглушило меня своей простотой и невероятностью. Более не заботясь о целости своих конечностей, я ринулся вперед. Чёрный маг все-таки действительно существует. Или чёрный заклинатель. Не суть.

Нет, я не надеялся застать его на месте преступления спустя сутки после ритуала, но надо немедленно очистить место колдовства, пока из него не начали расползаться изменённые твари. Сутки — это не так много, если он не задавался целью создать рассадник монстров, то изменения ещё не начались. Через некоторое время начало казаться, что эта сумасшедшая гонка с препятствиями лишена

смысла, и мне просто показалось, но стоило перешагнуть невидимую черту, как меня накрыло удушающей волной чуждой магии. В уютной лощинке, окруженной ивняком, с медленным черным ручьем, распростертая на

замшелом гранитном валуне, лежала пропажа. Верхняя часть камня была старательно очищена ото мха и лесного мусора, и покрыта символами, сделанными красной охрой. В воздухе витал терпкий, тонкий, но назойливый, как жужжание комара под ухом, аромат настойки серолиста, усиливающей магическое восприятие, и облегчающей работу с потоками. В жесткой шерсти на покатом козьем боку имелось заметное углубление, как будто там долго лежал какой-то довольно тяжелый предмет. В этот раз запретная магия использовалась для создания артефакта. Определить, что пытался получить Тёмный я не смог — знаний не хватило, но зато всей

энергетической оболочкой ощущал, что ритуал не завершён, как должно — и меня, и попавший под «колпак» участок леса буквально корёжило от волн чуждой силы.

«Тёмной» этот раздел магии называют не потому, что злобные маги приносят человеческие жертвы, пьют кровь невинных младенцев, или что-то в этом духе. Нет. Просто сила призывается совершенно чуждая нашему миру. Не злая и не добрая, способная творить невероятные вещи, но совершенно чужая, и стоит ей попасть в реальное пространство, даже связанной заклинанием, как она начинает разрушать, подстраивая окружающее под себя. Вышедший из-под контроля обряд может превратить в рассадник монстров половину королевства. К сожалению всего магического сообщества — изменения происходят бесконтрольные. Нет, общие параметры задать можно, и, возможно, даже получится почти то, что хотел. С ма-аааленькими такими побочными эффектами. В качестве примера таких побочных эффектов юным магам наставники всегда рассказывают

историю создания расы версов. Вообще-то, маг, создавший их, страдал не амбициями, а одиночеством. Все началось с того, что один волшебник, практикующий запретную магию, и по моему субъективному мнению, уже малость съехавший на этой почве, решил создать для себя идеальную половинку. В общем-то, можно сказать, что эксперимент более чем удался, даже не смотря на то, что результат первым делом прибил своего создателя. Не каждому удается создать новую расу, да ещё и такую жизнеспособную. Версы, покрытые чешуйками серой коры недружелюбные человекоподобные существа, мало того, что оказались самыми грациозными, хотя и несколько… экзотическими, разумными созданиями нашего мира, так ещё и скрещиваться могут с любой расой на свой вкус. Правда, мне кажется, что покойный магистр имел в виду что-то не совсем это. По крайней мере, на счет коры. Как бы то ни было, но версы стали вечным памятником человеческой опрометчивости, и вызывают у магов нашей расы двоякое чувство гордости пополам с досадой. Этот курьезный случай — самая известная, но далеко не самая трагическая накладка в истории тёмной магии. Кроме того, маг, пропуская чужеродную силу через себя, так же подвергается её

воздействию, и потихоньку сходит с ума (помним о маге, создавшем версов, помним), а сумасшедший волшебник, неважно какой расцветки, это серьезно. Очень. Поэтому надо тут что-то сделать, и быстро. Сообщить об этом безобразии в ближайшее

отделение инквизиции я не могу — меня самого за то же преступление ищут, так что, даже если злоумышленника поймают, то окажемся мы в соседних застенках. Жгучие волны чужеродной силы накатывали, сбивая и путая мысли. Я вывалился за пределы

«колпака», и, усевшись прямо на сырой мох, попытался составить план действий. Прежде всего,

нужно обезвредить место проведения ритуала. Ерунда, что в темной магии я ничего не смыслю, принцип один, каким источником силы ни пользуйся. После долгих размышлений я понял, что прибавить к универсальной инструкции по

разрушению чужих ритуалов мне нечего, разве что пустить отдельным пунктом обеззараживание пострадавшего участка леса, пока из него не начали расползаться какие-нибудь тварюшки, снятие «колпака», и поиск того, кто обеспечил меня этим развлечением. Пока он ещё кого-нибудь… не развлек. Наметив план действий, я непроизвольно набрал в грудь воздуха, словно перед прыжком в

воду, и нырнул под барьер. Посмотрим, как теория соотносится с суровой правдой жизни. Осмотр принёс неутешительные результаты. Дважды обойдя импровизированный

жертвенник, я насчитал восемь невидимых простым глазом щупалец, возникающих из внешнего круга охряных знаков, и уходящих на нижние планы реальности. Ещё четыре таких же, но идущих от внутреннего круга, и уже не активных — к покойной козе. Значит, всё-таки маг, а не заклинатель. Судя по сложности схемы — скорее даже магистр.

Управляться со всем этим богатством, когда оно активировано — высокий уровень владения магией. Мастерства для одновременного создания двенадцати магических зажимов у меня нет, да и

сил тоже, но у алхимии есть свои преимущества. Я с головой зарылся в сумку, в поисках материальной основы для заклинания. Так, это мне подойдет. Настойка тысячелистника — целебное кровезапирающее средство, и под моим чутким руководством, по закону подобия, запрет силу, не повредив каркас заклинания. Главное не увлекаться, и оставить хотя бы половину пузырька — абсолютно незаменимая вещь в путешествиях. По одной капле настоя, приправленного толикой магии, на каждый символ, затем слова

концентрации, и — короткое активирующее заклятие. Есть! Светящиеся щупальца энергоканалов потускнели, вяло дернулись, и обвисли. Для перекрытия внутренних каналов тысячелистник не годился, иначе, когда буду отрывать внешние, они тоже пострадают. Что у меня ещё есть? Ладно, не буду изобретать лапти. Комок воска податливо смялся в ладонях, принимая в себя заклинание, и липкие ручейки потекли по камню, мгновенно застывая и запечатывая. Плененная сила обижено загудела, но вырваться за пределы желтых потеков уже не могла. На этом опасная часть деактивации закончилась. Больше не заботясь о красоте и

правильности заклинаний, я чисто магической петлей оторвал внешние каналы, ей же отбил козе рога. Роскошные штуки, что там Глафья по поводу бодания волкодавов говорила? Сунул их в сумку для предъявления Марьяне, после чего стянул тушу на землю, и крепко задумался. Ни одним подходящим боевым заклинанием из сферы огня я не владел, а бытовым «костерком» тут не обойдешься — в отличие от дров, свежая плоть горит неохотно. Жертвовать единственную склянку дорогостоящего и трудного в приготовлении «дыхания саламандры», способного вынести крепостные ворота, на и без того мертвое травоядное жалко. Может на обычном костре попробовать сжечь? Если начать таскать дрова прямо сейчас, то к завтраку как раз управлюсь. В ответ на последнюю мысль желудок голодно квакнул, напоминая, что я сегодня весь день

на сухом пайке. Пока умная мысль не пришла в голову, следует занять руки. Я обмакнул в темную лесную

воду губку, привезенную с побережья далекого южного моря, и принялся смывать охряные символы. Студеная до ломоты в суставах вода с укоризненным журчанием потекла по серым бокам камня, растворяя в себе обрывки заклинаний.

Дорога назад заняла довольно много времени. Возился я около двух часов, и за это время успело стемнеть окончательно. Магическое зрение работало исправно, но мягкая полумгла коварно изменила незнакомый лес, не давая вспомнить дорогу. Да и не присматривался я к пейзажу, когда сюда бежал. К счастью, поисковое заклинание, подсветившее следы безвинно убиенной козы, все ещё не выдохлось — после полуторачасового методичного сжигания её туши на второй поисковик меня бы точно не хватило. Кстати, на счет сжигания: пораскинув голодными, а потому особенно работоспособными

мозгами, я воспользовался заклинанием для пережигания алхимических ингредиентов в сажу — тем самым, которым вчера ночью обрабатывал трофейную кору бука. Заклинание сожрало две трети магического резерва, и оставило после себя два килограмма высокосортной сажи. Последним усилием я сбил «колпак», и, чтобы не принесло в ближайшие два дня случайного любопытного, поставил самый простой, какой вспомнил, «отвод глаз». На чистку территории сил не осталось, поэтому я пожертвовал остатками воска, закляв его на впитывание, и бросив рядом с курганом из сажи, поплелся в деревню, предвкушая ужин. Со своей задачей он справится, а вручную чистить — я пас. По дороге попытался обдумать, что сказать сельчанам — про Чёрного говорить нельзя, это

точно. Не хватало еще, чтобы испуганные и озлобленные люди начали поднимать на вилы всех случайно забредших в эти края незнакомцев, да и мне внимание не с руки. Не стоит забывать, из-за чего я уехал «практиковаться». Настойку серолиста, которой пользовался для усиления способностей Темный, можно купить

только в столице. Пожалуй, стоит изменить место прохождения практики. Раз я не хочу сообщить о своей находке кому положено, вся ответственность за последствия ложится на меня, и будет лучше, если я остановлю Тёмного прежде, чем он кого-нибудь убьёт или покалечит. Или, не приведи Небо, наколдует чего-нибудь не того. Высплюсь, поколдую над Соловкой, и буду в Нилхоре послезавтра к утру. Вполне приемлемый срок получается. И от тех специалистов, что сейчас на пустоши колдуют, подальше. Деревня встретила сонной тишиной и уютными огоньками в окнах у старосты. Раз уж меня

все ещё ждут, не буду испытывать их терпение. Самое время поесть и сообщить о результатах работы. Ни за что не поверю, что спорщицы, не дождавшись меня, разошлись по домам. Дверь оказалась не заперта. Я вошел, и увидел дивную картину. Вся компания, включая

свидетелей в полном составе, и бывшую обвиняемую, клюющую носом, но мужественно поддерживающую себя в вертикальном положении, сидела вокруг накрытого стола, и печально смотрела на прикрытые белым вышитым полотенцем блюда, источающие чудесный аромат. Предпринять по отношению к ним какие-либо активные действия мешал тяжелый взгляд супруги Ласа. Так что мне обрадовались, как родному, и тут же вежливо, но настойчиво потащили ужинать. Хозяйка, отодвинув могучим бюстом голодных доброхотов, подсунула мне ковшик с водой

для умывания, и только после этого подпустила к столу. На пол часа я выпал из реальности, а когда, наконец, оторвался от миски, то наткнулся на полные уважения взгляды окружающих. Ну да, у землепашцев распространено мнение, что тот, кто плохо ест, не может хорошо работать. Мою работоспособность оценили по высшему разряду. По телу разлилась приятная сытая усталость. Теперь можно и поговорить.

— Вор — пришлый. В последние дни в этих краях видели посторонних? Мужики несколько минут дружно чесали кто в бородах, кто в затылках, а затем вразнобой

покрутили головами. Решительная мадам, так и не назвавшая своё имя из опасения что страшный колдун наведёт сглаз и порчу, наоборот оживилась.

— Видеть — не видели, а вот охотники следы ненашенские находили — как раз рядом с дальним пастбищем. Мальчишки, что пастушили тогда, божатся, что не видели никого, только собака взбрехнула пару раз, и всё. А как же им верить, если следы — вот они?! Наверняка опять стадо бросили, и купаться сбежали, вот и проглядели супостата. Возможно, но маловероятно. Скорее Тёмный, опасающийся, что его вспомнят и найдут по

описанию внешности, прикрылся «рассеянием внимания». Обычного прохожего любопытные мальчишки рассмотрели бы с макушки до каблуков, и дальнее расстояние им бы не помешало.

— Плохо. Именно этот человек и совершил кражу. — Краем глаза я заметил, как приободрился староста — не придется разгребать внутренний конфликт, и огорчилась Марьяна — второго тура скандала не предвидится.

— Найти-то его можно, господин кудесник? — Вряд ли. Он когда прошлой ночью с краденой козой через лес шел, на волков наткнулся.

Может она блеять начала, и стая услышала, может, мужик по жизни невезучий оказался. Хотя, это с какой стороны посмотреть — козу съели подчистую. — Я выложил перед слушателями собственноручно отломанный рог, Марьяна посмурнела. — Сам же грабитель, пока волки отвлеклись на бодучую животину, развил такую скорость, что сейчас его надо ловить где-нибудь на гномьей границе. Не думаю, что он ещё раз сюда сунется. При этих словах староста довольно крякнул, и вытянул из-под лавки пузатую бутыль. Мой

отказ его не смутил. Проводив меня в комнату, судя по всему — свою, и пожелав легких снов, староста рысью вернулся в горницу, из которой доносилось характерное бульканье. Я стянул сапоги, плащ и пояс, и, не утруждая себя дальнейшим раздеванием, рухнул на

кровать. И так сойдет. Глаза сами собой закрылись. Последним, что я слышал перед тем, как заснуть, был печальный мотив, который нестройным хором выводили староста Лас и уважаемые свидетели.

Утро встретило ясным солнцем, с любопытством заглядывающим в открытые ставни,

бодрящей прохладой, и сытным завтраком. Запив горячие, только из печки, пироги с повидлом топленым молоком, я посчитал свой долг по отношению к этой деревне выполненным, и вышел на улицу. Уже запряженная Соловка, чистая и довольная, дожидалась меня у крыльца, переминаясь с ноги на ногу. Подожди, хорошая, сегодня мне нужна скорость. После отдыха волшебство далось удивительно легко. Одно желание, и руны,

выгравированные на подковах лично учителем, нетерпеливо зазвенели, наливаясь силой. Лошадку окутало заклинание «легкого пути». Теперь можно и отправляться. Я попрощался с вынырнувшим словно из воздуха старостой, выглядящим удивительно бодро

после ночных посиделок, принял из рук его незабвенной супруги внушительный мешок «тут вот немного продуктов на дорожку», и, запрыгнув в телегу, щелкнул вожжами. Прикрытая «отводом глаз» Соловка взяла с места в галоп, волшебные подковы запели в набегающих потоках воздуха, и через минуту деревня осталась позади, а иллюзия, видимая местными жителями, неторопливо развернулась, и потрусила в противоположную сторону, впрочем, тоже вскоре скрывшись за поворотом…

На развилке я потянул повод влево, и Соловка недоуменно остановилась. Перед отбытием

она четко слышала знакомые слова «Грангор» и «Тодд», которые предполагали вполне конкретный, знакомый до последнего поворота маршрут.

— Вперед, хорошая, планы изменились. Тёмный действительно существует, и его надо как можно скорее найти. Не могу я сидеть в горах у Тодда, и варить зелья от поноса, когда по Эравирру разгуливает буйный псих с магическими способностями. Если он сорвётся прежде, чем его поймают, нужно будет присутствие всех одарённых, чтобы справится с последствиями.

Лошадь на мою тираду недоуменно прянула ушами. — Не беспокойся, по списку я закуплю где-нибудь в другом месте, а потом мастеру перешлю,

дело государственной важности всё-таки. В крайнем случае, если большой разлет в цене будет, из своих докину, не разорюсь. Наверно. И вообще, это только через несколько месяцев будет. А сейчас нам надо в столицу. И насчет инквизиторов не беспокойся — магический плащ сниму, и пусть меня кто-нибудь попробует там отыскать, среди всех этих купцов, караванов, наемников, просителей, искателей лучшей жизни и авантюристов, которые то прибывают, то уезжают, то опять возвращаются. Да и не ожидает никто от меня такой наглости. Кобылка согласно всхрапнула, и, убедившись, что я знаю, что делаю, тронулась в указанном

мной направлении. Судя по облупившемуся верстовому столбу, до столицы оставалось ещё три недели пути.

*** Карета стремительно неслась по дороге, опасно кренясь на поворотах. Коней кучер менял в

каждом встречном поселении, так что скорость не уменьшалась, но инквизитора-следователя Родриха не оставляла тревога. После полувекового затишья снова появился отступник. В отличие от своего молодого

предшественника, которого изловили после первого же ритуала, этот Тёмный был умен, осторожен, и опытен. Это уже четвертый обряд, который зафиксировал Маяк. И три предыдущих отследить не удалось. Прикрытое защитными заклинаниями место ритуала почти не фонило, и Маяк мог, в лучшем случае, указать графство, в котором творилась тёмная магия. Дальше команде следователя приходилось прочесывать территорию своими силами, и место ритуала находили слишком поздно, когда не только энергетический след преступника и сотворенного им заклинания развеивался, но и физические следы успевали исчезнуть. И, что самое страшное, Тёмный учился на своих ошибках, с каждым разом его становилось все труднее отследить. В этот раз следователям невероятно повезло — Тёмный допустил ошибку: нашлись

свидетели ритуала, которые вовремя подняли тревогу. Шанс надо использовать на сто процентов, но не заметёт ли осторожный маг следы до того, как команда инквизитора прибудет на место? Родрих обвел взглядом напряженные лица своих людей. В четырехместную карету втиснулось шестеро, включая его самого, но никто не жаловался на неудобство. Скорее наоборот — сожалели, что пришлось оставить четверых товарищей добираться на усталых лошадях, и прикидывали, как будут управляться ополовиненным составом. Ничего, справятся, главное успеть. Главное сейчас — это скорость. Карета, запряженная четверкой лошадей, вписалась в ещё один крутой поворот, и

пассажиров затрясло на разбитой брусчатке городской улицы. — Приехали, Ваше Благородие! — Усталый кучер с облегчением щелкнул кнутом, подгоняя

взмыленных лошадей. — Куда прикажете двигать — к градоправителю, или сразу на место происшествия?

— В западное предместье. Там, недалеко от ворот, магистр алхимик живет, мой друг. Это он прислал сообщение в Крепость, так что сможет ввести в курс дела гораздо лучше, чем перетрусивший вельможа. Да и к месту ритуала оттуда ближе добираться. Карета, провожаемая опасливыми, любопытными и обнадеженными взглядами запетляла

по узким городским улочкам. Похоже, люди не сомневались, что страшный, но могущественный инквизитор разрешит проблему щелчком пальцев. Родрих скривился и задернул шторку на окне кареты. «Сил моих больше нет».

