internum drive magazine

1

и л л ю с т р и р о в а н н ы й ж у р н а л д л я ч т е н и я н а р у с с к о м я з ы к е

INTERNUMDRIVEINTERNUMDRIVEINTERNUMDRIVEINTERNUMDRIVEIVEINTERNUMDRIVEIVEINTERNUMDRIVEIVEINTERNUMDRIVEIVEINTERNUMDRIVEIVEINTERNUMDRIVEIVEINTERNUMDRIVEIVEINTERNUMDRIVEIVEINTERNUMDRIVEIVEINTERNUMDRIVEIVEINTERNUMDRIVEIVEINTERNUMDRIVEIVEINTERNUMDRIVEINTERNUMDRIVEINTERNUMDRIVEINTERNUMDRIVEINTERNUMDRIVNTERNUMDRIVNUMD








































































































WWW.INTERNUMDRIVE.COM • 2010 • НОМЕР 1 • НЕ ДЛЯ ПРОДАЖИ

R I V EIDN T E R N U MH R V A T S K A

Жи

знь к

ак путешествие • Internum Drive

•

ISSN 1847-3385

9 771847 338007

SplitЖизнь как путешествие

Путешествие в волшебный город Сплит

и л л ю с т р и р о в а н н ы й ж у р н а л д л я ч т е н и я н а р у с с к о м я з ы к е

2

Туристический союз Комижи: www.tz-komiza.hr Туристический союз Виса www.tz-vis.hr

4

ВСЕ О ЧЕМ МЫ ХОТИМ

РАССКАЗАТЬ ВАМ

В НАШЕМ ЖУРНАЛЕ

ВЫ СМОЖЕТЕ УВИДИТЬ

С В О И М И Г Л А З А М И СОВЕРШИВ УДИВИТЕЛЬНОЕ МОРСКОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

НА БЕЛОМ ПАРУСНИКЕ

VJEKO

Риека - Задар - Шибиник - Трогир - Сплит - Корчула - Вис - Млет

5

Н Е Д В И Ж И М О С Т Ь И Т У Р И З М

Ante Starčevića 7/1 51000 Rijeka, HR tel: + 385 (0) 51 211-317 e-mail: [email protected], www.qtim.hr

6

Сверчок Виса

Последний уголок старой Далмации - остров Вис. Остров-крепость, гордый и прекрасный, он стоит в море, первым встречая и врагов, и друзей. Какое сча-стье быть его другом! И не дай Господь, оказаться его врагом!

Путешествие в волшебный город Сплит

Римский император Гай Аврелий Валерий Диоклети-ан за всю свою долгую жизнь не основал ни одно-го города, но именно ему мы обязаны существовани-ем самого удивительного, самого невероятного горо-да на свете.

Кардинал Алоизий Степинац

Ни одна другая фигура в хорватской истории XX века не вызывала столько противоречивых оценок, как кардинал Алоизий Степинац. Эпитеты, употре-бляемые в его адрес, варьируются от «святой» до «военный преступник». Но, ни одна из сторон не мо-жет отрицать, что этот человек, был одним из самых выдающихся людей своего жестокого времени, так богатого и на героев и на злодеев.

14

42

62

СОДЕРЖАНИЕ НОМЕРА

7

Иван Мештрович. Непокоренные герои

Поставить себе на службу его талант безуспешно пытались и Франц-Иосиф, и Муссолини, и Гит-лер. И только Маршал Тито смог сделать вели-кого художника своим «придворным» скульпто-ром. Без его согласия и без его участия.

Проспер Мериме.Гюзла.

Легенды, песни и баллады народов Хорва-тии, Далмации и Черногории, изданные вели-ким французским писателем - мистификация или научное исследование? Но в любом слу-чае - потрясающее литературное произведение.

Сломанная шпага

Новые приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона. Ве-ликий сыщик расследует зага-дочную гибель прославленного генерала.

94

120

134

2010 • Н О М Е Р П Е Р В Ы Й

8

СЛОВО РЕДАКТОРА

Internum Drive. Наверное так можно было бы назвать шхуну... Это странное на первый взгляд, название состоит из двух слов и многих значений: латинское слово ИНТЕРНУМ (Inter-num) – буквально переводится как – между, среди земель, а английское ДРАЙВ (Drive) – как движение, перемещение или

путешествие. Значит, Internum Drive – это путешествие в Средиземье.Средиземье – так назвал свою вымыш-ленную страну-феерию Джон Руэл Толкин. Значит Internum Drive – это пу-тешествие в сказку, мечту, а значит и в литературу, которая, собственно гово-ря, тоже является путешествием.В древнем Риме Средиземное море называли Internum Mare. Значит Internum Drive можно перевести как – проводник по Средиземноморью, и это действи-тельно так, ведь вы сейчас читаете наш журнал – находясь на его берегах.Со временем слово Internum приоб-рело значение «внутренний». Вот уж

поистине, нет на свете другого места, так погруженного во внутрь времени и пространства, как средиземное море! Семь морей включает оно. Земли двадцать одного государ-ства омывают его воды. Семь тысяч лет назад зародилась на его берегах цивилизация. Поэтому Internum Drive мож-но перевести еще и как – путешествие вовнутрь. И это тоже верно: узнавая что то новое, мы погружаемся вглубь событий, эпох и времен, и одновременно смотрим вовнутрь себя.Теперь перейдем к слову Drive. Уже давно оно приобрело зна-чение не просто движения, а активного устремленного движе-ния, гонки. В джазе, Drive это эффект нарастающего уско-рения темпа. Drive это ощущения ритма жизни, его напряже-ния, нерва. Слово «Драйв» идет рука об руку со словом «Экс-трим», а значит с приключением, без, которого, немыслимо настоящее путешествие.

9

Theodor de Canziani Главный редактор журнала

I n t e r n u m D r i v eHrvatska

Издатель/Nakladnik:GLEN ART d.o.o.

Primorje 43, HR - 51222 Bakar+385 98 996 00 [email protected]

Директор/DirektorValentina Tikhonova

2010. №1 [1]2010. Broj 1 [1]

Издатель/Nakladnik:GLEN ART d.o.o.

Главный редактор/Glavni urednik:Theodor de Canziani

+385 99 987 65 [email protected]

Дизайн/Grafičko oblikovanie:GLEN MAJSTOR [email protected]

Корректура/Lektura:Matilda Ružić

GLEN ART d.o.o.

Переводчики/PrevoditeljiMatilda Ružić

Ludmila Litončić

Фотография на обложкеFotografija na naslovnici

Колокольня кафедерального собора. Сплит

Маркетинг/Marketing:+385 99 987 65 43

[email protected]

Отпечатано/Tisak:grafik d.o.o

I. Matrljana 15a, HR - 51000 Rijeka

Перепечатка материалов журнала Internum Drive© невозможно без письменного разрешения редакции

Zabranjeno je kopiranje i prenošenje sadržaja no-vine Internum Drive© bez dopuštenja izdavača

Редакция не несет ответственность за достоверность информации, опубликованной в рекламных

объявленияхISSN 1847 - 3385

Журналисты и авторы/Novinari i suradnici:Damir Konestra

Teodor de CanzianiJanina MarakulinaMarija Čegodaeva

Artem SurkovAndrey Krel

Фотографы/FotografijaDamir Konestra

Andrey Krel

Жи

знь к

ак путешествие • Internum Drive

•

Но не так уж важно, какое из значений нашего названия более точное, глав-ное чтобы из потока всех этих терми-нов и толкований родилось ощуще-ние радости от предвкушения путеше-ствия и по-истине Божьего дара – уме-ния вспоминать о нем, как о лучшем времени жизни. А мы постараемся в этом Вам помочь, ведь Internum Drive это – захватывающее путешествие во времени и пространстве, во внутрен-ний и внешний мир, в прошлое и на-стоящие, в действительность и исто-рию, в себя и в мечту.Internum Drive – иллюстрированный журнал для чтения, на русском языке.

I n t e r n u m D r i v eHrvatska

1 0

PremierStroyDesign Company

tel. +07 495 128-56-08 E-mail: [email protected]. www.premierstroy.ru

Oгнезащита, Защита от коррозии металлоконструкций, Очистка резервуаров и технологического оборудования

1 1

PremierStroyDesign Company

Гидроочистка технологического оборудования,

Техническая диагностика оборудования резервуарных парков,

магистральных трубопроводовопасности устройств, применяемых на

tel. +07 495 128-56-08 E-mail: [email protected]. www.premierstroy.ru

1 2

В А Ш А Ф О Т О Г Р А Ф И Я

Присылайте ваши фотографии!Журнал Internum Drive объявляет конкурс на лучшую фотографию.Все, что Вы увидали во время Ваших путешествий. Все то, что Вам показалось наиболее интересным, красивым и занимательным смогут увидеть читатели журнала Internum Drive.Лучшие фотографии будут опубликованы.Наш e-mail: [email protected]

1 41 4

СЕМЬ ПАРАДОКСОВ ИМПЕРАТОРА

1 5

ПУТЕШЕСТВИЕ В ВОЛШЕБНЫЙ ГОРОД

СПЛИТ

И С Т О Р И Я

1 61 6

1 7

Дворец ДиоклетианаРеконструкция Э. Гебрарда

1 7

1 8

Бывают города, где люди и античные руины живут по-соседству, уважая друг друга. Так живет Рим. Есть города, где живут только люди и таких городов большинство. Есть го-рода, где живут одни античные руины, и люди ходят к ним в гости. Так живут Помпеи. Но есть один невероятный город, где люди живут в античных руинах и гордят-ся этим. Так живет Сплит.

Но давайте все по-порядку. История Сплита – такая же невероятная, как и сам город.

Как мы уже говорили, Сплит своим су-ществованием обязан человеку, который и не помышлял об этом. Он просто построил себе дом. Правда, дом большой, даже очень боль-шой – целый дворец, но ведь не город. Но это, наверное, единственное чему не стоит удивляться – Гай Аврелий Ва-лерий Диоклетиан Август был чело-век настолько необычный, что и все что он делал, приобретало невероят-ные формы.

Что значит убить кабанаРодом Диоклетиан был из Дал-

мации, и происходил из самого низше-го сословия – отец его был вольноот-пущенником (то есть бывшим рабом).

Имя его было греческое – Ди-окл, которому, став императо-ром, он придал римское звуча-ние – Диоклетиан.

Поступив при императо-ре Галлиене простым солдатом на военную службу, он быстро

поднимался в служебной карьере и, совер-шая походы из конца в конец Римской импе-рии, приобрел знакомство с положением дел в стране.

Находясь со своим легионом в Галлии, он, по преданию, получил от одного друида предсказание, что будет императором, если убьёт кабана. На латыни «кабан» звучит как «апер», запомните это. Наверное, Диокле-тиан посмеялся над этим предсказанием – слишком велика была пропасть между ним – плебеем из провинции и римским троном, но

имский император Гай Аурелий Валерий Диоклетиан за всю свою долгую жизнь не основал ни одного города, но именно ему мы обязаны существованием самого удивительного, самого невероятного города на свете.Р

•СПЛИТ

Х о р в а т и я

1 9

Римский император Гай Аурелий Валерий Диоклетиан

Диоклетиан и Максимиан несут убитого кабана - Apera

как человек рачительный все запомнил.И не зря. Через некоторое время Ди-

оклетиан все-таки стал императором. К вла-сти он пришел в результате очередного пере-ворота, которыми изобиловала история вре-мен заката Рима. Но вопреки всей римской, да что там римской, мировой истории – не в результате заговора, а в результате его пода-вления. И это был только первый парадокс императора.

Когда император Кар отправился на войну с персами, Диоклетиан сопровождал его туда в качестве начальника император-ской гвардии (comes domesticorum). Когда же Кар внезапно умер, а бывший с ним сын его Нумериан был коварно умерщвлен сво-им тестем, префектом преторианцев Аррием Апром, – Диоклетиан мятеж подавил. Его гвардейцы заковали Апра в кандалы, а Ди-оклетиана провозгласили императором. Было это 17 сентября 284 г.

Как разделить империюПервым актом нового императора

было собственноручное, перед лицом вой-ска, умерщвление коварного Апра, так сбы-лось предсказание друида. Но этой жестоко-стью и ограничился новый император. Он не тронул никого из своих врагов, утвердил их в должностях и очень удивил современников своей кротостью, совсем необычной в Риме у победителей в междоусобных войнах.

Вторым невероятным действием нового императора было то, что вопреки стремлению каждого получившего власть – ею никогда и

ни с кем не делиться, он провозглашает свое-го старого друга Максимиана равноправным ему императором, дав ему титул «Августа». Это был второй парадокс императора.

Диоклетиан был умен и проницателен, и он быстро понял, что одному ему не сохра-нить надолго власть в том бушующем море, которое представляла собой в III веке Рим-ская империя, раздираемая междоусобицами, окруженная свирепыми варварскими племе-нами. Все это так, но часто ли история дает нам примеры, когда ум и проницательность берет верх над самолюбием и амбициями? Одним словом Диоклетиан поступил, мягко говоря, нетрадиционно. Он официально объ-явил о том, что берет себе соправителя, а по-том и вовсе разделил империю пополам, оста-вив себе восточную, наиболее богатую часть. В III веке, когда варварский мир пришел в движение, город Рим в стратегическом отно-шении оказался неудобен: императоры, дабы владеть ситуацией, должны были постоян-

2 0

Императоры-соправители Диоклетиан и МаксимианИзображение на колонне собора Св.Марка в Венеции

2 1

Кесари-наследникиКонстанций Хлор и Галерий Максимиан

но находиться ближе к внешним врагам государства. Сво-ей резиденцией Диоклетиан сделал Никомедию. Поэто-му Рим, оставаясь столицей, перестал быть императорской резиденцией и медленно, но неотвратимо стал клониться к упадку и запустению.

Весь конец III века императорам-соправителям при-шлось вести бесконечные войны на границах с варвара-ми, подавлять мятежи наместников и крестьянские восста-ния. И вот, когда в конце 290 г. порядок в империи был восстановлен, императоры отказываются от триумфально-го прибытия в Рим – одной из важнейших римских тра-диций. Диоклетиану совершенно были не нужны лицемер-ные почести римского сената и патрициев, ненавидевших его – плебея, сына раба, окружившего себя провинциала-ми, людьми дельными, но не знатными.

Диоклетиан решил вовсе отказаться от услуг сената, он просто отменил принципат – систему государственно-го устройства, согласно которой, еще со времен Октави-ана Августа, император был лишь первым из сенаторов, и установил абсолютную монархию. С его правления на-чинается период Римской истории, называемый доминат. Диоклетиан начинает собой новую эпоху, прежде всего тем, что с его времени императорская власть становится не только de facto, но и de jure неограниченной, абсолютной. Император сам – источник всякой власти, он выше всех законов; все обитатели империи, какого-бы звания они ни были, – его подданные, рабы или холопы. Это понятие об императорской власти было перенесено в Византию, а от-туда – в Москву, и там осталось навсегда.

В начале 291 г. на совещании в Милане Диоклети-ан и Максимиан решают избрать себе двух наследников-кесарей. Одним из них был Констанций Хлор (отец буду-щего императора Константина Великого, основателя Кон-стантинополя, покровителя христианства, и святого). Дру-гим был Галерий Максимиан.

Привлечение к императорской власти еще двух но-вых лиц было вызывано тем, что, при постоянных войнах и возмущениях в разных частях государства, даже двум императорам не было возможности управиться с делами. Для скрепления взаимной связи с новыми императорами

2 2

Пер

ист

иль

и вх

од в

мав

золе

й Д

иокл

етиа

на. С

плитДиоклетиан и Максимиан входят с ними в ближайшее

родство: Констанций, разведясь с Еленой, матерью Константина, женится на дочери Диоклетиана – Вале-рии, и получает в управление Галлию и Британию; Га-лерий, тоже разведясь со своей прежней женой, берет замуж падчерицу Максимиана – Феодору и получает в управление всю Иллирию. Максимиану, кроме обще-го надзора за всем Западом, предоставлено было ве-дать Италией, Африкой и Испанией. Области к Восто-ку от Италии остались на попечении Диоклетиана. Так произошло разделение империи на западную и восточ-ную, определившее все дальнейшее развитие Европы, вплоть до наших дней.

Торжественное приобщение двух кесарей-наследников к императорской власти произошло 1 марта 293 г. Но и тут Диоклетиан остался верен себе, его со-вершенно не интересует вопрос престолонаследия, точ-нее, его не интересует создание своей династии. Он при-влек к себе 18-летнего Константина, сына Констанция от Елены, который следовал за ним всюду в его походах на Востоке и стал ему, на некоторое время, самым близ-ким помощником.

Итак, порядок в империи был наведен: Диоклети-ан усилил армию; упорядочил налогообложение; наладил финансы, введя полноценную монету; обуздал спекуля-цию, издав эдикт о ценах. Диоклетиан провел земель-ную реформу предусматривавшую, в частности, расто-ржение сделки купли-продажи земель, ранее проданных за бесценок.

Но возникло одно затруднение. Диоклетиан не был знатного рода и по рождению прав на престол не имел. Одно дело, когда ты первый среди равных, а другое – когда ты единственный. Тут-то перед ним и встал вопрос, который во все времена мучил все царские династии на свете – априорное право на власть. Диоклетиан решил этот вопрос по-солдатски просто: император это бог, бог и все. И он стал прибавлять к своим именам Jovius (Юпи-тер), а Максимиан – Herculius (Геркулес). Диоклетиан вводит восточную пышность в придворный этикет. Окру-жает персону римского императора ореолом высокомерия.

2 3

Вопрос, который во все времена мучил все царские династии на свете – априорное право на власть. Диоклетиан решил этот вопрос по-солдатски просто: император это бог, бог и все.

2 4

Требует чтобы перед ним падали ниц, как пе-ред божеством. При этом лично он был лишен всякого чванства, но – должность обязывала.

Для античного общества в этом не было ничего чрезмерного – когда ты имеешь пан-теон из двух сотен богов, прибавить еще двух не является большой проблемой. Но в империи уже существовала часть общества, для которой это было неприемлемо. Все более и более на-биравшее силу христианство, стало к концу III века явлением, пронизывающим все слои рим-ского общества. В благоприятную эпоху мира христианство значительно распространилось в империи. Даже в самом близком окружении императора находилось довольно много лю-дей преданных христианству. По-видимому, и жена Диоклетиана – Приска, и его дочь –

Валерия были весьма благосклонны к христи-анству. Дело доходило до того, что христиа-не занимали места правителей отдельных об-ластей, и существовало даже особое распоря-жение, по которому на них не возлагались обя-занности принимать участие в жертвоприно-шениях языческим богам! Это были люди на-дежные, деятельные и убежденные. Они были готовы верой и правдой служить императору, но почитать его как бога – не могли. Это был вызов. Не лично Диоклетиану, он бы с этим смирился, но всей стройной системе государ-ственной власти.

А теперь ненадолго прервемся и посмо-трим, что же за государственную систему при-думал Диоклетиан. Созданная им, или точнее доведенная до абсолюта, форма государствен-ного правления называется Теократия. Про-исходит это название от греческих слов Теос – бог и Кратос – власть и буквально означа-ет «боговластие». Суть ее в том, что априор-ное право на власть обуславливается ее боже-ственным происхождением. Государь, не кон-кретный человек, а государь вообще – пома-занник божий, и власть его безгранична и без-условна – так как исходит непосредственно от бога, а само понятие власть становится катего-рией религиозной. При этом какая это религия – не важно. В Римской империи времен Ди-оклетиана – античное язычество. Позднее, в Византии и дореволюционной России – пра-вославие. А в Советской России и вовсе некий суррогат, в лице коммунистической идеологии. Важно другое: государство и религия образу-ют устойчивый симбиоз – религия обосновы-вает законность власти, а та обеспечивает ей защиту. Поэтому, при теократии религия не-отделима от государства, так-как является его базовым элементом, фундаментом всей госу-дарственной системы. Форма правления, вве-

Суд Диоклетиана. Византийская фреска

2 5

Святой Георгий – командир императорской гвардии, принявший мученическую смерть во времена великих гонений – стал небесным покровителем Москвы

Чуд

о С

вят

ого

Геор

гия

от з

мея.

Рус

ская

ико

на

2 5

2 6

Святые мученики Дуе (Домний), Влахо и Вит - жертвы великих гонений 304-305 гг.

денная Диоклетианам, была проста, устойчива и стабильна, ведь любая критика власти становилась богохульством, а отказ от исповедания официальной религии – государственным пре-ступлением. И именно поэтому, христиане категорически от-казавшиеся совершать языческие обряды, то есть исповедать официальную религию, рассматривались не как религиозные диссиденты, а как государственные преступники со всеми вы-текающими последствиями.

К христианам лично Диоклетиан относился нейтраль-но, даже покровительствовал им, не считая нужным по сво-ей инициативе принимать против них какие-либо меры. Так, в течение двадцати лет его правления христиане не подверга-лись притеснению. Более того, им было разрешено служить в гвардии и состоять на дворцовой службе. Но вместе с тем, он был римский император – государственный человек, который в ситуации, когда затрещала система государственной идеоло-гии – не остановился и перед самыми жестокими репрессия-ми. Кроме того, историки характеризуют его как человека, ко-торый умел оставаться вдали от непопулярных мер и, если они были необходимы, то умел так направлять своих помощников, что они оказались их инициаторами. Так главным виновником гонений оказался кесарь-наследник – Галерий. Тот самый Га-лерий – которого после его поражения от персов, Диоклети-ан заставил в полном облачении триумфатора бежать за своей колесницей...

Великие гоненияИ начались репрессии. Целью начавшихся в 303 году великих гонений, было

полное искоренение христианства. Антихристианские ука-зы Диоклетиана запрещали любые собрания христиан с це-лью отправления культа, постановляли разрушать их церкви и уничтожать священные книги, разрешали арест всех свя-щенников, за исключением тех, кто соглашался служить язы-ческим богам и совершать жертвоприношение перед статуей императора.

Дело открылось 23 февраля 303 г. тем, что великолепная никомидийская христианская церковь была разрушена, а на

2 7

другой день выставлен был на всеобщее обо-зрение подписанный Диоклетианом и Галери-ем эдикт, объявлявший преследование христи-ан. Пункты этого эдикта были в высшей степе-ни суровы. Приказано было места обществен-ных собраний христиан, как обширные церк-ви, так и маленькие – разрушить; священные книги у христиан – отобрать. Затем, все хри-стиане подвергались, так сказать, «граждан-ской смерти». Без различия своего ранга и со-стояния все христиане были объявлены подле-жащими пытке. Те, которые занимали долж-ности – объявлялись лишенными этих долж-ностей. По эдикту каждый мог обвинять хри-стиан, христиане же, не имели права ни высту-пать обвинителями на суде, ни даже обращать-ся к гражданскому суду с просьбою о защите.

В частности, было предписано, чтобы христиане знатного происхождения, или за-нимавшие значительные должности, объяв-лялись – «бесчестными». Люди незначи-тельные, но свободные, состоявшие в какой-нибудь службе – лишались свободы, т.е. об-ращались в рабство. Наконец, рабы, если они останутся твердыми в христианстве, лиша-лись права на освобождение.

Вскоре последовал второй эдикт, кото-рый предписывал всех представителей христи-анского клира – епископов, пресвитеров, ди-аконов и даже чтецов заключать в темницу. И эдикт приведен был в исполнение с таким усердием, что даже для уголовных преступни-ков не оставалось места в темницах, перепол-ненных христианскими духовными лицами.

Затем последовал третий эдикт, кото-рый предписывал принуждать взятых под стражу духовных лиц к принесению жертв пе-ред изображением императора. Исполнив-ших это требование – велено было отпускать на волю, а твердых в христианстве – при-

нуждать к исполнению всевозможными пыт-ками.

В 304 г. Галерей издал последний, чет-вертый, эдикт – самый страшный, которым предписывалось всех вообще христиан, во всех местах принуждать к принесению жертв и добиваться этой цели любым путем.

Гонения Диоклетиана и Галерия спра-ведливо признаются наиболее страшными и жестокими. Репрессии шли под лозунгом – «Nomine christianorum delete» дословно «Имя христианство – уничтожено», то есть целью их была даже не борьба с церковью, а истребление самого христианства как таково-го. Но далеко не так выполнялись эдикты на деле. Во всяком случае, не следует преувели-чивать масштабность этого последнего удара по христианству. В полной мере гонения раз-

Святой Себастьян –жертва великих гонений 304-305 гг.

2 8

Свя

той

Рав

ноап

ост

ольн

ый

Кон

стан

тин

Вел

икий

вернулись лишь на территориях контролиру-емых Диоклетианом и Галерием, да и там они вовсе не носили массового характера – так, согласно слов Евсевия, епископа Кесарий-ского, прозванного отцом христианской исто-рии, в его Кесарии за 8 с лишком лет гоне-ния скончалось мученически до 80 человек. При этои отмечалось, что в числе их погиба-ли, между прочими и такие, которые в сво-ей готовности к мученичеству перешли пре-делы христианского благоразумия. На запа-де Максимиан относился к делу прохладно, а Констанций и вовсе его игнорировал.

Более того, в отличие от времен Неро-на, римские граждане не поддержали репрес-сии. Гонение началось сверху. Представите-ли власти, стараясь возбуждать народ против христиан, потерпели фиаско. Многие языч-

ники предпочитали рисковать и своим состо-янием и свободою, чтобы только не выдавать христиан, укрывавшихся в их домах. Нелег-ко было даже набрать исполнительных чи-новников. Христианство больше не было для римского народа религией чужаков. Христи-ане были теперь для них родственниками, друзьями, боевыми товарищами, да и просто равноправными согражданами.

Конечно, христианские гонения не укра-шают образ Диоклетиана и навсегда остают-ся на его совести. Но, как, ни странно, имен-но эти гонения заложили основу той христи-анской империи, которая называла себя Ри-мом, а мы называем Византией, и основате-лем, которой по праву является Диоклетиан.

Диоклетиан не смог искоренить хри-стианство. Это было не в его силах. Конеч-

2 9

Последний портрет императора Диоклетиана

но, он был бог, но христианский Бог был явно сильнее. Более того, очистившаяся в ходе го-нений от случайных и корыстных людей, об-ретшая новых исповедников и святых муче-ников, христианская церковь заявила о себе, как доминирующая общественная сила, не за-висимая от воли императора, а наоборот, спо-собная самостоятельно решать, кого она хо-чет видеть государем. Что и продемонстри-ровали, через несколько лет христианские ле-гионы Константина.

Надо отметить, что Диоклетиан сам немало способствовал возвышению Кон-стантина.

