1

МОСКОВСКИЙ ОБЩЕСТВЕННЫЙ НАУЧНЫЙ ФОНД

ПРОСТРАНСТВО ВЛАСТИ: ИСТОРИЧЕСКИЙ ОПЫТ РОССИИ И ВЫЗОВЫ СОВРЕМЕННОСТИ

Москва 2001

2

УДК 94 (47+57): 930.1 (082) ББК 63.3 (2) П82

Данный коллективный сборник публикуется в рамках программы «Межрегиональные исследования в общественных науках»1. Это результат междисциплинарного проекта "Власть и общество в политическом и этно- конфессиональном пространстве России: история и современность" (при поддержке Фонда Форда), объединившего ученых разных наук (историков, политологов, социологов, этнологов, географов) и разных поколений. Новая форма научного сотрудничества (виртуальная мастерская) позволила соз- дать временный научный коллектив из разных регионов России и стран СНГ, объединенных общими научными интересами, близкой тематикой, способных эффективно решать сложные комплесные исследовательские задачи.

Основная проблематика сборника: организация политико- административного пространства России XIX-XX вв. Этноконфессиональ- ный фактор и география власти в России XIX-XX вв. Потестарные институ- ты и государственная власть: конфликты и сотрудничество; этноконфессио- нальная идентичность и российский (советский и постсоветский) имперский менталитет. Взаимодействие социально-экономических, политических, эт- ноконфессиональных, географических, исторических условий в функциони- ровании общегосударственного и регионального пространства. Этнополити- ческие и региональные факторы в российском политическом процессе.

Мнения, высказанные в докладах серии, отражают исключительно личные взгляды авторов и не обязательно совпадают с позициями Москов- ского общественного научного фонда.

Книга распространяется бесплатно.

ISBN 5-89554-234-4 © Коллектив авторов, 2001. © Московский общественный научный фонд, 2001.

1 С 2002г. Программа «Межрегионнальные исследования в общественных науках» реализуется в рамках АНО «ИНО-Центр (Информация. Наука. Образование.)»

3

СОДЕРЖАНИЕ

Введение (С.И. Барзилов).................................................................................. 6

РОССИЙСКОЕ ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО: НОВЫЕ ИНТЕРПРЕТАЦИИ С.И. Барзилов Российское историческое пространство в имперском и региональном измерениях........................................................................................................ 10 С.И. Каспэ Конструировать федерацию: Renovatio Imperil как метод социальной инженерии......................................................................................................... 24 А, Г. Чернышев Региональное политическое пространство и вызовы глобализации ............. 47 Н.Ю. Замятина Пространства власти: физическое, метафорическое, ментальное ................ 64 Л.А. Паутова Стабильность империи: социологический взгляд .......................................... 83 P.M. Бикметов Методологические проблемы регионализации ............................................. 107

ИМПЕРСКИЕ ВОПРОСЫ РОССИИ Л.Е. Горизонтов «Большая русская нация» в имперской и региональной стратегии самодержавия.................................................................................................. 129 С.С. Лукашова Украина в едином этнополитическом пространстве России первой половины XVIII в............................................................................................ 151 И.Н. Белобородова Этноним «немец» в России XVII - XX вв. (к проблеме формирования русской национальной идентичности) ........................................................... 168

4

А.А. Волвенко Российская власть и донское казачество во второй половине XIX - нач. XX в ................................................................................................186 Е.И. Кэмпбелл (Воробьева) «Единая и неделимая Россия» и «Инородческий вопрос» в имперской идеологии самодержавия ................................................................................204 Н.С. Андреева Прибалтийские губернии в административной системе Российской империи начала XX в ......................................................................................217 Е.А. Правилова Россия и Царство Польское: механизмы бюджетно-финансовых отношений в имперской системе (1815-1866)..............................................235 И.Н. Новикова Особое государство или провинция империи: проблема государственно- правового статуса Финляндии в российско-финляндских отношениях XIX века ...........................................................................................................264 Р.А. Циунчук Презентация этноконфессиональных и региональных интересов в политических программах и предвыборных платформах партий и общественно-политических объединений Российской империи 1905-1912 гг .....................................................................................................288

ВЛАСТЬ И ОБЩЕСТВО В РЕГИОНАЛЬНОМ ИЗМЕРЕНИИ А.В. Ремнев Имперское пространство России в региональном измерении: дальневосточный вариант ..............................................................................317 Н.Г. Суворова Оформление низовой административно-территориальной структуры Сибирского региона Российской империи (конец XVIII — первая половина XIX в.) ................................................................................. 345 В. О. Бобровников Военно-народное управление на Северном Кавказе (Дагестан): мусульманская периферия в российском имперском пространстве, XIX—XX вв ..................................................................................................... 372

5

С.Н. Абашин Империя и местное самоуправление: идеология реформ в русском Туркестане в конце XIX — начале XX вв .................................................... 391 Н.Ф. Тагирова Опыты экономического районирования Российской империи XVIII — начала XX вв................................................................................................... 413 ИМ, Габдрафиков Этнические и общегражданские аспекты национальной политики в республиках современной России (по материалам Республики Башкортостан) ................................................................................................ 426 P.P. Галлямов Правящие политические элиты российских республик в современном пространстве власти (на примере Башкортостана и Татарстана) ............... 446 О.И. Зазнаев Региональные политические процессы в республиках Поволжья и Приуралья (сравнительное исследование)., .................................................. 466 О. В. Шудра Гражданство и национальная идентификация в политическом пространстве России....................................................................................... 484 Г.Р. Шакурова Власть и общество в политическом пространстве России - 2000 год ....... 500