Медведеподобный черноволосый мужчина с легкой булавой на поясе слабо ассоциировался с магистром алхимии, а потому, кучер чуть не проехал мимо, но Родрих почувствовал присутствие друга, и дал сигнал к остановке.

— Здорово, Эрл, что тут у вас стряслось? — Привет, Родри, давно не виделись. Что сообщил, то и произошло, подробностей особых

добавить не смогу, нового ничего не приключилось. Тебя сразу на место проводить, или сначала свидетелей поспрашиваешь?

— И то, и другое. Вилль, Тэси, на вас свидетели, Иних и Тайш — со мной на место ритуала, Ромм — возьми амулеты, и погуляй по городу, вдруг что интересное попадется. Надеюсь на твою знаменитую интуицию. Эрл, надо ворота перекрыть, на случай, если произошло небесное чудо, и Тёмный ещё по какой-то причине в городе. Долговязый парень согласно подхватил сумку, и двинулся обратно к городским воротам, а

магистр Эрлимах протестующе поднял руки. — Обижаешь, их перекрыли сразу, как только слухи пошли. Капитан стражи подсуетился —

понял, что до градоправителя, раньше, чем он выспится, не добраться, и проявил инициативу. О моральных качествах этого почтенного офицера можно спорить долго, но дело свое он знает.

— А..? — А вас пропустили, потому что на дверцах кареты инквизиторские гербы нарисованы, и

стража в курсе, что вы приехать должны. Ладно, поговорить можно и на ходу. — Магистр обернулся к тем, кого инквизитор назначил опрашивать свидетелей. — Идите в дом, ребята, — кивок на приоткрытую дверь позади, — ваши забулдыги в приёмной уже почти сутки дожидаются, я, на всякий случай, их пока что у себя поселил. А вы давайте за мной. Нет, не в карете. Тут, если через переулки срезать, вдвое быстрее получится. Покажу, что тут где, и к градоправителю пойду. Надо его порадовать, что вы уже прибыли.

Вечером того же дня инквизитор неторопливо мерил шагами кабинет магистра алхимика.

Команда продолжала опрос жителей и осмотр места происшествия, а он дожидался задерживающегося Эрла, бегающего в качестве посредника между инквизиторами и наместником. Следователь прекрасно знал, почему прибытие его людей огорчило почтенного вельможу больше, чем бесчинства мага-отступника, но, к сожалению или к счастью, вороватые дворяне были вне его компетенции. Наконец, скрипнула входная дверь, и раздались легкие шаги, удивительно не сочетающиеся с

могучей фигурой почтенного магистра, воздвигшегося на пороге. — Уже закончил осмотр, Родри? — Друг не считал нужным трепетать или церемонится,

что устраивало Родриха абсолютно. — Да. Сказать по правде, загонял нас этот Отступник — умный и осторожный, зараза, все

предусмотреть умудряется. Начиная с того, что проведение ритуала сигнальные амулеты в Крепости хотя и засекли, но очень слабо, только графство отследить удалось. Если бы не твой вызов, все следы исчезли бы, пока мы до вашего города добрались. Как и три раза до этого. И так еле успели — за собой он очень качественно почистил, но коре изрезанного дерева буквально пол дня не хватило, чтобы зарасти. Не ожидал, что на пустыре ночью свидетели найдутся. А вообще — исходя из имеющихся у нас сведений по всем четырём случаям, с уверенностью могу сказать, что это действительно очень могущественный и опытный Темный. Степень — не ниже магистра. — А ещё, ребятам наконец-то удалось снять слепок магии. Смазанный, неточный, но всё же. Надо будет его срочно в Крепость отправить, пускай на посты разошлют. Родрих помялся, не зная, стоит ли отвлекать собирающегося в дальний путь друга. Нет. У него своя важная миссия, и забивать голову чужими

обязанностями ему будет не с руки. — Боюсь, тебе снова придется пообщаться с почтенным градоправителем, — Магистр алхимик брезгливо поморщился, затем вопросительно посмотрел на инквизитора. — В этот раз по поводу помощи стражи в обыске города. Раз Тёмный здесь был, он мог оставить какой-нибудь след. Вряд ли, конечно, но и на старуху бывает проруха. Один раз он уже ошибся. Эрлимах согласно кивнул, и уселся в любимое кресло у окна, всем своим видом показывая, что

больше никуда идти не собирается. — Ты прав на счёт возможных ошибок, но на сей раз с этим трясущимся столпом

королевской власти будешь разговаривать ты. Потом возвращайся, бери свою команду, и устраивайся у меня, дом большой, места всем хватит. Уезжаю завтра с утра, ключи от дома оставлю тебе, когда закончишь здесь свои дела, капитану стражи отдашь. Инквизитор припомнил местные трактиры, в одном из которых изначально планировал

остановиться, и согласно двинулся к градоправителю. На столь щедрые предложения следует соглашаться. «Заодно почтового голубя в Крепость отправлю».

ГЛАВА 3 К столице взмыленная Соловка добралась не утром, как я рассчитывал, а позднее. Сильно не

утром. Нет, «легкий путь» работал отлично, отвод глаз тоже, но по мере приближения к городу на дороге все больше стало попадаться телег, карет, всадников и путников, а так же целых караванов, состоящих из всех вышеперечисленных. И всем им, так же как и мне, не терпелось попасть в Нилхору. И почему бы им всем было не отправиться по воде? Судоходные реки пронизывают всю страну, образуя Великое Крыло, столица — крупнейший речной порт, а путешествие на корабле — удобнее, быстрее и безопаснее, чем на телеге. Особенно, учитывая состояние дорог. С каждым пройденным перекрестком, приводящим новые дороги к основному тракту,

скорость движения снижалась, до тех пор, пока не упала до неторопливого шага. Возле самых предместий я спрятал приметный плащ, снял отвод глаз, и, не привлекая внимания, влился в общий поток транспорта. Поразмыслив во время пути, я решил представиться начинающим заклинателем. Магом

оставаться нельзя — все поименно известны, и все время на виду. Магов действительно очень мало: на все королевство, совсем не маленькое, между прочим, всего семеро, если не считать учеников. Один — придворный маг, два — в инквизиции за порядком присматривают, и четыре, включая моего Учителя — сами по себе. Знахарей, конечно, тоже не так чтобы много, но встречаются они гораздо чаще, и учету не подлежат. Учиться им проще, набор знаний меньше. Иногда даже не грамотные. Впрочем, деревенской ведьме, или заклинателю при феодале грамотность ни к чему. Эти

феодалы сами безграмотные в абсолютном большинстве. В столице, насколько я знаю, живет и трудится чуть больше двадцати заклинателей. Десять из них — на государственные структуры, остальные — в основном при крупных мастерских, достаточно богатых, для того, чтобы позволить себе такую роскошь, или содержат «магические» лавки. Конечно, возможности мне эта легенда здорово ограничит, зато инквизиторы меня по слепку

силы не найдут: в отличие от прямого управления магией, или лично разработанных ритуалов, заклинания стандартизированы, и моего отпечатка в себе не понесут.

Просидев неопределенное количество времени между телегой, наполненной истошно

визжащими поросятами, и возом, груженым «свежей» рыбой (если она сейчас так пахнет, то что же тогда на базаре продают?!) я решил пристроить телегу на первой же попавшейся конюшне, и дальше передвигаться пешком — выйдет быстрее и приятнее. К тому же, в

городской черте конюшен, наверняка, нет даже при трактирах — место внутри древних нилхорских стен слишком дорого, чтобы тратить его на обустройство животных. Нет, при канцеляриях конюшни есть, да и у вельмож тоже, но не думаю, что мне удастся пристроить Соловку в одну из них. Так что, заметив ряд приземистых строений характерного вида, я свернул к ним. И, вручив повод кобылы и мелкую серебряную монету бородатому детине, отправился устраиваться сам. Что я могу сказать? Дома предместья получше будут. Архитектура, конечно, ни в какое

сравнение не идет, облупившаяся штукатурка неопределенно-мутного цвета, к которой я привык, заметно проигрывает нештукатуреным кирпичным домам, но грязь здесь под сапогами чавкает просто душераздирающе. И даже думать не хочу, из чего именно она состоит. Я выдернул увязший сапог, и решил отвлечься на что-нибудь приятное. Например —

несомненно приятный факт: лифы на женских платьях открыты гораздо больше, чем принято в остальных городах королевства. Особенно хорошо это на троллинах смотрится. Высокие статные девушки с терракотовой кожей, узкой талией, высокой грудью, яркими желтыми глазами и тягучей звериной грацией и так чудо как хороши, но в таком наряде глаз от них вообще не оторвать. Засмотревшись на особо симпатичную девицу, я налетел на какого-то мужика, судя по всему тоже приезжего, пялящегося в ту же сторону, сдавленно извинился, и переключил внимание на другие объекты, благо их тут великое множество. Публика в предместьях собралась самая разношерстная. Конечно, более успешные, богатые,

знатные и амбициозные обитают в черте городских стен, зато бедняки, мастаки, нищие, мошенники и наемники были всех известных мне рас и национальностей. Даже одного никогда прежде не виденного кочевника встретил. Житель пустыни бойко торговал пирожками вразнос, умудряясь все время прокладывать свой маршрут так, чтобы не пересечься с патрулем стражи (ну да, последил я немного за ним, уж больно интересные символы на одежде изображены, явно обереги, но от чего — не пойму). Патрули по три человека в дешевых кожаных доспехах, со скудными металлическими накладками в жизненно важных местах, и короткими булавами у пояса бдительно дегустировали товар всех встречных разносчиков. Их комплекция позволяла предположить, что охраной порядка они занимаются уже давно. Пирожки навели меня на мысль, что не плохо бы перекусить. Догнать, что ли, этого типа?

Нет, лучше трактир нормальный поищу. Есть у меня подозрение, что рыба, которую я при въезде в город нюхал, как раз на такие вот пирожки идет. Спустя пятнадцать минут вялых поисков, ноги вынесли меня на одну из трех рыночных

площадей предместья. Ну, что я могу сказать? Первоначальная реакция «чего тут только нет!» при подробном рассмотрении товаров сменилась пониманием, что нет тут дорогой и качественной продукции. Зато можно по сходной цене купить много чего в природе не существующего. Приценившись в местной «алхимической» палатке к пузырьку с молоком грифона, по уверениям «потомственного мага алхимии» увеличивающего вдвое удачу, и втрое неотразимость, и повертев в руках «рога кикиморы айюслайской, редкий вид, уважаемый!», я понял, что здесь мне ловить нечего. Сняв и спрятав в сумку оставшиеся на мне амулеты, дабы не мешали строить глазки

хорошеньким горожанкам, пугающимся обилию магических атрибутов, я двинулся к центру. Приличных постоялых дворов за время прогулки в предместьях не обнаружилось, да и работу лучше искать в черте городских стен — не думаю, что здесь найдется кто-нибудь, способный оплатить мои услуги. А если и найдется, то лучше держаться от таких заказов подальше.

В «средней» части города, как и в предместьях, здания оказались из неоштукатуренного

красного кирпича, но на этом сходство закончилось. Декоративные желтокирпичные вставки, полукруглые завершения оконных и дверных проемов, и зубчатые карнизы здорово украсили

дома. По всем фасадам бежали змейками яркие геометрические орнаменты из изразцов, призванные оберегать жильцов от зла и болезней. В разноцветных оконных рамах весело блестели пластинки слюды. Ни одной — больше ладони в величину, так что рамы получились довольно замысловатых конфигураций. В некоторых домах такие оконные переплеты создавали целые «рисованные» истории — в основном на мифологические сюжеты. С достатком хозяев такие украшения мне никак соотнести не удалось, скорее они указывают исключительно на наличие чувства прекрасного у их хозяев. М-да, с чувством прекрасного я погорячился. Но, как я и говорил, с достатком это не связано. А если не приглядываться, то такой приличный дом. Вскоре, ориентируясь по дивному аромату говяжьего сердца, запеченного в сметане, я вышел

к небольшому зданию, украшенному лаконичной вывеской, изображающей зеленую звезду. Вот как искать надо! А то эти стражи на воротах насоветовали: «поверните два раза направо,

поверните пять раз налево, дойдите до кривого дома…». Зато в качестве не обманули — заведение и в самом деле выглядело скромно и прилично, что намекало на некий баланс «цена/качество». Посмотрим, что внутри. Внутри оказался полутемный зал со стойкой, хозяином, и двумя длинными дубовыми

столами, с лавками вдоль них. За правым столом обедал гном среднекупеческого вида с двумя людьми-телохранителями, вооруженными по образцу городской стражи. Аппетитный запах исходил именно от его заказа. Я уселся за второй стол, поближе к стойке, и вопросительно уставился на хозяина.

Положенная реплика не заставила себя долго ждать. — Что будете заказывать, почтенный? Оголодать за время пути я не успел, поэтому позволил себе повыбирать. — На первое — суп из баранины с черносливом, на второе — какое-нибудь мясо с гарниром

из овощей, и травяной отвар с пирожками. — Голодный взгляд в сторону сосредоточенно жующего гнома выдал мои надежды на то, что у трактирщика имеется запасная порция этого блюда, и на мою долю тоже достанется. — И ещё — комнату на длительное время проживания. Надеюсь, слова про длительное время возымеют положительный эффект, и повлияют на

цену. Все-таки, постоянным клиентам принято делать скидки. Хозяину идея получить постоянного клиента явно приглянулась, но, вместе с тем, на лице появилось некоторое сомнение.

— У меня есть отличная комната на втором этаже. Вместе с питанием это будет стоить один серебряный в день. Вас устроит такая сумма?

— Конечно, уважаемый. Может быть, пока мой заказ готовят, вы покажете мне комнату? — Ясно, чем вызваны его сомнения. В любой из провинций на серебряную монету, при должной экономии, можно жить неделю. В здешних предместьях, пожалуй, тоже, и уважаемый трактирщик пытается понять, хватит ли у меня денег на «длительное проживание», или стоит деликатно порекомендовать найти жилье попроще. Извлеченная из кошеля серебряная монета аванса рассеяла его сомнения, и он, крикнув куда-то в сторону кухни мой заказ, повел меня по добротной лестнице с резными перилами наверх. Уютный коридорчик на шесть дверей, застеленный плетеным половичком, заливало

послеполуденным солнцем единственное окно, находящееся в торце. Хозяин не спеша отпер вторую справа дверь, и пропустил меня вперед. Скажу прямо, обстановка номера роскошью не поразила. Маленькая комната вместила в себя

одно окно, выходящее во двор, украшенный живописно покосившимся дровяным сараем, колодцем, летней помывочной, и будочкой известного назначения. Одну кровать, укрытую пестрым лоскутным одеялом, один очень маленький стол. Стул и узкий шкаф, как не трудно

догадаться, тоже были в единственном экземпляре. В углу сиротливо притулились кувшин и таз для умывания. Не густо, за серебряный-то, даже с учетом питания. Впрочем, скудность обстановки отчасти

искупалась идеальной чистотой, и отсутствием нелегальных поселенцев в виде клопов, блох и тараканов, которые обычно водятся в таких заведениях во множестве, и чувствуют себя вольготно. Выслав для порядка несколько импульсов силы, и убедившись в благонадежности жилища, я решил не строить из себя оскорбленного эстета, и брать, что дают. Заплатив окончательно повеселевшему трактирщику за десять дней вперед, я остался в

комнате наедине с полегчавшим кошельком и своими проблемами. Как искать в городе с многотысячным населением человека, которого я ни разу не видел, не

зная его имени, общественного положения, и прочих необходимых для поиска вещей? Нет, если он примется колдовать поблизости от меня, я его узнаю, «магический почерк» запомнился хорошо, но какова вероятность такой удачи? То-то же. Искать заклинанием я даже пытаться не буду. По двум причинам. Первая — у инквизиторов уже вполне может быть «слепок» моей магии, и если Тёмный не успел отметиться со своими противозаконными ритуалами ещё где-нибудь, то среагируют поисковые заклинания на меня, а скрыться во второй раз не получится. Не бывает в жизни такой удачи. Вторая, и главная причина — это то, что заклинания по принципу «найди то, не знаю что» даже у алхимиков не работают, хотя наша неторопливая многокомпонентная магия и позволяет творить совершенно невероятные вещи. Если бы я знал хотя бы часть имени, или внешность, или имел предмет, которым он владел больше трех дней, или хоть что-то вроде этого, я бы нашел этого деятеля. Раньше или позже, в зависимости от оригинальности его защиты, но нашел. К сожалению, отступник выбрал самый совершенный из всех существующих противопоисковых щитов. Полную скрытность. Второй, и не менее животрепещущей проблемой, являются инквизиторы, которые сейчас

наверняка бродят вокруг изрезанного мной бука, и делают какие-то неизвестные мне выводы. Дорого я бы дал за то, чтобы узнать, что они там нарешали. После некоторых раздумий, полегчавший кошелек я решил записать третьей, пока не очень

насущной, но в перспективе — основополагающей неприятностью. С одной стороны, трогать деньги Мастера не хочется, с другой стороны — поиски неизвестных магов плохо сочетаются с усердной службой где бы то ни было. Ведь не в Канцелярию Охраны мне работать идти! Стражникам не до расследований, их обязанность — в основном, пьяные драки разнимать, а в следователи так просто, со стороны, людей не берут. По крайней мере, без тщательных проверок, которые, учитывая возможный интерес инквизиции, будут для меня совершенно некстати. Немного поломав голову, и так ни чего и не решив, я без аппетита сжевал принесенный

прямо в номер обед, и отправился гулять. Сидя на месте точно ничего путного не придумаю, может в процессе ходьбы чем-нибудь гениальным осенит. Заодно «немагическую» одежду куплю. От большей части своей пришлось избавиться по

дороге, так как скромного заклинателя она здорово компрометировала. Только плащ пока оставил, так как другого нет. После ревизии остатков одежды удалось скомплектовать один условно-дорожный костюм, в котором я и ходил, но ни в одно приличное место в этих разномастных обносках не пустят. Вон, даже трактирщик косился, пока я ему не заплатил, чего уж про остальных говорить. Улица мягко обняла меня терпким южным ветром, и я до предела обострил свое восприятие

мира — вдруг удастся почувствовать затаившегося отступника? Нет. Дурацкая идея. Столица — это не прозрачные до дна, до самой затаенной мысли, города при баронских замках, и не пронизанные хитро переплетающимися деловыми измышлениями торговые порты. Жители, спешащие по своим делам, несли свои тайны. Древние здания помнили секреты, куда более

пугающие, чем эксперименты Тёмного мага. Булыжники мостовой оказались залиты невидимой простым людям и нелюдям кровью, и ещё чем-то, совсем уж неэстетичным. Ну понятно, сколько тут за полтора тысячелетия существования города войн было? Да и мятежи — не такая уж редкость. То дворяне с королем власть делят, то горожане манерой правления очередного монарха возмущаются. Заметив на стене дома фигурное пятно подозрительных очертаний, я поспешно притушил свое восприятие — в поиске оно не помогает, а заработать кошмары на пару ночей — запросто. Как-нибудь по-другому поищу. На первую мысль касательно условно немагического поиска меня натолкнул мальчишка-

глашатай, стоящий на углу двух людных улиц, и выкрикивающий что-то из серии «их разыскивает городская стража». Нет, сначала я с некоторым замиранием внутренностей прислушивался к информации, пытаясь определить, нет ли там и моих примет тоже, а потом разозлился на этого наглого мага, который сидит себе, и в ус не дует, а у меня из-за него неприятности. Распаленный жаждой мести мозг зашевелился, и выдал идею провокации, которая вынудит затаившегося мага начать действовать. Спустя три километра и сорок минут времени, голова начала потрескивать от количества

перебранных вариантов. Похоже, эта гениальная идея провалилась с таким же треском, как и предыдущая. Нет ничего такого, что могло бы выманить его пред очи инквизиторов, скомпрометировать, и при этом оставить меня в тени с вероятностью выше тридцати процентов. Не пойдет. Можно, конечно, на удачу обойти алхимические лавки, но, учитывая отсутствие информации

по магу, интересоваться придется специфическими ингредиентами, которые, теоретически, могли бы ему понадобиться. На практике такие вопросы наверняка закончатся мордобоем и кликнутой стражей. Мысли о родной алхимии успокоили, и настроили на практический лад. Раз поиск не идет,

надо заняться отсутствующей одеждой. Вот, как раз очередная (да сколько же их тут?) портновская мастерская. Готовой одежды, как и ожидалось, практически не было. С боем выторговал комплект добротной, не стесняющей движения, и неприметной одежды серии «младший сын побочной ветви захудалого рода», коим бы я, кстати, и являлся, если бы мастер не взял меня на обучение, отдав за это счастье двенадцать серебряных. Из мастерской я вышел, оставшись с тремя монетами в кошельке, и надеждой на светлое будущее. Ну и цены тут. Придумать ничего не удалось, деньги почти все потратил. Пора возвращаться в трактир.