И незря. Удивительно, но главным про-должателем его дела, развившим и закрепив-шим его систему государственного строя, стал именно Константин, когда-то его воспитанник и помощник, а сейчас яростный противник и оппонент. Человек, чья деятельность нашла редкую в истории оценку: римский сенат счёл Константина достойным возведения в боги; история признала его Великим; а Церковь – святым и равноапостольным.

И тут мы подходим к третьему пара-доксу императора. Поразительно, но никто так не способствовал укреплению христиан-ской веры, как Диоклетиан. А «благодаря его стараниям» все крупнейшие города Далма-ции и Кварнера – Сплит, Дубровник, Задар и Риека получили своих небесных заступни-ков и покровителей в лице Святого Дуэ (До-мний), Святого Влаха (Василий), Святого Крсевана (Хризогонус) и Святого Вита.

Получила своего небесного покровите-ля и Москва – в лице Святого Георгия По-бедоносца.

Диоклетиан был человек мудрый и про-зорливый, он видел, что гонения обернулись

полной моральной и политической победой го-нимых. Собираясь искоренить христианство, он фактически затеял войну со своим наро-дом. В первый раз он встретил противника, который был ему «не по зубам». Его эпоха кончилась. И он ушел.

ОтречениеЕще один, четвертый парадокс

Диоклетиана – он – Римский импера-тор Диоклетиан Август первый раз посе-тил Рим в 304 году по случаю двадцати-летия своего правления. Там он неожидан-но заболел. Болезнь была настолько се-рьезной, что несколько недель он нахо-дился при смерти. Будучи человеком убеж-денным, Диоклетиан счел нужным отка-заться от власти, которую он и его сопра-витель – Максимиан торжественно сложи-ли 1 мая 305 г.

Редкие правители добровольно отдают власть. История знает лишь несколько подоб-ных случаев: Корнелей Сулла, Карл V, Пи-ночет и Ельцин. Впрочем, иногда такие по-

3 0

Серебрянные ворота дворца

ступки, исполненные искренности, благород-ства и заботы о стране, приносят этой стране один вред. Так, наследники Диоклетиана не-медленно перессорились и началась смута.

Доживать свой век Диоклетиан отпра-вился на родину и поселился в своем двор-це в Далмации, о котором мы, собственно, и ведем речь.

Строительство дворцаНеизвестно, было ли в планах Диокле-

тиана перенести свою резиденцию на побе-режье Адриатики, в Далмацию, но в 298 году император приказал возвести на побе-режье близ города Салоны на месте рыбац-

кой деревни Аспалатос великолепный дво-рец. Строительство дворца завершилось в 305 году.

Диоклетиан был военным, и дворец его был сооружен по образцу и подобию рим-ского военного лагеря. Он имел форму не вполне правильного четырехугольника. Сте-ны с башнями надежно защищали импера-торскую резиденцию, будучи одновременно и внешними стенами самого дворца.

Дворец был огромен, он занимал уча-сток в 39 тысяч квадратных метров, длина его внешних стен превышала 800 метров, башен же, из которых до наших дней дошло три, всего было – шестнадцать.

По углам располагались са-мые мощные четырехгранные; шесть восьмигранных башен за-щищали въезды во дворец со сто-роны суши, еще четыре четырех-гранные башни меньшего разме-ра, симметрично расположенные между угловыми и надвратными, создавали дополнительную за-щиту и без того грозным стенам.

В каждой из четырех стен дворца были ворота, называв-шиеся Золотыми, Серебряны-ми, Бронзовыми и Железными. И сейчас сохранились четкие по-лукружия маленьких арок и рез-ные капители Золотых ворот, боковые башни Серебряных – но полностью сохранились лишь Железные, с изображением бо-гини Победы над аркой.

Северную часть дворца за-нимал большой двухчастный комплекс служебных помещений.

3 1

Дворец Диоклетиана. Реконструкция

Здесь располагались гарнизон дворца, телох-ранители императора и провиантские склады. В южной части, обращенной к морю, находи-лись пышно украшенные покои Диоклетиана, библиотеки, трапезная и термы.

Северная и южная части дворца были разделены широкой улицей – Decumanus, соединявшей Серебряные и Железные во-рота, которую под прямым углом пересека-ла другая улица – Cardo, идущая от Золотых ворот к парадному входу в дворцовую часть.

Перед главным входом во дворец – Ве-

стибюлем – располагались сохранившиеся до наших дней Перистиль – огромный от-крытый зал, обрамленный колоннадой. По одну его сторону был возведен – храм Юпитера – то есть самого себя, а по дру-гую – Мавзолей, заранее построенный для императора-бога и членов его семьи.

Дворец располагался на самом берегу глубокой бухты, так что одна из его стен – южная, поднималась из воды. Этот «морской фасад» дворца был нарядно украшен – по верху стены шла аркада, за которой находился

1. Мавзолей2. Перестиль3. Храм Юпитера4. Вестибюль5. Центральный хол6. Термы7. Покои императора8. Тронный зал9. Трапезная10.Казармы11.Склады

Бронзовые ворота

Серебрянныеворота

Железныеворота

Золотыеворота

Перестиль

Мавзолей

Храм Юпитера

Термы

Вестибю

ль

Казармы Склады

РезиденцияИмператора

Тронныйзал

Центральны

йхолл

Большая галлерея

Декуманус

Золотые ворота

Decumanus

Cryptoporticus

Железные ворота

Серебрянные ворота

Бронзовые ворота

Car

do12

43

56

7 8 9

10 11

3 2

Cryptoporticus – широкая крытая галерея для прогулок и отдыха императора. В центре этой стены внизу были устроены маленькие скры-тые ворота, предназначенные только для лод-ки императора.

Оформление остальных стен было про-стым и строгим – лишь вверху проходил ряд полукруглых оконных проемов, через кото-рые свет попадал в галерею для стражи. Вре-мя пощадило именно эти стены – ведь их по-стоянно поддерживали как надежные оборо-нительные сооружения, нужные городу.

Века наложили патину на стены, и дворец-лагерь уже не поражает искрящейся белизной отшлифованных каменных блоков с тонкими красными и голубыми прожилками – но можно себе представить, как хорош он был со стороны моря, когда сверкал на солнце, как сказочное чудо, поднимающееся из морских глубин. Да и сейчас он прекрасен, особенно в пору вечной медитеранской весны.

Смерть императораДиоклетиан прожил в своем дворце во-

семь лет в уединении. На попытку Максими-

ана и Галерия убедить его возвратиться сно-ва к власти он ответил решительным отказом, между прочим, заметив, что если бы они ви-дели, какова капуста, которую он сам вырас-тил, то не стали бы в другой раз приставать к нему со своими нелепыми предложениями. Каламбур вошел в историю, а Диоклетиан больше не покидал стен дворца.

Последние годы его были омрачены не только физическими страданиями. Он видел, как рушиться с таким трудом поднятая им им-перия, как дерутся его наследники. Как на-бирает силу единственный достойный его на-следник – Константин, сумевший примирить его Диоклетиана теократию с христианством. Достойный наследник, но ненавидящий его, так и не простивший ему, ни развода своих ро-дителей, ни христианских гонений. Еще более сильного и последовательного противника по-лучил он в лице Елены – матери Константи-

Святая и Равноапостольная Елена

M A R E I N T E R N U M

GALLIA

MareTyrrhenum

OceanusAtlanticus

OceanusGermanicus

HISPANIA

I TA

L I A

Britannia

Западная Римская ИмперияВосточная Римская Империя

3 3

M A R E I N T E R N U M

ASIA

ILLYRIUM

I M P E R I U MR O M A N U M

Aegyptus

Pontus Euxinus

MareAegaeum

на, ревностной христианки, истинного вдохно-вителя поворота империи к христианству, при-знанной церковью святой и равноапостольной.

Другие его приемники не обладали ни его мудростью, ни его дальновидностью и не мог-ли поверить, что человек, держащий в руках та-кую власть, может всерьез от нее отказаться. И боялись его. От них он мог ожидать худшего.

Как умер Гай Аврелий Валерий Диокле-тиан Август Юпитер – неизвестно (по Авре-лию Виктору – покончив с собой, от яда, по Лактанцию – от голода и кручины, по Евсе-вию – после продолжительной болезни). Это было это в 313 году от Рождества Христова. Ему исполнилось 68 лет.

В год его смерти эдикт Святого Кон-стантина Великого предоставил право сво-бодного перехода в христианство всякому желающему.

Оценка личности и деятельности Дио-

клетиана у языческих и христианских исто-риков не так уж различна. Понятно, что хри-стиане описывая его правление в черных то-нах, говорят о нем, только как о кровожад-ном убийце. Но и язычники, отмечая его го-сударственные заслуги, крайне сдержаны в своих оценках.

И вот здесь мы видим пятый парадокс императора.

Диоклетиан, одна из ярчайших лично-стей античной истории. Блистательный полко-водец и администратор. Успешный реформатор. Человек, поднявший страну из руин и обеспе-чивший ей тысячелетнее существование. Соз-датель государственной системы организации власти, существующей до сих пор – не заслу-живает доброго слова перед лицом истории.

Диоклетиан так и не стал в один ряд с Юлием Цезарем и Октавианом Августом. История определила ему место рядом с Неро-ном и Калигулой. И хотя Диоклетиан не был ни сумасшедшим садистом, ни циничным изу-вером, никакие попытки обелить его или хотя бы просто объективно разобраться в его био-графии – не имеют успеха.

Император Диоклетиан

3 4

Сал

она.

Раз

вале

ны а

мф

итеа

траВ отличие от Юлия Цезаря, тоже никак не бывшего

ангелом и пролившего море крови, Диоклетиан затеял войну не с вооруженным противником, а с беззащитными мирны-ми людьми, обрекая их на смерть не ради защиты отечества, а лишь для того чтобы навязать им угодную ему идеологию. Со-блазняя людей требованием выбора между жизнью и верой, натравливая их друг на друга, принуждая совершать жертво-приношения перед своей статуей, он возвел предательство в культ, и тем сотворил великое зло.

А зло всегда останется злом, во имя каких бы целей оно не творилось. Такие вещи история не прощает, и ее суд опреде-лил Диоклетиана в злодеи.

Но в отличие от истории, Бог, с которым император ре-шил померяться силой – Бог любви и прощения и Он дал, даже этому злодею, шанс на спасение. И об этом мы еще рас-скажем ниже.

После смерти Диоклетиана дворец был заброшен, после-дующие римские императоры редко заезжали сюда. Страх пе-ред грозным предшественником держался долго. Тело старого императора, лежащее в порфирном саркофаге, было надежной защитой от непрошеных гостей.

Так продолжалось триста лет. Казалось, что так будет продолжаться вечно – огромный пустой дворец, гроб и лежа-щий в нем император…

Но тут в дело вмешались наши предки.

Рождение городаНедалеко от дворца находился богатый и веселый город

Салона (Солин) – столица провинции Далмация. В нем жили смелые и свободолюбивые люди. Императорскую власть они терпели, но недолюбливали. Когда-то, они не пустили в свой город первого римского императора – Юлия Цезаря, а по-том и вовсе убили последнего римского императора – Юлия Непота (Julius Nepos). Одним словом, жили весело.

В те времена, римские города Далмации, незатро-нутые нашествием гуннов, готов, лангобардов и ванда-лов, которые поочередно разоряли Рим, жили спокойно и вольготно. И все бы хорошо, да в начале VII века в Дал-мацию вторглись славяне. Вскоре они оказались в непо-средственной близости от Салоны. Ситуация стала отча-

3 5

Недалеко от дворца находился богатый и веселый город Салона – столица провинции Далмация. В те времена римские города Далмации, незатронутые нашествием гуннов, готов, лангобардов и вандалов жили спокойно и вольготно.

3 6

янной. Помощи было ждать неоткуда, а го-род не имел оборонительных сооружений – ведь строился он, когда границы были да-леко, а варвара можно было увидать толь-ко на невольничьем рынке. Неизвестно был ли штурм или Салона сдалась без боя, но население ее поки-нуло. Многие бежа-ли на острова Хвар, Брач и Корчула, дру-гие уплыли на даль-ний Вис. И так мог-ло бы статься, что от славного города и его веселого населения ни осталось бы и воспо-минания, но жил в Са-лоне один человек по имени Север, за ум и дела его, прозванный Великим. Он не хотел уходить за море и бро-сать родные края. Он придумал невероят-ный, почти безумный план. Увести людей в старый дворец, за-щищенный мощными стенами, и жить там.

И хотя Фома Сплит-ский в своей «Салонской истории» (Historia Salonitana) утверждает, что веселый город пострадал за свои грехи, – Салона, скорее всего, не была ни Содомом ни Гоморрой, как и Север не был Ноем, но дворец стал своео-бразным Ноевым Ковчегом.

Итак, Север сумел уговарить своих со-граждан разместиться на время в палатах Ди-оклетиана, где, под защитой его стен, остава-ясь в безопасности, они могли бы занимать,

по крайней мере пядь своей земли, пока не по-явится возможность вновь застроить Салону, при более благоприятных обстоятельств. Со-вет этот понравился нобилям и всему народу; и они заключили между собой соглашение, по которому более богатые строили бы себе дома

на собственный счет, прочие же, чьих денег не хватало для строи-тельства домов, заня-ли бы под свое жилье окружающие башни, а остальное просто-народье селилось бы под старыми сводами.

Е с т е с т в е н н о , это изменило облик дворца – по метко-му замечанию одно-го из современников: «множество почтен-ных обломков про-шлого было принесе-но в жертву повсед-невной жизни». Со временем перистиль стал городской пло-щадью, новые дома

включили в себя аркады старых стен, море отошло

от стен дворца, дав место набережной. Но это потом, а пока они отправились в путь вместе с женщинами и детьми и по при-бытии вошли во дворец. И поскольку дво-рец был просторным, его стали сначала на-зывать – Спалатум (Spalatum – Большой дворец) а потом Сплит. По другой версии название Сплит произошло от места, где был когда-то возведен дворец – Аспалотос (Aspalathos – терновник). Но, так или ина-

Славянский воин VII века

3 7

че, появилось имя, а значит, появился город. Вот так, уже после смерти Диоклетиа-

на возник еще один его парадокс – он строил дворец для себя одного, для своего император-ского одиночества, а построил город для мно-гих людей. И в этом, шестом по счету пара-доксе императора видна, воистину неиспове-димая Божья милость. Пусть через триста лет после смерти, но Бог дал Диоклетиану сделать нечто по-настоящему доброе – дать приют и защиту тысячам бездомных и напуганных из-гнанников, и тем обрести шанс на спасение.

Неизвестно, как долго собирался Се-вер держать осаду в Сплите, но возвращать-ся было уже некуда – Салона была полно-стью разрушена. Вскоре стали возвращать-ся многие из тех, кто бежал в чужие края и на острова, и встала проблема снабжения го-рода. Постепенно, мало-помалу, начали вы-ходить и возделывать близлежащие зем-ли. Но как только горожане оказывались за пределами крепостных стен, они станови-лись предметом нападения славян.

Тогда граждане, посоветовавшись меж-ду собой, направили посольство к константи-нопольским императорам, смиренно умоляя и прося, чтобы им было позволено жить в Сплите и владеть по старому праву территорией свое-го города Салоны. Что и было сделано. Послы, получив все, что хотели, возвратились к сво-им согражданам, принеся священный рескрипт государей-повелителей. Было направлено так-же предписание вождям славян со строгим тре-бованием, чтобы они не причиняли беспокой-ства жителям Сплита.

«Получив предписание повелителей, они [славяне] не осмеливались в дальней-шем выступать с оружием против сплитчан. После того как между ними был заключен мир, сплитчане постепенно стали водиться

со славянами, устанавливать торговые свя-зи, заключать браки, вступать с ними в мир-ные и дружественные отношения». Так опи-сывает те далекие события историк Фома Сплитский.

Почему славянские вожди вдруг взяли да

и испугались константинопольских императо-ров, которых до этого совершенно не боялись – не ясно. То ли не захотели большой войны, то ли Север просто стал им платить дань, – но на-ступил мир. Славяне поселились рядом с разру-шенной Салоной, а ее бывшие граждане навсег-да остались в Сплите.

На этом можно было бы завершить нашу историю. Но в ней остается место еще для одно-го, наряду с Диоклетианом и Севером, основа-теля Сплита.

Портик мавзолея Диоклетиана в Сплите

3 8

Последний парадокс императораМежду тем, верховный понтифик – папа

Иоанн IV направил в Сплит одного легата по имени Иоанн родом из Равенны, чтобы он, вос-становил разрушенную церковную иерархию и начал проповедническую деятельность среди сла-вян. Поскольку с момента гибели Салоны в Дал-мации не было епископа, церковь находилась в запустении. Тогда, согласно обычаю, на собрании клира все единодушно избрали Иоанна Равенско-го архиепископом Сплитским. Так Далмация сно-ва обрела церковное руководство, а Сплит полу-чил энергичного и бескорыстного пастыря.

Заметив, что у народа возрастает любовь к богослужению, Иоанн тотчас приступил к делу. Он очистил святилище Юпитера от изображений идолов, сделав в нем двери и запоры. К счастью Иоанн не был фанатиком, и не нанес прекрасно-му зданию никаких разрушений. Когда было на-значено торжество освящения, отовсюду стеклось великое множество народа. Так он сделал из язы-ческого святилища церковь, освятив ее при боль-шом благоговении и восторге всех собравшихся в честь Бога и пресвятой Девы Марии.

В те времена, в самом начале апостольской миссии Иоанна Равенского, когда он еще не окре-

стил хорватских вождей и их народ, жизнь в Спли-те была как на вулкане. Одних стен было недостаточно. Людям нужен был святой – небесный заступник. И Иоанн начал убеждать граждан, перенести мощи Святого Дуе (Домния) еписко-па Салонского, принявшего мученическую смерть во времена Диоклетиановых гонений, из раз-рушенной Салоны в недавно освященную церковь. Вот как описывает Фома Сплитский это со-бытие: «И это пришлось всем по душе. А потому, выбрав время, когда они могли бы беспрепят-ственно сделать это, они проникли в Салону и, войдя в базилику епископа, обнаружили, что все пребывало в запустении и развалинах. Место это было загромождено обломками здания и, засы-панное пеплом пожаров, уже так поросло терновником и кустарником, что хотя еще оставались в живых некоторые, знавшие место [захоронения], невозможно было без труда определить, откуда следовало извлечь тело блаженного Домния, поскольку исчезнувшая могила затерялась в подзем-ных гротах. Разрыв землю, и расчистив место, они подняли первый обнаруженный ими саркофаг и, опасаясь, как бы ни случилось помехи со стороны славян, с большой поспешностью перенес-ли его в Сплит. Раскрыв его, они обнаружили тело не блаженного Домния, а блаженного мучени-

Алтари Святых Дуе и Сташа. Сплит

3 9

ка Анастасия. На следующий же день, без промедления, пойдя опять в Салону, они в том же месте раскопали саркофаг блажен-ного Домния и, как можно скорее перене-ся тело, с величайшим благоговением по-местили драгоценные останки обоих муче-ников в вышеназванной церкви Богороди-цы, где по милости Божией они покоятся по сей день».

Так Сплит обрел своего небесного покровителя.

Вскоре у Иоанна дошли руки и до мавзолея императора, ставшего кафе-дральным собором Святого Дуе, чей день славы так радостно празнует Сплий кож-дого седьмого мая.

Вот так началась история волшебно-го города Сплита и закончилась история императора Диоклетиана. Закончилась последним, седьмым по счету, но, навер-ное, самым главным из его парадоксов, прекрасно высказанным хорватским писа-телем и историком Слободаном Проспе-ровым Новаком:

«Гай Аврелий Диоклетиан – че-ловек, объявивший себя богом, был вы-брошен из своего мавзолея, дабы в нем могли соорудить христианскую цер-ковь. Храм во имя истинного Бога – ставшего Человеком».

3 9

Небесный защитник Сплита

О Святом Дуе или Домнии известно крайне мало. Согласно легенде изложенной в «Салонской истории» (“Historia Salonitana”) Фомы Сплитского написанной в середине XIII столетья и «Анонимной истории Сало-ны» (Historia Salonitana maior) XVI века, Св. Дуе, был уче-ником апостола Петра, направленным им в Далмацию для проповеди христианства. По ней, принявший бла-гословение из рук апостола, Дуе создал епископскую кафедру в Салоне, ставшую митрополией всей Далма-ции. В тоже время, Дуе считается жертвой диоклетиа-новых гонений.

Последние исследования, все же утверждают, что Св. Дуе жил в третьем веке и был епископом Салоны примерно в 284–304 гг., а легенда о нем сложилась вскоре после переселения большей части жителей Са-лоны в Сплит в середине VII в. В это время, возможно, произошел разрыв традиции почитания Св. Дуе как му-ченика III века, и в народном сознании он мог превра-титься в ученика и современника Св. апостола Петра.

Святой Дуе (Domnius) родился в Антиохии Сирий-ской в богатой и знатной семье. Родители его были люди набожные, и когда Дуе исполнилось 10 лет, вся семья приняла христианство.

Прекрасное образование и искренняя вера – сде-лали Дуе проповедником Христа. Проповедуя в Дал-мации, он снискал у местных жителей любовь и ува-жение и в скорости был избран ими епископом Са-лоны. Согласно церковной традиции, Дуе принял му-ченическую смерть в годы великих гонений при Ди-оклетиане в 304 г. в Салоне вместе с другим святым мучеником Сташем (Анастасием). В начале VIII века мощи святых были перенесены архиепископом Ио-анном Равеннским в Сплит и нашли свое упокоение в кафедральном соборе. Праздник обретения мощей Святого Дуе отмечается 7 мая.

Вот как говорит легенда о смерти Дуе:«И видя, что император столь жестоко издевается

над христианами, стремясь многих отвратить от свято-го намерения, то, будучи глубоко искренним и благоче-стивым христианином, он ободрял мучеников в святом намерении вытерпеть все до конца: в то же время он находил для них возможность спасаться от ярости ти-рана и бежать в Рим. Когда об этом стало известно им-ператору, он в исступлении обрушил на него жестокий гнев. Но блаженный Домний, спасаясь от гнева тирана, поспешил бежать в Рим. И когда он шел Клавдиевой до-рогой, на него напали гнавшиеся по его следу импера-торские стражники, окружили его и, обнажив мечи, от-рубили ему голову. Но мученик, силой Божьей, поднял свою голову с земли и твердой поступью перешел че-рез реку, именуемую Ситирион, и в том месте он в те-чение некоторого времени покоился в могиле. Когда же Господь стал творить через него большие чудеса, из многих провинций стали стекаться к этому месту люди для исцеления. Тогда салонские граждане тайно выры-ли тело блаженного Домния и с большим благоговени-ем поместили в Салоне. Тогда же, возле Салоны, при-нял мученичество за Христа и блаженный Анастасий Аквилейский.»

4 04 0

Место действиягород Сплит

На

бе

ре

жн

ая

ПлощадьРеспублики

У л и ц а М а р м о н а

СтарыйБазар

6

5

1

4

2 3

4 1 4 1

С П Л И Т (хорв. Split, итал. Spalato) — город

в Хорватии. Самый крупный город Далмации и вто-

рой по величине город страны после столицы — За-

греба. Центр известного курортного региона, на-

ходится в центральной части побережья Адриати-

ки между городами Задар и Дубровник. Население

221,456 человек. Площадь города 63 км2

Административный центр Средней Далмации

Город расположен на полуострове Марьян

между заливом Каштела и Сплитским каналом у под-

ножия Мосорских гор (высочайшая вершина — Мо-

сор, 1330 метров). Современный Сплит — динамич-

но развивающийся город. Население занято в тури-

стическом сервисе, торговле, пищевой промышлен-

ности, рыболовстве и рыбопереработке, виноде-

лии, производстве удобрений, судостроении. Зна-

чительное число горожан работает в портах, пас-

сажирском и грузовом. Большой вклад в развитие

города внесла новая современная автомобильная

трасса (А1), связавшая Сплит со столицей и евро-

пейскими странами.

Город Сплит важный культурный и научно-

образовательный центр, город памятников и музеев.

В 1979 центральная историческая часть Спли-

та внесена в список мирового наследия Юнеско.

Сплит связан регулярным автобусным сооб-

щением со всеми крупнейшими городами Хорватии,

городами Боснии и Герцеговины и некоторыми ев-

ропейскими столицами.

Автобан А1 позволяет легко доехать до горо-

да из континентальной части страны на автомобиле.

Город связан национальными морскими паромны-

ми линиями с городами Риека и Дубровник, с остро-

вами Брач, Хвар, Шолта, Вис, Корчула и Ластово; а

также международными паромами с итальянскими

городами Анкона, Венеция и Пескара.

В 20 км от города расположен международ-

ный аэропорт. Сплит — самая южная точка нацио-

нальной хорватской железнодорожной сети.

Основные достопримечательности:Дворец Диоклетиана — четырёхугольный

мини-город, отделённый от остального города вы-

сокими стенами. Южная стена дворца выходит на

набережную, северная — к парку Штроссмайера,

восточная к городскому рынку, а западная к Народ-

ной площади и старому городу вокруг неё. Внутри

дворца находятся:

Собор св. Дуе (Домния) — восьмиугольный

собор с высокой колокольней, построенный в ран-

нем средневековье на месте мавзолея Диоклетиа-

на. Святой Дуе (Домний) был епископом, замучен-

ным в Сплите во время гонений на христиан при Ди-

оклетиане. Считается покровителем Сплита. В со-

боре — алтарь с рельефными изображениями ав-

торства знаменитого средневекового скульптора

Юрая Далматинаца. С колокольни открывается ве-

ликолепный вид на Сплит и городскую гавань.

Перистиль — одна из немногих внутренних

дворцовых построек дошедших с римских времён.

Четырёхугольный зал под открытым небом, окружён

мраморными колоннами. Римлянами он использо-

вался для торжественных церемоний, а в наши дни

его облюбовали для выступлений уличные музыкан-

ты и любительские хоры, профессиональные теа-

тральные коллективы.

Вестибюль — круглый зал, увенчанный купо-

лом. Вел в несохранившиеся личные покои импе-

ратора.

Храм Юпитера — великолепно сохранивший-

ся римский храм, переделанный в раннее средневе-

ковье в христианский.

Крепость Грипе.

Ратуша — старинная ратуша XV века находит-

ся на Народной площади. Сейчас в ней размещён

Этнографический музей.

Памятник Гргуру Нинскому — находится у

Северного входа в Диоклетианов дворец. Автор И.

