Лекция № 2. Обрядовая традиционная культура

Обрядовый фольклор — сложное явление. В процессе историко-

этнографического анализа обрядовой поэзии сформировалось представление

о ее жанровом составе, то есть фольклорные произведения, исполнявшиеся в

определенном этнографическом комплексе, рассматривались как единый

жанр. Таким образом, песни были разделены на колядки, веснянки,

свадебные, хороводные песни и т. д. Однако некоторые фольклористы на

рубеже XIX—XX в. отметили, что не все произведения обрядовой поэзии

непременно связаны с каким-нибудь одним этнографическим комплексом

(например, свадебные песни могли звучать во время новогодних игрищ, в

свадебном обряде исполнялись хороводные песни и т. д.). Исследователи

отмечали также сходство между произведениями календарного и свадебного

фольклора, между хороводными и игровыми песнями. Так сложилось новое

представление о жанровом составе обрядовой поэзии. Признающий

общность разных обрядовых комплексов, В. Я. Пропп дал классификацию

календарного фольклора этнографических позиций. Среди календарных

песен он выделяет колядки, подблюдные песни, песни масленичные,

веснянки, егорьевские песни, песни семицкие, жнивные песни. Он относит их

к области обрядовой земледельческой лирики, но отмечает, что они обладают

разным содержанием, формой, исполняются по-разному, в разные сроки.

Каждый из этих видов составляет жанр (общность поэтической системы,

исполнение в одни и те же сроки, в тех же формах, тем же музыкальным

стилем).

Обрядовый фольклор по своей роли в обряде неоднороден. С одной

стороны, в нем можно выделить такие произведения, которые выполняли те

же функции, что и обряды (первая группа песен, имеющих магическое

назначение). В обрядах также бытовали такие произведения, которые не

имели магического, утилитарного назначения (вторая группа песен). Цель их

исполнения заключалась в том, чтобы выразить отношение участников

обряда к происходящим обрядовым событиям (например, невеста

обращалась на свадьбе к отцу). Произведения второй группы возникли

благодаря обряду: сначала формировался обряд, а затем, как реакция на него

появлялось произведение. Произведения первой группы обрядового

фольклора вызваны к жизни той необходимостью, которая диктовалась

человеку его обрядово-бытовыми потребностями. Итак, в обрядовом

фольклоре можно выделить произведения собственно обрядовые и

лирические. Собственно обрядовые произведения исполнялись с

определенными утилитарно-магическими целями; лирические, возникнув как

следствие обряда, изображали внутренний мир персонажей (участников

ритуала), а благодаря этому — и их обрядовое отношение к совершавшимся

событиям.

Музыкальный обрядовый фольклор состоит из двух видов: причитаний

и песен. Выявление драматургической сущности обрядового фольклора

позволяет провести определенную границу между причитаниями и песнями.

В причитаниях их исполнительская, драматургическая сущность проявляется

очень четко: вопленица ведет диалог, она постоянно к кому-то обращается,

рассказывает о событиях, ее взволновавших, своим слушателям и т. д. В

собственно обрядовых песнях (кроме игровых) драматургическая сторона

приглушена, малозаметна, а в лирических — совсем отсутствует. Различие

между песнями и причитаниями, безусловно, проявляется не только в их

исполнительской сущности, но и непосредственно в музыкальной, в

поэтическом содержании и художественной форме.

Определяя жанровую принадлежность песен, важно учитывать их

доминирующие функции. Имея в виду назначение обрядовых песен, помимо

игровых, в обрядовом фольклоре можно выделить и другие типы песен.

Например, ритуальные, функция которых в обряде заключалась в том, чтобы

сформировать его или рассказать, что он совершен. Среди обрядовых песен в

функциональном плане выделяются заклинательные песни. По функциям в

собственно обрядовом фольклоре можно также разграничить величальные и

корильные песни. Уже сами названия жанров говорят об их обрядовом

назначении: величальные песни должны были расхваливать, величать

участников обрядов, игр и т. д., а корильные — унижать, высмеивать их.

Ритуальные, заклинательные, величальные и корильные песни являются

собственно обрядовыми песнями. Игровые песни по происхождению,

очевидно, тоже можно отнести к этой группе, хотя, как увидим далее, по

содержанию они значительно шире их. И есть среди обрядовых песен жанр

лирических песен, в которых участники обрядов выражали оценку

происходящим на их глазах обрядовым событиям, действиям. Разграничение

песен по их доминирующей обрядовой функции на ритуальные,

заклинательные, величальные, корильные, игровые и лирические дает

возможность говорить об еще одном уровне классификации обрядового

фольклора. В последние годы некоторые исследователи обратили, например,

внимание на то, что ранее изучавшиеся как единое целое причитания — это,

в сущности, совокупность нескольких типов причитаний: ритуальные

причитания (причитания-заплачки, причитания-просьбы, причитания-

благодарения, плачи на приглашение гостей), п р и ч и т ан и я-з а к л и н а н

и я, п р и ч и т а н и я-в е л и ч а н и я, п р и ч и т а н и я-к о р е н и я и л и р и

ч е с к и е п р ич и т а н и я (причитания-наказы, причитания-сетования,

причитания невесты-сироты и причитания о снах невесты). Таким образом,

обрядовый фольклор в целом выполнял в быту определенные функции. С его

помощью организовывался обряд (ритуальная функция), величали и корили

(величальная и корильная функция), заклинали (заклинательная функция),

выражали обусловленное обрядом отношение его участников к обрядовым

действиям (лирическая функция). Все это нашло свое конкретное выражение

в произведениях разных жанров обрядового фольклора. Итак, обрядовый

фольклор представляет собой многофункциональное и многожанровое

явление. Во-первых, в обрядовом фольклоре выделяются жанры собственно

обрядовые и лирические. Во-вторых, в обрядовом фольклоре различаются

жанры, имеющие отношение к музыке и не имеющие к ней отношения. В-

третьих, в обрядовом фольклоре есть драматургические по своей сущности

жанры и недраматургические. В-четвертых, обрядовый фольклор состоит из

жанров, выполняющих в качестве доминирующей одну из следующих

функций: ритуальная, заклинательная, величальная, корильная, лирическая.

Можно говорить о трех видах обрядовой поэзии — приговорах, причитаниях

и песнях. Приговоры — стихотворно-драматический, причитания —

стихотворно-музыкально-драматический, а песни (за исключением игровых)

— стихотворно-музыкальный виды обрядового фольклора.

Обрядовый фольклор составляет самую обширную область народного

музыкального творчества. ОБРЯД – традиционные символические действия

(установленные обычаем или ритуалом), сопровождающие важные моменты

жизни и деятельности человека. Обряды были нормативными, строго

регламентированными религиозными действами, подчинялись

сложившемуся в течение столетий канону. Они родились в недрах языческой

картины мира, обожествления природных стихий. В обрядах воплощаются

какие–либо религиозные представления или бытовые традиции.

Традиционные обрядовые действия имеют для исполнителей магическое,

юридическое, бытовое (хозяйственное) и ритуально-игровое значение.

Обряд, если можно так выразиться, есть некая схема общения с

обожествлѐнным явлением природы, особый способ оформления

взаимоотношений человека с окружающим миром. Определѐнные слова,

связанные с определѐнными действиями, помогают человеку установить

контакты с природными процессами. Потому слово и действие наделяются

магической, «заклинательной» силой. В зависимости от приуроченности все

народные обряды принято делить на две группы: 1. ТРУДОВЫЕ,

обусловленные хозяйственной деятельностью народа. У русского народа

трудовые обряды называют календарно-земледельческими. Первое слово

подчеркивает связь обрядов с годовым циклом, во втором отражено основное

занятие русского крестьянства. 2. СЕМЕЙНО-БЫТОВЫЕ, связанные с

основными этапами жизни человека (рождение, крещение, инициация,

свадьба, похороны).

Календарный год земледельческих праздников (КАЛЕНДАРЬ – это

система времяисчисления). Первые календари возникли очень давно, в

глубокой древности, в связи с необходимостью измерения времени. Разные

народы считали время по-разному. В одних календарях в основу положена

смена фаз Луны (лунные календари); в других (солнечных) – смена времен

года. В третьих продолжительность года согласовывалась со сменой времен

года, а отсчет месяцев связывался с фазами Луны (такие календари

называются лунно-солнечными).

