xn--b1aew.xn--p1aihttps://мвд.рф/upload/site1/document_journal/pravovoe... · i j : < k m...

ПРАВОВОЕ ГОСУДАРСТВО: теория и практика

1

ISSN 2500-0217 ПРАВОВОЕ ГОСУДАРСТВО: теория и практика PRAVOVOE GOSUDARSTVO: teoriya i praktika THE RULE-OF-LAW STATE: theory and practice

№ 3 (45) 2016 общественно-политический и научно-правовой журнал Издается с 2005 года

Журнал выходит ежеквартально [12+]

УДК 340(05) ББК 67.0я5

РЕДАКЦИОННЫЙ СОВЕТ

Председатель: Макаренко Илона Анатольевна – д.ю.н., профессор (Башкирский государственный университет, г. Уфа)

Члены редакционного совета: Боголюбов Сергей Александрович – д.ю.н., профессор (Институт законодательства и сравнительно-го правоведения при Правительстве РФ, г. Москва); Габитов Ринат Хамитович – д.ю.н., профессор (Башкирский государственный университет, г. Уфа) ; Еникеев Зуфар Иргалеевич – д.ю.н., профессор (Председатель Конституционного Суда Республики Башкортостан, г. Уфа); Заричанский Олег Анатольевич – д.ю.н., профессор (Ивано-Франковский университет права, Украина); Комаров Сергей Александрович – д.ю.н., профессор (АНОВО «Международный университет в Москве», г. Москва); Леруа Кристоф – доктор права, профессор (Université de Perpignan, Франция); Мухаметшин Фаим Баязитович – д.ю.н., профессор (Уфимский юридический институт МВД РФ, г. Уфа); Нигматуллин Ришат Вахидович – д.ю.н., профессор (Уфимский юридический институт МВД РФ, г. Уфа); Полстовалов Олег Владимирович – д.ю.н., доцент (Башкирский государственный университет, г. Уфа); Раянов Фанис Мансурович – д.ю.н., профессор (Башкирский государственный университет, г. Уфа); Саттарова Нурия Альвановна – д.ю.н., профессор (Башкирский государственный университет, г. Уфа); Семитко Алексей Павлович – д.ю.н., профессор (Гуманитарный университет, г. Екатеринбург); Тужилова-Орданская Елена Марковна – д.ю.н., профессор (Башкирский государственный универ-ситет, г. Уфа); Тлепина Шолпан Валерьевна – д.ю.н., профессор (Евразийский национальный университет им. Л.Н. Гумилева, г. Астана, Казахстан); Хайруллин Владимир Ихсанович – д.ф.н., профессор (Башкирский государственный университет, г. Уфа); Утяшев Марат Мухарович – д.п.н., профессор (Башкирский государственный университет, г. Уфа); Шабуров Анатолий Степанович – д.ю.н., профессор (Уральский государственный юридический университет, г. Екатеринбург).

РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ

Главный редактор: Галиев Фарит Хатипович – доктор юридических наук, доцент

Члены редакционной коллегии: Азнагулова Гузель Мухаметовна – кандидат юридических наук, доцент; Гиззатуллин Равиль Хасанович – доктор юридических наук, доцент; Касимов Тимур Салаватович – кандидат юридических наук, доцент; Минаков Павел Анатольевич – кандидат политических наук, доцент;

УЧРЕДИТЕЛИ ФГБОУ ВПО «Башкирский государственный университет»; ГБОУ ВПО «Башкирская академия государственной службы и управления при Президенте Республики Башкортостан»; ФГКОУ ВПО «Уфимский юридический институт Министерства внутренних дел Российской Федерации»; Учреждение «Научно-исследовательский институт проблем правового государства»

Выпускающий редактор – А.Ф. Файзуллина Редактор англоязычных текстов – З.А. Юсупова Редактор электронной версии – З.Р. Гиниятова

Почтовый адрес редакции: 450005, Республика Башкортостан, г. Уфа, ул. Достоевского, 131 – 319

№ 3 (45) 2016)

2

ISSN 2500-0217 THE RULE-OF-LAW STATE: Theory and Practice

№ 3 (45) 2016 Socio-Political and Legal Studies Journal Since 2005

The Journal is published quarterly [12+] УДК 340(05) ББК 67.0я5

EDITORIAL COUNCIL

Chairperson:

Ilona A. Makarenko – Doctor of Law, Professor (Bashkir State University, Ufa) Editorial Council Members: Sergej A. Bogoljubov – Doctor of Law, Professor (Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation, Moscow); Rinat Kh. Gabitov – Doctor of Law, Professor (Bashkir State University, Ufa) ; Zufar I. Enikeev – Doctor of Law, Professor (Chairman of the Constitutional Court of the Republic of Bashkor-tostan, Ufa); Oleg A. Zarichanskiy – Doctor of Law, Professor (Ivano-Frankivsk University of Law, Ukraine); Sergei A. Komarov – Doctor of Law, Professor (ANOHE “International University in Moscow”, Moscow); Christophe Leroy – Doctor of Law, Professor (Université de Perpignan, France); Faim B. Mukhametshin – Doctor of Law, Professor (Ufa Law Institute of the MIA of Russia, Ufa); Rishat V. Nigmatullin – Doctor of Law, Professor (Ufa Law Institute of the MIA of Russia, Ufa); Oleg V. Polstovalov – Doctor of Law, Professor (Bashkir State University, Ufa); Fanis M. Rayanov – Doctor of Law, Professor (Bashkir State University, Ufa); Nuriya A. Sattarova - Doctor of Law, Professor (Bashkir State University, Ufa); Alexey P. Semitko – Doctor of Law, Professor (Liberal Arts University, Yekaterinburg); Elena M. Tuzhilova-Ordanskaya – Doctor of Law, Professor (Bashkir State University, Ufa); Sholpan V. Tlepina – Doctor of Law, Professor (L.N. Gumilyov Eurasian National University, Astana, Ka-zakhstan); Vladimir I. Khairullin – Doctor of Philology, Professor (Bashkir State University, Ufa); Marat M. Utyashev – Doctor of Political Sciences, Professor (Bashkir State University, Ufa); Anatoliy S. Shaburov – Doctor of Law, Professor (Ural State University of Law, Yekaterinburg). EDITORIAL BOARD

Editor-in-Chief: Farit Kh. Galiev – Doctor of Law, Associate Professor

Editorial Board Members: Guzel M. Aznagulova – Candidate of Sciences (Law), Associate Professor; Ravil Kh. Gizzatullin – Doctor of Law, Associate Professor; Timur S. Kasimov – Candidate of Sciences (Law), Associate Professor; Pavel A. Minakov – Candidate of Political Sciences, Associate Professor;

FOUNDERS Federal State Budgetary Educational Institution of Higher Education «Bashkir State University»; State Budgetary Educational Institution of Higher Professional Education «Bashkir Academy of State Service and Administration under the President of the Republic of Bashkortostan»; Federal State Governmental Educational Institution of Higher Professional Education «Ufa Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia»; Institution «Research Institute of the Rule-of-Law State»

Executive Editor – А.F. Faizullina Translation Reviewer – Z.А. Yusupova On-line Editor – Z.R. Giniyatova Postal address: 450005, Republic of Bashkortostan, Ufa, Dostoevskiy St, 131 – 319


3

СОДЕРЖАНИЕ

ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА.

ИСТОРИЯ УЧЕНИЙ О ПРАВЕ И ГОСУДАРСТВЕ

Семитко А.П. О персоноцентристском и социоцентристском типах государства и права как

теоретической конструкции

7

Халиков А.Н. Методы познания в философии права 15

Винокуров В.А. Реформа государственного управления в Российской Федерации

22

Азнагулова Г.М. Метафизика интереса в учении И. Канта

32

Султанов А.Х. Право наций на самоопределение в государствах Европы: прошлое и совре-

менность

35

Хабиров Р.Ф. Проблемы правового государства в контексте государственного суверенитета

41

Романов А.А. О некоторых направлениях развития системы высшего образования в России

50

Касимов Т.С. Проблемы прогнозов будущего, типологии и классификации государства

55

Хафизов Э.Д. Русский юридический факультет в «харбинском» зарубежье: юридическое об-

разование и правовое просвещение

60

Абезгильдин Р.Р. Роль сетевых структур в сфере противодействия организованной преступности

(на примере борьбы с коррупцией и экстремизмом)

65

Арзамаскин А.Н. Правовое обеспечение информационной экономики в период глобализации 70

Макеев И.И. Бюрократия в консервативной политико-правовой доктрине Л.А. Тихомирова

77

Маракулин А.Ю. Происхождение сервитута в праве России 81

КОНСТИТУЦИОННОЕ И МУНИЦИПАЛЬНОЕ ПРАВО. КОНСТИТУЦИОННЫЙ

СУДЕБНЫЙ ПРОЦЕСС. АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ. ИНФОРМАЦИОННОЕ ПРАВО

Куксин И.Н.

Новопавловская Е.Е.

Защита прав и законных интересов граждан от безработицы в практике конститу-

ционного судопроизводства

87

Ревнов Б.А. О некоторых вопросах вступления в силу и исполнения постановлений по де-

лам об административных правонарушениях

96

Усманова Р.М. Общественный контроль в системе местного самоуправления как фактор раз-

вития гражданского общества

104

ГРАЖДАНСКОЕ И СЕМЕЙНОЕ ПРАВО.

ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЕ И МЕЖДУНАРОДНОЕ ЧАСТНОЕ ПРАВО.

ГРАЖДАНСКИЙ И АРБИТРАЖНЫЙ ПРОЦЕСС

Алсынбаева Э.М. Правовые особенности договорных отношений в сфере трансплантации орга-

нов и тканей человека

111

Балякина Е.Б. Об особенностях оказания телематических услуг связи 117

УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ.

УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЕ ПРАВО. УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС

Полстовалов О.В. Первоначальная природа реальности уголовного правосудия как она есть

123

Агзамов И.М. Концепция условной формы реализации наказания в классической и социоло-

гической школах уголовного права (исторический аспект)

131

Сердюк П.Л. О проблеме государственной защиты потерпевшего и свидетеля в уголовном

судопроизводстве

136

http://www.bagsurb.ru/employee/detail.php?ID=1306

№ 3 (45) 2016)

4

Сулейманова И.Е.

Голубева Э.Р.

Характеристика правосудия и его значение как объекта в преступлениях,

предусмотренных гл. 31 УК РФ

140

Клызбаева В.А. Возможность привлечения сотрудника-женщины к обеспечению меры без-

опасности «личная охрана». Использование сильных и слабых сторон

145

Сулейманов Т.М. Ответственность за злоупотребление должностными полномочиями в России

и Германии (уголовно-правовой и криминологический аспекты)

149

КРИМИНАЛИСТИКА. СУДЕБНО-ЭКСПЕРТНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ.

ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

Сальников В.П.

Степашин С.В.

Кондрат И.Н.

Научная школа профессора С.И. Захарцева – взгляд в будущее оперативно-

розыскной деятельности

155

Варданян А.В.

Айвазова О.В.

Тактико-криминалистический прием как научная категория криминалистиче-

ской тактики: современное состояние и потребность в систематизации

166

МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ И ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА.

МЕЖДУНАРОДНОЕ И ЕВРОПЕЙСКОЕ ПРАВО

Андрейцо С.Ю.

Грипп Э.Х.

Яхина Ю.Х.

Обеспечение прав иностранных граждан в РФ: проблемные аспекты 174

РЕЦЕНЗИИ

Макаренко И.А. Рецензия на монографию Малыхиной Н.И. Криминалистическое изучение

лица, совершившего преступление: теоретико-прикладные проблемы / под

ред. доктора юридических наук, профессора, заслуженного деятеля РФ, за-

служенного юриста РФ А.Ф. Волынского. М. : Юрлитинформ, 2016. 312 с.

179

НАШИ ЮБИЛЯРЫ

Баранов В.М.

Захарцев С.И.

Раянов Ф.М.

Виктору Петровичу Сальникову – 70 лет! 181

Редакция журнала

«Правовое государ-

ство: теория и прак-

тика»

Комарову Сергею Александровичу – 65 лет!

189

К АВТОРАМ

192


5

CONTENTS

THEORY AND HISTORY OF LAW AND STATE.

HISTORY OF THE DOCTRINES OF LAW AND STATE

Semitko A.P. On Person Centrist and Social Centrist Types of States and Law as a Theoretical

Construction

7

Khalikov A.N. Cognitive Methods in Philosophy of Law

15

Vinokurov V.A. The Reform of Public Administration in the Russian Federation

22

Aznagulova G.M. Metaphysics of Interest in the Philosophy of Kant

32

Sultanov A.Kh. The Right of Nations to Self-Determination in European States: Past and Present

35

Khabirov R.F.

The Problem of the Rule-of-Law State in the Context of State Sovereignty 41

Romanov A.A.

On Some Directions for the Development of Higher Education System in Russia

50

Kasimov T.S.

Problems of Future Forecasts, Typology and State Classification

55

Khafizov E.D.

Russian Law Faculty in “Harbin” Expatriate Community: Legal Education

and Legal Enlightenment

60

Abezgildin R.R.

The Role of Network Structures in the Field of Combating Organized Crime

(Through the Example of the Fight Against Corruption and Extremism)

65

Arzamaskin A.N. Legal Groundwork for Information Economy in the Period of Globalization

70

Makeev I.I. Bureaucracy In The Conservative Political And Legal Doctrine of L.A. Tikhomirov

77

Marakulin A.Yu. The Genesis of Servitude in the Legislation System of Russia 81

CONSTITUTIONAL AND MUNICIPAL LAW. CONSTITUTIONAL PROCEDURE.

ADMINISTRATIVE LAW AND ADMINISTRATIVE ACTIVITIES. INFORMATION LAW

Kuksin I.N.

Novopavlovskaya E.E.

Protecting the Rights and Legitimate Interests of Citizens Against Unemployment in

Practice of Constitutional Proceedings

87

Revnov B.A.

On Some Issues of Entering into Force and Executing Administrative Rulings

96

Usmanova R.M. Public Control in the System of Local Self-Government as a Factor of Development

of Civil Society

104

CIVIL AND FAMILY LAW. BUSINESS AND PRIVATE INTERNATIONAL LAW. CIVIL AND

ARBITRATION PROCESS

Alsynbayeva E.M. Legal Features of Contractual Relations in the Sphere of Human Organs andTissues

Transplantation

111

Balyakina E.B. On the Features of Providing Telematic Communication Services 117

CRIMINAL LAW AND CRIMINOLOGY. CRIMINAL EXECUTIVE LAW.

CRIMINAL PROCEDURE

Polstovalov O.V.

Original Nature of the Reality of Criminal Justice As It Is

123

Agzamov I.M.

The Concept of Conditional Sentence in Classical and Sociological Schools of Crim-

inal Law (Historical Aspect)

131

Serdyuk P.L.

On the Problem of State Protection of Victims and Witnesses in Criminal Proceed-

ings

136

№ 3 (45) 2016)

6

Suleymanova I.E.,

Golubeva E.R.

Characteristics of Justice and Its Importance As an Object in the Offenses Under Sec.

31 of the Criminal Code of the Russian Federation

140

Klyzbayeva V.A.

Possibility of Involving the Female Employee to Provide Security Measures «Body-

guard». Use of Strong and Weak Points

145

Suleimanov T.M. Liability for Abuse of Power in Russia and Germany

(Criminal, Legal and Criminological Aspects)

149

FORENSICS. FORENSIC ACTIVITIES. OPERATIVE SEARCH ACTIVITY

Salnikov V.P.,

Stepashin S.V.,

Kondrat I.N.

Scientific School of Professor S.I. Zakhartsev – Looking Into the Future of Operative

Search Activity

155

Vardanyan A.V.,

Aivazova O.V.

Tactical Forensic Technique As a Scientific Category of Forensic Tactics: Current

Status and Need for Systematization

166

INTERNATIONAL RELATIONS AND FOREIGN POLICY.

INTERNATIONAL AND EUROPEAN LAW

Andreytso S.Yu.

Gripp E.Kh.

Yakhina J.Kh.

Enforcement of Foreign Citizens’ Rights in Russia: Problematic Aspects

174

REVIEW

Makarenko I.A. Review of the Monograph of Malikhina N.I. Forensic Study of the Perpetrator: The-

oretical and Applied Problems / Edited by Doctor of Law, Professor, Honored Work-

er of the Russian Federation, Honored Lawyer of the Russian Federation A.F. Volyn-

skyi. M. Urlitinform, 2016, 312 p.

179

OUR ANNIVERSARY CELEBRANTS

Baranov V.M.

Zakhartsev S.I.

Rayanov F.M.

Celebrating the 70th

Anniversary of Victor Petrovich Salnikov! 181

The 65th Anniversary of Sergei Alexandrovich Komarov! 189

TO THE AUTHORS

192


7

ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА.

ИСТОРИЯ УЧЕНИЙ О ПРАВЕ И ГОСУДАРСТВЕ

УДК 342.4

О ПЕРСОНОЦЕНТРИСТСКОМ

И СОЦИОЦЕНТРИСТСКОМ ТИПАХ

ГОСУДАРСТВА И ПРАВА КАК

ТЕОРЕТИЧЕСКОЙ КОНСТРУКЦИИ

ON PERSON CENTRIST AND SOCIAL

CENTRIST TYPES OF STATES AND LAW AS

A THEORETICAL CONSTRUCTION

СЕМИТКО Алексей Павлович SEMITKO Alexey Pavlovich

доктор юридических наук, старший научный со-

трудник РАН, профессор, приглашенный профес-

сор университета Париж-Запад (Франция), де-

кан юридического факультета, заведующий ка-

федрой публичного права АНО ВО Гуманитарный

университет (Автономная некоммерческая орга-

низация высшего образования Гуманитарный

университет), г. Екатеринбург, Россия.

E-mail: [email protected]

Doctor of Sciences (Law), Senior Research Associ-

ate of the RAS, Professor, Visiting Professor of

University Paris West (France), Dean of the Law

Department, Head of the Chair of Public Law of the

Autonomous Nonprofit Organization of Higher Ed-

ucation “Liberal Arts University”, Yekaterinburg,

Russia. E-mail: [email protected]

В статье рассматривается персоно-социоцен-

тристская типология государства и права как тео-

ретическая конструкция, указываются иные кон-

цепции, с которыми она перекликается и имеет

некоторые пересечения. Анализируется выска-

занные в литературе критические аргументы в

адрес указанной конструкции и показывается их

полная несостоятельность. Рассматриваются так-

же иные наименования конструкции персоно-

социоцентризма, и показывается их теоретиче-

ская ограниченность и уязвимость. В качестве ос-

нования для выделения типов государственно-

правовых систем выступает отношение их к чело-

веку: в одном случае личность рассматривается

как важнейшая социальная и правовая ценность,

достойная приоритетной защиты (персоноцен-

тризм), а в другом – как средство для решения

проблем социального (социоцентризм) уровня,

которые здесь и рассматриваются как высшие

ценности (например, религия, раса, класс или

иная социальная группа, идеология и т.д.), под-

лежащие приоритетной защите.

The article covers the person and social centrist ty-

pology of state and law and as a theoretical con-

struction, shows other concepts, which correlate

with this construction. The article analyses critical

arguments given in literature against the stated con-

struction and shows its full incapacity. The article

considers other names of the construction of person

and social centrism and shows their theoretical limi-

tation and weakness. As the basis for distinguishing

the types of state-legal systems, stands their relation

to a person: in one instance, a person is regarded as

the most important social and legal value, which is

worthy of high-priority protection (person-

centrism); in another instance, a person is regarded

as a means of solving the problems of the social

level (socio-centrism), which are esteemed here as

supreme values (for example, religion, race, class or

other social groups, ideology, etc.), which are wor-

thy of high-priority protection.

Ключевые слова: персоноцентризм; социоцен-

тризм; либерализм; персоноцентристская типоло-

гия; типология государства; типология права;

идеальные типы; теоретическая конструкция; от-

крытое общество; закрытое общество; свободное

общество; несвободное общество; Запад – Во-

сток; Великое общество

Keywords: person centrism; social centrism; liber-

alism; person centrist typology; state typology; law

typology; ideal types; theoretical construction; open

society; closed society; free society; not free socie-

ty; West – East; Great society.

mailto:[email protected]


№ 3 (45) 2016)

8

1. Важное направление в изучении проблемы типологии государства и права.

Одним из важных и весьма актуальных в последние годы направлений в изучении указанной

проблемы можно назвать попытки российских авторов найти достойную альтернативу при-

вычной для советской, а также еще во многом и для современной российской юридической

литературы марксистской типологии, основанной на идее общественно-экономических фор-

маций, то есть на идее так называемой “пятичленки”. Такой альтернативой можно признать

предложение выделять в истории человеческой цивилизации два типа государства и права на

основе отношения этих институтов к человеку, личности, персоне: в одном случае человек

рассматривается как важнейшая социальная и правовая ценность, достойная приоритетной

защиты (персоноцентризм), а в другом – как ничего не значащее либо малозначащее средство

для решения проблем иного – религиозного, идеологического, утопического, исторического,

геополитического, этнического и т.п. – социального (социоцентризм) уровня, которые в та-

ком случае и рассматриваются как высшие ценности, подлежащие приоритетной защите со

стороны государственно-правовых институтов (такие ценности, как религия, раса, класс или

иная социальная группа, идеология типа коммунизма-социализма или фашизма и т.д.). Выде-

ляемые по указанному – отношение к человеку, к персоне – основанию типы государства и

права разные авторы называют отчасти по-разному (человекоцентристские или персоноцен-

тристские, социо или системоцентристские) [23, с. 207, 208 и др.; 9, с. 41]1, но в целом кон-

цепции двух типов государства и права весьма и весьма близкие. Мы предпочитаем вместо

термина «человекоцентризм» говорить о персоноцентризме, так как последнее наименовании

вытекает из определенных философских оснований, а именно из философии персонализма,

разработанной в трудах мыслителей прошлого столетия [3; 4; 5; 12; 13]. На каких философ-

ских и методологических основаниях базируется концепция человекоцентризма не совсем

понятно, так как понятие “человек” – весьма и весьма многозначное и поэтому из чего могут

вытекать различные типы “центризма”, на этом понятии основанные. Человек, пишут авторы

“Новой философской энциклопедии”, есть существо “наиболее трудно уловимое в своей

сущности” [15, с. 344]; это и многие другие моменты, и способы его бытия во Вселенной вы-

ступают «почти непреодолимой преградой на пути выработки какого-либо краткого, нетри-

виального и в то же время общепринятого определения таких понятий, как “человек”, “при-

рода человека”, “сущность человека” и т.п.» [15, с. 344]. Понятно, что эта трудность автома-

тически трансформируется в непреодолимые преграды и противоречия в обосновании чело-

векоцентризма. Однако, как рабочий и, возможно, временный вариант (до замены его более

точным и теоретически строгим термином «персоноцентризм») данное наименование вполне

приемлемо, если оно не базируется на отрицании идей персонализма. В последнем случае

есть все основания рассматривать персоноцентризм и человекоцентризм как общее и единое

направление в изучении типологии государственно-правовых систем прошлого и настоящего,

а также в прогнозах развития государства и права в будущем.

Наименование некоторыми авторами второго – социоцентристского – типа государ-

ственно-правовой системы как “системоцентристского” [9, с. 41] еще менее удачно, чем

наименование его антагониста как “человекоцентристского”. Понятие “система” является по-

нятием очень абстрактным, охватывает бесконечный круг явлений, ибо “практически каждый

объект может быть рассмотрен как система” [14, с. 552]. И добавление к такому широчайше-

му термину еще одного смысла в виде “центризма” показывает лишь, что в данном случае

некоторый объект, явление помещается в центр и рассматривается как самое важное и прио-

ритетное. Однако в качестве “системы” может быть рассмотрен и сам человек, персона, лич-

ность и тогда человекоцентризм оказывается противопоставлен системоцентризму, где в цен-

тре оказывается такая “система”, как человек, персона, личность, то есть опять человекоцен-

тризму. Это – явная нелепица и потому без дополнительных объяснений, что понимается под

“системой” данный термин (“системоцентризм”) совершенно “не работает”, то есть не несет

никаких смыслов, ассоциаций, категоризаций, не “схватывает” и не выделяет каких-то важ-


9

ных, существенных признаков описываемого явления и т.д. В итоге термин “системоцен-

тризм” сам по себе, то есть без дополнительных разъяснений не говорит абсолютно ни о чем

и в этом смысле является пустым термином или псевдопонятием, поэтому от него следует от-

казаться. В противоположность ему термин “социоцентризм” показывает, как минимум, что

именно общество, нечто “социальное” – его ценности и (или) идеи, его “части” или подси-

стемы в виде, например, каких-то социальных слоев, классов, рас, этносов и т.д. оказываются

в эпицентре государственно-правовой деятельности, которая направлена ни их сохранение,

защиту и развитие.

2. Критическая оценка персоноцентристской типологии государства и права. Несмотря на то, что предложенная типология имеет очевидные преимущества (которые ука-

заны в соответствующих работах, посвященных данной теоретической конструкции) перед

иными типологиями государственно-правовой действительности в российской литературе в

последнее время появились критические высказывания, отрицающие научный статус указан-

ной типологии и даже саму возможность существования одного из двух типов, предложен-

ных в рамках данной концепции. Для дальнейшего развития и утверждения рассматриваемой

теории важно внимательно изучить эти критические замечания и внести изменения в крити-

куемую авторами этих замечаний типологическую теорию либо показать, что указанные вы-

сказывания не являются достаточно обоснованными, аргументированными, а потому не яв-

ляются убедительными и в таком случае необходимо их отвергнуть как несостоятельные.

Так, в работе, посвященной юбилею российской Конституции и вопросам идеологии

О.В. Мартышин пишет: «У ложной идеи приоритета прав человека есть своего рода спут-

ник – представления о “системоцентристском” и “персоноцентристском” обществе. Им отда-

ли дань многие отечественные юристы (А.В. Оболонский, первым или одним из первых в

России выдвинувший эту идею, С.С. Алексеев и др.)» [9, с. 41]. И далее: “Реальность систе-

моцентристского общества не подлежит сомнению. Таковы все традиционные общества

прошлого и настоящего. Тоталитаризм, приносящий права человека в жертву государству, –

наиболее жесткая форма системоцентризма XX в. Но вот персоноцентристское общество не

только проблематично, но и принципиально не осуществимо. Логически это вытекает из

множественности центров. Любое общество – это соединение людей. Оно центростремитель-

но, а не центробежно. Все различия – в степени и формах. Идея общества, в котором его

участники обладали бы полной свободой, представляет собой анархическую утопию” [9,

с 41]. Рассмотрим это утверждение более подробно ниже.

3. Требует ли идея персоноцентризма полной и абсолютной свободы для членов

такого общества? Разумеется, нет! Но об этом – далее, но прежде отмечу, что в данной ста-

тье я оставляю без рассмотрения утверждение О.В. Мартышина о «ложности идеи приорите-

та прав человека», поскольку уже показал его ошибочность в других своих работах [19, с. 59–

79] и начну здесь с того, что, действительно, А.В. Оболонский первый или одним из первых в

России выдвинул эту идею, С.С. Алексеев придал ей фундаментальный вес и значение, а вот

в числе «и др.» можно смело указать на автора этих строк, который представил наиболее раз-

вернутую теоретическую разработку этой концепции или, если выразить эту мысль

нейтральным языком, является лидером по объему текста, опубликованного в российской

юридической литературе на тему персоноцентристского и социоцентристского типа государ-

ства и права или шире государственно-правовых систем и соответствующим им типам право-

вых культур (главы в монографии, учебниках, докторская диссертация, статьи, введение в

энциклопедический справочник и т.д.) [17,18, 20–22, 24]. Нигде в указанных работах (как мо-

их, так и работах моих коллег, которые пишут о персоноцентристской или человекоцентрист-

ской модели общества и соответствующей им государственно-правовой системе) нет и наме-

ка на то, чтобы в них утверждалась “идея общества, в котором его участники обладали бы

полной свободой…”. Такая мечта, или претензия, на “полную свободу” – и здесь я полностью

согласен с О.В. Мартышиным – “представляет собой анархическую утопию”, если не сказать

№ 3 (45) 2016)

10

еще хуже – абсурдное и потому неосуществимое социально-политическое требование, за од-

ним исключением, о котором пишет Р. Арон: “…ни один член общества не является полно-

стью свободным от всех других (за исключением абсолютного тирана, если следовать иде-

альной гипотезе) …” [2, с. 151].

Сторонников идеи свободного общества и в первую очередь либералов (а вместе с ни-

ми и всех остальных, кто также с большим уважением относится к данной идее) давно уже и

совершенно незаслуженно упрекают в стремлении к полной или абсолютной свободе, в

стремлении к анархии и распущенности, к хаосу и нигилизму, с одной стороны, и – в антиго-

сударственности – с другой, поэтому защитники идеи свободного общества не устают повто-

рять, что в либерале “нет ничего от анархиста и нигилиста, либерал не думает, что правитель-

ству нельзя доверить абсолютно ничего” [1, с. 86], что либертарианство (современная версия

либерализма) – это “не синоним распущенности и хаоса. В либертарианском обществе люди

связаны множеством правил и ограничений. Однако лишь самое общее из них не выбирается

добровольно: минимальная обязанность уважать естественные права всех остальных” (курсив

мой. – А.С.) [6, с. 90]2. Классик либерализма Л. Мизес писал: “Либерализм, следовательно,

далек от того, чтобы оспаривать механизм государства, систему права и правительство. Хоть

как-то связывать его с анархизмом является серьезным недоразумением. Для либерала госу-

дарство представляется абсолютной необходимостью, так как на него возложены самые важ-

ные задачи: защита не только частной собственности, но и мира…” [11, с. 58]. Современные

исследователи верно подчеркивают, что речь идет лишь о “минимизации вмешательства гос-

ударства в жизнь граждан” [8, с. 178]. Причем удивительно, хотя и понятно почему, но обви-

нения либералов в анархизме в большей мере исходят от ортодоксальных марксистов, и по-

этому Т. Масарик имел все основания заявить: “Между тем марксисты, а именно ортодок-

сальные марксисты, видят в либерализме только брата-близнеца анархизма, придавая его

анафеме” [10, с. 210].