Мештрович (1927 г.). Епископ Гргур Нинский, жив-

ший в X веке, прославился борьбой за сохранение

хорватского языка и культуры.

Музей знаменитого хорватского скульптора

Ивана Мештровича.

Развалины римской Салоны — находятся в

предместье города. Можно увидеть большой амфи-

театр, руины храмов, дворцов, вилл.

В Сплите расположена крупнейшая на Адриа-

тике марина – стоянка для яхт.

3

2

1

4

5

6

4 2И С Т О Р И Я

4 3

Десятого февраля 2010 года, Хорватия и весь католический мир отмечали 50 лет со

дня смерти блаженного кардинала Алоизия Степинаца. И опять всколыхнулась полемика.

Сторонники и противники кардинала сново сошлись в непримиримой схватке. И это не

удивительно. Ни одна другая фигура в хорватской истории XX века не вызывала столько

противоречивых оценок, как кардинал Алоизий Степинац. Эпитеты, употребляемые в его

адрес, варьируются от «святой» до «военный преступник». Но, ни одна из сторон не может

отрицать, что этот человек, был одним из самых выдающихся людей своего жестокого

времени, так богатого и на героев и на злодеев.

Кардинал Алоизий Степинац

Я не нуждаюсь в снисхождении - моя совесть чиста

Двадцатый век. Он скрылся за поворотом,

в одночасье, ставши историей. Но таковы, су-

ровые законы этой переменчивой науки, что не

нам «людям прошлого века» судить каким было

наше столетье. Наверное, только родившиеся в

новом тысячелетии смогут ответить на вопрос,

что подарил нам двадцатый век: великих дикта-

торов или великих гуманистов, великие надеж-

ды или великие разочарования. Хорватии же он

подарил великое поколение. Удивительное, на-

верное, самое мощное за всю ее многовековую

историю. Это были люди, родившиеся в глухих

деревнях, получившие образование на деньги,

в складчину собранные их односельчанами, и

ставшие мировой культурной элитой. Их талант,

их целеустремленность, раскрывшиеся в пол-

ной мере между двух великих войн, в корне пре-

образили их родину, сделав ее, пусть и на крат-

кое время, одним из центров мировой культуры.

Это были очень разные люди, но их объе-

диняли целостность натуры и точное знание сво-

ей предназначенности. А главное, непоколеби-

мая вера в свободу. Для себя и всех. Вера в то,

что все люди, невзирая на расу, веру и социаль-

ное положение – равны перед Богом и законом.

Вера, звучавшая диссонансом в эпоху, которая

признавала только силу, но именно эта их вера,

позволила миллионам людей остаться людьми.

Таким был и кардинал Алоизий Степинац.

Родился он 8 мая 1898 года в селе Бре-

зарич в большой крестьянской семье пятым

из восьми детей. Когда Алоизий в 1916 году

окончил гимназию, он был призван в Австро-

Венгерскую армию. Шла первая мировая война,

и его послали на итальянский фронт. Воевал он

хорошо и вскоре дослужился до звания подпору-

чика – первого офицерского чина. Бои в долине

реки Изонцо, в которых участвовал Степинац, от-

личались крайнем кровопролитием. То одна, то

другая сторона переходили в наступление. По-

сле каждой атаки оставались горы трупов. В как

это описывает участник тех боев, ровесник Сте-

пинаца Эрнест Хемингуэй: «Наступление окон-

чилось страшной бойней, солнце припекало, и,

чтобы расчистить позиции у реки и дорогу, кто-

то приказал сбросить трупы в каналы… Вода сто-

яла почти без движения, и мертвые – их и наши

– запрудили каналы надолго, плавая лицом квер-

ху или лицом книзу, пучась, раздуваясь и дости-

гая чудовищных размеров… Наверно, я тогда по-

терял веру в бессмертие. Что ж, в своем роде это

немалая потеря».

4 4

Папа Римский Пий XIПапа Римский Пий XIIПапа Римский Иоан XXIII

Степинац не потерял веры в бессмертие, наоборот именно тогда

он понял, что служение богу – эго настоящее призвание. Ему довелось

выжить в этой бойне – он попал в плен. Но война для него на этом не

кончилась. Он добровольцем вступает в сербскую армию и отправля-

ется на Салоникский фронт, где сражался уже против Австро-Венгрии.

Что же заставило молодого офицера, вступить в ряды своего

недавнего противника, а пережив одну бойню - немедленно бросит-

ся в другую? Ответ на этот вопрос очень прост - он пошел сражаться

за свою родину.

Двадцатого июля 1917 на греческом острове Корфу была подпи-

сана декларация, предусматривавшая по окончании Первой мировой

войны, объединение Сербии и югославянских земель Австро-Венгрии

в единое государство — «Королевство сербов, хорватов и словенце»

под эгидой сербской династии Карагеоргиевичей. Авторы декларации

премьер-министр Сербии Никола Пашич и председатель Югославян-

ского комитета (состоявшего из хорватских и словенских политиче-

ских эмигрантов) Анте Трумбич, провозгласили равноправие сербов,

хорватов и словенцев. Так многовековая мечта хорватов обрести не-

зависимость, пусть и в рамках единой Югославии, из мечты превра-

щалась в реальность. Сейчас это может показаться невероятным, но

в те годы идея независимой, единой Югославии обладала такой неот-

разимой привлекательностью, что многие молодые хорваты – истин-

ные патриоты и ревностные католики, пошли добровольцами сражать-

ся за православную Сербию. Интересно, что командующий австрий-

скими войсками, в это время, был генерал-фельдмаршал Светозар

Бороевич – православный серб.

И так, в этот раз Степинац воевал за свободу свой родины, во-

евал так, что вскоре был награжден очень редкой наградой «Звез-

дой Карагеоргия» - вручавшейся за личную храбрость в бою. Перво-

го ноября 1918 года он в составе сербских войск триумфально вошел

в Белград. Война закончилась, а ровно через месяц, было провозгла-

шено создание Королевства сербов, хорватов и словенцев.

После демобилизации в 1919 Алоизий некоторое время учил-

ся на аграрном факультете Загребского Университета. Но, вскоре, он

был вынужден оставить учебу и вернуться домой, помогать семье. Но,

чувствуя призвание к священству, он в 1924 году отправился в Рим,

где обучался в Германо-Венгерском Колледже. Через шесть лет полу-

чив степень доктора теологии и философии, Степинац принимает сан

и направляется приходским священником домой, в Хорватию.

Но это была уже совсем другая страна. За то время, что Сте-

пинац учился в Риме, сербский король Александр произвел госу-

дарственный переворот. Конституционная монархия была ликвиди-

рована и заменена единоличной королевской диктатурой. Королев-

ство сербов, хорватов и словенцев прекратило свое существование,

а вместе с ним и все надежды хорватов на равноправие, и полити-

ческую свободу. В новом Королевстве Югославия для таких понятий

4 5

Анте ПавеличИосиф Броз ТитоМилован Джилас

просто не было места. Собственно говоря, власти Сербии, в отличие

от хорватских югославистов, никогда не считали югославянские зем-

ли бывшей Австро-Венгрии и населявшие ее народы равноправны-

ми Сербии. Скорее в их глазах это были завоеванные территории и

покоренные народы. Понятно, что подобные взгляды и соответству-

ющие методы руководства не могли не вызвать ответную реакцию.

Благородные и возвышенные идеи югославизма уступили место

жесткому противостоянию. Седьмого января 1929 года, на следую-

щий день после государственного переворота, адвокат Анте Паве-

лич основал в Италии ультранационалистическое движение усташей.

Вернувшись на родину, Степинац скоро приобрел очень ши-

рокую известность своей помощью бедным и неимущим. В ноябре

1931 года основал в Загребе католическую благотворительную ор-

ганизацию «Каритас». Действие, показавшее его решительность и

даже храбрость – ведь в это время все католические общественные

и культурные объединения были запрещены. Целеустремленность и

отличные организационные качества молодого священника обра-

тили на него внимание архиепископа Загребского Байера, и 29 мая

1934 года, по личной его просьбе, Папа Пий XI назначает Степинаца

коадъютором с правом наследования кафедры. 24 июня 1934 года

он был возведен в сан епископа, став самым молодым епископом на

тот момент. После смерти архиепископа Байера он занимает кафе-

дру загребского архиепископа.

Алоизию Степинацу довелось возглавить хорватских католи-

ков в очень непростое время. И для Хорватии и для всего мира. Евро-

па неуклонно катилась к войне. Ворох проблем рожденных великой

войной, неминуемо вел к новой, еще более страшной. А предотвра-

щать ее, похоже, никто не собирался. Некоторые поэты даже счита-

ли ее единственной гигиеной мира. Недовоевавшие мальчики – хо-

тели реванша, а их отцы, уставшие от анархии и депрессии двадца-

тых годов, единственное спасение видели в диктатуре. При этом во-

просом полемики был только ее цвет – красный или коричневый. Фа-

шизм стремительно приближался к хорватским границам. Сначала

Италия, потом Германия, а дальше Австрия, Румыния, Венгрия, Бол-

гария скатывались в фашизм.

В 1936 г. Степинац основывает комитет поддержки беженцев

из третьего рейха, а 1938 году «Комитет помощи еврейским бежен-

цам». Этот период сделал из него стойкого защитника прав челове-

ка, каковым он и остался до конца своих дней.

Первого сентября 1939 года началась вторая мировая вой-

на. Полтора года Югославия балансирует между противоборствую-

щими сторонами, но весной 1941 года война приходит и на ее зем-

лю. Длилась она восемь дней. Шестого апреля 1941 года Германия и

Венгрия вторглись в Югославию. Десятого апреля немцы заняли За-

греб. Тринадцатого - Белград.Семнадцатого югославская армия ка-

питулировала.

4 6

Кардинал Алоизий Степинац.Суд над Степинацем 1946 г.

Одиннадцатого апреля, на следующий день после оккупации

Загреба, один из лидеров усташей Славко Кватерник объявил по ра-

дио о провозглашении Независимого государства Хорватия. Так на-

чался самый черный, самый трагический период в хорватской исто-

рии. Период, когда каждому человеку пришлось сделать свой выбор.

Степинац поначалу приветствовал усташей и восстановление

хорватской независимости. 28 апреля 1941 года, через 11 дней по-

сле капитуляции Югославии, он издал пастырскую энциклику, которая

призывала католиков страны поддерживать усташей и созданное ими

независимое хорватское государство.

Конечно, это была ошибка. И Степинац это признавал. Но труд-

но его – хорвата судить за то, что он приветствовал создание долго-

жданного независимого государства. Тем более что в послании го-

ворилось: «Необходимо предостерегать и учить, что святое рвение и

благородный порыв, направленные на построение основ нового го-

сударства должны внушаться страхом Божьим и любовью к Божьему закону, Его заповедям, только че-

рез Божий закон, а не на основе каких-то ложных естественных законов хорватское государство мо-

жет получить прочное основание».

Но законы, насаждавшиеся усташами, были очень далеки от закона Божьего. В стране разворачи-

вается террор по отношению к сербам, евреям, цыганам, и всем не согласных с режимом. И тогда отно-

шение архиепископа к режиму усташей резко меняется. Поначалу Степинац писал лидеру усташей Анте

Павеличу письма, в которых описывал усташеские преступления, добавляя «Я уверен, что это происхо-

дит вне вашего знания». Здесь надо отметить, что в апреле 1941 года, никто из хорватов не мог и пред-

полагать, что лидеры усташей проявят себя как изверги и изуверы. И только через некоторое время ста-

ло ясно, что именно они были инициаторами кровавых массовых убийств. Убедившись, что письма оста-

ются без ответа, и уже через несколько месяцев Степинац начал произносить в загребском соборе пу-

бличные проповеди, направленные против принципов усташеского нацизма. В проповеди от 14 марта

1943 года он говорил: Каждый человек, независимо от того к какой расе и народу он принадлежит, несет

на себе печать Бога-Творца и имеет свои неотъемлемые права, которые от него не может самовольно

отнимать или их ограничивать никакая человеческая власть.

Это фразой, полностью подрывающей самые основы фашизма и расового государства, Архие-

пископ заявляет о себе как об открытом

враге усташеского режима и их герман-

ских хозяев. Не удивительно, что в се-

кретной инструкции, составленной ге-

стапо для офицеров вермахта говори-

лось: «Степинац представляет опас-

ность для рейха не только по причине

своей англофилии, симпатии к евре-

ям и непримиримости по отношению к

немецкой агрессии, но и потому, что за

ним стоит более шести миллионов пре-

красно организованных верующих».

4 7

Обвинитель Яков Блажевич.Суд над Степинацем 1946 г.

Да загребский Архиепископ становится крупнейшей оппози-

ционной силой. Он открыто выступал против усташеских гонений. И

ему следовали другие священники запрещавшие прихожанам уча-

ствовать в преследованиях некатоликов под страхом отлучения.

В конце 1941 года был арестован и приговорен к смертной каз-

не великий хорватский скульптор Иван Мештрович. Огромными уси-

лиями Степинацу удалось добиться отмены приговора и депортации

художника в Ватикан.

Перед отъездом, Мештрович встретился с архиепископом, что-

бы получить его благословение. Вот как он описывает эту встречу:

«Степинац сидел за письменным столом, на котором возвы-

шалась стопка писем, придавленных куском грубого камня разме-

ром в кулак.

- Это «приветствие» от наших фашистов, которое я «получил»

в окно своей машины. А эти письма от немцев и усташей. Написаны

они и на хорватском и на немецком, но смысл один: «Мы знаем, что ты наш враг и предупреждаем

тебя, что если ты не прекратишь выступать против нас, как выступал до сих пор, мы убьем тебя посре-

ди улице как собаку». Ну, этим разбойникам меня не запугать»!

Запугать Степинаца не удалось, хотя на него было совершено несколько покушений.

Во время войны Степинац помог огромному количеству людей, евреев, сербов, антифашистов

укрывая их в монастырях и других зданиях, принадлежащих Церкви. Некоторые скрывались там до

конца войны.

Он скрывает жителей еврейского дома престарелых, сербов и евреев, детей из смешанных се-

мей, еврейских детей, еврейского раввина. Каритас по его распоряжению обеспечила убежищем бо-

лее чем тысячу сербских детей, ставших сиротами в результате усташеских чисток, православных свя-

щенников. Он спасает православного Митрополита Загребского, предотвращает уничтожение право-

славного Кафедрального собора в Загребе.

После войны Секретарь Степинаца, Стефан Лацкович, писал о своем архиепископе: «Его проте-

сты и вмешательства в пользу конкретных лиц и целых деревень или групп сербов перед хорватскими и

германскими властями были бесчисленны».

Архиепископ Степинац спас из концентрационных лагерей от 7 до 8 тысяч детей сербских на-

ционалистов (четников) и партизан-

сербов, разместив их в частных домах

католиков и в католических учреждени-

ях, строго-настрого наказав при этом

не пытаться обращать спасённых в ка-

толическую веру.

С другой стороны, Степинац

оправдывал практику добровольно-

го крещения и перевода в католицизм.

Однако необходимо учесть, что он счи-

тал переход в католицизм способом

сохранения жизней жертв террора.

4 8

Папа Римский Иоан-Павел II

В своих письмах к священникам, он писал: «Когда к вам

придут люди иудейского или православного вероиспо-

ведания, находящиеся в смертельной опасности и же-

лающие перейти в католицизм, примите их и спасите

человеческие жизни. Не требуйте от них никаких осо-

бых познаний в делах веры, ибо православные - христи-

ане, как и мы, а из иудейской веры ведёт происхожде-

ние само христианство. Роль и задача христианина, в

первую очередь, - спасение людей. Когда эти грустные

и дикие времена пройдут, те, кто пришёл в нашу Цер-

ковь по вере - останутся. Остальные же вернутся в свои

Церкви, когда опасность минует».

В 1945 г. нацистская тирания в Югославии сме-

нилась коммунистической. Степинац, как писал его

биограф, «принял новую власть в соответствии с Еван-

гелием», но продолжал бороться за права Церкви и

интересы хорватов. После опубликования послания,

осуждающего репрессии в отношении священников,

он был арестован в первый раз.

После его освобождения новый лидер Югославии, Иосиф Броз Тито, стал подталкивать Степи-

наца к отделению от Рима и созданию независимой Католической Церкви Хорватии. Но встретил ка-

тегорический отказ. Более того Степинац потребовал от властей полной свободы для человека и обе-

спечения его неприкосновенных прав, полного уважения христианского брака, прекращения церков-

ных гонений и возвращения всей конфискованной ранее церковной собственности. Немедленно нача-

лись атаки государственной прессы на Церковь вообще и на ее архиепископа в частности.

В 1946 году состоялся суд. Степинаца судили за «коллаборационизм с нацистами». Абсурд-

ность обвинения и его несправедливость вызвала мощный международный протест. Еврейская об-

щина США обратилась к властям Югославии с такими словами: «…этот великий человек обвинен в со-

трудничестве с нацистами. Мы, евреи, отрицаем это…Алоизий Степинац был одним из немногих в Ев-

ропе, кто поднял свой голос против нацистской тирании, особенно в тот момент, когда это было наи-

более опасно». Но все было напрасно, 11 октября 1946 г. он был приговорен к 16 годам исправитель-

ных работ и поражению во всех гражданских правах.

В своем последнем слове Степинац сказал: «Что же касается суда надо мною, я не нуждаюсь в

снисхождении – моя совесть чиста»!

Суд был полным фарсом. Все обвинения сводились к тому, что в апреле 1941 года Степинац при-

ветствовал создание Независимого государства Хорватия. Все его дальнейшие поступки в учет не при-

нимались. Главными свидетелями обвинения были бывшие усташи, а свидетели защиты, в том числе и

спасенные им коммунисты, не допускались в зал. Все понимали, что архиепископа фактически судят

– за его верность единой Католической Церкви. Впоследствии, общественный обвинитель, Яков Блаже-

вич, отметил, что если бы Степинац согласился возглавить независимую Хорватскую Католическую Цер-

ковь, он бы никогда не предстал перед судом.

Многие, как в Хорватии, так и за пределами страны, считали этот приговор местью режима Тито

за критику. Милован Джилас, в то время второй человек в коммунистической партии Югославии, го-

ворил: «Сказать правду, я думаю, да и не только я, что Степинац – цельный человек, с твёрдым харак-

тером, которого невозможно сломать. Он был действительно несправедливо обвинён, но сколько раз

случалось в истории, что люди были осуждены исходя из политической необходимости».

4 9

Пять лет он провёл в тюрьме. Все эти годы продолжалась борьба за свободу архиепископа. Свои

протесты выразили Римский папа, Президент США, Генеральный секретарь ООН. Тито, разругавший-

ся за это время со Сталиным и стремящийся наладить отношения с западом, предложил Степинацу

помилование, если тот напишет прошение о нем. Но тот только повторил свои слова на процессе: я не

нуждаюсь в снисхождении – моя совесть чиста»!

Пятого декабря 1951 года очень плохое состояние здоровья Степинаца вынудило власти пере-

местить его из тюрьмы под домашний арест в селе Красич. Здесь он по возможности выполнял обя-

занности священника и написал более чем 5000 писем различным людям, в которых не было ни ма-

лейшего следа обиды на тех, кто его преследовал.

Двенадцатого января 1953 года Папа Римский Пий XII возвёл Степинаца в звание кардина-

ла. Во время церемонии, на которой находящийся под арестом кардинал не мог лично участвовать,

Папа назвал его «примером апостольского рвения и христианской силы…». Это было чересчур для

югославского режима, который немедленно разорвал дипломатические отношения со Святым Пре-

столом. Положение Степинаца стало еще сложнее, однако он сохранял свое отношение к властям

до самой смерти.

Степинац скончался 10 февраля 1960 года. Его последними словами были: «Благословенно имя

Господне! Да будет воля Твоя»!

Так закончилась земная жизнь Алоизия Степинаца но, как это бывает с великими людьми, исто-

рия его только началась.

Уже 17 февраля того же года Папа Иоанн XXIII лично провел в базилике св. Петра святую Мессу в

его память, и эту дату можно считать неофициальным началом беатификации несгибаемого кардинала.

Одиннадцатого ноября 1997 г. Папа Иоанн Павел II принял выводы Конгрегации по делам Свя-

тых, гласившие, что Алоизий Степинац достоин титула «мученик» как принявший смерть в духе всепро-

щения, но не отступивший от примата Петра над Вселенской Церковью. Третьего октября 1998 г. Ало-

изий Степинац был причислен к лику святых.

Оценивая роль Кардинала Степинаца, надо отметить, что в своем роде, она уникальна. Степи-

нац не был политиком. Лично он, был огромной политической силой, - но политиком он не был. И по-

ступал он, как ему велело ему его сердце, его вера и его пасторский долг. А сердце, долг и вера велели

ему спасать людей. И он их спасал, их жизни, и их души. Да, в своих проповедях он не призывал людей

к вооруженному сопротивлению режиму, но он призывал их к сопротивлению злу, ненависти и безраз-

личию внутри себя. Он говорил, что заповедь «не убий» относится ко всем, и не имеет ни политическо-

го, ни расового, ни религиозного оправдания. Он говорил, что все люди равны в глазах Божьих, и этой

своей проповедью, своим авторитетом, своей молитвой он не дал хорватскому народу стать пособни-

ком фашизма и тем спас его. Жаль, что у других народов не было своего Алоизия Степинаца.

На церемонии беатификации Папа Иоанн Павел II сказал: «Благословенный Алоизий Степи-

нац составил своему народу вид компаса, помогающий ему в ориентации. Его главными принципами

были: вера в Бога, уважение к человеку, любовь ко всем, доходящая до прощения, единство с Церко-

вью под руководством наследника св. Петра. Он прекрасно знал, что правда не может быть предметом

торговли, поскольку она не является предметом переговоров. Поэтому он сопротивлялся страданию,

чтобы не предать собственную совесть и не изменить слову, данному Христу и Церкви».

Настоящая статья предоставленна нам редакцией журнала “Истина и Жизнь”

5 0

Взгляд человека удивительная вещь! Иногда он передает мельчай-шие детали, а иногда не замечает це-лые континенты. Он может празд-но скользить по лицам и платьем и внезапно остановится на сучке. Так и со страной. Каждый человек видит страну по своему. Если это его род-ная страна, или если он в ней живет, он глядит на нее каждый день, но ви-дит ли он ее. Иногда люди путеше-ствуют, что бы увидеть прекрасное за тридевять земель, а оно тут - у него под боком, но он этого просто не замечал. По этому, иногда сто-ит посмотреть на свой дом, свой го-род, свою страну - другими глазами. Особенно если это глаза иностранца. Ведь иностранец - иностранцу рознь. И взгляд у него может быть особен-ный. В христианской традиции при-нято радоваться гостю - ведь он мо-жет оказаться ангелом.

Начиная с этого номера, мы будем публиковать работы фотографов из разных стран и земель. Разного воз-раста и пола. Вероисповедания и об-раза мысли. Их работы будут очень разными и по манере и по стилю. А объединит их Хорватия и то, что они иностранцы. И еще, конечно, их глаза, ведь они же ангелы.

5 1

Остров Крк

5 3

Курильщики. Карнавал в Риеке

5 4

Остров Млет

5 5

Башка. Остров Крк

5 7

Город Сень

5 9

Дубровник

6 1

Риека

6 2

ПОСЛЕДНИЙ УГОЛОК СТАРОЙ ДАЛМАЦИИ - ОСТРОВ ВИС.

ОСТРОВ - КРЕПОСТЬ, ГОРДЫЙ И ПРЕКРАСНЫЙ, ОН СТОИТ В МОРЕ,

ПЕРВЫМ ВСТРЕЧАЯ И ВРАГОВ И ДРУЗЕЙ.

КАКОЕ СЧАСТЬЕ БЫТЬ ЕГО ДРУГОМ!

И НЕ ДАЙ ГОСПОДЬ ОКАЗАТЬСЯ ЕГО

ВРАГОМ!

СВЕРЧОК

ВИСА

6 36 3

П У Т Е Ш Е С Т В И Я

6 5

Вначале вы подумаете, что это шум прибоя, пение птиц или звон колоколов, многократно отражен-ный небом и землей. Но море мирно, умолкли колокола в соседнем монастыре и от полуденного зноя скрылись и люди и птицы. А песня льется и льется, на-полняя все вокруг миром и покоем... Вот так вы познакомитесь с добрым духом и покровителем острова Вис — его величеством Cверчком». Не подумайте, что эти слова прекрас-ного хорватского поэта и певца Якши Фламен-ко, просто красивый поэтический оборот. Вовсе нет! Именно здесь, в последнем уголке старой Далмации, на острове-крепости Вис, как нигде понимаешь, что добрым духом этой непреклон-ной земли могло стать только самое домашнее и самое беззащитное существо на свете.

Третий выбор Антенора Произошло это, по местным понятиям — не так давно, где-то в седьмом веке до Рож-дества Христова. В те времена, когда все мужское насе-ление делилось на богов и героев, жил в городе Трое герой по имени Антенор. Помимо недю-жинных героических качеств, он обладал еще значительной политической прозорливостью. Когда сын троянского царя Приама — Парис похитил жену спартанского царя Менелая —

прекрасную Елену, Антенор, видя, что это чревато большим скандалом, предложил: Елену — незамедлительно отправить к мужу; Париса — вразумить; Перед Менелаем извиниться за доставленные неудобства.

Восторжествовал, как известно, военно-романтический подход. В результате от Трои не осталось камня на камне, а ее герои полегли на поле брани. Все. Но не Антенор. На богов его дальновидность произвела хорошее впечатле-ние и ему удалось, избегнув гибели, пуститься в путь — искать себе новую родину. Но греческие боги не были бы гречески-ми богами, если бы не сопроводили свое благо-деяние каким-нибудь бессмысленным и трудно-выполнимым условием. Так, Антенору было до-зволено взять с собой только три предмета. Он подумал и выбрал: росток виноград-ной лозы; деревце маслины; куколку сверчка. Последний, третий, выбор Антенора может показаться странным. Маслина и ви-ноград тут все понятно — это жизнь. А вот сверчок? Дело в том, что Антенор, хоть и был ге-рой, но герой очень умный. Покидая Трою на-всегда, он хотел сохранить что-то напоминаю-щее ему о безвозвратно теряемом доме. А что может больше напоминать о доме, чем пение «сверчка на печи». И поэтому, единственным

десь, на залитой солнцем деревенской дороге, золотым клинком отсекающей лазурь моря от синевы неба, вы услышите удивительную песню.З

о.ВИС

Х о р в а т и я

6 6

живым существом сопровождавшем героя в из-гнании, стало вовсе не какое-нибудь полезное животное, скажем коза или курица, а совер-шенно бесполезный сверчок. Антенор отправился в путь. Дорога его лежала на запад и перед ним раскинулись про-сторы Adriatik Mare. В те времена Адриатика просто кише-ла античными героями: троянцами, сбежавши-ми от греков; греками, заблудившимися воз-вращаясь домой; и прочими другими героя-ми в троянской войне участие не принимавши-ми... Так, на Млете лет десять «гостил» у ним-фы Калипсо Одиссей, а на Палагруже пря-тался от козней Афродиты Диомед и т.п. По-этому, вполне естественно, что новую родину Антенор обрел в самом центре Адриатики на острове Вис. Здесь он, посадив маслину и ви-ноград, — выпустил сверчка. Так, Вис обрел своего доброго духа и покровителя.