6

Введение |дин из главных приоритетов деятельности Московского обще-'ственного научного фонда - поддержка актуальных и иннова-ционных исследований в области общественных и

гуманитарных наук. В настоящее время эта задача реализуется в деятельности программы «Межрегиональные исследования в общественных науках» и в издаваемой фондом серии «Университетская наука». Программа осуществляется Московским общественным научным фондом, Министерством образования РФ, Институтом перспективных российских исследований им. Дж. Кеннана (США) при поддержке Корпорации Карнеги в Нью-Йорке (США) и Фонда Джона Д. и Кэтрин Т. МакАртуров (США) 2.

Целью Программы «Межрегиональные исследования в обществен- ных науках» является мобилизация интеллектуальных и профессиональных ресурсов российского научного сообщества, восстановление научных свя- зей, институциональная поддержка российских общественных и гуманитар- ных наук, более тесная интеграция российских ученых в мировое научное сообщество. Программа призвана помочь становлению российского науч- ного сообщества в качестве неотъемлемого компонента гражданского обще- ства. Ею предусмотрено создание межрегиональных институтов обществен- ных наук (МИОН) на базе крупнейших российских государственных уни- верситетов. МИОН оказывают содействие в развитии научно- исследовательской базы, в распространении результатов исследований, как в России, так и за рубежом, в формировании профессиональных ассоциаций.

Программа способствует: • расширению сферы научных исследований российских ученых-

обществоведов; • повышению качества фундаментальных и прикладных исследований

в области общественных и гуманитарных наук; • развитию связей между научным сообществом, органами власти и

бизнесом; • развитию инфраструктуры общественных и гуманитарных наук в

России;

• укреплению и развитию связей российских ученых с международным научным сообществом;

2 С 2002г. Программа «Межрегионнальные исследования в общественных науках» реализуется в рамках АНО «ИНО-Центр (Информация. Наука. Образование.)»

О

7

Введение

• развитию уже существующих научных школ и становлению новых научных коллективов в области общественных и гуманитарных наук.

Становление новой Программы опирается на успешный опыт предшествующих проектов и программ Московского общественного науч- ного фонда.

Данная монография является результатом виртуальной мастерской «Власть и общество в политическом и этноконфессиональном пространстве России: история и современность», работавшей при поддержке Фонда Фор- да в 2000 г. Реализованный в качестве виртуальной научной мастерской проект носит межрегиональный и междисциплинарный характер, объединяя ученых разных наук (историков, политологов, социологов, этнологов, гео- графов) и разных поколений. Такая форма научного сотрудничества позво- лила создать временный научный коллектив из разных регионов России и стран СНГ, объединенных общими научными интересами, близкой темати- кой, способных эффективно решать сложные комплексные исследователь- ские задачи.

Основными научными направлениями работы данного коллектива стали: 1. Организация политико-административного пространства России XIX-

XX вв. 2. Этноконфессиональный фактор и география власти в России XIX-XX

вв. Потестарные институты и государственная власть: конфликты и сотрудничество.

3. Этноконфессиональная идентичность и российский (советский и постсоветский) имперский менталитет.

4. Взаимодействие социально-экономических, политических, этнокон- фессиональных, географических, исторических условий в функцио- нировании общегосударственного и регионального пространства.

5. Этнополитические и региональные факторы в российском политиче- ском процессе. В работе проекта органично сочетались как традиционные (семина-

ры), так и новые формы интеллектуального общения (ознакомление и пред- варительное обсуждение докладов (статей), планов специальных курсов, обмен библиографическими данными и т. п.) с помощью электронной поч- ты, организации сайта Мастерской.

Материалы итоговой монографии во многом носят поисковый, по- становочный характер. Поиск авторами велся во время обсуждения предва-

8

Введение

рительно представленных материалов сразу по нескольким направлениям. Во-первых, в плане обоснования и апробации интеграции социологического, политологического и исторического знания, что, к сожалению, до настояще- го времени реализуется в основном по самостоятельным и не зависящим друг от друга направлениям. Во-вторых, с точки зрения целостного понима- ния и единства явлений и качеств имперскости и регионализации российско- го исторического пространства. Современное постимперское российское историческое пространство воспроизводит одновременно и глобальные тен- денции и региональную специфику. В-третьих, в контексте обоснования новых выразительных средств, фиксирующих целостность обществоведче- ского знания, независимо от его дифференциации на социологическую, по- литологическую и историческую науку, и адекватно воспроизводящих в своих определениях реальности как имперской, так и современной демокра- тической российской власти.

Следует подчеркнуть, что в целом плодотворная работа выявила как схожесть позиций ее участников по принципиальным вопросам, так и рас- хождение по ряду вопросов, в частности, по пониманию и восприятию гра- ниц и характера имперских (империалистических) тенденций в истории рос- сийского общества, по оценке процессов регионализации, воплощающих в своих качествах как вполне естественное структурирование современного политического пространства, становление его субъектности, так и сепарати- стские стремления местной элиты и провинциального политического сооб- щества. Представительный состав авторов монографии и плодотворность проведенных дискуссий позволили сформировать своего рода коллективное видение современного российского политического процесса через призму общеисторических тенденций и закономерностей. Обсуждение материалов выявило совпадение позиций и точек зрения по концептуальным, ключевым вопросам проблемы, а расхождение взглядов в основном касалось понятий- ного аппарата, отношения как к традиционным для нас категориям, так и понятиям, заимствованным у зарубежной науки в последние годы и пока недостаточно адаптированных к современным российским политическим условиям.