Разочарованный, я, даже не поужинав, поднялся к себе, и завалился спать. Утро вечера мудренее.

Утро возвестило о себе бодрым людским гомоном, слышимом даже в моей «дворовой»

комнате, и прозрачным небом, свойственным позднему лету, готовому перейти в раннюю осень. Солнечные лучи, правда, пробиться сюда не смогли, но настроения это не испортило. Интересно, откуда взялось ощущение, что я хорошо отдохнул, если учесть, что почти пол ночи ворочался, мысленно пересчитывая оставшиеся монеты, шансы найти отступника, и возможности заработать в незнакомом городе? Сонные идеи сменялись одна за другой, но одна все-таки зацепилась. Если не можешь делать то, что надо, делай то, что можешь, если не знаешь, что ты можешь делать, посоветуйся с тем, кто в курсе. Сощурившись на нахальный солнечный луч, все-таки пробившийся в мою конуру, я чихнул,

и решил поинтересоваться вопросом трудоустройства у трактирщика, он местный, так что знать должен. Вот за завтраком и спрошу. Раздавшийся стук в дверь спугнул умные мысли, и в комнату, не дожидаясь приглашения,

вошла пожилая женщина в одежде служанки, с ведром полным воды. Леший, хорошо хоть штаны успел натянуть.

Не отвлекаясь на всякие глупости, вроде изумленного постояльца, женщина наполнила исходящей паром водой кувшин для умывания, и так же неторопливо вышла. Вот это обслуживание! Высший разряд. Надо будет на дверь щеколду какую-нибудь приделать, а то вздумаю поколдовать, а тут обслугу принесет — пол там подмести, или пыль вытереть. Быстро умывшись и одевшись, я спустился в обеденный зал, и, поздоровавшись с двумя

сонными мужчинами, судя по всему, другими постояльцами «Зеленой звезды», уселся на вчерашнее место. Собранный и аккуратный трактирщик сцеживал зевоту в кулак, сидя за стойкой. Получив плотный завтрак, я, не давая хозяину заведения умоститься на свое законное место,

приступил к консультации. — Ах, вы заклинатель, да ещё и грамотный… — Трактирщик посмотрел на меня с явным

любопытством. — Тогда все гораздо проще. Заклинатели всегда нужны. Вы идите к Главному Рынку, он здесь, в Среднем городе, и устраивайтесь посидеть в одном из трактиров вокруг него, это обычное место для тех, кто ищет работу или работника, и трактирщику монетку дайте, чтобы он вас в виду имел, если кто заклинателя искать будет. Только… Если позволите посоветовать, то оденьтесь так, чтобы издали было видно, что вы заклинатель. Если же на государственную службу хотите, то просто идите в то место, где хотите работать, и нанимайтесь. Туда, кстати, можно не принаряжаться, главное способностями впечатлить. Грамотных тоже всегда недобор. Можно к купцу какому побогаче писарем устроиться, али в архив канцелярский. Оно, конечно, к купцу-то поденежнее будет, да на государственной службе надежнее. На другие должности, посерьезнее — знакомые в столице нужны.

— А в какой канцелярии архив? — А в любой. Документы-то у всех есть. В Канцелярию Финансов, конечно, навряд ли

возьмут, а вот в какую другую — запросто, хоть писарем, хоть архивариусом, а может там и какие другие должности для грамотных предусмотрены, не разбираюсь я в таких вещах.

— Что, при всех — при всех канцеляриях архивы есть? — Не может быть, чтобы все было так просто и удачно! Трактирщик важно и с лёгким налётом снисходительности кивнул. — Знамо дело. Это ж организации серьезные, как можно — без архива то? Здесь тебе не

деревня. Нет, глупая мысль устроиться в Тайную Канцелярию меня не посетила. А вот наличие архива

при Канцелярии Городского Порядка, или, проще говоря, городской стражи, это — улыбка удачи во все тридцать два зуба. Найти меня там будет трудно, уже хотя бы потому, что бравые стражники с бумажной возней не ассоциируются, следовательно, и о архиве при страже нормальные люди подумают в последнюю очередь. Даже я, зная из опыта предыдущих заданий, что все обращения в стражу протоколируются, ни разу не задумывался, что с этими протоколами дальше происходит. Архив при СТРАЖЕ. Да, звучит, как анекдот. К тому же, преступники обычно скрываются от стражников, а не работают на них. Второй плюс — в этом архиве ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хранятся протоколы ВСЕХ происшествий.

Тёмный не мог не проявить себя вообще никак. Нет, крупных происшествий он наверняка избегает, но какие-нибудь мелочи наверняка проскальзывают, слишком незначительные сами по себе, чтобы на них кто-то обратил внимание. Главное, добраться до записей. Уж я позабочусь, чтобы меня взяли на службу. Пускай только попробуют не взять, когда я для всеобщего блага стараюсь! Похоже, глаза мои от восторга засветились, вызвав снисходительное одобрение умудренного

жизнью трактирщика.

— Все канцелярии располагаются в Верхнем городе. Посетителей начинают принимать незадолго до обеда, как раз успеете решить, куда податься, и до места дойти. А знаете, лучше в несколько мест загляните, чтобы выбрать можно было. — Похоже, уважаемый хозяин сего достойного заведения всерьез озаботился моим материальным благополучием.

— Спасибо, пожалуй, я так и сделаю. Пойду, переоденусь во что-нибудь более представительное — вдруг на государственную службу не возьмут, и придется так наниматься. Никакой выбор мне не нужен, но трактирщику об этом знать не обязательно. Да и мне стоит

потихоньку вживаться в роль начинающего заклинателя. Абсолютно законопослушного, озабоченного только заработком, и к разыскиваемым инквизицией преступникам никакого отношения не имеющего. Проглотив, как лимухский удав, не жуя, остывший завтрак, я взлетел наверх, и натянул

купленный вчера костюм, подхватил из сумки кошель с амулетами и выскочил на улицу. По дороге выберу, что нацепить. Любая минута, проведенная не в движении к заветной цели, казалась кощунством. Улицы, словно издеваясь над моим нетерпением, петляли по бесконечно большому Среднему городу. Наконец, мостовая вильнула в последний раз, и мягко подкатилась к огромным воротам,

ведущим в Верхний город — сердце Нилхоры, в котором располагался королевский дворец, дома самых знатных и влиятельных дворян, и высшие государственные учреждения. Здание Канцелярии Городского Порядка и главные казармы стражи так же располагались здесь, задвинутые, правда, куда-то на задворки, чтобы порядочным людям глаза не мозолить. Стража бдительно фильтровала всех желающих пройти на «чистую» территорию.

Понаблюдав за их работой, я отошел обратно за угол, и вытряхнул на ладонь связку амулетов. Что тут подойдёт в качестве регалий начинающему заклинателю? На пояс, пожалуй, стоит повесить один из ритуальных кинжалов. Реальной пользы с него почти никакой, но к ножнам на шнурках привешена целая гроздь всякой дребедени, так что смотрится он внушительно. Пара «магических» перстней дополнила образ, и я отправился штурмовать ворота. Тщательная подготовка принесла свои плоды — мурыжить заклинателя стража не пожелала,

а после того, как я сказал, что собираюсь устраиваться к ним, бойцы стали дружелюбны. Правда, когда узнали, что у них, оказывается, есть ещё и архив, то сильно удивились. Наконец, бравый сержант, представившийся Лехом, предложил спросить о нём в главном здании канцелярии, и подробно объяснил дорогу. Чинуш в канцелярии Городского Порядка хоть и мало, но они есть, и с бумажками возиться должны чаще, чем рядовые стражники. Поблагодарив любезного стража, я неспешно прошествовал в ворота. Красиво тут. Если

Средний город отличался от Нижнего только чистотой, добротностью, и наличием на зданиях архитектурных украшений, то здесь перемены были разительны. Совершенно исчезли разносчики и лоточники, с равным энтузиазмом нахваливавшие свой

товар как в Нижнем, так и в Среднем городе. Зато — появились всадники. Не слишком много, но все же. Забавно, но факт — в Верхнем городе, самом спокойном в криминальном плане районе, больше всего вооруженных жителей. За время пути ни одного безоружного мужчины так и не встретил. Даже последний слуга, и тот с ножом на поясе, не говоря о дворянах, в зависимости от достатка украшавших себя либо мечом, либо лёгкой булавой. Горбатый булыжник сменили ровные каменные плиты, подогнанные так, чтобы кареты

высочайших путников трясло как можно меньше. Дома, облицованные разноцветным мрамором, утопали в душистых садах, отделенных от мостовой резными деревянными решётками. Пояса защитных орнаментов, набранных мрамором других сортов, обегали не только здания, но и столбы оград.

Ближе к центру стали попадаться дома с витражами из драгоценного цветного стекла. Конечно, это нефункциональное выбрасывание денег на ветер, но смотрится красиво. В доме Мастера на втором, жилом, этаже пару лет назад поставили такие же. Увлекшись изучением архитектуры, я пропустил выход на дворцовую площадь. Когда же,

обнаружив, что улица неожиданно раздалась в стороны, а перед глазами начали с деловым видом сновать люди, одетые в форменные камзолы, взглянул вперед, то замер и онемел. Над площадью возвышалось Сердце столицы. То, вокруг чего она была воздвигнута много веков назад. Вход во дворцовое пространство пролегал между двух гигантских валунов, покрытых самой древней разновидностью орнамента. Теплые серые бока камней, сплошь изукрашенные спиралями, точками и волнистыми линиями, кажется, жили какой-то невидимой глазу простых смертных жизнью. Магия от них не исходила, только тепло, полученное за день от солнца, но, я уверен, они удержат даже легендарного Выходца-Из-Ниоткуда, в отличие от «магических» рисунков на домах, создававшихся, скорее, для спокойствия их обитателей, нежели для реальной пользы. Оторвав взгляд от завораживающих узоров, я полюбовался несколько минут воздушной

громадой дворца из редкого в наших краях зеленого мрамора, и принялся вертеть головой в поисках входа в переулок, совершенно незаметного на фоне всего этого великолепия. Переулок оказался длинным, и, начавшись у центра Верхнего города, привел меня в его

совершеннейшие задворки. Никаких садов здесь, естественно, не наблюдалось, так же как и разноцветного мрамора, и стеклянных окон. Их успешно заменили все те же пластинки слюды, и крашеная под мрамор штукатурка. Зато физиономии у обитателей этих жилищ такие, будто дома, как минимум, позолочены. Даже на дворцовой площади лица попроще были. Я дошел до гранитной чаши фонтана — единственное сооружение в этой части города,

которое выглядело действительно респектабельно — и свернул в совсем уже неприметный проулок. Пожалуй, правильнее его было бы назвать щель между домами. Ей-ей, если бы сержант на воротах не предупредил, то не заметил бы. Далеко добрые горожане стражу засунули. Укутанный фиолетовым полумраком проулок торопливо вынырнул на небольшую площадь,

на которой я обнаружил казармы, большое здание с эмблемой городской стражи — золотой орел в черном круге, и не менее внушительных размеров трактир. Хорошо устроились служивые — все под рукой. Ну-ка, чем там из окон пахнет? Зайти, что ли, продегустировать? Нет, сначала дело. В двадцать шагов преодолев невеликую площадь, я, было, поднялся по истертым ступеням к

тяжелым, окованным бронзой, дверям, как увидел неприметный указатель «архив», и стрелку в направлении прохода между главным зданием и первой казармой. В указанном направлении обнаружился приземистый, но очень широкий дом на два этажа.

Над скромной дверью отблескивала позеленевшей медью табличка «архив». Никаких изображений для неграмотных к ней не прилагалось — если человеку надо ознакомиться с хранящимися здесь записями, то читать он точно умеет. Я потянул дверь, оказавшуюся неожиданно тяжелой, и вошел в полумрак, пропахший бумажной пылью, воском, чернилами, и… мышами. За массивным столом перебирал бумаги невысокий худощавый мужчина в сером форменном

камзоле. Он поднял голову на скрип входной двери, и не успел скрыть тень удивления, промелькнувшую на его лице, когда увидел мою персону. Нечасто здесь посторонние бывают. Из-за бюро в левом углу на меня с открытым любопытством уставился ещё один невысокий и худощавый тип, только гораздо моложе своего «застольного» коллеги. Я со своей комплекцией здесь выделяться точно не буду.

— Здравствуйте, почтенные, с кем я могу поговорить по поводу устройства на работу?

Старший из присутствующих с сомнением кашлянул. — Для начала — со мной. Меня зовут дежурный архивариус Керрах. Кто вы? Что вы умеете

делать, и на какую должность претендуете? — Рад знакомству, почтенный Керрах, меня зовут Киорсах, я заклинатель из НарНитта, что в

Шенраттаре. — Поселений с названием НарНитт, или «Старое городище», в Западной провинции не меньше трех десятков, и примерно в дюжине из них я был. Пусть попробуют подловить меня на лжи, если, конечно, вздумают проверять. — Что касается навыков — умею бегло читать и писать на нашем и гномьем языке. Надеюсь занять должность писца или архивариуса. Керрах довольно кивнул. — Человек, умеющий читать и писать на родном языке — уже большая редкость. Приятно

встретить столь образованного юношу, как вы. Наш архив, хвала Небу, полностью укомплектован, но, — архивариус пробежался взглядом по амулетам, — возможно, вы сможете стать штатным заклинателем? Какими навыками вы обладаете? Вот Леший. Так и знал, что слишком долго мне везти не может. Какие бы навыки себе

оставить, чтобы и удивления не вызвать, и заинтересовать, и в результате работы инквизицию знакомыми следами магии не смутить? Взгляд в поисках подсказки заметался по комнате, и наткнулся на тусклый магический светильник под потолком.

— Амулеты подзаряжать могу. — Взгляд собеседника вспыхнул. Я прикинул размеры здания и поспешно добавил: — Не очень много за один раз. — Радость архивариуса несколько приутихла. Чем бы его ещё заинтересовать? — Чернила делать могу. — О да! Особенно после того памятного заказа, с которого все началось. Ну и, чтобы уже наверняка, — Мышей извести могу. Так, начинать надо было именно с этого. А то: «читать», «писать», «чернила»… Да с таким

навыком меня сюда бы и неграмотного взяли. Второй парень, который скучал за бюро, оживился, и начал из-за моей спины активно

подавать какие-то знаки своему начальству. Какие именно, мне видно не было, но судя по исходящим от него эмоциям, он, так же как и я, считал, что мое поступление на службу в их архив — очень удачная идея. Старший неодобрительно глянул на бурную пантомиму своего подчиненного, и приглашающе кивнул мне головой на доживающий последние дни светильник, подвешенный прямо над его столом. Я мысленно потянулся к нему, собираясь подпитать частичкой своей силы, но вовремя

одумался. Я — заклинатель, значит нужно заклинание или обряд. Достал из кошеля кусок мела, сдвинул бумаги на другой край стола, и начертил под тем местом, где он висел, Знак, используемый Алхимиками для автономной накачки энергией особо мощных зелий и артефактов. Самое то для комнатной лампочки. Теперь главное, чтобы она от свалившегося на нее счастья не взорвалась. Стараясь сохранять серьезное выражение лица, разложил по углам четыре камешка дополнительной концентрации, и уставился тяжелым взглядом на амулет. Тот, не вынеся пристального внимания, начал наливаться светом. Хватит, пожалуй. Я спрятал камни, и махнул по столу рукой, затирая рисунок.

— Вас устраивает? — Вполне. Теперь, если вы не против, проверим ваши письменные навыки. — Правильно, а

вдруг я соврал, или эээ… преувеличил? Тогда и все остальное, что я говорю, может оказаться неправдой.