Ключ к Далмации Уникальное расположение острова делают его важнейшей стратегической точкой на среднем Ядране. Вис — ключ к Далмации. Обладать им значит держать под контролем Висский канал — пролив между Висом и островом Хвар — глав-ную судоходную артерию в этой части Адриати-ки. Не удивительно, что за контроль над островом спорили все великие державы своего времени. Сначала здесь жили люди, род и племя которых, историкам не известно. Во втором ты-сячелетии до Рождества Христова сюда пришли иллирийцы, а потом на Висе появились греки. В 397 году до Рождества Христова Дионисий Старший — тиран города Сираку-зы, основал на берегах восточной бухты остро-ва город Иссу — первое античное поселение в Далмации. Именно отсюда началась греческая колонизация восточной Адриатики. Уже через несколько лет, Исса освобо-дившись от Сиракузской власти и став независи-мым городом-государством, сама начала основы-вать свои колонии. Лумбарда (Корчула), Трагу-рион (Трогир), Салона (Солин) — вот лишь не-которые из них. Вис заслуженно можно назвать Отцом городов Далмации. Но эта активность вызвала конфликт с иллирийской царицей Теу-той (она же Тевта) и в 229 году до Рождества Христова разразилась война, длившаяся десять лет. Видя, что в одиночку ей не справиться, Исса стала искать себе союзника. Так на остров при-шел Рим. Иллирийцы были разбиты, их столи-ца пала, а Теута бросилась со скалы. Исса была богатый и культурный город. В ней проживало более двенадцати тысяч чело-век (сейчас на Висе втрое меньше жителей). В городе был построен огромный театр, живопис-ные руины которого и сейчас прекрасно видны. Увы, это был первый, и все еще единственный театр на острове.

Артемида Висская. II век до Р.Х.

6 7

Новую родину Антинор обрел в самом центре Адриатики на острове Вис

6 8

Почти двести лет Исса была союзни-ком Рима, но в 47 году до Рождества Христова, во время гражданской войны между Цезарем и Помпеем, она выбрала не ту сторону, поддержав проигравшего Помпея... и стала обычным рим-ским городом. Но значения своего не утрати-ла. Остров стал базой имперского флота и глав-ной торговой перевалкой на пути из метрополии в провинцию Далмация. В седьмом веке нашей эры на остров ста-ли прибывать беженцы из материковых горо-дов, захваченных славянами. Потом появились и сами славяне. Народы перемешались и на свет появилась удивительная «нация» — островитя-нин с Виса. В разные годы Вис считали своей вотчи-ной и византийские басилевсы, франкские им-ператоры и хорватско-венгерские короли, но по-настоящему, он всегда оставался Островом сверчка. В 997 году венецианцы сожгли Иссу и тогда же, на «своей» — западной стороне остро-ва, основали город Комижу. С тех пор вплоть до 1799 года Висом, в основном, владела Венеция. А отчаянные островитяне составляли гордость флота республики святого Марка. На кораблях под флагами с изображением крылатого льва они наводили ужас на алжирских и ускокских пира-тов. При этом и сами не брезгуя морским раз-

боем. Да так успешно, что в турецких лоциях остров был отмечен как разбойничье гнездо. Как напоминание об этой славной странице в истории острова, возвышается над Комижей крепостная башня, ставшая сейчас музеем рыболовства. В годы наполеоновских войн, когда, под пятой французских войск, пала республика кры-латого льва, Вис стал ареной жестокой и ярост-ной борьбы. Островом по очередности владели и французы, и русские, и англичане. А в 1811 году у его берегов произошло морское сражение, в ко-тором, английская эскадра под командованием сэра Уильяма Хоста разгромила превосходящий по численности французский флот. Это событие вошло в историю как Битва при Лиссе — так по-итальянски звучит название острова. Напоминанием о тех грозных временах может служить Форт Джордж, названный ан-гличанами в честь своего короля Георга III. Кре-пость, до сих пор почти в полной сохранности, возвышается над городом Вис. В 1815 году по решению венского кон-гресса, остров, как и все другие венецианские владения, отошел к Австро-Венгрии. В 1886 году Италия попыталась отобрать остров и почти на том же месте, что и первая, состоялась вторая битва при Лиссе, ставшая самым кро-вопролитным морским сражением на Адриати-ке. На горе Италии, понесшей сокрушительное поражение от маленькой австрийской эскадры контр-адмирала Вильгельма фон Тегетхоффа, и на радость дайверам слетающимся сюда со все-го света. В 1941 году итальянские войска все-же вошли на Вис. Но не надолго. В 1943 году их выбили англичане и местные партизаны, пре-вратив остров в плацдарм для высадки в мате-риковой Хорватии. А потом, сорок лет островом владела югославская армия, и он был закрыт для туристов.

6 9

Форт Джордж до сих пор почти в полной сохранности возвышается над городом Вис.

7 0

Сейчас остров открыт и вы всегда мо-жете его посетить. Хотите из Сплита, а хотите из Анконы, что в Италии. О его достопримечательностях: руинах Иссы, английском форте, францисканском мона-стыре в городе Висе и бенедиктинском — в Ко-миже, голубом и зеленом гротах и пещере марша-ла Тито — вы прочтете в любом путеводителе. Но нигде вы не прочтете о молчаливых застольях рыбаков, пережидающих бурю. О том, как стучат кружки о деревянный стол. О том, как люди моря, стоя на волнорезах, пьют ветер. О том, как бьются буруны о его берега, и как вскакиваешь с постели, услышав хриплые крики чаек, встречающих рыбацкие баркасы. И о том, как благоухают морем и переливаются всеми цветами омары и лангусты на льду. Нет, этого вы точно не прочтете. Пото-му, что описать все это не под силу ни одному писателю на свете.

Две твердыне На Висе два города — Вис и Коми-жа. И нельзя сказать, что жители этих городов очень гордятся своим соседством. На протяже-нии всей своей многовековой истории дух со-перничества, кстати, совершенно мирного, ви-тает над островом.

Горожане Виса считают себя столич-ными жителями — город Вис административ-ный центр острова. Они видят себя носителями культуры и прогресса, наследниками античной Иссы, на руинах которой построен их город. В связи с этим, они находятся в полной уверенно-сти, что они и есть истинные, настоящие, перво-сортные Висцы. У Комижан по этому вопросу имеется совершенно иное мнение. По их представлению истинным висцем может быть только уроже-нец их города. Эти суровые островитяне — от-чаянные рыбаки и мореходы не разменивают-ся на современные глупости и держатся ста-рых традиций. Именно в Комиже дольше всех в Далмации звучал старо-далматинский говор — уникальный романский язык, промежуточ-ное звено между древней латынью и современ-ным итальянским. И, конечно, любая тема может стать причиной для яростного спора. Так, как-то по-спорили один комижанин с жителем города Виса, чьи земляки большие домоседы. - Мой дед, — сказал комижанин — за всю свою очень долгую жизнь ни разу не поки-нул остров. - Ну и что? — отозвался его оппонент — Мой дед тоже никогда не покидал остров. - Да, но мой дед ни разу не уезжал из Комижи. - Нашел чем удивить! И мой ни разу не покидал наш город. - Так-то оно так... Да вот в чем дело. У нас в Комиже всего две каваны (кафе — по-нашему). И он за всю жизнь ни разу не бывал в одной из них. Это, конечно, шутка, но действитель-но местные жители не любят покидать свой остров. Да и зачем? Остров-то лучший в мире! При этом остров дал миру много про-

Битва при Лиссе 1886 года

7 1

Комижа помощи не ждет. Она обращена в открытое море. Оттуда не приходят свои корабли. Оттуда ждут

чужих и, как правило, врагов

7 2

славленных моряков и путешественников. Впрочем, участие в кругосветном путешествие еще не говорит о том, что великий землепрохо-дец хотя бы раз в своей жизни поднимался на вершину соседнего с его домом холма. Вот так и ведут Комижа и Вис свой спор уже тысячу лет, с того времени, когда венециан-цы основали на острове второй город. Не берусь, конечно, быть арбитром в этом многовековом споре, но оба городка, рас-положенные в восьми километрах друг от дру-га, действительно сильно отличаются. И при этом совсем не архитектурой, а каким-то вну-тренним настроем. Город Вис, расположенный на внутрен-ней, восточной стороне острова, как бы об-ращен в себя, в прошлое. При этом являясь той единственной ниточкой, которая связы-вает остров с материковой Хорватией. От-куда приходят свои корабли. Откуда может прийти помощь. Комижа помощи не ждет. Она обращена в открытое море. Оттуда не приходят свои корабли. Оттуда ждут чужих и, как правило, врагов. Но, несмотря на все свои различия, жи-тели двух твердыней объединяет главное — они обожают свой остров и самоотверженно защи-щают его. Потомки Антенора не позволили Вису

разделить судьбу Трои — несмотря на много-кратные попытки, ни один завоеватель так и не ступил на остров сверчка. Сюда приплывали и мирно жили, и гре-ки, и римляне, и венецианцы. Но никто и никог-да не захватил этот остров силой оружия. Тро-янский герой сделал верный выбор — сверчок надежно хранит свою новую родину.

Зять венецианского дожа Жители Виса, как, впрочем, и все дал-матинцы, отчаянные спорщики, при этом они еще и честнейшие люди. Поэтому, если далма-тинец поспорил о чем-то или пообещал что-то, то он либо это сделает, либо погибнет при по-пытке сделать это. В подтверждение расскажу вам одну историю. Жил-был в Комиже один рыбак. Имя его я называть не стану так-как происходили эти события совсем недавно — лет четыреста тому назад, и кое-кто из участников или их род-ственников еще могут быть живы. Так вот, этот комижанин, в не добрый час, пошел в кавану и тем обрек себя, свой город, Ве-нецианскую республику а заодно и всю Италию, — на очень большие проблемы. Дело в том, что он поспорил с приятелями, что возьмет в жены дочь венецианского Дожа. А Дож, между прочим, — это пожизненный правитель Венеции. А Венеция была в то время владычицей морей и Адриатиче-ского (включая Вис) — тоже. Так, что поспорил парень не шуточно. Но сказано — сделано, и ры-бак отправился в Венецию. Как он добился ау-диенцию у Дожа — неизвестно, но дож его вы-слушал и даже дал свое согласие. Почему? А кто его знает! Может быть у его дочери был сквер-ный характер и она ему сильно надоела? А может он был просто веселого нрава. Но согласие свое на свадьбу он дал. И даже подарил своему буду-щему зятю половину острова Палагружа — ма-

Крылатый лев Венецианской Республики

7 3

И Дож подарил своему будущему зятю половину острова Палагружа — маленького вулканического

острова, совершенно лишенного воды...

7 4

ленького вулканического острова, точнее архипе-лага состоящего из четырех малюсеньких остров-ков, удивительной красоты, населенных саламан-драми и птицами, но, к сожалению, совершенно лишенных воды. Правда, расположенных как раз на полпути от Италии до острова Вис. Как много бы Италия потом отдала за то, чтобы он этого не делал. Но он это сде-лал, правда при условии, что свадьба состоится, если жених выкупит у него другую половину этого острова. Дож, конечно, был ловким ма-лым. Одним махом избавился и от дочки и от, как ему казалось, совершенно бесполезного клочка земли, да еще за хорошие деньги. На-верное, провернув это дело, он весело потирал руки. Правда, если бы он знал, что через два столетия Италия будет вести две безуспешные войны за этот бесполезный кусок скалы, он бы так не веселился. А вот комижанину было совсем не до веселья — таких денег у него, конечно, не было. Грозил большой позор, но за честь земля-ка вступилась вся Комижа. Ведь если бы он не смог заплатить — опозорен был бы весь город. И над комижанами потешалась бы вся Далма-

ции, а уж город Вис в первую очередь. Одним словом, комижане скинулись и жених купил по-ловину Полагружи. Честь была спасена. Прав-да, он и его потомки еще лет двести возвращали землякам долги... Дальнейшие события для нас неизвест-ны. Были-ли они счастливы и понравилось ли Дочери Дожа Венеции чистить рыбу в малень-кой Комиже — история умалчивает. Да, и не в этом дело. Но кто знает? Может быть и сейчас живут в Комиже потомки Дожа Венеции.

Мораль этой истории такова. Окрестно-сти острова Палагружа оказались самым бога-тым на Адриатике местом лова омара. Комижа-ни вошли в историю как самые честные спор-щики на свете. А Хорватии принадлежит две трети Адриатического моря, так как граница проходит теперь возле острова Палагружа.

Корабли в Лиссе Если вам, по каким-то причинам, не до-велось увидать последний день Помпеи, взрыв вулкана на острове Санторин или хотя бы по-слушать пение гиппопотамов на реке Замбези, приезжайте на Вис во время Ферагосты. Это замечательное явление, входит в тройку величайших итальянских изобретений, на-равне со спагетти и бельканто. Слово Ферагоста состоит из двух — «Фиера» и «Агосто» и до-словно означает «Праздник августа». По тради-ции Ферагоста приходится на 15 августа — ве-ликий првздник Успение Божьей матери. Навер-но, только самый жизнерадостный народ на свете мог додуматься до того, чтобы отправляться в от-пуск сразу всей страной. Логика в этом, конечно, есть. Никому не обидно и не надо придумывать скользящие графики, напрягать отделы кадров и тому подобное. Просто заперли державу на ключ. Написали на Колизее «Италия закрыта, очеред-ной отпуск», и отправились отдыхать. Все.

Дож Венеции Джованни Мочениго

7 5

Но кто знает? Может быть и сейчас живут в Комиже потомки Дожа Венеции.

7 6

О нашествии Ферагосты узнаешь по внезапному исчезновению англичан и немцев. Потом наступает тишина. Жуткая, гнетущая тишина, как перед схождением горной лавины. Мир замирает в тревожном и каком-то обре-ченном ожидании. А дальше начинается такое, чему просто нет определения. Потому, что сло-ва фейерверк, карнавал и даже чемпионат мира по футболу, не передают то, что могут устроить три итальянки с пятью детьми. Но, также как и землетрясение, фе-рагоста начинается и заканчивается внезап-но. Пестрая, веселая толпа исчезает в одноча-сье, оставляя вас в полном недоумении, что это было. А вместе с нею исчезает лето. Ощуще-ние это скорее психологическое, чем климати-ческое, так-как никакой разницы вы не почув-ствуете. Также сияет солнце, также плещется море. Просто уехал цирк, и на острове началась настоящая жизнь. Хохот и визг в кафанах сменяется раз-меренной неспешной беседой, а суета яхт в пор-ту — безупречной логикой передвижения ры-бацких лодок. Наверное, нет более интересного заня-тия, чем смотреть, как корабли приходят в порт. Особенно рыбацкие, после ночного лова. Сначала, в зыбком предрассветном воздухе, ты только чувствуешь чаек, с криком кружащихся над невидимой на море точкой. Постепенно, вместе с рассветом, все начинает приобретать свои очертания, и наконец, в сияю-щем и искрящемся потоке в гавань влетает бар-ка. Обычно, движение рыбацких корабликов, также неспешные, как и их хозяев, но не сей-час, когда дорога каждая минута. Тогда на при-стань выходят коты. Наглые поморские коты. Отъявленные мерзавцы и злодеи. Каждый из них мог бы запросто повторить слова одного известного пирата: «Одни боялись Пью. Дру-

гие — Флинта. А меня боялся сам Флинт». Наверное, коты это последнее, что осталось от пиратской вольницы Виса. Их главный шик, их несомненная удаль в том, чтобы прошмыг-нуть на еще, толком, не причаливший бар-кас и стащить рыбу прямо из-под носа у ры-бака. Те, относятся к этому спокойно — ведь эта игра продолжается уже не одну тысячу лет — ограничиваясь лишь крепким морским сло-вечком. Но иногда, когда кот слишком нагло и бессовестно ухватит не причитающийся ему улов, в глазах простого висского рыбака зажи-гается тот огонек, при виде, которого, добро-вольно бросались за борт алжирские корсары. Вот тут-то вору точно несдобровать, его спа-сет только скорость, так как зазевавшееся жи-вотное точно, с громкими воплями полетит в море. А потом, выбравшись на берег (коты на Висе плавают), мокрое и недовольное, будет прятаться подальше от насмешливых взглядов более удачливых сородичей. Но гонка продолжается. На огромной скорости к баркасу подлетают маленькие грузо-вички перекупщиков, в недра которых с пораз-ительной быстротой отправляется улов. И бла-городные орады. И коричневые бранцыны. И лавруны и шкарпи. И, конечно, божественная, сияющая на солнце как солнце, сардела. А по-сле нее креветки, лангусты, гребешки и огром-ный самодовольный омар. Все это, в белых пе-нопластовых ящичках наполненных мелко коло-тым льдом, отправится на быстроходных кате-рах в Сплит, чтобы через несколько часов укра-сить собой лучшие рыбные рынки Европы. Грузовички исчезли, и весь этот пир цвета и форм переходит в настоящее торжество желуд-ка. Все, что не было куплено, раздается всем же-лающим. Рыбаки делятся своим уловом и с чайка-ми, и с котами, и даже с незадачливым ворюгой. О рыбаках написано много но, навер-

7 7

Все это, в пенопластовых ящиках наполненных мелко колотым льдом, отправится на быстроходных катерах в Сплит, чтобы через несколько часов украсить собой

лучшие рыбные рынки Европы

7 8

ное, лучше всего у Эрнеста Хемингуэя, бывавше-го здесь на адриатике и полюбившего ее. Его ста-рик Сантьяго из знаменитой повести «Старик и море», стал олицетворением рыбака. Его филосо-фии. Для рыбака и море, и волны, и ветер — не враги, а друзья. Даже акулы, сожравшие его улов. Настоящий рыбак никогда не будет горевать об упущенном улове. Море отдает только то, что хо-чет отдать и забирает только то, что хочет забрать. Для него важнее любого улова то, что он был в любимом море, без которого не может жить, и в котором, наверное, найдет свой конец.

А потом приходит ветер, и вмести с ним люди моря. Когда-то так называли ви-кингов потому-что они приходили из моря и уходили в него как прилив и отлив. Те, кто теперь носит это странное имя, не обладают бурным нравом и не украшают свои яхты фи-гурами драконов, но они также приходят из моря и уходят в него. Люди моря отличают-ся от нас, ходящих по земле, как скажем, кит от слона. Тоже млекопитающее, а все-же дру-гое. Поэтому, когда в гавань, спасаясь от пе-ременчивой медетеранской осени, заходят ко-рабли, вы безошибочно отличите их от прочей

братии, попавшей в море по воле случая, от скуки или любопытства. Отличите не по одежде, не по походке, не по разговору. Вовсе нет. Дело в том, что они пьют ветер. Идет себе человек — как человек и вдруг, замирает как гончая почуявшая дичь, а потом начинает жадно вдыхать в себя ветер, словно пытаясь напиться каким-то удивитель-ным, не доступным для нас, напитком. Они так и идут за ветром и гонимы им, как волны на море или облака на небе. Куда? За-чем? От чего? Попробую вам ответить. Живет на свете Сокол Элеоноры. Такая птица разме-ром сорок сантиметров и с размахом крыльев полтора метра. Из всех европейских земель она почему-то выбрала Вис. Каждый год она летит из Юго-Восточной Африки на свой остров, а потом обратно, проделывая путь в десятки ты-сяч километров. Зачем? Вряд ли вы это смо-жете понять, не будучи соколом. Также вы не поймете, зачем плывет за ветром человек моря. Он просто ставит свои паруса и весь мир для него становиться размером с его лодку и одно-временно со всю вселенную. Красиво? Безу-словно! Но не спешите, все совсем не так про-сто и романтично. Дело в том, что стать чело-веком моря — значит пуститься в путь по до-роге, у которой есть только один конец. Начать это путь очень легко. Достаточно встать на са-мой кромке воды, на той черте, которая отделя-ет сон от яви, и сделать шаг вперед. Не огляды-ваясь назад, на свою жизнь, на своих друзей, на свой дом. И все. Этот человек больше не от-носится к нашему миру, потому, что у него нет ни прошлого, ни будущего. Ведь когда наступит срок, море заберет то, что должно забрать. Я обязательно напишу об этих удиви-тельных людях, об их пути и об их смерти. Если не стану одним из них. Мы вышли из теплой конобы. Моро-

Сокол Элеоноры

7 9

Вы не поймете, зачем плывет за ветром человек моря. Он просто ставит свои паруса и весь мир для него становиться размером с

его лодку и одновременно со всю вселенную

8 0

сил мелкий дождь. Ветер гнал по заливу обрывки пены. На волнорезе стоял человек. Он пил ветер. В начале прошедшего столетия, парень из сухопутной Вятки — Александр Грин придумал удивительную страну. В ней было все. И благо-родные герои, и коварные злодеи. И алые пару-са, и девушки, бегущие по волнам. И ослепитель-ные города, лестницами спускающиеся к морю. И стук кружек о деревянный стол, и звуки старин-ных морских баллад. Да и сами названия городов звучали как музыка: Зурбаган и Лисс. Мне повезло. Я увидал настоящий Лисс и корабли в его бухтах. Корабли, готовые снять-ся с якоря и пуститься в путь на поиски настоя-щего Зурбагана.

Путь на Бишево Бишево это небольшой островок, распо-ложенный в открытом море напротив Комижи. Остров знаменит своей «Модрой шпилей» (голу-бым гротом — по-нашему). По мнению тех, кто ее видел, она производит такое-же сильное впе-

чатление, как и «Гротто Азуро» на острове Капри в Италии. На мой взгляд, она красивее и итальян-ская аттракция не идет с ней ни в какое сравнение, как не идет ни в какое сравнение прославленный Неаполитанский залив с островами Далмации. Удивительное природное явление пре-ломления солнечных лучей, создает иллюзию того, что и вода и воздух в гроте насыщенно-го голубого цвета. Иллюзия такая сильная, что многие люди пытаются унести с собой «голу-бую» воду в бутылке и крайне огорчаются, най-дя в ней обычную морскую воду. В эти дни на море было волнение, и ко-рабли из порта не выходили. Все наши попытки уговорить кого-нибудь ни к чему не приводили. Рыбаки просто показывали на волны и отво-рачивались. Комижан вообще не возможно ни уговорить, ни переубедить. Единственное, что может на них повлиять, это искреннее уважение к ним и их острову. Подчеркиваю — искреннее. Всякую фальшь они почувствуют сразу. А лю-бое пренебрежение вызовет моментальный от-пор. Как-то я видел, как официант захлопнул меню перед носом какого-то американского ях-тсмена, скривившегося при виде замечательной далматинской кухни. Сообщив ему при этом, с очаровательной улыбкой, что ближайший Мак-дональдс в Сплите. После нашего продолжительного блуж-дания от лодки к лодки, нас окликнул капитан небольшого рыбацкого баркаса — высокий, еще молодой человек. - Я вижу, что вы хотите пойти на остров — сказал он — ну что же, я вас отвезу. И мы вышли в море. Через пять ми-нут он спросил, умею ли я править кораблем. Я честно сознался, что не очень. - Ничего, научитесь — пробурчал он и отошел от штурвала. Когда он увидел, что я стараюсь править

Модра шпиля

8 2

поперек волны — опыт, полученный у рыбаков в Боке Которской, он заметил: - Вы можете править. На приборы не смотрите, они вам не помогут — правьте на глаз — и ушел из рубки. Управлять моторным баркасом, да еще в волнение, да еще первый раз в жизни — дело ри-скованное, но очень захватывающее. Не верите — так попробуйте. Уверен, что вы со мной согла-ситесь. Если, конечно, не утоните. Нам повезло, и мы не утонули. Высадив нас на берег, капитан пробурчал, что мы отхо-дим через три часа и стал разбирать мотор. Пе-ред этим сказав, что если мы захотим пить, то тут есть маленькое кафе, оно сейчас закрыто но он объяснит где лежит ключ, а деньги можно оста-вить на прилавке. На Висе не берут чужого. Да и дверей не закрывают. Возвращаясь назад, капитан сразу ото-шел от штурвала, предоставив его мне. Так мы и шли все пять морских миль — я в рубке, а он, за-горая на палубе. Потом, уже в порту я спросил его, зачем он повез нас. Ведь он потратил горю-чего больше, чем заработал. - Надоела гужба (толпа — по-нашему) — мрачно ответил он. Сезон давно закончился, и в то время в Комиже было от силы человек пятьдесят. - А что же вы тогда делаете в сезон — спросил я. - Ухожу на свой остров — отозвался он. Капитан оказался полновластным вла-дельцем острова святого Андрея или Светаца — малюсенького вулканического островка нахо-дящегося на расстояние четырнадцать морских миль от Виса. Раньше он принадлежал еще нескольким его родственникам. Но они ушли на войну — за свою Далмацию — и не вернулись. Капитану по-везло — он вернулся. На Светаце у него есть ви-

ноградник, вокруг много рыбы и еще очень-очень много синего моря. - Да и вообще — подумав, сказал капитан — ни я же вас вез, а вы меня. Я просто отдыхал. И он улыбнулся так, как умеют улыбать-ся только люди для которых пятьдесят человек уже толпа.