При формировании монографии авторы и редакторы исходили из неоднозначности современной политической ситуации, применительно к которой и с позиций которой анализировались исторические события, явившиеся темой исследования. Учитывалась переходность ситуации как в обществе, так и в науке. Не во всем позиции авторов совпадают, но и на-

9

Введение

прямую не противоречат друг другу, поскольку важен был не столько плю- рализм мнений как самоцель, сколько возможности интеграции различных общественных наук в изучении глобальных исторических социально- политических тенденций.

С.И. Барзилов, доктор социологических наук,

профессор

10

Российское политическое пространство:

новые интерпретации

С.И. Барзилов

Российское историческое пространство в имперском и региональном измерениях

лобальная институциональная и идейно-мировоззренческая трансформация современного российского общества обуслов- ливает необходимость поиска и обоснования в науке

адекватных вырази- тельных средств, с помощью которых формируется новое историческое, политическое и социологическое мышление. В рамках поиска новых науч- ных парадигм происходят изменения, в частности, в исторических и соци- ально-политических науках в контексте их интеграции и дифференциации. В осмыслении реальности исторические и политические науки развиваются отнюдь не параллельными курсами, а взаимопересекаются, в результате че- го возникают и актуализируются совершенно новые историко-политические сюжеты и темы. Интеграция истории и политологии в условиях современно- го переходного периода и глобального социального кризиса, распада преж- них общественных связей и институтов особенно стимулирует интерес к преемственности, неразрывности исторического и социально-политического процесса, поиска определенных универсальных смыслов и ментальных со- ставляющих, которые двигают людьми в поисках выхода из социальных катаклизмов.

В поисках универсальных значений исследовательская мысль экст- раполируется на довольно широкое и емкое пространство, имеющее множе- ство измерений и основ своей классификации. Тем самым мы видим в каче- стве одного из путей плодотворного сотрудничества историков, политоло- гов и социологов объединение усилий по изучению российского историче- ского пространства. Явление и категория пространства неразрывно связаны с категорией времени, то есть истории. Временной, исторический подход к

Г

11

С. И. Барзилов

пространству существенно обогащает политологию и социологию, которым, к сожалению, свойственно в определенной степени плоскостное видение пространства, преимущественно количественное его измерение.

Историко-временной подход к социально-политическому простран- ству российского общества работает на общую социальную методологию, поскольку позволяет соединить и органически соотнести в себе формацион- ный и цивилизационный подходы. Историческое пространство есть одно- временно история общества в ее временном (формационном) измерении и в категориях цивилизации, фиксирующих органическую взаимосвязь россий- ского общества с другими национально-государственными образованиями. Уникальность проблематики и категории исторического пространства за- ключается в ее универсальном характере и емкости смысла, учитывая всеми признанную плодотворность пространственных социально-исторических измерений. Пространство есть одновременно особым образом построенная и воспринимаемая общественным сознанием историческая среда, в пределах которой совершается скооперированная деятельность людей; система эко- номических, социальных, политических и духовных координат, на базе ко- торых они объединяются либо конфликтуют; основные вехи исторического процесса, фиксирующие эволюцию государств и обществ; совокупность условий и показателей, обозначающих пределы творческих и интеллекту- альных возможностей человека и эффективность созданных им социальных институтов и т.п.

Одним словом, понятие исторического пространства фиксирует внимание исследователей, во-первых, на преемственности, универсально- сти, целостности исторического и социального процесса; во-вторых, на его многомерности в единстве позитивных и негативных сторон; в-третьих, на кооперационном эффекте человеческой деятельности и роли исторических личностей, на неразрывности судеб различных государств и возглавляющих их политиков; в-четвертых, на ограниченности идеологических и партийно- клановых установок в трактовке исторических событий; в-пятых, на необхо- димости выдвижения на первый план историками, политологами универ- сальных индикаторов и параметров социального процесса, таких как свобо- да, права человека, демократия, социальное и национальное достоинство личности и т.п. Человек мыслится одновременно и как макрокосм историче- ского пространства, но и как неабсолютная самодостаточная ценность. Как писал Н. Бердяев, личность перестает быть личностью, если превыше ее нет ничего. Категория пространства позволяет тем самым подчеркнуть ценность

12

Российское политическое пространство: новые интерпретации _________

любой личности в историческом измерении и во временном разрезе, но че- рез призму других явлений и состояний общества.

Сложность в систематизации понятий, составляющих категориаль- ный аппарат российского исторического пространства, во многом происте- кает из неразработанности базисных определений. Интерес исследований в основном сфокусирован на уточнении, детализации уже устоявшихся поня- тий либо на адаптации категорий западной политической науки к современ- ным российским реалиям, на обосновании аналогий этим категориям в оте- чественной политической практике. Как справедливо подчеркивает А. Кара- Мурза, необходима четкая дефиниция базисных черт российской цивилиза- ции, цивилизационная и геополитическая идентификация страны.1 Пред- ставляется, что одной из категориий, позволяющей осуществить в единстве цивилизационную и геополитическую идентификацию российского общест- ва, является историческое пространство.