— Разумеется, почтенный. Архивариус Керрах протянул чистый листок бумаги из стопки, и перо с чернильницей,

которые до того стояли перед ним. Подождал, пока я вооружусь предложенным инструментом, и принялся диктовать текст какого-то приказа, постепенно наращивая темп. Затем, без паузы,

перешел на язык гномов. Это уже труднее. Если продемонстрировать стопроцентное знание чужеземного языка, то почтенный чиновник решит, что соискатель слишком хорош, для того, чтобы быть настоящим, а потому следует сделать некоторое количество ошибок. Не слишком большое. Кто бы мне сказал пять лет назад, когда я начал изучать языки наших соседей, что излишняя грамотность проблемой окажется… Архивариус заметил, что я напрягся, и решил не мучить потенциального избавителя от грызунов языкознанием слишком долго.

— Достаточно. Дайте посмотреть, что там у вас получилось. — Бегло проглядев текст, он положил лист на стол. — Неплохо. В гномьей части текста есть четыре ошибки, — четыре? Кажется, насчет излишней грамотности я погорячился, — но это не страшно. Документация на иностранных языках в нашем ведомстве — большая редкость. Посидите немного, я скоро вернусь. Архивариус указал на ряд пыльных стульев возле стены, и скрылся за дверью, ведущей на

лестницу. Ждать пришлось минут сорок. Оставшийся в помещении труженик пера усердно снимал

копии с лежащих перед ним документов, и на контакт не шел, так что мне осталось только разглядывать скудную обстановку приемной. Когда я от нечего делать в десятый раз подсчитывал слюдяные пластинки в единственном окне, явился довольный архивариус с бумажками в руках, две из которых тут же протянул мне.

— Вот эту, верхнюю, в главную казарму занесёте, вам по ней форму выдадут, а вот эту — в первый архив, почтенному Тэшвиху, он будет вашим непосредственным начальником. Срок испытания — месяц.

— А жалование?! — Золотой в месяц. Если за испытательный срок ваши заклинательские способности себя не

оправдают, то плату срежут до стандартных писарских пятидесяти серебряных. — Учитывая, что жилье и питание выходят у мня за тридцать серебряных в месяц, имеет смысл не затягивать с мышами и амулетами. Лишние пятьдесят монет мне не помешают. Кстати, поскольку обедать я буду где-нибудь здесь, надо трактирщику намекнуть, чтобы плату немного скинул.

— Хорошо. Когда приступать к работе? — Сегодня получите форму, а завтра к восьми, уже в ней, приходите сюда, и направление, —

кивок на бумажку в моих руках, — не забудьте. Подниметесь с ним на второй этаж, в помещение с надписью «архив №1», а там почтенный Тэшвих скажет вам, что делать.

Я вышел из архива, испытывая тихое торжество. Получилось. Теперь можно поиграть с

Тёмным на равных. Направление уютно устроилось за широким отворотом рукава, и я двинулся в казарму.

ГЛАВА 4 — Двести шестьдесят один, двести шестьдесят два, двести ше… Как последний был? Нет,

точно все? Хвала Небу! Я тут чуть корни не пустил. Лесь, младший писарь, приставленный ко мне в качестве помощника-провожатого

сочувственно поморщился, и поставил галочку в своем списке напротив графы «складское помещение №3». Кто бы знал, что в далеком от магии архиве может быть столько нуждающихся в подзарядке амулетов.

— А дальше куда? — Со складами мы закончили, теперь — в архивные помещения, и кабинеты начальства.

Куда сначала хочешь? — Давай с кабинета Самого Главного начнем. Как я помню, ему только светильники

подзаправить. Что-то утомили меня эти пылепоглощающие амулеты.

Лесь одним движением уже изрядно побелевшей тряпки смахнул меловой символ, я подхватил камни, и мы наперегонки рванули к выходу, стараясь движением разогнать застоявшуюся кровь. Скрипучая чердачная лестница милостиво позволила спуститься по своим крутым

ступенькам, не свернув шею, и осталась скучать в ожидании следующего рискового визитера, а мы затормозили перед резными дверями, ведущими в кабинет Начальника Архива. Резьба, призванная отпугивать злобную нечисть, изображала столь жуткие хари, выглядывающие из переплетения геометрического орнамента, что даже мне стало не по себе. Упыря этим не впечатлишь, а вот неподготовленным посетителям, вынужденным ожидать аудиенции под дверью, этот образчик искусства должен качественно давить на психику. Я забарабанил по лбу левой твари.

— Уважаемый Ринлиг, можно войти? Из недр кабинета донеслось что-то невнятно-согласное, и мы поспешно заскочили внутрь.

Судя по улыбке, хозяин кабинета привык к подобной реакции. — Что случилось, молодые люди? — Амулеты ваши запитать пришел. Судя по списку — светильники магические, две штуки.

— А вот Сферы Молчания, которая стоит на столе, в списке нет. Это значит, что уважаемый начальник купил её сам, и подзаряжает на свои деньги у городских заклинателей. Не лишняя предосторожность с его стороны.

— Нужное дело, юноша. Сейчас я освобожу место. — Ринлиг потянулся к бумагам, разложенным на столе.

— Не стоит, я вижу, что лампы емкие, и символ для них нужен будет большой. Удобнее будет начертить его на полу. Могу я занять вон тот угол?

— Конечно. Вы специалист, вам виднее. Лесь помог мне закатать ковер, и я принялся вычерчивать у стены набивший оскомину

символ. Пока внимание хозяина кабинета было приковано к меловым линиям и появившимся следом камням, из моего кармана выпала медная монетка, и, едва слышно звякнув о паркет, закатилась в щель под плинтусом. Сферу молчания делал хороший специалист, наверняка маг, а не заклинатель, но против моего волшебства она не поможет. Нет на этой монетке подслушивающего заклинания. И если её кто-нибудь найдет, и отнесет к магу, тот тоже ничего не обнаружит. Есть только сам металлический кругляшок, правда слегка измененный алхимией. И ещё один, его близнец, у меня на шее, на шнурке висит. Заклинание наложено как раз на него. Извините, уважаемый, я это не для баловства, и не из вредности.

— Готово. Хорошие светильники, их теперь не раньше, чем через полтора года заряжать, даже если вы их будете держать включенными круглосуточно. — Фэт Ринлиг довольно кивнул, и задул свечи в бронзовом канделябре.

— К фэту Риссаху, моему заместителю, не забудьте заглянуть. У него тоже для вас работа найдется.

— Как раз к нему и собираемся, его кабинет по списку следующим стоит — светильник, магический замок, и артефакт, предназначенный для сохранения особо старых документов, насколько я помню. — Ещё три заалхимиченные монетки жгли мне карман, настоятельно прося куда-нибудь их пристроить. Фэт заместитель действительно стоял в списке следующим.

— Совершенно верно. — Высокое начальство снова зарылось в бумаги, от которых мы оторвали его своим появлением, и я счел момент подходящим, чтобы уйти. Лесь аккуратно притворил за собой дверь. — Как насчет перекусить?

Вообще-то, в таком возвышенном месте, как Хранилище Знаний, коим, по сути, является архив, такого вульгарного помещения как кухня предусмотрено не было. Руководство канцелярии сошлось во мнении с неведомым архитектором, что грамотным людям хватит и духовной пищи. Которую, учитывая место службы, эти грамотные люди могут поглощать прямо не отходя от рабочих мест. Конечно, можно было бы сходить в трактир на площади, но по негласному разделению

территории, «Кривая алебарда» принадлежала только и исключительно стражникам. Чиновники канцелярии ничего против этого не имели, так как столовались в своем же здании — там кухня предусмотрена была. За архивариусами числится «Счастливая подкова». Нет, заведение очень даже ничего, даже получше «Алебарды», но тратить в середине рабочего дня сорок минут на дорогу туда - обратно — это как-то слишком, и потому трактир годился только для того, чтобы сначала плотно позавтракать, а потом как следует поужинать. Злые и голодные сотрудники архива подошли к решению проблемы двухразового питания

творчески, и несколько лет назад в одном из неиспользуемых помещений появился бронзовый диск огненной ловушки. Трофей принес один из выездных писарей, составлявший опись улик на месте несостоявшейся, по причине раскрытия заговора, диверсии, и рассудивший, что разоблаченные заговорщики с одного амулета не обеднеют. С тех пор краденая улика, способная мгновенно испепелить отряд воинов или вынести стену, понемногу отдавала тепло, грея поставленные на нее котелки с травяным отваром, принесенным из дома борщом, и прочей снедью, нуждающейся в подогреве. Когда я впервые увидел «огнеблин», мирно поджаривающий тосты, то слегка прибалдел.

Затем — привык. Какая разница на чем готовить? Главное, чтобы сытно было. Мы спустились на первый этаж, и прошли по боковому коридору в самый конец здания, к

серой двери с табличкой «Архивное помещение №7/14 для вспомогательной документации. Посторонним вход запрещен». Сегодня из-за двери вкусно пахло мятой.

— Наконец-то! — Лесь плюхнулся в обитое потертым сукном кресло, и потянулся, захрустев всеми позвонками разом. — До того, как ты появился, я даже не подозревал, что наша организация — кладбище дохлых амулетов. Всего неделю работаешь, и уже такие перемены…

— Смейся-смейся. Вот скажу почтенному Тэшвиху, что мне на всю ночь сегодня ассистент для изгнания мышей нужен, посмотрим, что ты тогда запоешь. Почему я должен страдать от недосыпания один?

— Потому что я ничего не смыслю в колдовстве. Вот скажи, зачем я там могу быть нужен? — Ну не знаю… — Действительно, зачем? — Свечки подать, ингредиенты подержать. Кровь,

опять же, с кого-то сцедить надо. Не себя же мне дырявить. — Ты серьезно? Про кровь? — Эк его проняло. Даже про отвар в кружке забыл. Я отхлебнул из своей, и задумчиво возвел глаза к потолку. — Нет. Но вообще-то в таких делах напарник действительно положен. — Лицо моего

бессменного провожатого вытянулось. По глазам вижу — пытается представить, как будет объяснять свое ночное отсутствие молодой жене. — Но если тебе так уж не хочется, то я и один справлюсь.

— Да, да! — Ревнивая она у него до жути. Даже я уже в курсе. — Но с тебя причитается. — Да не вопрос. Только скажи. — Скажу, конечно. Никакие напарники мне нужны не были. Одна ночь на поиск документов — это не так много.

Хотя за прошедшую неделю я неплохо разобрался в здешней системе ведения дел, и в общих чертах представлял, где искать нужную информацию, лишние свидетели будут… лишними. Но тебе, друг мой, об этом знать не обязательно.

Всю предыдущую неделю я трудолюбиво заправлял амулеты, упражнялся в каллиграфии, переписывая «набело» протоколы с мест происшествий, составленные выездными писарями, и готовился к коронному номеру, который должен был принести покой архиву и информацию для меня. Неторопливо припоминая народные средства для борьбы с грызунами, я внимательно глядел

по сторонам, и проявлял здоровое любопытство по самым разнообразным вопросам. Вчера терпение звонко лопнуло, и я пришел к своему непосредственному начальнику с известием, что готов к магическому действу. Мои слова молча, но красноречиво подтвердил веник пижмы в руках, и приторно пахнущая листьями мелиссы торба на поясе. Это колдовское богатство я приобрел за четыре медяка на одном из рынков Нижнего города,

и здорово переплатил, так как полезные свойства этого сена были начисто загублены неправильным сбором, но для мышей сойдет.

— Да, вот сюда поставьте, пожалуйста. Нет, чуть левее — он должен находиться четко на

перекрестье коридоров между шкафами. — Ночной дежурный передвинул здоровенный бронзовый котел на указанное место. — Отлично, теперь до рассвета сюда не подходите — можете настройку сбить. В волшебстве надо условия точно соблюдать, иначе может получиться всё, что угодно. Страшные сказки про рассеянных волшебников и излишне любопытных героев ночной

дежурный слышал, а потому понятливо кивнул. — Я на первом этаже буду, либо в приемной, либо в чайной. — Заняться ему определенно

будет чем, недаром я четверть серебряного, предпоследнего, между прочим, на покупку снеди «в общий котел» потратил. Дневная смена очень старалась, но все подъесть так и не смогла.

— Чуть позже, уважаемый. Мне надо во всех помещениях знаки нарисовать, а ключи у вас. Придется вам меня проводить.

— Так вы по всему дому колдовать будете? — Нет, только здесь, но мне надо, чтобы заклинание охватило все помещения. Так что сейчас

мел возьму, и пойдем. Пустой архив с погашенными светильниками выглядел… странно. Шаги несколько

приглушались ковровой дорожкой, но разговаривать сверх необходимого с провожатым не хотелось — гулкое эхо, отражаясь от стен коридора, заставляло огонек масляной лампы, которую нес дежурный, испуганно вздрагивать, запуская метаться по стенам причудливые тени. На обход здания ушел почти час, после которого я поднялся обратно в помещение с котлом и

учётными записями, и запер дверь на ключ. Мало ли. Потом в приступе подозрительности подпер её стулом. Можно начинать. Первый из шкафов с документами приветливо скрипнул дверцами, выпустив из себя облачко

пыли: «поработаем?». Я отодвинул папки с делами, и вытащил на стол пухлую книгу учетных записей. В ней

дежурный архивариус кратко фиксировал все более-менее значимые происшествия, привлекшие внимание стражи за время его вахты. Где тут записи этого года? Ага, нашел. Плотные белые листы, покрытые мелкими убористыми буквами, зашелестели в моих руках.

Не слабо в благословенной Нилхоре с преступностью. И с нераскрытыми преступлениями — вон, сколько красных пометок на полях. А ведь у следователей два заклинателя работают, могли бы ребята и расстараться. Ну-ка, а здесь что? Нижний город, два трупа местных бандюков. Умерли от того, что кто-то

перегрыз горло. Предположительно гарпия. Интересно, почему «предположительно»? Прикус у этой птички очень характерный, спутать трудно. Награда за голову — десять серебряных. Ещё

странность: два месяца прошло, а за вознаграждением никто так и не пришел. Не столь уж велик и страшен этот монстр, чтобы местные наемники за его счет не захотели свои дела поправить. Даже странно, что он умудрился двоих взрослых мужчин разом одолеть. Если, конечно, это действительно гарпия. Стоит заглянуть в Дело, вдруг там что-нибудь интересное есть? Я вернулся к открытому шкафу, и пробежался взглядом по ряду папок. Вот ты где! Папка с

артикулом АФ-187/4 оказалась неожиданно толстой. Верхним в стопке листов обнаружился протокол осмотра места происшествия. Теперь ясно, почему не смогли точно определить, кто отличился на ниве борьбы со столичной преступностью — если верить отчету, к утру трупы основательно обглодали крысы. Нет, серьезно? Нижний город, конечно, не оплот чистоты и цивилизации, но сколько же крыс

нужно, чтобы труп до такого состояния довести… Какой там район? Лучинка? Не худший, между прочим. Я отложил прочитанный лист в сторону и заглянул в следующий протокол. Ещё один труп.

Там же. Такой же. А вот еще, сразу пять, и тоже в Лучинке, буквально в двух кварталах от предыдущего случая. Следующий — чуть подальше, на границе с Рогатиной, и ещё один в самой Рогатине. Но в этом районе монстру не приглянулось, и следующий бандит опять был загрызен в Лучинке. Может быть, эту зверушку в стражу принять? Я бегло просмотрел другие записи в журнале. Да, с её появлением ночная преступность в Лучинке резко пошла на убыль. Не удивительно, что стража проявляет так мало энтузиазма к её поимке. Удивительно, что никто ни разу её не видел. А вот, кстати, от заклинателя докладная — рядом с трупами никаких интересных ментальных отпечатков не обнаружено. Подтверждает вердикт насчет гарпии. А вот я, пожалуй, усомнюсь. Вроде бы все подходит, если бы не пара «но». Во-первых, у

гарпий очень нежный пищевод, и потому мне трудно представить птичку, сидящую на диете из жестких и немытых наемников. Её жертвы — это бродячие кошки, ночные девицы, и рисковые подростки, которым не сидится дома. Во-вторых, даже если предположить, что она действительно их ела, и при этом не отбросила крылья от заворота кишок, или чего-нибудь в этом духе, то крысы навряд ли осмелились бы подойти к трупу, раньше, чем выветриться её запах. А это никак не меньше пяти часов. Похоже, отступник использовал возможности запретной магии к изменению, и создал какую-

то тварь, которую теперь откармливает, предусмотрительно выбирая в качестве корма преступников, в поисках убийцы которых стража заведомо надрываться не станет. Навряд ли он держит её в Лучинке, но и далеко от места кормежки её прятать тоже не может — чем длиннее путь, тем больше шансов, что кто-нибудь её увидит. Надо будет утром сходить, на месте посмотреть. Я аккуратно стянул папку шнурками, поставил на место, и вернулся к записям в журнале.

Ага. Вот совсем свежая запись — Средний город, район Башен. Со стороны внутреннего двора обрушилась стена новоотстроенного дома. Воры не преминули воспользоваться подарком судьбы, и вынесли из дома все, что успели, в частности несколько старинных артефактов. Каких именно, хозяин ответить затруднился — не маг, и в магических вещах не разбирается. В папке с делом обнаружился ответный иск от строителей. У них де серьезная организация, и строят они как надо. Никто не жаловался. А это что за отчет? Нет, заклинатель молодец, явился через два дня, и пишет, что следов магии на месте происшествия не обнаружено. Он бы ещё через пару дней пришел, чтобы уж наверняка. В таком беспокойном городе, как Нилхора за два дня любые следы исчезнут. Дальше, дальше, леший, да что этот дежурный с журналом делал? Пирожки заворачивал?

Четыре страницы подряд слиплись. Чуть заявления из-за него не пропустил. Раз, два, три…

семь штук — жители Рогатины на привидение жалуются. Нет, что-то в этом районе не чисто. В первую очередь туда схожу. Или в Средний город. Вон, в Купеческом квартале в один день пять купцов разом померло —

и все от естественных причин, и при скоплении свидетелей. Один — с лестницы неудачно упал, другой — подавился, третьего инфаркт хватил, четвертого лошадь сбросила, пятый от старости помер. Ввиду богатства и влиятельности почивших, проверку делал не заклинатель, а один из столичных магов. Как ни странно, ни магии, ни банального преступного сговора обнаружить не удалось. М-да, как бы не алхимик тут поработал. Мне, ученику, такое не по зубам, а вот мастер запросто может так поворожить, что следов вообще не останется. Впрочем, Тёмный в излишних алхимических познаниях пока что замечен не был, так что это, скорее всего, не мой случай. Так же как и летающее огнедышащее рогатое неопознанное, которое над корчмой видели. После второго кувшина и сам такое наблюдал. И ещё и не такое тоже. Последние две страницы покрывали отчеты о мелких кражах. Я захлопнул журнал, и

потянулся, с наслаждением разминая затекшие мышцы. Пора приступать к непосредственным обязанностям.