Представленная в российской юридической литературе концепция персоноцентрист-

ского общества и соответствующего ему типа государственно-правовой системы содержит

признаки и характеристики как раз тех обществ, которые Карл Поппер называет “открыты-

ми” [16], а Адам Смит и Фридрих Хайек – “Великим обществом” [25, с. 52, 179–180, 467 и

др.]. Является ли такое общество во всех отношениях идеальным и беспроблемным “раем на

земле”? Разумеется, нет! Оно даже и не стремится стать таковым, у него нет подобных ин-

тенций! Оно лишь пытается разрешать существующие в обществе, и причем весьма много-

численные, противоречия между самыми разнообразными уровнями общественных и личных

интересов и потребностей на принципиально иных, чем социоцентризм, основаниях – исходя

как из первенства общественных интересов перед личными, так и из приоритета прав и сво-

бод человека перед достаточно сильным и там госаппаратом, а также исходя из уважения че-

ловеческого достоинства и, разумеется, не просто не забывая об общем благе, но закрепляя и

охраняя его в законах и других источниках права. Ибо если забывать об общественном благе,

то страдать будет, в конечном счете, именно человеческое достоинство и права отдельного

человека, так как одним из важнейших требований общего блага как раз и является уважение

прав и свобод отдельного человека, совместное общежитие которого с другими такими же

индивидами и создает общество. Последнее само по себе не имеет отдельного «тела», кото-

рому мог бы быть причинен ущерб помимо ущерба, причиняемого отдельным индивидам и

когда таких, терпящих ущерб, индивидов – большинство, то можно говорить, что страдает

общественное благо в целом (как некоторая абстракция, обобщение). Вариантов соотноше-

ний, где общественному благу противостоят интересы и (или) права и свободы отдельного

индивида – бесконечное множество и поэтому законодатель в типичных ситуациях, а судеб-

ная власть в отдельных случаях принимают соответствующие решения, направленные на за-

щиту общего блага, с одной стороны и на то, чтобы не ущемлялись права и свободы отдель-

ного индивида – с другой; и порой, то есть в некоторых случаях даже в «нагрузку» на обще-


11

ственное благо. Защита тех или иных ценностей и приоритетов, в частности прав и свобод

индивидов в сравнении с какими-то коллективными целями общества в целом даже при от-

сутствии принципиального сомнения в важности указанных прав и свобод оказывается под-

час делом весьма сложным при решении конкретных казусов и проблем [7, с. 122 и др.]3. Од-

нако это не должно менять соотношения ценностей в принципиальном плане, а именно того,

что по общему правилу социальные, то есть общественные интересы важнее личных, однако

могут иногда, в исключительных случаях уступать последним (личным), если таково решение

легитимного законодателя или судебной власти и если эти исключения находят, в конченом

счете, одобрение и поддержку в самом обществе.

Социоцентристские же социальные структуры и соответствующие им государственно-

правовые системы (начиная с момента становления цивилизации) решают указанные проти-

воречия иначе, исходя из иных – общинных, “общественных” и прочих “социальных” (как

понимает их лишь узкая правящая олигархия или единоличный диктатор), религиозных,

идеологическо-утопических и тому подобных социоцентристских идеалов и ценностей – та-

ких, например, как светлое коммунистическое будущее, тысячелетний рейх, единая умма,

“общее благо”, “интересы народа”, содержание которых, однако, определяется не в ходе

честного политического процесса, а в посланиях авторитарного или тоталитарного правителя

своему населению (национальные интересы или общественные интересы без кавычек – это и

есть общее благо, но для этого должны быть соблюдены процедурные “тонкости” – честные

демократические способы его определения и формулирования в законодательных и иных

правовых текстах). Социоцентризм и общее благо (действительное общее благо) – это явле-

ния и соответствующие им понятия, которые в истории не часто совпадают, но даже если

иногда и совпадают, то лишь частично и ненадолго (когда, например, интересы авторитарно-

го правителя, поддерживающих его правящих групп и остального народа той или иной стра-

ны в чем-то совпадают – в ситуации внешней агрессии, природных и прочих катаклизмов, ко-

торые надо нейтрализовать в интересах всего общества, и т.д., и т.п.).

4. Методологические неувязки в критике концепции персоноцентризма. Утвер-

ждение О. В. Мартышина о том, что “персоноцентристское общество не только проблема-

тично, но и принципиально неосуществимо”, не имеет никакого смысла в рамках теоретиче-

ского дискурса и вот почему. Социоцентристское (крайне неудачный его синоним – системо-

центристское) и персоноцентристское (человекоцентристское) общество – это идеальные ти-

пы, по М. Веберу, т.е. определенные мыслительные конструкции, сформулированные в рам-

ках одной концепции – персоно-социоцентристской типологии государства и права. В рамках

данной концепции эти идеальные типы представляют собой неразрывное целое, противопо-

ставляемое друг другу и теоретически, и исторически, так как одно вырастает из другого,

следует за ним. Первое зародилось вместе со становлением человечества (и поэтому возник-

шие в эпоху зарождения цивилизации государственно-правовые институты были социоцен-

тристскими по своему типу) и существует поныне, ростки второго стали появляться в сере-

дине XVIII столетия и, пройдя два века своего становления, стали утверждаться в конце XX

века во все более широком всемирно-историческом масштабе; указанные два типа будут су-

ществовать еще какое-то историческое время вместе и, весьма вероятно (исходя из теорети-

ческих предпосылок), что в отдаленной перспективе первое отомрет и останется лишь второе,

так же как когда-то первое существовало без второго (без персоноцентризма). Но такое

утверждение на данном этапе развития науки и общества – лишь гипотеза, предположение,

некоторая догадка, требующая серьезной проработки и обоснования.

Те или иные типологические конструкции, реконструирующие историческое развитие

человечества, в том числе дихотомии как и в данном случае – весьма распространены в гума-

нитарной литературе: например, открытое и закрытое общество, общество свободное и не-

свободное, Запад и Восток и т.д. Разумеется, что подобные теоретические конструкции –

лишь весьма «тощие» абстракции, но они помогают понять в самом первом и грубом при-

№ 3 (45) 2016)

12

ближении, о чем идет речь. Замечу, что хорошо известная нам марксистская «пятичленка»

всего лишь в два с половиной раза менее «тощая» абстракция, чем предложенные выше дихо-

томии; однако она также помогает сориентироваться в истории, хотя и имеет массу противо-

речий и несоответствий действительной истории общества, если без оглядки привязывать ее

буквально ко всем историческим периодам и ко всем географическим регионам мира. Одним

словом, вряд ли можно в рамках теоретического дискурса, признавая закрытое, несвободное,

Восточное и (или) социоцентристское общество, отрицать существование и тем более принци-

пиальную, то есть теоретическую возможность существования соответственно открытого, сво-

бодного (не абсолютно и полностью свободного, а просто свободного), Западного и (или) пер-

соноцентристского общества. Это же не реально существующие общества, а идеальные типы,

мыслительные, неразрывно связанные друг с другом конструкции, которые объединяют суще-

ственные признаки реально существующих в истории обществ и которым соответствуют более

или менее конкретные классы таких “социоцентристских” и “персоноцентристских” обществ и

соответствующих им государственно-правовых систем. Отрицать одну часть дихотомии как

теоретической конструкции, признавая другую ее часть, невозможно! В таком случае надо раз-

рушать всю конструкцию в целом и говорить, что невозможны ни социоцентристские (т.е. ав-

торитарные и тоталитарные, несвободные и т.п.), ни персоноцентристские идеальные типы и

невозможно себе представить, хотя бы отдаленно, какие-то похожие на эти идеальные типы

конкретные общественные системы по таким-то и таким-то теоретическим основаниям.

Если внимательно читать очень интересную в целом статью О.В. Мартышина, то мож-

но понять, каким образом автор облегчил себе задачу отрицания персоноцентристского об-

щества. Он не стал анализировать сложившуюся в литературе концепцию, а придумал свое

собственное “персоноцентристское” общество, которое формируется исходя из одного един-

ственного признака – полной, абсолютной, ничем не ограниченной свободы (“либерального”

индивида-эгоиста, который ставит свои интересы выше общего блага). Такое общество – и

здесь я полностью солидарен с автором – невозможно! Но оно и не является персоноцен-

тристским в смысле, который подразумевается в российской литературе и который оформил-

ся уже в более или менее устоявшуюся концепцию. Эту концепцию, конечно, нужно еще раз-

вивать и разрабатывать далее, находя и устраняя какие-то действительные, а не выдуманные

недостатки и противоречия (если они будут замечены), усиливая имеющиеся и находя новые

положительные и выигрышные ее стороны и грани.

Аргумент О.В. Мартышина о логической невозможности множественности центров и,

следовательно, невозможности персоноцентристского общества можно признать верным

лишь при условии, если трактовать эту “множественность” утрированно и гипертрофирован-

но, т.е. как наличие абсолютно одинаковых по силе воздействия на дела общественного орга-

низма центров. Конечно же, такой математически чистой симметрии в обществе не бывает.

Для опровержения данного тезиса достаточно лишь в сравнительном плане указать, что речь

идет о том, например, что в авторитарном обществе существует один единственный центр –

это правитель вместе с узкой верхушкой государственной власти, а в демократическом – пер-

соноцентристском – обществе появляются и другие центры политической власти, которые по

отдельности слабее государственной власти, но в своей совокупности или порой даже в неко-

торых сочетаниях друг с другом заставляют эту последнюю реально считаться с указанными

институтами и представителями гражданского общества.

5. Традиционная концепция персоноцентризма и «персоноцентризм» в трактовке

О.В. Мартышина не имеют ничего общего кроме названия. Предложенную автором трак-

товку “персоноцентризма” как общества абсолютной, ничем не ограниченной свободы будем

помечать кавычками, ибо она отличается самым кардинальным образом от распространенной

в российской юридической литературе концепции: между ними нет вообще ни одного общего

признака кроме использования, по недоразумению, одинакового наименования для разных

предметов анализа. И тогда, признавая право на существование какого-то нового “персоно-


13

центризма” в трактовке О.В. Мартышина, можно согласиться с утверждением автора, что счи-

тать таковым то, что К. Поппер называл “открытым обществом”, т.е. “современные западные

демократии, нет никаких оснований”.

И далее опять слова О.В. Мартышина: “Это либеральные общества (а не “персоноцен-

тристские” в его смысле. – А.С.), гарантирующие права человека в той мере, в какой они сов-

местимы с общественными интересами” [9, с. 41]. Вот тут-то в полной мере и проясняются

разногласия в использовании термина персоноцентризм, а именно: в устоявшемся в нашей

литературе смысле этот термин именно и предназначен для описания “либеральных обществ,

гарантирующих права человека в той мере, в какой они совместимы с общественными инте-

ресами”. Это именно и есть “открытое общество” К. Поппера, это именно и есть современные

западные демократии. Но все эти либеральные, демократические, открытые и т.п. общества

не имеют никакого отношения к обществам, где нехорошие (но реально несуществующие,

т.е. вымышленные автором) “либералы” требуют полной, абсолютной, ничем не ограничен-

ной свободы индивида-эгоиста, который ставит свои интересы выше общего блага и которые

О.В. Мартышин называет “персоноцентристскими”. Повторю, что здесь мы вынуждены ис-

пользовать кавычки, так как в литературе лишь он один так странно, логически несостоя-

тельно и фактически неосуществимо, а потому неверно трактует персоноцентризм и соответ-

ствующий ему тип государства и права. Примечания

1 Авторы приводят большой список работ сторонников юридического либертаризма, которые разви-

вают «персоноцентристскую парадигму в юриспруденции» (С. 208), однако сами, как и некоторые

иные авторы, предпочитают вести речь о «человекоцентризме» антропологического правопонимания,

что конечно, вполне допустимо (С. 207 и далее). 2

Говоря о том, что лишь самое общее ограничение не выбирается добровольно, автор имеет в виду,

что «бóльшую часть правил, связывающих нас в свободном обществе, мы принимаем посредством до-

говора, т. е. по собственному выбору». 3

Рональд Дворкин разбирает подобного рода коллизии, выделяя стратегические аргументы, защища-

ющие какую-то коллективную цель общества в целом, и принципиальные аргументы, оправдывающие

или обеспечивающие какие-то индивидуальные или групповые права, указывая в последнем случае,

что все общество в целом (либо единодушно, либо в лице большинства его индивидов) соглашается

на несение определённых расходов и (или) каких-либо иных неудобств с целью защиты прав и свобод

отдельного человека, на месте которого может оказаться любой член общества.

Библиографические ссылки

1. Антисери Д., Мальцева С.А. Принципы либерализма. СПб.: Пневма, 2006.

2. Арон Р. Эссе о свободах. М.: Праксис, 2005.

3. Бердяев Н.А. О назначении человека. М., 1993.

4. Бердяев Н.А. О рабстве и свободе человека. Опыт персоналистической философии // Царство Духа

и царство Кесаря. М., 1995.

5. Бердяев Н.А. Судьба человека в современном мире. К пониманию нашей эпохи // Философия сво-

бодного духа. М., 1994.

6. Боуз Д. Либертарианство: история, принципы, политика. Челябинск : Cato Institute, 2004. С. 90.

7. Дворкин Р. О правах всерьез. М.: РОССПЭН, 2004.

8. Касимов Т.С. Современные либеральные концепции будущего государства в России // Научные

труды. Российская академия юридических наук. Выпуск 13: в 2 т. Т. 1. М. : ООО «Издательство

«Юрист», 2013.

9. Мартышин О.В. Конституция и идеология // Государство и право. 2013. № 12. С. 41.

10. Масарик Т. Либерализм // О свободе: Антология мировой либеральной мысли (I половина XX века).

11. Мизес Л. Либерализм. Челябинск : Социум, 2007.

12. Мунье Э. Персонализм. М., 1992.

№ 3 (45) 2016)

14

13. Мунье Э. Что такое персонализм? М., 1994.

14. Новая философская энциклопедия в четырех томах. Т. 3. М. : Мысль, 2010.

15. Новая философская энциклопедия в четырех томах. Т. 4. М. : Мысль, 2010.

16. Поппер К. Открытое общество и его враги. В 2 т. М. : Феникс, 1992.

17. Семитко А.П. Концептуальное введение: Право, личность, права человека: персоноцентристский

подход к праву и правовой культуре // Права человека: энциклопедический словарь / отв. ред. С.С.

Алексеев. М. : Норма, 2009.

18. Семитко А.П. Персоноцентристская правовая культура и уровень свободы в обществе: сравнение

различных подходов // Коллизии свободы в современном обществе : материалы научно-практической

конференции Гуманитарного университета (15–16 мая 2003 г.). Екатеринбург : Изд-во Гуманитарного

ун-та, 2003. С. 224–252.

19. Семитко А.П. Приоритет прав и свобод человека как одно из правовых оснований либерализма //

Вестник Гуманитарного университета. 2015. № 4. С. 59–79.

20. Семитко А.П. Развитие правовой культуры как правовой прогресс. Екатеринбург : Изд-во Ураль-

ской юридической академии : Изд-во Гуманитарного университета, 1996.

21. Семитко А.П. Развитие правовой культуры как правовой прогресс: проблемы теории и методоло-

гии : автореф. дис. … д-ра юрид. наук. Екатеринбург : Уральская государственная юридическая

академия, 1996.

22. Семитко А.П. Развитие правовой культуры как правовой прогресс. Типы правовой культуры и этапы

правового развития // Вестник Гуманитарного университета. Серия «Право». 2002. № 1 (3). С. 44–77.

23. Социокультурная антропология права / под ред. Н.А. Исаева, И.Л. Честнова. СПб. : ИД «Алеф-

пресс», 2015.

24. Теория государства и права: учебник для вузов / отв. ред. В. Д. Перевалов. 3-е изд., перераб. и доп.

М. : Норма, 2004.

25. Хайек Ф. Право, законодательство и свобода. Современное понимание либеральных принципов и

политики. М. : ИРИСЭН, 2006.

References

1. Antiseri D., Mal'ceva S. A. Principy liberalizma (Principles of liberalism). SPb.: Pnevma, 2006.

2. Aron R. Jesse o svobodah (The essay about freedoms). M. Praksis, 2005.

3. Berdjaev N.A. O naznachenii cheloveka (About appointment of the person). M., 1993.

4. Berdjaev N.A. O rabstve i svobode cheloveka. Opyt personalisticheskoj filosofii (About slavery and free-

dom of the person. Experience of personalistichesky philosophy). Berdjaev N. A. Carstvo Duha i carstvo

Kesarja (Kingdom of Spirit and kingdom of the Caesar). M., 1995.

5. Berdjaev N.A. Sud'ba cheloveka v sovremennom mire. K ponimaniju nashej jepohi (Destiny of the person

in the modern world. To understanding of our era.). Berdjaev N.A. Filosofija svobodnogo duha (Filosofiya of

free spirit). M., 1994.

6. Bouz D. Libertarianstvo: istorija, principy, politika (Libertarianism: history, principles, policy). Chel-

jabinsk: Cato Institute, 2004.

7. Dvorkin R. O pravah vser'ez (Taking the rights seriously). M. ROSSPEN, 2004.

8. Kasimov T.S. Sovremennye liberal'nye koncepcii budushhego gosudarstva v Rossii (Modern liberal con-

cepts of future state in Russia Constitution and ideology). Nauchnye trudy. Rossijskaja akademija ju-

ridicheskih nauk. Vypusk 13: v 2 t. T. 1. M.: OOO «Izdatel'stvo «Jurist», 2013.

9. Martyshin O. V. Konstitucija i ideologija (Constitution and ideology). Gosudarstvo i parvo, 2013, № 12, р. 41.

10. Masarik T. Liberalizm (Liberalism). O svobode: Antologija mirovoj liberal'noj mysli (I polovina XX veka.

11. Mizes L. Liberalizm (Liberalism). Cheljabinsk: Socium, 2007.

12. Mun'e Je. Personalizm (Personalism). M., 1992.

13. Mun'e Je. Chto takoe personalizm? (What is personalism?) M., 1994.

14. Novaja filosofskaja jenciklopedija v chetyreh tomah (The new philosophical encyclopedia in four vol-

umes). T. 3. M. Mysl', 2010.

15. Novaja filosofskaja jenciklopedija v chetyreh tomah. (The new philosophical encyclopedia in four vol-

umes). Tom 4. M. Mysl', 2010.

16. Popper K. Otkrytoe obshhestvo i ego vragi (Open society and its enemies). V 2 tomah. M. Feniks, 1992.


15

17. Semitko A.P. Konceptual'noe vvedenie: Pravo, lichnost', prava cheloveka: personocentristskij podhod k

pravu i pravovoj kul'ture (Conceptual introduction: Right, personality, human rights: personotsentristsky ap-

proach to the right and legal culture). Prava cheloveka: jenciklopedicheskij slovar' / otv. red. S.S. Alekseev.

M. Norma, 2009 (2012, 2013), рр. 25–41.

18. Semitko A.P. Personocentristskaja pravovaja kul'tura i uroven' svobody v obshhestve: sravnenie razlich-

nyh podhodov (Personoctntrist’s legal culture and level of freedom in society: comparison of various ap-

proaches). [Kollizii svobody v sovremennom obshhestve: materialy nauchno-prakticheskoj konferencii

Gumanitarnogo universiteta]. (Collisions of freedom in modern society: materials of a scientific and practical

conference of Humanities university (on May 15-16, 2003). Yekaterinburg). Ekaterinburg: Izd-vo Gumani-

tarnogo un-ta, 2003, рр. 224–252.

19. Semitko A.P. Prioritet prav i svobod cheloveka kak odno iz pravovyh osnovanij liberalizma (Priority of

the rights and freedoms of the person as one of a legal basis of liberalism). Vestnik Gumanitarnogo universi-

teta. 2015. No 4, рр. 59–79.

20. Semitko A.P. Razvitie pravovoj kul'tury kak pravovoj progress (Development of legal culture as legal

progress). Ekaterinburg : Izd-vo Ural'skoj juridicheskoj akademii : Izd-vo Gumanitarnogo universiteta, 1996.

21. Semitko A.P. Razvitie pravovoj kul'tury kak pravovoj progress: problemy teorii i metodologii (Develop-

ment of legal culture as legal progress: problems of the theory and methodology): avtoref. dis. … d-ra jurid.

nauk. Ekaterinburg: Ural'skaja gosudarstvennaja juridicheskaja akademija, 1996.

22. Semitko A.P. Razvitie pravovoj kul'tury kak pravovoj progress. Tipy pravovoj kul'tury i jetapy pravovogo

razvitija (Development of legal culture as a legal progress. Types of legal culture and stages of legal devel-

opment). Vestnik Gumanitarnogo universiteta. Serija «Pravo». 2002. No 1 (3), рр. 44–77.

23. Sociokul'turnaja antropologija prava (The sociocultural anthropology of the law). Pod red. N. A. Isaeva, I.

L. Chestnova. SPb. ID «Alef-press», 2015.

24. Teorija gosudarstva i prava: uchebnik dlja vuzov (Theory of the state and right: the textbook for higher

education institutions). Otv. red. V. D. Perevalov. 3-e izd., pererab. i dop. M. Norma, 2004.

25. Hajek F. Pravo, zakonodatel'stvo i svoboda. Sovremennoe ponimanie liberal'nyh principov i politiki (Right,

legislation and freedom. Modern understanding of the liberal principles and policy). M. IRISJeN, 2006.

Дата поступления: 17.07.2016 Received: 17.07.2016

УДК 340

МЕТОДЫ ПОЗНАНИЯ В ФИЛОСОФИИ

ПРАВА

COGNITIVE METHODS IN PHILOSOPHY

OF LAW

ХАЛИКОВ Аслям Наилевич KHALIKOV Aslyam Nailevich

доктор юридических наук, профессор кафедры

криминалистики Института права ФГБОУ ВО

«Башкирский государственный университет», г.

Уфа, Россия. Email: [email protected]

Doctor of Sciences (Law), Professor of the Chair of

Forensics of the Institute of Law of the FSBEI HE

“Bashkir State University”, Ufa, Russia. Email:

[email protected]

Методы познания в науке отличаются своим мно-

гообразием и нахождением в состоянии постоян-

ного диалектического развития. При этом недо-

статки или качественные свойства одного влияют

на развитие другого и наоборот, что говорит о вза-

имообусловленности метода и предмета познания.

Метод как позиция человеческого знания к изуча-

емому объекту определяет поступательность дви-

жения от незнания к знанию, эффективность ис-

следования предмета науки в области ее объекта.

Methods of cognition in science are characterized

by their diversity and state of constant dialectical

development. In addition, disadvantages or qualita-

tive properties of one influence the development of

the other and vice versa, indicating the interdepend-

ence between the method and the object of cogni-

tion. The method as the position of human

knowledge to the object under study determines the

progression from ignorance to knowledge, the ef-

fectiveness of research of science subject in the

№ 3 (45) 2016)

16

Методы, которыми пользуется философия права

как наука, это и есть те способы познания, которые

применяются или могут применяться в научных

исследованиях по исследованию права в философ-

ском аспекте. При рассмотрении методов познания

в философии права представляется правомерным

использование фрагментарно практически всех

ранее существовавших методов в их творческом

преломлении, то есть, оставляя и творчески разви-

вая их полезные свойства для философского по-

стижения права. Особое внимание заслуживают

такие методы, как либертарно-юридический, пози-

тивистский, феноменологический, диалектико-

материалистический, прагматический, социологи-

ческий, экзистенциалистский. В то же время в фи-

лософском познании права предпочтение отдается

диалектико-материалистическому методу.

field of its object. The methods used by philosophy

of law as a science are the ways of cognition that

are used or may be used in scientific research of

law in the philosophical aspect. When considering

the methods of cognition in philosophy of law it

seems legitimate to use fragmentarily almost all

pre-existing methods in their creative refraction,

that is, maintaining and creatively developing their

beneficial properties for the philosophical compre-

hension of law. Special attention should be paid to

such methods as libertarian juristic, positivistic,

phenomenological, dialectical materialist, pragmat-

ic, sociological, existentialistic. However, in philo-

sophical cognition of law the preference is given to

the dialectical materialist method.

Ключевые слова: метод познания, метод иссле-

дования, методология, научный метод, право,

предмет исследования, философия права.

Key words: method of cognition, method of re-

search, methodology, scientific method, law, sub-

ject of research, philosophy of law.

Метод – это специальный выработанный и применяемый способ достижения цели, ко-

торый избирается человеком в зависимости от объекта освоения, наличия возможностей, име-

ющейся окружающей обстановки и иных объективных и субъективных составляющих. В фи-

лософском смысле метод – это комплекс интеллектуальных действий, при помощи которых

наука предполагает установить истины, к которым она стремится из выдвинутых научных ги-

потез и предположений, доказывая, проверяя и подвергая их оценке. Как пишут французские

философы Р. Пэнто и М. Гравитс, философская позиция определяет отношение человеческого

сознания к изучаемому объекту и, тем самым, вырабатывает метод познания [6, с. 198].

В теории науки предмет и метод тесно связаны, поскольку с помощью применяемого

метода или ряда методов познается предмет исследований. Однако нельзя сказать, что метод

в едином понимании это одно правило, применимое ко всем исследовательским задачам в

границах предмета познания, поскольку в этом случае мы ограничиваем как свойства своего

мышления, так и объем познаваемого предмета. В методе объединяется совокупность правил,

но при единой стержневой линии одного главного направления исследований, которое под-

чиняет другие правила при условии верности основного направления. Из этого исходит, что

именно метод определяет поступательность движения от незнания к знанию, эффективность

исследования предмета науки в области ее объекта. В тоже время с учетом сущности приро-

ды познания, при помощи определенных методов, оно – познание – постоянно развивается, в

связи с чем, сами методы требуют своего эволюционного совершенствования, выработки но-

вых приемов и направлений в соответствии с поставленными задачами не только, и даже не

столько самим субъектом, но в силу объективной необходимости. Отсюда, в основном

направлении метода, который определяет путь познания, могут обнаруживаться и расти не-

достатки в процессе развития науки и научных изысканий. Данные недостатки и их влияние

могут быть двух видов.

Во-первых, применение достаточно отработанных и апробированных методов, форми-

рование которых всегда, предполагая работу рационально-рефлексивного сознания в стан-

дартных не проблемных ситуациях, оказывается связанным со стремлением к их автоматиза-

ции, алгоритмизации, формализации, редукции метода к чистой технике [9, с. 494]. Отсюда,

метод перестает действовать в определенной степени с рациональных позиций, то есть вы-


17

полнять свои прикладные задачи для сущностного познания действительности и этим факти-

чески перестает решать проблемные ситуации. При наличии дальнейшего движения к истине,

такая алгоритмизация дает «сбой» при соответствующих ситуациях проблемного характера,

не решая их, а иногда даже не фиксируя. Решение научных проблем в соответствии с избран-

ным методом при творческом и обдуманном к нему отношении, движет эволюцию самого

метода, что означает его корректировку или существенные изменения при наличии трудных

или не решаемых ситуациях.

Во-вторых, метод может полностью совпасть с предметом науки, не допуская своего

развития и отрицая новое при стоящих задачах дальнейшего познания. Это происходит при

искусственном создании временной незыблемости некой науки, ее выводов, то есть когда

предмет науки в силу больше субъективных причин вырастает до своего гипертрофированно-

го значения, переставая развиваться. В этом случае начинают появляться тенденции, тормо-

зящие развитие, как самой науки, так и метода (методов) ее познания, что связано одно с дру-

гим и вытекает одно из другого.

Как мы видим, оба недостатка при изучении метода науки, тесно объединены между

собой, хотя и имеют различия. В первом случае, сам метод при выработке автоматизма своего

применения может потерять творческое значение, что окажет непременно влияние на разви-

тие предмета познания науки. Вторая ситуация обратная, когда недостатки в развитии науки,

предмета ее исследования, их абсолютизация, оказывают прямое влияние на методы позна-

ния, ограничивая их своими рамками, в результате чего мышление при смирении с такой си-

туацией, может перестать работать в реальном направлении познания.

Переходя к методам философии права, следует начать с их базисной черты, определя-

ющей процесс и способ познания – это с философского подхода к выработке метода рассмат-

риваемой нами науки. Философия, как известно, является теоретически оформленным си-

стемно-рациональным мировоззрением и по своей сути она предназначена постигать рацио-

нальный смысл бытия и всеобщие закономерности существования и развития человека. От-

сюда философия исходит из необходимости познания мира всеми выработанными человече-

ством методами, которые наиболее применимы для постижения физических и социальных

явлений мира с законами их определяющими. Тем самым, философия не может остановиться

на каком-то определенном методе познания, поскольку ее особенность состоит в плюрали-

стичности философского знания, а значит во множестве методов для достижения искомой ис-

тины. Н.Н. Тарасов определяет философские средства метода юридической науки как систе-

му общих принципов познания права или «категориальный слой юриспруденции». Далее он

пишет, что в данном блоке средств, с одной стороны, фиксируется идеология юридической

науки как система идеалов и принципов научного познания права, с другой – формулируются

предельные методологические нормативы науки, выражающиеся в мировоззренческих по-

стулатах, картинах мира и универсальных категориях [8, с. 41].