Тито и другарица В 1944 году, после тяжелых и кровопро-литных боев в Боснии, на остров Вис перебази-ровалось верховное партизанское командование. Сюда же, под защиту британского флота и ави-ации, был эвакуирован и маршал Иосиф Броз Тито. Здесь на склоне высокой скалы ему обо-рудовали комфортабельную пещеру, облицован-ную известняковыми плитами, откуда он, со сво-ими сподвижниками, руководил освободительной борьбой югославских народов. Так Тито познакомился с островом Вис. Познакомился он и с независимым характером островитян. С этим связана одна забавная исто-рия. У одной комижанки — «правой далма-тинки» — в доме бил целебный источник, из-вестный своими благотворными свойствами на всю округу. Как-то раз возвращается эта женщина к себе домой и видит, что он оцеплен крепкими парнями с красными звездами на пилотках. Ког-да она спросила у партизан, что они тут в ее доме делают, те ей ответили: - Другарица (товарищ — по-нашему) гордись! В твоем доме принимает ванну такой че-ловек, что мы тебе и имени его назвать не можем! Женщина крайне возмутилась и грозно ответила: - Никакая я вам не другарица! Я вам в матери гожусь! И что это за враг такой (черт

8 3

И он улыбнулся так, как умеют улыбаться только люди для которых пятьдесят человек уже толпа

8 4

— по-нашему) засел в моем бассейне, что вы и именя его назвать боитесь! С этими словами она растолкала парти-зан, ворвалась в дом и выбросила из него са-мого маршала Тито — спокойно принимавше-го там ванну. При этом надо отметить, что эта суровая женщина — в действительности добрая и весе-лая, вовсе не была противником Тито. Напротив, ее сын всю войну сражался в партизанском от-ряде. Но висцы невыносят никакого вторжения и всегда дают отпор незваному гостю, даже если это народный герой и отец нации.

Остров забытого железа От своей предшественницы Трои остров Вис унаследовал главную черту — он стал не-приступной крепостью. Стены и ворота Трои так и остались не взятыми и захватить ее, удалось только силой хитрости и коварства. Высокие утесы острова заменили стены,

а мужество ее жителей оказались крепче са-мых мощных крепост-ных ворот. Но так-же как у Трои у Виса был свой «Троянский конь». Точнее это был скорее не конь, а крот, так как лошади не роют подземные ходы. В конце соро-ковых годов маршал Тито и генералисси-мус Сталин поссори-лись. Югославия ока-залась между молотом и наковальней. Помо-

щи с востока больше ждать не стоило. Поблажек с запада — тоже. Тито стал готовиться к втор-жению. Тогда он, наверное, и вспомнил про Вис. Именно отсюда его войска начали штурм мате-риковой Хорватии. И маршал решил превратить остров в непотопляемый авианосец. Начались грандиозные работы. Вис был изрыт десятками километров подземных ходов, блиндажей, ка-зарм, складов и ракетных шахт. В глубине скаль-ных пород был построен целый город. Социали-стическая Югославия зарыла в остров миллиар-ды долларов и кубометров первоклассного бето-на. Напичкала его тоннами смертоносного ору-жия. И надорвалась от непосильной ноши. Сорок лет югославская армия готовила себе здесь базу для многолетней войны, а ушла в одночасье. Ушла, забрав то, что смогла унести и взорвав то, что не смогла. Оставив в полном порядке километры подземных сооружений. Как памятник безумного расточительства. Наш провожатый уверенно ведет нас бесконечными ходами и переходами. Меняются уровни. Узкие коридоры сменяются обширны-

Маршал Иосиф Броз Тито на Висе. 1944 г.

8 5

Вот такой железной розой встречает вступившая в НАТО Хорватия своих новых союзников

8 6

ми залами. В свете фонарей мелькают названия «Казарма», «Командный пункт», «Столовая», «Магазин». В лабиринте сухо и прохладно — до сих пор работает вентиляция. Везде удивительная чистота. Невольно вспоминаешь российские катакомбы, превращаемые за один день в общественный со-ртир. Здесь же полный порядок. Туристы обо всем этом не знают, а местные сюда не ходят. Они не любят вторжения, тем более на своем острове. Один из туннелей неожиданно заканчивается ступе-нями. Довольно длинный подъем и массивная стальная дверь на удивление легко поворачивается на петлях. Мы стоим на маленькой площадке над высоким обрывом. Под нами пле-щется море. Над головой сияют звезды. Посреди площад-ки возвышается направленная на запад корабельная пушка с взорванным стволом. Покореженный метал, причудливо на-поминает лепестки цветка. Вот такой железной розой встре-чает вступившая в НАТО Хорватия своих новых союзников. А вокруг живет и стрекочет неприступный Вис, пе-реживший всех врагов и завоевателей. Даже своего троян-ского крота. С Хума — самой высокой вершины Виса видна вся Далмация. И Хвар, и Корчула, и Брач. На западе тонкой по-лоской — Италия. Вот остров Бишево со своим голубым гро-том, перед которым, меркнет слава самогго «Гротто Азуро». Вот Палагружа — приданное венецианской принцессы. Вот Светац где прячется от мира наш друг капитан. Вот города-соперники Вис и Комижа. И еще, где-то под ногами загадоч-ные лабиринты, а над головой —бескрайнее синее небо. На залитой солнцем деревенской дороге, золотым клинком отсекающей лазурь моря от синевы неба, поет свер-чок, наполняя все вокруг чувством мира и покоя. В голове крутятся слова Якши Фламенко, приведенные в начале мо-его рассказа. И еще другие — из детства:

До рассвета помолчи, мой сверчок!Видишь совы и сычи, мой сверчок,Поломать хотят в ночи твой смычок.До рассвета помолчи, мой сверчок...

8 8

Место действияостров Вис

Гора Хум

587m

Комижа Вис

••

Подшумье

Подшпилье Маринье Землье

о. Равник

о. Будиковац

о. Паржан

о. Цребен

Залив Комижа

•Форт Джордж

В и с с к и й К а н а л

•

Модра шпиля

о. Бишево

о. Св. Андрея (Сетац)

12 морских миль от Комижи

5 морских миль от Комижио. Палагружа

о. Малая Палагружа о. Южный Камик

о. Северный Камик

42 морские мили от Комижи

Гора Хум

587m

Комижа Вис

••

Подшумье

Подшпилье Маринье Землье

•Форт ДжорджФорт Джордж

•

•

8 8

8 9

о. Паржан

о. Цребен

ВИС, по хорватски - Vis, по итальянски - Lissa — остров в средней части Далмации.

Площадь острова — 90,3 км², длина 17 км, ши-рина 8 км. Самая высокая вершина – Хум 587 ме-тров. Среднегодовая температура 18•С. Лето жаркое и сухое, зима мягкая и влажная.

Остров Вис — расположен в 29,6 морских милях (55 км) от материка и является самым далеко уда-ленным от материка населенным островом Адриати-ки. От острова Хвар отделен Висским каналом шири-ной 9,6 морских миль (18 км).

На остров весьма легко попасть на пароме ком-пании “Jadrolinija” или скоростном катамаране (Krilo) из Сплита. В сезон на остров можно попасть из Ан-коны (Италия) на пароме компании “Blue line”.

Остов покрыт хвойными лесами и зарослями розмарина, лавра и рогача. На побережье растут пальмы.

Население — 4500 человек занято туристиче-ским обслуживанием, рыболовством, виноградар-ством.

Самые большие населенные пункты:Вис (2100 жителей) на восточном берегу остро-

ва — красивый старинный городок. Основные досто-примечательности: Францисканский монастырь св. Юрия XVI века, построенный на развалинах грече-ского театра, несколько церквей и дворцов XVI и XVII веков.

Комижа (2250 жителей) на западном берегу острова — город рыбаков. Считается, что здесь луч-шие всего в Хорватии готовят лангустов и прочие дары моря. Основные достопримечательности: Бе-недиктинский монастырь св. Николая XIII века, а так-же музей рыболовства, размещенный в старинной крепостной башне.

В центральной части острова расположены села: Подшумье, Маринье Землье, Подшпилье и др.

На острове, в двух защищенных от ветра доли-нах Драчево поле и Плиско поле, растет автохтонный виноград из, которого, производится вино Вугава.

В окрестностях острова на глубине от 15 до 38 метров покоятся затонувшие корабли. В том числе два итальянских броненосца “Re d’Italia” и “Palestro”, потопленные в1866 году, в ходе морского сражения. А также австрийский пассажирский пароход “Brioni” (1930 год), греческий сухогруз “Vassilios” (1939) .

БИШЕВО - Biševo — скалистый островок, распо-ложенный в 5 морских милях (9 км) от Виса.

Площадь острова 5,8 км². Берег острова, кроме его западной стороны, сплошные неприступные ска-лы. На западном берегу есть две маленькие бухты, пригодные для морской стоянки – Салбунара и Порат.

В настоящее время остров не населен, но еще сто лет назад на нем проживало более 300 жителей.

В 1050 году на острове был основан Бенедик-тинском монастырь св. Сильвестра.

Главной достопримечательностью острова яв-ляется Модра шпиля (Голубой грот) Уникальная пе-щера, расположенная на восточном берегу острова, глубиной 160 и шириной 14 метров, в котором благо-даря эффекту преломления света в воде все люди и предметы кажутся залитыми голубым сиянием. По-пасть в пещеру можно только на лодке, через узкий проход, длинной 5 метров, в отвесной скале.

Добраться до Бишево можно катером из Комижи.

СВЯТОЙ АНДРЕЙ (СВЕТАЦ) - Sveti Andrija (Svetac) – скалистый зеленый островок, расположен-ный в 14 морских милях (26 км) от Виса. Площадь острова - 4,6 км².

Северное и западное побережье – высокие и скалистые. Южный и восточный брега - более поло-гие и доступные. Остров славиться, как лучшее ме-сто лова лангуста на Адриатике.

В настоящее время остров не населен, но еще в 1953 году на нем проживало более 64 жителя.

В 219 году до Рождества Христова, римлини за-точили на острове царицу Теуту – последнюю влады-чицу Иллирии. Именно здесь, не выдержав неволи, Теута покончила с собой – бросившись со скалы. До сих пор на острове можно увидать руины крепости ставшей последним домом иллирийской Клеопатры.

ПАЛАГРУЖА – Palagruža – архипелаг, состоя-щий из четырех островков вулканического происхо-ждения: Палагружа, Малая Палагружа, Южный и Се-верный Камики, а также восьми каменных утесов, расположенный в 42 морских милях (73 км) от Виса. Общая длина архипелага 10 км. Палагружа, практи-чески, лишена растительности, но является местом гнездовья огромного количества птиц. Площадь главного островка - 0,29 км², длина 1,33 км, а шири-на 200 метра. На нем располагается церковь св. Ми-хаила, а на вершине утеса Рубич (87 метров) Маяк высотой 29 метров. Остов славится ловом омара. И вообще считается «рыболовным раем».

Согласно легенде, на Палагруже обрел вечный покой греческий герой Диомед. Во время осады Трои он случайно ранил богиню Афродиту. За это боги-ня любви, заставила его жену полюбить другого. Лю-бовники решили убить Диомеда, когда он вернется в родной Арг на Пелопоннесе. Но герою удалось спа-стись бегством. Последний приют он нашел на ка-менном островке. И сейчас он лежит на высоком утесе, а его покой стерегут верные спутники, превра-тившиеся в птиц. На острове археологи нашли бо-лее 500 фрагментов античной керамики VI – III ве-ков до Рождества Христова и на одном из них указа-но имя Диомеда.

8 9

9 0

MECTO ДEЙCTBИЯ

Битва при ЛиссеМорской человекПодводный мирВ окрестностях Виса живет Мор-

ской человек. Он же Морской медведь. Он же Monachus monachus — белобрюхий тюлень-монах, представитель рода тюленей-монахов, семейства настоящих тюленей.

Если вам посчастливится его увидеть, то считайте, что вам очень повезло, так-как на всем белом свете осталось не более 350 белобрюхих тюленей.

Тюлень-монах весит около 300 кг. Дли-на самцов превышает 2 м. Мех самцов чер-ного цвета, самок — коричневого или темно-серого. Питаются рыбой, моллюсками (пре-имущественно осьминогами и кальмарами).

Раньше эти животные были распро-странены по всему Средиземноморскому бассейну, атлантическому побережью Афри-ки, населяли Крым. Однако в результате вар-варского истребления человеком они в на-стоящее время входят в десятку млекопи-тающих планеты, которым грозит полное ис-чезновение. Настоящей трагедией для этого вида стало развитее туризма. Дело в том, что тюлени-монахи всегда держались в прибреж-ной зоне у малонаселенных человеком мест или у берегов скалистых пустынных остро-вов. Вели оседлый образ жизни и размножа-лись на одном и том же участке побережья из года в год. Но пляжи заняли люди, и тюле-ням пришлось уходить в самые отдаленные уголки Средиземноморья, чтобы скрыться от людских глаз, выбирая скалистые бухточки и труднодоступные пляжи. А таких мест оста-ется все меньше и меньше. Пожалуй только остров Вис.

Битва при Лиссе — морское сражение, состоявшееся 20 июля 1866 года при остро-ве Вис в ходе австрийско-итальянской войны 1866—1867 годов. В ходе этого сражения бо-лее сильный итальянский флот под командо-ванием адмирала Карло Пеллион ди Перса-но, графа Пьемонтского, был вынужден по-кинуть поле боя.

В битве при Лиссе участвовали все со-временные и более старые типы судов, от новейшего двухбашенного броненосного мо-нитора до колёсного парохода.

Итальянцы обладали превосходством в силах, но не были готовы к сражению. Они были заняты подготовкой к высадке десанта на Вис, когда до них дошла новость о при-ближении австрийской эскадры.

Наверное, это было самое нелепое по-ражение в истории морских сражений. Дело в том, что проиграна она была исключительно из-за того, что итальянский адмирала Перса-но внёс полную сумятицу в боевой порядок своей эскадры, зачем-то решив перед боем поменять флагман, перейдя с броненосца «Ре д’Италия» на броненосец «Аффондато-ре». В довершение всего, Персано не сооб-щил командирам кораблей о своём решении, и на протяжении всей битвы итальянцы про-должали ждать приказов от «Ре д’Италия», а не от нового флагмана. Чем не преминул воспользоваться командующий австрийской эскадры контр-адмирала Тегеттхофф.

В результате 2 броненосца затонуло, а все надежды на оккупацию Виса заверши-лись провалом.

Окрестности Виса одно из лучших мест для дайвинга.

Во-первых, эта часть Адриатическо-го моря необыкновенно прозрачна и чиста. Видимость тут составляет около 50 метров! Кроме того воды Адриатики известны и сво-ей соленостью. Нередко она составляет 38 промилле, что выше среднего уровня соле-ности мирового океана. Во-вторых, здесь вы можете встретить практически всех морские обитателей Средиземноморья. Многие из них поразят ваше воображение своими цве-тами, формами и повадками. Морские губ-ки цыплячье-желтого, оранжевого, кроваво-красного, нежно-розового, зеленого цвета различаются и своим внешним видом. Неко-торые похожи на руку с множеством пальцев, некоторые напоминают полые трубочки, не-которые похожи на пористый камень. Одни совершенно крошечных размеров, другие – слоновье ухо- сами говорят о себе.

Еще одной морской драгоценностью являются кораллы. Их название происходит от греческого coralion – дочь моря. Красные кораллы растут преимущественно в мор-ских пещерах, углублениях и трещинах меж-ду камнями, на глубине от 30 до 200 метров. Ветвистое деревце красного коралла может достигать 30 см.

В-третьих, затонувшие корабли. Одним словом, почувствуйте себя Жак-Ивом Кусто.

Подробности на сайте Туристического союза Комижи.

http://www.tz-komiza.hr

9 0

9 1

OCTPOB BИC

Вино ВугаваОмары и лангустыNika AdventureВугава — довольно крепкое белое су-

хое вино 13,5 — 14,5% vol. Делают его из ви-нограда, растущего на высоте 250 — 300 ме-тров над уровнем моря в районе села Под-шпилье. Сбор винограда приходится на ко-нец Августа, а разливают вино по бутылкам в Июне. На Висе вино делают все, но лицен-зией на промышленное производство Вугавы обладают только три семейные винодельни: Рокис, Свиличич и Липановиц. Вся осталь-ная продукция с этим названием к Вису отно-шение не имеет.

Вино это замечательное. Делается оно, наверное, из той лозы, черенок которой Антенор привез из Трои. Это само по себе уже интересно, но подлинно уникальным оно стало в конце XIX столетия, когда из Амери-ки в Европу была завезена виноградная тля — Филлоксера, моментально уничтожившая виноградники Франции, Испании, Италии, Далмации и Греции, Крыма и Северной Аф-рики. За двадцать лет от европейского вино-градарства ни осталось и следа. Спасением стала американская лоза, имеющая устойчи-вый иммунитет к этой заразе, а вот старые европейские сорта винограда перестали су-ществовать. Но вот что удивительно, почва Виса оказалась для Филлоксеры совершен-но непригодной и виноградники на нем не по-страдали. Так, что пейте Вугаву — пейте и радуйтесь, что пьете единственное в Европе

настоящее европейское вино.

Вис лучшее в Средиземноморье место лова омаров (jastog), . Понятно, что и готовят их здесь замечательно. Съесть вкуснейшего омара вы сможете в каждой конобе Комижи но, наверное, интереснее всего вам будет по-сетить таверну Ястожера (Jastožera).

Все началось в далеком 1883 году, ког-да сотрудник таможни по фамилии Балицо решил основать ферму по разведению ома-ров. Дело хорошее, но вот средства для его воплощения предприимчивый итальянец по-заимствовал у государства. Дело вскрылось, лавочку прикрыли, а все имущество незадач-ливого таможенника, включая Ястожеру, вы-ставили на аукцион. Там ее купил знамени-тый инженер Иван Маринкович — строитель маяка на острове Палагружа. Предприятие получило надежного и почтенного хозяина, да еще и придумавшего уникальную систему специальных омарных садков. Но вот беда — омары категорически отказались размно-жаться в неволе. Пришлось переквалифици-роваться на хранение живых омаров вылов-ленных в окрестностях острова и ожидаю-щих перепродажи.

В 2002 году Ястожеру превратили в ре-сторан. При этом сохранив интерьер омар-ной фермы. Здесь вам подадут омара жаре-ного, печенного, варенного, в виде паштета, салата, спагетти и ризотто. А главное, фир-менного омара под четырьмя соусами. При-ятного аппетита.

Конечно, одним из главных удоволь-ствий отдыха на Висе является рыбалка. А еще интереснее объединить ее с путешестви-ем на острова. И действительно, что может быть лучше, чем провести несколько дней на борту, рыболовецкой шхуны с капитаном, ко-торый также является профессиональным рыбаком, да и просто интересным челове-ком. Узнать все о древних орудиях лова и по-лучить навыки рыбалки в открытом море. Да еще при этом быть активным участником это-го путешествия, которое, надо отметить, со-держит в себе большую долю экстрима. Или на несколько дней почувствовать себя робин-зонами, проверив свои возможности к вы-живанию на необитаемом острове. Все это вполне возможно выполнить. В Комиже суще-ствует несколько фирм готовых оказать вам такую услугу, но на наш взгляд, лучше всего доверить себя агентству Nika Adventure Tours.

Несмотря на то, что Nika Adventure яв-ляется самым молодым туристическим агент-ством на острове Вис (Создана летом 2006 года), ее заслуженно можно назвать лидером среди организаторов альтернативного туриз-ма не только на Висе но и в целой Хорватии. Одним словом: если вы хотите получить от своего путешествия больше, чем может пред-ложить обычный туризм – вам туда. Прове-ренно на себе.

Подробности на http://www.nika-adventure-tours.com

9 1

9 2

INTERNUMDRIVEINTERNUMDRIVEINTERNUMDRIVEINTERNUMDRIVEINTERNUMDRIVEINTERNUMDRIVEINTERNUMDRIVEINTERNUMDRIVEINTERNUMDRIVEINTERNUMDRIVEINTERNUMDRIVEINTERNUMDRIVEINTERNUMDRIVEINTERNUMDRIVEINTERNUMDR

























































I N T E R N U M D R I V E

ЧИТАЙТЕ В СЛЕДУЮЩЕМ НОМЕРЕ:

INTERNUMDRIVE.COM • LIPANJ 2009 • BROJ 2 • CIJENA 25 kn.

R I V EIDN T E R N U MH R V A T S K A

и л л ю с т р и р о в а н н ы й

ж у р н а л д л я ч т е н и я

н а р у с с к о м я з ы к е

RijekaП Р А З Д Н И К Н А Ч Е Т Ы Р Е Х В Е Т Р А Х ISSN 1847-3385

9 771847 338007

З В О Н Ч А Р Ы , Д О Н Д О Л А Ш И И Д Р У Г И Е

В Т О Р О Й А Р А П П Е Т Р А В Е Л И К О Г О

И М Н О Г О Е Д Р У Г О Е

9 3

GRAFICKO

OBLIKOVANJE

GLEN MAJSTOR

Glen Majstor d.o.o Графический дизайн. e-mail: [email protected]

v

9 4

Ivan Meštrović

9 5

Маршал Тито сделал великого художника своим придворным

скульптором без его

согласия и без его

участия

Иван Мештрович

Непокоренные герои

И С К У С С Т В О

9 7

O взаимоотношениях художника и власти написаны

десятки тысяч страниц. Этой теме посвящены пьесы, романы и

фильмы. Для многих великих художников этот вопрос был самым

тяжелым в жизни. Но, наверное, только один из них – хорват Иван

Мештрович, смог стать по-настоящему независим от нее. Поставить

себе на службу его талант безуспешно пытались и Франц-Иосиф, и

Муссолини, и Гитлер. И только Маршал Тито смог сделать великого

художника своим «придворным» скульптором. Без его согласия и

без его участия.

Часть первая.

Каменотес из Далмации

Иван Мештрович родился в день Успения Богородицы 15 августа 1883 года в

брошенном железнодорожном вагоне, недалеко от славонского городка Врполье.

В таком удивительном месте рождения нет ничего необычного. Мате, отец

художника, – искуссный каменщик и резчик, в это время с семьей был на заработ-

ках - собирал урожай на сезонных работах. Но, наверное, рождение в вагоне оказа-

лось для Ивана Мештрович пророческим. Потом он всю свою жизнь был вынужден

переезжать из одной страны в другую, сначала в поисках знанья и мастерства, а по-

том спасаясь от стальных объятий так полюбившей его власти.

Вскоре после рождения сына семья вернулась в родную деревню Отавицу в

Загорский Далмации, расположенную в двадцати километрах от моря. Неизвестно

был ли Мате Мештрович грамотным, но натурой он был, безусловно, творческой.

Отца художника часто укоряли его коллеги, другие каменотесы, за бескорыстную

склонность к украшательству и изящности при сооружении мостов и зданий. А по

вечерам он украшал резьбой мебель, делал деревянные игрушки и украшения. Ря-

дом с отцом вырезал игрушки и маленький Иван. Отец всячески поощрял тягу сына

к искусству. И как-то раз он повез его в город Шибенек посмотреть на грандиозный

средневековый собор. От этой поездки у Ивана остались на всю жизнь два силь-

нейших впечатления: бескрайнее синее море и очень суровая, и очень выразитель-

ная скульптура замечательного скульптора XV века Юрая Далматинца, украшаю-

щая Собор, и особенно фигуры Адама и Евы на северном портале.

Он и сам пробует резать по дереву и высекать из камня. Уже к шестнадцати

годам слухи о талантливом мальчике, который вырезает из камня и дерева фигурки

и крестики с распятым Христом, распространились по округе. А о его первой скуль-

9 8

Ив

ан

Ме

штр

ов

ич. П

ор

тре

т ра

бо

ты В

ла

хо Б

уков

ац

а 1

90

8

птуре «Босниец верхом на коне» (1898) даже на-

писали в газете. И односельчане решают помочь

ему получить образование. Собрав немного де-

нег, они отправляют Ивана в Сплит. Там он успеш-

но учится ремеслу у резчика по камню Павла Би-

линича. Уже вскоре он смог вылепить и перевести

в мрамор фигуру Христа. Одновременно мальчик,

живя в семье школьного учителя, у которого сни-

мает угол, самостоятельно осваивает грамоту и

общеобразовательные предметы.

Чтобы понять какое впечатление произвел

Сплит на Ивана, надо просто побывать в нем. Сто-

лица королевства Далмация соединившая в себе

древний Рим, средневековье и барокко был бога-

тый и образованный город, там действовали те-

атр и книжно-художественный клуб. Иван Меш-

трович полюбил этот город на всю жизнь, но его

не покидала мечта. Он хотел стать скульптором. А для этого надо было ехать учить-

ся в Вену. На заработанные деньги Иван покупает билет и отправляется в путь.

Часть вторая.

В объятьях двуликой империи

И вот, в октябре девятисотого года, молодой далматинец выходит из поез-

да на венском вокзале. Без денег, без знакомств и, не зная ни слова по-немецки.

Веселая, шумная Вена встретила Ивана Мештровича совсем не ласково, в те вре-

мена в Австро-Венгрии хорваты воспринимались как люди второго сорта. Но, на-

верное, в Иване Мештровиче воплотились главные черты далматинского характе-

ра: гордость, независимость и невероятное упорство. И конечно, огромный талант,

посланный ему Богом. Поэтому, он не пропал. Как не пропали и многие другие его

сверстники приехавшие искать счастье в столицу двуглавой империи. Вена перво-

го года нового столетия была не только Веной господ танцующих Штрауса, но и Ве-

ной Малера, Фрейда, Мештровича, а также Гитлера, тогда еще Шикльгрубера.

Мештрович в Вене. Но мечта о карьере скульптора, пока еще остаются меч-

той. Надо как-то зарабатывать на хлеб насущный. Он нанимается каменотесом к

известному тогда в Вене скульптору Отто Кенигу. Мештрович помогает переводить

глиняные макеты в камень, выполняет всю черновую работу. И лепит. И вот здесь

ему снова приходит на помощь его Ангел - хранитель, свято оберегавший скульпто-

ра всю жизнь. Кениг, увидев выполненную Мештровичем копию небольшой скуль-

птуры, настолько был поражен его талантом, что сам взялся готовить юношу к по-

ступлению в Венскую Академию художеств. Тогда же приходит еще одна удача, на

работы Ивана обращает внимание Карл Витгенштейн, знаменитый венский бо-

9 9

Руж

а М

еш

тро

ви

ч 19

15

По

ющ

ая

де

во

чк

а. 1

90

6С

ем

ья

Ка

туна

ри

ч. 19

06

гач и меценат, отец известного философа Людвига Вит-

генштейна. Он приобретает несколько работ молодо-

го скульптора, и выделяет ему стипендию на обучение.

В 1901 году Иван Мештрович поступил в Венскую Ака-

демию художеств. В том же году при поступлении в ту

же академию проваливается начинающий акварелист

Адольф Гитлер. Может быть, если бы венские профессо-

ра нашли бы у будущего диктатора талант, вся история

бы повернулась по-другому, а Мештровичу пришлось бы

спорить с ним в артистических кафе, а не из политиче-

ской тюрьмы.