Лунный свет, льющийся из широких окон, причудливо изрезал тенями помещение архива.

Тяжелый бронзовый котел, позаимствованный на одну ночь из «Кривой алебарды», загадочно отсвечивал в темноте надраенным до зеркального блеска боком, и более походил на сказочный артефакт, чем на прозаическую кухонную утварь. Я зажег большую масляную лампу, расположенную под котлом, и принялся попеременно

сыпать в него заготовленные травы. Народные средства, это хорошо, но когда они подкреплены магией — это гораздо лучше. Вот так. Густой терпкий дым начал подниматься из котла, постепенно скручиваясь в тугой жгут. а

потом хищными щупальцами растекся по зданию, притянутый меловыми отметками. Завтра обитателей окрестных домов ждет неприятный сюрприз — заклинание по большей части не «убийственное», а изгоняющее, дабы избежать неприятного запаха от неизвестного количества разлагающихся тушек. Куда пойдут заселяться несчастные изгнанные — это отдельный вопрос. Наверное, все же в главное здание — в казармах есть особо нечего, а канцелярская кухня велика и обширна. Как бы чинуши… возмущаться не пришли. Последний сизый завиток втянулся в щель пола, и огонек лампы, щелкнув напоследок

снопом искр, погас. Вместе с полумраком мягко накатила сонливость. Пройтись, что ли до «Зеленой звезды»? Заодно проверю, насколько качественно берегут покой и безопасность граждан коллеги стражники. Собственным кошельком и здоровьем. Я вспомнил количество красных пометок на полях дежурного журнала, и решил, что не стоит. Надеюсь, господина старшего архивариуса не хватит удар от того, что я посплю в его кресле? Да, чуть не забыл! Дверь отпереть надо.

— Молодой человек!!! — Дребезжащий от возмущения голос был тих, но внушителен. Я

даже проснулся. — Это рабочее место. Если вы закончили на сегодня вашу миссию, то идите домой, и спите там!

— Конечно, уважаемый, я немедленно так и поступлю. — О-ох, спина! Лучше бы я на полу лег. Я заковылял к двери, затылком чувствуя ироничный взгляд старшего архивариуса, провожающий мою скрюченную и щелкающую суставами персону. В холле я столкнулся с передающим вахту ночным дежурным. Отлично выспавшийся на

рабочем месте, выглядел он куда бодрее, чем я себя чувствовал. Привычка сказывается, или у него кресло удобнее? Вяло промычав приветствие всем сразу, я вывалился в переулок.

Теперь надо решить — идти в «Подкову» завтракать, и тащится в Нижний город расследовать, или идти в «Звезду», и завалиться спать? Я прикинул траекторию движения, и пошел в «Звезду». Завтракать. Все равно, если идти в Лучинку через Глиняные ворота, она почти по дороге.

Хозяин «Зеленой звезды» встретил меня, как заботливый дядюшка непутевого племянника —

накормил вкусностями до отвала, и принялся наставлять на путь истинный. — Куда вы собрались? Всю ночь отработали, надо было хоть день отдыха стребовать. Эти

крысы канцелярские совсем совесть потеряли. Если работник молодой, да опыта работы нет, то что, можно на шею садиться?! — Возмущался он так искренне, что мои губы сами собой разъехались в улыбке.

— Да нет, день отдыха мне дали, и просить ни о чем не пришлось. Теперь собираюсь его с толком использовать. Трактирщик немного остыл, хотя и продолжал недовольно кривить губы. — Ну, в таком случае, советую форму-то снять, иначе никакого толка не будет. — Почему? — Разводить секреты на ровном месте глупо, почему бы и не спросить совета. —

Я в Нижний город собираюсь, людей порасспрашивать. Пока в форме, и в разговоре отказать не смогут, и бока за излишнее любопытство не намнут, известно же, что канцеляристы — народ подневольный. — И лица за формой не запомнят. Эти камзолы с вышивкой дивно обезличивают.

— Оно, конечно, верно, что на сотрудника канцелярии напасть не посмеют, если только в совсем уж бандитские районы не полезете, да только и разговора у вас не получится. Кто же будет с человеком в форме откровенничать? Да ещё в Нижнем городе. — Вот засада, об этом я как-то не подумал. — А чтобы бока не намяли, благовидный предлог сочините, да вежливость соблюдайте. Ну и смотрите, само собой, к кому с вопросами подходите. Надо почаще с этим почтенным господином советоваться, вдруг ещё какую-нибудь

очевидность пропущу. — Вы меня убедили. Пойду, переоденусь. — Благодарная улыбка это хорошо, но, пожалуй,

недостаточно весомо. Надо будет поколдовать для него. В комнате я стянул камзол, затем амулеты, и разложил на кровати скудный гардероб. Теперь

надо из этого богатства сочинить наряд, имеющий достоинства формы, и при этом лишенный её недостатков.

Лучинка встретила меня хмурым небом и зябкой моросью. Серый потертый плащ маскировал

меня в это серое неприветливое утро не хуже, чем сказочная накидка-невидимка. Прохожие рысью спешили по своим делам, не обращая внимания ни на что, кроме обширных луж под своими ногами. А вот и место первого преступления. Выщербленную мостовую кривого переулка сплошь

покрывала маслянисто отблескивающая грязь. Я остановился напротив мастерской ткача — судя по отчету стражи, тело лежало именно здесь. Никаких материальных следов преступления, вроде характерных отпечатков в грязи, по прошествии трех недель найти, конечно, не реально. Но ведь есть и более памятливые свидетели. Я соскользнул в магическое зрение, и, не боясь испачкаться, погладил залитые невидимой

кровью камни: «Расскажете, что здесь произошло?». В ответ ладонь протянуло стылой усталостью. «То же, что и всегда». Ну, не скажи. Не каждый день неизвестные монстры бандитов кушают. Что тут было интересного? «То же, что и всегда». Что-нибудь необычное? Странные животные? «Нет».

Эти камни видели слишком много, для того чтобы смерть невезучего грабителя запомнилась им надолго. Попробую более свежие случаи. Я магией стряхнул с руки жирную грязь, и задумался: по кратчайшей траектории обойти все

места преступлений, или только последнее, как самое свежее и потому информативное, и то, где больше всего жертв было? Пять смертей разом не могли быстро затереться. Проблема в том, что места этих преступлений находились в противоположных концах района. Я посмотрел налево, затем направо, и решил не лениться, и обойти все. По крайней мере, не просто так туда-сюда мотаться буду. Заодно и народ поспрашиваю. Не может быть, чтобы хоть кто-то чего-нибудь не заметил.

Маленькие водянистые глаза торговки овощами подозрительно и неожиданно остро

разглядывали меня из-под засаленного капюшона. — А вам-то чего? — Подзаработать хочу. Поиздержался в последнее время до дыр в карманах, а десяток

серебряных неплохие деньги. — Ну, Небо в помощь, господин хороший, да только, вон, наши его уже ловили, так гадина

всех пятерых охотничков разом и схарчила. Еще, небось, радовалась, подлюка, что по одному ловить не придется. Я мысленно потер руки, и изобразил на лице глубокую задумчивость. — Что-то вы путаете, почтенная. Не может гарпия пятерых взрослых мужчин разом одолеть.

Даже пьяных — скорее от алкогольного отравления помрет. Фраза подействовала как должно. — Ах, путаю?! Я путаю?!! Да это, почитай, за квартал от моего дома было! Я следователям

показания давала! Как я могу путать, когда своими глазами трупы видела?! — Да что вы говорите! Может вы и гарпию своими глазами видели? Я ожидал нового взрыва, но женщина неожиданно успокоилась. — Нет. Её никто не видел. Да может это и не гарпия вовсе. Не бывает, чтобы зверь порвал, а

следов от зубов вообще не было. — То есть как? — И почему в отчетах об этом ни слова? — А так. Все тела сильно попорчены крысами были, а вот у одного верхняя часть почти

целая оказалась, так видно было, будто у него этот кусок горла просто исчез, и все. Пока за стражей бегали, пока они до нас дошли, глядь — а шею тоже погрызть успели. Чуть-чуть всего, да стражники приглядываться не стали, чай не первый такой труп. Да и углядели бы гарпию за столько-то дней, не мелкая птичка, чай. Погрустневшая женщина резко замолчала, и принялась копаться в поясном кошеле, низко

опустив голову. Я протянул ей медяк, подхватил из корзины пару морковок, и сунул их во внутренний карман плаща, к уже имевшейся там репке, пучку укропа, и горсти орехов. Нет, есть эту зелень я не собирался, за исключением орехов, а вот порадовать Соловку, скучающую на городской конюшне — самое то. Опрос местного населения и осмотр мест происшествий вызвал ответное любопытство. Меня

настойчиво провожали заинтересованные взгляды, но враждебности они не несли, и я скоро перестал обращать на них внимание. Тем более картина вырисовывалась, мягко говоря, странная. И город, и его обитатели сходились во мнении — никаких подозрительных чудовищ никто не видел. Угу. А бандиты умирают сами по себе, от угрызений совести. Причем угрызать их она начинает с горла. Есть у меня одно соображение по этому поводу, но уж больно бредово звучит. Или я чего-то

не знаю. Ну, в любом случае, все должно разрешиться на месте последней смерти. А пока меня

ждут ещё три места. Глядишь, какие интересные подробности и всплывут. Да, и спектр вопросов надо разнообразить, вдруг, все-таки? Я натянул поглубже капюшон, спасаясь от промозглой сырости, и двинулся в сторону

очередного адреса, чавкая сапогами по размокшей грязи. Ненавижу дождь. *** — Господин Хиввиг! В окрестностях подозрительный тип появился, как бы не заклинатель

— по одёжке, да по повадкам-то. Ходит по району кругами, зыркает по сторонам. Говорит, что охотник на гарпий, а вопросы почему-то и о людях задает. Одет неприметно так, стоит глаза отвести, и его уже будто и не стояло, и лица из-под капюшона не видать. Я там Хюка оставил приглядывать, а сам сразу к вам побежал.

— Хорошо. Вот, держи и проваливай. — Благодарю, господин Хиввиг, рад был оказаться полезным. Стук закрывшейся входной двери возвестил об уходе посетителя. Представительный

господин обернулся к дверям, ведущим во внутренние покои. Оттуда вышли два воина. — Все слышали? — Да. Убрать его? — Нет. Понаблюдайте пока. Подозрительно, что он появился прямо накануне сделки, но

вдруг и впрямь охотник? Может хоть ему повезет, не хотелось бы, чтобы такая схема сорвалась из-за одной прожорливой твари, которой приспичило охотиться именно в этом районе. Да и ходить по вечерам стало неуютно.

— А если все же соглядатай? — Тащите сюда. Расспрашивать буду. Что «да»?! Идите и выполняйте! Вот ведь

бестолочи на мою голову. *** Место упокоения последнего бедолаги — темная ниша, удобная для сидения в засаде и

укрывания от чужих глаз — оказалось заметно чище предыдущих. Я уже привычно опустился на корточки, и прикоснулся к мокрым шероховатым камням

прямо сквозь иллюзорную лужу крови. Может быть хоть вы скажете мне, кто убийца? Камни не излучали ничего, кроме обыденности. «Человек». Бредовая идея получила последнее подтверждение, перейдя в категорию медицинского

факта. Я издал короткий смешок, потешаясь над собственной глупостью. Тёмный не увлекается прикладной монстрологией. Как и сказали камни в первый раз — было то же, что и всегда. Разве что одинокий прохожий, зажатый ночью гопниками в темном переулке, оказался магом. Кстати, судя по тому, с какой регулярностью появлялись трупы, у господина отступника дела

в этом районе. И излишне дорогая одежда, раз на него столько раз подряд позарились. И дела эти важные и не вполне законные, если он, при всей своей осторожности, не смотря ни на что, продолжал ходить сюда ночью и без охраны. Единственное, что оставалось выше моего понимания — экзотический способ самозащиты.

Мне, да и любому магу, чтобы убить зарвавшихся грабителей не привлекая внимания, достаточно было бы легкого воздействия на разум. Бандиты, устроившие разборки с поножовщиной, и перебившие друг друга, в отличие от неуловимых гарпий дело обычное. Конечно, если бы стража в течение нескольких часов после смерти догадалась проверить трупы на магическое воздействие, то следы вмешательства обнаружились бы, но зачем, если и так все ясно? Но нет, Тёмный, презрев легкие пути, изобрел свой способ. Аж двухэтапный. Сначала

выпускал из себя узкий поток тёмной магии, который мгновенно выедал плоть, с которой соприкасался, и втягивался обратно, не оставляя следа. Затем, скорее всего, обрызгивал трупы

какой-то гадостью, чтобы привлечь внимание крыс, которые отлично справлялись с задачей маскировки способа убийства. Ладно, с этим можно будет и позднее разобраться. Я взглянул на бурые разводы, покрывшие

руку, и оскалился от неожиданно приятной мысли. С момента последней смерти прошло всего пять дней, и кровь жертвы в этой грязи однозначно имеется — тесная ниша — это, все же, не проезжая часть улицы. Значит, у меня есть почти сутки, чтобы попытаться найти убийцу. Кровь жертвы такие вещи хорошо запоминает. Жаль, прямо здесь ритуал провести не могу. Я принялся рыться по карманам в поисках упаковочного материала. В этот раз, голубчик, ты

от меня не уйдешь. Так, надо докупить кое-какие ингредиенты. Где там у нас ближайшая алхимическая лавка? Вроде в Зелёном районе. Хотя нет. Где-то ближе, здесь. Почему мне так кажется? Вывески я точно не видел, иначе бы не только запомнил, но и обязательно зашел. Чисто в ознакомительных целях. Так почему мне кажется, что она тут есть? Память услужливо начала прокручивать события назад, пока не дошла до приоткрытого подвального окошка в безымянном жилом здании. Запах. Родной запах не простаивающей без дела алхимической лаборатории. Непередаваемый (для всех прочих — непереносимый) запах, состоящий из десятков компонентов, среди которых у здешнего мастера доминировала сера и… серолист. Догадка расцвела в моем мозгу ослепительной вспышкой. Затем опустилась темнота. ГЛАВА 5 Приход в себя оказался мучительно-неприятным. Шишка на затылке немилосердно болела,

не давая толком сфокусировать взгляд. Судя по тому, что я лежу на полу со связанными руками и кляпом во рту, ничего хорошего на ближайшее будущее не намечается. О, взгляд немного прояснился. Куда меня притащили? Окон нет, пол земляной, на дальней стене недовольно плюется искрами одинокий масляный светильник. Не густо. Я аккуратно закрутил головой, силясь рассмотреть что-нибудь еще. Шею неприятно кольнуло холодом. Накатило раздражение на самого себя. Ну как же, самый умный! В одиночку отступника найду! Нашел. Что дальше? Ах, это он меня

нашел? Ну, этого следовало ожидать, все же, на сколько он меня старше. Я зло дернулся, и тут же замычал от боли прострелившей голову. К горлу подступила

тошнота, что, учитывая кляп, могло привести к неприятным последствиям. Намек ясен. Прежде всего — самолечение. Постаравшись максимально расслабиться, потянулся к магии. Пустота. Переход на иное

зрение тоже не удался, а я, наконец, понял, что за холод обвил мою шею, вцепившись в кожу лапками – иголочками. Только не паниковать. Блокиратор магии надежно отрезал от внешних источников энергии,

волшебников не чета мне с его помощью под замок сажали, но остается ещё некоторое количество внутренней энергии самого тела. Мастер никогда не учил меня ею пользоваться, алхимику это без надобности, да и вообще техника, насколько мне известно, не популярная, но… Перед закрытыми веками воображение нарисовало горячие ручейки силы, стекающиеся к болезненно пульсирующей голове. Некоторое время ничего не происходило, но затем терпение было вознаграждено — медленно (Небо, как медленно!) боль начала отступать. Управлять внутренней энергией было тяжело, странно, но в то же время неожиданно… привычно, что ли? Будто случайно обнаружил ещё одну часть тела, которой раньше не пользовался, но которая не стала от этого менее родной. Когда шишка окончательно рассосалась, я перевел дух, прикидывая, что можно сделать с

ошейником. Магическим зрением, чтобы увидеть заклинание, не воспользоваться, с другой стороны мне оно и не нужно — ЭТО заклинание я и так прекрасно чувствую кожей по всей его

длине. А управляться с энергией, вплетенной в материальный носитель — моя непосредственная работа. В такой ситуации стыдно не воспользоваться уроком, который преподал мне отступник.

Заодно, проверю на практике, чего стоит утверждение мастера, что я хороший ученик. Тонкий жгутик силы осторожно мазнул изнутри по центральному узлу заклинания, и тут же

втянулся обратно, унося в себе частичку чужой магии. Совсем маленькую, но если отступник не заглянет на огонек хотя бы ещё три часа, «перепилить» заклинание удастся. Главное не спешить — не хочу, чтобы мне оторвало голову лопнувшей раньше времени энергетической петлей. То-то маг удивится такому странному самоубийству. Вдох. Выдох. Начали.

Разумеется, трех часов мне никто не дал. Спустя час раздались тяжелые шаги нескольких

человек. Судя по звуку, сразу за дверью начинается скрипучая деревянная лестница. Ну да, где ещё держать пленника, как не в подвале. Внешний засов лязгнул, заставляя внутренне поежиться. Сейчас со мной будут делать что-то

нехорошее. В камеру вошли трое — надменный мужчина полновато-обрюзгшей наружности, и два воина

— телохранителя. Я с жадностью вгляделся в лицо богача, стараясь понять, насколько далеко зашли изменения, вызванные запретной магией. Конечно, итог будет один, но, на мой вкус, попасться спятившему отступнику все-таки хуже, чем вменяемому. Мое откровенное любопытство вельможу несколько удивило, но он тут же опомнился, и

кивнул левому телохранителю. Тот не спеша подошел, вынул кляп, и от души саданул меня по ребрам. Для затравки.

— Кто тебя подослал? — Никто. О че… — Леший, при таких темпах никаких внутренних резервов на

восстановление не хватит. Я зло рванул энергетическое кольцо ошейника. В ответ плетение впилось в кожу, заставив захрипеть. Сознание мягко качнулось. Телохранитель, приняв реакцию на свой счет, довольно улыбнулся, и отступил в сторону.