Мы определяем, что предмет философии права включает в себя понятие сущности

права, смысла и идеи права путем постижения правовой действительности через призму фи-

лософии. Из этого мы должны рассмотреть метод или методы, которыми пользуется филосо-

фия права как наука, то есть те способы познания, которые применяются или могут приме-

няться в научных исследованиях в заданной области. Следует сказать, что данная тема редко

находит отражение в учебных трудах по философии права, хотя, если мы признаем филосо-

фию права как науку, то, соответственно, должны посвятить изучению и методы, которыми

она может пользоваться. В этом отношении В.С. Нерсесянц в его фундаментальной работе

«Философия права», анализирует тему метода философии права, как тесно связанную с ее

предметом. Главный метод философии права автор определяет как либертарный (либертарно-

юридический), понимая под ним понятийно-правовой способ философско-правового пости-

жения изучаемой реальности в качестве правовой действительности, метод получения и ор-

ганизации знания о праве в качестве принципа формального равенства и внешних формах его

№ 3 (45) 2016)

18

проявления. Иными словами, либертарный метод – это всеобщий способ правового модели-

рования познаваемой действительности по принципу формального равенства, способ позна-

ния действительности с позиций и в границах данного понятия права (как искомого единства

правовой сущности и явления в форме правового закона), способ правового (формально-

равного) понимания, выражения, измерения, квалификации и оценки изучаемой действитель-

ности [4, с. 10–11].

Если мы за главную мысль о методе философии права у В.С. Нерсесянца возьмем, что

сущность мира есть формальное равенство, то с учетом познания смысла права, мы найдем

то, что при познании права должно иметь место равенство всех его объектов и субъектов по

отношению к праву. Несомненно, мысль о равенстве для постижения сути права, правовой

действительности важна и вряд ли оспорима. Однако едва ли в таком разрезе данная мысль

может служить определяющим методом философии права, причем понятие равенства выво-

дится из самого общего – сущности мира, вследствие чего возникают сложности в индивиду-

ализации и конкретизации названного метода при изучении права. В то же время, как под-

черкивает сам ученый, каждое прежде существовавшее философско-правовое учение пред-

ставляет собой оригинальную теорию со своими новыми предметом и методом, которые тре-

буют сохранения чего то познавательно-ценного, ведущего к развитию и обновлению в но-

вых познавательных ситуациях [4, с. 11].

Из этого следует, что при рассмотрении методов философии права, необходимо ис-

пользовать фрагментарно и иные, ранее существовавшие методы в их творческом преломле-

нии, то есть оставлении их полезных свойств, для постижения права. Действовавшие прежде

методы исследования права или методы исследования права в других плоскостях философ-

ского познания необходимо анализировать, а при необходимости и применять под критиче-

ским углом доминирующего на сегодня направления – естественно-правового подхода при

изучении права. Вследствие излагаемой мысли нужно рассмотреть наиболее крупные

направления философско-правовых учений, которые отразились в исследованиях по филосо-

фии права. И здесь следует заметить, что если мы говорим о ранее существовавших методах в

философии права, то это вовсе не значит, что они остались в прошлом. Вовсе нет, в модерни-

зированном и усовершенствованном виде практически все направления продолжают разви-

ваться, причем, весьма активно при новых политико-правовых условиях, что требует не толь-

ко их ретроспективного изучения, но и рассмотрения в свете нынешних реалий. В.Н. Жуков,

рассматривая методологию философии права, отмечает, что история политико-правовой

мысли показала, что философия права способна развиваться на основе практически любой

философской школы: платонизма, аристотелизма, томизма, кантианства, гегельянства, марк-

сизма, позитивизма, фрейдизма, феноменологии, бергсонианства, прагматизма, экзистенциа-

лизма и т.д. В этой связи следует признать, что философско-правовых концепций может быть

столько, сколько существует философских школ и направлений и даже больше, так как все-

гда есть возможность избрать некую синтетическую философско-методологическую плат-

форму. Плюрализм в философско-правовых концепциях, в философских позициях и в целом

в сфере гуманитарного знания – объективная данность [1, с. 28].

Рассмотрим в этой связи ряд методов применяемых в исследованиях по философии

права в кратком изложении.

Одним из главных методов изучения философии права является позитивистский ме-

тод, фактический отрицающий как само философское познание, так и, применительно к фи-

лософии права, естественное учение о праве. Представителями позитивизма были О. Конт,

Г. Спенсер, Э.Ж. Ренан, среди современных ученых К. Поппер и другие. Течение позитивиз-

ма исключает в своих методах исследований философские понятия сущности вещей, их

смысла и предназначения, сосредотачиваясь на внешних признаках: строении языка текстов,

систематизации и классификации элементов изучаемого явления, связи между ними и др.


19

Соответственно, тот же порядок изучения явлений в позитивизме переходит к праву,

когда не анализируется внутренняя сущность права, его изначальная предназначенность,

смысл права исходя из ценностных координат в мире и обществе. Видимо, отсюда существу-

ет взгляд, согласно которому вообще не может быть науки права, поскольку речь идет только

об изучении, комментировании, интерпретации имеющихся правовых актов, принятым орга-

нами государственной власти. Это ведет к отрицанию изучения сущности рождения права и

правовых норм в государстве, отрицанию критического подхода к праву, без исследования

его идейных течений, ведущих к познанию происхождения права, дальнейшей его эволюции

и возможному отмиранию отдельных положений, как социального явления. Метод позити-

визма полностью будет соответствовать предмету философии права, только в случае, если

философия права будет отождествлена с теорией права и, тем самым, будет практически ис-

ключаться философский разрез анализа права. Иначе говоря, говорить в позитивизме о фило-

софии в метафизическом понимании, как и о философии права, невозможно, поскольку отри-

цается практически полностью общечеловеческий, с позиций мирового смысла и обществен-

ных идей, подход к праву.

Но, разумеется, вовсе отрицать позитивизм, как метод, невозможно, поскольку само по

себе данное течение в праве, несомненно, имеет значение для изучения права как формально-

го явления в государстве и обществе при определенном философском мышлении. Речь идет

об аналитической философии, где методика аналитического подхода требует, чтобы каждое

выдвигаемое положение было строго обосновано с точки зрения логической ясности:

˗ выдвигаемых посылок;

˗ правомерности формулируемого вопроса;

˗ однозначности используемых терминов;

˗ логичности рассуждения;

˗ предпочтения доказательственной аргументации идей их эмоциональному воздействию;

˗ соотнесения посылок и выводов;

˗ осторожное отношение к широким философским и иным обобщениям, абстракциям

и спекулятивным рассуждениям.

В данном случае рассматриваются языковые выражения права, полностью соответ-

ствующие смыслу нормативных актов, в большинстве случаев закона, а также механизм пра-

вовых приемов для эффективного воплощения правоприменения, точно определяющие усло-

вия применения законов. Чем данный подход отличается от классического рационализма?

Прежде всего, тем, что здесь устанавливается запрет на предельно широкие, основанные на

интуитивной вере, семантически неточные обобщения. Именно акцент на аргументированно-

сти, мастерстве доказательства составляет главный признак аналитического стиля философ-

ствования, а тем самым и черт позитивизма [5, с. 11–12]. Ценность позитивистского анализа

права будет несомненной, если течения естественного права, то есть идеи и смысл права пол-

ностью либо в большинстве своем воплощаются в законе, и право не будет иметь противоре-

чий между своей сущностью и явлением.

Следующим является феноменологический метод, который в философии основал

Э. Гуссерль, а в России представителем данного течения в философии права являлся

Н.Н. Алексеев. Феноменология исходит из интенциональной жизни сознания, бытия лично-

сти, фундаментальной структуры человеческого существования, человеческой реальности,

доступ к которым и возможность описания которых укоренены в самом сознании и человече-

ском бытии. Феноменологии свойственно отстранение от любых предпосылок, которые не

реализуются в опыте.

Философское понимание феноменологического метода в праве означает обнаружение

и исключение из предмета рассмотрения теоретических конструкций убеждений и подходов,

влияющих на процесс познания. В то же время происходит исследование априорных основа-

ний права, синтезирование классического феноменологического метода и феноменологиче-

№ 3 (45) 2016)

20

ской теории ценностей. В феноменологии идеальное и реальное право не противопоставля-

ются, а находятся в неразрывном единстве, взаимообусловленности, поскольку сущность

права проявляется только в реальных феноменах. Феноменологический метод познания права

представляет собой процесс применения определенных познавательных процедур и средств,

проявляющихся в рамках трех последовательных стадий. На первой стадии происходит опи-

сание правовой структуры как системы взаимосвязанных и взаимообусловленных элементов.

Вторая стадия заключается в исследовании актов сознания, участвующих в познании право-

вого явления, на основе ценностного чувства. В рамках данной стадии происходит усмотре-

ние ценностного содержания права, а также признание необходимости взаимодействия субъ-

ектов для реализации их прав и обязанностей. Третью стадию составляет описание универ-

сальной сущности конкретного правового феномена, которая принадлежит к области право-

вых ценностей (справедливости, свободы, равенства), но рассматривается как форма челове-

ческого сосуществования, способ со-бытия с другим «я» [3, с. 12].

В практическом значении феноменологический метод помогает познать право путем

его «феноменологической редукции», то есть внутреннего упрощения. Тогда в сознании об-

наруживается образ «чистого» права, освобожденного от привходящего компонента психиче-

ских переживаний субъекта, в том числе и от переживаний политического, идеологического

или этического порядка, и ставшего интенциональным объектом для трансцендентального

«эго» [2, с. 70–71].

Наиболее нам близким является диалектико-материалистический метод, созданный

К.Марксом и Ф. Энгельсом на основе логики Гегеля и материализма Л.Фейербаха, который

включает в себя:

˗ материальность мира, что исключает идеализм в познании права и его религиозные

ответвления;

˗ познаваемость материи и ее отражение на иных материальных объектах при любом

движении и действии, что в числе прочего ведет к познаваемости мира путем отражения ма-

териальных явлений в сознании;

˗ движение материального, то есть его постоянное диалектическое развитие в мире.

Диалектико-материалистический метод предполагает возможность достижения мате-

риальной истины в праве, то есть определенных сведений, которые соответствуют действи-

тельности и применяемой норме права. Однако в настоящее время материалистическое поня-

тие истины подвергается сомнению, когда истине в процессуальных отношениях противопо-

ставляется получение неких оценочных сведений в результате состязательность сторон.

Вместе с тем, марксистские методы в их ортодоксальном воплощении ограничивали

категории собственности при доминировании государственной или общественной собствен-

ности, отвергали принципы равноправия в случае классового подхода к вопросам власти, что

в конечном итоге в правовом ракурсе может переходить в насилие под понятием диктатуры

одной социальной группы (класса) над другой. Однако здесь не следует путать политический

и гносеологический подходы, когда только последнее относится к рассматриваемым нами

методам в философии права.

Прагматический метод, основателями которого являются американские ученые Ч. Пирс

и Р. Паунд, основывается на индивидуальном опыте правоприменителя (в основном судьи) и

проверяется практической полезностью. Так, прагматический принцип позволяет признать

многозначность слова «право»: право как правопорядок, право как совокупность авторитетных

материалов, оснований или руководящих принципов и право как судебный процесс. Прагмати-

сты воспринимают все возможные значения, раскрывая их в процессе использования того или

иного метода убеждения. Указание Р. Паунда на органы власти и поддерживающую их силу

политически организованного общества как непосредственный практический источник право-

порядка есть одно из обоснований «метода авторитета», а использование исследований резуль-

татов фактического действия этого источника возможно в рамках «научного метода».


21

С пониманием права как правопорядка тесно связана теория интересов Р. Паунда. В

его представлении субъективное право человека формируется путем признания тех реально

существующих интересов, которые будут оценены как разумные. Использование оснований

разумности возможно в рамках «априорного метода». Интересы, ставшие в их действии реа-

лиями, исследуются социологическим методом. Сформировавшиеся индивидуальные, пуб-

личные и социальные интересы подвергаются подробной классификации. Рассматривая пра-

во как совокупность предписаний (правил, принципов, концепций, стандартов), Паунд выде-

ляет в каждом предписании обязательный элемент – команду (используется в рамках «мето-

да авторитета»), традиционный элемент – технику развития предписания (свидетельствует о

непосредственном действии прагматического принципа), идеальный элемент (указывает на

«априорный метод»). Если идеальный элемент предписания связан с идеалом социального

контроля места и времени вынесения решения, то судья придает силу такому предписанию.

Всякое новое предписание судьи также содержит идеальный элемент. Результаты действия

предписания могут быть исследованы, а их эффективность подвергнута оценке в рамках

«научного метода». Право как судебный процесс отражает авторитетно установленный

«внешний», процессуальный порядок принятия судебного решения. Несоблюдение такого

порядка (реалии которого – материал «научного метода», а идеал – «априорного») ведет к по-

тере убедительности предписания судьи, а значит, и к утрате им правового характера[7, с. 5–

15]. Фактически Р. Паунд выступал за неограниченную свободу судебного усмотрения, что

приобрело название «суд без права».

Кроме перечисленных методов философии права, определяющих ее предмет, также

можно назвать экзистенциалистский. В отношении идей экзистенциализма следует указать,

что в ХХ веке данное направление философии было одним из ведущих. Экзистенциальный

метод в определенной степени противоположен рациональным основам познания и направ-

лен внутрь человеческого существа, познания глубины человеческого духа, когда в самой

крайней точке проявления свободы человека его личность не зависит от непосредственного

окружения и в целом от общества. Значение человека в этом случае гипертрофируется до аб-

солютного «я», через призму которого и рассматривается правовая действительность.

Завершая рассмотрение темы методов в философии права, мы убедились, что в зави-

симости от подхода к исследованию права, то есть от того, в каком аспекте исследуется

предмет философии права, соответственно и различаются методы его изучения. Близкий нам

метод в изучении права, в первую очередь, исходит из диалектико-материалистического под-

хода, но вне ортодоксальных идей классовой борьбы или отрицания свободы и собственно-

сти. Данный метод означает отражение правовых явлений тем социальным процессам, кото-

рые происходят в обществе, но при доминировании теории естественного права, то есть когда

законы государства действительны и легитимны, если они соответствуют высшим стандар-

там идеального права. В то же время это вовсе не означает отрицание действующего права в

практической реальности, поскольку следует четко различать критерии жизни закона в обще-

стве в его постоянном движении и диалектический подход в философии права, как вечное

движение к идеалу и совершенству.


1. Жуков В.Н. Философия права (теоретико-методологический аспект) // Государство и право. 2009.

№ 3. С. 21–30.

2. Завьялов Ю.С., Галкин И.В. Феноменология и познание права // Государство и право. 2015. № 2.

С. 63–72.

3. Коровина О.С. Феноменологический метод в структуре методологии отечественного правоведения

: автореф. дис. …. канд. юрид. наук. Челябинск, 2007.

4. Нерсесянц В.С. Философия права. М., 2009.

№ 3 (45) 2016)

22

5. Петякишева Н.И., Лебедев М.В. Эволюция и основные характеристики аналитической философии.

Аналитическая философия : учеб. пособие / под ред. М.В.Лебедева, А.З.Черняка. М., 2006.

6. Пэнто Р., Гравитс М. Методы социальных наук. М., 1972.

7. Сызранцев Д.Г. Прагматизм в праве: Метод Роско Паунда: автореф. дис. …. канд. юрид. наук. СПб, 2002.

8. Тарасов Н.Н. Метод и методологический подход в правоведении (попытка проблемного анализа) //

Правоведение. 2001. № 1. С. 31–50.

9. Швырев В.С. Метод // Энциклопедия эпистемологии и философии науки. М., 2009.

References

1. Zhukov V.N. Filosofija prava (teoretiko-metodologicheskij aspekt) (Philosophy of law (theory-

methodological aspect)), Gosudarstvo i pravo, 2009, № 3, pp. 21–30.

2. Zav'jalov Ju.S., Galkin I.V. Fenomenologija i poznanie prava (Phenomenology and cognition of law),

Gosudarstvo i pravo. 2015. № 2, pp. 63–72.

3. Korovina O.S. Fenomenologicheskij metod v strukture metodologii otechestvennogo pravovedenija (Phe-

nomenological method in the structure of methodology of domestic science of law). Av-toref. diss….kand.

jurid. nauk. Cheljabinsk, 2007.

4. Nersesjanc V.S. Filosofija prava (Philosophy of law). M., 2009.

5. Petjakisheva N.I., Lebedev M.V. Jevoljucija i osnovnye harakteristiki analiticheskoj filosofii (The Evolu-

tion and main characteristics of the analytical philosophy), Analiticheskaja filosofija: Ucheb. Posobie, pod

red. M.V.Lebedeva, A.Z.Chernjaka. M., 2006.

6. Pjento R., Gravits M. Metody social'nyh nauk (Method of social sciences). M., 1972.

7. Syzrancev D.G. Pragmatizm v prave: Metod Rosko Paunda (Pragmatism in Law: Method of Rosko

Paund). Avtoref. dis. …. kand. jurid. nauk. SPb, 2002.

8. Tarasov N.N. Metod i metodologicheskij podhod v pravovedenii (popytka problemnogo analiza) (Method and

methodological approach in jurisprudence (attempt of problem analysis)), Pravovedenie. 2001. № 1, pp. 31–50.

9. Shvyrev V.S. Metod, Jenciklopedija jepistemologii i filosofii nauki (The method // Encyclopedia of epis-

temology and philosophy of science). M., 2009.


УДК 340

РЕФОРМА ГОСУДАРСТВЕННОГО

УПРАВЛЕНИЯ В РОССИЙСКОЙ

ФЕДЕРАЦИИ

THE REFORM OF PUBLIC

ADMINISTRATION IN THE RUSSIAN

FEDERATION

ВИНОКУРОВ Владимир Анатольевич VINOKUROV Vladimir Anatolievich

доктор юридических наук, заслуженный юрист

Российской Федерации, профессор кафедры кон-

ституционного и административного права

Юридического института, г. Санкт-Петербург,

Россия. E-mail: [email protected]

Doctor of Law, Honored Lawyer of the Rus-

sian Federation, Professor of the Department

of Constitutional and Administrative Law of the

Law Institute, St. Petersburg, Russia.


Статья посвящена осмыслению некоторых итогов

проводимой в Российской Федерации с 2004 года

административной реформы в части системы и

структуры федеральных органов исполнительной

власти. В работе дается исторический срез систе-

мы и структуры органов государственного управ-

ления советского времени, формулируются кон-

The article is dedicated to understanding of

some results of the administrative reform that

has been implemented in the Russian Federa-

tion since 2004 in terms of the system and

structure of federal executive authorities. The

author gives a historical overview of the system




23

кретные предложения по системе и структуре фе-

деральных органов исполнительной власти со-

временного периода и некоторые суждения, га-

рантирующие соблюдение интересов государства

и общества в вопросах государственного управ-

ления в стране.

and structure of soviet state administration bod-

ies, formulates concrete suggestions on current

administration bodies system and structure and

some opinions, which ensure observance of

state and society interests in matters of gov-

ernment administration in the state.

Ключевые слова: Конституция Российской Фе-

дерации; права и свободы человека и гражданина;

административная реформа; государственное

управление; федеральные органы исполнитель-

ной власти; федеральное министерство, феде-

ральная служба, федеральное агентство; государ-

ственная штатная комиссия.

Key words: Constitution of the Russian Feder-

ation, human and civil rights and freedoms,

administrative reform, government administra-

tion, federal executive authority, federal minis-

try, federal service, federal agency, state com-

mission for staffing.

Взяться за исследование некоторых вопросов, касающихся неудовлетворительного госу-

дарственного управления в стране, заставила статья, опубликованная 22 апреля 2016 года в

газете «Ведомости» под «кричащим» заголовком «Владимир Путин согласен на комиссию», а

в электронной версии газеты – под заголовком откровенно провокационного характера:

«Дмитрий Медведев предложил Владимиру Путину измениться» [1]. Но обратимся к сути

высказываний, о которых идет речь в названной статье. Вероятно, легче всего обвинить со-

ветскую систему в существующих в настоящее время проблемах государственного управле-

ния на федеральном уровне. Для того, чтобы верно оценить это утверждение, взглянем доку-

менты новейшей истории.

Вскоре после образования советского государства, в июле 1918 года была принята первая

Конституция (Основной Закон) Российской Советской Федеративной Социалистической Рес-

публики [2]. В этом главном нормативном акте, в статье 43, включенной в раздел третий

«Конструкция Советской власти», содержался перечень из 18 народных комиссариатов, кото-

рые должны были быть (и были) образованы как органы управления страной в таких отрас-

лях и сферах деятельности, как иностранные дела, военные и морские дела, внутренние дела

и юстиция, вопросы труда и социальное обеспечение, просвещение, почты и телеграфы, дела

национальностей, финансы, пути сообщения, земледелие, торговля и промышленность, про-

довольствие, здравоохранение. Кроме того, в перечень наркоматов включался Высший Совет

Народного Хозяйства (ВСНХ) и наркомат государственного контроля.

Конституция (Основной Закон) РСФСР, принятая в мае 1925 года [3], в статье 37 также

определяла, какие народные комиссариаты должны быть образованы «для непосредственного

руководства отдельными отраслями государственного управления». Количество образуемых

наркоматов составляло 11, а именно: высший совет народного хозяйства, внутренней торгов-

ли, труда, финансов, рабоче-крестьянской инспекции, внутренних дел, юстиции, просвеще-

ния, здравоохранения, земледелия, социального обеспечения. Следует отметить, что Основ-

ной Закон (Конституция) Союза Советских Социалистических Республик, принятый в окон-

чательной редакции в январе 1924 года [4, с. 55-66], определял 10 народных комиссариатов

(общесоюзных и объединенных), которые должны были руководить отдельными отраслями

государственного управления на союзном уровне: по иностранным делам; по военным и мор-

ским делам; внешней торговли; путей сообщения; почт и телеграфов; продовольствия; труда;

финансов, рабоче-крестьянской инспекции, а также в их состав входил Высший Совет

Народного Хозяйства (статьи 51 и 52). Определялся и состав советов народных комиссаров

союзных республик, в который должны были входить 10 народных комиссаров: земледелия;

финансов; продовольствия; труда; внутренних дел; юстиции; рабоче-крестьянской инспек-

ции; просвещения; здравоохранения; социального обеспечения, а также председатель ВСНХ

(статья 67).

№ 3 (45) 2016)

24

Конституция (Основной Закон) СССР, утвержденная в декабре 1936 года, и Конституция

(Основной Закон) РСФСР, утвержденная в январе 1937 года, также содержали перечень

народных общесоюзных, союзно-республиканских и республиканских народных комиссариа-

тов, преобразованных в 1946 году в министерства [5]. К 1977 году по Конституции СССР

насчитывалось 31 общесоюзное министерство и 31 союзно-республиканское министерство, а

по Конституции РСФСР – 21 союзно-республиканское министерство и 9 республиканских

министерств. Кроме того, в соответствии с названными Основными Законами в состав Совета

Министров СССР входили руководители 19 центральных ведомств (в частности, госкомите-

тов при Совмине СССР), а в состав Совета Министров РСФСР – руководители 9 республи-

канских ведомств, включая госкомитеты при Совмине РСФСР.

В Конституции (Основном Законе) СССР, принятой в октябре 1977 года, и Конституции

(Основном Законе) РСФСР, принятой в апреле 1978 года, перечисление министерств и дру-

гих государственных органов, руководители которых включались в состав Правительства

СССР и в состав Правительства РСФСР, отсутствовало, предусматривалось лишь их наличие

(см.: статью 135 и статью 129 соответственно) [6]. Перечень министерств, государственных

комитетов и других подведомственных правительствам органов определялся Законом СССР

«О Совете Министров СССР» и Законом РСФСР «О Совете Министров РСФСР» [7], в кото-

рые регулярно вносились изменения и дополнения. Таким образом, к 1991 году в Москве

насчитывалось: 25 общесоюзных министерств СССР, 11 союзно-республиканских мини-

стерств СССР, 4 общесоюзных государственных комитета СССР, 16 союзно-

республиканских государственных комитетов СССР; 18 союзно-республиканских мини-

стерств РСФСР, 9 республиканских министерств РСФСР, 11 союзно-республиканских госу-

дарственных комитетов РСФСР.

В соответствии с указанными советскими законами министерства осуществляли руковод-

ство порученными им отраслями управления, то есть были отраслевыми органами государ-

ственного управления, а государственные комитеты – межотраслевое управление, то есть от-

носились к органам межотраслевого государственного управления. Исключения из этих пра-

вил допускались, но были немногочисленными. Так, Министерство финансов СССР осу-

ществляло руководство организацией государственных финансов в стране, то есть, по сути,

выполняло функции по межотраслевому управлению, а, например, Государственному коми-

тету СССР по лесному хозяйству было поручено осуществлять не только межотраслевое

управление в области использования, воспроизводства, охраны и защиты лесов, но также и

отраслевое управление в этой области [8].

С принятием в декабре 1993 года Конституции Российской Федерации [9] и построением

Российского государства на новых принципах, вопросы системы и структуры органов испол-

нительной власти в конечном итоге были переданы на решение главы государства – Прези-

дента Российской Федерации1.

За период с 1992 по 2004 год система федеральных органов исполнительной власти меня-

лась четыре раза [10], а их структура (перечень) за период с 1992 по 2012 год в целом, не счи-

тая внесения отдельных изменений, – тринадцать раз [11]. Действующая в настоящее время

структура федеральных органов исполнительной власти со дня её утверждения в 2012 году

менялась уже 17 (!) раз.

В результате в настоящее время в соответствии с Указом Президента Российской Федера-

ции от 9 марта 2004 года № 314 «О системе и структуре федеральных органов исполнитель-

ной власти» систему федеральных органов исполнительной власти составляют:

1) федеральные министерства, призванные вырабатывать государственную политику в уста-

новленной сфере деятельности и осуществлять в этой сфере нормативно-правовое регулиро-

вание; 2) федеральные службы, образуемые для осуществления контроля и надзора в уста-

новленной сфере деятельности; 3) федеральные агентства, которые должны в указанной сфе-

ре деятельности оказывать государственные услуги, управлять государственным имуществом


25

и осуществлять правоприменительные функции, кроме функций по контролю и надзору, то

есть издавать индивидуальные правовые акты, вести реестры, регистры и кадастры. Что каса-

ется структуры (перечня) федеральных органов исполнительной власти, то по состоянию на 5

апреля 2016 года2

в нее входят: 21 федеральное министерство, 29 федеральных служб и

23 федеральных агентства, то есть всего 73 федеральных органа исполнительной власти3.

Следует отметить, что все изменения в системе и структуре государственного управления,

начавшиеся в 2004 году и с определенной периодичностью осуществляющиеся до настояще-

го времени, были обусловлены административной реформой, которую предполагалось прове-

сти в 2003–2004 годах [12]. Однако административная реформа продолжается и, на наш

взгляд, будет продолжаться все время существования государства; завершить администра-

тивную реформу невозможно, поскольку дальнейшее развитие общества, государства, его ин-

ститутов будут ставить все новые и новые задачи, решая которые придется модифицировать

и совершенствовать систему федеральных органов исполнительной власти.4 Незавершен-

ность административной реформы регулярно отмечается российскими учеными, но при этом

выражается надежда на то, что эта реформа будет осуществляться и дальше [13; 14; 15]. На

наш взгляд, следует согласиться с мнением А.В. Клименко, который полагает, «что оптими-

зация государственных функций должна быть не разовой, а постоянной задачей исполни-

тельной власти» [16].

Но если исходить из того, что административная реформа – процесс постоянный, то о

промежуточных результатах следует, вероятно, судить по итогам определенных этапов этой

реформы. Так, по итогам этапа, начавшегося в 2004 году, то есть по прошествии почти 12 лет

после начала работы федеральных органов исполнительной власти в новом качестве, одним

из руководителей страны делается вывод о том, что «система государственного управления

во многом сохраняет советские черты, опирается на старые методы контроля и мотивации и

работает по инерции». Но в этом ли причина, что существующая система не справляется с

поставленными задачами. Ведь, если обратиться к советскому опыту, на который до сих пор

пеняют, то тогда, с теми задачами, которые были поставлены Коммунистической партией

Советского Союза, система справлялась, да еще в меньшем по числу органов количестве.

Посмотрим, каким количеством министерств справляются с вопросами государственного

управления развитые страны мира. Так, во Французской Республике насчитывается 20 мини-

стерств, в США – 15, Федеративной Республике Германии – 14, а в Итальянской Республи-

ке – всего 13 [17]. Разумеется, что механически переносить западный опыт на российскую

землю занятие неблагодарное, поскольку практически ничего из того, что позаимствовано и

не адаптировано, не дало ожидаемого эффекта. Однако стоит задуматься о том, что гораздо

меньшим числом органов исполнительной власти эти государства достигают гораздо боль-

ших результатов.

Поскольку действующая в настоящее время система федеральных органов исполнительной

власти не отвечает тем требованиям, которые были заложены в Конституции Российской Фе-

дерации, попробуем предложить вариант ее реформирования.

В первую очередь, следует распрощаться с федеральными министерствами, являющимися,

по сути, территориальными органами Правительства Российской Федерации: с Министер-

ством Российской Федерации по развитию Дальнего Востока и Министерством Российской

Федерации по делам Северного Кавказа. С одной стороны, на указанных территориях суще-

ствуют территориальные органы большинства федеральных органов исполнительной власти.

С другой стороны, глава государства наделил высшее должностное лицо субъекта Россий-

ской Федерации (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти

субъекта Российской Федерации) полномочиями по организации взаимодействия и коорди-

нации деятельности органов исполнительной власти соответствующего субъекта Российской

Федерации и территориальных органов федеральных органов исполнительной власти, распо-

ложенных на территории данного субъекта России [18]. Кроме того, координацию деятельно-

№ 3 (45) 2016)

26

сти федеральных органов исполнительной власти в соответствующем федеральном округе

обеспечивает полномочный представитель Президента Российской Федерации в федеральном

округе [19].

Во-вторых, для того, чтобы определить необходимые сферы государственного управления

(а в конечном итоге – количество действительно необходимых федеральных органов испол-

нительной власти), следует обратить внимание на одну их главных обязанностей государства:

признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина (статья 2 Конститу-

ции России), на конституционные полномочия Президента Российской Федерации в части

государственного управления (в частности, статьи 80, 86 и 87 Конституции России) и Прави-

тельства Российской Федерации (статья 114 Конституции России), а также на вопросы веде-

ния Российской Федерации и вопросы совместного ведения Российской Федерации и ее

субъектов (статьи 71, 72 Конституции России).