Русский народный календарь – исторически сложившаяся система

членения, счета и регламентации годового времени. Это сложное

многоуровневое явление, сформировавшееся в результате длительного

исторического развития. В земледельческом календаре нашли свое

отражение практический опыт хлебопашца, его метеорологические и

астрономические наблюдения. Известный в настоящее время народный

календарь представляет собой синтез архаичной (дохристианской) системы и

церковной. Временными ориентирами народного календаря служат: 1.

Сезонные изменения в природе, которые влияют на сроки проведения

крестьянских работ. Природные вехи могут быть: устойчивые (постоянные),

например, зимнее и летнее солнцестояние; неустойчивые (переменные),

определяющие природные явления сезонного характера – листопад,

снегопад, появление первой зелени и др. 2. Даты церковных праздников,

введенные после принятия православия вместе с христианским календарем.

Вследствие такого симбиоза (сосуществования) двух календарных систем

состав и порядок годовых праздников определяется в народной культуре

христианским календарем, а осмысление и интерпретация временных

периодов и конкретных дат принадлежат народной традиции. Христианские

святые и библейские события получают в «бытовом православии»

характерную для крестьянского мировоззрения конкретность. Образы

христианских святых берут на себя функции помощников в труде

земледельца, а к их именам прикрепляются различные прозвища,

отражающие многолетние наблюдения за сезонными природными

изменениями. Дополнительные сложности в народную календарную систему

внесла перестановка в ней акцентов в связи с неоднократным переносом

начала года. На Руси в течение долгого времени существовало три календаря:

гражданский, церковный и народный (природный) месяцеслов, и эти три

различные исчисления времени не всегда совпадали. Встреча нового года по

гражданскому календарю в древности приходилась на 1 марта, что

соответствовало началу весенних сельскохозяйственных работ. В то же

время, православная церковь открывала год 1 сентября (в соответствии с

определением Никейского собора). В 1492 году великий князь Иоанн III

утвердил постановление Московского собора считать за начало как

церковного, так и гражданского года 1 сентября. Этот порядок длился до

эпохи Петра I, указом которого 1700 год и новое столетие стали исчисляться

с 1 января. Эти моменты также нашли отражение в народном календаре.

Сменой календарных систем объясняется также феномен старого и нового

стиля. Так называемый старый стиль – это календарь, введенный в действие

еще римским императором Юлием Цезарем. Новый стиль – это реформа

юлианского календаря, предпринятая по инициативе Папы Римского

Григория XIII. Юлианская система с точки зрения астрономии была не

точной и допускала ошибку, которая с годами накапливалась, что в

результате вылилось в серьезные отклонения календаря от истинного

движения Солнца. Поэтому папская реформа в какой-то степени была

необходима. Разница между старым и новым стилем в XX веке составила

плюс 13 дней. Это вызвало несоответствие даты общеевропейского

Рождества, отмечающегося по григорианскому стилю, и русского

православного, которое празднуется в соответствии с юлианской системой.

Гражданская календарная реформа внесла коррективы и в некоторые другие

традиционные праздники. Так, отмечая Старый Новый год, мы как бы

приобщаемся к православной истории и совершаем дань времени. Само

название этого уникального праздника в нашей стране указывает на его связь

со старым стилем календаря, по которому Россия жила до революции.

Вплоть до новейшей истории существовали также две системы

летосчисления: на базе григорианского календаря, и на основе

действовавшего параллельно юлианского. В настоящее время в нашей стране

летосчисление ведется по григорианскому календарю (новый стиль) – от

Рождества Христова.

Народный календарь является частью традиционной культуры. На Руси

календарь назывался МЕСЯЦЕСЛОВ (слово о месяцах, временах года) – это

упорядоченный счѐт времени, выработанный обществом на основе

наблюдений природы и длительного длиннее тропического года на 11 минут

14 секунд. Месяцеслов охватывал весь год крестьянской жизни, «описывая»

по дням месяц за месяцем, где каждому дню соответствовали свои праздники

или будни, обычаи и суеверия, традиции и обряды, природные приметы и

явления. Жизненный уклад земледельца изначально определялся

поворотными сроками солнечного календаря, фазами развития хлебов.

Основу календаря составили сезонные изменения в природе, в первую

очередь, смена времен года. А основными вехами месяцеслова были дни

весеннего (22.03) и осеннего (21.09) равноденствия, зимний (24-25.12) и

летний (23- 24.06) солнцевороты. Новый солнечный год по этому

времяисчислению начинается тогда, когда, по мнению народа, солнце

поворачивало к новому свету, в дни зимнего солнцеворота. При определении

сроков и продолжительности времен года русские славяне опирались на

действительные природные условия той местности, на которой они живут.

Зима на Руси поэтому считается самым длинным временем года. Еѐ начало

приходится на первые числа октября, а конец – на последние числа апреля.

Весна заканчивалась в двадцатых числах июня, а лето – в конце июля, затем

начиналась осень. Даты, закреплѐнные в народном календаре, ненамного

разнятся с современными астрономическими: 21 марта; 23 сентября; 22

декабря; 22 июня. Издавна основным занятием славян было земледелие,

поэтому культура в целом и основная масса обрядов и праздников носила

аграрный характер. Повторяемость времѐн года – умирание и оживание

природы – диктует ежегодно повторяющиеся действия земледельца. Отсюда

и повторяемость обрядов. Жизнь идѐт как бы по кругу, и самые главные для

земледельца дни отмечаются особыми культовыми действиями, обрядами.

Праздники отмечались главным образом после важных трудовых периодов, в

сравнительно свободное от работ время или же в переломные кризисные

моменты в явлениях природы («Зима за морозы, а мужики за праздники»).

Месяцеслов обозначал праздничное и будничное время, начало и конец

важнейших сельскохозяйственных работ, дни совершения различных

обрядов и проведения культовых действий. Вместе с тем он представлял

собой своего рода народный справочник, рассказывающий об устройстве

мира, о природе человека, об общественном устройстве. Все эти знания

находили свое выражение в приметах, пословицах, песнях, приуроченных к

тем или иным дням, неделям годового круга. Народный календарь,

дошедший до нас в записях XVIII – нач. XX вв. является слиянием

языческого и христианского начал, народным православием («Коляда

пришла, Рождество принесла»). С утверждением христианства языческие

праздники запрещались, многие получали новое истолкование или

перемещались со своего времени. Например, Иван-Купала праздновался

«перед Петром пятым днѐм», т.е. за пять дней до «Петрова дня» – праздника

первоверховных апостолов Петра и Павла. Имена святых служили

крестьянину основой для запоминания сроков начала и окончания

сельскохозяйственных работ. Кроме закреплѐнных за определѐнными датами

в месяцеслове, появились передвижные торжества пасхального цикла. В

результате наложения церковного календаря на годовой дохристианский

цикл сформировалось два типа празднеств: стабильные и подвижные.

Первые, стабильные – «живущие в числе», строго прикреплены к

определѐнным числам месяца, связаны с Солнцеворотом. Вторые,

подвижные, из года в год меняют своѐ место в календаре, отсчитываются по

Пасхе, день празднования которой вычисляется по лунному календарю

(первое воскресение за полнолунием после весеннего равноденствия). От

того, в какой день празднуется Светлое Христово Воскресение, зависят и

даты всех остальных подвижных праздников. В качестве главных границ

между зимним и летним временем у русских выступают праздники

Благовещения (7 апреля) и Воздвижения (27 сентября). Летний и зимний

периоды имеют свои пики, также отмеченные двумя крупнейшими

праздниками – Иваном Купалой (7 июля) и Рождеством (7 января).