По своим характеристикам данное пространство примыкает к соци- альному пространству, детерминируется его свойствами и параметрами. По определению П. Сорокина, социальное пространство "есть некая вселенная, состоящая из народонаселения Земли... Определить положение человека или какого-либо социального явления в социальном пространстве означает определить его (их) отношение к другим людям и другим социальным явле- ниям, взятым за такие точки отсчета".2 Под социальным пространством П. Сорокин понимает сопоставимость, соотнесенность социальных явлений и событий, их взаимопересекаемость и взаимозависимость, в чем отсутствуют абсолютно первичные и абсолютно вторичные процессы и субъекты. Все элементы пространства представляются одинаково ценными, хотя и вклю- ченными в систему определенной социальной иерархии. Так и в историче- ском пространстве, которое является полем исторических событий, соотне- сенным как по горизонтали в рамках определенного временного отрезка исторической дистанции, так и по вертикали в пределах и масштабах опре- деленной исторической тенденции (экономической, социальной, политиче- ской, духовно-нравственной и т.п.). В данном контексте П. Сорокин выде- лял и анализировал горизонтальные и вертикальные параметры пространст- ва.

Таким образом, под российским историческим пространством мы понимаем целостность, естественность и органичность исторического по-

1 См: Жизнеспособность России. Материалы научной конференции. М., 1996. С.8. 2 Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М.,1992. С.299.

13

С. И. Барзилов

рядка, соотнесенность его элементов и процессов, взятых как в их причин- ности, становлении, развитии, следствиях, так и во взаимозависимости, оп- ределяемыми геополитическим положением российского государства, его национальными традициями. Пространство не сводится к совокупности ис- торических фактов, взятых в их причинно-следственной связи. Оно обу- словлено целостностью, органичностью исторического процесса и не про- является как некая вещественная данность, как физическое поле. Является в существенной степени мыслимой конструкцией, логической абстракцией, позволяющей установить, сконструировать исторический процесс с точки зрения его глобализации, усиления интеграционных качеств. Политическое пространство есть движение от одного уровня глобализации к другому ее уровню. Эволюция пространства представляет собой изменение соотноше- ния между явлениями интеграции и дифференциации в историческом про- цессе. "Чаще всего глобализацию связывают с качественно новыми уровня- ми интегрированности, целостности и взаимозависимости мира."3 Истори- ческое пространство или поле фиксирует в своих качествах и параметрах не только процессы глобализации, масштабности социальных явлений и фак- тов. Оно также детерминировано будущим, как подчеркивает П. Бурдье, управляет будущими стратегиями,4 Оно не ограничивается произошедшими событиями, а включает в себя элементы будущего социального качества. Это пространство с открытыми границами.

Основными атрибутами исторического пространства являются го- ризонтальные взаимосвязи и логика, одновременно происходящих истори- ческих событий (геополитический, цивилизационный подход), вертикаль- ные взаимосвязи (формационно-временной подход), а также масштабность исторических явлений и фактов, определяемая не столько количеством во- влеченных в них людей, сколько соответствием общемировым тенденциям, свойствам глобализации, воспроизводству наиболее перспективных моделей социального порядка. Анализ горизонтального среза пространства связан с концептуализацией цивилизационного принципа, как принципа, реализую- щего кооперационный эффект исторического действия. Вертикальный срез воспроизводит формационно-векторный принцип как принцип поступатель- ности, преемственности исторического процесса. Цивилизационный подход фиксирует внимание на явлениях целостности, интеграции исторического

3 Федоров Ю. Критический вызов для России // Pro et Contra. Проблемы глобализа- ции. Осень 1999. М., 2000. С.5. 4 См: Бурдье П. Социология политики. М., 1993. С.19.

14

Российское политическое пространство: новые интерпретации ________

пространства, формационный - нa процессах его структурирования, дифференциации, перехода из одного качества в другое. Качества интеграции идифференциации зависят от масштабности исторических событий.

Явления интеграции и дифференциации исторического пространст- ва имеют различные формы и содержание. В данном случае мы обращаем внимание на такой феномен интеграции российского исторического про- странства, как становление имперского пространства.5 Интеграционные ка- чества и возможности исторического пространства рассматриваются пре- имущественно через его имперскость. Явления дифференциации данного пространства характеризуются через его регионализацию. Тем самым инте- грация и дифференциация пространства доводятся до уровня его имперских и региональных свойств, для чего имеются существенные основания, свя- занные с моделированием исторического процесса, в частности, норвежско- го политолога Роккана. Ему принадлежит идея построения моделей Запад- ной Европы в историческом или пространственно-временном континууме.6

В региональном пространстве С.Роккан выделяет "пояс городов" и территориальные и культурные периферии как "буферные зоны". Пользуясь более устоявшейся и распространенной терминологией, это деление терри- ториальных систем на ядро и периферию, что в современном российском обществе тождественно дифференциации на столичный и провинциальный социумы. "Пояс городов" в историческом контексте выполнял функцию канала распространения юридических кодексов, алфавита, религии, требо- ваний горожан, союзнических отношений и т.п. В Западной Европе он явил- ся двигателем исторического прогресса и противостоял империям, которые возникали вне его пределов. По теории периферий "пояс городов" был ок- ружен двумя "буферными зонами", образованными этнически и культурно выделяющимися анклавами. Эти анклавы находились между "поясом" и империями и обеспечивали защиту против династических центров. Сущест- вование "буферных", внутренних периферий помогало сохранению "пояса городов". Одновременно они служили границами династических центров.