Учитывая перечисленные в главе 2 Основного Закона страны права и свободы человека и

гражданина, а также установленные Конституцией Российской Федерации полномочия главы

государства и высшего исполнительного органа государственной власти Российской Федера-

ции, можно предположить, что должны быть образованы федеральные органы исполнитель-

ной власти по следующим отраслям (в скобках указаны конституционные права, свободы и

обязанности граждан, которые корреспондируются со сферой деятельности органа исполни-

тельной власти):

1) внешняя политика, включая внешнеэкономические отношения (в том числе, гарантии

защиты и покровительства граждан Российской Федерации за пределами страны);

2) оборона (защита Отечества является долгом и обязанностью гражданина Российской

Федерации);

3) безопасность государства;

4) вопросы, связанные с чрезвычайными обстоятельствами (возможность ограничения

прав и свобод в условиях чрезвычайного положения);

5) финансы, бюджет, включая налоги и налогообложение (обязанность платить законно

установленные налоги и сборы);

6) культура (право на участие в культурной жизни и пользование учреждениями культуры,

на доступ к культурным ценностям);

7) наука (свобода научного, технического творчества);

8) образование (право на образование, гарантии его доступности);

9) здравоохранение (право на охрану здоровья и медицинскую помощь);

10) социальное обеспечение (гарантии социального обеспечения; государственные пенсии

и социальные пособия; защита материнства, детства, семьи);

11) экология (право на благоприятную окружающую среду, достоверную информацию о ее

состоянии и на возмещение ущерба, причиненного его здоровью или имуществу экологиче-

ским правонарушением);

12) государственная собственность;

13) охрана общественного порядка и борьба с преступностью;

14) труд (право на труд, на вознаграждение за труд, на отдых);

15) строительство (право на жилище; поощрение жилищного строительства).

Как было отмечено, кроме указанных выше направлений и сфер деятельности, следует

также учесть и отдельные вопросы, которые должны решаться федеральными органами ис-

полнительной власти, исходя из предметов ведения Российской Федерации и совместного ве-

дения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, предусмотренными стать-

ями 71 и 72 Конституции России. В результате вышеназванный перечень следует дополнить

федеральными органами исполнительной власти по следующим, не указанным ранее,

направлениям деятельности:


27

16) юстиция (защита прав и свобод человека и гражданина, право на получение квалифи-

цированной юридической помощи);

17) таможенное регулирование (свобода выезда за пределы России и право на беспрепят-

ственный возврат в Россию);

18) энергетика, энергетические системы, ядерная энергетика;

19) транспорт, пути сообщения;

20) информация и связь (гарантии свободы массовой информации);

21) деятельность в космосе;

22) оборонное производство, производство ядовитых веществ; оборот оружия, боеприпа-

сов, вооружения и другого военного имущества;

23) охрана государственной границы, территориального моря, воздушного пространства,

исключительной экономической зоны и континентального шельфа Российской Федерации;

24) метеорологическая служба, стандарты, эталоны, метрическая система и исчисление

времени; геодезия и картография;

25) физическая культура и спорт (финансируются программы, способствующие развитию

физкультуры и спорта).

Федеральные органы исполнительной власти, которые осуществляют отраслевое регули-

рование должны именоваться федеральными министерствами, а те, которые осуществляют

межотраслевое регулирование – например, федеральными службами (кроме министерства

финансов, которое, осуществляя межотраслевое регулирование, должно сохранить статус фе-

дерального министерства). Федеральные агентства должны быть упразднены, а их функции

переданы соответствующим федеральными органам исполнительной власти или образован-

ным на их основе государственным учреждениям, которые будут осуществлять функции по

оказанию государственных услуг. Федеральные службы в нынешнем виде (как органы кон-

троля и надзора) также следует упразднить. Функции надзора необходимо сохранить лишь за

теми федеральными органами исполнительной власти, которые его осуществляют постоянно,

то есть для которых это основной вид деятельности (например, административный надзор;

экологический, технологический, атомный надзор). Функцию контроля, то есть периодиче-

скую проверку чьей-либо деятельности, предлагается разделить на две части: первая – внут-

риведомственный контроль, который организуется в рамках соответствующей отрасли, и

вторая – государственный контроль, возглавить который должен специально созданный фе-

деральный орган исполнительной власти (министерство, служба, инспекция), которые будет

являться межведомственным органом, осуществляющим контроль не только и не столько за

исполнением другими органами государственного управления своих функций, сколько за ис-

полнением законов, постановлений, правил, стандартов и других нормативных актов, суще-

ствующих в стране для того, чтобы права и свободы человека и гражданина в Российской

Федерации не нарушались5.

Определенной гарантией сохранения федеральных органов исполнительной власти в рабо-

чем состоянии, на наш взгляд, должна послужить государственная организационно-штатная

комиссия, призванная рассматривать все вопросы, связанные со штатами этих органов, их

увеличением (при появлении или передаче новых функций) или сокращением (при передаче

имеющихся функций другим органам, сокращении объема или ликвидации функций, которые

должно регулировать государство в лице соответствующих органов). Основой деятельности

предлагаемой к созданию комиссии может послужить работа штатной (государственной

штатной) комиссии, первоначально появившейся при Народном Комиссариате Государствен-

ного Контроля РСФСР (1918 год), затем созданной при Народном Комиссариате Труда

РСФСР (1921 год), далее – сформированной при Народном комиссариате финансов РСФСР

(1935 год) Одновременно при Наркомфине СССР начала действовать центральная штатная

комиссия [20]. С 1941 года все вопросы по штатам, а также разработка и осуществление ме-

роприятий по усовершенствованию и улучшению государственного аппарата находились в

№ 3 (45) 2016)

28

ведении Государственной Штатной Комиссии при Совете Народных Комиссаров Союза ССР

(затем – при Совмине СССР) 6.

По нашему мнению, современную организационно-штатную комиссию следует образовы-

вать при Председателе Правительства Российской Федерации, под непосредственным руко-

водством которого она должна работать. Основными задачами указанной комиссии должны

стать разработка предложений по усовершенствованию системы и структуры федеральных

органов исполнительной власти, определение их оптимальной численности, включая числен-

ность федеральных государственных служащих различных групп и категорий, не допуская

неоправданного увеличения как количества федеральных органов исполнительной власти,

так и их штатов.

В результате реализации предложенных мер, на наш взгляд, в большей степени будет со-

блюдаться баланс интересов многонационального народа и некоторой его части, осуществ-

ляющей государственную власть от имени Российской Федерации.

Безусловно, данная статья носит дискуссионный характер. Но всякий научный спор, выяв-

ляющий причины, снижающие работоспособность федеральных органов исполнительной

власти, формулирующий конкретные предложения по улучшению их системы и структуры,

будет способствовать дальнейшему развитию нашего общества как демократического и пра-

вового государства, в котором высшей ценностью является человек, его права и свободы.

Примечания

1 Первоначально Федеральный конституционный закон «О Правительстве Российской Федерации»,

принятый Государственной Думой в апреле 1997 года, включал статью 5, в соответствии с которой

система федеральных органов исполнительной власти должна была устанавливаться федеральным за-

коном, а предложения по их структуре – представляться Президенту Российской Федерации Предсе-

дателем Правительства Российской Федерации // Собрание законодательства Российской Федерации.

1997. № 51. Ст. 5712. В декабре 1997 года в названный Федеральный конституционный закон были

внесены изменения, по которым, в частности, статья 5 была исключена // Собрание законодательства

Российской Федерации. 1998. № 1. Ст. 1. 2 Дата последних (по времени) изменений структуры федеральных органов исполнительной власти,

внесенных Указами Президента Российской Федерации от 5 апреля 2016 года № 156 «О совершен-

ствовании государственного управления в сфере контроля за оборотом наркотических средств, психо-

тропных веществ и их прекурсоров и в сфере миграции» и от 5 апреля 2016 года № 157 «Вопросы Фе-

деральной службы войск национальной гвардии Российской Федерации» // Собрание законодатель-

ства Российской Федерации. 2016. № 15. Ст. 2071; Ст. 2072. 3 Если в общем числе министерств и государственных комитетов СССР и РСФСР, действовавших в

последние годы советской власти, союзно-республиканские министерства и союзно-республиканские

государственные комитеты посчитать лишь один раз (то есть, осуществить подсчет только по отрас-

лям), то увидим, что сегодня количество федеральных органов исполнительной власти превышает

общее число органов исполнительной власти на союзном и республиканском уровнях. 4 Подтверждением продолжающейся административной реформы является Указ Президента Россий-

ской Федерации от 7 мая 2012 года № 601 «Об основных направлениях совершенствования системы

государственного управления» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2012. № 19.

Ст. 2338. 5 Для того, чтобы контроль за соблюдением правил, позволяющим жителям государства пользоваться

своими правами и свободами, был эффективным, система работы органа государственного контроля

должна быть построена таким образом, чтобы, с одной стороны, не «кошмарить бизнес», а с другой

стороны, осуществлять реальный контроль и прекращать всякую деятельность, нарушающую права и

свободы человека и гражданина в Российской Федерации. Для этого, например, следует установить

для государственного контролера стаж работы в соответствующей отрасли или по специальности не

менее 10-15 лет; денежное в два раза больше обычного, повышенный размер доплаты к пенсии и т.п.

Как ответная мера – при нарушении своих обязанностей по государственному контролю работник

лишается права продолжать свою деятельность в государственных органах пожизненно, ему не вы-


29

плачивается доплата к пенсии независимо от возможности ее получения по другим основаниям, а при

существенном нарушении своих обязанностей (сговор, получение взятки, потворство и т.п.) он под-

лежит уголовному преследованию. При этом для реального осуществления государственного кон-

троля у государственного контролера должны быть права, позволяющие ему самостоятельно (на ос-

новании оформленного решения) приостанавливать работу коммерческой организации или любого ее

структурного подразделения на срок до 6 месяцев; прекращать деятельность такой организации; по-

давать в суд иски о взыскании ущерба государству, а также о запрете не только руководителям и спе-

циалистам организации, но и ее собственнику заниматься деятельностью, в которой обнаружены гру-

бые нарушения прав и свобод человека и гражданина. 6 См.: Постановление Совета Народных Комиссаров Союза ССР от 5 июня 1941 года № 1473 «О Гос-

ударственной Штатной Комиссии при Совнаркоме Союза ССР» // Документ опубликован не был. До-

ступ из личного архива автора.


1. Стеркина Ф., Мереминская Е., Прокопенко А. Владимир Путин согласен на комиссию // Ведомости,

2016. 22 апреля.

2. СУ РСФСР. 1918. № 51. Ст. 582.

3. СУ РСФСР. 1925. № 30. Ст. 218.

4. Сборник нормативных актов по советскому государственному праву. – М.: Юридическая литерату-

ра, 1984. С. 55–66.

5. Известия ЦИК СССР и ВЦИК. 1936. 6 декабря; СУ РСФСР. 1937. № 2. Ст. 11.

6. Ведомости Верховного Совета СССР. 1977. № 41. Ст. 617; Ведомости Верховного Совета РСФСР.

1978. № 15. Ст. 407.

7. Ведомости Верховного Совета СССР. 1978. № 28. Ст. 436; Ведомости Верховного Совета РСФСР.

1979. № 32. Ст. 783.

8. Положение о Министерстве финансов СССР, утвержденное постановлением Совета Министров

СССР от 16 февраля 1971 года № 105; Положение о Государственном комитете СССР по лесному хо-

зяйству, утвержденное постановлением Совета Министров СССР от 23 сентября 1969 года № 762, с

изменениями и дополнениями, внесенными постановлением Совета Министров СССР от 3 мая 1982

года № 370 // СП СССР. 1971. № 4. Ст. 28; 1969. № 23. Ст. 134; 1982. № 16. Ст. 81.

9. Собрание законодательства Российской Федерации. 2014. № 31. Ст. 4398.

10. Указы Президента Российской Федерации от 12 мая 1992 года № 511 «Об упорядочении системы

государственного управления»; от 30 сентября 1992 года № 1147 «О системе центральных органов

федеральной исполнительной власти»; от 14 августа 1996 года № 1176 «О системе федеральных орга-

нов исполнительной власти»; от 9 марта 2004 года № 314 // Ведомости Съезда народных депутатов

Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1992. № 21. Ст. 1160; Собрание

актов Президента и Правительства Российской Федерации. 1992. № 14. Ст. 1090; Собрание законода-

тельства Российской Федерации. 1996. № 34. Ст. 4081; 2004. № 11. Ст. 945.

11. Структуры федеральных органов исполнительной власти, утвержденные Указами Президента Рос-

сийской Федерации от 30 сентября 1992 года № 1148; от 10 января 1994 года № 66; от 14 августа 1996

года № 1077; от 30 апреля 1998 года № 483; от 22 сентября 1998 года № 1142; от 25 мая 1999 года

№ 651; от 17 августа 1999 года № 1062; от 17 мая 2000 года № 867; от 9 марта 2004 года № 314; от 20

мая 2004 года № 649; от 24 сентября 2007 года № 1274; от 12 мая 2008 года № 724; от 21 мая 2012 го-

да № 636 // Собрание актов Президента и Правительства Российской Федерации. 1992. № 14. Ст. 1091;

1994. № 3. Ст. 190; Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. № 34. Ст. 4082; 1998.

№ 18. Ст. 2020; № 39. Ст. 4886; 1999. № 22. Ст. 2727; № 34. Ст. 4223; 2000. № 21. Ст. 2168; 2004.

№ 11. Ст. 945; № 21. Ст. 2023; 2007. № 40. Ст. 4717; 2008. № 20. Ст. 2290; 2012. № 22. Ст. 2754.

12. Указ Президента Российской Федерации от 23 июля 2003 года № 824 «О мерах по проведению

административной реформы в 2003–2004 годах» // Собрание законодательства Российской Федера-

ции. 2003. № 30. Ст. 3046.

13. Вишняков В.Г. Административная реформа: 15 лет поисков концепции // Законодательство и эко-

номика. 2011. № 7. С. 5–17;

№ 3 (45) 2016)

30

14. Губарева Т.И. Административная реформа в России: проблемы и промежуточные итоги // Адми-

нистративное право и процесс. 2012. № 10. С. 29–32;

15. Петров М.П. Опыт эволюции публичного управления в России и актуальные задачи администра-

тивной реформы на современном этапе // История государства и права. 2010. № 8. С. 34–39.

16. Клименко А.В. Механизмы нового государственного управления и модернизированной бюрокра-

тии в концепции административной реформы [Электронный ресурс] // Чиновникъ. 2005. № 5 (39).

URL: http://chinovnik.uapa.ru/ru-ru/issue/2005/05/12 (дата обращения 25 апреля 2016 года).

17. Правительство Франции; Кабинет США; Федеральное правительство Германии; Совет министров

Италии [Электронный ресурс] // Материал из Википедии – свободной энциклопедии. URL:

https//ru.wikipedia.org/wiki (дата обращения 25 апреля 2016 года).

18. Указ Президента Российской Федерации от 2 июля 2005 года № 773 «Вопросы взаимодействия и

координации деятельности органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации и тер-

риториальных органов федеральных органов исполнительной власти» // Собрание законодательства

Российской Федерации. 2005. № 27. Ст. 2730.

19. Положение о полномочном представителе Президента Российской Федерации в федеральном

округе, утвержденное Указом Президента Российской Федерации от 13 мая 2000 года № 849 // Собра-

ние законодательства Российской Федерации. 2000. № 20. Ст. 2112.

20. Декрет СНК РСФСР от 26 ноября 1918 года «О постоянной штатной Комиссии при Народном Ко-

миссариате Государственного контроля»; Декрет СНК РСФСР от 29 сентября 1921 года «О Штатной

Комиссии при Народном Комиссариате Труда»; постановление СНК РСФСР от 26 мая 1935 года «О

порядке утверждения штатов и смет административно-управленческих расходов и контроле за их со-

блюдением» // СУ РСФСР. 1918. № 86. Ст. 892; 1921. № 68. Ст. 534; 1935. № 15. Ст. 160; СЗ СССР.

1935. № 26. Ст. 208; 1941.

References

1. Sterkina F., Mereminskaya E., Prokopenko A. Vladimir Putin soglasen na komissiyu (Vladimir Putin ac-

cepts the commission), Vedomosti. 2016. 22 aprelya.

2. SU RSFSR. 1918. No. 51. St. 582.

3. SU RSFSR. 1925. No. 30. St. 218.

4. Sbornik normativnykh aktov po sovetskomu gosudarstvennomu pravu (Collection of normative acts of So-

viet state law), M.: Yuridicheskaya literatura, 1984. P. 55–66.

5. Izvestiya TSIK SSSR i VTSIK. 1936. 6 dekabrya (Proceedings of the USSR Central Executive Committee

and Central Executive Committee. 6 December 1936), SU RSFSR. 1937. No. 2. St. 11.

6. Vedomosti Verkhovnogo Soveta SSSR (Bulletin of the Supreme Soviet of the USSR). 1977. No. 41. St.

617; Vedomosti Verkhovnogo Soveta RSFSR. 1978. No. 15. St. 407.

7. Vedomosti Verkhovnogo Soveta SSSR (Bulletin of the Supreme Soviet of the USSR). 1978. No. 28. St.

436; Vedomosti Verkhovnogo Soveta RSFSR. 1979. No. 32. St. 783.

8. Polozhenie o Ministerstve finansov SSSR, utverzhdennoe postanovleniem Soveta Ministrov SSSR ot 16

fevralya 1971 goda No. 105; Polozhenie o Gosudarstvennom komitete SSSR po lesnomu khozyaistvu, utver-

zhdennoe postanovleniem Soveta Ministrov SSSR ot 23 sentyabrya 1969 goda No. 762, s izmeneniyami i

dopolneniyami, vnesennymi postanovleniem Soveta Ministrov SSSR ot 3 maya 1982 goda No. 370 (Provi-

sion on the USSR Ministry of Finance, approved by the USSR Council of Ministers on February 16, 1971 №

105; Regulations on the State committee of the USSR, those in forestry, approved by the USSR Council of

Ministers Resolution of 23 September 1969 number 762, as amended by the regulation of the USSR Council

of Ministers on May 3, 1982 № 370), SP SSSR. 1971. No. 4. St. 28; 1969. No. 23. St. 134; 1982. No. 16. St.

81.

9. Sobranie zakonodatel'stva Rossiiskoi Federatsii (Collection of the legislation of the Russian Federation).

2014. No. 31. St. 4398.

10. Ukazy Prezidenta Rossiiskoi Federatsii ot 12 maya 1992 goda No. 511 «Ob uporyadochenii sistemy

gosudarstvennogo upravleniya»; ot 30 sentyabrya 1992 goda No. 1147 «O sisteme tsentral'nykh organov fed-

eral'noi ispolnitel'noi vlasti»; ot 14 avgusta 1996 goda No. 1176 «O sisteme federal'nykh organov

ispolnitel'noi vlasti»; ot 9 marta 2004 goda No. 314 (Presidential Decrees of May 12, 1992 № 511 "On

streamlining of the public administration system"; of September 30, 1992 № 1147 "On the system of central

http://chinovnik.uapa.ru/ru-ru/issue/2005/05/12


31

bodies of federal executive power"; of August 14, 1996 № 1176 "On the system of federal bodies of execu-

tive power"; of March 9, 2004 № 314), Vedomosti S"ezda narodnykh deputatov Rossiiskoi Federatsii i

Verkhovnogo Soveta Rossiiskoi Federatsii. 1992. No. 21. St. 1160. Sobranie aktov Prezidenta i Pravitel'stva

Rossiiskoi Federatsii. 1992. No. 14. St. 1090. Sobranie zakonodatel'stva Rossiiskoi Federatsii. 1996. No. 34.

St. 4081; 2004. No. 11. St. 945.

11. Struktury federal'nykh organov ispolnitel'noi vlasti, utverzhdennye Ukazami Prezidenta Rossiiskoi Feder-

atsii (The structure of federal executive bodies, approved by the Decree of the President of the Russian Fed-

eration) ot 30 sentyabrya 1992 goda № 1148; ot 10 yanvarya 1994 goda № 66; ot 14 avgusta 1996 goda No.

1077; ot 30 aprelya 1998 goda No. 483; ot 22 sentyabrya 1998 goda No. 1142; ot 25 maya 1999 goda No.

651; ot 17 avgusta 1999 goda No. 1062; ot 17 maya 2000 goda No. 867; ot 9 marta 2004 goda No. 314; ot 20

maya 2004 goda No. 649; ot 24 sentyabrya 2007 goda No. 1274; ot 12 maya 2008 goda No. 724; ot 21 maya

2012 goda No. 636. Sobranie aktov Prezidenta i Pravitel'stva Rossiiskoi Federatsii. 1992. No. 14. St. 1091;

1994. No. 3. St. 190; Sobranie zakonodatel'stva Rossiiskoi Federatsii. 1996. No. 34. St. 4082; 1998. No. 18.

St. 2020; No. 39. St. 4886; 1999. No. 22. St. 2727; No. 34. St. 4223; 2000. No. 21. St. 2168; 2004. No. 11. St.

945; No. 21. St. 2023; 2007. No. 40. St. 4717; 2008. No. 20. St. 2290; 2012. No. 22. St. 2754.

12. Ukaz Prezidenta Rossiiskoi Federatsii ot 23 iyulya 2003 goda No. 824 «O merakh po prove-deniyu adminis-

trativnoi reformy v 2003–2004 godakh» (Presidential Decree of July 23, 2003 N 824 "On measures for adminis-

trative reform in 2003-2004"), Sobranie zakonodatel'stva Ros-siiskoi Federatsii. 2003. No. 30. St. 3046.

13. Vishnyakov V.G. Administrativnaya reforma: 15 let poiskov kontseptsii (Administrative reform: 15 years

of research for the concept), Zakonodatel'stvo i ekonomika. 2011. No. 7. Р. 5–17;

14. Gubareva T.I. Administrativnaya reforma v Rossii: problemy i promezhutochnye itogi (Administrative re-

form in Russia: problems and subtotals), Administrativnoe pravo i protsess. 2012. No. 10. Р. 29–32;

15. Petrov M.P. Opyt evolyutsii publichnogo upravleniya v Rossii i aktual'nye zadachi admi-nistrativnoi

reformy na sovremennom etape (Experience of the evolution of public administration in Russia and urgent

tasks of the administrative reform at the present stage), Istoriya gosudarstva i prava. 2010. No. 8. P. 34–39.

16. Klimenko A.V. Mekhanizmy novogo gosudarstvennogo upravleniya i modernizirovannoi byurokratii v

kontseptsii administrativnoi reform (The mechanisms of new public administration and modernized bureau-

cracy in the administrative reform concept), [Elektronnyi resurs]. Chinovnik". 2005. No. 5 (39). URL:

http://chinovnik.uapa.ru/ru-ru/issue/2005/05/12 (accessed date: 25 April 2016).

17. Pravitel'stvo Frantsii; Kabinet SShA; Federal'noe pravitel'stvo Germanii; Sovet ministrov Italii (The Gov-

ernment of France; Cabinet of the United States; The German Federal Government; The Council of Ministers of

Italy) [Elektronnyi resurs]. Material iz Vikipedii – svobodnoi entsik-lopedii. URL: https//ru.wikipedia.org/wiki

(accessed date: 25 April 2016).

18. Ukaz Prezidenta Rossiiskoi Federatsii ot 2 iyulya 2005 goda No. 773 «Voprosy vzaimodeistviya i koordi-

natsii deyatel'nosti organov ispolnitel'noi vlasti sub"ektov Rossiiskoi Federatsii i territorial'nykh organov fed-

eral'nykh organov ispolnitel'noi vlasti» (Presidential Decree of July 2, 2005 № 773 "Issues of interaction and

coordination of activity of executive power bodies of the Russian Federation and territorial bodies of federal

executive bodies"), Sobranie zakonodatel'stva Rossiiskoi Federatsii. 2005. No. 27. St. 2730.

19. Polozhenie o polnomochnom predstavitele Prezidenta Rossiiskoi Federatsii v federal'nom okruge, utver-

zhdennoe Ukazom Prezidenta Rossiiskoi Federatsii ot 13 maya 2000 goda No. 849 (The state on the Russian

President's Plenipotentiary Representative in the federal District, approved by the Presidential Decree of May

13, 2000 № 84), Sobranie zakonodatel'stva Rossiiskoi Federatsii. 2000. No. 20. St. 2112.

20. Dekret SNK RSFSR ot 26 noyabrya 1918 goda «O postoyannoi shtatnoi Komissii pri Narodnom Komis-

sariate Gosudarstvennogo kontrolya»; Dekret SNK RSFSR ot 29 sentyabrya 1921 goda «O Shtatnoi Komissii

pri Narodnom Komissariate Truda»; postanovlenie SNK RSFSR ot 26 maya 1935 goda «O poryadke utver-

zhdeniya shtatov i smet administrativno-upravlencheskikh raskhodov i kontrole za ikh soblyudeniem» (De-

cree of the SNK RSFSR of November 26, 1918 "On the permanent staff of the Commission under the Peo-

ple's Commissariat of State Control"; Decree of the SNK RSFSR of 29 September 1921 "On the staff Com-

mission under the People's Commissariat of Labor"; Decree of the SNK RSFSR of 26 May 1935 "On the pro-

cedure for approval of state budgets and control over their observance"). SU RSFSR. 1918. No. 86. St. 892;

1921. No. 68. St. 534; 1935. No. 15. St. 160; SZ SSSR. 1935. No. 26. St. 208; 1941.


№ 3 (45) 2016)

32

УДК 340

МЕТАФИЗИКА ИНТЕРЕСА В УЧЕНИИ

И. КАНТА

METAPHYSICS OF INTEREST IN THE

PHILOSOPHY OF KANT

АЗНАГУЛОВА Гузель Мухаметовна AZNAGULOVA Guzel Mukhametovna

кандидат юридических наук, доцент, первый за-

меститель директора Института права, доцент

кафедры теории государства и права Федераль-

ного государственного бюджетного образова-

тельного учреждения высшего образования

«Башкирский государственный университет»,

г. Уфа, Россия. E-mail: [email protected]

Candidate of Sciences (Law), Associate Professor,

Deputy Director of the Institute of Law, Assistant

Professor of the chair of Theory of State and Law of

the FSBEI HE “Bashkir State University”,

Ufa, Russia. E-mail: [email protected]

В философском учении Иммануила Канта нема-

ловажное место уделено понятию «интерес», не

остались вне внимания мыслителя и проблемы

морали, связи интереса и воли. Проведенный ана-

лиз показал, что интерес, имеющий по своему

происхождению биосоциальную и нейропсихоло-

гическую природу, с содержательной стороны

И. Кантом характеризуется нравственно-психоло-

гическими, эстетическими, биологическими, ду-

ховными, политическими, экономическими, пра-

вовыми и иными аспектами. Автором установлено,

что неоценимое преимущество учения И. Канта

состоит в том, что оно выдвигает принципиальные

препятствия – своего рода правила отбора потен-

циально возможных действий - на пути достиже-

ния личной пользы, а именно: принцип нравствен-

ности, который сводится им к идее свободы.

Immanuel Kant placed the utmost importance on the

development of the concept of "interest" in his philo-

sophical doctrine; the thinker did not ignore issues of

morality, connection between interest and will. The

analysis shows that from the conceptual angle I. Kant

characterized the interest having in its origin neuro-

psychological and biosocial nature, by moral and

psychological, aesthetic, biological, spiritual, politi-

cal, economic, legal and other aspects. The author of

the article states that the invaluable advantage of

Kant's doctrine is that it creates fundamental obsta-

cles - a kind of selection rules of potential actions –

in the way of attaining personal profit, namely, the

principle of morality, which he reduced to the idea of

freedom.

Ключевые слова: юриспруденция, философия

права, учениеКанта, политико-правовая мысль,

метафизика, интерес, общественный интерес,

государственный интерес, мотив, категорический

императив, воля, общество.

Key words: jurisprudence, philosophy of law, the

doctrine of Kant, political and legal thought, meta-

physics, interest, public interest, state interest, mo-

tive, categorical imperative, will, society.

Становление капиталистической общественно-экономической формации в Западной

Европе, охватывающее конец XVII и начало ХIX веков, реформы социальной, экономической

и политической и иных сфер шли в тесной связи с развитием общефилософской и политико-

правовой мысли, составивших содержание европейского Просвещения, где достойное место

занимает немецкое Просвещение, явившее мировой культуре такие яркие имена, как

Г.В. Лейбниц, Х. Вольф, Х. Томази, Г.Э. Лессинг, И.В. Гете и другие.

Христиан Томази занимает заметное место в истории права [1, с. 143–157]на том осно-

вании, что он предвосхитил идею различия между правом и моралью; идеи свободы, пере-

шедшие из теории в практическую сферу - идеи, которые с иными философскими основания-

ми нашли развитие у титанического мыслителя, основоположника немецкой классической

философии Иммануила Канта (1724–1804 гг.) [2, с. 135], ранние годы творчества которого

могут быть отнесены в философской историографии к эпохе немецкого Просвещения. Он

определял Просвещение как более высокую ступень развития человека, как его способность

свободно и безгранично пользоваться своим разумом для познания всего сущего.




33

В данной статье мы ставим задачу рассмотрение метафизики интереса в учении

И. Канта о нравственности. Если принять точку зрения М. Хайдеггера и согласиться, что ме-

тафизика является центральным учением в философии, то «…разбор ее основных черт пре-

вращается в сжатое изложение главного содержания философии» [3; 4, с. 116-157].

Понимание обширности и глубины этой задачи, частично реализованной в упомянутой

монографии М. Хайдеггера, принуждает нас ограничиться определением метафизики, приве-

денной в «Новой Философской энциклопедии» Института философии РАН, а именно: «мета-

физика (греческий –metataphysika – то, что после физики) – философское учение о сверхо-

пытных началах и законах бытия вообще или какого-либо типа бытия) [5].Следует здесь при-

вести рассуждения самого И. Канта о метафизике. Он разделял древнегреческую философию

на три науки: а) физику, которая изучает законы природы; б) этику как науку о законах сво-

боды; в) логику – науку, не имеющую эмпирической части, являющейся формальной фило-

софией, изучающей форму рассудка и разума, общие правила мышления без различения объ-

ектов. Философию, где учение излагается из априорных принципов, И. Кант называет чистой

философией, которая «если она только формальная называется логикой; если она занимается

лишь определенными предметами рассудка, то она называется метафизикой» [6, с. 219]. По-

этому уместной является идея о метафизике природы и метафизике нравственности [6, с.