В народно-поэтическом восприятии осень - зима ассоциировалась с

засыпанием и заколдованным сном-смертью, а весна - лето – с возрождением

и пробуждением. Языческий славянский миф о Солнце рассказывает, как

Солнце – Ярило теряет свою силу каждую осень и умирает и как в самую

глухую зиму (зимний солнцеворот) просыпается, набирает силы и в полном

блеске сияет вновь, даря своей возлюбленной – Земле – тепло и свет, а та

расцветает и плодоносит. С другой стороны, цикличность календаря

напоминает человеческую жизнь, где весна – это молодость, лето – расцвет,

осень – время сбора плодов, зима – время мудрости и покоя. Народная

культура четко установила виды хозяйственных работ, зависящие от

сезонных периодов – календарная цикличность и ритмичность определяла

жизненный уклад земледельца. В.Я. Пропп в книге «Русские аграрные

праздники» (1963) показал взаимосвязь между всеми календарными

ритуалами и определил общесмысловую направленность годового цикла,

призванного обеспечить получение будущего урожая, плодовитость скота и

благополучие людей.

Структуру народного годового цикла определяют и «крупные

обрядовые комплексы, оформленные по типу переходных ритуалов» [2, с.

99]. Ключевые точки народного календаря, связанные с моментами смены

сезонов (в народном понимании), нередко оформляются по моделям,

заимствованным из семейного цикла. Так, проводы весны уподобляются

похоронам покойного. Погребальный сценарий используется также в

масленичном и троицком цикле (похороны кукушки, русалки и др.).

Стержневые обрядовые комплексы в русской традиции приурочены к:

святочному, масленичному, пасхальному, троицко-купальскому, жатвенному

периодам. Все они занимают довольно продолжительные отрезки времени и

основаны на едином «сценарии», включающем: 1) встречу и проводы

мифологических персонажей; 2) запреты и предписания, касающиеся

поведения людей; 3) поминальные молитвы, в которых воплощен культ

предков; 4) прогностические действия (гадания); 5) продуцирующие обряды,

призванные способствовать увеличению плодородия почв, плодовитости

ценных пород животных, урожайности растений и т.д.; 6) апотропеические

(охранительные) практики.

Обряды зимнего периода. Святочный цикл. Зимние святки – период,

продолжающийся от Рождества Христова до Крещения. Эти двенадцать дней

в народе получили название святки, то есть святые дни в честь великого

события. Слабее представлен осенний календарно-обрядовый комплекс. По

одной из версий, пение в этот период ограничено, т.к. может магически

воздействовать на природу. Рождественско-новогодние праздники

совмещают в себе христианские и языческие черты. По своему

происхождению они связаны с зимним солнцестоянием – одним из

важнейших дней земледельческого календаря, к которому церковь

приурочила день рождения Иисуса Христа. Главный зимний языческий

праздник – Коляда, совместившийся позже со святками – был связан с

представлением об «умирании» солнца, описавшего свой годовой путь. Ночь

перед возрождением солнца – ночь хаоса, противопоставляющего себя

космосу – мировому порядку. Это словно ситуация конца (смерти) года и

мира, весьма опасное время, когда сверхъестественные силы как бы

приближаются к человеку, стирая границы между своим и чужим миром.

Этот комплекс идей воплощается на уровне всех культурных кодов,

задействованный в ритуале, в том числе и в акустическом коде. Зимние

святки делятся на святые вечера (от Рождества до Нового года) и страшные

вечера(с Нового года до Крещения) – время разгула нечистой силы. Их

разделял Васильев день (1 января): ЗИМНИЕ СВЯТКИ Рождество Христово

Васильев день Крещение 25.12/7.01 1/14.01 6/19.01. Святые вечера

назывались страшные вечера. Кануны всех трех основных праздников были

связаны с приготовлением поминальной пищи и с обязательной вечерней

ритуальным застольем в знак посещения душами предков домов. Прибывших

на святочный период обитателей «того» света необходимо было проводить в

загробный мир, а затем очистить границы между мирами (очистительные

обряды обычно приурочивались к Крещению). Название страшные вечера,

видимо, связано с представлением об особенном буйстве нечистой силы в

самую продолжительную ночь года. Празднование Святок среди крестьян

начиналось в ночь с 24 на 25 декабря – рождественский сочельник, который

подводил черту под прожитый год, завершал рождественский пост и

открывал двухнедельные новогодние торжества. Святки праздновались

всеми, но в основе своей это был праздник молодежи: ее игры, песни, обходы

домов, посиделки, гадания создавали неповторимую атмосферу святочного

периода. Поворот солнца на весну отмечен множеством обрядов, но самыми

главными из них являются обряды обхода дворов, гадания, а также

святочные собрания молодежи. По всей территории России был

распространен обычай поздравительного ОБХОДА ДОМОВ группой

колядовщиков. Обходы осуществлялись в определенные дни

(преимущественно под Рождество и Новый год) и в строго установленные

правила половозрастного исполнения (четкая дифференциация детского,

мужского, женского репертуара). Обряд колядования инсценировал приход

духов предков для получения специальной обрядовой пищи. Обходчики пели

песни на улице под окнами или на пороге, располагаясь в зонах контакта с

«иным» миром. В славянской мифологии воплощением новогоднего цикла

был Коляда. Ему и посвящались поздравительные песни-заклинания, песни-

заговоры, сопровождавшие магическую игру хозяина и обходчиков.

КОЛЯДКИ – магические величальные песни, исполняемые во время

святочного обхода дворов (колядования). Песни-благопожелания имеют

рефренную форму. При общей распространенности названия коляда в разных

локальных традициях величальные святочные песни в зависимости от

рефрена назывались также: овсень, аусень, таусень, баусень, усень

(происхождение неясно) – в среднерусском регионе; виноградье по рефрену

«Виноградиѐ красно-зелѐное!» (идеализированный образ цветущего сада) – в

севернорусских и некоторых других районах; щедровка от припевки

«Щедрый вечер, добрый вечер» – в западной и южнорусской зоне (при этом

«Святый вечер!» поют на Рождество, а «Щедрый вечер!» на Новый год).

КОМПОЗИЦИЯ колядок проста: формула прихода праздника, потом –

формула поиска дома, его описания (с преувеличением), формула

восхваления хозяев, просьба и в финале – пожелание или угроза. В зачине

рассказывается о долгой и трудной дороге колядовщиков к дому. Основная

часть содержит благопожелания урожая, приплода скота, многодетности и

т.д. В этом разделе отражается главная функция любой колядки,

заключающаяся в своеобразном «закликании» счастья и богатства щедрому

хозяину. В зависимости от адресата различают колядки коллективные (всей

семье) и индивидуальные (одному члену семьи). Своеобразную магическую

роль в святочных песнях-заклинаниях играет гиперболизация, связанная с

«магией первого дня» (как проведешь Новый год, таков будет и весь

предстоящий год). Зимнее солнцестояние отделяло один годичный

жизненный цикл от другого, а началу года приписывались особенная

открытость и особенная восприимчивость. Поэтому старались, чтобы стол

был изобильным, люди веселыми, а песенные пожелания излагались

посредством идеализированного изображения желаемого. Один из способов

приобретения желаемого – изображение того, что произносишь, т.н. «магия

слова», в которую верили наши предки (как пожелаешь, так и исполнится в

наступающем году). Хороший урожай – самая большая радость, которую

можно пожелать крестьянину. Поэтому речь в колядках нередко заходит о

посеве и богатом урожае. Одаривание обходчиков – ключевой момент

ритуала: чем больше отдаст щедрый хозяин колядующим, тем больше

обретѐт в грядущем году. Ритуальное угощение было признаком полноты

дома, а благополучие в хозяйстве магическим образом было зависимо от

поздравительного обхода. Хозяева одаривали колядовщиков обрядовым

печеньем (козюльками), конфетами, деньгами. Дары собирались обычно

специальным мехоношей в мешок, а потом коллективно поедались. В

заключение обряда повторялись пожелания, а в случае скупости хозяев в их

адрес могли прозвучать угрозы – корильные припевки, основанные на вере в

магию слова. Колядовщики, кроме колядок, распевали также песни,

прославлявшие Младенца Христа (христославление, тропари и др.), Мать

Марию (марийные песни). В соответствии с евангельской легендой звезда, с

которой они обходили дворы (дохристианский символ солнца), трактовалась

как Вифлеемская звезда, появившаяся на небосводе в момент рождения

Христа. Нередко участники вечерних обходов ходили ряжеными в старика и

старуху, цыган, нищих, медведя, волка, козу, которые представляют сферу

чужого. Особенно распространенным персонажем ряженых обходчиков была

коза – символ плодородия и природы. Молодежь «водила козу», которую

часто изображал парень в вывернутой шерстью наружу шубе, с бородой из

пеньки. Другой – "Журав" – палкой с крюком бил присутствующих, а те

откупались дарами. На Новый год дети ходили также «посевать». Обряд

посевания заключался в разбрасывании зерен по полу дома и сопровождался

специальными песнями с пожеланиями хорошего урожая. Посещение

колядников, по народным поверьям, обеспечивало хозяевам урожайность в

поле, приплод скота и общее благополучие в доме. Обычно сами участники

обряда следили за тем, чтобы по оплошности не пропустить чей-нибудь дом:

это было бы воспринято как большая обида и предвестие беды. Святки

невозможно представить без ГАДАНИЙ, при помощи которых старались

определить будущее: когда суждено выйти замуж, в какой стороне, что

предстоит – богатство или бедность. Гадания бывают нестрашные (на вещах,

на курицах, у ворот, башмаком, подслушивание и т.д.) и страшные, когда

человек пытался узнать будущее, выходя на «прямой контакт» с «иным»

миром – таковы, например, гадания на перекрѐстке дорог или гадание с

зеркалом. Весьма распространѐнный вид нестрашного святочного гадания –

гадание на вещах, сопровождаемое подблюдными песнями. Гадавшие (а это,

как правило, были девушки) собирали в одну чашу (блюдо) перстеньки,

серьги, ленточки и другие украшения, накрывали чашу платком вместе с

зернами ржи или пшеницы, угольком, денежкой – они должны были

способствовать успеху обряда. Потом под каждую песенку вынимались

наугад спрятанный предмет из блюда. Чьѐ было украшение – той в песне и

была предсказана судьба. Содержание песен-загадок было зашифровано и

могло иметь несколько толкований. КОМПОЗИЦИЯ подблюдных песен

содержит зачин и две основные части. Обряд начинался зачинной песней, не

содержащей предсказания. За ней следовали короткие, всего в несколько

строк песенки-загадки, сулящие будущее. В целом подблюдные предсказания

распадаются на две большие группы, которые сами исполнители называют

«плохими» и «хорошими». Песни предсказывают здоровье и долголетие,

болезнь или смерть, замужество или девичество, плохое или хорошее

замужество. В основе подблюдных предсказаний лежит прием

иносказательной речи. Зашифрованные образы подблюдных песен близки

образам загадок и по происхождению являются заменами, которые были

необходимы в связи с запретом на называние тех или иных явлений,

например, смерти и т.п. С другой стороны, иносказания могли

использоваться как магическое средство (вербальная магия), обеспечивавшее

благополучие и успех в рамках того или иного ритуала. Во второй,

рефренной, части подблюдных песен, предсказанная судьба закрепляются

заклинанием.

Масленичные обряды Масленица (сырная седмица) отмечается на

восьмой неделе до Пасхи и приходится на период с конца февраля до начала

марта. В русском народном годовом цикле масленичная неделя занимает

пограничное положение, завершая период зимних ритуальных практик и

открывая весенние. В каждой конкретной локальной традиции преобладает

либо зимняя, либо весенняя направленность праздника, что проявляется в

музыкальном оформлении обрядов. Структура масленичного обрядового

комплекса включает в себя не только саму масленичную неделю, но и весь

период подготовки к Великому посту: всеѐдную (отсутствуют постные дни) и

рябую (с чередованием скоромных и постных дней) недели. Несмотря на

включенность в пасхальный цикл, Масленица почти не испытала на себе

влияния христианства, за исключением запрета мясной пищи в течение всех

семи дней и обычая просить друг у друга прощения накануне Великого

поста. Каждый день масленичной недели имел своѐ название, за каждым

были закреплены определенные действия и правила поведения. В первые три

дня недели (узкая, или малая, Масленица) крестьяне еще занимались

хозяйственными работами, но только в дневное время (все вечера на

Масленицу – святые, нерабочие). С четверга начиналась широкая, или

большая, Масленица, когда работать запрещалось. Три последних дня

масленичной недели называются прощѐными, среди них особо выделяется

Прощѐное воскресенье. Вся же седмица именовалась «честная, сырная,

веселая, боярыня-масленица, госпожа масленица».

Масленичная неделя была буквально переполнена праздничными

делами: обрядовые и необрядовые действия, традиционные игры и забавы,

обязанности и поступки до отказа заполняли все дни. В этот период

выделяются три основных ритуальных сферы: поминальный, семейно-

брачный и продуцирующий. Одним из определяющих для Масленицы

является поминальный комплекс. По народным представлениям сырной

седмице предшествует поминальная неделя, когда души умерших

родственников приходят в дома живущих. Основное масленичное угощение

– блины – является обязательным блюдом и поминального стола. Ритуальное

кормление душ могло происходить в течение всей праздничной недели, а в

прощѐные дни умерших приглашали последний раз, после чего «прощались»

с ними на кладбище. К масленичным ритуалам относится также появление и

проводы мифологического персонажа, олицетворяющего Масленицу.

Разжигание костров и уничтожение вместе с чучелом старых вещей

олицетворяло выпроваживание духов предков из мирской жизни. С

поминальной сферой связаны и запреты на выполнение в этот «кривой»,

«опасный» период женских хозяйственных работ. Другой ритуальный

комплекс масленичной недели включает в себя семейно-брачные мотивы.

Значительная часть обычаев на Масленицу была связана с чествованием

молодоженов, поженившихся в течение прошедшего года. Молодым

устраивали своего рода смотрины в селе, ставили их к столбам ворот и

заставляли целоваться у всех на глазах, «зарывали» в снег или катали с гор.

Подвергали их и другим испытаниям: когда молодые ехали в санях по селу,

их останавливали и забрасывали старыми лаптями или соломой, а иногда

устраивали им «целовник» или «целовальник» – когда односельчане могли

прийти в дом к молодым и поцеловать молодуху. Молодоженов катали по

селу, но если за это получали плохое угощение, могли прокатить не в санях, а

на бороне. Масленичная неделя проходила также во взаимных визитах двух

недавно породнившихся семейств («тещины вечера» и «золовкины

посиделки»). Семейно-брачная тема нашла отражение и в специфических

масленичных обычаях, посвященных наказанию парней и девушек, не

вступивших в брак в течение прошедшего года (фактически не выполнивших

своего жизненного предназначения). Например, в южнорусских областях

наиболее известным обычаем было «тягание», или «привязывание» колодки,

когда парню или девушке к ноге привязывали полено, олицетворявшее пару,

и заставляли некоторое время ходить с ним. Чтобы отвязать колодку,

наказанные откупались деньгами или угощением. Среди разнообразных

масленичных обычаев заметное место занимают обряды, относящиеся к

хозяйственным делам и, в частности, магические действия, направленные на

усиление роста культурных растений. Эти продуцирующие практики

соотносятся с аграрной и скотоводческой деятельностью. Например, для

того, чтобы лен и конопля выросли «долгими» (высокими), женщины

катались с гор, стараясь съехать как можно дальше, а также дрались, громко

пели и т.п. В масленичном цикле пение являлось одной из магических

практик, а обрядовые песни вобрали в себя все основные смыслы праздника,

воплощенные на уровне многочисленных кодов народной культуры – от

кулинарного до персонажного. Исполнялись «мáсленки» только женщинами,

которые пели только вечером, после захода солнца, чаще на улице, на ходу

(«проходные»). По продолжительности поэтического текста масленичные

песни принято разделять на долгие (длинные) и короткие (припевки). Долгие

содержат мотивы: а) встречи и проводов/похорон Масленицы, масленичной

пищи, осуждения Масленицы за обман; б) связанные с посещением

молодухами своих родителей – мотивы жалобы, прощания; в) весенние

сюжеты – «замыкание зимы» и «отмыкание лета». Короткие масленичного

цикла связаны с осуждением не вступивших в брак, а также с перебранками

парней и девушек. В некоторых регионах на сырную седмицу помимо

обрядовых масленок исполняются также хороводные (южнорусская зона),

плясовые и лирические приуроченные песни (на Русском Севере и в

Поволжье). Чаще в их поэтических текстах содержатся мотивы, связанные с

Масленицей.