Известность приходит к Ивану Мештровичу уже

на втором курсе. В качестве курсовой работы он пред-

ставил фигуру женщины с ребенком в натуральную вели-

чину, которая вызвала большие споры. Ее грубоватость

и обнаженность, не нашла понимания у утонченной вен-

ской публики, но понравилась профессору архитектуры

Отто Вагнеру. Понравилась настолько, что он даже при-

гласил Мештровича участвовать в выставках «Венского

Сецессиона» председателем, которого он был.

Там, на выставках «Венского Сецессиона» Иван

Мештрович познакомился с творчеством Карла Мил-

леса, Густава Климта, Вяйню Аалтонена, но наиболь-

шее влияние на него оказало искусство Огюста Родена.

Именно роденовский подход к воплощению характера,

внутреннего переживания героя, живописность и тре-

петность фактуры чувствуются в созданных в начале XX

века Иваном Мештровичем скульптуре «Поющая девоч-

ка», групповом портрете «Семья Катунарич» и других ра-

ботах тех лет, в том числе и в памятнике Луке Ботичу в

Сплите, и «Фонтане жизни» в Загребе.

Да, работы Мештровича имели успех на выстав-

ках, но их никто не покупал, он перебивался случайными

заработками. Но в 1904 году он - студент - неожиданно

был приглашен в Белград, чтобы изваять портрет серб-

ского короля Петра Карагеоргиевича. Там он знакомится

с молодым наследником престола - Александром, друж-

бу с которым он сохранил на всю жизнь. Кстати, портрет

короля Петра стал первым и единственным портретом

государственной особы сделанным им.

В 1906 году Мештрович блестяще завершает ака-

демию и получает самое лестное предложение, которое

1 0 0

По

ртр

ет Л

уки Б

оти

ча. 1

90

5

1 0 1

Мо

я м

ать

. 19

08

Во

сп

ом

ин

ан

ие

. Ви

да

вд

ан

ски

й ц

икл

. 19

08

мог бы получить молодой художник - ра-

ботать при австрийском императорском

дворе. И тут он совершает по-истине не-

вероятный поступок. Берет у Витген-

штейна деньги и уезжает в Италию. Де-

монстративно, даже не удостоив ответом

венценосных заказчиков. Впоследствии

он напишет, что поступил так, потому что

не мог служить людям, которые грабили

его народ. Но, как показала его дальней-

шая жизнь, он вообще не мог никому слу-

жить, кроме Бога и искусства.

В Италии он внимательно изучал

творчество художников эпохи Возрожде-

ния и особенно Микельанджело.

В 1907 году Мештрович пишет

письмо Родену с просьбой разрешить

ему поработать в его ателье и поучиться

у него. На что получает неожиданный от-

вет: «Дорогой Мештрович. Дорогой кол-

лега. Почему вы считаете, что я могу Вас

чему-то учить? Вы и так величайшим фе-

номеном среди скульпторов». И все-таки

он едет к Родену в Париж.

Париж начала ХХ века, безогово-

рочный центр мировой культурной жиз-

ни. Сосредоточение лучших художников.

Здесь пишут картины Сезан, Матис, Пи-

кассо, Модильяни... Здесь ваяют скуль-

птуры Роден, Бурдель и Майоль. Здесь

работают три замечательных русских

скульптора Николай Андреев, Паоло Тру-

бецкой и Александр Матвеев.

Переехав в Париж Иван Мештро-

вич получил признание. В 1907 году он

начинает работать над проектом заду-

манного им архитектурно-скульптурного

ансамбля Видовданского храма. Храма

в память славян погибших в «Видов дан»

на Косовом поле. В 1908 году некото-

рые фигуры из Косовского цикла имели

большой успех в Осеннем салоне фран-

1 0 2

Гол

ов

а Х

ри

ста

Ho

mo

. 19

13

Де

вуш

ка с

лю

тне

й. 1

92

7

цузских художников. Этот цикл был первой,

по-настоящему крупной работой Мештро-

вича, обратившей на него внимание уже не

как на подающего надежды ученика, а как на

большого художника. Наиболее значитель-

ной из Косовского цикла является скульпту-

ра «Воспоминание». Женская фигура, оку-

танная еле уловимыми тенями, полная вну-

тренней динамики, создает ощущение уди-

вительной гармонии и, в то же время, напря-

женности. В этой работе и еще другой скуль-

птуре парижского периода – «Моя мать»

можно заметить ту монументальность, кото-

рая скоро станет характерной чертой твор-

чества Мештровича.

Но не только знакомством с Роденом,

было отмечено пребывание Мештровича в

Париже. Там он знакомится с хорватскими

политическими эмигрантами, сторонника-

ми идеи югославизма – создания объеди-

ненного, равноправного и демократическо-

го государства южных славян. Так взгляды

художника приобретают политическое вы-

ражение.

В 1908 году Мештрович возвращается в Загреб и основывает художествен-

ное общество «Медулич». Весь период между 1908 – 1912 годом Мештрович про-

должает работать над проектом грандиозного монументального памятника в честь

Косовской битвы. Однако, подобный замысел был бы не по силам и целому коллек-

тиву скульпторов. Он так и остался неосуществленным.

В те годы к Мештровичу приходит международная известность. Персональ-

ные выставки в Мюнхене, Риме, Белграде, Венеции, Лондоне, Париже... Австро-

венгерские власти снова предлагают ему работу. Предлагают устроить выставку

в Вене. Но в 1911 году на всемирной выставке в Риме, Иван Мештрович выставля-

ет 74 свои работы в павильоне... Сербского королевства. Сейчас это может пока-

заться невероятным, но в те годы идея независимой, единой Югославии облада-

ла такой неотразимой привлекательностью, что когда через три года грянула ми-

ровая война многие молодые хорваты – истинные патриоты и ревностные католи-

ки, пошли добровольцами сражаться за православную Сербию. Эти взгляды полно-

стью разделял и Мештрович.

Всемирная выставка стала для него триумфом: Гран-при в разделе скульпту-

ры. Полное признание. Он встал вровень с теми, кем восторгался и у кого учился еще

несколько лет назад. Гран-при в разделе живописи была присуждена Густаву Климту.

1 0 4

Среди произведений предвоенного периода следует выделить портрет ита-

льянского скульптора Бьетолфи (1913) и портрет Родена (1914).

Но история двадцатого века уже мощно стучится в дверь его мастерской. И

одно, казалось бы, не очень значительное событие в корне поворачивает его жизнь.

В 1913 году в Белграде, где проходит его выставка, он случайно знакомится с пол-

ковником сербского генерального штаба Драгутином Дмитриевичем-Аписом, гла-

вой террористической организации «Черная рука». В свое время, эта организация

свергла династию Обреновичей и возвела на трон Петра Карагеоргиевича. Через год

эта «рука» произведет роковой выстрел в Сараево, стоевший жизни австрийского

наследника престола Франца-Фердинанда, а потом - десятков миллионов неповин-

ных людей. К Апису и его деятельности Мештрович отнесся с крайней антипатией, он

не принимал никакого террора. Но сам факт, встречи, как и дружба с сербским прин-

цем, не могли остаться не замеченными для австрийских секретных служб.

28 июня 1914 года, в день, когда произошло убийство Франца-Фердинанда,

Мештрович был в Венеции. У него в кармане лежал билет в Сплит. Но он не пое-

хал. Опять Ангел-хранитель помог ему. На следующий день в его дом в Сплите при-

шла полиция, и не найдя Ивана Мештровича, арестовала его отца. Мате Мештрович

был приговорен к смертной казне, к счастью, не приведенной в исполнение. Вряд

ли скромный каменотес заслуживал такого сурового наказания. Приговор, конечно,

предназначался его сыну.

В годы войны Иван Мештрович много работает на религиозную тему: «Снятие

с креста» и «Оплакивание» (1914), «Богоматерь с младенцем», рельефы «Христос в

Гефсиманском саду», «Христос и Мария» (1916-1917) - полны трагизма и в то же вре-

мя надежды. Он все больше следует великому Микельанджело, который всегда оста-

вался для Ивана Мештровича идеалом настоящего художника. Находясь в эмигра-

ции в Италии, он с огромным почтением копирует его «Пиету», свою интерпретацию

которой он воплотит во время свой второй эмиграции - в 1942 -1946 годах.

Находясь во время первой мировой войны в Лондоне, Мештрович знакомится

с выдающемся хорватским политиком Анте Трумбичем и становится членом возглав-

ляемого им Югославского комитета. Теперь его политическая деятельность направ-

лена на освобождение словенцев и хорватов от австро-венгерского владычества и

объединение их с сербами.

Часть третья.

Между двух воин

В 1919 году Мештрович возвращается из-за границы в Загреб, и избирает-

ся почетным членом Югославской академии наук и искусств. В 1922 году он стано-

вится профессором.

Период первой Югославии, в число создателей которой входил и Мештро-

вич, наверное, один из самых трагических и переломных моментов современной

истории югославянских народов. Это было время надежд на единую и свободную

1 0 5

Пс

их

ея

. 19

27

страну - и полный их крах. К несчастью, великая идея братства и равноправия в

действительности обернулась полным фиаско, заложив базу ненависти, разразив-

шейся кровавой трагедией.

Какова была реакция Мештровича на крах идей югославизма, на политиче-

ские склоки и конфронтацию, и в конце концов, на установление диктатуры коро-

ля Александра, - неизвестно, но скорее всего, она была отрицательная. Мештро-

вич все более сосредотачивается на творчестве и преподавании и все больше ощу-

щает себя человеком мира. Неслучайно во время празднования своего пятидеся-

тилетия он написал: «Я прошу прощения у моей родной бессмертной матери Хор-

ватии, у ее сестры-близнеца Сербии, у моего отечества Югославии и у всех славян

за то, что посвящаю свое скромное творчество: молитвы, песни и протесты не им, а

всему человечеству».

1 0 6

Ма

рко

Ма

рул

ич. 1

92

4

1 0 7

Но какими-бы, горькими не

были эти годы, они стали периодом

наивысшего расцвета хорватского ис-

кусства.

В это время, делают свои луч-

шие работы Йозев Клякович, Мили-

вой Узелац, Вилко Гецан, Марино Тар-

таглиа. Начинается творческий путь

Габриэля Стопицы и лучшего ученика

Мештровича - Иво Лозицы.

Именно тогда наступает самый

мощный, самый плодотворный пери-

од в творчестве Ивана Мештровича.

Он создает несколько монументаль-

ных композиций, наиболее значитель-

ными из которых являются монумент

благодарности Франции в Белграде и

памятник Неизвестному герою на горе

Авала.

Наиболее значительные рабо-

ты Мештровича, выполненные между

двумя войнами, можно назвать Гале-

рей Непокоренных Героев.

Это памятники средневеково-

му епископу Гргуру Нинскому в Спли-

те, кардиналу Езефу Штросмаеру и

великому изобретателю Николе Тес-

ле в Загребе, это портреты Микельан-

жело и Гете, и, конечно, евангелисты

Лука и Иоанн, пророк Моисей. Эти ра-

боты полны яростной мощи и траги-

ческой глубины. Видно, что скульптор

восхищается своими героями, пре-

клоняется перед людьми, всею своей

жизнью доказавшими незыблемость

своей веры.

В эти напряженные годы, когда

над Европой сгущалась угроза новой

войны, а диктатура становилась са-

мой популярной формой правления,

проблема борьбы человека за право

выражать свои идеи, за свободу и чи-

1 0 8

Хр

ис

тос

и б

луд

ни

ца

. 19

43

Па

мя

тни

к Гргур

у Ни

нс

ком

у в С

пл

ите

. 19

27

1 0 9

стоту совести не дает Мештровичу покоя. Как глубоко верующий человек, он нередко видит

решение этой проблемы в библейских сюжетах. Поэтому, не случайно, что к этим, лучшим

по силе и выразительности, его работам, очень близка композиция «Мадонна с младенцем

Христом и Иоанном Крестителем».

В то же время, проявляется и лирическая сторона его таланта в тонких, почти «музы-

кальных» работах «Отдыхающая женщина», «Женщина у моря», «Психея», «Девушка с лют-

ней», «Далекие аккорды», «Хорватская рапсодия».

Среди работ предвоенного периода надо отметить парные фигуры Адама и Евы, вы-

полненные в виде кариатид, и две конные статуи индейцев в Чикаго.

В эти годы в жизни Мештровича произошло два события, оказавшие очень серьез-

ное влияние на его биографию.

Первое, произошло в 1925 году. По предложению короля Александра он начинает

работать над проектом усыпальницы замечательного писателя и философа, черногорского

владыки – митрополита Петра Петровича Негоша. Но вскоре прекращает эту работу, в свя-

зи с тем, что король принимает справедливое решение: лучшим местом упокоения право-

славного священника может быть только православный храм.

А второе, относится к 1935 году. Адольф Гитлер захотел устроить выставку Мештро-

вича в рейхстаге, и лично открыть ее, при условии, что в Германию приедет автор. Мештро-

вич ответил, что ради этого он в Берлин не поедет.

Часть четвертая.

«Все же я хочу надеяться»

6 апреля 1941 года немецкие и итальянские войска вторглись на территорию королев-

ства Югославия. В Загребе к власти пришел фашистский режим усташей. Иван Мештрович,

не скрывавший своей ненависти к фашизму, был арестован. Скорее всего, реальной причи-

ной ареста был тот самый «отказ Гитлеру». Суд был очень краток. Художнику предъявили об-

1 1 0

Пи

ета

. 19

46

винение в том, что он собирается бежать в Англию. После чего был вынесен смерт-

ный приговор. Уже второй в его жизни.

Шесть дней он провел в камере смертников, ожидая казни. Смертный приго-

вор был отменен за три минуты до назначенного срока. Потом были долгие месяцы

тюрьмы, потом тюремной больницы и опять тюрьмы. А потом неожиданная свобода.

Стараниями загребского архиепископа Алоизия Степинаца Святой престол добива-

ется освобождения художника и высылки его в Ватикан.

В 1942 году Мештрович приезжает в Рим. Но и там власть не забывает о нем.

Бенито Муссолини предлагает ему поработать на славу Италии, точнее - его самого.

При помощи друзей Мештрович пересекает границу Швейцарии. Он поселя-

ется в Лазанне, потом - Женеве. Там он принимается за воплощение своей мечты.

Он создает «Пиету» - оплакивание Христа. Со времен Микельанджело, то есть 444

года, скульпторы не рисковали браться за воплощение этой темы в столь огромных

размерах. Четыре года с 1942 по 1946 Мештрович методично высекает из огромной

глыбы каррарского мрамора весом в пять с половиной тонн свою лучшую скульптуру.

В этом произведении, как не в одном другом, он выплеснул весь трагизм, всю мощь

и всю глубину, присущую его душе. Трагедия распятого Христа является его личной

трагедией и не случайно в образе Иосифа Аримафейского Мештрович дает свой ав-

топортрет, а образу Христа придает сходство со своим сыном, невероятно и страш-

но предчувствуя судьбу.

Болезнь сердца, приобретенная им в тюрьме, не позволяет Мештровичу по-

долгу работать над скульптурой, и тогда он пишет свою первую книгу «Все же я хочу

надеяться».

Часть пятая.

Цена свободы

Окончание войны не оправдало надежды на возвращение домой. К власти

в Югославии пришли коммунисты. Мештрович не доверял ни Сталину, ни Тито. Он

справедливо видел в новой власти - новою диктатуру. Убийство священников, начав-

шиеся политические процессы и особенно арест архиепископа Алоизия Степинаца,

давали этому весомое подтверждение. Он не хотел служить никакому режиму и ре-

шил не возвращаться на родину. Но его ждали, и вскоре поступило первое приглаше-

ние от маршала Тито. На это предложение Мештрович ответил, что он не босанский

бугомил. Это был очень жесткий отказ. Во время турецкого нашествия XV веке, бу-

гомилы - члены христианской еретической секты, массово приняли ислам, изменив

своей вере. Для южных славян, как православных, так и католиков, слово «бугомил»

равносильно слову предатель.

Тогда же к нему начинают проявлять интерес представители спецслужб.

Иван Мештрович был опытным и дальновидным в политике и от неожидан-

ной ласки «товарищей» ничего хорошего не ожидал. Более того, он был слишком

близко к ним, и это становилось опасным. Поэтому, когда ему предложили занять

1 1 2

Ав

тор

ап

ока

ли

пс

ис

а. 1

94

6

место профессора скульптуры в университете

американского города Сиракузы, он согласил-

ся. В 1946 году вместе с женой Ольгой и млад-

шим сыном Мате, он переезжает в США. Вско-

ре к ним присоединяется дочь Марта. Старший

сын Твртко, которому было в то время 25 лет, от-

казался покидать родину.

В Америке Мештрович много преподает

и много работает. Из наиболее интересных ра-

бот американского периода, можно назвать свя-

того Андрея для епископальной церкви в Гонолу-

лу, «Распятие» для лютеранской церкви святой

Троицы в Рочестере, святого Антония в Оксфор-

де, работы для университета в Вашингтоне, па-

мятник Франциско Лопесу во Флориде.

Все эти годы, маршал Тито не оставляет

истинно-титатнических усилий заполучить себе

самого знаменитого хорвата на свете. Он неод-

нократно обращается к Мештровичу через по-

сольство Югославии в США, через журналистов

и просто в личных письмах с предложением «не

валять дурака и вернуться в свою мастерскую в Сплите». Мотивы Тито были худож-

нику понятны. Уже не первый раз в его жизни ему предлагали своей художественной

славой поддерживать диктаторские режимы.

И он отвечает молчанием. Тогда, в 1949 году Тито посылает к Мештровичу вто-

рого человека в партии Милована Джиласа, имевшего реноме либерального интел-

лектуала. Встреча состоялась в Нью-Йорке. Джилас ответственно обещал мастеру

деньги на реализацию любых его проектов, гарантировал полную свободу творче-

ства и высказываний и все другие блага, если он вернется в Югославию. Выслушав

Джиласа, Мештрович рассказал ему притчу про человека, нашедшего дверцу, веду-

щую в ад. В дверце было окошко и человек, заглянув в него, увидел веселое засто-

лье, прекрасных женщин, богато накрытые столы. И человек вошел в эту дверь. Вмиг

картина изменилась и перед ним предстали все ужасны ада. «А где же угощения, где

женщины, где вино?» - воскликнул человек. «А это была пропаганда» - ответил один

из чертей, под хохот всей преисподней.

Помолчав, художник добавил: «Вот вам мой ответ. Можете передать его

маршалу».

В 1947 году проходит грандиозная персональная выставка Мештровича в му-

зее Метрополитен в Нью-Йорке. После него такой чести удостоился только Пабло Пи-

кассо. На следующий год, как бы в противовес этой выставке, Тито организовывает

свою. Называлась она «Выставка живописцев и скульпторов Народной Югославии», но

в основном состояла из работ Мештровича. Эта выставка была показана во всех сто-

1 1 3

Во

скр

ес

ен

ье

. 19

43

лицах социалистических стран. Разумеется в от-

сутствие автора.

В 1952 году Мештрович делает родине

щедрый подарок - передает свой дом в Спли-

те со всеми находящимися в нем произведени-

ями народу Хорватии. Югославская пропаганда

изобразила этот поступок, как акт полного при-

мирения скульптора с социалистической дер-

жавой. Но это было не так. Фактически и дом,

и произведения уже были реквизированы «на-

родной властью». В действительности Мештро-

вич, как бы в насмешку над этим беззаконием,

дарит народу то, что отобрала у него власть. Он

хочет быть свободным в своем решении. Сво-

бода становиться для него главным лейтмоти-

вом жизни и творчества. Именно в это время он

выбивает на воротах дома дочери слова: «Живи

свободным или умри». Иллюстрацией этого де-

виза можно назвать одно из созданных им в это

время произведений – «Человек и свобода».

Бронзовая фигура юноши на фоне выложенно-

го светлым мрамором абсолютно плоского фа-

сада диагностического корпуса клиники Майя в городе Рочестер.

Но ему надо было отдать долг. В 1946 году был арестован и осужден человек,

спасший ему жизнь - архиепископ Алоизий Степинац. Абсурдность и несправедли-

вость приговора изумила всех. Архиепископ, спасший в годы войны десятки тысяч

человек, сербов, евреев, цыган - был признан пособником фашистов и приговорен к

16 годам каторжных работ. Свои протесты выразили Римский папа, Президент США,

Генеральный секретарь ООН. Причина столь сурового приговора была известна. Ли-

деру Югославии, Иосипу Броз Тито, пришла в голову идея создания независимой

от Рима Католической Церкви Хорватии. Он стал подталкивать к этому Степинаца,

но встретил категорический отказ. Фактически архиепископа судили за его верность

единой Католической Церкви. Впоследствии, общественный обвинитель - Яков Бла-

жевич, даже отметил, что если бы Степинац согласился возглавить независимую

Хорватскую Католическую Церковь, он бы никогда не предстал перед судом.

Степинац провел в тюрьме пять лет. В1951 г. очень плохое состояние здоро-

вья архиепископа и международное давление вынудило власти переместить его из

тюрьмы под домашний арест.

В 1953 года Папа Римский Пий XII возвёл Степинаца в звание кардинала. Это

было чересчур для югославского режима, который немедленно разорвал дипломати-

ческие отношения со Святым Престолом. Положение Степинаца стало еще сложнее.

Здоровье кардинала резко ухудшилось и Мештрович счел своим долгом поддержать

1 1 4

Скул

ьп

тор

Ив

ан

Ме

штр

ов

ич. П

ор

тре

т Густа

ва

Ли

кон

а.1

95

9

своего друга. В 1959 году Иван Мештрович

неожиданно приезжает в Югославию. Со-

циалистическая пресса ни словом не об-

молвилась о подлинной цели визита. При-

езд художника выставлялся чуть ли не как

его возвращение на родину. На это - он про-

сто пожимал плечами. Кардинал, несмотря

на то, что уже не мог ходить, встретил Меш-

тровича бодро и весело, но от проницатель-

ного взгляда художника не могло укрыться,

что тот очень скоро получит долгожданную

свободу, но совсем не из рук диктатора. Его

друг умирал.

И тогда Мештрович решает встре-

тится с Тито. Вначале, он было отказался от

приглашения маршала. Но после посеще-

ния кардинала он меняет свое решение. И

По

сл

ед

ни

й а

вто

по

ртр

ет. 1

96

1

встреча состоялась. Они, долго, молча, сидели вдвоем на огромной террасе роскош-

ной резиденции Тито на острове Бриюне. Потом Тито встал, заглянул за двери, веду-

щие с террасы в дом, и плотно затворил их. Потом, подойдя к Мештровичу, тихо ска-

зал: «Верьте мне, я не меньший хорват, чем вы».

Что означала эта странная фраза. Вряд ли Тито надо было напоминать Меш-

тровичу о своей принадлежности к хорватскому народу. Нет. Думается, здесь было

нечто другое.

1 1 5

На солнечной террасе дворца сидят

худой старик и вальяжный диктатор. Старик

смотрит в стол и молчит, молчит и, главное,

ничего не просит. Не так Тито представлял

себе эту долгожданную встречу. Потом ста-

рик поднимает голову, и маршал видит его

глаза, а в этих глазах жалость и презрение.

Вот тогда разъяренный диктатор говорит ху-

дожнику: «Ты думаешь, я меньше тебя? По-

верь мне, это не так!» Но он ошибся. Он был

значительно меньше.

В начале 1960 года умер кардинал

Степинац. Его последними словами были:

«Благословенно имя Господне! Да будет

воля Твоя!».

В 1961 года в Америку приехал стар-

ший сын художника Тврдко. Цель этого ви-

зита так и осталась неизвестной. Между отцом и сыном состоялся очень тяжелый раз-

говор и Тврдко уехал. По возвращении в Югославию он покончил с собой, повесив-

шись на галстуке, привязанном к дверной ручке. Неожиданность и странность этой

смерти вызвала разговоры об убийстве. И если это было так, то очень дорогой ценой

далась Мештровичу его свобода.

Последней работой художника стал автопортрет. Старик, мертвой хваткой

сжимающий свою голову.

Иван Мештрович умер 16 января 1962 года в своей мастерской. Похоронен

он был на родине, в построенном им самим мавзолее семьи Мештрович в Отавице.

Так закончилась удивительная жизнь безграмотного паренька из Загорской

Далмации, самостоятельно выучившегося грамоте в пятнадцать лет, и ставшего од-

ним из самых образованных людей своего времени. Блестящего знатока истории,

философии, богословия, искусства, литературы. Свободно говорившего и писав-

шего на пяти языках. Автора романов и пьес, монографий о художниках. И, конеч-

но, великого скульптора. Он пополнил собой череду Непокоренных Героев, которы-

ми восхищался и которых ваял всю жизнь.

Значение Ивана Мештровича в искусстве ХХ века невозможно переоценить.

Он, как мастер монументальной скульптуры, вольно или невольно, оказал на своих

современников воздействие сопоставимое, или даже превышающее, влияние Ро-

дена. «Школа Мештровича» чувствуется в работах, как близких ему по духу Веры Му-

хиной и Александра Матвеева, так и полных его антиподов Арно Брекера и Евгения

Вучетича.

Его мощь, его талант и его манера исполнения оказали огромное влияние на

всех, без исключения, значительных скульпторов своего времени от Джакомо Ман-

цу и Генри Мура до Зураба Церетели.

Ма

рш

ал

Ио

си

ф Б

ро

з Т

ито

. 19

59

1 1 6

Ма

вз

ол

ей

Пе

тра

Не

гош

а

Часть шестая.

Смерть после смерти

Диктатору, так и не удалось поставить талант великого художника на службу

своему режиму. При его жизни. Ничего. Послужит после смерти.

В 1970 году Тито решил увековечить память Петра Негоша. Часовня на горе

Ловчен в Черногории, где покоился владыка, была снесена, а на ее месте было ре-

шено соорудить грандиозный мавзолей. Но кто же мог выполнить такую масштаб-

ную работу? Конечно, Мештрович. И не важно, что он уже восемь лет покоится в

гробу. Для власти это пустяки. Был извлечен из архивов незаконченный проект 1925

года и доработан согласно правительственным вкусам. И стараниями архитектора

Харольда Билинича и скульптора Андрия Крстуловича (редчайший случай - автор

должен был остаться заведомо неизвестным) был сооружен объект. В нем действи-

тельно были использованы некоторые произведения Мештровича: памятник Негу-

шу и кариатиды от памятника Неизвестному герою на горе Авала. То, что они отно-

сились к другим проектам, никого не волновало. Скульптор подарил свои произве-

дения народу, ну вот народ ими и распоряжается по своему усмотрению. Пропаган-

да активно раскручивала «участие» Мештровича. Имя Крстуловича, понятное дело,

не упоминалось. Так появилась на свет, гуляющая до сих пор, легенда о «Мештро-

вичевском проекте» и о снесенной по его воле православной церкви.