219].Из подобного разделения следует, что физика наряду с эмпирической частью имеет так-

же и рациональную составляющую и, аналогично, этика имеет эмпирическую часть (практи-

ческая антропология) и рациональную часть (учение о морали).

Важное место в философии И. Канта занимает его политико-правовое учение, изло-

женное в трудах «Критика чистого разума» (1781 г.), «Критика практического разума» (1788

г.), «Критика способности суждения» (1790 г.), «К вечному миру» (1795 г.), «Метафизика

нравов» (1797 г.) и другие. Идеями, изложенными в первую очередь в отмеченных трудах,

И. Кант открыл новое течение в общефилософской и политико-правовой мысли. Теория пра-

вового государства, основоположником которой он по праву считается, имеет важное совре-

менное значение и привлекает внимание многих ведущих исследователей современных про-

блем государства и права.

Особое внимание в своем творчестве И. Кант уделял учению о человеке, который есть

«самый главный предмет в мире», отличается от всего живого наличием сознания. Он утвер-

ждает, что «…все разумные существа подчинены закону, по которому каждое из них должно

обращаться с самим с собой и со всеми другими не только как со средством, но также как с

целью самой по себе» [6, с. 275].

Кантовское рассмотрение человека как самого по себе как цель представляет аб-

страктную форму учения о правах человека, приводящего к противоречию с принципом

справедливости, разрешение которого требует согласования интересов частного лица и

большинства людей.

И. Кант затрагивает проблему интереса [7] с точки зрения разработки системы морали

и критики практического разума. Его труд «Основы метафизики нравственности» [6, с. 219–

310] (1785 г.) имеет выдающееся историческое значение и содержит понятие «категориче-

ский императив», который означает всеобщий характер морали как области должного.

Понятие морали по Канту основывается на идее объективного принципа, навязывае-

мого воле, принадлежит к сфере безусловного должного, а само долженствование как дей-

ствие не обусловлено никакими интересами и целями субъекта. «Императивы, – отмечает

И. Кант, – согласно тому как они были нами раньше представлены, а именно всеобщий, по-

добный естественному порядку законосообразности поступков или всеобщего превосход-

ства разумных существ как целей самих по себе, исключали, правда, из своего повелевающе-

го значения всякую примесь какого-нибудь интереса как мотива как раз потому, что они бы-

ли представлены категорическими; но они были только приняты как категоричные, потому

что нам необходимо было принять такого рода императивы, если мы хотели уяснить понятие

№ 3 (45) 2016)

34

долга» [6, с. 273] (по Канту долг есть объективная необходимость поступка по обязатель-

ности - прим. А.Г.). При этом идея объективного принципа навязывается воле таким образом,

что воля «…должна быть не просто подчинена закону, а подчинена ему так, чтобы она рас-

сматривалась также как самой по себе законодательствующая и именно лишь поэтому как

подчиненная закону (творцом которого она может считать самое себя) [6, с. 273]. Далее в том

же контексте И. Кант добавляет: «… если мы мыслим такую волю (волю, устанавливающую

всеобщие законы – прим. А.Г.), то хотя воля, починенная законам, и может еще быть связана

с этим законом посредством какого-то интереса, однако воля, которая сама есть высшая зако-

нодательница, тем самым уже не может зависеть от какого-нибудь интереса…» [6, с. 273].

Следовательно, выдвигается принцип автономии воли, а интерес человека не выступает

причинением его воли (курсив – А.Г.). Целесообразно здесь сделать небольшие пояснения.

И. Кант, вводя в философский оборот термин максимы как чисто субъективных основополо-

жений для разных людей, отличает их от практических законов, имеющих объективный ха-

рактер, и посему обязательных для всех «разумных существ». При этом максимы могут опре-

деляться категорическими императивами. Он пишет: «…я должен поступать только так, что-

бы я также мог желать превращения моей максимы во всеобщий закон» [6, с. 238].

В то же время И. Кант утверждает, что «…интерес есть то, благодаря чему разум ста-

новится практическим, то есть становится причиной, определяющей волю. Поэтому только о

разумном существе говорят, что оно проявляет к чему-нибудь интерес; существа, лишенные

разума, имеют только чувственные побуждения. Непосредственный интерес в поступке разум

находит только тогда, когда общезначимость максимы этого поступка служит достаточным

определяющим основанием воли» [6, с. 306], то есть категорический императив являет собой

правило, характеризуемое объективной и всеобщей значимостью вне зависимости от каких

бы то ни было субъективных условий» [6, с. 306].

В течение многовекового этапа генезиса понятие «интерес» претерпел самые различные

и разнообразные толкования. Интерес выступал как феномен, не зависящий от морали

(Н. Макиавелли); как сущностная характеристика человека (Т. Гоббс); как порядочность,

честность и добродетель (Ф.М. Аруэ Вольтер); как общественная и государственная польза

(Д. Дидро); как основа общей воли государства (Ж.Ж. Руссо); как движущая сила для людей

(К.А. Гельвеций); как явление, связанное с потребностями (П.А. Гольбах).В отличие от всех

этих учений неоценимое преимущество учения Канта состоит в том, что оно выдвигает прин-

ципиальные препятствия – своего рода правила отбора потенциально возможных действий -

на пути достижения личной пользы, а именно: принцип нравственности, который сводится

им к идее свободы. Поэтому у И. Канта понятие интереса логически вытекает из понятия мо-

тива и означает мотив воли, а понятие максимы имеет своим основанием понятие интереса.

Следовательно, максима «лишь тогда в моральном отношении подлинна, когда она основы-

вается только на интересе к соблюдению закона. Все три понятия – мотива, интереса и мак-

симы – применимы только к конечным существам: все они предполагают ограниченность

природы существа, так как субъективный характер его произвольного выбора не сам собой

соответствует объективным законам практического разума; это потребность быть чем-то по-

буждаемым к деятельности, так как этой деятельности противодействует внутреннее препят-

ствие. Следовательно, к божественной воле они не применимы» [8, с. 405]. Можно предпо-

ложить тогда, что при определенных обстоятельствах интерес может выступать как опосред-

ственная причина моральных действий. Кажущееся противоречие снимается тем фактом, что

у морального интереса есть как объективные, так и субъективные основания. В то же время

выводы И. Канта не основаны на социальной обусловленности интереса и морали, а вытека-

ют из возведения в абсолют должного в противопоставлении к сущему как необходимому в

конкретных исторических условиях.


35


1. Коркунов Н.М. История философии права. Изд. 8-е.М. : ЛЕНАНД, 2014.

2. Спиркин А.Г. Философия: учебник. 2-е изд. М. : Гардарики, 2010.

3. Хайдеггер М. Основные понятия метафизики. Мир – конечность – одиночество. М. : В. Даль, 2013.

4. Хайдеггер М. Основные понятия метафизики // Вопросы философии. 1989. № 9. С. 116–157.

5. Новая философская энциклопедия: в 4 т. / Ин-т философии РАН. Нац. обществ.-науч. фонд ; предс.

научно-ред. совета В.С. Степин. М. : Мысль, 2000–2001. 2-е изд. исп. и доп. М. : Мысль, 2010 [Элек-

тронный ресурс]. URL:http//iphras.ru/enc.htm.

6. Кант И. Основы метафизики нравственности. Соч. в 6 т. Т. 4. Ч. 1. М.: Мысль, 1965.

7. Экимов А.И. Интересы и право в социалистическом обществе. Ленинград : Изд-во ЛГУ, 1984.

8. Кант И. Критика практического разума. Соч. в 6 т. Т. 4. Ч. 1. М.: Мысль, 1965.

References

1.Korkunov N.M. Istoriya filosofii prava (History of Philosophy of Law), Izd.8-e. M. LENAND, 2014.

2.Spirkin A.G. Filosofiya (Philosophy), Uchebnik 2-e izd. M. Gardariki, 2010.

3.Khaidegger M. Osnovnye ponyatiya metafiziki. Mir – konechnost' – odinochestvo (Basic concepts of meta-

physics. World – finiteness – loneliness), M. V. Dal', 2013.

4.Khaidegger M. Osnovnye ponyatiya metafiziki (Basic concepts of metaphysics), Voprosy filosofii.1989.

No. 9, рр.116–157. 5.Novaya filosofskaya entsiklopediya (New Encyclopedia of Philosophy).V 4 t. / In-t filosofii RAN. Nats.obshchestv. – nauch. fond. – Preds. nauchno-red. soveta V.S. Stepin. M. Mysl', 2000–2001. 2-e izd. is-prav. idopol. M.: Mysl', 2010. Elektronnyi resurs. URL:http//iphras.ru/enc.htm. 6.Kant I. Osnovy metafiziki nravstvennosti (Grounds of Metaphysics of Morals). Soch. v 6 t. T. 4. Ch. 1. M. Mysl', 1965. 7.Ekimov A.I. Interesy i pravo v sotsialisticheskom obshchestve (Interests and law in socialist society), Len-ingrad. Izd-vo LGU, 1984. 8.Kant I. Kritika prakticheskogo razuma (Critique of Practical Reason), Sochineniya v 6 t. T. 4. Ch. 1. M. Mysl', 1965.


УДК 340

ПРАВО НАЦИЙ НА САМООПРЕДЕЛЕНИЕ

В ГОСУДАРСТВАХ ЕВРОПЫ: ПРОШЛОЕ

И СОВРЕМЕННОСТЬ

THE RIGHT OF NATIONS TO SELF-

DETERMINATION IN EUROPEAN STATES:

PAST AND PRESENT

СУЛТАНОВ Ахсан Харисович SULTANOV Akhsan Kharisovich

кандидат исторических наук, доцент, начальник

кафедры истории и теории государства и права

ФГКОУ ВО «Уфимский юридический институт

Министерства внутренних дел Российской Феде-

рации», г. Уфа. Россия.


Candidate of Sciences (History), Head of the De-

partment of History and Theory of State and Law of

the FSGEI HE “Ufa Law Institute of the MIA of

Russia, Ufa, Russia. E-mail: [email protected]

Одним из самых ярких лозунгов, свидетельство-

вавших о коренном переломе в имперском про-

странстве Европы, стал призыв к самоопределе-

нию народов. Подобный феномен появился в Ев-

ропе, где находились центры трех крупнейших

One of the brightest mottos, which gave evidence

on the radical turn in the imperial area of Europe,

was the plea for self-determination of people. Such

a phenomenon appeared in Europe, where the cen-

ters of three largest states – the British, Russian and

№ 3 (45) 2016)

36

государств – Британской, Российской и Австро-

Венгерской империй. На этом фоне представляет

интерес, как лозунг самоопределения наций

находил свое практическое применение в дея-

тельности различных политических сил. Сегодня

становится очевидным, что в современных усло-

виях государства, призванные олицетворять за-

падную демократию, сами непосредственно стал-

киваются с наследием политических реалий, воз-

никших в начале XX в. На протяжении всего XX

и начала XXI столетий представители Западной

Европы при энергичной поддержке США решали,

когда дать отмашку движениям за национальное

самоопределение, а когда нет. «Бумеранг исто-

рии» вернулся к тем, кто когда-то пытался замал-

чивать проблемы национального самоопределе-

ния.

Austro-Hungarian Empires were situated. In this

context, it is interesting to know how the motto of

self-determination finds its practical appliance in

activities of various political forces. At present, it is

obvious that under modern conditions, states, which

are destined to personify western democracy, face

the legacy of political realia, which appeared in the

beginning of the XX century. Throughout the whole

XX and the beginning of XXI centuries, the repre-

sentatives of Western Europe with the assistance of

the USA decided when it is necessary to approve

the movements for national self-determination.

“History boomerang” returned to those, who tried

to conceal the problems of national self-

determination.

Ключевые слова: самоопределение наций, внут-

ренняя и внешняя политика, коренной перелом,

демократия, европейские страны.

Key words: national self-determination, domestic

and foreign policy, radical change, democracy, Eu-

ropean countries.

На рубеже XIX и XX веков одним из самых ярких лозунгов, свидетельствовавших о

коренном переломе в имперском пространстве Европы, стал призыв к самоопределению

народов. Подобный феномен появился в Европе, где находились центры трех крупнейших

государств – Британской, Российской и Австро-Венгерской империй. Не случайно, что ситу-

ация обострилась именно в Европе, где в начале XX века вспыхнули балканские войны, а за-

тем и Первая мировая. Не следует так же забывать о том, что значительные территории евро-

пейских государств находились под контролем другой империи, центр которой располагался

в азиатской части планеты, – Османской. Таким образом, население европейских государств

вступило в новое, XX столетие, с четко очерченными представлениями о необходимости раз-

решения вопросов, связанных с судьбой народов, не имевших своей государственности.

С другой стороны, следует обратить внимание на следующее обстоятельство. Только

на рубеже XIX и XX вв. проблемы национальных взаимоотношений вышли на межгосудар-

ственный уровень и приобрели специфическое отражение, получив свое оформление как пра-

во наций на самоопределение. Достаточно вспомнить, что данное требование фактически од-

новременно появилось в программных документах двух разноплановых политиков – Вуд-

ро Вильсона и Владимира Ульянова-Ленина.

Первая мировая война и крушение старых европейских империй означали не только

триумф демократии, но и в более отдаленной перспективе – торжество национализма. С рас-

ширением принципа национального самоопределения от западной части Европы до цен-

тральной и восточной зон парижские мирные соглашения установили образцы границ и тер-

риторий, основы которых сохраняются и сегодня. Уже упомянутый триумф национализма

предопределил последовавший в этот период конвейер всплеска кровопролития, войн, граж-

данских потрясений. С тех пор, как развитие национальных государств, привело к этнической

чересполосице в восточной Европе, проблемы национальных меньшинств стали преоблада-

ющими в политической жизни многих стран.

Когда формирование государства происходит в этимологическом развитии категории

«суверенитет» из «народа» и это понятие строго связано с конкретной нацией, тогда наличие

внутри указанных границ других этнических групп не может не восприниматься как своеоб-

разный укор, угроза или вызов в глазах тех, кто свято придерживался принципов националь-

ного самоопределения.


37

Любопытно, что в этом отношении многонациональные империи в девятнадцатом

столетии функционировали совершенно на других принципах. Лояльность к династической

власти, а не принадлежность к господствующему этносу, обеспечивала легитимность суще-

ствования государства. Неудивительно, что в подобных условиях этнические немцы могли

занимать высокие посты в царской администрации России, а дипломаты, представлявшие

Османскую империю на международных конгрессах, подчас были греки по происхождению.

Первая мировая война разрушила последние остатки подобного «интернационализма».

Первыми странами, где национальный аспект стал выходить на передние позиции, стали

Германия и Греция. Параграф 4 программы нацистской партии 1920 г. гласил буквально сле-

дующее: «никто, кроме членов нации, не может быть гражданами государства». Причем это

положение, по замыслу составителей документа было применимо к большей части европей-

ских стран. В состояние подобного транса впадали и представители научного сообщества.

Так, греческий исследователь Камбуроглоу, приводя в своем исследовании аргументы в

пользу необходимости переименования турецких и славянских названий населенных пунктов

в греческие, заявил буквально следующее: «на греческой земле не должно оставаться ничего

негреческого» [1, p. 41].

Западные исследователи обращали особое внимание на тот факт, что многие европей-

ские страны в этническом плане не представляли собой однородного начала. В этом смысле

версальские соглашения предоставили 60 миллионам собственные государства, при этом

превратив другие 25 миллионов в национальные меньшинства. Эти меньшинства включали

не только евреев, цыган, украинцев и македонцев, но и бывшие господствующие группы, та-

кие как немцы, венгры и мусульмане. Так как, бывшие «хозяевами жизни» в Османской и

Австро-Венгерской империях этносы в особенности рассматривали себя как более цивилизо-

ванные по сравнению с крестьянскими выскочками, ставшими теперь правящим слоем, им

тяжело было представить вхождение (фактическую ассимиляцию) в новую национальную

культуру, как предлагала новая либеральная доктрина. Фактически, в Европе в период между

двумя войнами ни меньшинства, ни национальное большинство не верили в ассимиляцию;

новые демократические государства склонялись к исключительности и демонстрации антаго-

низма в сфере этнических отношений.

Державы-победители в Версале попытались приостановить процесс возникновения

межнациональных конфликтов посредством разрешения данной проблемы чисто юридиче-

ским средством. По замыслу, прежде всего, лидеров Великобритании и Франции этнические

меньшинства должны были оставаться в местах постоянного проживания. Одновременно

указанные группы должны были быть защищены нормами международного права с тем, что-

бы они впоследствии приобрели чувства национальной принадлежности. Подобный расчет

вряд ли оправдал бы себя в будущем. К тому же различные международно-правовые акты не

могли обуздать национальную дискриминацию в отношении этнических меньшинств. Доста-

точно было в этой связи проанализировать данную ситуацию в поверженной Германии.

Ярким образцом политического «вальсирования» с лозунгом «права наций на само-

определение» можно назвать речь А. Гитлера в Берлине в 1938 году непосредственно перед

вторжением германского вермахта на территорию Судетской области Чехословакии. Исто-

рию возникновения этой восточно-европейской страны он относит к 1918 г., когда Централь-

ная Европа была разорвана в клочья безумными, так называемыми «государственными деяте-

лями» под лозунгом «права наций на самоопределение». Чешские силы во главе с Бенешем

нарушили права (последовательно перечисляет фюрер германского рейха) «словаков, трех с

половиной миллионов судетских немцев. К ним надо добавить свыше одного миллиона вен-

гров, «карпатских русских» (термин А. Гитлера – А.С.) и несколько сотен тысяч поляков».

Обвинив правительство Чехословакии в грубом попрании лозунга «права наций на самоопре-

деление», в самом конце речи он обратился с весьма любопытным призывом к правительству

Бенеша «договориться с другими национальными меньшинствами мирно и без насилия». То-

№ 3 (45) 2016)

38

гда, заявил пафосно Гитлер: «я не буду больше интересоваться чешским государством…нам

не нужны будут чехи» [2, pp. 52–53].

Сегодня прошло два с половиной десятилетия с того времени, когда с политической

карты планеты исчезло государство, территория которого охватывала 1/6 земной поверхно-

сти. Не будет преувеличением подчеркнуть, что данный факт вполне очевидно выстраивается

в цепи событий, происходивших в странах социалистического содружества, на фоне карди-

нальных изменений геополитического характера на рубеже 80–90-х годов XX века. Речь идет

о серьезных политических последствиях, связанных с трансформацией государственно-

правового режима в странах Восточной Европы. Говоря о последовавшем распаде СССР,

необходимо отметить не только факт правовых (особенно в сфере международных отноше-

ний) последствий указанного события. Следует напомнить также о том, что Советский Союз,

Югославия и ЧССР в свое время символизировали торжество принципов социалистического

федеративного государства. В этом смысле возникает вопрос о возможной предопределенно-

сти разрушения государства, в основу которого были заложены принципы социалистического

подхода к строительству федеративного государства. Подобный тезис получил широкое рас-

пространение в связи с констатацией причин распада союзной государственности, когда фак-

тор усиления сепаратистских тенденций в ряде республик СССР сыграл, во многом, опреде-

ляющую роль. Анализ непосредственно причин указанного процесса распада следует, на наш

взгляд, начинать с внимательного рассмотрения особенностей исторического развития от-

дельных многонациональных государств.

Применительно к анализу истории социалистических стран переход к взвешенной и

объективной оценке происходивших изменений в области национально-государственного

строительства произошел относительно недавно. В частности, в современной научной лите-

ратуре начался процесс пересмотра оценок относительно решения важнейшего для Чехосло-

вакии национального вопроса.

Исследователи отмечают, что создатели возникшей после Первой мировой войны рес-

публики исходили из концепции «чехословакизма», согласно которой чешский и словацкий

народы рассматривались как единое целое. Это была, как подчеркивают отдельные авторы

«наспех созданная политическая конструкция, основанная на чрезвычайной схожести языков

(каждый чех мог без специального обучения понять словака и наоборот). Но эта конструкция

полностью игнорировала различия, проистекавшие от непохожих друг на друга истории и

культуры этих народов» [3, pp. 45–46].

В экономической сфере нельзя было игнорировать пропасть, разделявшую чешские тер-

ритории, с одной стороны Словакией и Закарпатской Украиной, с другой. Чешские области в

промышленном отношении были одним из самых развитых регионов в Центральной Европе.

Здесь, наряду с такими традиционными отраслями как производство текстиля и стекла суще-

ствовало развитое машиностроение, включая заводы по производству автомобилей и самоле-

тов, электронного оборудования, фабрики по производству обуви, угольные шахты. Кроме то-

го, наличие высокой культуры сельскохозяйственного производства, где активно проявлялись

преимущества кооперативного производства, были созданы предпосылки для оживленного ро-

ста промышленного производства продуктов питания. На этом фоне перспективы развития ма-

нуфактурной промышленности в Словакии выглядели весьма пессимистичными.

На почве экономического дисбаланса проистекали и другие различия. В то время как

чешское общество характеризовалось значительной социальной и политической дифферен-

циацией, для словаков были характерны однородность и преобладание сельского населения.

В Словакии особенно чувствовалось отсутствие образованного и значительного по своей

численности среднего класса. А те, кто мог претендовать на это, во многом приняли язык и

стиль жизни правящей когда-то венгерской элиты.

Авторы, рассматривающие исторические особенности развития двух народов, подчер-

кивают наличие и других факторов: «(например, из 400 лиц, представлявших литературу и


39

журналистику на словацкой территории перед войной, только 19 отнесли себя к словакам,

334- к венграм, 47- к немцам). Словаки в отличие от чехов не могли черпать силы из ранних

традиций независимой государственности. Из всех институтов в Словакии только католиче-

ская церковь пользовалась наибольшим уважением, в то время как на чешских территориях

ее влияние продолжало ослабевать» [3, p. 46].

Для исследователей в этом плане дилемму представлял лишь один вопрос: почему из

многонациональной страны, которая получила государственную независимость в 1945 г., Че-

хословакия после 1948 г. превратилась в двунациональное (фактически унитарное) государ-

ство. Впоследствии, в 1969 году происходит его трансформация в федеративное государство,

а с 1 января 1993 г. Чехословакия перестает существовать как государственное целое, рас-

павшись на независимые Чешскую и Словацкую республики.

Процесс мирного «развода» происходил в условиях, когда представители двух нацио-

нальностей, особенно избранные в представительные органы, стали выдвигать более четкие

требования. Первый конфликт произошел в начале 1990 г. по вопросу о названии государ-

ства. Тогда на заседании парламента словацкие депутаты отклонили предложение президента

вернуться к названию «Чехословацкая Республика». В результате длительных переговоров

было принято решение назвать государство «Федеративная Республика Чехов и Словаков».

Это соглашение было достигнуто 20 апреля 1990 г.

«Разногласия по поводу наименования государства, – отмечают чешские исследователи

П. Корней, Дж. Покорный, – были не столь важны, если бы они не отражали глубокие различия

в оценках общего прошлого» [3, pр. 86–87]. Они же отмечали различное отношение в двух рес-

публиках к проблемам экономических преобразований. В Словакии их воспринимали с мень-

шей степенью энтузиазма и относились более внимательно, чем в Чехии. Согласно оценке ука-

занных авторов, «голоса из Словакии, призывавшие к большей независимости от Праги не

могли не найти соответствующего отзвука в Чехии. Оба национальных правительства, чеш-

ское, которое возглавлял Петр Питхарт и словацкое во главе с Владимиром Месияром, при-

держивались убеждения, что сильные республики при наличии подлинных инструментов для

принятия кардинальных решений могли бы стать лучшей основой для подлинной федерации.

Национальные правительства также по нарастающей вторгались в сферу юрисдикции феде-

рального правительства. Происходил процесс уменьшения степени их независимости внутри

федерации и одновременно республики все больше дистанцировались друг от друга» [3, p. 87].

Подготовка ко вторым парламентским выборам в стране происходила в условиях, ко-

гда звучали призывы к радикальному изменению конституционных отношений между двумя

частями на основе конфедерации. Подобные призывы наряду с высказываниями за полную

независимость получали все большую поддержку в Словакии, особенно в кругах, близких

Движению за Демократическую Словакию, лидером которого В. Месияр. Словацкая нацио-

нальная партия выступала за полную независимость. Любопытно, что правые защищали си-

стему сосуществования. Общественность в самой Чехии отклоняла предположение о конфе-

деративном устройстве, одновременно соглашаясь с тем, что чехи не имеют права помешать

словацкой нации последовать по пути к национальному суверенитету» [3, p. 87]. В конечном

результате «несмотря на всевозможные опасения раздел (включая национальные валюты)

произошел в атмосфере спокойствия и полного достоинства» [3, p. 88].

Как демонстрируют события последнего десятилетия в отношении требования о праве

наций на самоопределение произошел своеобразный ренессанс. События вокруг Косово пока-

зали избирательное отношение западных государств к требованию реализации права этниче-

ских групп на формирование самостоятельного государства. В данном случае было продемон-

стрировано полное безразличие к интересам сербского населения. Когда же встал вопрос о гос-

ударственном самоопределении населения крымского полуострова, государства, позициони-

рующие себя в качестве поборников демократии, объявили себя сторонниками сохранения гос-

ударственной целостности Украины. Характерно, что буквально за считанные недели до этого

№ 3 (45) 2016)

40

их представители приложили немалые усилия по дестабилизации общественно-политической

ситуации в этой, четвертой по размерам территории, страны Европы. Более того, в результате

этих усилий был вынужден уйти в отставку законно избранный президент Украины.

Осенью 2014 г. весь мир с большим напряжением ждал результатов референдумов в

Шотландии и Каталонии. Следует отметить, что лидеры западных государств фактически

напрямую поддержали руководителей Испании и Великобритании в их стремлении сохра-

нить государственную целостность своих стран. Характерно, что если в Испании руководство

страны занимало позицию полного неприятия действий сторонников независимости Катало-

нии, то в Соединенном королевстве власти приложили все усилия по развертыванию мощной

агитационной кампания за сохранение Шотландии в составе Великобритании. Использова-

лись все приемы цивилизованной борьбы: от публикаций в газетах о неизбежном экономиче-

ском фиаско, которое ждет самостоятельную Шотландию, до представителей основных поли-

тических партий, призывавших голосовать «NO» (за целостность страны). Даже бывший

премьер-министр Гордон Браун, который особо ранее не блистал ораторскими способностя-

ми, произнес в столице Шотландии Эдинбурге эмоциональную по форме и весьма рельефную

по своему содержанию речь.

Британские газеты летом 2014 года в буквальном смысле не уходили на каникулы. Им

пришлось, не покладая рук, заняться пропагандой. Газета «Дейли телеграф» в номере от 20 ав-

густа привела устрашающие цифры о том, что разведанных запасов нефти в Северном море, на

которые рассчитывает в будущем руководство свободной Шотландии, хватит, в лучшем случае,

на 15 лет. Причем Ян Вуд, богатейший нефтегазовый промышленник, предсказавший столь

мрачную перспективу, напрямую обратился к молодым жителям Шотландии, которым предсто-

яло голосовать на референдуме. Он подчеркнул, что к тому времени, когда современные моло-

дые люди, достигнут среднего возраста, нефти не останется на жизнь грядущих поколений.

«Гардиан» в номере от 13 августа 2014 г. приводит слова управляющего Банка Англии

Марка Карни о том, что в случае возможной победы националистов неизбежно возникнут

разногласия между британским и шотландским правительствами по вопросу о будущем фун-

та стерлингов. Это, как подчеркивает М. Карни, неизбежно приведет к необходимости реше-

ния проблемы «финансовой стабильности». В случае победы указанных сил миллиарды фун-

тов будут вывезены из Шотландии. Та же газета в статье от 27 августа опубликовала матери-

ал о том, что 130 видных представителей шотландского бизнеса подписали письмо с обраще-

нием голосовать в пользу сохранения унии с Британией. В письме авторы утверждают, что в

противоположном случае возникнет ситуация, когда все вопросы экономического развития

«будут окутаны туманом». В сложном положении окажутся проблемы денежной единицы и

экспортной политики Шотландии, вопросы налогообложения и регулирования бизнеса, пен-

сионного обеспечения, членства Шотландии в Европейском Союзе. Авторы письма преду-

преждают: «неуверенность – плохо для бизнеса».

К сторонникам поддержания целостности Великобритании присоединился президент

США Барак Обама. Он в начале лета 2014 г. заявил о своей поддержке действий премьер-

министра Великобритании. В самом начале своего выступления глава США сделал оговорку,

что предстоящее голосование – это решение самих шотландцев. Далее прозвучали традицион-

ные фразы, которые констатировали позитивный потенциал британской государственности. Бы-

ло отмечено, что Соединенное Королевство развивалось до этого времени «достаточно хоро-

шо». Однако главный посыл прозвучал в заключительной части речи Б. Обамы: Вашингтон

«глубоко заинтересован в том, что один из самых ближайших наших союзников, который когда-

либо был у нас, оставался сильным, здоровым, объединенным и эффективным партнером» [4].

Таким образом, сегодня становится очевидным, что в современных условиях государ-

ства, призванные олицетворять западную демократию, сами непосредственно сталкиваются с

наследием политических реалий, возникших в начале XX в. Следует подчеркнуть также тот

очевидный факт, что на протяжении всего XX и начала XXI столетий представители Запад-


41

ной Европы при энергичной поддержке США решали, когда дать отмашку движениям за

национальное самоопределение, а когда нет. «Бумеранг истории» вернулся к тем, кто когда-

то пытался замалчивать проблемы национального самоопределения.