Ранневесенние праздники

Границы этого цикла определяются, с одной стороны, прощеным

воскресением масленичной недели, с другой – празднованием Пасхи. Таким

образом сезон совпадает с Великим постом. В этот период церковь запрещает

все увеселения, к которым относятся пение «мирских» песен, танцы, игра на

музыкальных инструментах и пр. Исключение составляет пение закличек

весны на Сороки или на Благовещенье, а также пение духовных стихов –

песен с текстами религиозного содержания.

Сороки (22 марта). Название происходит от поминаемых в этот день

церковью «сорока мучениках» (убиенных царем Иродом младенцах). Сороки

считают в первую очередь детским праздником, и одно из основных

обрядовых действий – заклички весны с подбрасыванием с протилин к небу

ритуального печенья (в форме птицы). Исполнение веснянок и изготовление

птушек было приурочено либо к Сорокам, либо к Благовещенью.

Благовещенье (7 апреля). Это праздник посвящен дню, когда архангел

Гавриил принес благую весть Деве Марии о будущем рождении Христа. В

народном календаре эта дата означает начало весны. В этот день разрешалось

петь веснянки, чтобы зазвать весну. Исполняться веснянки должны были

зычным, громким голосом, обычно вне избы. Поэтические тексты содержат

призыв весны, ее заманивают обещаниями развлечений и богатства,

сравнивают с зимой. Специфической чертой весенних песен является

синкопированная (ямбическая) ритмика. Напевы имеют ограниченный

диапазон – кварта (реже – терция).

Пасха – один их центральных церковных праздников, посвящена

страданиям Иисуса Христа, его смерти и последующему Воскресению.

Празднуется по православному календарю в первое воскресенье после

первого весеннего полнолуния (по новому стилю с 7 апреля по 5 мая).

Считалось, что в этот период возможен контакт с душами умерших. На Руси

ходят дважды поминать близких на кладбище – на Пасху и на Радуницу. С

наступлением Светлого Христова Воскресения снимались запреты Великого

поста: разрешалось есть скоромную пищу и развлекаться под пение любых

песен. Непосредственно на Пасху исполняли два обрядовых жанра –

волочебные песни и церковный тропарь. Известен обряд обхода дворов с

пением христославных песен с характерным обрядовым рефреном «Христос

воскрес». Людей этих называли волочёбниками. С пением величальных

песен они обходят дворы, за что получают от хозяина деньги или продукты.

Очевидная стилевая близость волочебных песен колядкам. Звуковысотная

организация волочебных песен, как правило, содержит явные черты

тонально-гармонического мышления. В качестве сопровождения при пении

использовались колесные лиры, скрипки.

Пасхальный тропарь – обиходный церковный распев вне церковного

обихода претерпевает значительные изменения. Тропарь как бы

аккумулирует все стилевые черты местной песенной традиции.

Обряды поздневесеннего период. Святая пасхальная неделя

завершается Красной горкой (суббота), воскресенье открывает Фомину

неделю. В этот день (или накануне) принято поздравлять вступивших в

течение года в брак молодоженов. Обрядовое поздравление носит характер

коллективного чествования молодых и называется вьюнишником. Его

участники (чаще всего, люди семейные) группами обходят дворы

молодоженов, под окнами домов которых поют специальные вьюнишные

песни.

Егорий (Юрий) – праздник в честь св. Георгия-победоносца отмечается

6 мая. В народном сознании органично сосуществуют два образа: один из

них приближен к церковному культу св.Георгия, другой – к языческому

культу хозяина земли и покровителя скота. Песни на Егория (их называют

юрьевскими) распространены в Беларуси и сопредельных с нею русско-

украинских территориях. Поэтические образы, манера исполнения и

мелодический стиль очень близки веснянкам.

Троицко-купальская обрядность. Обряды этого периода призваны

продемонстрировать смену весеннего сезона на летний, провести четкую

границу между ними. Народные представления о смене сезона оформляются

через смерть ритуального персонажа – русалки или кукушки, костромы или

ведьмы (сжигание, похороны в лесу, затопление).

В целом на восточнославянской этнической территории отмечаются

следующие праздники «проводной» направленности:

Семик – четверг на семицкой (седьмой после Пасхи) неделе,

предшествует Троице.

Троица – церковно-христианское название воскресенья седьмой недели

от Пасхи.В народе синонимом Троицы часто выступает Пятидесятница, ему

предшествует троицкая суббота.

Духов день (Дух) – следует за Троицей (понедельник) и открывает

восьмую неделю от Пасхи.

Зеленые святки (или березка) – название периода с Семика до Купалы в

западных областях украинско-белорусской зоны и частично прилегающей к

ней русской территории. Фактически сливается с Иваном Купалой.

Иван Купала – день летнего солнцеворота, завершает поздневесенний

сезон у восточных славян.

В целом обряды весеннее-летнего пограничья основаны на смешении

двух культов – культа растений и культа заложных покойников. Среди

растительной символики первостепенное место отведено березе. В троицкую

субботу из леса несли обрядовую зелень, она именовалась маем, а песни,

приуроченные к Троице и Духу – майскими. На заключительном этапе

обряда зелень уничтожали.

Также под березой проходит ритуальная троицкая трапеза с пением

обрядовых песен и вождением хороводов. Девушки закручивали ветки

березы кольцами и связывали их, через эти веночки целовались и менялись

крестиками – кумились.

Песни, сопровождающие обряд проводов кукушки, а также русальные

песни, стилистически близки основному пласту духовских песен. Заметную

роль играют хороводы. Отличительной чертой белорусского действа

выступает элемент обязательного обхода всех дворов с исполнением

кустовых песен, содержание которых напоминает зимние поздравительные

песни и пасхальные волочёбные песни.

Купальская традиция. Музыкальное содержание ритуала обычно

присутствует только в смысловой доминанте обряда – либо на Троицу, либо

на Купалу – и носит соответствующее жанровое определение (духовские,

майские, троицкие – с одной стороны, и купальские – с другой). Основной

массив песенных образцов купальских песен практически всегда содержит

указание на конкретную приуроченность напева к купальскому обряду.

Обычно песенная строфа включает в себя обязательный рефрен со словами:

«Купала на Йвана!», «ай рано на Йвана!». В поэтических текстах песен часто

подчеркивается, что эта ночь самая короткая в году. Музыкальное

содержание купальского обряда представлено только в русских селах русско-

белорусского пограничья.

Жнивная обрядность. Не имеет строгой временной прикрепленности

к датам. Время уборки нивы определяется состоянием посевной культуры. В

жатвенном ритуальном комплексе различают три этапа: зажинки (сбор на

жатву), жниво (непосредственно уборка хлеба), дожинки или обжинки

(окончание жатвы).

Жнивная обрядность выявляет древнейший земледельческий культ

полевых духов: к ним обращаются в песне в начале зажинок (иногда с

подбрасыванием вверх снопа), завивают бороду в конце дожинок.

Последнему снопу часто придается человеческий облик – его наряжают, как

бабу. Под пение песен вся процессия несет сноп в дом хозяина нивы. Потом

его (через некоторое время) уничтожают.

Жнивными считаются песни, сопровождающие непосредственно

трудовой процесс, а также исполняемые во время отдыха в поле или по

дороге с нивы домой. Наименее отмечен песнями зажинальный этап обряда,

и напротив, дожинки очень богаты песнями. Имеют тематику, связанную с

ожиданием жницами расплаты за свою работу – угощения от хозяина нивы.

Иногда в жнивных песнях содержатся слова величания хозяину нивы или

наоборот шутливая брань в его адрес.

Особую группу обрядовых песен составляют так называемые бородные

песни, исполняемые при завивании бороды (ритуальный предмет,

символизирующий окончание жатвы).