— Не надо так нервничать, молодой человек, мы оба знаем, что вы пришли в этот район прямо накануне сделки не случайно. Не стоило столь откровенно расспрашивать о покупателях. — О чем это он? — Хотя, должен признаться, прикрытие вы взяли себе удачное, я даже придержал вначале своих мальчиков, надеялся, что, может, вы и впрямь избавите нас от этой твари. Хищники-людоеды плохо сказываются на деловой жизни. — Кажется, он серьезно. Куда я попал?! Во что я влез??! Дядечка проследил за изменениями на моем лице, и вкрадчиво поинтересовался. — Может, все же поведаете нам, что уже известно о нашей деятельности господам из Тайной

Канцелярии? И, самое главное, откуда к ним поступили эти сведения? И что мне ему ответить? Этот любитель незаконных сделок упомянул Тайную Канцелярию, а

не Инквизицию, и это хорошо — значит к Тёмному он отношения не имеет, даже косвенного. С другой стороны, эта почтенная организация занимается, в основном, дворянскими заговорами и добрососедским шпионажем, так что живым меня выпускать ему все равно не резон. Даже если смогу убедить его, что я тут просто мимо походил (но я ведь действительно просто проходил мимо?!). Нервно теребимое заклинание потихоньку начало трещать по направляющим. Леший с

техникой безопасности, за час я его точно расковыряю. Как бы мне его ещё выторговать, этот час? Хотя… Пока у дядечки остается надежда, что я заговорю, он меня убивать не будет — надо же ему узнать, не явятся ли сюда неприметные люди в сером? И если придут, то какого сорта у них будут доказательства? Главное не переиграть. Я изобразил благородно-негодующе-упрямое выражение лица.

— Не собираюсь вести переговоры с таким негодяем, как вы. Как я потом господину следователю в глаза посмотрю? — Как будто оно будет, это «потом». Но надо оставить безымянному заговорщику лазейку для уговоров, а то ещё решит устроить мне принудительную исповедь с помощью своих мордоворотов. Толстяк от последней фразы разом утратил половину надменности, и расплылся в масляной

улыбке. — Как скажете, юноша. Но зачем вам к нему возвращаться? Мне очень пригодился бы

заклинатель, а плачу я гораздо лучше, чем в канцелярии. И уважать вас здесь будут гораздо, гораздо больше. — Да он меня совсем за юнца держит! Хотя... с такой-то внешностью... Ну да, кажется, это именно про таких как я говорят «маленькая собачка — до старости щенок». — От вас же требуется только немного информации. Я упрямо набычился и отвернулся, но господин заговорщик успел заметить сомнение,

мелькнувшее в моих глазах. — О, я не требую принять такое важное решение мгновенно, думаю, времени до утра вам на

размышление хватит. Семь часов в темноте и со связанными руками хорошо настраивают на конструктивный диалог. — Семь? Сколько же я тут валялся? Дядечка радушно осклабился, и ушел, прихватив с собой молчаливых телохранителей и

единственный светильник. Вот и славно. Сведенные нервной судорогой мышцы постепенно расслаблялись. Несколько глубоких

вдохов прогнали остаток напряжения, и я вернулся к «разгрызанию» неподатливого ошейника. У такого хозяина, как господин заговорщик, надолго в гостях лучше не задерживаться.

Плеть лопнувшего заклинания хлестко впечаталась в дверь напротив засова. Кованые гвозди

взвизгнули, стараясь удержаться в крепкой дубовой древесине, но сил не хватило, и дверь с грохотом ударила в стену. Наверху суетливо забегали, но меня это уже не волновало — я захлебываясь впитывал магическую энергию, набегающую искрящейся целебной волной. Лестница жалобно заскрипела под грубыми сапогами, предупреждая о появлении гостей.

Телохранители в дорогих кольчугах, с мечами наголо смотрелись внушительно, настолько, что на миг возникло мальчишеское желание изобразить в ответ что-нибудь соответствующее случаю. Жаль, поза совсем не героическая — все ещё на коленях — так и не поднялся после вышибания засова, и руки за спиной стянуты. Несколько крошечных импульсов оказались абсолютно не эффектны, но проверенно

эффективны. Для того чтобы пережечь несколько сосудов и вызвать инсульт нужно гораздо меньше сил и времени, чем для создания огненного шара. Перепрыгнув через осевшие на узкие ступени тела, я кинулся наверх, на ходу сдирая с запястий веревки. Лестница вывела не в коридор, как я предполагал, а в добротно обставленную комнату

первого этажа. Резные ножки тяжелого письменного стола (вот уж воистину редкость), заваленного бумагами, на пядь утонули в пушистом зеленом ковре. Из-за него-то я чуть не пропустил явления третьего участника представления. Боковая дверь отворилась совершенно бесшумно, а ковер заглушил легкие шаги, так что давешнего вельможу я заметил только тогда, когда он уже сделал ко мне несколько шагов, заняв удобную позицию для атаки. Грудь его предусмотрительно украшал безумно дорогой кулон магического доспеха,

защищающий ото всех видов магических атак, в руках стиснут короткий жезл из тёмного дерева, который толстяк без лишних разговоров направил на меня. Струя жидкого пламени с утробным ревом охватила защитную сферу — единственный

доступный мне без предварительной подготовки волшебный щит — и стекла на пол. А был бы у него обычный арбалет, и моя история закончилась бы на этом месте. Но и второго магического удара сия хилая конструкция не выдержит. Под моим взглядом нож для

открывания писем взлетел со стола, и миг спустя толстяк схватился за лезвие, торчащее из горла. От физического воздействия магический доспех защиты не дает. Из-за напряжения носом пошла кровь — колдовать без опоры на материальный носитель — не мой профиль. Будто бы оплывающую фигуру вельможи заволокло сизым дымом. Дорогой ковер яростно

полыхал. Рыжие язычки пламени норовили поднырнуть под мою защиту, и с удовольствием пробовали на вкус матерчатые обои на стенах. Путь к двери преградил гудящий от осознания долгожданной свободы и могущества огонь. За ней слышались встревоженные голоса, и приближающиеся торопливые шаги. В задымленном дверном проеме возникла мужская фигура. Ещё один дворянин, только помоложе. Арбалетный болт свистнул в нескольких пядях от груди — стрелять не целясь парень не мастер. Не буду ждать, когда он его перезарядит, или подмога подоспеет. Есть тут запасной выход? Сквозь дым видно было плохо, но, похоже, единственное окно закрывает вделанная намертво

решетка. Ерунда. Безумствующее пламя охотно поделилось толикой своей мощи. Наспех свернутый

энергетический клин взрезал стену, кроша вековую кирпичную кладку. Я выпрыгнул наружу следом за кирпичами, заворачиваясь в тонкое покрывало отвода глаз. Надеюсь, там, внизу, никого не завалило.

*** Магический индикатор мигнул, сверяясь с образцом, привезенным из Тэрсхора, и

запульсировал, наливаясь злым красным огнем. Обнаглевший Тёмный, не скрываясь, творил свою волшбу в столице, прямо под носом у инквизиторов.

*** Карета свернула за угол, и тёмный кирпичный бок дома скрыл тревожные отсветы ночного

пожара. Все-таки, какой Хиввиг был идиот. Исполнительный, и занимающий удобное общественное

положение, за что и был поставлен на эту должность, но не зря, не зря говорят, что усердный дурак хуже вредителя. Ведь ясно же, что настоящего сотрудника Тайной канцелярии выследить его доморощенным шпикам не по зубам, и этот заклинатель никакого отношения к Серым не имеет. И совершенно очевидно, что это не тот неизвестный, который мелко и неуловимо пакостит в последнее время. Заклинатель не стал бы размениваться на такое. Нет же, вместо того, чтобы тихо проследить до заказчика, допросить захотел.

Неизвестно еще, что в процессе допроса выболтал. А теперь этот тип, крутившийся вокруг места встречи с невыясненными целями, сбежал, обогатившись неизвестным количеством информации, и спалив дом в качестве прощального привета. Но ничего, найти его, если из города не сбежит — вопрос времени, детали сквозь дым и

огонь рассмотреть не удалось, но общие черты запомнились. Нет, гоняться за ним бессмысленно, после такого феерического выступления он наверняка

покинет город, или заляжет на дно, но рано или поздно он сам, или его преемник снова появятся подле заговорщиков, собирая информацию для своих неизвестных хозяев. Иногда самый эффективный способ охоты, это засада.

*** До «Зеленой звезды» я добрался уже хорошо за полночь. Не решившись будить мирно

спящего хозяина, телекинезом, откликнувшимся ломотой в висках, сдвинул засов, и, изображая из себя воздушного духа, на цыпочках полетел в свою комнату.

Трактирщик, неведомым мне шестым чувством уловивший неуставное шевеление, выглянул в коридор, вооруженный светильником и каминными щипцами. Увидев меня, покачал головой, выражая облегчение и неодобрение разом, а когда разглядел, в каком именно виде я объявился — без плаща, помятый и грязный, с размазанными по верхней губе и подбородку кровавыми потеками, — незаметно потянул носом. Компрометирующих алкогольных паров не обнаружилось, и он скрылся за дверью, бормоча о молодежи что-то, что я предпочел не расслышать. Беспрепятственно поднявшись на второй этаж, и юркнув в комнату, я привалился спиной к

двери. Поверить не могу, что это приключение все-таки закончилось, а я все ещё жив. Без потерь не обошлось — плащ остался где-то в горящем доме, но это мелочи. Все ценное я вынул из карманов перед началом рейда. С наслаждением умывшись тепловатой водой из кувшина, и сняв сапоги, растянулся на

кровати прямо поверх одеяла. Мысли в чугунно тяжелой голове запутались, как после выпивки, и никак не хотели выворачивать в нужную сторону. Кстати, а какая сторона мне нужна? Самое лучшее сейчас — это уснуть, и завтра на свежую голову все обдумать, но сон,

напуганный обилием мечущихся мыслей, не шел. Ладно, раз так, попробую подвести итоги «расследования века» прямо сейчас. Первое — сверток с кровесодержащей грязью остался в полыхающем особняке. Второе — леший с ним. Выйду на Тёмного через подпольную лабораторию. Все равно, прежде чем соваться к нему самому, не плохо было бы понять, что он из себя представляет, и ради чего ввязался в такую рискованную авантюру, как использование запретной магии. Традиционные методы поиска в данном случае подходят гораздо лучше магических. И, третье — а что, собственно, ученик последнего этапа обучения может сделать с опытным магистром, эту самую запретную магию практикующим? До плена меня такие мысли почему-то не посещали. На краткий миг в голове воцарилась звенящая пустота. Ладно, об этом буду думать, когда появятся хоть какие-то данные, сейчас рассуждать бесполезно. Успокоенный этой здравой мыслью, я, не вставая с кровати, стянул с себя одежду и уснул. На

задворках сознания билась мысль, что я упустил что-то очень важное, но… Тщательно взлелеянное ещё в первые годы ученичества чувство времени разбудило меня в то

время, которое я обозначил для себя, как «подъем на работу». Тело, без участия досматривающего последний сон разума, совершило положенный ритуал

утренних сборов, и спустилось в зал — завтракать. Трактирщик, наметанным глазом определив мое состояние, прежде чем подавать еду нацедил

мне горького бодрящего отвара. Мм-м, блаженство. После третьего глотка сознание наконец воссоединилось с бренным телом. Что-то мне обдумать надо было. Со вчерашними похождениями связанное. Ё..! Меня прошиб холодный пот, сменившийся горячим ознобом. Инквизиторы! Если отпечаток моей силы действительно отправили в Крепость, то после того магического

поединка, который я имел честь устроить, они, радостно потирая руки, оцепили столицу тройным кольцом в течение получаса после срабатывания тревожного сигнала, и сейчас не торопясь перетряхивают её через сито. От паники меня удержала опустившаяся перед носом тарелка омлета. Нервные мысли к еде

не располагают, но желудок деликатным урчанием напомнил, что стрессы стрессами, а обед и ужин я вчера пропустил. Методичное пережевывание завтрака подействовало успокаивающе, и к концу омлета в

голову пришла мысль, что не все так ужасно. Конечно, искать меня будут все, вполне возможно, что и заговорщики тоже, если покойный вельможа успел обо мне доложить куда надо — ведь не глава же заговора допросом пленника занимался?. Буду ходить на службу,

являть собой пример образцового архивариуса, и пускай попробуют меня найти — шифруюсь я пока не хуже своего Тёмного коллеги. Только шумлю сильнее. Самое главное — больше не колдовать без заклинаний, и не влезать в истории. Заодно, в

процессе работы с другими нилхорскими заклинателями познакомлюсь. Нет, а что? При чем тут «не влезать в истории»? Какое расследование? Я законопослушный штатный сотрудник канцелярии Охраны порядка, мне такие вещи по долгу службы знать положено. Да и ингредиенты кое-какие прикупить надо, в последнее время мел ходом идет.

— Вам что-нибудь ещё принести? — Я подпрыгнул на скамейке, и понял, что уже какое-то время — судя по любопытству трактирщика, довольно продолжительное, сижу, незряче уставившись в пустую тарелку. Леший, опоздаю ведь! Распланировался.

— Нет, спасибо, я уже побежал. Выйти на улицу мне не дали. — Что, и переодеваться не будете? — Издевается? Нет, серьезен, как судья при оглашении

приговора. Только в глазах что-то такое мелькает. Трактирщик молча ткнул пальцем. Да. Вот и доверяй после этого телу что-то делать

самостоятельно. Камзол, пересидевший катаклизмы дома, выглядел нормально, а вот штаны… Нет, в целом все верно, они у меня в любом случае только одни, но если я появлюсь в таком виде на службе, сегодняшний день может стать последним в моей архивной карьере. И плащ, кстати, ещё нужен. В три прыжка преодолев лестницу, я подхватил кошелек, и выскочил за дверь. Где тут в

такую рань готовую одежду купить можно? Что может быть полезнее для здоровья, чем утренняя пробежка? Я мрачно обдумывал эту

мысль, рыся по направлению к Верхнему городу, и заглядывая во все портновские лавки, которые попадались мне по пути. Тщетно. Уважающие себя мастера работают только на заказ, а тащиться в Нижний город, и искать там не уважающего себя мастера времени уже не было. Да и боязно у такого закупаться. Честное слово, хоть прохожего в темном переулке лови, чтобы штанами разжиться. Представляю, какие сплетни о таком ограблении пойдут. О! Ну, здесь-то точно повезет. Раскраивающий материю мужчина поднял голову с любезной улыбкой, которая, впрочем, тут

же слегка подувяла. Узнал. — Приветствую, почтенный. В прошлый раз мне у вас так понравилось, что я решил

заглянуть снова. — Благодарю вас. Что заказывать будете? — ещё надеется на мое благоразумие. — Не заказывать. Мне нужны готовые штаны и плащ. — Нет готовых! Нет!!! В прошлый раз случайно оказались! — Да, допек я его тогда

преизрядно, раз он до сих пор кидается. — Подумайте, уважаемый, мне ОЧЕНЬ надо. — Я же говорю — нет. Что, мне с себя снять?! — Наткнувшись на мой взгляд, портной

умолк, и, зло бросив инструмент на стол, вышел из комнаты. За следующие сорок минут я успел раз двадцать обежать приемную по кругу, и начал тихо

подозревать, что он просто смылся через служебный вход, как мастер появился, держа в руках черные штаны из плотной материи.

— Подгонять надо. Плаща нет. Заказывать будете? — Буду. Держите задаток. А долго подгонять? — За пол часа справлюсь. Тиш, иди сюда, срочная работа.

Нет, он мне ещё кислые рожи строить будет. Да за те деньги, что он с меня за подгонку содрал, костюм сшить можно. К тому же заняло это не пол часа, а почти час, так что теперь уже можно не торопиться. При суммарном опоздании почти в два часа, шагом я буду передвигаться, или бегом — роли не сыграет. Хоть на Соловке галопом. Руководствуясь этим соображением, я неторопливо прогулялся по залитой мягким осенним солнцем утренней Нилхоре, улыбаясь особенно симпатичным горожанкам, и морально готовясь выслушать то, что мне скажут, когда я все-таки дойду до работы. Архив, как всегда, встретил тишиной, покоем, и облачком неистребимой бумажной пыли,

сверкнувшей в солнечном луче из открытой входной двери. Дежурный радостно подался мне навстречу.

— Явился, наконец, Великий Заклинатель! — Ага, проспал после вчерашнего. Главный очень сердит? — Нет, Главный очень доволен. А вот ребята из основного здания, которые с утра прибегали,

сердиты были преизрядно, но Ринлиг их отшил, и велел тебе к нему зайти, сразу как придешь. Так что можешь поблагодарить Небо, что не пришел вовремя — судя по выражениям лиц, разумные доводы тех парней не интересовали. Откуда только в мирных служителях закона столько агрессии? — Притворно возмущенный дежурный лучился удовольствием, прямо пропорциональным возмущению господ канцеляристов, вспоминая утренний эпизод.

— Ладно, тогда пойду сдаваться. — Иди-иди, у «пострадавших» такие лица были, что он тебе, пожалуй, ещё и премию

выпишет. — Любят они тут друг друга, я погляжу. Даже рожи на двери Главного, и те, кажется, довольно осклабились. Им-то какое дело до людских дрязг? Я мстительно постучал по середине лба правой из них.

— Войдите. — Здравствуйте. Дежурный сказал, что вы зайти просили? Фэт Ринлиг солидно покивал, старательно хмуря брови, чтобы скрыть распирающую изнутри

широкую улыбку. — Верно, юноша. За что же вы так с уважаемыми чиновниками? Они утром на службу

пришли, а на кухне — что не сгрызено, то понадкусано, в котле повар крысу величиной в локоть обнаружил — вылезти не смогла, так объелась. Кладовщик жаловался, что мыши ящик сальных свечей сгрызли, кстати, почему-то дочиста, прямо вместе с ящиком. Так что господа канцеляристы голодны, и очень, очень сердиты. — К концу тирады хранительский лик, не смотря на прилагаемые усилия, расплылся в довольном оскале, сведя на нет весь воспитательный эффект. — И ввиду их… недовольства, так просто оставить это происшествие я не могу. На две недели подменишь одного из наших «выездных» писарей — Ласх как раз просил отпуск, к родне съездить. — Настал мой черед счастливо улыбаться — одно дело стоять целый день за конторкой, и переписывать набело чужие каракули, и совсем другое — выбираться непосредственно на места в составе следственной группы. — Стражники, если что, тебя не выдадут, они господ из Главного здания ещё меньше нас любят. За две недели страсти поутихнут, и вернешься к своим обязанностям. Да, если на каком-нибудь месте происшествия осмотр заклинателя потребуется, сам

проведешь. Индикатор у тебя есть? — Я молча продемонстрировал хрустальный кулон на цепочке. — Хорошо, не стоит тебя пока что с их выездным заклинателем знакомить — он тоже в главном здании обитает. Сейчас иди в Первую казарму, к капитану стражи, он скажет тебе, чем заняться.