References

1. Mazover Mark. Dark continent: Europe`s twentieth century. London. Penguin books, 2010.

2. 501 must – know speeches. Hong Kong, 2009.

3. Cornej Petr, Pokorny Jiri. A brief history of the Czech lands. Prahа, 2003.

4. The Guardian. 2014, June 8.


УДК 340

ПРОБЛЕМЫ ПРАВОВОГО ГОСУДАРСТВА

В КОНТЕКСТЕ ГОСУДАРСТВЕННОГО

СУВЕРЕНИТЕТА

THE PROBLEM OF THE RULE-OF-LAW STATE

IN THE CONTEXT OF STATE SOVEREIGNTY

ХАБИРОВ Радий Фаритович KHABIROV Radiy Faritovich

кандидат юридических наук, заместитель

начальника Управления Президента Российской

Федерации о внутренней политике, г. Москва,


Candidate of Sciences (Law), Deputy Head of the

Russian President’s Domestic Policy Directorate,

Moscow, Russia. E-mail: [email protected]

В статье предпринимается попытка реабилитиро-

вать марксистский материализм как методологи-

ческий подход, к которому в настоящее время на

волне мирового кризиса 2008 г. приковано внима-

ние нацеленных на выяснение метафизики проис-

ходящих трансформаций ряда выдающихся зару-

бежных исследователей. Автор, настаивая на

необходимости сохранения преемственности в том

числе от периода социализма, утверждает, что

марксизм как идеологию и огосударствленный со-

ветский проект номенклатурного капитализма

нельзя сравнивать с методологией научного поис-

ка первопричин происходящих явлений процессов

и фактов и подменять одно другим, смещая таким

образом акценты критики в негативную плоскость

дискуссии. В работе анализируются взгляды ве-

дущих ученых-теоретиков, марксистские и

неомарксистские идеи, программные документы,

высказывания партийных лидеров и отчеты позд-

ней советской эпохи, эволюционные предпосылки

к пониманию необходимости реализации концеп-

ции правового государства в Советском Союзе от

осторожных заявлений к всемерному принятию

уже на официальном уровне. Линейные простые

внешние описательные модели автор признает ма-

In this paper, the author attempts to rehabilitate

Marxist materialism as a methodological approach,

which on the wave of the global crisis of 2008

draws the attention of a number of prominent for-

eign researchers focused on revealing metaphysics

of ongoing transformations. By insisting on the

need to maintain continuity including the period of

socialism, the author states that Marxism as an ide-

ology and the nationalized Soviet project of nomen-

clature capitalism can not be compared with the

methodology of scientific research of sources of

ongoing phenomena, processes and facts and we

must not substitute one for another, shifting critical

emphasis in the negative form of discussion. The

author analyzes leading scientific theorists’ views,

Marxist and neo-Marxist ideas, policy documents,

party leaders’ statements and reports of the late So-

viet era and evolutionary background to the under-

standing of the need to implement the rule-of-law

state concept in the Soviet Union from cautious

statements to full adoption on the official level. The

author thinks that linear simple external descriptive

models are unproductive in the analysis of seeming-

ly insurmountable difficulties in the way to run the

Russian rule-of-law state model, therefore accord-



№ 3 (45) 2016)

42

лопродуктивными в вопросах анализа кажущихся

непреодолимыми сложностей на пути реализации

российского проекта правового государства, в свя-

зи с чем материалистические рациональные нео-

марксистские объяснения считает наиболее адек-

ватными современной действительности. Все эти

проблемы автор прямо или косвенно увязывает с

вопросами государственного суверенитета.

ing to the author rational neo-Marxist materialist

explanations are the most adequate to modern reali-

ty. The author directly or indirectly links all these

problems to the question of state sovereignty.

Ключевые слова: материалистическая теория

права, марксизм, методология, правовое государ-

ство, государственный суверенитет.

Key words: materialist theory of law, Marxism,

methodology, rule-of-law state, national sovereignty.

Государственный суверенитет, правовое регулирование и национальные возможности

по защите прав человека напрямую связаны с проблемой реализации идеи правового госу-

дарства, обеспечения верховенства права, авторитета пронизанного духом справедливости

законодательства. В настоящее время мы со всей очевидностью сталкиваемся с ситуацией,

когда, отказавшись от всего советского наследия в объяснении метафизики существа право-

вых явлений, процессов и фактов, польстившись на внешне описательные модели того «как

работает верховенство права в западных странах» излишне поверхностно и линейно подошли

к реализации собственного проекта. В результате недооценка «подводных течений» и игно-

рирование первопричин привели к необъяснимым в простых линейных моделях сложностям.

По существу внешнеописательная канва концепции без погружения в экономический

многое, если не все объясняющий базис, заложенное в ее основу самоограничение государ-

ства правом вызывало в теории государства и права советского периода, как и в отраслевых

юридических науках, критику данного учения как буржуазного, чуждого марксистско-

ленинскому подходу, ретуширующего истинное положение вещей. И эта критика именно с

метафизических позиций в целом была справедлива. Принятие за основу концепции правово-

го государства в дальнейшем общественно историческом развитии было ошибочно антагони-

стически противопоставлено марксизму, с которым, казалось, следовало покончить раз и

навсегда, как и со всем советским наследием тоталитаризма. Смещение акцента к идеологии

марксизма совершенно оттенило то рациональное и наиболее соответствующее действитель-

ности, что в настоящее время привлекает внимание зарубежных и твердо стоящих на матери-

алистической основе собственных исследований отечественных специалистов. Более того,

оказавшиеся в тупике любых других рациональных объяснений возникающих проблем вер-

ховенства права исследователи так же обратили внимание на материалистическую рацио-

нальность марксизма. Один из ведущих специалистов в области теории правового государ-

ства Ф.М. Раянов пишет: «Поскольку мы в России долгое историческое время жили под

сильным влиянием марксистско-ленинской идеологии, то можно сразу отметить, что скоро,

руководствуясь этой идеологией, к параметрам гражданского общества и правового государ-

ства выйти невозможно» [1, с. 28]. Это верно именно в отношении той идеологии, которая

безраздельно господствовала как искажающее реальность обоснование развитого социализма,

в действительности являвшегося государственным капитализмом. Тем не менее, рационализм

материализма в марксистской, а современной ситуации неомарксистской трактовке чрезвы-

чайно полезен для анализа экономической предопределенности происходящих социально-

политических трансформаций. Иными словами, извращающая реальное положение вещей

идеология не отменяет методологии исследования в той части, которая вне всяких сомнений

валидна в современных условиях, т.е. прошла испытание временем.

Кризис 2008 г. привел к тому, что уже в цивилизованном западном мире к марксизму

интерес возрос многократно: именно в этот период отмечается рост продаж в Германии, США

и других развитых странах фундаментального труда К. Маркса «Капитал», интеллектуалы нео-


43

либералы переходят в стан неомарксистов (Жак Аттоли), набирает популярность книга

неотроцкистов Теда Гранта и Аллана Вудса о философской диалектике и современной науке

(«Reason in revolt: dialectical philosophy and modern science»), которая была переведена на рус-

ский язык и вышла под названием «Бунтующий разум: Марксистская философия и современ-

ная наука» [2], а работы, не скрывающего своего признания авторитета марксизма, Юргена Ха-

бермаса не только активно переводятся на русский язык, но получают один из самых высоких

коэффициентов цитируемости в российских обществоведческих и многих других науках. Даже

те, кто не прекратил позиционирования марксизма в одной ценностной нише с фашизмом, бы-

ли вынуждены столкнуться с тупиковым агностицизмом. Главный редактор журнала «Wired»

Крис Андерсон отмечает: «По таким критериям практически все, во что я верю, доказать не-

возможно. В том числе и то, что демократия, капитализм и другие рыночные системы (и эво-

люция!) лучше, чем их альтернативы. В самом деле, получается, что теперь я должен говорить

«теория демократии», «теория капитализма» и согласиться с тем, что в школах нужно изучать и

альтернативные учения – например, фашизм и марксизм» [3, с. 36–37].

Освобожденный от догматической концептуальной необходимости принимать все

учение и в не меньшей степени идеологию в целом и без купюр марксизм уже не является

чем-то неизменно «отлитым в бронзе», а отдельные его положения как в духе дня сегодняш-

него, так и на вполне понятную близкую и отдаленную перспективу не выглядят бесспорны-

ми. Но тот весьма обстоятельный и многое объясняющий неомарксистский анализ первопри-

чин происходящих экономических и политических общемировых тенденций, напрямую ка-

сающихся существа права и его институтов, метафизики проблем воплощения в реальность

правового государства, как представляется, наиболее интересен.

Приняв за основу необходимость строительства вначале советского правового госу-

дарства, а с развалом Советского Союза уже и без слова «советского», мы легко уверовали в

то, что простыми политико-правовыми решениями ситуация не просто сдвинется с мертвой

точки, но и приобретет однозначно конструктивное направление общественно-исторического

развития. Уже в поздесоветское время декларации о необходимости построения социалисти-

ческого правового государства выглядели лишь фасадом, за котором происходило главное:

«К политической номенклатуре, прежде всего партаппарату, безраздельно распоряжавшемуся

богатствами страны в силу неограниченности власти, пришло понимание того, что сохранить

свое господство они могут только превратившись во владельцев государственного общена-

родного имущества на правах собственников» [4, с. 632]. Поэтому уже с поздесоветского

времени действительность оказалась куда сложнее простых и линейных прогнозов, нереали-

стичных программных документов, а заявленные декларации настолько расходились с ис-

тинным положением вещей, что пессимизм и даже неприятие институтов правового государ-

ства преимущественно в просвещенной части общества накапливались по мере того, как не

находилось адекватных объяснений происходящему и правильных решений к преодолению

возникающих трудностей. В этой связи, реабилитация марксизма в его наиболее бесспорной

рационалистической части для получения ответа на вопросы об истинных причинах возни-

кающих сложностей с демократизацией постсоветского российского государства и произо-

шедших ошибок советского прошлого без не имеющей особого смысла демонизации отдель-

ных исторических персон представляется своевременной.

Повышенный интерес к марксизму в западном обществе и в первую очередь в среде

интеллектуалов возникает всякий раз на волне случающихся имманентных капитализму кри-

зисов, которые уже в транснациональном варианте угрожают стабильности всей мировой

экономики. Одна из известнейших представителей западной неомарксистской мысли

Р. Дунаевская, симпатиям которой к марксизму в немалой степени способствовала Великая

депрессия 1930-х гг. в США, очень емко охарактеризовала степень несвободы в капиталисти-

ческом западном обществе и в странах советского социализма созвучно обобщениям Франк-

фуртской школы, по существу сведя воедино тоталитаризм государственного советского ка-

№ 3 (45) 2016)

44

питализма с тоталитаризмом западных корпораций. Как представляется, справедливость вы-

водов здесь не требует комментариев, но приведший к развалу советского государства кризис

был связан именно с тем, что так называемый развитой социализм в действительности ока-

зался государственным номенклатурным капитализмом с теми ему имманентными экзистен-

циальными конфликтами, которые оставили страны соцлагеря по существу наедине со свои-

ми проблемами. В заочной дискуссии с либертаристами, превозносящими священный статус

права частной собственности выше всех прочих ценностей, Р. Дунаевская, опираясь на из-

вестное теории суждение К. Маркса о частной собственности как основы права капиталиста

присваивать чужой неоплаченный труд или его продукт, отмечала: «Производство прибавоч-

ной стоимости – движущий мотив капиталистического производства. Отсюда настоятельная

необходимость для капиталиста платить рабочему по минимуму и выжимать из него по мак-

симуму» [5, с. 152]. Как известно, в своем классическом произведении «Капитал» К. Маркс

называл промышленный капитал единственным способом существования капитала, «при ко-

тором функцией капитала является не только присвоение прибавочной стоимости, соответ-

ственно присвоение прибавочного продукта, но в то же время и ее создание» [6, с. 52]. Что

здесь не соответствует реальному положению в любой современной действительности капи-

талистического производства? Разве что появились новые формы существования капитала в

спекулятивно-финансовых транснациональных институтах и американского экономического

империализма на основе гегемонии доллара в международных расчетах. Однако здесь не со-

здается прибавочной стоимости, кроме расширения сферы присутствия спекулятивных фи-

нансов. Какое легитимирующее начало в теории правового государства это присвоение чужо-

го труда мы можем обнаружить, и как в этой связи происходящее согласуется с либертарны-

ми стенаниями о священности права частной собственности, коль скоро полученное соб-

ственным трудом и приращение собственного благосостояния столь легко присваивается?

Что это за парадокс уживающихся с либертарными представлениями форм присвоения чужо-

го, столь последовательно осуждаемого либертаристами применительно к священнодейству

собственности? И наконец, почему либертаризм с его всепоглощающим приматом права

частной собственности так прочно вошел в наше миропонимание и выкристаллизовался в от-

дельное политико-правовое направление, а марксизм практически без научно обоснованной

аргументации, как и все советское наследие, был брошен штандартом побежденных к ногам

победителей? Может потому, что описательные модели стали более удобными для создания

видимости справедливости и низвержения необходимости определиться с первопричинами

происходящего уже на фоне случившихся успехов? Однако на фоне того, как успехов не слу-

чилось, а неолиберальный проект реформ 1990-х гг. обанкротился, возникла насущная необ-

ходимость исследования причин того, почему к правовому государству мы никак не прибли-

зимся, в чем основы возникающих общественно-политических кризисов, создающих угрозы

существования постсоветским государствам разрушением фактического суверенитета («кли-

ническая смерть» государства) и последующим нивелированием суверенитета уже юридиче-

ского («биологическая смерть» политической организации общества). Нельзя не согласиться

с М.Н. Марченко в том, что суверенитет государства в формально-юридическом смысле не

подвергается сомнению даже в случае его материализованного деления и отчуждения до тех

пор, пока существует само государство: «В юридическом плане суверенитет государства …

всегда един, неотчуждаем и неделим, независимо от того, идет ли речь о доправовом, или же

о правовом государстве» [7, с. 207].

В действительности как учение марксизм методологически нисколько не противоречит

исследованию проблем правового государства, а его критический потенциал, особенно широ-

ко развернувшийся на фоне последнего в ретроспективе, но, к сожалению, не в будущем ми-

рового кризиса, может быть только полезен в анализе первопричин происходящего в их раци-

оналистической трактовке. Марксизм опасен для Запада с его традициями и ценностями как

антагонистический практический огосударствленный проект, но как наиболее близкое к ис-


45

тинным первопричинам рационализации институтов государства и права, экономическим вы-

зовам капитализма на различных его стадиях учение вызывает неподдельный интерес. При

этом нельзя не замечать тех трансформаций, которые вносят существенные корректировки в

общественно-историческое развитие, и весьма спорные положения теории марксизма о клас-

совой борьбе, о государстве как орудии в руках господствующего класса и пр. не находят сво-

его всемерного подтверждения. Однако отдельные прогностические выводы об отмирании

государства и права, об исчезновении денег по мере перехода к коммунизму уже не выглядят

абсолютно утопическими, поскольку имеет под собой совершенно обратное выражение, если

рассматривать все это уже без коммунистической перспективы: мировой капитал на неолибе-

ральной основе в настоящее время стремится к новой утопии минимального государства для

сокращения собственных издержек и выдвигает негосударственные институты принятия ре-

шений на перспективу общемирового развития (Римский клуб, Билдербергская конференция и

пр.), которые, если и не заменяют национальных правительств, то в немалой степени опреде-

ляют для них повестку дня сегодняшнего и даже обозримого будущего; право в контексте

названной тенденции появления на авансцене политической жизни негосударственных акто-

ров при гегемонии экономического неолиберализма уже не рассматривается в качестве веду-

щей силы, абсолютного императива, а международное публичное право, если еще и не похо-

ронено под бомбардировками сил НАТО в Ираке или еще раньше в Югославии в рамках опе-

рации «Союзная сила», то пребывает в весьма плачевном состоянии; расширение сферы при-

менения электронных обменных механизмов (крипто-валют) если и не упраздняет деньги, то

существенно меняет представления о традиционных способах расчетов при прежде казавшей-

ся нереальной децентрализованной эмиссии и т.п. Однако главное, что несет в себе марксизм в

контексте дня сегодняшнего, так это то, что морксов «монтаж», как справедливо отмечал еще

в 1977 г. Л.С. Мамут, делает невозможным наивный, механистический взгляд на политико-

теоретические конструкции «как на простые зеркальные отображения лежащей под ними ма-

териально-социальной основы» [8, с. 2]. Удивительно, что неолиберальный посыл, уже обанк-

ротившийся на фоне мировых кризисов и локальных военных конфликтов, априорной склон-

ности мирового капитала к неправу, о чем убедительно свидетельствуют как процесс офшори-

зации, так и в не меньшей степени обратный ему – решоризации, остается в системе ценностей

российского общества едва ли не единственной путеводной звездой, а метафизика марксизма

отодвигается далеко за формат отечественных политико-правовых исследований.

Метафизическое измерение институационализации правового государства в советской

юриспруденции имело критический посыл о завуалированности такими представлениями

скрытых смыслов общественно-политического устройства западных демократий, в которых

экономический интерес много выше и действеннее. Право как орудие господствующего клас-

са представлялось некой ширмой, за которой угадывались интересы гегемона буржуазного

общества – капиталистов. Марксистко-ленинская теория права, по утверждению

С.А. Голунского и М.С. Строговича, объясняет, что охраняющие капиталистическую част-

ную собственность нормы появились в праве по причине господства в буржуазном обществе

класса капиталистов, которые используют государственную власть для сохранения своего бо-

гатства: «Поэтому они и устанавливают соответствующие законы, обязательные не вслед-

ствие присущей им таинственной силы, а потому, что за ними стоит весьма реальная государ-

ственная власть с ее полицией, судами, войсками, тюрьмами» [9, с. 244]. Такое капиталоцен-

трическое объяснение существа буржуазного права и его верховенства не признавало ника-

ких других вариантов, поскольку претендовало на объективное рассмотрение сущности пер-

воначальной природы реальности. Анализ динамики метаморфоз западного общества и вы-

бора компромиссных форм в основании права был упущен из виду на долгие годы, и классо-

вая теория становилась все более далекой от реальности. Вместе с тем, по мере расширения

формата присутствия рядовых граждан в управлении страной, развития институтов граждан-

ского общества, роста благополучия на основе реализации стандартов социального государ-

№ 3 (45) 2016)

46

ства, прозрачности и справедливости правил игры на основе верховенства права классовая

борьба перестает быть определяющей, но в авангард случающихся переворотов выдвигаются

инспирированные по существу из-вне оранжевые революции и бессрочные военные кон-

фликты уже на новом витке транснациональной фазы накопления капитала.

Если не принимать в расчет деклассированность современного западного общества и

все чаще встречающуюся неадекватность выражения интересов конкретного человека при-

надлежностью к той или иной страте, например, в связи с расширением феноменологии си-

мулякра власти, снижение остроты социальных конфликтов и довольно продуманный подход

в выработке социальных «амортизаторов» по типу государства всеобщего благосостояния, то

в остальном связь «мировой капитал – государство – право» в метафизическом смысле в

марксистской трактовке если и претерпела изменения, то только в увеличении масштабов

транснационального распространения. Отмечая большую степень удобства для буржуазии

идеологии правового государства в сравнении с религией в том, что она хотя и не отражает

полностью объективную действительность, но опирается на нее, Е.Б. Пашуканис писал:

«Правовое государство – это мираж, но мираж весьма удобный для буржуазии, ибо он заме-

няет выветрившуюся религиозную идеологию, он заслоняет от масс факт господства буржуа-

зии» [10, с. 138]. В свете сегодняшнего дня жизнеспособность и прогрессивный характер

концепции правового государства с положительной миссией показывают, что выдающийся

ученый заблуждался относительно эфемерности этого подхода, но был прав в том, что право-

вое государство – есть лишь внешняя форма происходящих много более сложных и в первую

очередь экономических и политических процессов. В действительности миражем оказался

марксизм, но только как огосударствленный проект, а вот как глобальное измерение совре-

менного права и межгосударственных отношений во многом подтверждает правоту общеиз-

вестных положений о соотношении экономического базиса и его социально-политической

надстройки. В этой связи в духе дня сегодняшнего наиболее значимые рассуждения на тему

правового государства видного советского правоведа Е.Б. Пашуканиса не просто не кажутся

утопическими, а, напротив, представляются пророческими: «Власть как «общая воля», как

«власть права», постольку реализуются в буржуазном обществе, поскольку последнее пред-

ставляет собой рынок» [10, с. 138].

Менее категоричен в своих суждениях был И.Д. Левин, хотя тема его посвященной

проблемам суверенитета фундаментальной работы позволяла использовать более широкий

формат критики. Тем не менее, среди существующих теорий буржуазной науки в деле отри-

цания суверенитета на первое место он ставил именно концепцию правового государства, но

резкость его высказываний снижает фактор отказа от этого учения идейного вдохновителя

фашизма К. Шмидта и его представлений о неправовом и даже противоправном характере

суверенитета [11, с. 31, 30, 42]. Критика И.Д. Левина была более чем умеренной, если вообще

являлась таковой: «Высказывания греческих авторов о «господстве закона» поэтому не могут

пониматься в том смысле, какой данному термину придают буржуазные теоретики «правово-

го государства». Закон здесь понимается не как общая норма, свободно устанавливаемая

высшим органом государства, а как нерушимая норма, связывающая существенным образом

и высший законодательный орган государства, а следовательно, и само государство» [11,

с. 176]. По существу критика сводилась здесь к помещению словосочетания «правовое госу-

дарство» в кавычки.

По мере либерализации взглядов в поздесоветский период к правовому государству

стали относиться не просто с заслуженным практикой западных государств почтением, но и

приняли за основу ключевые идеи. Особенно ярко в еще по существу доперестроечный пери-

од истинный гений привлечения внимания исследователей не к критике, а к конструктивному

началу и принятию справедливости идеи правового государства в позднесоветский период

продемонстрировал Л.С. Явич, который в 1985 г. писал о том, что «в условиях общедемокра-

тических завоеваний прогрессивных сил и их борьбы против реакции, тоталитаризма, импе-


47

риалистической политики внутри буржуазных стран и на международной арене идея право-

вого государства способна играть положительную роль, по крайней мере в идеологическом

плане, поддерживая выступления в защиту прав человека и гражданина (выделено – Р.Х.),

законности и правопорядка»[12, с. 163]. В этом смысле юридическая наука опередила и пред-

восхитила политическую практику. Много позднее, только с 1988 г. Коммунистическая пар-

тия СССР берет курс на построение правового государства. В докладе М.С. Горбачева «О хо-

де реализации решений XXVII съезда КПСС и задачах по углублению перестройки» на XIX

Всесоюзной партконференции (г. Москва, 28 июня – 1 июля 1988 г.) отдельный раздел был

посвящен именно строительству социалистического правового государства, при этом пар-

тийный лидер отмечал, как ему представлялось главное, которое заключалось в том, чтобы на

деле обеспечить верховенство закона (именно закона, а не права, что свидетельствовало о по-

зитивистской подоплеке подготовленного доклада): «Ни один государственный орган, долж-

ностное лицо, коллектив, партийная или общественная организация, ни один человек не

освобождаются от обязанности подчиняться закону. Как граждане несут ответственность пе-

ред своим общенародным государством, так и государственная власть несет ответственность

перед гражданами. Их права должны быть надежно защищены от любого произвола власти и

ее представителей» [13, с. 374]. В Резолюциях XIX Всесоюзной конференции КПСС четыре

раза говорится о правовом государстве: во-первых, в словах одобрения предложений

М.С. Горбачева по реформе политической системы, во-вторых, в оценке непротиворечия та-

кой формы организации политической власти социализму, в-третьих, в динамической харак-

теристике процесса преобразований, как только начала связанной с формированием социали-

стического правового государства большой работы, в-четвертых, в сентенциях о конкретных

мерах, среди которых формирование социалистического правового государства было постав-

лено на первое место, а реформа политической системы и внедрение новых методов хозяй-

ствования – на второе и третье, соответственно [14]. После этого, М.С. Горбачев неоднократ-

но говорил о необходимости строительства правового государства социалистического типа,

но важно отметить, что в знаковом документе – Политическом отчете Центрального Комите-

та КПСС XXVIII съезду КПСС от 2 июля 1990 г. – слова о правовом государстве хорошо

видны из контекста. Однако, не смотря на то, что отчет предполагал форму доклада о проде-

ланной работе и конкретных пусть даже о промежуточных, но все же итогах, способ подачи

материала выглядел скорее как программная речь на перспективу. Основным замыслом пере-

стройки в отчете бала названа необходимость глубоко демократизировать и гуманизировать

общество, сделать его свободным, создать достойные человека условия жизни и все это в

рамках социалистического выбора. Разумеется, ретрансляция в позднее советское время на

официальном уровне идеи правового государства, которая по небезосновательному убежде-

нию реформаторов не противоречила социализму, стала знаковым этапом октроирования

научной общественности возможности и необходимости развития этой концепции. В свою

очередь, наука по существу обоснованием необходимости демократизации советского обще-

ства и государства подтолкнула бюрократию к такому выбору.

Для предотвращения возможных эксцессов на пути развития гражданского общества и

правового государства и достижения желаемого результата необходимо прибегать не только

и даже не столько к простым линейным проекциям и краткосрочным прогнозам, а опираться

на метафизику происходящих трансформаций под углом зрения материалистической теории

права. В основе такой теории, как справедливо пишет В.М. Сырых, «лежит идея о признании

юридической формы экономических отношений в качестве объективного права, которое в

процессе своего перехода в действительность, в систему конкретных правоотношений после-

довательно принимает четыре равноценные, равнозначные формы: позитивного, индивиду-

ального, конкретного права и фактических правоотношений»[15, с. 46]. Смещение акцентов к

классовому пониманию права в неомарксистской, а точнее крайне позитивистской трактовке

советского периода, концентрация внимания на претенциозной идеологии, существенно ис-

№ 3 (45) 2016)

48

казили главное достижение советской научной школы права – метафизику рационального в

праве и имманентных этому явлений. Экономические основания правовой феноменологии

являются тем движущим императивом, который в рациональной части трактовки их отноше-

ния наилучшим образом раскрыл именно марксизм.

Реабилитация неомарксизма в адекватной современности части и тех преимуществ,

которые для отечественной правовой науки давали диалектический и исторический материа-

лизм, и обращение внимания на метафизику материалистической концепции права в вопро-

сах анализа причин происходящего и корректировки движения правовой политики, напри-

мер, в сторону уменьшения неправового произвола и откровенной некомпетентности законо-

дателя, являются единственно возможными средствами выхода из тупика простых и схема-

тичных объяснений.

«Гражданское общество и правовое государство, – пишет Ф.Х. Галиев, – нельзя рас-

сматривать вне зависимости от правовой культуры, ибо она является одним из определяющих

факторов их становления и дальнейшего развития» [16, с. 25]. Вместе с тем, «если перед

страной стоит задача усиления позиций гражданского общества и дальнейшего развития пра-

вового государства, то очевидна необходимость наличия в общественном сознании знания

исходных начал и основных понятий» [17, с. 21]. Марксистское материалистическое понима-

ние права и связанные с ним явления есть часть нашей культуры, которая безальтернативно

пронизывала всю советскую юридическую науку до позднесоветского периода, поэтому

сродни с реализацией Эдипова комплекса. Разрыв с прошлым простым перечеркиванием и

низведением его до априорной лженауки не просто не продуктивен, но не позволяет нам се-

годня точно понять ошибки, с тем, чтобы с уверенностью смотреть в будущее.


1. Раянов Ф.М. Гражданское общество и правовое государство: проблемы понимания и соотношения :

монография. М. : Юрлитинформ, 2015.

2. Вудс А., Грант Т. Бунтующий разум. Марксистская философия и современная наука / пер. с англ.

М. : Канон+, 2015.

3. Брокман Дж. Во что мы верим, но не можем доказать: Интеллектуалы XXI века о современной

науке / пер. с англ. А.Сативка. М. : Альпина нон-фикшн, 2011.

4. Мунчаев Ш. М., Устинов В. М. История Советского государства. 2-е изд., доп. и перераб. М. :

Норма, 2008.

5. Дунаевская Р. Марксизм и свобода: С 1776 года до наших дней / пер. с англ. И.А. Рисмухамедова;

под ред. A.B. Гусева. М. : НПЦ «Праксис», 2011.

6. Маркс К. Капитал. Критика политической экономии. Том 1. Книга 1. Процесс производства капи-

тала. М. : Политиздат, 1983.

7. Марченко М.Н. Правовое государство и гражданское общество (теоретико-правовое исследование)

: учебное пособие. М. : Проспект, 2015.

8. Мамут Л.С. Учение Карла Маркса о государстве: Актуальные историко-теоретические проблемы :

автореф. дис. … д-ра юрид. наук. М., 1977.

9. Голунский С.А., Строгович М.С. Теория государства и права. М. : Юридическое изд-во НКЮ

СССР, 1940.

10. Пашуканис Е.Б. Избранные произведения по общей теории права и государства. М. : Изд-во

«Наука», 1980.

11. Левин И. Д. Суверенитет / предисл. д-ра юрид. наук., проф. С.А. Авакьяна. СПб. : Изд-во «Юри-

дический центр Пресс», 2003.

12. Явич Л.С. Сущность права. Социально-философское понимание генезиса, развития и функциони-

рования юридической формы общественных отношений. Ленинград : Изд-во Ленинград. Ун-та, 1985.


49

13. Горбачев М.С. О ходе реализации решений XXVII съезда КПСС и задачах по углублению пере-

стройки. Доклад на XIX Всесоюзной конференции КПСС 28 июня 1988 года // В кн.: Горбачев М.С.

Избранные речи и статьи. Т. 6. М.: Политиздат, 1989. С. 323–397.