Кроме внутренних периферий существовали и внешние периферии, выполнявшие иные функции, не связанные с динамикой «пояса городов». Они практически не подвергались нивелированию и давлению со стороны наций-городов и сохраняли свою идентичность и территориальную автоно-

5 Понятие, использованное А.Кара-Мурзой. См.: Свободное слово. Интеллектуаль- ная хроника десятилетия. 1985-1995. М., 1996. С.381. 6 См: Ларсен Ст.У. Моделирование Европы в логике Роккана// Полис. 1995. №1.

15

С. И. Барзилов

мию. Империи являлись четвертым элементом территориально- пространственной структуры. Они препятствовали росту и влиянию «пояса городов» вблизи своих территориальных границ. Сила империй была несо- вместима с влиянием «пояса». Роккановская модель представляет собой не только иерархически построенную систему территориального взаимодейст- вия, но и имеющую свои временные измерения. Империи, «пояс городов», внутренние и внешние периферии являются элементами не только террито- риального, но и исторического пространства. В любой общественной систе- ме, будь она административно-территориальной или исторически преходя- щей, имеют место движущие ее противоречия. В данном случае сторонами противоречия являются империи и «пояса городов». Внутренние и внешние периферии выступают в роли буфера, опосредования, придавая системе эла- стичность и мобильность.

Если не придавать категориям С.Роккана конкретно-исторического, прикладного значения, а рассматривать содержащиеся в них квалификации условно, то его модель территориально-пространственного устройства при- менима и для настоящего времени. В современных условиях существуют свои «пояса городов», то есть урбанизированные и развитые в социокуль- турном смысле территориальные образования с господством в экономике и политике информационных технологий. Наряду с ними функционируют «империи», то есть государственные системы с преобладанием политико- властных методов в саморегулировании и регламентации общественной жизни. Имеют место внутренние и внешние периферии, реализующие роль опосредования и буфера.

Теория С.Роккана является доказательством того, что историческое пространство не имеет отдельно своих имперских и отдельно региональных параметров. Имперские и региональные проблемы и тенденции взаимопере- секаются и накладываются друг на друга. Любая имперская тенденция сти- мулирует и, если угодно, воспроизводит тенденцию регионализации своего распада. Достижение общественной системой своей империалистической стадии одновременно означает ее разрушение. В жестко построенной сис- теме актуализируются центробежные тенденции. Менее всего управляема тоталитарная система или общество мобилизационного типа.

Применительно к российскому историческому и политическому опыту проблема имперскости политического пространства, ее региональных аспектов несет в себе весьма специфическое содержание, поскольку осмыс- ление современного кризиса общества, затронувшего все сферы социальной

16

Российское политическое пространство: новые интерпретации _________

жизни, вольно или невольно экстраполируются на наше прошлое. Явления кризиса рядом исследователей логически выводятся из предшествующего опыта и рассматриваются в качестве закономерного этапа отечественной истории. В данном контексте регионализация и сепаратистские тенденции характеризуются как естественное следствие распада едва ли не как абсо- лютное благо, а имперскость — как противоестественное состояние общест- венных отношений. Научные выводы в данном случае подменяются нравст- венно-этическими и идеологическими оценками.

Существенное влияние на восприятие российской истории как пре- имущественно имперской экспансии оказал тот факт, что данная тема связа- на у нас в основном с обоснованием своей идеологической, мировоззренче- ской ниши протестным движением и либеральными кругами. Точкой отсче- та была взята российская история как преимущественно негативный опыт государственного строительства и социальной организации. И до настояще- го времени господствует, если так можно сказать, либерально- диссидентский вариант интерпретации российской истории, по которому ограничение роли государства и политической власти в регулировании об- щественных отношений представляется магистральным путем социально- исторического процесса, а самодержавие в своем имперском варианте есть крайний случай гипертрофированной формы и функций власти и государст- ва. Отсюда чем меньше власти и государства, тем якобы больше демокра- тии. По свидетельству директора Института США и Канады академика С. Рогова, у нас под видом либерализма получила распространение ультракон- сервативная философия, которая в Соединенных Штатах Америки именует- ся либертариальной. Философия, при которой государство само по себе рас- сматривается как некое зло, от которого надо избавляться или которое надо всячески игнорировать. Но не как инструмент решения жизненного важных интересов общества.7

В настоящее время перед нами стоит проблема идейно- мировоззренческой реабилитации не столько собственно имперско- самодержавной формы организации общества, сколько роли российского государства как инструмента этой организации, механизма согласования общественных интересов. Кстати, и североамериканская и европейская тра- диция не закладывают в понятие империи изначально негативного содержа- ния. Современные демократии сформировались на базе бывших колониаль- ных империй. В частности, как об этом пишет американский историк Д.

7 См: Все мы вышли из советской шинели // Трибуна. 2000. 30 августа.

17

С. И. Барзилов

Бурстин, федерализм в США вырастал из колониального опыта.8 Не как его отрицание, а как одно из условий становления государственности.