Открытое пространство площади — десять шагов от угла до парадного входа в казарму — я преодолевал на максимально возможной скорости. Вход в главное здание явно ближе. Не хватает еще, чтобы меня углядел какой-нибудь голодный канцелярист. С трудом, налегая всем весом, приоткрыл тяжелую, как надгробная плита, дверь этой

миниатюрной крепости, и просочился в образовавшуюся щель. Сдержанно лыбящийся дневальный, которому я, пожалуй, даже достану макушкой до

подбородка, сделал вид, что ничего не заметил. — Чего тебе, мальчик? — По-моему, в уставной форме этот вопрос должен звучать как-то по

другому. — Прибыл к капитану Кессиху по поручению Главного Архивариуса. — Если ему можно, то

и я без казенных формулировок как-нибудь проживу. — Второй этаж, первая дверь направо. — Воин любезно указал в сторону лестницы,

блестящей ступенями, вытертыми ещё сильнее, чем в архиве. Интересно, все столичные госучреждения устроены по одному принципу? У нас кабинет лорда Ринлига — тоже на втором этаже первый справа. Искомая дверь оказалась без защитной резьбы, но такой толщины, что нечисть должна

устрашиться одного её вида и без всяких магических ухищрений. Владелец этой замечательной конструкции оказался слишком молодым для капитанской

должности — лет тридцати, подтянутый и хищный. Я видел таких как он в пограничных гарнизонах — на офицерских должностях. В городской страже воину с такой выправкой не место, даже в столичной. На загорелом сухощавом лице мелькнул призрак веселья.

— А, архивный диверсант? Ринэ предупреждал меня о тебе. Полагаю здесь, в казармах Высокой стражи, тебе делать нечего. Отправляйся в Средний город, в Общие, это рядом с Черепаховым мостом. Приписываю тебя к следователю Хасвигу, он обычно работает далеко от твоих «пострадавших». На этом аудиенция завершилась. Капитан вернулся к доске с фишками какой-то неизвестной

мне игры, а я степенно покинул кабинет, и радостно поскакал вниз по лестнице. Две недели ссылки обещали стать интересными и, наверняка, очень полезными с практической точки зрения. Дежурный страж проводил меня изумленным взглядом. Видимо, обычно от грозного

капитана выходят как-то по-другому. Переплетение узких городских улочек захватило и понесло в разноцветном шумном

водовороте, периодически выводя то на залитую полуденным солнцем площадь, то к горбатому мостику через очередную протоку Великого Крыла, то на шумный рынок. Почему-то когда гуляешь просто так, интересные места попадаются гораздо реже, чем если спешишь по делам, и не имеешь возможности притормозить и осмотреться. Допустим, вот этот трактир, одной стороной фундамента спускающийся прямо в канал, я бы осмотрел с огромным удовольствием. Хозяин выставил неподъемные сосновые столы прямо на берег, в тень от трех старых разлапистых яблонь, увешанных ярко-красными плодами. Ветер смешал легкий яблочный дух с умопомрачительным запахом мяса с южными приправами, и я понял, что зайду сюда если не сегодня после работы, то уж завтра точно. За очередным перекрестком улица мягко изогнулась, подкатываясь к дверям большого

здания, вопреки моде Среднего города покрытого изрядно облупившейся серой штукатуркой. Стоящая по левую руку краснокирпичная тюрьма выглядела по сравнению с ним удивительно жизнерадостно.

ГЛАВА 6 — Под средней!

— Ставлю два, что под средней. — Три, что справа! — Дол, что скажешь? — Идите вы знаете куда? Мне прошлого раза хватило. — Нельзя быть таким скучным, вдруг в этот раз повезет? — Ну что, все высказались? Шег, так на что ты ставишь? — Всем ша. Ставлю два, что справа, поднимай. Как под левой?!! Кузен, да ты шулер!

Киорсах, куда ты смотришь?! Я оторвался от справочника, в который посматривал одним глазом, вторым приглядывая,

чтобы уважаемый следователь, бывший сегодня на раздаче, не мухлевал. — Куда надо, туда и смотрю. Все было честно, Шег, не умеешь играть в наперсток — не

берись. — Я не собираюсь дежурить пять раз подряд! Я сюда не убираться устраивался! Чего вы

ржете? Хасвиг, и ты туда же? Мог бы уже и запомнить, что следователь никаких поблажек из родственных побуждений не

делает принципиально. — Не отвертишься. На дежурства предложил играть именно ты, и ты проиграл. Я придвинул лампу поближе к себе, и погрузился в чтение — на сей раз уже двумя глазами.

Кто бы мог подумать, чем коротают время между вызовами следовательские группы. На этот раз в ход пошли реквизированные у уличного мошенника наперстки, и, судя по тому, с какой ловкостью следователь Хасвиг — востроглазый парень лет двадцати двух — ими орудует, без денег он не останется в любом случае. Если уж три опытных стражника и один неопытный, но зато знающий своего родственника как облупленного, уследить не смогли, а я только с помощью магического зрения — очень хороший результат для стража закона. К чести следователя, со своими он не мухлевал — тоже принципиально. Хотя не могу сказать, что свободного времени у нас было слишком много. В коридоре

раздался частый топот. К нам, или мимо? К нам. — Господин Хасвиг, срочный вызов в Северные Бастионы. На улице Старых ткачей

несколько трупов со следами ножевых ранений. Следовательскую карету на шесть персон — самого следователя, четверых стражников, и

меня, исполняющего роль писаря, немилосердно трясло по разбитой брусчатке. Уже во второй раз еду, все никак привыкнуть не могу. Лично мне эта манера передвижения больше всего напоминала эпизод из детства — скоростной спуск на пятой точке по обледенелой замковой лестнице. Главное язык не прикусить. Бывалые стражники сочувственно поглядывали на то, как мучаемся мы с Шегом, но ничем

помочь не могли. Словесно подбадривать тоже не решались — необходимость беречь язык осознавал не только я. Хасвиг приподнял занавеску, закрывающую окно, и, дождавшись относительно ровного

участка дороги, успокаивающе сообщил: — Скоро будем, минут пятнадцать осталось. — В образовавшемся просвете неторопливо

мелькали тяжеловесные дома Северного района, или, как его обычно называют Северного Бастиона Нилхоры. В этот древний район, являющийся, по сути, внутренней крепостью Среднего города, ведет только два не очень широких въезда, которые легко завалить, что, собственно, за века существования и проделывалось неоднократно. Мы въехали через Полотняную Щель, и на собственной шкуре почувствовали, что должен ощутить коварный враг, на свою голову прорвавшийся через баррикады — карета дробно запрыгала по лабиринту узких кривых улиц, стиснутых толстыми каменными стенами, с окнами, живо напоминающими

крепостные бойницы. Некстати съеденный завтрак ворочался в желудке, и на каждом повороте робко просил выпустить его наружу — видно тоже способ передвижения не приглянулся. Напротив меня так же молча, но выразительно страдал Шег. Внятно сказать, что я думаю о необходимости ехать ещё четверть часа, мне не удалось —

карету затрясло как-то особенно энергично, затем лошади всхрапнули и остановились. Неужели дальше не проехать? А, нет, мы уже на месте. Одиннадцатый дом на улице Старых Ткачей, судя по виду, принадлежит хозяину успешной

мастерской, или средней руки купцу. Принадлежал. Здание встретило нас давящей тишиной недавней насильственной смерти, которая сгущалась и пульсировала в такт причитаниям невидимой отсюда женщины. Сколько же тут..? Никак не меньше четверых. И не больше семи, иначе бы я ещё на подъезде

учуял. Патрульный, до того подпиравший плечом дверной косяк, подобрался, и на всякий случай

отсалютовал всем разом. — Кто в доме? — Хасвиг без видимого удовольствия прислушался к неумолкающему

речитативу, видимо, представляя гибнущие под руками благонамеренной плакальщицы улики. — Соседка, родственница одного из убитых. Нолт за ней присматривает, чтоб не трогала

ничего. Мы порядок знаем. Следователь недоверчиво хмыкнул, но развивать мысль дальше не стал. Вместо этого

осмотрел дверь, подергал бесполезный теперь засов, сделанный в виде кошачьей лапы, не сумевший уберечь хозяев от беды, и вошел внутрь. Дол и Трош аккуратно оттерли плечами сунувшегося было Шега, и, пропустив меня вперед, закрыли дверь. Чем меньше народу топчется по месту преступления, тем больше шансов что-то найти. Время для ударного труда остальных наступит позже. Быстро оглядев тесный коридорчик-прихожую, завешенную разнообразной верхней одеждой,

следователь проследовал в гостиную, спотыкаясь о разбросанную обувь. Я побрел за ним, стараясь не дышать слишком глубоко. Густой аромат выпечки с корицей перемешался с тяжелым запахом крови, который, скорее всего не ощутил никто, кроме меня, с моим обострённым восприятием, образуя на редкость неприятное сочетание. Может быть, получится уговорить Хасвига проветрить комнаты? Или это расследованию помешает? Леший его знает, какие у них тут методы. Причитания в соседней комнате стихли, раздались неуверенные шаги, сопровождаемые

тяжелым буханьем сапог, и в гостиную вошла заплаканная женщина лет тридцати в сопровождении усатого стражника.

— Господин следователь? — Да, уважаемая. Позвольте выразить вам мои соболезнования. Женщина потерянно кивнула. — Они на кухне. Все. Я должна вам что-нибудь сейчас рассказать? Хасвиг правильно оценил невыразительность голоса, и заботливо посоветовал: — Нет, уважаемая, идите пока домой. Вы ведь рядом живете? Соседний дом? Я когда тут все

осмотрю, зайду к вам, тогда все и расскажете. А вы, — кивок усатому, — проводите свидетеля. Стражник флегматично забухал следом за женщиной, а мы прошли на кухню. Густой, хоть

ножом режь, запах стал совершенно непереносимым, мешая сосредоточится на чем либо, кроме него. Хасвиг внимательно принюхался, и кинулся к окнам. Неужели откроет? Нет, пока только осматривает. Железный человек.

— Киор, пиши... Куда к столу?! Я его ещё не осматривал... Пиши — на парадной двери следов взлома нет. Открыть засов снаружи не отдирая наличников нельзя. Оконная рама на кухне закрыта. Следов взлома нет. Записал? Фууух! — Уважаемый следователь дернул

шпингалет, и, открыв раму, высунулся в окно так, что я с трудом подавил желание придержать его за сапоги. Первый этаж, падать в любом случае не высоко. — Ладно, дышать можно, так что за работу! Свежий воздух с ощутимым усилием протиснулся сквозь корично-кровяные ароматы,

позволяя, наконец, выдохнуть и осмотреться. Неуютное место. Даже без трупов. Кухня, обставленная не слишком дорогой, но покрытой резьбой и потемневшей от времени мебелью, производила впечатление памятника основательности, и явно не предназначалась для повседневной суеты жалких смертных. Видал я парадные залы дворянских замков, которые менее величественно смотрелись. Интересно, как такого эффекта добиться удалось? Люди, хоть живые, хоть мертвые, смотрелись на ней откровенно чужеродными элементами. Кстати о мертвых — все с аккуратными ножевыми ранами, никакого сравнения с

обгрызенными голодной нежитью, или изъеденными проклятиями трупами, с которыми мне до сих пор доводилось иметь дело как ученику мага. Хотя ментальный фон, пожалуй, тяжелее будет. Добротно одетый мужчина даже после смерти остался сидеть во главе накрытого на девять

персон стола, только завалился вперед, демонстрируя рану в основании черепа. Судя по всему, он был убит первым, и даже не успел сообразить, что происходит. Двое мужчин помоложе успели вскочить и вооружиться, и теперь лежали рядом с перевернутыми стульями. На ноже одного из них запеклась корочка крови — кто-то из нападавших оказался недостаточно проворным. Сказать Хасвигу, что я заклинанием поискать могу? Нет, пока не стоит. Вот если их способы не помогут, то я поколдую. Риск, конечно, но нехорошо будет, если преступники останутся на свободе. Как бы образец крови понезаметнее достать? Умеренно заинтересованный взгляд вправо-влево показал, что все кроме меня заняты делом

— стражники с интересом ковыряются в запорном механизме раскуроченного тайника в стене — если я хоть что-нибудь понимаю в жизни — уже пустого, а Хасвиг с сосредоточенным выражением лица осматривает ближайшее тело. Замечательно. А я подальше отойду... Я неопытный, так что мне бы к окошку поближе, к свежему воздуху... Маневр вывел прямо за спину покойного хозяина, и открыл для обозрения четвертое тело — пожилую женщину, лет на десять старше хозяина дома. Родственница? Кухарка? Быть не может, чтобы в таком доме хоть одной служанки не было. Из перерезанного горла натекла приличная лужа крови, бурая корка которой оказалась почти не различимой на коричневых досках пола. БЭМЦ! Дрррррр... Пенал со свинцовыми карандашами удачно подкатился к самому телу. Эк

они все подпрыгнули. Не тела, разумеется, стражники. — Извините. Я только что четвертый труп заметил. — Надеюсь, не тушечницу уронил? — Хасвиг вытянул шею, пытаясь из-за стола оценить

масштаб причиненного мной ущерба. — Нет, я её и не взял сегодня. Просто пенал от неожиданности выпал. — Я поднял

раскрывшуюся во время падения деревянную коробочку, и продемонстрировал сослуживцам, а затем начал торопливо собирать раскатившиеся стержни. Попутно сковыривая частички крови — все равно из-за стола меня почти не видно. Трош опередил сердито открывшего рот Хасвига.

— Все в порядке, по первости все нервничают. К мертвякам привыкнуть надо. Сам в обморок не падаешь, не блюешь, на первый раз — самое оно. Следователь, чуть подумав, ругаться не стал, и вернулся к осмотру. Стражники, обмениваясь

профессиональными терминами, половина из которых оказалась мне не известна, взялись ему помогать. Я засунул в пенал последний стержень, немного помедлил и пополз вокруг стола — раз есть возможность, надо ещё один образец взять, и начинать уже заниматься своими обязанностями.

Пухлая стопка грунтованных под свинцовый карандаш листов покрылась записями. Мало бумаги взял, как бы не пришлось между строчками писать. Попадались мне такие отчеты с мест происшествий, когда я в архиве трудился. Хуже нет набело переписывать: поди разбери, что писарь своими сокращениями имел ввиду. Хотя нет, не придется. Осталось только третий этаж на предмет магии осмотреть, и все. После двухчасового конспектирования чужих умных мыслей прогулка по тёмному пустому зданию — почти отдых. Дом удрученно притих, переживая смерть хозяев. Я успокаивающе провел ладонью по

кленовым лестничным перилам — трудно защитить того, кто сам приглашает убийц, а затем поворачивается к ним спиной. Как и следовало ожидать, на третьем этаже магии тоже не обнаружилось. И убийцы и жертвы

прекрасно справлялись со всеми затруднениями, не прибегая к дорогостоящим потусторонним силам. Ни зелий, ни амулетов, ни остаточных следов заклинаний. Внутренние деревянные перегородки еле слышно вздыхали и поскрипывали, жалуясь на

судьбу. Никаких привидений здесь, конечно, нет, но новым жильцам придется долго привыкать к шорохам старого дома.

— Киорсах, скоро ты там?! — От вопля Хасвига, пытавшегося докричаться с первого этажа на третий, здание, как мне показалось, испуганно присело, поглубже нахлобучив черепичную крышу. Шорохи смолкли.

— Ещё две комнаты осталось!!! — Спускаться на два этажа ради одной фразы мне тоже не захотелось. Лучше голосовые связки разомну.

— Заканчивай, и дуй по-быстрому в управление, я видел, у тебя бумаги мало осталось, а нужно ещё протоколы опросов свидетелей вести.

Вечером я притащился в "Зеленую звезду" совершенно никакой. Что бы там ни втирали

новичкам умудренные магистры о трудностях и тяготах служения Высокому Искусству Магии, лучше начаровать четыре "дождя ярости" старшего уровня, и все без перерыва, чем целый день свидетелей опрашивать, а потом весь этот бред писать, писать, писать... А ведь Хасвиг ещё остался в управлении над этими записями медитировать. Впрочем, тут я ему не советчик, поэтому он меня так рано и отпустил. В обеденном зале я не чувствуя вкуса запихнул в себя остывший ужин, и, выкинув из головы трупы, свидетелей, протоколы, и прочие ужасы, с чистой совестью заснул прямо над тарелкой.

Утром хмурый красноглазый Хасвиг, дождавшись, когда зевающая команда соберется в

полном составе, объявил: — Уважаемые! Вчерашний ударный труд не прошел мимо внимания начальства! И так как в

деле осталось только поймать и допросить пустившихся в бега главных подозреваемых, — а мы главных подозреваемых нашли? Или это результат его ночных бдений? — это дело у нас забирают, и отдают... Не важно. А мы едем в Хрустальный район, расследовать ограбление. Официальное объяснение — у нас свой заклинатель есть, а там на магию похоже. Это что же, все заново начинать?! А кто-то со всего готового премию получит?!! — И что именно навело на мысль о магии? — Отсутствие следов. — Чего? — Всего. Судя по словам потерпевшего, пропажа просто телепортировалась из запертого

сейфа запертой комнаты запертого и охраняемого ото всех и вся особняка. Шег внезапно оживился.

— А это не тот ли умелец поработал, который в районах попроще уже пять домов обнес, а начальство дело заводить отказалось, чтобы висяки не плодить? Потому что заклинатель магии не обнаружил, а материальных следов тоже не нашли?