14. Резолюции XIX Всесоюзной конференции КПСС // История новой России / http://www.ru-

90.ru/content/%D1%80%D0%B5%D0%B7%D0%BE%D0%BB%D1%8E%D1%86%D0%B8%D0%B8-xix-

%D0%B2%D1%81%D0%B5%D1%81%D0%BE%D1%8E%D0%B7%D0%BD%D0%BE%D0% B9-

%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D1%84%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%BD%D1%86%D0%

B8%D0%B8-%D0%BA%D0%BF%D1%81%D1%81 (дата обращения: 22.08.2016).

15. Сырых В.М. Прощай, классика, вперед к материалистической теории права! // Правоведение.

2014. № 5 (316). С. 42–55.

16. Галиев Ф.Х. Правовая культура в информационном пространстве гражданского общества и пра-

вового государства // Юридическая мысль. 2011. № 3 (65). С. 25–33.

17. Галиев Ф.Х. Понятия «правовое государство» и «гражданское общество» в социокультурном из-

мерении // Правовое государство: теория и практика. 2012. № 4 (30). С. 20–25.

References

1. Rayanov F.M. Grazhdanskoe obshchestvo i pravovoe gosudarstvo: problemy ponimaniya i sootnosheniya:

monografiya (Civil society and the rule-of law state: problems of understanding and relations: monograph).

M. Yurlitinform, 2015.

2. Vuds A., Grant T. Buntuyushchiy razum. Marksistskaya filosofiya i sovremennaya nauka (Rebellious

mind. Marxist philosophy and modern science). Per. s angl. M. Kanon+, 2015.

3. Brokman Dzh. Vo chto my verim, no ne mozhem dokazat': Intellektualy XXI veka o sovremennoy nauke

(In what we believe but can not prove: Intellectuals of the XXI century on the modern science). Per. s angl.

A.Sativka. M. Al'pina non-fikshn, 2011.

4. Munchaev Sh. M., Ustinov V. M. Istoriya Sovetskogo gosudarstva (The history of the Soviet state). Sh. M.

Munchaev, V. M. Ustinov. 2-e izd., dop. i pererab. M. Norma, 2008.

5. Dunaevskaya R. Marksizm i svoboda: S 1776 goda do nashikh dney (Marxism and Freedom: From 1776 to

the present day). Per. s angl. I. A. Rismukhamedova; pod red. A.B. Guseva. M. NPTs «Praksis», 2011.

6. Marks K. Kapital. Kritika politicheskoy ekonomii. Tom 1. Kniga 1. Protsess proizvodstva kapitala (Capi-

tal. Critique of Political Economy. Volume 1. Book 1. The process of production of capital). M. Politizdat,

1983.

7. Marchenko M.N. Pravovoe gosudarstvo i grazhdanskoe obshchestvo (teoretiko-pravovoe issledovanie):

uchebnoe posobie (Rule-of-law state and civil society (theoretical and legal research): tutorial). M. Prospekt,

2015.

8. Mamut L. S. Uchenie Karla Marksa o gosudarstve: Aktual'nye istoriko-teoreticheskie problemy (The doc-

trine of Karl Marx on the state: Recent historical and theoretical problems): avtoref. dis. … dokt. yurid. nauk.

M., 1977.

9. Golunskiy S.A., Strogovich M.S. Teoriya gosudarstva i prava (Theory of State and Law). M.

Yuridicheskoe izd-vo NKYu SSSR, 1940.

10. Pashukanis E.B. Izbrannye proizvedeniya po obshchey teorii prava i gosudarstva (Selected works on the

general theory of law and state). M. Izd-vo «Nauka», 1980.

11. Levin I. D. Suverenitet (Sovereignty). Predislovie dokt. yurid. nauk., prof. S.A.Avak'yana. SPb. Izd-vo

«Yuridicheskiy tsentr Press», 2003.

12. Yavich L.S. Sushchnost' prava. Sotsial'no-filosofskoe ponimanie genezisa, razvitiya i funktsionirovaniya

yuridicheskoy formy obshchestvennykh otnosheniy (The essence of law. Socio-philosophical understanding

of the genesis, development and functioning of the legal form of public relations). Leningrad: Izd-vo Lenin-

grad. Un-ta, 1985.

13. Gorbachev M. S. O khode realizatsii resheniy XXVII s''ezda KPSS i zadachakh po uglubleniyu pere-

stroyki. Doklad na XIX Vsesoyuznoy konferentsii KPSS 28 iyunya 1988 goda (On the implementation of de-

cisions of the XXVII Congress of the CPSU and the tasks to deepen the restructuring. Report on the XIX All-

Union Conference of the CPSU June 28, 1988), v kn.: Gorbachev M. S. Izbrannye rechi i stat'i. T. 6. M.

Politizdat, 1989), pp. 323–397.

http://www.ru-90.ru/content/%D1%80%D0%B5%D0%B7%D0%BE%D0%BB%D1%8E%D1%86%D0%B8%D0%B8-xix-%D0%B2%D1%81%D0%B5%D1%81%D0%BE%D1%8E%D0%B7%D0%BD%D0%BE%D0%25%20B9-%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D1%84%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%BD%D1%86%D0%25%20B8%D0%B8-%D0%BA%D0%BF%D1%81%D1%81





№ 3 (45) 2016)

50

14. Rezolyutsii XIX Vsesoyuznoy konferentsii KPSS. Istoriya novoy Rossii (The resolution of the XIX All-

Union Conference of the CPSU. The history of the new Russia) http://www.ru-

90.ru/content/%D1%80%D0%B5%D0%B7%D0%BE%D0%BB%D1%8E%D1%86%D0%B8%D0%B8-xix-

%D0%B2%D1%81%D0%B5%D1%81%D0%BE%D1%8E%D0%B7%D0%BD%BE%D0%B9 %D

0%BA%D0%BE%D0%BD%D1%84%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%BD%D1%86%D0%B8%D0% B8-

%D0%BA%D0%BF%D1%81%D1%81 (accessed date: 22.08.2016).

15. Syrykh V.M. Proshchay, klassika, vpered k materialisticheskoy teorii prava! (Goodbye, classic, forward

to the materialistic theory of law!), Pravovedenie. 2014. № 5 (316), pp. 42–55.

16. Galiev F.Kh. Pravovaya kul'tura v informatsionnom prostranstve grazhdanskogo obshchestva i pravovogo

gosudarstvo (Legal culture in the information space of civil society and rule-of-law state). Yuridicheskaya

mysl'. 2011. № 3 (65), pp. 25–33.

17. Galiev F.Kh. Ponyatiya «pravovoe gosudarstvo» i «grazhdanskoe obshchestvo» v sotsiokul'turnom izme-

renii (The concepts of "rule-of-law state" and "civil society" in the socio-cultural dimension). Pravovoe gosu-

darstvo: teoriya i praktika. 2012. № 4 (30), pp. 20–25.


УДК 331,5; 377

О НЕКОТОРЫХ НАПРАВЛЕНИЯХ

РАЗВИТИЯ СИСТЕМЫ ВЫСШЕГО

ОБРАЗОВАНИЯ В РОССИИ

ON SOME DIRECTIONS FOR THE

DEVELOPMENT OF HIGHER EDUCATION

SYSTEM IN RUSSIA

РОМАНОВ Антон Александрович ROMANOV Anton Aleksandrovich

кандидат юридических наук, начальник редакци-

онно-издательского отдела ФГКОУ ВО «Уфим-

ский юридический институт Министерства

внутренних дел Российской Федерации», г. Уфа,

Россия. E-mail:[email protected]

Candidate of Sciences (Law), Head of the Printing

and Publishing Department of the FSGEI HE “Ufa

Law Institute of the MIA of Russia, Ufa, Russia.


Образование занимает особое место среди сфер

жизнедеятельности ребенка, так как именно оно в

значительной степени определяет его дальнейшую

судьбу, обеспечивает становление его как грамот-

ной личности, выбор будущей профессии и т.п. Об-

разовательной деятельности посвящено до полови-

ны суточного времени ребенка. Заложенный в обра-

зовании воспитательный компонент выступает

условием профилактики девиантного поведения

несовершеннолетних. Большое значение имеет

дальнейшее совершенствование системы высшего

образования, которое должно подразумевать повы-

шение его качества, а также усиление творческой,

научной и воспитательной составляющих. На осно-

вании проведенного анализа мы приходим к выво-

ду, что основными ориентирами повышения каче-

ства высшего образования в России должны быть:

сочетание фундаментальности знаний и приклад-

ных навыков узкой специализации; интеграция об-

разования и науки; интеграция науки и практики;

воспитательное наполнение триединого (обучение,

Education holds a unique position among spheres of

life of a child, which determines his/her destiny to a

great degree, provides his/her achievement of per-

sonhood and predetermines the choice of his/her ca-

reer, etc. Half of a child’s daily activity is dedicated

to education. Pedagogic component embedded in ed-

ucation appears to be a condition for preventive

measures against deviant behavior of the under-aged.

Further improvement of the system of higher educa-

tion, which should imply its quality increase and

strengthening of its creative, scientific and pedagogi-

cal components, is of a very great importance. On

the basis of the conducted analysis, it is possible to

make a conclusion, that the main orienting points of

improving quality of higher education in Russia

should be: combination of fundamentality of

knowledge and applicative skills of a focused spe-

cialization; integration of education and science;

pedagogical filling of the triune (education, science,

practice) vector of development of an educational

process; development of interuniversity cooperation

http://www.ru-90.ru/content/%D1%80%D0%B5%D0%B7%D0%BE%D0%BB%D1%8E%D1%86%D0%B8%D0%B8-xix-%D0%B2%D1%81%D0%B5%D1%81%D0%BE%D1%8E%D0%B7%D0%BD%BE%D0%B9





51

наука, практика) вектора развития образовательного

процесса; развитие межвузовского взаимодействия

как внутри Российской Федерации, так и с зару-

бежными образовательными организациями; актив-

ное вовлечение обучающихся в волонтерские, твор-

ческие, патриотические и т.п. мероприятия, позво-

ляющие молодежи повышать степень своей саморе-

ализации.

not only within the Russian Federation, but also

with foreign educational organizations; active en-

gagement of students into volunteer, creative, patri-

otic, etc. activities, which let young people to in-

crease the level of their self-realization.

Ключевые слова: высшее образование, вузовская

наука, право на образование, воспитание, обуче-

ние, наука, практика, фундаментальные знания,

прикладные навыки, развитие образования.

Key words: higher education, university science,

right to education, breeding, training, science, prac-

tice, fundamental knowledge, applied skills, devel-

opment of education.

Вопросам развития образования в России всегда уделялось самое пристальное внима-

ние. В Послании Федеральному Собранию Российской Федерации 2006 года Президент Рос-

сийской Федерации В.В. Путин отметил: «Образование – это важнейший ресурс развития ин-

теллектуального, духовного и нравственного потенциала всей нации, и от его успешного раз-

вития зависит само будущее – и нашей страны в целом, и наших детей» [11]. Сегодня образо-

вательная политика государства характеризуется процессом модернизации, целью которой

является адаптация российского образования к современным условиям и социально-

экономическим запросам общества.

Долгое время ключевым документом, определяющим стратегию и основные направ-

ления развития государственной политики в сфере образования, устанавливающим опережа-

ющие темпы развития образования по отношению к отраслям промышленности, являлась

Национальная доктрина образования в Российской Федерации [3], которая утратила силу 29

марта 2014 года. Распоряжением Правительства Российской Федерации от 29 декабря 2001

года № 1756-р была утверждена Концепция модернизации российского образования до 2010

года, в которой было отмечено, что в результате произошедшего в 1990-х годах общесистем-

ного социально-экономического кризиса государство фактически самоустранилось из обра-

зования, а последнее вынуждено было заниматься самовыживанием [4]. Начатые реформы

были призваны изменить сложившееся положение.

Спустя 10 лет, в мае 2011 года Президентом Российской Федерации были изданы

одиннадцать программных указов, один из которых напрямую касается государственной по-

литики в области образования – «О мерах по реализации государственной политики в обла-

сти образования и науки» [2]. В рамках исполнения данного указа Правительством Россий-

ской Федерации был разработан проект нового Федерального закона «Об образовании в Рос-

сийской Федерации», который после широкого общественного обсуждения был принят в

установленном порядке и с 1 сентября 2013 года вступил в силу [1].

Отдельным вопросам реализации образовательной политики и достижения целевых

показателей, закрепленных в отмеченном «майском» Указе, было посвящено внимание в По-

слании Президента Российской Федерации Федеральному Собранию 3 декабря 2015 года. В

частности, В.В. Путин отметил: «... российскую школу, дополнительное и профессиональное

образование, поддержку детского творчества нужно настроить на будущее страны, на запро-

сы как людей, молодых людей в данном случае, так и на запросы экономики, имея в виду

перспективы её развития» [11].

Таким образом, можно отметить, что, с одной стороны, сфере образования на самом

высоком государственном уровне справедливо отведена значительная роль как в развитии

государства в целом, так и в обеспечении условий гармоничного развития каждого отдельно-

го гражданина. С другой стороны, после десятилетнего сложного периода упадка образова-

ния в 90-х годах XX века наступивший период его модернизации затянулся уже на пятна-

№ 3 (45) 2016)

52

дцать лет, что само по себе, отчасти выступает негативным фактором ввиду регулярного из-

менения руководящих нормативных документов и отсутствия стабильности.

Согласно ст. 10 Федерального закона «Об образовании в Российской Федерации» кон-

ституционное право на образование реализуется в течение всей жизни. Высшее образование

предоставляется бесплатно на конкурсной основе для граждан, получающих образование

данного уровня впервые. Следует отметить, что в контексте международных сравнений Рос-

сийская Федерация относится к одним из самых образованных государств. В то же время, в

отношение высшего образования, для России в настоящее время являются актуальными во-

просы обеспечения его качества, а также усиления творческой, научной и воспитательной со-

ставляющих, без которых образование не может быть полноценным.

Профессор Нигматуллин Р.В. справедливо подчеркивает, что в настоящее время мы

переживаем этап модернизации системы высшего образования и вузовской науки в России,

основной задачей которого является повышение качества профессионального образования и

его интеграция в международное образовательное пространство [8]. Подтверждением сказан-

ного выступает утверждение в 2013 году государственной программы Российской Федерации

«Развитие образования» на 2013–2020 годы [5], ежегодное проведение Министерством обра-

зования и науки России мониторинга эффективности образовательных организаций, приня-

тие целого ряда иных решений в данной сфере.

Именно высшим учебным заведениям страны отведена важная роль в развитии страны

и обеспечении адекватного ответа на современные вызовы ее национальной безопасности.

Так, в статье «О наших экономических задачах» В.В. Путин отметил, что «восстановление

инновационного характера нашей экономики надо начинать с университетов – и как центров

фундаментальной науки, и как кадровой основы национального развития» [7]. Сегодня, в пе-

риод экономического кризиса и в ситуации недружественных действий со стороны отдель-

ных государств, это замечание приобретает еще большую актуальность.

Определяя основные характеристики качественной составляющей модернизации обра-

зования в России, полагаем, что следует взять за ориентир вектор, обозначенный профессо-

ром Ф.Б. Мухаметшиным для развития юридического образования, но, на наш взгляд, спра-

ведливый для всей системы образования в целом: сочетание фундаментальности знаний и

прикладных навыков узкой специализации; интеграция образования и науки; интеграция

науки и практики; воспитательное наполнение триединого (обучение, наука, практика) векто-

ра развития образовательного процесса [9].

Еще одной важной составляющей повышения качества высшего образования является,

на наш взгляд, развитие межвузовского взаимодействия как внутри Российской Федерации,

так и с зарубежными образовательными организациями. Это будет способствовать обмену

опытом, скорейшему распространению наиболее эффективных форм и методов образова-

тельной деятельности, повышению результативности научных исследований, проводимых

межвузовскими коллективами, и т. п.

Высшие учебные заведения являются активными субъектами системы обеспечения и

защиты прав ребенка. Кроме участия в реализации права на образование, они реализуют мно-

жество иных мероприятий в интересах детей. Это и научные исследования, посвященные раз-

личным (юридическим, психологическим, педагогическим, медицинским и др.) аспектам прав

ребенка, и участие в организации его досуга, развитии гражданской активности, реализации

культурных прав, права на здоровье, труд и т.д.

Например, Башкирский государственный университет регулярно в дни школьных ка-

никул проводит Дни открытых дверей. Это способствует выбору обучающимися общеобра-

зовательных организаций направления дальнейшей учебы и профориентации, а также прове-

дению свободного от учебы времени с максимальной пользой. Последнее, в свою очередь,

является условием снижения девиации подростков. Традиционной также стала организация

олимпиад, брейн-рингов и иных мероприятий для школьников.


53

Большой просветительский потенциал, потенциал развития творческой активности молодежи имеет волонтерское движение, в организации которого вузы могут принимать са-мое непосредственное участие. Так, например, ректор Башкирского государственного уни-верситета, профессор Н.Д. Морозкин в одной из своих статей описал положительный опыт возглавляемого им учебного заведения по участию в организации и проведении в 2015 году саммитов ШОС и БРИКС в Уфе. Во время подготовительных мероприятий к саммитам Баш-кирский государственный университет стал одним из центров координации волонтерского движения молодежи [6].

С 1991 года Уфимским юридическим институтом МВД России осуществляется шеф-ская работа с детьми Уфимской специальной (коррекционной) общеобразовательной школы-интерната № 13, где обучаются дети с нарушениями опорно-двигательного аппарата. В рам-ках данной работы сотрудниками и курсантами института регулярно проводятся благотвори-тельные акции, организуется проведение праздников и мероприятий, посвященных памятным датам, проводятся выступления перед детьми на правовую тематику. Такое общение полезно как воспитанникам школы-интерната, так как создает позитивный настрой, способствует их социализации, повышает правовую культуру, так и курсантам полицейского вуза, так как вы-ступает важным направлением воспитательной работы.

С 1996 года по инициативе Управления внутренних дел ГО г. Уфа и при поддержке администрации Уфы институтом был создан оборонно-спортивный лагерь «Заря» для детей, находящихся в трудной жизненной ситуации - из неблагополучных семей, состоящих на уче-те в органах внутренних дел и т.д. В ходе сборов подростки занимаются спортивными меро-приятиями, строевой подготовкой, для них организовано патриотическое воспитание, занятия со специалистами социального центра «Подросток», психологи, работники Уфимского коми-тета по молодежной политике, медицинские работники. Результатом данной работы является то, что большинство посетивших лагерь детей снимаются с учета как исправившиеся, меняют свою жизненную позицию в лучшую сторону, часть из них позже поступают на учебу в Уфимский юридический институт МВД России. В 2005 году начальник отдела по делам несовершеннолетних УВД ГО г. Уфа З.Ф. Файрушина, оценивая работу лагеря «Заря», отме-тила, что «Уфимский юридический институт – уникальная база, пропитанная воинским ду-хом. А для мальчишек данного возраста это пока единственное, что еще свято» [12].

В целях защиты прав и законных интересов несовершеннолетних, профилактики пра-вонарушений и преступлений, совершаемых подростками, а также повышения уровня их правовых знаний в школах Кировского района г. Уфы сотрудниками и курсантами института проводятся мероприятия по правовому информированию, организуются тематические викто-рины и конкурсы, к примеру, конкурс научных работ «Права человека глазами ребенка» [10]. Большой воспитательный потенциал имеет музей Уфимского юридического института МВД России, который регулярно приглашает школьников и устраивает выездные экспозиции, рас-сказывая о бессмертном подвиге Героя Советского Союза Александра Матросова, ушедшего в ноябре 1942 года добровольцем на фронт.

Следует подчеркнуть, что творческое и воспитательное наполнение учебного процесса является значимым направлением развития качественного высшего образования, проведение подобных выше указанным мероприятий вносит существенный вклад в укрепление системы обеспечения и защиты прав ребенка, имеет многоаспектный положительный эффект. Следо-вательно, они заслуживают тиражирования и широкого распространения.


1. Об образовании в Российской Федерации: федеральный закон от 29 декабря 2012 года № 273-ФЗ //

Официальный интернет-портал правовой информации http://www.pravo.gov.ru.

2. О мерах по реализации государственной политики в области образования и науки: указ Президента

Российской Федерации от 7 мая 2011 года № 599 // Официальный интернет-портал правовой инфор-

мации. http://pravo.gov.ru/.

№ 3 (45) 2016)

54

3. О Национальной доктрине образования в Российской Федерации: постановление Правительства

Российской Федерации от 4 октября 2000 г. № 751 // Собрание законодательства РФ. 2000. № 41. Ст.

4089.

4. О Концепции модернизации российского образования до 2010 года: распоряжение Правительства

Российской Федерации от 29 декабря 2001 г. № 1756-р // Собрание законодательства РФ. 2002. № 1 (ч.

II). Ст. 119.

5. Об утверждении государственной программы Российской Федерации "Развитие образования" на

2013–2020 годы: распоряжение Правительства Российской Федерации от 15.05.2013 № 792-р // Офи-

циальный интернет-портал правовой информации http://www.pravo.gov.ru.

6. Морозкин Н.Д. Международное сотрудничество Башкирского государственного университета //

Международное публичное и частное право. 2015. № 5 (86). С. 35–38.

7. Нигматуллин Р.В. Роль юридической науки в развитии современной России // Юридический мир.

2012. № 3 (183). С. 17–19.

8. Нигматуллин Р.В. Развитие юридической науки и научный потенциал образовательных организа-

ций учреждений стран членов Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) // Вестник Тюмен-

ского государственного университета. 2012. № 3. Право. С. 19–26.

9. Мухаметшин Ф.Б. Развитие юридического образования и правовое просвещение в современной

России // Защита прав человека и создание превентивных механизмов против пыток и других жесто-

ких, нечеловечных или таких, что унижают достоинство, видов обращения и наказания в Украине:

материалы научно-практического семинара, г. Запорожье, Украина 8–9 сентября 2011 года. С. 39–46.

10. Ребенок в современной России: права, возможности, система защиты : монография / Р.В. Нигма-

туллин, Р.Р. Каримов, А.А. Романов. Уфа, 2015.

11. Официальный сайт Президента Российской Федерации // http://kremlin.ru/.

12. http://www.mkset.ru/news/kaleidoscope/1413/.

References

1. Ob obrazovanii v Rossijskoj Federacii: federal'nyj zakon ot 29 dekabrja 2012 goda No 273-FZ (On Educa-

tion in the Russian Federation: the Federal Law of December 29, 2012 № 273-FZ), Oficial'nyj internet-portal

pravovoj informacii http://www.pravo.gov.ru.

2. merah po realizacii gosudarstvennoj politiki v oblasti obrazovanija i nauki: ukaz Prezidenta Rossijskoj

Federacii ot 7 maja 2011 goda № 599 (On measures to implement the state policy in the field of Education

and Science of the Russian Federation President's Decree of May 7, 2011 № 599), Oficial'nyj internet-portal

pravovoj informacii. http://pravo.gov.ru/.

3. Nacional'noj doktrine obrazovanija v Rossijskoj Federacii: postanovlenie Pravitel'stva Rossijskoj Federacii ot

4 oktjabrja 2000 g. № 751 (On the National Doctrine of Education in the Russian Federation Government Reso-

lution dated 4 October, 2000 № 751), Sobranie zakonodatel'stva Rossijskoj Federacii, 2000, № 41, St. 4089.

4. Koncepcii modernizacii rossijskogo obrazovanija do 2010 goda: rasporjazhenie Pravitel'stva Rossijskoj

Federacii ot 29 dekabrja 2001 g. № 1756-r (On the Concept of modernization of Russian education until

2010: the disposal of the Russian Federation from December 29, 2001 1756- r), Sobranie zakonodatel'stva

RF, 2002, № 1 (ch. II), St. 119.

5. Ob utverzhdenii gosudarstvennoj programmy Rossijskoj Federacii "Razvitie obrazovanija" na 2013–2020

gody: rasporjazhenie Pravitel'stva Rossijskoj Federacii ot 15.05.2013 № 792-r (On approval of the Russian

State Program "Development of Education" for 2013-2020: Resolution of the Russian Government dated

15.05.2013 number 792-r), Oficial'nyj internet-portal pravovoj informacii http://www.pravo.gov.ru.

6. Morozkin N.D. Mezhdunarodnoe sotrudnichestvo Bashkirskogo gosudarstvennogo universiteta (Interna-

tional cooperation of the Bashkir State University), Mezhdunarodnoe publichnoe i chastnoe pravo, 2015, No

5 (86), pp. 35–38.

7. Nigmatullin R.V. Rol' juridicheskoj nauki v razvitii sovremennoj Rossii (The role of legal science in the

development of modern Russia), Juridicheskij mir, 2012, No 3 (183), pp. 17–19.

8. Nigmatullin R.V. Razvitie juridicheskoj nauki i nauchnyj potencial obrazovatel'nyh organizacij uchrezhdenij

stran chlenov Shanhajskoj organizacii sotrudnichestva (ShOS) (The development of legal science and scientific

potential of educational institutions of the organizations members of the Shanghai Cooperation Organization

(SCO)), Vestnik Tjumenskogo gosudarstvennogo universiteta, 2012, No 3, Pravo, pp. 19–26.


55

9. Muhametshin F.B. Razvitie juridicheskogo obrazovanija i pravovoe prosveshhenie v sovremennoj Rossii

(The development of legal education and legal education in modern Russia), Zashhita prav cheloveka i soz-

danie preventivnyh mehanizmov protiv pytok i drugih zhestokih, nechelovechnyh ili takih, chto unizhajut

dostoinstvo, vidov obrashhenija i nakazanija v Ukraine: materialy nauchno-prakticheskogo seminara, g. Za-

porozh'e, Ukraina 8–9 sentjabrja 2011 goda(Protection of human rights and the creation of preventive mecha-

nisms against torture and other cruel, inhuman or such that degrade, degrading treatment or punishment in

Ukraine: materials of scientific-practical seminar, Zaporozhye, Ukraine on 8-9 September 2011), рр. 39–46.

10. Rebenok v sovremennoj Rossii: prava, vozmozhnosti, sistema zashhity: monografija (Child in modern

Russia: rights, opportunities and protection system: a monograph), R.V. Nigmatullin, R.R. Karimov, A.A.

Romanov. Ufa, 2015.

11. Oficial'nyj sajt Prezidenta Rossijskoj Federacii (The official website of the Russian President),

http://kremlin.ru/.

12. http://www.mkset.ru/news/kaleidoscope/1413/.


УДК 34.01

ПРОБЛЕМЫ ПРОГНОЗОВ БУДУЩЕГО,

ТИПОЛОГИИ И КЛАССИФИКАЦИИ

ГОСУДАРСТВА

PROBLEMS OF FUTURE FORECASTS,

TYPOLOGY AND STATE

CLASSIFICATION

КАСИМОВ Тимур Салаватович KASIMOV Timur Salavatovich

кандидат юридических наук, доцент кафедры

теории и истории Башкирской академии госу-

дарственной службы и управления при Главе

Республики Башкортостан, г. Уфа, Россия.

E-mail: [email protected].

Candidate of Sciences (Law), Assistant Professor of

the Chair of Theory and History of the Bashkir

Academy of Public Administration and Manage-

ment under the President of the Republic of Bash-

kortostan, Ufa, Russia.


Статья посвящена прогнозам будущего, типоло-

гии и классификации государства. Отмечено зна-

чение прогностической функции теории государ-

ства и права и их место в футурологии государ-

ства и соотношение с концепциями будущего

государства. Охарактеризованы подходы к типо-

логии государства на основе ценностей, правящей

в государстве социальной группы, отношения к

религии, принципов производства и стадий поли-

тогенеза и др. Показаны классификации госу-

дарств по критериям экономического развития и

индекса человеческого развития. Описаны кон-

цепции аналогов государства (надгосударствен-

ных образований, транснациональных корпора-

ций, частных государств, кибергосударств, сете-

вых государств). Отмечено значение индексов

развития государств. Обращено внимание на це-

лесообразность дальнейших исследований кон-

цепций слабого государства и сильного государ-

ства. Акцентируется важность взаимодействия

теории государства и права и других наук.

The article is devoted to future forecasts, state ty-

pology and classification. The author notes the im-

portance of prognostic function of theory of state

and law and their place in futurology of state and

the relation with future state concepts. The ap-

proaches to state typology based on the values of

the social group that rules in the state, religion, pro-

duction principles and politogenesis stages etc. are

characterized. State classifications according to the

criteria of economic development and human de-

velopment index are shown. The concepts of state

analogues (supranational entities, transnational cor-

porations, private states, cyberstates, network

states) are described. The meaning of state devel-

opment indices is noted. Attention is drawn to the

advisability of further studies of weak and powerful

state concepts. The importance of interaction be-

tween theory of state and law and other sciences is

emphasized.

http://www.bagsurb.ru/employee/detail.php?ID=1306



№ 3 (45) 2016)

56

Ключевые слова: прогноз, будущее, государ-

ство, теория, концепция, футурология, типология

государства, тип государства, классификация,

аналог государства, сетевое государство, индекс,

сильное государство.

Key words: forecast, future, state, theory, concep-

tion, futurology, state typology, state type, classifi-

cation, state analogue, network state, index, power-

ful state.

Прогнозы (предсказания) будущего государства содержат представления о том, каким

будет государство, по мнению автора прогноза. При этом вероятность осуществления про-

гнозов различна и зависит от методики прогнозирования, истинности и полноты исходных

данных, а прежде всего – от объективных факторов, влияющих на само государство.

С.С. Алексеев и В.Д. Перевалов назвали теорию государства и права прогностической

наукой, которая открывает новые явления в государственно-правовых сферах и как авангард-

ная часть юридической науки находится ближе других юридических наук ко всему новому,

неизученному и в силу абстрактного характера и общенаучного быстрее реагирует на данные

новые явления. На основе анализа государственно-правовой действительности она выдвигает

гипотезы о дальнейшем развитии государства и права [1, c. 3–4]. В.В. Лазарев и Е.И. Темнов,

описывая прогностическую функцию теории государства и права, отмечают, что на долю

этой науки выпадает задача аккумуляции новейших достижений не только юридических, об-

щественных, но и естественных и технических наук. Теория определяет тенденции в разви-

тии государственно-правового процесса или отдельных его составляющих, выдвигает соот-

ветствующие гипотезы [8, c. 53].