В современных теориях империализма обращают на себя внимание два основных направления: классическое и либеральное. Наиболее концеп- туально оформленными являются классические теории. Они были созданы для объяснения вторжения Европы в неразвитый мир.9 Можно разделить классические теории империализма на четыре обширные категории: аполо- гии, экономические интерпретации, социологические интерпретации и гео- политические интерпретации. Классические теории, объясняющие импер- скую политику и империалистическую экспансию, видели за ними следую- щие побудительные мотивы: бескорыстное служение человечеству, нужды, европейской экономики, социальная фрустрация в Европе и потребность европейских государств в своем усилении. Классические теории империа- лизма имеют определенную поддержку и среди российских историков, по- литологов и философов, считающих образование империй закономерным этапом исторического процесса. По мнению В. Межуева, «империя — не ис- торическое зло, а необходимый этап в ходе образования наций... Развал им- перии не всегда сопровождается образованием национальных государств, что ведет часто к обострению межэтнической розни».10 Империя, как исто- рически первая форма государственности, является способом разрешения межэтнических конфликтов, хотя часто и насильственными методами.

Исторически люди объединяются в трех формах. Первая - «этно- кратия», основанная на родстве; вторая - «империя», основанная на четком статусе субъектов империи; третья - «нация», основанная на гражданстве, а не на субъектном статусе" (А. Кара-Мурза). Современный российский по- литический опыт свидетельствует, что у нас нет заметного движения в об- ществе от империи к нации. Скорее наоборот, осуществляется откат к этно- кратии, когда в основе политического структурирования лежат кланово- этнические, семейно-групповые, клиентелистские интересы. Национальное отождествляется с этническим, а не с гражданским. Этническая принадлеж- ность рассматривается как основа социальной и исторической идентифика- ции человека. Вольно или невольно производится доимперская ситуация, которая закономерно стимулирует имперские амбиции государства и пра-

8 См: Бурстин Д. Американцы: национальный опыт. М.,1993. С.499. 9 См: Шлезингер Артур.М. Циклы американской истории. М., 1992. С. 187. 10 Свободное слово. Интеллектуальная хроника десятилетия. С.383. 1' См: Жизнеспособность России. Материалы научной конференции. С.9.

18

Российское политическое пространство: новые интерпретации _________

вящей политической группировки. Возрождение этнократических тенден- ций в российском обществе осуществляется в условиях, когда национальное государство является исторически пройденным этапом.

Возвращение к доимперскому состоянию, от кого бы то оно ни ис- ходило, стимулирует имперские тенденции. Этот феномен классически опи- сал А. Тойнби, который называет империи по-своему, универсальными го- сударствами. По его мнению, универсальные государства обладают одной выдающейся чертой — они совпадают с моментом оживления в ритме распа- да. Именно последняя черта будит фантазию и вызывает благодарность по- колений — свидетелей успешного установления универсального государст- ва.12 Поскольку проблемы имперскости и государственности в российской истории неразрывно слиты, то в современных условиях одно стимулирует другое. В этих условиях возрождение государства и усиление роли его ин- ститутов и инструментов, инициируемое сверху, без повышения роли обще- ства и механизмов его самоорганизации всего лишь стимулирует явление распада и дальнейшего разложения политической власти, хотя внешне офи- циально постулируется рост социальной солидарности и политического консенсуса. На волне подобных настроений в свое время И. Солоневич от- крыто заявил: «Я, конечно, русский империалист, как и почти все остальные русские люди».13

Возможность реанимации имперских традиций и тенденций обу- словлена, таким образом, не столько бюрократическими попытками восста- новить государственные институты, сколько хроническим социальным кри- зисом, связанным с всеобщей политической апатией, с продолжением эко- номического упадка и нравственной деградацией общества. Универсальное государство, по А. Тойнби, возникает, во-первых, после, а не до надлома цивилизаций. Это не лето общества, а бабье лето его - последний всплеск тепла Перед сыростью осени и холодом зимы. Во-вторых, универсальное государство - продукт доминирующих меньшинств, то есть тех социальных групп, которые когда-то обладали творческой силой, но затем утратили ее.14 Это реанимация имперского мышления и имперских политических амбиций, как образно выразился Г. Флоровский в «тоске нетерпеливого ожидания». Ожидания в условиях массовой и тотальной пассивности общества, в кото- ром правящее меньшинство пытается имитировать радикальные позитивные

12 См: Тойнби А.Дж. Политические истории. Сборник. М., 1991. С.485. 13 Солоневич И. Народная монархия. М., 1991. С.235. 14 См: Тойнби А. Указ.соч. С.485.

19

С. И. Барзилов

экономические и социально-политические изменения, а большинство оди- наково готово в зависимости от ситуации либо поддержать режим, либо от- казать ему в этом. Имперские амбиции власти в этих условиях имеют рав- ную перспективу быть одобренными или отвергнутыми обществом.

По либеральным воззрениям понятие империи и империализма яв- ляется исключительно негативным, противоречащим природе свободной экономики и политического плюрализма. В этом плане либералы практиче- ски смыкаются со своим идейным антиподом - марксизмом-ленинизмом. Крайности переходят друг в друга. Империализм и имперскость одинаково оцениваются негативно, как противоестественное состояние политического порядка и общественного строя. Правда, позиции марксистов-ленинцев и либералов разделяет лишь один нюанс. Марксисты считают империализм как продолжение социальных пороков капитализма, как его загнивание. Ли- бералы разводят понятия и явления капитализма и империализма. По мне- нию одного из идеологов либерализма Й.Шумпетера, империалистическая экспансия европейских обществ в 19 веке не являлась неотъемлемой чертой капиталистического развития и конкуренции, а, напротив, противоречила экономическим и политическим характеристикам капитализма. Империа- лизм представляется в качестве пережитка милитаристского национализма периода абсолютных монархий.15 В современной либеральной интерпрета- ции империализм и имперскость представляется «осуществлением власти одного государства на территории другого (как правило, военными средст- вами) с целью эксплуатации подчиненного населения для извлечения опре- деленных экономических и политических выгод».16 Аналогичное понимание империализма содержит и марксизм. Это «внешняя политика, стремящаяся к политическому и экономическому контролю над отсталыми районами с це- лью обеспечения для своей страны сферы приложения избыточных капита- лов и рынка, для продажи излишков промышленной продукции в обмен на стратегическое сырье».17