По своему музыкальному стилю песни, исполняемые в период жатвы,

относятся к двум разным песенным пластам. Один из них – собственно

обрядовые песни и приуроченные к жатве лирические песни – обладает

всеми чертами календарной песенности (силлабический стих, слоговая

мелодика, узкий терцовый диапазон, гетерофонно-монодийная фактура,

особая манера обрядового пения резким напряженным тембром).

Другой пласт песен – неприуроченные лирические песни, которые

могут исполняться в любое другое календарное время (закрепленность

одного поэтического текста, более развитые формы строфы,

преимущественно внутрислоговая мелодика, широкий диапазон напева,

развитые формы фактуры). Сюжеты о сироте, о превратностях женской доли.

Календарные песни, музыкально оформляющие обряды годового круга,

составляют один из наиболее ранних срезов музыкального фольклора.

Содержание календарных жанров связано с представлениями о круговороте

природы, с сельскохозяйственным календарем. Эти песни отражают

различные этапы жизни крестьян-земледельцев. Особенности структуры

календарных обрядовых песен: формульность напевов (заговорная

функция); малая вариативность (народные певцы стараются строго

следовать существующему у них в сознании образцу); узкий звуковой

диапазон; гетерофонная фактура; особая манера темброинтонирования –

громким напряженным голосом, рассчитанным на максимальный охват

открытого пространства. В русской народной культуре пение наделяется

магическим значением.

Функции календарных обрядовых песен (по О.А. Пашиной):

1. Упорядочивание и организация времени. Музыкальный код песен

становится мощнейшим магическим средством, при помощи которого, в

представлении народа, можно управлять временем, менять его ход или

намеренно стягивать его в одну точку.

2. Утверждение и поддержание структуры традиционного сообщества

через уподобление стадий человеческой жизни этапам годового цикла. Это

выражается в половозрастной закрепленности календарно-обрядовых

жанров, когда раннюю весну кликают незамужние девушки, троицкие песни

исполняют девушки и молодухи, в период жатвы поют замужние женщины,

начало годового цикла представляет собой «парад» всех основных

возрастных групп.

3. Способность придавать акустическую знаковость определенному

временному периоду.

4. Организация обрядового пространства в зоне распространения звука

(выбор специальных мест, где помещаются исполнители и откуда звук

хорошо разносится, антифонные формы пения, связь его с движением).

5. Одно из средств создания сакрального хронотопа, в котором только и

возможно совершение магических действий («магия места», акустический

купол).

6. Выполнение пением продуцирующей (способствует увеличению

плодородия) и апотропеической (охранительной) задачи.

7. Социально-регулирующая функция, обусловленная утверждением

или изменением социального статуса определенных лиц.

8. Структурные функции, связанные с маркированием начала,

середины и конца ритуального комплекса.

Кроме обрядовых календарных песен, строго регламентированных в

отношении исполнителей, места и времени (годового и суточного), в орбиту

народного календаря оказались вовлечены и другие необрядовые жанры

музыкального фольклора, получившие временнýю прикрепленность в рамках

годового круга. К ним относятся: сезонно приуроченные лирические и

хороводные песни; инструментальные наигрыши и ритуальные шумы;

духовные стихи и церковные песнопения (тропари, ирмосы и т.д.).

Календарная обрядовая и необрядовая песенные сферы принципиально

различны, несмотря на то, что нередко обнаруживают музыкально-

стилистическую близость. Язык обрядового пения – «чужой» язык,

необходимый для общения с иномирными жителями. Язык приуроченных

необрядовых жанров относится к разряду «человеческих», свойственных

миру живых. На русской этнической территории представлены разные типы

календарно-песенных традиций. Их особенности определяются

климатическими и ландшафтными условиями, типом хозяйственной

деятельности, конфессиональной принадлежностью населения,

историческими условиями, наличием или отсутствием иноэтнических

контактов и многим другим. Так, на западе России сложилась целостная

система календарно-песенных жанров. Для южных территорий типична

фрагментарная наполненность годового круга (зимние поздравительные,

весенние заклички, троицкие песни). Отсутствие тех или иных календарных

жанров компенсируется хороводными песнями. В северных и поволжских

регионах встречается мало календарных песен. Народная обрядовая музыка

прочно вошла в быт людей, отражая самые разнообразные грани

хозяйственной, социальной и семейной жизни. Исследователи полагают, что

в догосударственный период (то есть до того, как сложилась Киевская Русь)

восточные славяне имели достаточно развитый календарный и семейно-

бытовой обрядовый песенный и инструментальный фольклор. С принятием

христианства языческие верования постепенно теряли свое значение. Однако

чисто внешние формы древних праздников оказались необычайно

устойчивы, и обрядовый фольклор продолжал жить как бы вне связи с

породившим его язычеством. С расширением городской культуры смысл

магических действ, породивших тот или иной вид народной музыки, начинал

забываться. Возникшие как аграрно-магические действия, обряды

постепенно утрачивали свою первоначальную функцию. Например,

древнейшие заклинания дождя со временем превратились в детскую забаву

(«Дождик, дождик, пуще…»). К ХХ веку многие обрядовые компоненты

воспринимались как развлечение, а их прагматический статус со временем

сменился на игровую ритуальную форму.

Древнейшие семейно-бытовые песни. Плачи и причитания.

Древнейшее происхождение имеют семейно-бытовые песни. Они

сопровождали человека на протяжении всей жизни: от рождения до смерти.

Важными семейными обрядами были: рождение младенца, крестины,

именины, свадьба, прием гостей, новоселье, похороны, поминки.

Песни детства: крестинные, колыбельные.

Крестинные (крестильные, родинные) песни возникли после крещения Руси в

988 году. В старину они исполнялись крестными и гостями по случаю

рождения нового члена семьи после церковного обряда Крещения. В них

звучали пожелания крестнику добра, счастья, ума, богатства, знатности.

Также исполнялись величания, адресованные молодой матери.

Колыбельные песни. Колыбельные песни в народе зовут байками. Это

название произошло от глагола баять, баить – «говорить». Старинное

значение этого слова – «шептать, заговаривать». Такое название

колыбельные получили не случайно: самые древние из них имеют прямое

отношение к заговорной поэзии. Со времени колыбельные песни утратили

обрядный и заклинательный характер. Младенец еще и говорить не научился,

а его укладывают спать под уютную неторопливую приятную песенку. Для

таких песен специально подбираются красивые, ласковые слова: "гуленьки",

"люленьки", "баюшки". В них нет взрывных, резких сочетаний, звучат они

плавно, мягко. Для колыбельных характерны такие припевные слова: "люли",

"баю - бай". В убаюкивающих песнях часто упоминаются котик, который

приятно мурлычет, воркующие голуби – гули, а также петушок, попугай,

горностай. Примером могут служить сюжеты тех песен, которые издавна

избрали своим «героем» кота. Древняя основа их возникла в связи с

поверьями о том, что мирное мурлыканье кота в доме приносит сон и покой

ребенку. Существовал обычай класть в колыбель спящего кота, чтобы малыш

лучше спал. В старинных колыбельных встречаются образы существ: Сон,

Дрёма, Угомон. В старину колыбельку качала мать или няня (бабушка,

сестра, соседская девчонка), которые пели колыбельные о том, как вырастет

малыш большим, добрым и всех, кто его растил будет благодарить и

подарками одаривать. В песнях, назначение которых убаюкать ребят,

ритмика и звуковое «оформление» соответствуют покачиванию и скрипу

зыбки.

Помимо песен с установившимся текстом встречаются и

импровизации. После каждого трехстишия нянька прибавляет какое-нибудь

слово, смотря по обстоятельствам: «баю дитятку», «баю милую», «баю

славную», «бай-бай, глазки закрывай».

Плачи и причитания. Значительное место в старину занимали в

народной жизни причитания. Плач или причитание – напевно интонируемая

поэтическая импровизация, связанная с выражением скорби, горя. Со времен

глубокой древности причитания сопровождали похороны, позднее прощание

невесты с родным домом. Описания похоронных обычаев древних славян

встречаются в летописях и других произведениях древнерусской литературы.