В 1974 году работы были завершены. Объект удался на славу. При его строи-

тельстве было освоено несколько тысяч тон камня, несметное количество бетона и

девятнадцать килограмм чистого золота. Власти могли быть довольны.

28 июля 1974 года мавзолей был торжественно открыт в присутствии всех

высших чинов Югославии.

Вознесенный на головокружительную высоту он вышел очень помпезным,

очень пафосным, очень верноподническим и, конечно, совершенно бездушным.

Ведь он был олицетворением того, против чего всей силой своей души, всю жизнь

боролся великий скульптор Иван Мештрович.

1 1 7

Эпилог.

В 2007 году младший сын художника - Мате Мештрович, опубликовал пьесу сво-

его отца «Беседы с Микельанджело». Написана она была в конце 1941 года в застенках

фашистской тюрьмы и увидела свет только через шестьдесят шесть лет. В одном из диа-

логов этого удивительного произведения, приговоренный к смерти великий хорватский

скульптор вкладывает в уста своего великого итальянского предшественника слова, про-

изнести которые мечтают, наверное, все художники на свете:

«Ваша Светлость, Вы, конечно, могли бы силком

притащить меня в Рим, но никогда не смогли бы заставить

меня работать, если я сам не решу, что это к добру. Я никогда

не был и не буду рабом. Господа и его церкви – да.

Но более – никого другого»!

1 1 8

fA L L & W I N T E R

1 1 9

Г А Л Е Р Е Я И В А Н А М Е Ш Т Р О В И Ч А

Šetalište Ivana Meštrovića 46, 21000 Split , +385(0)21 340 800, www.mestrovic.hr

1 2 0

Б И Б Л И О Т Е К А

1 2 1

PROSPER MERIME

GUSLAПесни западных славян. Легенды, песни и баллады

народов Хорватии, Далмации и Черногории, изданные великим французским писателем

Проспером Мериме — мистификация или научное исследование?

Но в любом случае — литературный

шедевр.

prm

PA R I S 1 8 2 7

1 2 21 2 0

Проспер Мериме

1 2 3

Двойная мистификация Проспера Мериме

Для большинства из вас, уважаемые читатели, знакомство с Хорватией началось задолго до того, как вы узнали о существо-вании этой страны. И вот как:

Что ты ржешь, мой конь ретивый,Что ты шею опустил;Не потряхиваешь гривой,Не грызешь своих удил?

Эти строки Пушкина известны всем нам еще из школьной программы. Это сти-хотворение «Конь» вместе с десятью дру-гими стихотворениями Пушкин включил в свой цикл «Песни западных славян». При публикации, Александр Сергеевич отме-чал, что эти стихи являются обработкой на-родных баллад и песен. Так в качестве «на-родных», они и вошли во все издания Пуш-кина, а потом и в школьную программу. И лишь немногие знают, что у этих песен и баллад был автор. Более того, Пушкин его прекрасно знал и даже заочно с ним дру-жил. Этим человеком был французский ди-пломат, ученный и государственный дея-тель, а главное – замечательный писатель Проспер Мериме.

В конце 1827 года Мериме, уже из-вестный к тому времени писатель, опубли-ковал книгу, с непривычным для француз-ского слуха названием – «Гузла». В подза-головке было указанно, что это сборник ил-лирийских песен, записанных в Далмации, Боснии, Хорватии и Герцеговине.

Книга произвела огромное впечатле-ние. Рассказы о вампирах, вуколаках, раз-бойниках и диких нравах потрясли роман-тично настроенную публику. Тем более, что все это происходило не где-нибудь, а в са-мом центре Европы, почти что у них в го-

стиной. Воспитанные в традициях энцикло-педического рационализма, читающие го-спода обнаружили у себя под боком неиз-вестный им мир. При этом, в отличие от не-мецкой романтической чертовщины бра-тьев Гримм, все описанное в «Гузле» каза-лось вполне натуральным, даже буднич-ным и оттого еще более страшным. По сути, «Гузла» стала предтечей целого литератур-ного направления — мистического трилле-ра. А заложенный в ней принцип контраста между обыденной реальностью и мистиче-ским ужасом используются с той поры во всех произведениях этого жанра от «Дра-кулы» Брэма Стокера до «Бегущего чело-века» Стивена Кинга.

Но книга произвела впечатление не только на обычного читателя — она при-влекла пристальное внимание со стороны пи-сателей, филологов и фольклористов. Мате-риал приведенный в книги, форма его изло-жение, безупречная точность в указании гео-графических названий, элементов фольклора и быта Западных Балкан, их сюжетов, удив-ляющих беспощадностью роковой доли, под-линностью жизни и смерти, доброты и зло-действа, и то покорностью судьбе, то – бес-примерного ей противостояния не оставля-ли у современников сомнений в подлинности приведенных в «Гюзле» песен и баллад. А косвенным подтверждением серьезности пу-бликации был и значительный пост, который занимал издатель - главный инспектор исто-рических памятников Франции.

Да, доверие было безоговорочным. Литературная и филологическая обще-ственность единодушно признала и при-няла «Гузлу». Не остались в стороне и два крупнейших славянских поэта того време-ни — Адам Мицкевич и Александр Пуш-кин. Мицкевич перевел балладу «Морлак в Венеции», а Пушкин включил, как мы уже говорили, переработку одиннадцати поэм «Гузлы», в свой сборник «Песни западных славян», ставший настоящим шедевром ве-ликого поэта.

1 2 41 2 4

Александр Сергеевич Пушкин

1 2 5

Адам Мицкевич (1798-1855) — великий польский поэт, основоположник польского романтизма,

Джеймс Макферсон (1736-1796) — шотландский поэт, прославившийся «переводом» поэм Оссиана, на самом деле сочиненных им.

Здесь необходимо сделать небольшое отступле-ние. Восемнадцатый век давший человечеству, энци-клопедию, метрическую систему и социальную рево-люцию, открыл также и любовь к изучению древно-стей. Именно в этот галантный век проводятся первые археологические раскопки и переводятся на современ-ные языки произведения Гомера и Вергилия. Но не только изучение античного Рима и Греции занимает в те годы умы английских, французских, немецких, да и вообще всех европейских ученных, их внимание обращается к собственным – отечественным леген-дам и сказкам, считавшимся ранее варварскими. По деревням начинают ходить филологи записывающие рассказы местных сказителей, а в архивах так и про-сто поселяются историки, в надежде отыскать новую «Илиаду». Этот труд не пропал даром и вскоре чи-татели узнали, что принадлежат к народам с замеча-тельной культурой и уникальной мифологией. Фоль-клористика стала модной. По сути это была золотая жила. И кое-кто даже решил этим воспользоваться.

Как гром с ясного неба, как отрезвляющий душ стало разоблачение в 1796 году знаменитого шот-ландского писателя и собирателя древностей Джейм-са Макферсона опубликовавшего 1762 году поэму «Фингал», якобы созданную шотландским певцом Оссианом в III веке. Оказалось, что поэма, признан-ная, несмотря на весьма посредственное литератур-ное качество, «Одиссеей севера», была сочинена са-мим Макферсоном. Этот ловкий господин умудрял-ся в течении 34 лет морочить голову публике, издав более тридцати «произведений» Оссиана, заработав на этом немалое состояние и даже став членом бри-танского парламента.

Скандал был так грандиозен, а шок от него так силен, что начиная с этого времени, практически все литературные открытия конца восемнадцатого — на-чала девятнадцатого столетия ставились под сомне-ние. Не избежало этой чести даже «Слово о полку Игореве», опубликованное в 1800 году Александром Мусиным-Пушкиным и Николаем Карамзиным.

На этом фоне, тем более значительным кажется признание «Гузлы».

Теперь представьте, в какое изумление была по-вергнута научная и литературная общественность, прочтя в 1840 году предисловие Мериме ко второ-му изданию «Гузлы». Прославленный писатель, автор

1 2 6

«Кармен»,«Таманго» и «Локиса», сенатор и пер Франции, сообщал, что все приведен-ное в книге является мистификацией. Бо-лее того, сделано это было в самой возмути-тельной, даже наглой манере:

«В 1827 году я был романтиком. Мы говорили о классическом: «Ваши греки во-все не греки, ваши римляне вовсе не римля-не. Вы не умеете придавать вашим образам местный колорит. Все спасение – в мест-ном колорите». Под местным колоритом подразумевали мы то, что в XVII веке име-новалось нравами; но мы очень гордились этим выражением и полагали, что сами вы-думали и это слово и то, что им выражалось. Что касается стихов, то мы восхищались только произведениями иноземными и, воз-можно, более древними: баллады шотланд-ского рубежа, романы о Сиде представля-лись нам несравненными шедеврами, и все из-за того же местного колорита.

Я умирал от желания поехать туда, где он еще сохранился, ибо сохранился он дале-ко не везде. Увы! Для путешествия мне не хватало только одного – денег; но посколь-ку мечтать о путешествиях ничего не стоит, я и предавался этому со своими друзьями.

Нас интересовали не те страны, кото-рые посещали туристы; Жан-Жак Ампер и я желали уклониться от дорог, наполнен-ных англичанами; поэтому быстро миновав Флоренцию, Рим и Неаполь, мы должны были отплыть из Венеции в Триест и оттуда медленно двигаться вдоль побережья Адри-атики до Рагузы (Дубровника). Это был действительно самый оригинальный, самый прекрасный, самый необычный план. Оста-вался только денежный вопрос! Размышляя о способах, которыми его можно было раз-решить, мы напали на мысль заранее опи-сать наше путешествие, продать свой труд повыгоднее и с помощью вырученных де-нег убедиться, насколько верны были наши описания.

Когда мы разрабатывали этот проект, занимавший нас некоторое время, Ампер,

знающий все европейские языки, поручил, уж не знаю почему, мне, полнейшему невеж-де, собрать подлинные произведения поэ-тического творчества иллирийцев. Готовясь к этому, я прочел Путешествие по Далма-ции аббата Фортиса, а также довольно хо-рошую работу по статистике старых илли-рийских провинций, составленную, кажется, одним из видных чиновников министерства иностранных дел. Я выучил пять-шесть сла-вянских слов и в течение каких-нибудь двух недель написал все свои баллады».

Приблизительно то же самое Мериме написал и в письме к другу Пушкина Сер-гею Соболевскому: «Осень я провел в дерев-не. Завтрак у нас был в полдень, я же вста-вал в десять часов; выкурив одну или две си-гары и не зная, что делать до прихода дам в гостиную, я писал балладу. Из них составил-ся томик, который я издал под большим се-кретом, и мистифицировал им двух или трех лиц… Вот и вся история. Передайте госпо-дину Пушкину мои извинения. Я горжусь и стыжусь вместе с тем, что и он попался».

Вот так, ни мало – ни много: за две не-дели, зная пять-шесть слов, да еще и в ожи-дании дамс! А что же литературная обще-ственность? Она опять безоговорочно пове-рила Мериме. Сконфуженные коллеги от-ветили молчанием и постарались как мож-но быстрее забыть досадное происшествие. Уж больно стыдно было сознаться в сво-ей ошибке. Ибо, если джентельмен попал в глупое положение – он делает вид, что он вообще никуда не попал... И «Гузла» проч-но заняла свое место на полке литературных мистификаций и курьезов. Ее редко изда-ют, не часто переводят и мало знают. А зря. Думается, что в этой истории далеко не все так однозначно.

Пушкин, обладавший удивительным литературным чутьем, хоть и включил разо-блачительное письмо Мериме – Соболев-скому, в предисловие к «Песням западных славян», тем не менее называет Мериме со-бирателем, а не автором. Мицкевич, кри-

1 2 7

Жан-Жак-Антуан Ампер (1800-1864) — французский писатель, филолог и литературовед, сын знаменитого физика Андре Ампера, автор литературного термина «романтизм»

Сергей Александрович Соболевский (1803-1870), — русский дипломат, близкий друг Пушкина, известный библиофил и библиограф, автор популярных эпиграмм.

тик зоркий и тонкий и знаток славянской поэзии, вовсе не усомнился в подлинности этих песен. Нет, ни Пуш-кин, ни Мицкевич не поверили в мистификацию. И не удивительно – никакой мистификации не было. Дело в том, что песни и баллады, приведенные в «Гузле» дей-ствительно существуют. Их и сейчас можно услышать в исполнении народных гусляров. Это фрагменты «муж-ских» эпических баллад, своеобразной изустной исто-рии славянских народов Западных Балкан, которую редко поют чужим и, которую уж точно не услышишь на улицах Парижа и не прочтешь в трудах итальянско-го монаха даже такого ученного как аббат Джованни Баттиста Фортис. Кстати, в «Гузле» приводится толь-ко одно произведение, содержащаяся в книге Форти-са – «Грустная баллада о благородной супруге Ассана-Аги», да и то с очень большими отличиями. Так же надо отметить, что аббат путешествовал по Далмации, а бал-лады, приведенные в «Гузле» и названия мест, где они были записаны, относятся совсем к другим регионам, в основном, расположенным на Военной границе – бу-ферной зоне прикрывавшей Далмацию и Хорватию от турецких владений. Местам и сейчас довольно диким, а в те времена настоящим медвежьим углам. А вот дал-матинских песен, в «Гузле» как раз и нет. Более того, в книге приводятся еще и «женские» тужные (груст-ные) песни, являющиеся, наверное, самой закрытой ча-стью народного фольклора. Вот уж их точно, ни в какой книге по статистике найти было невозможно. Их мож-но было только услышать и записать.

Да и само «сочинение» иллирийских песен не было ни столь легким, ни столь скоропалительным делом, как пишет об этом Мериме. Известно, что он работал над книгой не пятнадцать дней, а около семи лет.

Похоже, что мы видим совсем не мистификацию, а тонкое литературное изложение, основанное на скрупу-лезном изучении материала и сопровожденного точней-шими комментариями.

Настолько точными, что несмотря на прошедшие 180 лет, они не потеряли своего значения. А для пони-мания того, что происходит в этих краях, «Гузла» на-много актуальнее всех отчетов ОБСЕ, НАТО и Со-вета Европы вместе взятых. Надо только внимательно приглядеться, и под лоском XXI века, за всем интерне-том и спутниковым телевидением увидеть то, что века-ми составляло основу жизни людей, что формировало их миропонимание и их характер.

1 2 8

Итак, что же такое «Гузла». Мистификация, шутка, или научный труд? Думается, что вопрос надо задать по другому: ни «что», а «зачем»?

Если Мериме действительно собрал, обработал и прокомментировал подлинный мате-риал, то зачем он затеял свое саморазоблачение? Никакой славы это ему не принесло.

Если же Мериме, как он сам утверж-дает, сочинил «Гузлу», то почему он не опубликовал ее под своим именем? Та-кими шедеврами не разбрасываются.

Шутка? Хорошо. В письме к Соболев-скому Мэриме пишет: «Гузлу я написал по двум мотивам, — во-первых, я хотел по-смеяться над «местным колоритом», в ко-торый мы слепо ударились в лето от рожде-ства Христова 1827». Конечно, забавно по-смотреть, как коллеги по перу изучают и пе-реводят его труд в полной уверенности, что это «народное творчество», а потом взять, да и всех удивить. Но почему эта шутка так затянулась? Зачем потребовалось ждать

столько лет? И опять вопрос: зачем понадо-билось это саморазоблачение? Что, совесть замучила? Или он боялся быть разоблачен-ным другими, как Макферсон?

Конечно, Мериме — блестящего знато-ка славянских языков, в том числе русского (его переводы Пушкина, Гоголя и Тургене-ва составляют золотой фонд искусства пе-ревода), знаменитого этнографа, культуро-лога и писателя нельзя ставить в один ряд с Макферсоном, ни по таланту, ни по мас-штабу личности. Вначале публикуя «Гузлу» а потом, разоблачая себя, он не искал ника-ких материальных выгод. Но, все же что-то заставило Мериме затеять всю эту историю

Дал

мат

инск

ие п

анду

ры (

стра

жни

ки)

схва

тив

шие

пре

ступ

ника

1 2 9

с саморазоблачением. По каким-то причи-нам ему было просто необходимо объявить свой труд мистификацией.

Пытаясь ответить на этот вопрос, мы должны извиниться перед читателями, по-скольку дальше углубимся в сферу чистой фантазии и догадок. Дело в том, что не су-ществует никаких подтверждений пребы-вания Мериме на Западных Балканах. Ни одного. Кроме «Гузлы». А период самора-зоблачения Мериме совпадает с его бур-ным карьерным ростом. Скромный чи-новник за очень короткое время стано-вится одним из самых влиятельных лю-дей Франции. Безусловно, к его персо-не приковано пристальное внимание и не только на родине. Видимо, в этих условиях ему становится весьма сложно ответить на один очень деликатный вопрос: Что де-лал французский чиновник на Австрий-ско – Турецкой военной границе? Вопрос неоднозначный, особенно если учиты-вать, что после поражения в наполеонов-ских войнах, Франция не могла иметь сво-ей разведки. И скорее всего, для австрий-ских спецслужб объяснение, что он там со-бирал фольклор, казалось не очень убеди-тельным.

История знает случаи, когда известные писатели занимались еще и разведкой: Бо-марше, Киплинг, Кристофер Марлоу. Но, заметим, никто из них не поднимался до та-ких высот государственной карьеры, как Ме-риме. Да мог разразится большой скандал и тогда... все превращается в шутку. Мериме пишет пространное письмо Сергею Соболев-скому, не сомневаясь, что вся почта сотруд-ника Коллегии иностранных дел Российской империи тщательно контролируется. Одним словом, он просто подкинул российской тай-ной полиции, а через нее — австрийской, нужную ему версию событий. Через три года он еще раз закрепляет ее же в своем преди-словии ко второму изданию «Гузлы».

Еще раз повторимся, что все это толь-ко предположения, но как было бы прият-

но представить, что Мериме, Соболевский и Пушкин так ловко обвели вокруг пальца тайные полиции двух империй.

Да, у нас нет никаких доказательств, кроме того, что все это было очень в духе каждого из этих трех человек. А было все это так, или иначе — это еще один вопрос, на который предстоит дать ответ. Возмож-но, ответ на этот и другие вопросы надо ис-кать в творчестве Мериме. Ведь все лучшие его произведения это своеобразные ребусы. Он постоянно заставляет читателя разгады-вать загадки. При этом ясные и прямые от-веты, подсказанные сюжетом — оказыва-ются тупиком, ловушкой, а в финале чита-тель получает разгадки, которые он никак не мог предугадать, хотя они все время ле-жали на поверхности.

И, будучи великим мастером парадокса, он навеки поставил перед читателем вопрос: Что же является мистификацией: сама «Гуз-ла» или утверждение, что она мистификация?

А как же книга? Вне зависимости от того, является она мистификацией или на-учным исследованием, она в любом случае — литературный шедевр.

1 3 0 130

Мор

лацк

ий к

рест

ьяни

н. Гр

авюр

а В

алер

ио 1

875

год.

1 3 1

О СГЛАЗЕВведение

На Востоке, и особенно в Далмации, распространена вера в то, что некоторые люди обладают способностью наводить порчу своим взглядом. Влияние, которое дурной глаз может оказать на человека, очень велико. Если такой человек проигрывает в карты или спотыкается о придорожный камень, это еще пустяки; бывает, что несчастный, которого сглазили, теряет сознание, заболевает и в скорости умирает от истощения сил. Мне пришлось дважды видеть жертву сглаза. В долине Книна к молодой девушке подходит один из тамошних жителей, чтобы спросить у нее дорогу. Она смотрит на него, издает ужасный крик и падает без чувств. Незнакомец убегает. Я находился неподалеку, и, решив сперва, что он убил девушку, бросился со своим проводником к ней на помощь. Бедняжка вскоре пришла в себя и заявила нам, что у говорившего с ней человека был дурной глаз и что он ее сглазил. Она попросила нас проводить ее к священнику; священник дал ей поцеловать какие-то реликвии и повесил ей на шею, завернутую в шелк бумажку, на которой написаны были какие-то странные слова. После этого девушка несколько успокоилась, а через два дня, когда я уезжал, она была уж совершенно здорова.

Другой раз, в селении Погощами, я видел, как молодой человек лет двадцати пяти побледнел и упал на землю от страха при виде старого гайдука, который смотрел на него. Мне сказали, что он находится под влиянием сглаза, но что гайдук не виноват: дурной глаз у него от природы, и он сам удручен тем, что обладает такой зловредной силой. Я пожелал сам проделать опыт: заговорил с гайдуком и попросил смотреть на меня некоторое время. Но он решительно отказывался и был, по всей видимости, так огорчен моей просьбой, что мне пришлось отказаться от опыта. У этого человека была отталкивающая внешность, глаза огромные и выпученные. Обычно он старался не поднимать их, но если по рассеянности ему случалось пристально взглянуть на кого-либо, он, как меня уверяли, уже не мог отвести взгляда, пока его жертва не падала. Потерявший сознание молодой человек столь же пристально смотрел на него, отвратительно вытаращив глаза и выказывая все признаки сильнейшего страха.

131

1 3 2

Слышал я раньше о людях, у которых было по два зрачка в каждом глазу, и вот они-то, по мнению кумушек, рассказавших мне эту сказку, были опаснее всего.

Предохранить себя от сглаза можно разными способами, но почти все они недостаточно надежны. Кто носит на себе рога животных, кто куски коралла, направляя их в сторону того, у кого предполагается дурной глаз.

Говорят также, что в тот момент, когда вы замечаете, что на вас устремлен дурной глаз, надо дотронуться до железа или швырнуть несколько зерен кофе в голову того, кто смотрит. Иногда можно разрушить злые чары, выстрелив в воздух из пистолета. Часто морлаки пользуются еще более верным средством: они целят из пистолета прямо в предполагаемого колдуна.

Другой способ сглаза состоит в расточении похвал человеку или предмету. Не все обладают этой опасной способностью и не всегда применяют ее по своей воле.

Нет человека, путешествовавшего по Далмации и Боснии, который не оказался бы в таком положении, как и я. В одном селении недалеко от Требинья (название я забыл) я увидел красивого мальчика, игравшего на траве перед домом. Я приласкал его и наговорил приятных вещей его матери, которая на меня смотрела. Мои похвалы ей, по-видимому, не очень понравились, и она пресерьезно попросила меня плюнуть в лоб ее ребенку. Я еще не знал, что этим способом можно разрушить злые чары от чрезмерных похвал, и потому, крайне удивленный этой просьбой, упорно отказывался; тогда мать позвала своего мужа, чтобы он, приставив мне, пистолет к горлу, вынудил меня это сделать. Тут вмешался мой проводник, молодой гайдук. «Сударь! – сказал он. – Я всегда считал вас человеком добрым и порядочным. Почему же вы отказываетесь снять порчу, которую, я уверен, навели, совсем того не желая?» Тогда я понял причину упорных просьб матери и немедленно удовлетворил ее желание.

Словом, для понимания нижеследующей баллады и ряда других надо представить себе, что иные люди наводят порчу взглядом, иные – словами и что эта пагубная способность передается от отца к сыну; наконец, следует поверить тому, что зачарованные таким образом люди, в особенности дети и женщины, чахнут и очень быстро умирают.

132

1 3 3133

Мол

одая

жен

щин

а из

Шиб

енек

а. Гр

авюр

а В

алер

ио 1

875

год.

1 3 41 3 4

1 3 5

Сломанная ШпагаОт издателя

При исследовании рукописной части знаменитой коллекции исторических ценностей и произведе-ний искусства из собрания герцогов Балморалов, в настоящее время принадлежащей библиотеке Бри-танского музея, нами было обнаружено письмо проливающее свет на взаимоотношения основателя собрания - генерала Персифаля Кийта, XIV герцога Балморала, с известным писателем сэром Джо-ном Ватсоном. Безусловно, эту находку, можно назвать редкой удачей, так как указанное письмо позволяет с абсолютной точностью определить дату начала формирования знаменитой коллек-ции — 1 января 1929 г. К письму был приложена небольшая рукопись, датированная 1902 годом, и представляющая для нас интерес исключительно тем, что является первой в собрании Балморала (в скором времени герцог выкупил весь архив доктора Ватсона).

Заранее приносим извинения, понимая, что рукопись по своему значению значительно усту-пает письму, но правила публикации архивных материалов не позволяющие разделять единицу хра-нения, вынуждает нас опубликовать и ее. Впрочем, для любителя, возможно, будет не безынтерес-ным то обстоятельство, что события, изложенные в рукописи, перекликаются, в некоторой сте-пени, с одним из рассказов Гилберта Честертона о патере Брауне (1935 г.). В связи с вышеизло-женным и принимая во внимание, что рукопись доктора Ватсона никак не озаглавлена, мы решили сопроводить ее при публикации тем же названием, что и рассказ Честертона - Сломанная шпага.

Профессор сэр Артур Гардинер. Оксфорд. 2009.

Сэру Персифалю Кийту, герцогу Балморалу,

Балморал ХолДорогой Перси!

Видя, что время мое на исходе, увы, но как врач я отдаю себе в том полный отчет, и, памятуя о нашей многолетней дружбе, я посылаю Вам эту рукопись, написанную мною двадцать семь лет назад и напрямую касающуюся Вас и Вашей семьи. Она является единственным свидетельством удивительной работы мысли моего великого друга Шерлока Холмса. Даже мне, проведшему рядом с ним долгие годы, и ставшего свидетелем многих его блестящих побед, ни до, ни после не приходилось присутствовать при столь молниеносном и столь беспощадном расследовании как дело о гибели генерала Артура Сент-Клэра.

Все изложенное на этих листах так чудовищно и так унизительно, что все эти годы не позволяло мне как офицеру и англичанину вынести их на потребу толпы.

В тоже время, уничтожить их у меня не поднимается рука. Надеюсь, не поднимется она и у Вас. Прошу Вас сохранить их, как память о моем друге и его невероятном таланте.

Если документ будет у Вас, я могу быть полностью спокоен, что он не будет предан огласки, но если кто нибудь из Ваших потомков все же решится разбудить спящего пса, заклинаю его, не делать это до тех пор, пока не уйдет из жизни родившееся сегодня поколение, а именно через восемьдесят лет.