Весь смысл расхождения между классическими теориями империа- лизма и имперского политического порядка и либеральными воззрениями заключается в том, что классические теории акцентируют внимание как на

15 См: Sumpeter J.A. Imperialism and Social Class. New York Kelley, 1951. P.131-145. 16 Аберкромби Н., Хилл С., Тернер Б. Социологический словарь. Пер. с англ. Ка- зань, 1997. С. 101. 17 Словарь современной экономической теории Макмиллана. Пер. с англ. М.,1997. С.228.

20

Российское политическое пространство: новые интерпретации_________

формальных (военная экспансия и т.п.), так и неформальных признаках им- перии. А. Шлезингер характеризует неформальную империю как империю «без колоний в политическом смысле», но все же богато оснащенную широ- ко разбросанными по всей планете атрибутами империализма: войсками, кораблями, самолетами, базами, проконсулами, местными коллаборациони- стами.18 Либералы сосредотачиваются в основном на формальных свойствах империи, в которых доминирует внешняя политическая экспансия, перехо- дящая в военную, с целью решения внутренних экономических вопросов и геополитических задач для расширения имперского пространства. Импер- ская тенденция тем самым представляет собой способ выхода из внутренне- го экономического и политического кризиса путем расширения националь- ного политического пространства.

При всех существующих в настоящее время подходах и методоло- гиях при определении империи, империализма, имперского политического пространства в них обнаруживаются общие подходы и принципы, связан- ные, во-первых, с территориально-пространственной организацией полити- ческого сообщества;19 во-вторых, с исторически переходящим характером имперского устройства. Присутствуют и исторические, и территориально- региональные аспекты политического процесса. Тем самым проблематика имперского политического пространства органически связывается с истори- ческим и региональным пространством. В своей совокупности они образуют определенную целостность и фиксируют системность и преемственность исторического развития. Базовым для нас является историческое простран- ство как более емкое по своим масштабам проявления и по времени сущест- вования. Его имперские и региональные свойства, суть, параметры и едини- , цы измерения, с одной стороны; и воплощение определенных исторических тенденций, с другой стороны. Любое качество исторического пространства есть одновременно и явление, фиксирующее тот или иной исторический этап, и тенденция, воспроизводящая закономерности и вектор развития. Им- перскость и региональность в своих качествах представляют историческое пространство в двух измерениях: статике и в динамике. С одной стороны,

18 См.: Шлезингер Артур.М. Указ.соч. С.206.19 Характерно в этом отношении одно из определений империи как политической системы, объединяющей под началом жесткой централизованной власти гетероген- ные этнонациональные и административно-территориальные образования на основе отношений метрополия - колонии, центр - провинции, центр - национальные рес- публики и окраины. См.: Политология. Энциклопедический словарь. М.,1993. С.119.

21

С. И. Барзилов

это явления устойчивости и стабильности; с другой, изменчивости, неста- бильности.

Имперские и региональные атрибуты исторического пространства не являются для нас изначально негативными или позитивными социально- политическими свойствами. Это находится за пределами нашего анализа, поскольку уходит в область идеологии, политических предпочтений и нрав- ственно-этической проблематики. Мы не вкладываем также однозначного смысла в понятие имперского исторического пространства. Имперскость предполагает определенный угол зрения на исторический процесс, и не все его качества сводятся к проявлениям империалистических тенденций. Не вся политика и система общественных взаимосвязей в империях может быть обозначена как имперская или .империалистическая. Имперскими или импе- риалистическими можно назвать государства, режимы, внешнюю политику, но не общества, нации, культуры, системы социальной идентификации и т.п. Одним словом, имперскость как историческая квалификация относится пре- имущественно к области организационно-политических отношений, связан- ных функционированием политических институтов, инструментов и элемен- тов государства. Социально-политические отношения, касающиеся деятель- ности неполитических институтов, находятся за пределами имперских про- явлений и тенденций.

Тем самым в понятие и содержание имперскости исторического пространства мы вкладываем:

разделение в территориальном, политическом, социокультурном смыс- лах исторического пространства на ядро и периферию, на столичный и провинциальный социум, на политико-культурный центр и окраину им- перий;

- регулирование взаимоотношений между ядром и периферией империй преимущественно политико-военными методами, хотя и в соответствии с общеисторическими тенденциями и объективными потребностями;

- доминирование воли господствующего меньшинства над волей подчи- ненного большинства в регулировании общественных отношений в рамках пространства;

- стремление решать внутренние государственные проблемы за счет внешнеполитической экспансии, путем как экономического, так и вне- экономического давления на определенные территории;

22

Российское политическое пространство: новые интерпретации_________

- использование в идентификации имперского пространства культурных и политических символов одного этноса, ограничение в этом возможно- стей других этносов.