Причитания сопутствовали воспоминаниям об умерших, а также о близких

людях, находящихся в несчастье, в дальней стороне. В «Слове о полку

игореве» Ярославна оплакивает горькую судьбу князя Игоря. В более

поздние времена причитали при сборе податей царскими чиновниками, при

сдаче парня в солдаты (в XVIII – XIX вв). Плачи, причитания отражали всю

глубину народного горя, всю горечь крестьянской жизни.

Для напевов похоронных причитаний весьма характерно наличие ярко

выраженного декламационного начала. Звуковой объем их обычно неширок

(терция – квинта). Мелодическая линия складывается из свободного

варьирования двух-трех характерных интонационных оборотов, гибко

следующих ха стихотворной импровизацией. Исполняются напевы

причитаний ритмически свободно. Ритм подчинен естественной ритмике

интонаций человеческой речи. Между отдельными стихотворными

строчками обычно вставляются всхлипывания, рыдания. Интонации

причитаний претворены во многих произведениях русских композиторов.

Например, в операх «Борис Годунов» Мусоргского и «Князь Игорь»

Бородина.

По свидетельствам этнографов XVIII – XIX веков, свадебный обряд у

восточных славян представлял собой многосоставное драматическое действо.

Свадебный обряд – наиболее любимый народом – лучше всего сохранился до

настоящего времени. Он представлял собой цепь торжественных церемоний,

своего рода бытовую драму, длившуюся несколько дней. Музыка играла в

нем огромную роль. Свадебный обряд обладает удивительной пестротой и

разнообразием, справляется в каждом регионе по-своему. Выяснилось, что с

продвижением по территории России с северной ее части к южным и

западным регионам в корне меняется драматургическое содержание этого

ритуала. Существуют определенные типы свадьбы. Связано это с тем, что в

свадебном действе воплощаются 2 основных сюжета: 1. Инициация (переход)

молодых, смена их прежнего социального статуса (парень и девка) на новый

(муж и жена). Как в любом ритуале, объект свадебного обряда должен

постепенно перейти 3 фазы: 1. обособление, выделение их общины; 2.

момент ритуальной смерти (только так можно перейти в новое качество); 3.

возрождение уже в новом для общины статусе. В восточнославянской

свадьбе главным действующим лицом является невеста, поскольку именно

через этот персонаж все 3 фазы реализуются ярко и многопланово. Смена

статуса молодых реализует оппозицию «смерть/возрождение». Она возникает

всегда, когда происходит смена статуса, переход по социальной лестнице,

т.е. по вертикали. 2. Территориальное перемещение (переход по горизонтали)

– переезд невесты из отчего дома в дом жениха, обретение обеими семьями

новой родни. Содержание этой сюжетной линии – контакт двух родов,

основанный на равенстве, партнерстве, договоре. Таки образом реализуется

другая оппозиция «свой/чужой». До определенного момента свадьбы род

жениха для рода невесты является «враждебным» лагерем. В ходе свадебного

действа, в результате контактов конфликт постепенно снимается.

В зависимости от преобладания в свадебном обряде той или иной

сюжетной линии различают 2 типа восточнославянской свадьбы (по

типологии Б.Ефименковой):

- «свадьба-похороны»: доминирует сюжет инициации, перехода

невесты в новый статус;

- «свадьба-веселье»: преобладает коммуникативно-обменные

отношения двух родов, связанные с переездом невесты в дом жениха.

Восточнославянская свадьба в целом (вне зависимости от типа)

включает в себя следующие этапы:

Протекала свадебная игра под руководством народного "режиссера":

вопленицы, свата или дружки. Постоянно участвуя в свадьбах, они хорошо

знали весь распорядок действий. Первая часть свадебной игры была

посвящена прощанию девушки с родной семьей, и разыгрывалась в доме

невесты. Важнейшими эпизодами здесь были: сватовство, рукобитье, сговор

("пропои", "запоины", "смотрины" невесты), девичник, встреча свадебного

поезда родными и друзьями невесты в день заключения брака.

1. Сватовство (в доме невесты) – проходит в иносказательной форме.

Начиналось словесными комедийными диалогами между родственниками

жениха и невесты. Они исполняли роли купцов и торговых посредников.

Сватов встречали с почетом: спрашивали, кто они такие, из какого они

царства. На вопросы сваты отвечали обидняками и намеками, называли себя

охотниками или рыболовами, ищущими куницу или белорыбицу. И те и

другие родственники вели себя степенно, достойно, и в то же время

старались перехитрить друг друга. Договор (запоручины, рукобитье) о дне

свадьбы. Двороглядье – осмотр приданого жениха.

2. Подготовительный период. В доме невесты – шитье приданого,

приготовление свадебных даров, заварка пива и т.п. В доме жениха –

подготовка к главному застолью.

3. Прощальные обряды в доме невесты. Девичник – лирическая

кульминация свадебной игры – прощальная вечеринка в доме родителей

невесты. Накануне свадьбы невеста в последний раз проводила время с

подругами и родными. Девушки пели лирические и величальные песни,

невеста же, закрытая большим платком, сидела за столом. Дружеское

сочувствие ей со стороны подруг сказывается в их печальных, напевных

песнях. Таковы: "Не было ветру", "Ты река ли моя, реченька". Обращение к

природе, красочные сравнения (девушка – лебедушка, ягодка) придают

тексту песен особую красоту. Видное место среди девичьих свадебных песен

занимали грустные лирические песни о горькой судьбе девушки, выдаваемой

за немилого, на чужую сторону. Песни невесты, по заведенному порядку,

отличались глубоким трагизмом. Они так и назывались – "плачами",

"причетами". Невеста прощалась со своей "вольной волюшкой" и с девичьей

"красотой" – повязкой, украшавшей ее голову на гуляньях и хороводах.

Вечером она обходила всех своих родственников, исполняя перед каждым

домом причет. Затем девушка отправлялась на кладбище, причитая на

могилах умерших родных. Свадебные причитания пелись не только

невестой, но также и ее матерью, а иногда старшей сестрой. В день свадьбы с

раннего утра в доме невесты собирались подруги, чтобы нарядить и

проводить ее к венцу. Здесь проводился обряд расплетания девичьей косы на

две (прическа замужней женщины). В песнях, исполняемых подругами

невесты в утро свадебного дня, невеста изображалась горько плачущей.

Такова песня "На море утушка". Как утушка горюет, расставаясь холодной

зимой с синем морем, по которому она вольно плавала, так и девушка в утро

свадебного дня горько плачет при мысли о предстоящей разлуке с

родителями. Прощание с красотой. Прощальные обряды в доме жениха.

Мать благословляет сына, отъезд свадебного поезда в дом невесты.

4. Приезд свадебного поезда. Встреча свадебного поезда. Подъезжая к

дому невесты, жених и его родственники находили ворота на запоре. Соседи

преграждали путь к дому, и поезжанам приходилось откупаться от них

угощением и вином. Когда сватам открывали ворота, подруги невесты

встречали их насмешливыми песенками ("У нашего свата соломенна хата"

или "Сватушка"). Передача невесты жениху (торги, выкуп). Благословение

молодых родителями невесты. Отъезд к венцу.

5. Венчание в церкви.

6. Встреча молодых в доме жениха. ввод невесты в новый дом, главное

застолье с делением каравая, испытания молодой.

Веселый свадебный пир (после церковного венчания) в доме родителей

жениха, обычно продолжавшийся несколько дней. Всеобщее веселье своими

остроумными и задорными шутками и "приговорами" вызывали балагур

дружка.

Свадебное пиршество сопровождалось пением величальных,

застольных шуточных и плясовых песен. В песнях свадебного пира величали

молодых, их родителей, сватов и других, а также поочередно всех гостей.

Такие песни имеют праздничный, торжественный характер. Величаемые

должны были одаривать певиц деньгами. Тем, кто скупился, пели шуточные

"корительные" песни.

«Свадьба-похороны». Свадебный ритуал этого типа является основным

для северорусских традиций. Это один их самых драматичных ритуалов

восточных славян, поскольку в этом обряде есть ассоциации с похоронным

обрядом. На протяжении всего обряда господствуют такие образы как образ

расставания, пути-дорожки на чужую, дальнюю сторону, откуда нет

возврата, бессилье человека перед неотвратимым ходом жизни.