Искренний поклон леди Меридит,Ваш,

Джек ВатсонКроуборо, 1 января 1929 год

1 3 6

имой 1902 года Британская им-перия с достоинством заверши-ла одну войну, потеряла один полк и лишилась одного генерала. В то время, когда над миром собирают-

ся тучи великой войны, в которой падут де-сятки тысяч солдат и сотни генералов, поте-ря одного полка — пусть и очень хорошего и одного генерала — пусть и даже весьма из-вестного, было бы явно недостаточным что-бы всколыхнуть старушку Британию, если бы не то обстоятельство, что солдаты и офицеры пятого нортумберлендский стрелкового полка, одного из лучших в нашей армии, были пере-биты в полном составе, как овцы на скотобой-не, а их командир — прославленный генерал Артур Сент-Клэр повешен на пальме.

Этому печальному происшествию пред-шествовали события, к сожалению уже став-шие привычными в наш только что начавший-ся век. Президент Бразилии Оливье, про-званный за свою черную бороду и красную ру-баху — бразильским Гарибальди, решил огра-ничить в своей стране влияние монополий. Не осталась в стороне и гордость империи — Объединенная фруктовая компания. На столь чудовищное посягательство на желудки англичан правительство его величества ответи-ло ультиматумом составленном в жестких, но выдержанных тонах, на которое Оливье отве-тил в тонах мягких, но совершенно не выдер-жанных. На это Британия ответила отправкой в Бразилию экспедиционного корпуса и нача-лась война, туже прозванная «банановой».

Судьбой этой войны было почти мгно-венное забвение. Во-первых, потому что ве-лась она на другом краю света, вдали от всех мыслимых английских интересов, а во-вторых, потому что обе стороны проявляли больше осмотрительности, чем героизма. Оливье из-за почти полного отсутствия армии, а Артур Сент-Клэр — командующий английскими во-йсками, из-за нежелания оторваться от бере-говой линии и портов снабжения. Пресса про-

являла к ней мало интереса, общество тоже и скорее всего эта унылая компания заверши-лась бы не менее унылым миром, но как гром из ясного неба пришло известие о катастрофе на Río Negro.

Судя по газетным заметкам, всесторонне обсуждавшим это сражение, Сент-Клэр сила-ми пятого нортумберлендский полка, находив-шегося в авангарде английских войск, внезап-ным броском, без всякой подготовки, форси-ровал Río Negro и атаковал превосходящие по численности отряды Оливье. Атака англи-чан, значительно уступавших в численности, но превосходящих противника в выучке и дис-циплине, была столь стремительной, что впол-не могла завершиться успехом, но вместо того, что бы развить его, полк сгрудился на неболь-шом пяточке болотистой почвы, став прекрас-ной мишенью для бразильской артиллерии. За считанные минуты все было кончено. От слав-ного стрелкового полка осталась от силу де-сятая часть. Видя, что и эти люди обречены, Сент-Клэр сдался на милость победителя. А милость эта была весьма противоречивой: к солдатам и единственному оставшемуся в жи-вых офицеру погибшего полка, Оливье проя-вил свойственное ему великодушие, предоста-вив им свободу и даже вернув оружие, а вот к генералу эта «милость» обернулась совсем другой стороной — он был повешен на бли-жайшем дереве. После ухода бразильцев его нашли в петле, на шее у него висела сломан-ная шпага.

Трудно передать, каким потрясением ста-ло для меня известие о гибели моих боевых то-варищей. Пятый нортумберлендский – был мой полк, а многие офицеры – моими друзьями. Как помощник хирурга я участвовал с ними во многих компаниях и с гордостью носил нашивки с лите-рой пять. Мы так и называли себя – парни из пятого. И хотя с того времени прошло уже мно-го лет и в полку сменилось целое поколение офи-церов, наше братство не распалось и мы всячески старались не терять друг друга из виду.

З

1 3 7

Мне доводилось служить под командой Сент-Клэра. И у меня до сих пор стоит пе-ред глазами его прославленная ночная атака на реке Кабул. Генерал в простом солдатском плаще и сотни, сотни красных мундиров плы-вущих по реке.

И вот мои друзья, так же как и я, вы-жившие в той страшной бойне, нашли веч-ный покой, в водах другой реки, на другом континенте.

То, что солдаты гибнут в бою это ужас-но, но все-таки это их ремесло. А вот унизи-тельная казнь безоружного человека сдавше-гося на твою милость, это совсем другое и я, также как и все, восторгаясь мужеством на-ших солдат, был в ярости от злодейского по-ступка Оливье, навсегда запятнавшего этим ничем неоправданным убийством образ бор-ца, и что греха таить, симпатичного мне ра-нее человека. И если бы правительство объя-вило призыв добровольцев, я бы первым от-правился в Бразилию.

В тоже время, некоторые вопросы не да-вали мне покоя. Я никак не мог понять, почему Сент-Клэр, человек осторожный и совсем не склонный к необдуманным поступкам решил-ся на такую авантюру. Единственным объяс-нением этому могло быть только временное помешательство. Как врач, я знал случаи вне-запного помутнения сознания, когда человек совершал не свойственные ему поступки. Учи-тывая возраст генерала, такая версия казалась мне вполне вероятной.

Второй вопрос был еще сложнее. Како-го черта, Оливье, до того ведшему себя как рыцарь без страха и упрека, понадобилось совершать чудовищное преступление и ве-шать своего поверженного противника? Увы но и на этот вопрос, других ответов, кроме все того же временного помешательства, у меня не находилось.

Ища ответы на эти вопросы я написал письма моим бывшем товарищам по пятому полку, в большинстве своем как и я находив-

шемся в отставке.К сожалению, эта переписка не развеяла

моих сомнений. Большинство ответов состо-яло из проклятьев на голову кровавого пала-ча Оливье и полного недоумения от странного поступка генерала Сент-Клэра повлекшего за собой гибель 750 человек.

Шерлок Холмс, казалось, был совер-шенно безучастен к так потрясшим меня собы-тиям. Не скрою, что я несколько раз порывал-ся поделится с Холмсом мучившими меня во-просами. Но всякий раз отказывался от этой мысли. Дело в том, что тема британских коло-ний и ее вооруженных сил занимала его толь-ко в чисто практическом смысле. Ну, скажем, в деле о сокровищах Агры. А после того, как он однажды мне сообщил, «что единственным подходящим местом, как для малого приду-шившего свою тетю, так и для такого же ма-лого но перебившего целую деревню, он видит Принстаунскую тюрьму, глее их обоих «пове-сят за шею до самой смерти» и делать меж-ду ними различие только от того, что один это сделал в Милчестере из личных интересов, а другой в Трансваале из за мифических интере-сов лондонских лавочников, которые и поня-тия об этих интересах не имеют – полная не-лепица», я перестал разговаривать с ним на во-енные темы.

Но на этот раз Холмс сам проявил ин-терес. Как-то после обеда, закурив трубку и устроившись в кресле с особым удобством, он спросил:

- Ну, что Ватсон, вы все не можете разо-браться в этом деле на Río Negro? Выклады-вайте, что там у вас есть.

Я честно изложил ему все свои вопросы и умозаключения, а также вручил ворох газет-ных вырезок и все свою переписку.

Изучив газеты и проглядев письма, Холмс сказал:

- Из газет мы многого не почерпнем. Одни патетический вздор. Белый конь… Бла-городные седины… Кровавый палач… И вы-

1 3 8

мысел, Ватсон! Сплошной вымысел! Ну что стоит это: «повешен на пальме» будто в Бра-зилии других деревьев нет! Интересно, они пробовали хоть что нибудь повесить на паль-ме? Ну, хотя бы номер своей газеты.

Из писем он отобрал два, а остальные решительно отложил в сторону.

- А вот здесь, Ватсон, мы сможем кое-что узнать – сказал он передовая мне выбран-ные письма - прочтите их - и выпустив боль-шое облако дыма, прикрыл глаза.

Я начал читать. Первое было от свидете-ля и участника боя на Río Negro, единственно-го оставшегося в живых офицера полка – ка-питана Персифаля Кийта.

Сэр,Не имея чести быть с Вами знакомым

лично, так как Вы оставили военную службу задолго до того, как я на нее поступил, я все же считаю Вас своим другом, так как Вы были им для моих покойных друзей полковника Кланси и майора Меррея. Зная, как они дорожили этой дружбой, в память о них, я считаю своим дол-гом попытаться, по мере своих возможностей, пролить свет на беспокоящие Вас вопросы.

Вы спрашиваете у меня о последних ми-нутах нашего славного пятого Нортумбер-лендского стрелкового полка и Ваших друзей, могу сказать, что вели они себя в этот свой по-следний миг очень достойно. Но, если бы Вы знали, мой друг, какой ужас и негодование вы-зывает у меня эта история.

Полковник Кланси был смертельно ра-нен в самом начале битвы. Вы хорошо знали здоровяка Пата Кланси, надо думать, что он умер не столько от ран, сколько от ярости. Он-то, во всяком случае, не несет ответственности за нелепую вылазку.

О последних минутах жизни майора Меррея мне доподлинно ничего не известно. Последний раз я видел его живым, когда они с генералом не спеша, двигались по дороге к мо-сту, обсуждая с ним один очень важный во-

прос. Генерал прибыл в наше расположение утром того злосчастного дня. После обмена с полковником краткими и очень деловыми во-просами и такими же ответами, он собрался уезжать, но майор Меррей обратился к нему с просьбой об очень важном и строго конфи-денциальном разговоре. Разговор по всему был действительно очень серьезным, во вся-ком случае, когда генерал снова садился в сед-ло, он продолжал разговор с Мерреем, а ког-да пустил лошадь медленным шагом по доро-ге, майор все еще шел у повода коня, погло-щенный беседой. Я некоторое время наблюдал за ними, пока они не скрылись в небольшой рощице, где дорога поворачивала к реке. Че-рез непродолжительное время генерал вернул-ся один, сообщив нам, что он срочно направил майора в тыл вызвать резервы, стоящие у до-роги, а мы должны незамедлительно атаковать врага. Он отослал свою свиту вслед за майо-ром, а через несколько минут, не дождавшись помощи, полк форсировал реку. Джон Меррей не участвовал в сражении, мы нашли его тело на нашем берегу реки, но поверьте мне, сэр, погиб он как герой.

Так, в самом начале боя мы лишились и полковника и майора, и единственным стар-шим офицером оставался генерал Сент-Клэр. Переправившись через реку, мы отрезали себе путь к отступлению, более того мы даже не пытались выбраться на твердую почву, а нао-борот, бездействовали, завязнув в болоте, как мухи в патоке. Не стоит и говорить, что бра-зильцы пробили своей артиллерией большие бреши в наших рядах; мы же могли противо-поставить ей лишь оживленный, но слабею-щий ружейный огонь. И все-таки мы не дрог-нули, история видела не много таких зрелищ, как последний бой нашего доблестного, но об-реченного полка; раненые офицеры подбира-ли ружья убитых солдат. Генерал весь бой си-дел на коне, с непокрытой головой, шпага его была сломана...

Я всегда придерживался того взгляда,

1 3 9

что слава Англии не нуждается в прикрасах. Исключение из этого правила я делаю толь-ко для поражения при Río Negro. Для этого у меня есть основания, хотя и личные, но вполне добропорядочные и чрезвычайно веские. Вы, конечно, знаете о моей помолвке с Мериддит Сент-Клэр и уже этого одного достаточно, чтобы отдать должное памяти выдающегося человека. Однако я добавлю несколько слов. Генерала Сент-Клэра обвиняют в бездарно-сти, которую он якобы проявил в этом сраже-нии: могу засвидетельствовать, что его дей-ствия – если только их правильно понимать – едва ли не самые талантливые и дальновидные в его жизни. Президента Оливье обвиняют в чудовищной несправедливости. Считаю своим долгом восстановить честь врага, заявив, что в данном случае он проявил даже больше до-бросердечия, чем обычно. Изъясняясь понят-нее, хочу заверить Вас в том, что Сент-Клэр вовсе не был таким глупцом, а Оливье таким злодеем, какими их изображают. Вот все, что я могу сообщить, и никакие земные побуждения не заставят меня прибавить ни слова.

Искренне Ваш, Персифаль Кийт

Второе письмо было из Индии от моего давнего товарища, офицера разведки.

Дорогой Ватсон!Только Вы, с Вашей наивностью и до-

верчивостью, вызванной, скорее всего Вашей милосердной профессией, можете так искрен-не верить в благородство нашего покойного ге-нерала. Мне же, как офицеру разведки вне-запное помутнение сознания кажется сомни-тельным. Более того, мне вспоминается наша ночная переправа через Кабул, когда наш ве-ликий генерал просто запрудил реку красны-ми мундирами, а вы мой друг едва не лиши-лись ноги. Уж больно похожи эти два эпизо-да. Хотя в прочем, и, да и нет. Тогда бросок был ночным, а сейчас при свете солнца. Тогда Сент-Клэр был в солдатском плаще и не рвал-

ся в перед, а сейчас на белом коне, в полном параде… Тогда мы взяли город Кабул на реке Кабул. А сейчас… Возможно сейчас у генера-ла были другие планы.

Где умный человек прячет лист? В лесу. Но что ему делать, если леса нет?Он сажает лес, чтобы спрятать лист А если ему надо спрятать мертвый лист,

он сажает мертвый лес.Представляю Ваше возмущение, но ей

богу, Ватсон в мальчике, младенцем, попав-шим в волчью стаю и выросшим в ней, намно-го больше человеческого, чем во многих наших прославленных генералах.

Привет твоему знаменитому другу.

Я закончил читать, и в комнате повисло глухое молчание. Я пытался в который раз по-нять, что эти двое имели в виду, а Холмс, ка-залось, совсем потерял интерес к моим словам.

- Ну что же. – Прервал он молчание - похоже, из этих свидетелей мы не добудем дру-гих показаний, хотя и этих вполне достаточно. Тогда высокий суд, приглашает, последнего и, разумеется, самого важного свидетеля – май-ора Дона Дж. Ватсона. От Вас, дорогой друг, потребуется по возможности точно описать главных героев этих событий, ну кроме Оливье – конечно. С ним Вы, кажется, не знакомы? А также сообщить мне, полному профану в во-енных вопросах, численность офицеров англий-ского стрелкового полка. Учтите, от точности Вашего рассказа полностью зависит результат нашего расследования.

- Боже мой, Холмс, неужели вы счита-ете, что можно вот так сидя в кресле рассле-довать причины военной катастрофы, случив-шейся на другом конце света, располагая всего лишь двумя довольно туманными письмами и зная численность офицеров в полку.

- Где я нахожусь, не имеет никакого зна-чение. Кроме того, вы зря иронизируете, когда дело касается убийства – шутки излишни. Да, мой друг, потому что выяснить, почему был

1 4 0

уничтожен полк, мы сможем, только ответив на вопрос, кто убил генерала Сент-Клэра.

- Как кто? Разве это сделал не Оливье?- Ватсон, простите меня, но ваше сердце

явно умнее вашей головы. Вы не спите по но-чам, пишете десятки писем, одним словом, ме-ста себе не находите, а все почему? Да потому, вы не можете поверить в то, что один человек, может убить другого, не имея для этого ни ма-лейшего мотива. По этому, если исключить, как маловероятные, версии о временном помеша-тельстве Оливье или о «внезапно возникшей у него личной неприязни», как бы выразился наш друг Лейстрейд, нам придется поискать кого-нибудь еще у кого были бы куда более веские причины водрузить генерала на дерево.

- Хорошо, если уж вы решились искать убийцу среди моих несчастных друзей, то в ан-глийском пехотном полку - 5 рот по 5 взводов в каждом. Итого: 25 лейтенантов, 5 капита-нов, 1 майор, 1 полковник, хирург, его помощ-ник и интендант. Всего 35 человек, но к ваше-му сведению, у них есть алиби – к моменту казни генерала все они были уже мертвы.

Пропустив мою колкость, мимо ушей, Холмс предложил мне перейти к рассказу об основных участниках этих печальных собы-тий, что я и не преминул сделать.

Сэр Артур Сент-Клэр - начал я – был отпрыском знатного, но обедневшего рода. Его, наверное, можно отнести к солдатам старого ре-лигиозного склада, которые как говорится «чи-тали свою библию». Превыше всего для него был долг, а не показная храбрость. При всей своей личной отваге он был осторожным воена-чальником и особенно негодовал, узнавая о бес-полезных потерях живой силы. Офицеры, его не то что бы любили, но относились с уважением. Правда религиозность генерала и его консерва-тизм давно были темой для шуток среди млад-ших офицеров. Представьте себе пуританина, словно сошедшего со страниц поэмы Мильто-на: строгий, властный, остерегавшийся болтли-вости и легкомыслия, стремящийся к полному

самообладанию, воздержанный во всем, нена-видевший роскошь и лень, жестокий, прямоли-нейный и нетерпимый. Его раздражали попыт-ки офицеров изучать языки и культуру народов, среди которых нам приходилось жить. Одним из его любимых выражений было: «Господа, у нас тут армия, а не географическое общество. Особо враждебно он относился, к свойствен-ной моему поколению, вере в гуманность и раз-ум. Одним словом он был одним из тех непре-клонных (многие бы даже сказали безжалост-ных) людей, признающих Ветхий завет един-ственным законом Божьим. Но, как выразился однажды мой приятель, которому больше дру-гих доставалось за любовь к «географии»: «Ге-нерал, конечно, твердолобый сукин сын, но кто сказал, что хороший генерал может быть дру-гим». Всю жизнь он провел в колониях на вто-рых ролях, и я был искренне рад, когда он полу-чил назначение в Бразилию.

Полковник Патрик Кланси, ирландец. Католик. Мы начинали с ним еще лейтенан-тами. Настоящий служака. «Отец солдатам». Полковник без всяких перспектив стать гене-ралом. Человек огромной силы и недюжинно-го здоровья. Одинаково быстро впадавший и в веселье и в ярость. Генерал его недолюбливал, наверное, за его веру, но терпел как безупреч-ного исполнителя.

Майор Джон Меррей, пуританин, ро-дом из Северной Ирландии. Поступил в наш полк незадолго до моего ранения. Суровый и нелюдимый он не был популярен среди сослу-живцев. Но у меня с ним установились самые добрые отношения. Он еще тогда резко выде-лялся среди других молодых офицеров подчер-кнутой сдержанностью и серьезностью. Види-мо это позволило ему стать отличным развед-чиком. В войсках ходили легенды, как он, пе-реодевшись дервишем, проникал в самое серд-це афганского мятежа.

Капитана Персифаля Кийта, я лич-но не знаю, и говорю о нем со слов моих дру-зей. Душа компании, веселый и обаятельный,

1 4 1

получивший прекрасное образование. Насто-ящий аристократ. Кийт - младший сын герцо-га Балморала. Вначале это вызывало насторо-женность среди сослуживцев. Но его искрен-ность и доброта, безупречное исполнение своих обязанностей, личная храбрость и категориче-ский отказ служить при штабе, снискали друж-бу и симпатию среди других офицеров. Несмо-тря на то, что он является полной противопо-ложностью майора Меррея, именно с ним его связывала настоящая дружба. Его помолвка с дочерью генерала, не была вызвана никакими карьерными соображениями. Род капитана не менее знатен и во стократ богаче и влиятельнее чем у генерала, а учитывая недавнюю кончину его старшего брата, капитан в скором времени может стать XIV герцогом Балморалом.

На этом я завершил свой рассказ. Холмс же все время, что я говорил, как-то очень при-

стально разглядывал свою трубку и похоже, даже не заметил, что я давно завершил свой рассказ. Прошло довольно много времени прежде, чем он оторвался от своего занятия и произнес:

- А вы уверены, Ватсон, что действи-тельно хотите знать, как все это было? Эта история слишком грязна для вас, так что да-вайте оставим ее в покое.

- Браво, Холмс! Сначала вы беретесь за безнадежное дело, а теперь предлагаете его не ворошить. Скажите честно, что этот орешек оказался не по вашим зубам.

- Ладно. Но учтите, что вы сами этого захотели. Вам нужен ответ? Ну, так получайте его. Ваш генерал был предателем. Он специ-ально обрек своих людей на гибель, а те из них кому довелось выжить, вздернули его на дере-ве как собаку.

Продолжение следует

1 4 2

System Integration for the World

Pittsboro, North Carolina 27312, USAOffi ce U.S.A.: +1 (919) 807-1884Offi ce Croatia: +385 (989) 96-00-34e-mail: [email protected] www.siplasma.com

Плазменная газификация - это единственная передовая и безвредная для окружающей среды технология, преобразующая бытовые, строительные, промышленные, сельскохозяйственные, биомедицинские и опасные отходы в энергию и синтетический газ

Плазменная газификация - это стопроцентно экологически чистая утилизация мусора без сортировки, свалок, дыма и запаха.

Плазменная газификация - это надежный, экономически эффективный, экологически безопасный и социально ответственный ответ корпорации SiPlas-ma на мировой кризис отходов.

System Integration for the World

1 4 3

Systems IntegrationPlasma Gasification

For the World

Плазменная газификация для целого мира

1 4 4

624214

S A D R Ž A JCvrčak s VisaKardinal

Alojzije StepinacPut u čarobni

grad Split

Rimski car Gaj Aurelije Diokle-cijan Valerij njegov dugi život nije utemeljen jedan grad, ali mu je du-gujemo postojanje većina iznenađu-juće, najviše nevjerojatne grad na svijetu.

Priča o rimskog cara Dioklecija-na. Na njegovi pristaše i protivnike. Na velik progon, a veliku reformu. Na izgradnju veličanstvene palače i ljudi pretvorili u prekrasan grad. Oko sedam paradoksa cara.

I, naravno, o tome zašto je Dio-klecijan, jedan od najsjajnijih ličnosti drevne povijesti. Briljantan zapo-vjednika i administrator. Uspješan reformator.Čovjek, koji je podigla zemlju od ruševina i da se osigura da tisućljetnom postojanju. Stvori-telj državnog sustava vlasti postoji sedamnaest stoljeća - ne zaslužuje dobru riječ u lice povijesti.

Niti jedan drugi lik iz hrvatske povijesti XX stoljeća nije izazvao toliko oprečne procjene, kao i kardi-nala Alojzija Stepinca. Nazivi koji se koriste u raspon adresa od «svetih» za «ratni zločinac». Međutim, niti jedna strana ne može poricati da je taj čovjek bio jedan od najuglednijih ljudi svoga lošeg vremena, tako bo-gata i heroje i villains.

Priča o velikom čovjeku koji je spasio tisuće života. Na nepravde i nepokolebljive vjere. Hrabrost da se suoči sustav. Na »crne« legen-de i povijesne istine.

I da svatko, bez obzira na rasu, te da neki ljudi to pripada, nosi pe-čat Boga Stvoritelja i na njima se neotuđivim pravima koja ne proi-zvoljno može oduzeti ili ograničiti bilo koje ljudsko tijelo.

Zadnji uglu starog Dalmacija - otok Vis. Otok-tvrđava, ponosna i li-jepa, on stoji u moru, prvi sastanak, a neprijatelji i prijatelji. Što sreću da se njegov prijatelj! I ne daj Bože, ispasti da se njegov neprijatelj!

Priča o tome što izbor nije tro-janski junak Antenor. A zašto Hrvat-ska pripada dvije trećine Jadrana. I zašto je jedna dalmatinka bacio iz svog bazena maršala Tita.

Ovo je priča o legendi, mitova, bajki su bili. O ribari, gerilaca, gusara i putnika. Cvrčke, mačke, jastrebovi i tuljane. Podvodnih pećina i podze-mnih skladišta. O mletački dozhah njihove kćeri i muževi njihove kće-ri. Bogovi, heroji, jedara i jarbola. Na more bitaka i potonulih brodova. Na ribolov i utrka za vjetar.

I naravno, o mora, sunca i be-skrajnog plavetnila neba. Ukratko, ova priča o snovima te se nada da će pronaći najbolji otok na svijetu.

1 4 5

94 120 134

2010 • B R O J J E D A NPrilomlena

špadaProsper Merime

GuslaIvan Meštrović

Nepokoreni heroj

Upregnuti njegov talent i neu-spješno pokušavala Franjo Josip, a Mussolini i Hitler. I samo Maršal Tito bio u mogućnosti napraviti ve-liki umjetnik kao svoj «sud» kipar. Bez njegova pristanka i bez njego-vog sudjelovanja.

Na odnos između umjetnika i vlasti su napisane desetke tisuća stranica. Ova tema drame, roma-ne i filmove. Za mnoge od velikih umjetnika tog pitanja bio je najteži u životu. Ali vjerojatno samo jedan od njih - Hrvat Ivan Meštrović, mo-glo bi biti doista neovisno od njega.

Ovo je priča o životu i radu velikog kipara. Na njegovu vjeru u dostojanstvo umjetnika. Koji je provedeno kroz dva svjetska rata, zatvor i progonstvo. I, koji je ostao vjeran do kraja.

Legende, pjesme i balade na-roda Hrvatska, Dalmacija i Crna Gora, koje izdaje veliki francuski pisac - krivotvorenje ili znanstvena studija? Ali u svakom slučaju - ne-vjerojatna komad književnosti.

Priča o tome zašto svaki ruske schoolchild zna napamet nekoliko hrvatskih narodnih pjesama - ne znajući da su hrvatski.

I zašto veliki francuski pisac Prosper Mérimée potrebno deklari-rati svoju knjizi - krivotvorenje, i za-što veliki ruski pjesnik Aleksandar Puškin mu nisu vjerovali. I također o tome kako tri pisce varao tajne službe od tri carstva.

I naravno čto je djelal mladi Francuz na austrijsko-turske vojne granice

Novi Pustolovine Sherlocka Holmesa i doktora Watsona. Veliki detektiv istražuje misteriozne smrti slavni generala.

Početkom XX stoljeća u dale-koj Brazilu, u besmislen i krvavih napada ubijeno pukovniji koja je ne-kada služila kao Dr. Watson. Smrt u ratu - ništa neobično, ali ne sve tako jednostavno i liječnici ne ostavljaju pitanja: Što se uistinu dogodilo na obalama Rio Negro? I zašto svi Bri-tanci su pušteni, a general koji im je naredio nemilosrdno objesili? I za-što glasoviti britanski general pro-mijenio svoj karakterističan oprez, kao plemeniti Brazilski predsjednik - svojstveni milosti? A što je britan-ska preživjeli radije ostaju nijemi? I što sve to je slomljena mača?

1 4 7

Туристический союз Сплита: www.visitsplit.comТуристический союз Сплитско - Далматинской Жупании: www.dalmatia.hr

1 4 8Д и з а й н и с т р о и т е л ь с т в о в с т р а н а х С р е д и з е м н о м о р ь яI N T E R N A T I O N A L

ПОСТРОЙ МЕЧТУ

internum drive magazine

Documents