Категориям российского исторического пространства не следует, видимо, придавать однозначного смысла. И выводить его тем более из се- мантики слов. Эти категории должны обладать определенной эластично- стью и емкостью. В противном случае это может стать не условием успеш- ного анализа, а его проблемой и самоцелью, поскольку «железобетонность» категориального аппарата обусловливает необходимость его прямых веще- ственно-фактологических аналогий, введения в оборот дополнительных, опосредующих или уточняющих понятий и определений. Мы же исходим из того, что принципы и подходы при формировании категориального аппарата могут быть различными.

Относительность и неустойчивость категориального аппарата исто- рического пространства во многом обусловлена научными поисками в обо- значении в современном российском варианте соотношения между процес- сами регионализации и глобализации. Проблема актуализируется тем, что в рамках данного соотношения имеют место явления распада прежней обще- ственной системы и становления новой системы. Взаимосвязь глобализации и регионализации накладывается тем самым на состояния деградации преж- ней общности и формирования общности нового типа, причем происходит это в условиях глобального кризиса, тем самым утрачиваются не только негативные, но и позитивные свойства общественных взаимоотношений; формируются новые свойства далеко не позитивные. Старое - это не обяза- тельно отрицательное, новое - не обязательно положительное. В данном контексте категориальное самоопределение весьма проблематично. Оно одновременно должно воспроизводить, во-первых, диалектику глобализации и регионализации; во-вторых, в рамках данного соотношения — явления распада старого и становления нового качества общественных отношений; в-третьих, неоднозначность явлений старого, традиционного, и нового, обу- словленного не столько движением, приближением к общезначимым ценно- стям и нормам общественной жизни, сколько общим социальным неблаго- получием.

Категориям имперскости и региональности российского историче- ского пространства мы придаем преимущественно статус понятий, фикси- рующих явления интеграции и дифференциации данного пространства. Им- перскость представляет собой интеграцию пространства преимущественно

23

С. И. Барзилов

политическими, волевыми методами, исходящими из общего для его регио- нов административного центра. Региональный аспект пространства прояв- ляется в его структурировании, дифференциации на отдельные элементы. Интеграция и дифференциация предполагают друг друга, как рассмотрен- ные выше случаи их исторического проявления и воспроизводства. Инте- грация в рамках империй имеет свои территориально-административные и политико-институциональные пределы, совпадающие с границами империй. Чем чаще внутриимперская интеграция, тем существеннее межгосударст- венная дифференциация. И чаще гибче интеграция внутри государственных образований, тем мобильнее и разнообразнее межгосударственное взаимо- действие, тем меньше возможностей для сосуществования политических систем, состоящих из империй и неимперий.

24

С.И. Каспэ

Конструировать федерацию: Renovatio Imperii как метод социальной инженерии

Российская Федерация: строительство без проекта.

ложившееся в российских социальных науках обыкновение начинать едва ли не каждый второй текст указанием на особую

актуальность затронутых в нем вопросов стало уже признаком дурного тона — хотя бы потому, что в ряду проблем нашего страдающего системной дис- функцией общества как-то затруднительно отыскать неактуальные. И все же даже на общем фоне тема оптимизации российской этнополитической и территориально-политической организации выделяется, с одной стороны, своей болезненностью - поскольку здесь наиболее явно «цена вопроса» из- меряется человеческой кровью, с другой стороны - удручающей неспособ- ностью интеллектуальных и политических элит подвергнуть последователь- ному критическому рассмотрению и даже (одиозность термина не всегда наносит ущерб его точности) деконструкции управляющие их собственным поведением стереотипы. Между тем восприятие в качестве самоочевидных установок, таковыми не являющихся, более, чем что-либо иное, блокирует сегодня любые позитивные сдвиги в этнополитической области и, напротив того, консервирует в конструкции российской государственности мощные конфликтогенные напряжения.

Первый из этих стереотипов - представление о федерализме как о естественной, предзаданной форме российской этнополитической организа- ции. Конечно, то обстоятельство, что в последние годы федеративная форма государственного устройства ставилась под сомнение разве что лишь в от- кровенно маргинальных и не предназначенных к реализации политических проектах, безусловно, сыграло позитивную, стабилизирующую роль - по- скольку было элементом признания практически всеми элитными группами и необратимости распада СССР, и неприкосновенности обозначенных Кон- ституцией 1993 г. рамок политического действия. Но факторы краткосроч-

С

25

С. И. Каспэ

ной стабильности далеко не всегда способны сыграть ту же роль в более отдаленной перспективе - и часто их отложенное воздействие может быть даже диаметрально противоположным.

Вплоть до обнародования весной 2000 г. президентских предложе- ний по реформе федеративного устройства России сама федеративность этого устройства принималась как бы «по умолчанию», как его единственно мыслимая форма, и консенсус по этому поводу казался едва ли не всеоб- щим. Между тем факт, значение которого чрезвычайно редко осознается даже не в полной, а хоть в какой-то мере, состоит в том, что федерализм как принцип организации российского политического пространства не имеет под собой решительно никакого прочного исторического основания. Поче- му, собственно, сегодняшняя Россия является федерацией? На самом деле этот вопрос, конечно, гораздо шире; не только территориальное устройство, но и республиканская форма правления, и сами глубинные основы правово- го уклада страны сегодня столь же проблематичны в том смысле, что их сложно возвести к какому-либ