— Он самый. Не сунулся бы к фэту Кайтэгу, и не завели бы. Не знаю, что это за фэт такой, но Главный Следователь засуетился так, будто под его любимым служебным креслом костер развели. Трош с силой поскреб заросший щетиной подбородок, и цензурно высказал общее мнение: — Вот... Нехорошие люди. — Не то слово. А сейчас — марш в карету. Может, хоть сегодня удастся пораньше закончить. Окрыленная этой заманчивой перспективой группа бодро вымелась из кабинета, и порысила

подсобными коридорами на конюшню. Теперь главное не отстать. В здешнем оборонительном лабиринте я ориентируюсь ещё не очень хорошо, если что — можно плутать до обеда. Вот номер будет, если ребятам меня искать придется. Чёрный ход (нет, действительно чёрный — темно, как в подвале без светильника), попетляв

для порядка, вывел на внутренний "конюшенно-каретный" двор, на прощание каверзно выставив щербатый порог. Стражники привычно переступили, Хасвиг в последний момент успел сманеврировать, а мы с Шегом опять чуть не растянулись.

— Куда вы так торопитесь, орлы? Без вас расследование все равно не начнут. — Насмешничать он ещё тут будет, следовательская морда. Пока я набирал воздух в грудь для достойного ответа, Шег, удостоверившись, что старшие товарищи идут впереди, и репутация "любимого командира" не пострадает, просто и по-родственному двинул его кулаком по ребрам. Теперь уже следователь, не ожидавший такой подлянки от кузена, оказался вынужден ловить равновесие, и гневно сверкать глазами. Затевать потасовку на глазах у подчиненных не стал, но по лицу вижу — дома Шегу отсыплет с процентами. Тем временем Дол, не отвлекаясь на шебуршение за спиной, убедился что в обозримом

пространстве бдительных дежурных конюхов нет, прокашлялся, и зычно крикнул "Запрягааай!" Заспанный конюх появился почти сразу, даже сено из волос вытрясти не успел. Оглядел наш

бравый отряд, и снова исчез в дверях конюшни. Через десять минут вынырнул в компании двух пегих тяжеловозов, и с покорностью обреченного поволок их к ближайшей карете. Второй конюх споро распахнул ворота каретного двора.

В отличие от прошлых двух раз, дорога прошла плодотворно. Не ожидал от себя такой прыти,

но этого получаса хватило на то, чтобы с нуля разработать заклинание, предотвращающее тряску. Лязгающие на каждой выбоине зубы дивно стимулировали мыслительный процесс — это тебе не дома в уютном кресле над бумажкой корпеть. Жаль только, что применить, не вызвав лишних вопросов, не получится. Я и так уже продемонстрировал немного больше, чем может знать среднестатистический заклинатель моих лет. Да и не даст мне никто над казенным транспортом эксперименты ставить. Но вот в будущем, когда этот бардак завершится... Эх. Кстати, на этом заклинании можно будет неплохие деньги заработать. Творческие муки успешно вытеснили из сознания муки физические, поэтому к месту

назначения я прибыл слегка помятый, но бодрый и полный рабочего энтузиазма. С удовольствием потянул носом дивные ароматы из кондитерской на другой стороне улицы и

осмотрелся. А ничего такой домик. Хоть и Средний город, а забор соорудили — не у всякого особняка в

Верхнем такой стоит. И бронзовые оконные переплеты, успешно заменяющие банальные решетки. Эдакая миниатюрная крепость, только рва с перекидным мостом не хватает. Зато за ажурным забором такие псины бегают — вурдалак дорогу уступит.

Кучер начисто проигнорировал молчаливых зверюг, рассматривающих его очень спокойными желтыми глазами, и, привстав на козлах, замолотил кнутовищем в ворота.

— Это мой рабочий кабинет, господа. Сейф, из которого пропала шкатулка — самый лучший

из имеющихся у меня, а плохого я не приобретаю. В этот раз мы шли втроем: я, Хасвиг, и сильно нервничающий моложавый вельможа с легкой

сединой в коротких темных волосах. Воспитанной с младых ногтей выдержки ему хватало на то, чтобы держать походку ровно-неторопливой, а голос — спокойным, но нервно теребящие кружевные манжеты холёные пальцы выдавали своего владельца с головой. Остальные члены нашей дружной команды остались на первом этаже допрашивать прислугу. Хасвиг, помявшись, отдал Долу амулет - "правдолюб", и оставил за командира.

— Вот, взгляните. — Фэт Кайтег сдвинул в сторону одну из резных деревянных панелей, укрывавших стены примерно до высоты моего роста. Под ней оказалась простая металлическая дверца сейфа, причем без каких-либо отверстий для ключа. Человеческая работа — вместо любимых гномами вычурных гравировок — скромное клеймо мастера. Очень и очень уважаемого. Фэт за цепочку вытянул из-под ворота камзола ключ, и коснулся дверцы левой рукой. Линии клейма, признав хозяина, задвигались, открывая скважину. Ключ дважды мягко повернулся в замке. Мы с Хасвигом критически обозрели скрывавшееся за ней пустое пространство, затем — саму дверцу, вновь ставшую цельной. Следователь потер переносицу. — Что скажешь, Киорсах? Можно обойти эту защиту? — При сильном желании можно обойти все, что угодно. Сейчас посмотрю, что с ней сделали. Хрустальный индикатор ровно засветился, оповещая всех желающих, что уровень фоновой

магии не выше, чем должен быть от исправного волшебного замка. Я сделал лицо попроще, и перешел на магическое зрение. Пристроившаяся на двери

энергетическая снежинка шутливо боднула руку колючими гранями. Ни повреждений, ни липкого налета чужой магии. Хасвиг, не дожидаясь результата моих изысканий, взялся за допрос единственного свидетеля,

находящегося в пределах досягаемости. — Так что, говорите, у вас пропало? Фэт дёрнулся, но взял себя в руки. — Деревянная шкатулка. Из лиственницы. Покрыта резьбой в стиле Фарраг, на крышке —

инкрустация серебром, растительный орнамент. — И все? — Да. В сейфе была только она, а в доме ничего не взяли. Небо, да если бы мне утром не

понадобилось заглянуть в сейф, то я бы не раньше чем через месяц узнал, что меня обокрали! — Глаза Кайтэга тускло сверкнули на сером от переживаний лице.

— Не сочтите за праздное любопытство, что было в шкатулке? — Вас это не касается. — Касается — ведь похититель или заказчик наверняка вскроют её в спокойном месте, и

ваше имущество придется искать по частям. — Сегодня сочетание мягкой улыбки и жесткого взгляда, приберегаемое для строптивых свидетелей, удалось Хасвигу особенно хорошо, но фэт, вместо того, чтобы усовеститься, снисходительно улыбнулся.

— Это исключено. Шкатулка — магическая, причем зачаровывал её не заклинатель, как сейф, а настоящий маг. Открыть её могу только я, и, возможно, её создатель. Магическая? Я намотал на кулак цепочку индикатора, и сунул его в просторное нутро сейфа.

Интересно. Остаточный магический фон ощущается, но слабо. И впрямь хороший мастер заклинание ставил. А если усилить? Индикатор послушно пропустил через себя эхо чужой

силы, и ладонь начала слабо пощипывать запретная магия. Знакомая запретная магия. А...? Нет, не хозяин.

— Скажите, а кто начаровывал шкатулку? Обычно маг при необходимости может отыскать своё творение. Попросить его, да и все.

— Прекрасное решение, молодой человек, но, к сожалению, великий Шекрех Нилхорский почил более трехсот лет назад.

— У вас хранился такой раритет?! — Совсем Тёмный обнаглел, не мог именем поскромнее воспользоваться. — Вы уверенны в её подлинности?

— Несомненно. — Действительно не знает, что надули. — Эта реликвия хранилась в нашей семье много лет, передаваясь из поколения в поколение. — Врешь, мерзавец! Не только логика подсказывает, магией ложь чую. А ведь если бы не обще нервное состояние, пробившее все щиты и маски, мог бы и не распознать. Но зачем? Почему этот... !!! плохой человек не хочет сказать, откуда она к нему попала?!!

Близость и недосягаемость разгадки дурманила голову и сводила с ума. Захотелось вцепиться этому лощёному франту в горло, и выбить из него все, что ему известно, хотя бы косвенно, о моем заочном мучителе.

— Что ж, в таком случае о содержимом шкатулки и в самом деле можно не беспокоиться. По сейфу пока ничего определенного сказать не могу, сначала бы хотелось осмотреть дом на предмет магического вмешательства.

— Я провожу вас. Откуда желаете начать? — Поскольку неизвестно, как вор проник в дом, нужно осмотреть все помещения, начиная с

подвалов. — Если уж у почтенного фэта есть шкатулка, изготовленная Тёмным магом, то почему бы не быть ещё чему-нибудь интересному?

Изнутри дом для аристократа средней руки выглядел необычно: вместо замшело-старинных

вещей, призванных подчеркнуть древность и исключительность рода, в комнатах стояла новая мебель из светлого дерева, инкрустированная яркими поделочными камнями. Только самые лучшие мастера Нилхоры умеют так подобрать цвета, что вещи смотрятся гармонично, а не аляповато, и, судя по тому, что я увидел, фэт Кайтег знал, кому делать заказ. Пол укрывали новые пушистые ковры. Единственные по настоящему СТАРЫЕ предметы, которые мне удалось найти — медные канделябры на лестнице. Никогда не увлекался древностями, но не удивлюсь, если эти светильники застали ещё предыдущую династию. Дышалось в этом обновленном доме удивительно легко. Осмотр затянулся. Я, обострив все чувства до предела, и не выпуская индикатор, шаг за

шагом обследовал каждый подвернувшийся закуток. Хасвиг пядь за пядью исследовал все проемы в стенах, через которые, хотя бы теоретически, мог проникнуть злоумышленник, включая, почему-то вентиляционные. Впрочем, я их тоже проверял — самым тщательным образом. Хозяин таскался за нами, как унылое привидение, звеня связкой ключей. Хвала Небу — по большей части молча. И с ценными советами не лез, только с каждой пройденной комнатой становился все более серым и усталым, будто это он, а не мы выкладывался по полной. Лет пять жизни этот злосчастный инцидент у него точно отнял. Интересно, что в этой шкатулке было, что он так по ней убивается? Когда мы прошли значительную часть второго этажа, фэт не выдержал, и подал голос. — Скажите, а просто телепортировать шкатулку из сейфа вор не мог? — Исключено. Заклинатель такое не осилит — слишком точная настройка нужна. Разве что

какой-нибудь маг вашим фамильным раритетом заинтересовался. Вы знакомы с кем-нибудь из столичных магов?

— Н-нет. Я недостаточно значимое лицо, для того, чтобы быть представленным таким людям. — Идея о том, что МАГИ могут использовать свое Великое Искусство для банального подворовывания, шокировала вельможу настолько, что он на некоторое время забыл о своих терзаниях, и попытался осмыслить ее. Кажется, безуспешно.

— Ну, нет, так нет. Будем искать дальше, тем более второй этаж уже подходит к концу. Хасвиг закончил "физический" осмотр очередной комнаты, и устало присел в плюшевое

кресло, всем своим видом выражая надежду, что я повожусь с осмотром подольше. Не буду разочаровывать — он сегодня ночь не спал, пусть хоть так отдохнет. А я в очередной раз на оконные рамы полюбуюсь. Обзаведусь собственным домом — себе такие же закажу. Бронзовый переплет с успехом заменяет решетки. Щеколды снаружи открыть невозможно, разве что стену расковырять. Ну, или стекло выбить, хотя со стеклами в доме мага-алхимика такой фокус провернуть трудно. Ладно, больше тянуть нельзя, клиент нервничает. Я покосился на устало вытянувшего ноги

следователя, и, подавив малодушное желание закончить все побыстрее, принялся медленно возить амулетом по раме. Нет, рамы чудесные, но сколько же окон в этом лешевом особняке?! Первое окно ничем не выделилось из ряда предыдущих, а вот на шпингалете второго

индикатор потеплел. На то, чтобы хрусталик засветился, остаточной энергии уже не хватило, но я слишком долго ждал хоть какой-то реакции, чтобы пропустить ее. Но почему отклик такой слабый? Использовался амулет, или след старый?

— Скажите, фэт Кайтег, если бы вор проник в дом заранее, скажем, за сутки, он мог бы все это время прятаться?

— Нет, не так долго. Возможно — несколько часов, и то навряд ли. Слуги проводят ежедневую уборку, охранники три раза в день совершают обход с собаками. Вы ведь видели моих собак? Кто-нибудь заметил бы.

— В таком случае, могу утверждать, что недавно это окно открывали с помощью амулета. Слабенький телекинез, я полагаю. Оживший Хасвиг птицей подлетел к окну. Ещё раз осмотрел, потом открыл, и с интересом

проследил взглядом узкий карниз, ведущий куда-то за угол. Радостный оскал, появившийся на его лице, сделал бы честь любому из кайтэговых "драконодавов".

— Ну что? Что вы теперь скажете? — Мы снова толкались локтями у сейфа, только на этот

раз я знал, куда смотреть. — Вы уже можете сказать, каким амулетом вскрыли замок? Это должно быть что-то мощное...

— Могу. Тем же самым, что и окно. — Действительно, зачем долбить дверцу, или ломать наложенное виртуозом своего дела заклинание, если можно просто отжать запор дистанционно? Хваленый сейф знаменитого мастера на ТАКУЮ атаку оказался не рассчитан. Разумеется, магия замка полностью затёрла следы от воздействия амулета, но именно

отсутствие постороннего вмешательства и подтверждало мою теорию лучше всего. Кайтег немного помолчал. — Ясно. Что вы собираетесь делать дальше? — Осмотрю дом до конца, вдруг ещё что-нибудь интересное всплывет. — И не обязательно

то, что пригодится официальному следствию. — Затем пройдусь по городским заклинателям — должен ведь он где-то амулет подзаряжать.

— А я с помошниками материальными следами займусь — ребята на карнизе отпечатки сапог нашли, так что отправная точка есть. — Поразительно, насколько бодрым может выглядеть человек, не спавший сутки.

— Отлично. — Кайтег повернулся ко мне. — Если вам что-нибудь понадобится в поисках, дайте знать.

— Благодарю. И не беспокойтесь, фэт, я приложу все имеющиеся у меня силы для того, чтобы найти вашу пропажу. — Очень искренне и убедительно прозвучало, так как в первую очередь этот артефакт нужен мне самому. Пускай говорить Кайтег отказался (если не найду — прижму, и вытрясу из него всё, что знает, чую, что скоро терять мне будет уже нечего), любая магическая вещь несет в себе слепок дара своего создателя. И подходит для алхимического поиска даже лучше крови.

*** Инквизитор-следователь Родрих ещё раз глянул на расстеленную на колченогом столе карту

Нилхоры. Все сорок девять огоньков магического периметра горели ярко и ровно, опоясывая столицу непреодолимым для магов, заклинателей, и волшебных вещей барьером. К сожалению, напротив двух главных ворот мигали разрывы периметра — полную магическую блокаду столицы король запретил категорически. Глава Торговой Канцелярии вякнул было и остальные ворота не перекрывать, грызун болотный. Хорошо хоть, замолк, когда узнал, что все контрабандистские лазейки тоже перекроет, иначе Магистр бы точно с ним что-нибудь нехорошее сделал, и короля не постеснялся. Можно подумать, всё это лично инквизиторам нужно, а остальных не касается. Сквозняк дёрнул карту, и огоньки барьера нервно задрожали. Подпитать его, что ли, ещё

раз на всякий случай? Нет, рано. Перекачивать систему магией тоже не стоит — у поисковых групп могут засбоить амулеты. Просочившийся сквозь разбитые ставни временной штаб-квартиры порыв ветра заставил

Родриха осторожно поёжится на занозистом деревянном стуле (может ведь и развалиться, ...раритет этакий), и без изысков, но от души проклясть Тёмного, трущобы Нижнего города, и бестолкового владельца этой халупы. Как вообще можно жить в таких условиях? Не удивительно, что остальные инквизиторы предпочитают греться, бегая с поисковыми группами. Кстати о них: за окном раздались знакомые голоса, и спустя пару мгновений в комнату с

опаской заглянул Тэси. — Фэт Родрих, девятая группа дежурство завершила. Был проведён осмотр Портового,

Складского, и Второго Кожевенного районов. Следов пребывания отступника не обнаружено, сменные барьерные амулеты закреплены.

— Спасибо, Тэси. — Инквизитор аккуратно вычеркнул названные районы из длинного списка, и шепнул заклинание. Линия барьера вспыхнула и прогнулась, притянутая новыми амулетами. Вот так. Ловушка сжимается потихоньку, но неотвратимо. — А почему в дверях докладываешь? Боец смущённо помялся. — Боюсь, пол не выдержит — очень уж доски гнилые. Это да, Родрих сам боялся, пока не привык. — Ничего, дня через четыре доберемся до Среднего города, одолжим у добрых горожан под

нужды следствия что-нибудь поприличнее. И с целой крышей для разнообразия. "Гончий" со вздохом откланялся — добрые горожане не любили сотрудничать со

следствием. Хотя прямо отказать, конечно, не могли. Следующая группа должна появиться не раньше, чем через пол часа, так что можно

спокойно отдохнуть. Инквизитор не вставая со стула подбросил полено в камин, и налил травяной отвар, грея о кружку замёрзшие пальцы.

— Бдишь? Родрих поперхнулся отваром, и с трудом удержался от того, чтобы приложить

говорившего шестопёром. — Ларрех! Когда-нибудь тебя точно убьют по ошибке.

Покрытый шрамами визитёр насмешливо осклабился. — Вы все не попадёте, салаги мелкорослые, а к господину Магистру я не подкрадываюсь. — Странно видеть такое благоразумие с твоей стороны. С чем пожаловал? Ларрех? Инквизитор-боевик, безотчётно поправляя ремни доспеха, с напряженным интересом

разглядывал карту. — Не прорвётся? Родрих возвёл глаза к грязному потолку. Всё с этим воителем-энтузиастом ясно — боится,

что драка мимо пройдёт. — Лар, ты что, на лекции по артефактам вообще не ходил? Как можно прорваться через

Барьер? — А если амулет сковырнёт? Шустрый всё-таки. Магистры — они такие. Следователь сделал постную физиономию. — Ну, тогда тебе работы точно не достанется. Откат будет такой, что на трех

магистров хватит, и ещё чуть-чуть останется, — полюбовался на вытянувшееся лицо друга, и успокоил. — В отличие от тебя он это наверняка знает, так что прорываться будет через Ворота. Шанс выжить и уйти у него есть только в одном случае: если ваша ударная братия в драке оплошает. — На этой фразе подвижное лицо рыжего боевика сложилось в такую зверскую морду, что если бы Родрих был на месте отступника, то он предпочел бы атаковать Барьер.