Драматическое содержание органично проявилось в таком жанре как

свадебный причет. До венца – самая драматичная часть обряда. Это

оплакивание невестой и ее подругами девичества, родного дома, семьи и

близких. Здесь практически нет песен, а если есть – то прощальные с

характерной нисходящей мелодикой в узком диапазоне. Причитают

практически все девушки и женщины в самых различных ансамблевых

вариантах: невеста и девушки, невеста и ее мать или сестра, сольная причеть

невесты, групповая причеть девушек. Даже в подготовительный к свадьбе

срок – между сговором и днем свадьбы – невеста выходит на улицу для

прощания, «голосит», оплакивая свою девичью красу и русую косу,

приходящей родне. При этом лицо ее завешено платком (взгляд считался

опасным, как у покойника), ноги должны быть обязательно обуты (след

также опасен). Основным языком общения невесты с окружающими в это

время служит язык жестом и плач-причитание. Этап отчуждения от прежней

социальной группы проявляется в выключении невесты из повседневной

жизни семьи и общины: она не работает, не гуляет, ест отдельно, ограничена

в передвижении (ее водят под «белы рученьки» подружки, демонстрируя тем

самым ее временную недееспособность). Важным в музыкальной

драматургии этой части обряда является противопоставление невесты –

девушкам. Это проявляется на музыкальном уровне в интересных формах:

- противопоставление может быть тембровым: невеста исполняет ту же

песню, что и девушки, но на октаву выше.

- при исполнении одной мелодии, партии невесты и девушек могут не

совпадать по времени и высоте, отчего возникает эффект канона.

- противопоставление партий на уровне жанров: невеста причитает, а

девушки исполняют свадебную, календарную или даже частушку.

Отличительной чертой севернорусской свадьбы является посещение

невестой бани утром накануне свадьбы. Топят ее обычно 2 подружки и

причитая зовут невесту. В баню невесту могли вести или девушки, или

специально приглашенный колдун. Мытье в бане носило прежде всего

сакральный характер: считалось, что таким образом можно смыть признаки

«старой» жизни. С этого момента девушка становилась для членов общины

женщиной. Так состоялся переход из прежнего качества в новое – через

ритуальное посещение бани. С этого момента прекращается ритуальное

молчание невесты – она может говорить, с глаз ее снимают повязку-платок –

она «обретает» зрение. После бани невесту одевают во все новое, не

ношенное, иногда сразу делают прическу замужней женщины (в некоторых

традициях невесте распускают волосы непосредственно в церкви, а смена

прически происходит сразу после венца, у церкви).

Последняя предсвадебная вечерина-девичник в доме невесты

проводится накануне свадьбы. Утром, сразу после появления жениха в доме

невесты, проходит обряд прощания с красотой (где-то она называется

молодостью, волей). Красота – предмет невестиной одежды, чаще всего

лента из ее косы как символ чистоты, девичества, расставание с которым

трагично по сути. Невеста оплакивает свою былую девичью жизнь, пытается

отдать свою красоту родным (чаще младшей сестре, чтобы та скорее вышла

замуж), подругам или природе (деревьям, травам, цветам).

Плачи невесты отличаются особой манерой исполнения, поскольку

важным ее компонентом является пантомима – язык жестов. Выразительная

жестикуляция, хлестанье (бросание на полусогнутые руки и колени, голова

при этом прижимается к рукам) заимствованы целиком из похоронного

обряда. В некоторых местностях хлестанье разрастается в целую

драматическую сцену: невеста норовит удариться побольнее, для чего

взбирается на лавку, чтобы хлестнуться об пол с возвышения. Не имеет

значение, одобряет в душе невеста предстоящий брак или нет. Приезд

свадебного поезда в дом невесты открывает следующую, не менее яркую по

драматизму сцену. Появление поезжан («чужих», «враждебных» сил)

разрешает конфликт между родом невесты и родом жениха. Под причет

родители благословляют невесту. Мать хлестается, целует дочь, отец в

сопровождении подруг ведет ее за стол, к жениху. Затем молодых выводят

из-за стола, благословляют – вся эта сцена идет под групповое причитание

девушек. Только с объездом к венцу этот хоровой причет прекращается. Если

невеста – сирота, то свадебный обряд приобретает еще больший драматизм,

так как в него вновь вплетаются переживания похоронного обряда.

Вторая часть обряда происходит в доме жениха, куда молодые

приезжают сразу после церкви. при входе в новый для невесты дом молодых

осыпают пухом или крупой (чтобы жизнь была легкой и изобильной).

Начинается основное свадебное пиршество, во время которого невеста

одаривает родню жениха, а род жениха – родню невесты. Исполняются

величальные песни.

Обязательным атрибутом праздничного стола является ритуальный

хлеб, который пекут в канун свадьбы и делят между всеми участниками

застолья. Хлеб символизирует собой собирание обще коллективной доли,

поскольку каждая семья общины принимает участие в его изготовлении (кто

принесет яйца, кто – муку). С изменением социального статуса молодых

общая доля перераспределяется между всеми членами общины. Получая свой

кусок хлеба из общей доли, жених с невестой ритуально оформляют свое

новое положение в социуме как новой семьи.

После брачной ночи в некоторых местностях устраивали шуточную

холодную баню для молодых, отправляли молодуху по воду, которую гости

нарочно расплескивали. Заключительным этапом свадьбы считается первое

посещение молодыми отчего дома, куда она прибывает уже в новом качестве,

в статусе замужней женщины.

«Свадьба-веселье». Для данной разновидности свадьбы характерно

доминирование коммуникативно-обменной сюжетной линии. В ее основе

представление о двоемирии: существование своего – реального мира и мира

чужого. Все пространство поделено на два локуса – локус невесты и локус

жениха. В них параллельно выполняются обрядовые действия: пекутся

караваи (у каждого свой, и украшенный по-своему), проходят застолья,

посады невесты и жениха на квашню или вывороченную наизнанку мехом

шубу («для приплода»), прощальные обряды накануне свадьбы с

расчесыванием волос (иногда и у жениха). Жених и невеста в ходе

многочисленных контактов между родами предстают статичными

персонажами. Это в корне отличает эту свадьбу от северной, центральным

героем которой является невеста. Основная роль в свадьбе-веселье отведена

представителям обеих сторон, действия которых должны нейтрализовать

изначально конфликтную ситуацию. На преодоление граней между «своими»

и «чужими» направлен целый ряд совместно выполняемых членами обеих

родов обрядов:

- многочисленные переезды из дома жениха в дом невесты с

постоянным пересечением границы «другого» мира;

- торги между родом невесты и родом жениха;

- исполнение корительных песен (перебранки шуточного содержания);

- обильные застолья в обоих домах. Характерна: диалогическая

структура ритуала;

- контактно-обменный тип отношений двух сторон;

- мало причитаний, много величальных и корительных песен

- на девишнике происходит главный обряд – расплетание косы невесте.

- важный атрибут свадебного обряда – елочка. При отбытии свадебного

поезда в церковь у елки обламывается верхушка. Текст песен содержит

образную параллель: как ель остается без верхушки, так и мать невесты

остается без дочери.

- игра на музыкальных инструментах (скрипка, гармонь, цимбалы).

- каравай – вся община (каравайные песни); выпекали шишки. Шишкой

называется ветка плодового дерева (груши, вишни) высотой около метра,

вилообразной формы. Ветка по всей длине обматывается узкой полоской

текста и запекается в печи, после чего украшается какой-нибудь зеленью.

Т.О. кулинарное действо занимает ведущее место в южнорусской свадьбе.

- обязателен пропойный обряд.

- чтобы семья была крепкой – обряды переплетения, связывающие

молодых в одно целое: переплетали их волосы, обвязывали рушниками,

заставляли «переплести» пальцы рук, связывали подол невесты с рубашкой

жениха. В знак верности молодые обменивались шишками (позже при

христианстве, этот обычай сменился обычаем обмена кольцами при

венчании).