Главная проблема прогнозов будущего – низкая вероятность их осуществления, во-

площения в реальности. В 1989 г., например, почти никто в мире не прогнозировал распад

СССР, случившийся уже в 1991 г. В 2012 г. немногие предсказывали изменения международ-

ного положения в России, случившееся в 2014 г. Прогнозы, данные даже на ближайшие годы,

очень часто оказываются неверны. При различиях между концепциями будущего государства

и прогнозами, предсказаний будущего государства, оба этих явления можно отнести к футу-

рологии государства, или, если рассматривать проблему шире, к юридической футурологии.

Современная футурология развивается в нескольких направлениях. Среди обществен-

но-научных главными направлениями называются глобалистика, а также альтернативистика

– поиск перехода к цивилизации альтернативной существующей и способной справится с

глобальными проблемами современности [10, c. 53]. Сюда же могут быть отнесены теория и

практика кибергосударства, электронного правительства и криптоанархии. Среди естествен-

но-научных направлений футурологии самыми важными для государства и общества являют-

ся трансгуманизм и другие виды трансплантологии человеческих органов, клонирование,

крионика. Футурология государства – часть юридической футурологии, включающая в себя

предложения о желательных перспективах государства и прогнозы о его будущем.

Для понимания сущности современных российских концепций будущего государства

важно отличать их от прогнозов будущего государства. Прогнозы (предсказания) содержат

представления о том, каким будет государство. При этом вероятность осуществления прогно-

зов различна и зависит от методики прогнозирования, истинности и полноты исходных дан-

ных, а прежде объективных от объективных факторов, влияющих на государство. В отличие

от прогнозов будущего государства концепции будущего описывают то, каким должно быть

государство в будущем, по мнению их авторов. В концепции может не быть прогноза как

оценки вероятности реализации описанных в ней мер по изменению государства. Однако эти

меры признаются автором желательными для развития государства. Прогнозы будущего гос-

ударства являются средством определения степени вероятности осуществления предлагае-

мых в той или иной концепции изменений государства.

Одним из объектов исследований теории государства и права является типология гос-

ударств, которая “позволяет прогнозировать дальнейшее их существование” [11, c. 53].


57

Наиболее известные версии марксистско-ленинской типологии прогнозировали формирова-

ние социалистического типа государства, а после этого – отмирание государства в коммуни-

стическом обществе. Типология – вид классификации, при которой деление на виды (типы) произведено по

наиболее существенным признакам. По сути, выделение формы элементов формы государ-ства – это его самая известная классификация. Что касается типологии, то в во многих публи-кациях, по крайней мере, в учебниках теории государства и права, авторы ограничиваются лишь двумя типологиями государства: формационной и цивилизационной, но описывают, вместе с тем, множество классификаций функций государства и органов государства, а также различных правовых явлений, хотя государство в целом – один из важнейших объектов ис-следований в юридических науках.

Современная наука предлагает и иные типологии государства. А.П. Семитко в своей ценностной типологии выделяет два типа общества, государства, культуры и права: персоно-центристский и социоцентристский (системоцентристский, неперсоноцентристский). В госу-дарствах персоноцентристского типа высшая ценность у человека, человеческой личности. В социоцентристских государствах в центре социально-исторического развития находится ка-кая-то иная ценность или идея – община, народность или нация, государство, общество, пра-вящая элита и т.д., Бог, какая-то иная идея – например, коммунизм, тысячелетний рейх, еди-ное религиозное сообщество верующих (умма) и прочие, подобные им ценности и интересы [13, с. 87–90]. Развивая идеи А.П. Семитко добавим, что основными видами ценностей со-циоцентристского государства мы считаем традиции, религию, идеологию, клановые интере-сы. С.А. Денисов выделяет административный тип государства, “обеспечивающий экономи-ческое, политическое и идеологическое доминирование обособленных от общества управ-ленческих групп над всеми социальными группами, в том числе частными собственниками”. [5, с. 147]. Соответственно, вторым типом государства является частнособственническое гос-ударство. Типология основана на выделении правящей в государстве социальной группы.

Ф.М. Раянов называет, помимо общепризнанных, несколько альтернативных типологий государства. “По уровню развития политических систем общества государства можно типизи-ровать на примитивные, традиционные, современные. По особенностям национального, народ-ного менталитета на государства западной и восточной цивилизации. По тому, насколько госу-дарства связаны с религией, их можно подразделить на светские и теократические” [12, с. 164]. В соответствии с последним основанием возможно выделение еще двух типов государств: кле-рикального (с установленной законом государственной религией, например, Великобритания, Греция, Мальта) и атеистического (СССР и ряд стран социализма в прошлом).

Широкую известность приобрело деление общества на три типа доиндустриальное (аграрное, традиционное), индустриальное и постиндустриальное (информационное обще-ство, общество знаний). В зависимости от принадлежности к тому или иному типу, можно выделить такие же три типа государства.

Заслуживают внимания концепции Л.Е. Гринина. В основании его типологии госу-дарств лежат принципы производства (охотничье-собирательский, аграрно-ремесленный, промышленный и научно-информационный) и стадии политогенеза (формации), которым со-ответствуют три типа государства: раннее, развитое и зрелое. [4, с. 53–114]. Осмысливая про-цесс глобализации, автор приходит к выводу, что в форме Европейского Союза формируется новый наднациональный (региональный) тип политико-экономического объединения и тип политической организации обществ – надгосударственный. Для четвертой формации стала уже очень актуальной необходимость найти оптимальный компромисс между суверенитетом, демократией и национальным эгоизмом, с одной стороны, и готовностью к интеграции в ре-гиональные и мировое сообщества с неизбежными жертвами – с другой [4, с. 113].

Существует теория Л.Е. Гринина, которая также наводит на мысль о прогнозах буду-щего государства – концепция аналогов раннего государства. Мы считаем, что аналоги госу-дарства есть в современном мире. ЕС – наиболее значительный современный аналог государ-

№ 3 (45) 2016)

58

ства. Это надгосударственное образование, близкое к конфедерации, уже имеет ряд призна-ков федеративного государства. Другой аналог современного государства – транснациональ-ные корпорации и крупные национальные компания, имеющие отдельные признаки госу-дарств и взаимодействующие с ними. Политологи предложили понятие “частного государ-ства”, одновременно выступающего как частная компания и как квазигосударственное обра-зование [9, c. 14–19]. Еще один аналог государства – кибергосударство, называемое также фэнтезийным государством, микрогосударством, виртуальным государством (последним наименованием некоторые авторы обозначают электронное правительство) [7, c. 31]. Сетевое государство – более широкое явление, чем кибергосударство. Концепции сетевого государ-ства освещены в ряде научных работ. В 2005 в журнале “Государство и право” вышла статья Л.С. Мамута “Сетевое государство?”. В последние годы концепции сетевого государства и сетевого права развиваются в работах Л.В. Голоскокова (о доктрине виртуального сетевого инновационного государства) и ряда других авторов [3]. Нашим прогнозом будущего госу-дарства является развитие всех названных видов аналогов государства и необходимость их исследования теоретиками государства и права.

Классификация государств как категория не получила полного признания в отече-ственной юридической науке, хотя типология государства и выделение элементов формы государства по сути являются критериями его классификаций. Целесообразно проводить классификации по отдельным основаниям, показывающим степень развития некоторых важ-ных аспектов государственной жизни. Следует выделить классификации с точки зрения эко-номического развития с делением на развитые, среднеразвитые и развивающиеся и индекса человеческого развития (ИЧР), который публикуется ООН ежегодно. Последний позволяет провести классификацию государств по более значительным признакам и выделить государ-ства четырех видов: с очень высоким, высоким, средним и низким уровнем ИЧР. Для оценки количества возможных классификаций государства можно привести пример работы “Индек-сы развития государств мира”, в которой дается характеристика 56 индексам [6]. Из них че-тыре индекса относятся к концепциям слабого (терпящего неудачу, несостоявшегося) госу-дарства (англ. weak, failing, failed state) и его антипода – сильного государства. Данные кон-цепции, к сожалению, развиваются в основном исследованиях политологов (к примеру, Ф. Фукуямы), а не теоретиков государства. Cильным государство является независимо от разме-ра госаппарата и мощи армии. Сила их определяется эффективностью деятельности государ-ства, достижения им своих целей.

В.В. Лазарев и Е.И. Темнов акцентируют внимание на важности взаимодействия тео-рии государства и права и других наук, без которого, по их мнению, невозможны выход из кризиса, выбор наиболее целесообразного пути технологического развития, интенсификация. Исследования на стыке различных наук оказываются наиболее продуктивными, и “обще-ственные науки – государствоведение, правоведение, экономика, политология, социология, социальная психология и другие – должны показать выход из тупика этнических, религиоз-ных, национальных конфликтов” [8, c. 14–15]. Аналогичное мнение высказал О.Ю. Винни-ченко, отметивший дефицит правовой теории, явный недостаток исследований на стыке раз-личных гуманитарных наук [2, c. 91].

В связи с этим обращение теоретиков государства и права к исследованию явлений, исследуемых большей частью политологами, экономистами, футурологами и представителя-ми других отраслей знания представляется обоснованным. Оно позволит, в частности, улуч-шить ситуацию с реализацией прогностической функции теории государства и права, обога-тить подходы к типологии и классификации государств.


1. Алексеев С.С., Перевалов В.Д. Глава 1. Теория государства и права как наука. Ее предмет и место в

системе юридических наук // Теория государства и права : учебник для вузов / отв. ред. В.Д. Перева-

лов. 3-е изд., перераб. и доп. М. : Норма, 2006.

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D0%BD%D0%B3%D0%BB%D0%B8%D0%B9%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D1%8F%D0%B7%D1%8B%D0%BA


59

2. Винниченко О.Ю. Методология юриспруденции: кризис или новые возможности? // Вестник

ТюмГУ. Социально-экономические и правовые исследования. 2015. Том 1. № 2 (2). С. 91.

3. Государство, Конституция, Родина: к поискам национальной идеи и новой доктрины государства /

под ред. д.ю.н. Л.В. Голоскоков. М. : Проспект. 2015.

4. Гринин Л.Е. Государство и исторический процесс: Политический срез исторического процесса.

Изд. 2-е, испр. и доп. М. : Книжный дом “ЛИБРОКОМ”, 2009.

5. Денисов С.А. Общая теория административного государства : монография. Екатеринбург: Гумани-

тарный университет, 2010.

6. Индексы развития государств мира: справочник / под ред. Ю.А. Нисневича. М. : Изд. дом Высшей

школы экономики, 2014.

7. Касимов Т.С. Концепции кибергосударства, электронного правительства и криптоанархии // Мир

юридической науки. 2010. № 9. С. 26–32.

8. Лазарев В.В., Темнов Е.И. Тема 1. Предмет теории государства и права // Общая теория права и

государства : учебник / под ред. В.В. Лазарева. 5-е изд., перераб. и доп. М. : Норма, 2013.

9. Латыпов Р.Ф., Латыпова Л.А. Феномен “частного государства” в глобальном экономико-

политическом процессе // Экономика и управление: научно-практический журнал. 2012. № 5. С. 14–19.

10. Малая российская энциклопедия прогностики / И.В. Бестужев-Лада (гл. ред.), А.И. Агеев и др. М. :

Институт экономических стратегий, 2007.

11. Морозова Л.А. Теория государства и права : учебник. 4-е изд., перераб. и доп. М. : Российское

юридическое образование, 2010.

12. Раянов Ф.М. Проблемы теории государства и права (Юриспруденции) : учебный курс. М. : Право

и государство, 2003.

13. Семитко А.П. Персоноцентристский подход к праву и правовой культуре // Вестник Гуманитарно-

го университета. 2013. № 1 (1). С. 87–90.

References

1. Alekseev S.S., Perevalov V.D. Glava 1. Teorija gosudarstva i prava kak nauka. Ee predmet i mesto v sis-

teme juridicheskih nauk (Theory of State and Law as a Science. Its Subject and Place in the System of Legal

Sciences), Teorija gosudarstva i prava. Moskva, Norma, 2006.

2. Vinnichenko O.J. Metodologija jurisprudencii: krizis ili novye vozmozhnosti? (The Methodology of Juris-

prudence: Crisis or Opportunity?). Vestnik TjumGU. Social'no-jekonomicheskie i pravovye issledovanija,

2015, vol. 1. No. 2 (2), pp. 90–96.

3. Gosudarstvo, Konstitucija, Rodina: k poiskam nacional'noj idei i novoj doktriny gosudarstva (The State

Constitution, Homeland: the Search for a National Idea and the New Doctrine of State), Moskva, Prospekt,

2015.

4. Grinin L.E. Gosudarstvo i istoricheskij process: Politicheskij srez istoricheskogo processa (The State and

the Historical Process: the Political Section of the Historical process), Moskva, Knizhnyj dom

“LIBROKOM”, 2009.

5. Denisov S.A. Obshhaja teorija administrativnogo gosudarstva: Monografija (The General Theory of the

Administrative State), Ekaterinburg, Gumanitarnyj universitet, 2010.

6. Indeksy razvitija gosudarstv mira: spravochnik (The Indices of the Development of the States of the

World), Moskva: Izd. dom Vysshej shkoly jekonomiki, 2014.

7. Kasimov T.S. Koncepcii kibergosudarstva, jelektronnogo pravitel'stva i kriptoanarhii (Conceptions of Cy-

berstate, E-government and Crypto-anarchy), Mir juridicheskoj nauki, 2010, No. 9, pp. 26–32.

8. Lazarev V.V., Temnov E.I. Tema 1. Predmet teorii gosudarstva i prava (Theme 1. The Subject of the The-

ory of State and Law in General Theory of Law and the State), Moskva, Norma, 2013, pp. 14–15.

9. Latypov R.F., Latypova L.A. Fenomen “chastnogo gosudarstva” v global'nom jekonomiko-politicheskom

processe (The Phenomenon of "Private State" in the Global Economic and Political Process), Jekonomika i

upravlenie: nauchno-prakticheskij zhurnal. 2012, No. 5, pp. 14–19.

10. Malaja rossijskaja jenciklopedija prognostiki (Small Russian Encyclopedia of Prognostics). I.V. Bestu-

zhev-Lada (gl. redaktor), A.I. Ageev i dr. Moskva, Institut jekonomicheskih strategij, 2007.

11. Morozova L.A. Teorija gosudarstva i prava (Theory of State and Law), Moskva: Rossijskoe ju-

ridicheskoe obrazovanie, 2010.

http://elibrary.ru/item.asp?id=23410513

http://elibrary.ru/contents.asp?titleid=28707

http://elibrary.ru/contents.asp?titleid=28707

http://elibrary.ru/contents.asp?issueid=1042518

№ 3 (45) 2016)

60

12. Rajanov F.M. Problemy teorii gosudarstva i prava (Jurisprudencii): (Problems of the Theory of State and

Law (Jurisprudence)). Moskva, Pravo i gosudarstvo, 2003.

13. Semitko A.P. Personocentristskij podhod k pravu i pravovoj kul'ture (Personocentrist Approach to Law

and Legal Culture), Vestnik Gumanitarnogo universiteta, 2013, No. 1 (1), pp. 87–90.


УДК 34(470)“19”

РУССКИЙ ЮРИДИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

В «ХАРБИНСКОМ» ЗАРУБЕЖЬЕ:

ЮРИДИЧЕСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ И

ПРАВОВОЕ ПРОСВЕЩЕНИЕ

RUSSIAN LAW FACULTY IN “HARBIN”

EXPATRIATE COMMUNITY:

LEGAL EDUCATION AND LEGAL

ENLIGHTENMENT

ХАФИЗОВ Энгель Диньярович KHAFIZOV Engel Dinyarovich

кандидат исторических наук, доцент кафедры

социально-гуманитарных и экономических дисци-

плин ФГКОУ ВО «Уфимский юридический ин-

ститут Министерства внутренних дел Россий-

ской Федерации», г. Уфа, Россия.


Candidate of Historical Sciences, Assistant Profes-

sor of the Department of Socio-Humanitarian and

Economic Disciplines of the Ufa Law Institute of

the Ministry of Internal Affairs of Russia, Ufa,


Просветительская деятельность преподавателей

Русского юридического факультета в Харбине в

первое десятилетие послереволюционного зару-

бежья была весьма интенсивной и многообраз-

ной. «Харбинская звезда» представляла собой

уникальное социальное и культурное явление, от-

личное от европейской эмиграции более длитель-

ным существованием и практическим отсутстви-

ем ассимиляционного воздействия инокультур-

ной среды. Усилиями эмигрантов в «русском

Харбине» была сохранена дореволюционная мо-

дель педагогического воспитания и образования

подрастающего поколения.

Educational activity of teachers of the Russian law

faculty in Harbin in the first decade of the post-

revolutionary expatriate community was very in-

tense and diverse. "Harbin star" was a unique social

and cultural phenomenon that was distinct from Eu-

ropean exile by longer existence and the practical

absence of assimilation effects of other-cultural en-

vironment. The pre-revolutionary model of peda-

gogical education and education of the younger

generation was saved by the efforts of the immi-

grants in "Russian Harbin".

Ключевые слова: Китай, русская культура в

эмиграции, харбинское послереволюционное за-

рубежье, русская пресса, Русский юридический

факультет в Харбине.

Key words: China, Russian culture in exile, Harbin

post-revolutionary expatriate community, Russian

press, Russian Law Faculty in Harbin.

Культура российского зарубежья, сохраненная и развитая эмигрантами разных поколе-

ний, постепенно становятся достоянием современной отечественной духовной жизни. Культу-

ра российского зарубежья, сохраненная и развитая эмигрантами разных поколений, постепенно

становится достоянием современной отечественной духовной жизни. Необходимость осозна-

ния места наших соотечественников в общецивилизационном процессе актуализирует акцен-

тирование внимания на проблематике российского послереволюционного зарубежья.

Российская эмиграция первой послереволюционной волны, объединившая россиян-

эмигрантов в десятках странах мира, представляла собой уникальное социокультурное явле-

ние. «Русские на чужбине – не разрозненные толпы, но некоторое единство, символически


61

представляющее весь русский народ и образующее государство без территории: Зарубе-

жье», – писал Ю.К. Рапопорт [10]. В целом все послереволюционное российское зарубежье в

качестве основной задачи рассматривало необходимость сохранения отечественной дорево-

люционной культуры, когда само ее существование являлось своеобразным протестом про-

тив Октябрьской революции и способом противоборства с режимом большевиков. В истории

народов не было столь масштабного миграционного процесса, который стал самым массовым

в современной истории. Согласно переписи, проведенной под эгидой Лиги наций, общая чис-

ленность россиян за рубежом составила около 10 млн. человек [7]. В политическом, социаль-

ном и культурном смысле российское зарубежье послереволюционной волны, оформившееся

к 1922 году, в определенном степени олицетворяла собой дореволюционную Россию. В эми-

грации были представлены практически все слои императорской России: дворянство, духо-

венство, купечество, рабочий класс, крестьянство, казачество, военное сословие и т. д. Вне

пределов отечества оформились философское, социально-гуманитарное, эстетическое, лите-

ратурно-художественное и иные направления культурной жизни. В зарубежье россияне со-

знательно и целенаправленно стремились сохранить привычные условия жизни и творчества.

Уникальность истории послереволюционной волны эмиграции проявилась в способности

россиян к адаптации в стране пребывания с одной стороны, и в противостоянии процессу ас-

симиляции, с другой.

В научной литературе достаточно подробно изучены различные аспекты европейского

послереволюционного зарубежья, составлены хроники культурной и научной жизни, исследо-

ваны формы жизнедеятельности, повседневного быта и т. д. В меньшей степени специалисты

уделили внимание раскрытию своеобразия русской «харбинской звезды. Следует отметить, что

в сохранении культурного наследия и приумножении духовного потенциала дореволюционной

России значительную роль сыграла «белая» эмиграции на Дальнем Востоке и Юго-Восточной

Азии. В Северной Маньчжурии второй по численности была харбинская российская диаспора,

которая 1920–30-е годы превратилась в своеобразное «государство в государстве», образовав

культурный, научный и образовательный центр, в котором культивировались дореволюцион-

ные духовные ценности и традиции. В 1918–1923 годы количество русскоязычного населения в

Харбине, увеличившись примерно в 2,5 раза, достигло более 165 тысяч человек [11]. «Русские

харбинцы» были рядом с «большой» Родиной, по образному выражению Е. Шиляева, выпуск-

ника Высшей Богословской школы в Харбине 1936 года, «постоянно чувствовали ее “дыха-

ние”, следили за каждым ее движением, прислушивались к ее голосу, к ее стонам, мучились ее

муками, верили в ее неизбежное возрождение и ждали ее» [14].

Харбинское послереволюционное зарубежье отличалось от европейской эмиграции

более длительным существованием и практическим отсутствием ассимиляционного воздей-

ствия инокультурной среды. Усилиями эмигрантов в русском Харбине была сохранена доре-

волюционная модель педагогического воспитания и образования подрастающего поколения.

В этом отношении харбинское послереволюционное зарубежье занимало лидирующую пози-

цию среди русской эмиграции. К 1935 году вдоль линии КВЖД насчитывалось свыше 60 раз-

личных учебных заведений, созданных правлением железной дороги. Кроме того, в самом

Харбине функционировали 14 общественных школ, открытых частными лицами [5].

Харбин стал центром печатной продукции в Китае. Здесь, по каталогу профессора Торонтон-

ского университета О. Бабич, из общего количества 4261 печатных документов были изданы

182 газет, 338 журналов и 201 однодневные выпуски [8, с. 9]. «Приезжая публика только ру-

ками разводила: “До революции в обоих Питере и Москве столько не было газет, как у вас!!!”

Харбинцы ухмылялись, они знали, что это очередная – “очередь”, поветрие, оттепель на га-

зетном фронте», – отмечалось в русскоязычной периодике [13]. В городе распространялись

58 ежедневных газет и 36 еженедельных журналов. Многие издания не выдерживали конку-

ренции, почти треть просуществовала менее года [8, с. 56]. Большой популярностью пользо-

вались газеты «Заря», «Харбинское время», «Луч Азии», «Рупор», «Русское слово», «Наш

№ 3 (45) 2016)

62

путь», в которых печатались популярные поэты А.А. Ачаир-Грызов, С. Петров-Скиталец,

С. Гусев-Оренбургский. Русскоязычное население зачитывалось журналами «Рубеж», «Вест-

ник Маньчжурии», «Наш путь», «Понедельник», «Врата». Редакции газет «Молва» и «Трибу-

на» были настроены пробольшевистски и призывали к примирению с советской Родиной.

Весьма энергично, по мемуарным свидетельствам, действовал студенческий кружок «Чура-

евка», выпускавший одноименный журнал, в котором печатали свои первые литературные и

публицистические опыты молодые авторы.

Ведущая роль в культурной жизни города и просветительской деятельности принадлежала пре-

подавателям Русского юридического факультета, открытого в 1920 году как структурное под-

разделение Дальневосточного государственного университета и просуществовавшего до 1937

года. Здесь с 1923 года стали преподавать отрасли китайского права: государственное, админи-

стративное, гражданское, уголовное право и процесс, торговое право. На факультете в 1926 году

было введено преподавание советского права. В лучшие годы существования штат насчитывал

до 50-и человек профессорско-преподавательского состава. Студенческий контингент был пред-

ставлен одиннадцатью национальностями. Кроме русскоязычных студентов были 15 лиц китай-

ской национальности. На факультете обучалось более 3 тыс. юношей и девушек [12].

Значительную роль в пропаганде научных знаний в области философии, юриспруденции,

экономики, социальной психологии, педагогики и востоковедения сыграл научный журнал

«Известия Юридического факультета в Харбине». Редакционная коллегия журнала стреми-

лась объединить усилия научной и творческой интеллигенции по сохранению и приумноже-

нию отечественных академических традиций. В данном печатном органе, согласно подсчетам

М.А. Дорофеевой, публикации содержали более 3800 страниц, из которых на долю научных

исследований приходилось не менее 3500 страниц. Всего было опубликована 81 работа (одна

из них присутствует в трех томах). Более 40 % публикаций были посвящены различным про-

блемам востоковедения, в том числе 27 – Китаю [5].

Преподаватели факультета опубликовали серию очерков по самой разнообразной тематике.

Так, анализу социально-политической и правовой действительности Китая были посвящены

следующие научные работы: «Китайская республика. Законы, постановления», «Правоотно-

шения по недвижимостям в Китае» (В.А. Рязановский), «Новое уголовное уложение Китай-

ской республики. Общая характеристика», «Китайский кодекс полицейских правонаруше-

ний» (Н.И. Миролюбов), «Законы о торговле в Китае», «Очерки торгового права Китая»

(Г.К. Гинс), «Очерки китайского акционерного права (Правление)», «Национальность акцио-

нерных обществ» (М.Я. Гильчер), «Преступления против имущества в китайском уголовном

праве» (А.А. Камков), «Китайский парламент и парламентаризм», «Политическая доктрина

Сунь Ят-сена», «Юридическое положение иностранных концессий в Китае», «Конституцион-

ные акты Гоминьдана» (В.В. Энгельфельд) и др. Вопросы социально-экономического разви-

тия получили отражение в следующих исследованиях: «Женщина и труд в современном Ки-

тае», «Индустриализация Китая и запросы технического образования», «К характеристике

женского вопроса в современном Китае» (М.Н. Ершов), «Железные дороги Китая», «Планы

железнодорожного строительства в Китае», «Лесные рынки Маньчжурии» (В.И. Сурин),

«Расчетный баланс Маньчжурии» (Н.А. Сетницкий) и т.д.

Развитию китайского права способствовали научные исследования: «Основные институты ки-

тайского гражданского права» (В.А. Рязановский), «Применение советских законов в китай-

ских судах» (М.Я. Гильчер), «Свобода и принуждение в гражданском кодексе Маньчжу-Ди-

Го», «Новое гражданское и торговое право Маньчжу-Ди-Го» (Г.К. Гинс). Достаточно плодо-

творным было сотрудничество Г.К. Гинса с китайскими юристами. Совместно с Ван Цзэн-

жуном, Ли Шаогеном и другими местными специалистами опубликовал ряд научно-

популярных работ. Под его руководством или при непосредственном участии были изданы

журналы «Вестник китайского права» и «Сборник законов и распоряжений Маньчжу-Ди-Го».

Десятки статей им были опубликованы в журналах «Известия Юридического факультета»,


63

«Вестник Маньчжурии», «Рубеж», «Русское обозрение» и других периодических изданиях, в

которых получили отражение специфика развития Дальневосточного региона.

В работах преподавателей факультета пристальное внимание уделялось широкому комплексу про-

блем, характерных для советской России. Правовые аспекты были рассмотрены в работах «Исправи-

тельно-трудовой кодекс РСФСР» (А.А. Камков), «Водное и лесное право СССР» (Г.К. Гинс), «О

консульском уставе СССР» (В.А. Овчинников) и т. д. В критике власти большевиков авторы

публикаций стремились охватить самые различные вопросы, в том числе и семейно-бытовые

проблемы. В частности, в статье Г.К. Гинса «Семья и брак в советской России» был осу-

ществлен сравнительный анализ буржуазного и советского семейного права и обоснована

идея о том, что в деструктивных условиях, в силу доминирования фактора силы, сущность

права деформируется, подчиняясь интересам господствующей власти. Конкретным примером

трансформации сущности права, по его мнению, стало советское законодательство, зависи-

мое от коммунистической власти и идеологии. Согласно Гинсу сугубо формальная и упро-

щенная процедура заключения брака в большевистской России свидетельствовала об отсут-

ствии этического и юридического содержаний в понятии «советский брак» и совершенно не

разграничило «зарегистрированное сожительство от незарегистрированного». Он полагал,

что только с уходом с политической арены большевиков и восстановления «нормального

правопорядка» создавалась возможность утверждения «нового более прогрессивного законо-

дательства», включавшее семейное право и исключавшее «архаизмы» советского права, нор-

мы которой «жестоко несправедливы», иногда «неожиданны» или «смешны» [1].

Отражением самосознания россиян харбинской диаспоры было повышенное внимание к про-

блематике российской государственности в целом и недавнего прошлого, в частности. Среди

совокупности записок, мемуаров, очерков и полемических статей представителей следует

выделить мемуары профессора Г.К. Гинса «Сибирь, союзники и Колчак. Поворотный момент

русской истории (1918–1922 гг.). Впечатления и мысли члена Омского правительства».

Представители юридического факультета проводили занятия в институте ориентальных и

коммерческих наук, педагогическом институте, политехническом институте, русско-

японском институте и т.д. Нередко они руководили русскими средними учебными заведени-

ями. Например, профессор Н.И. Никифоров возглавил гимназию ХСМЛ, созданную в 1925

году, в которой программа и учебные планы были тщательно разработаны специальной ко-

миссией. В год открытия проходили обучение свыше 200 учащихся [15]. Во многом благода-

ря усилиям комитета общеобразовательных учреждений при КВЖД во главе с Г.К. Гинсом,

были созданы не только начальные и высшие училища, но и гимназии. Профессор Гинс со-

стоял в составе родительского комитета I-го Харбинского Русского реального училища [4].

Профессорско-преподавательский состав факультета активно участвовал в проведении тра-

диционного для российского послереволюционного зарубежья мероприятия – «День Русской

культуры», ежегодно приуроченный к определенной знаменательной дате. В частности,

Г.К. Гинс был в числе инициаторов организации в Харбине первого (1926 г.) «Дня Русской

культуры». В издаваемые ежегодники включались работы преподавателей факультета по ак-

туальным правовым и социальным проблемам. Так, в сборнике «День Русской культуры»,

посвященном 100-летию ввода в действие Свода законов Российской империи, была разме-

щена заметка Гинса, в которой подчеркивалась актуальность этого правового документа, со-

хранявший свое «значение для будущего как справочник и образец» [2]. В другой публика-

ции, «А.С. Пушкин и русская нация», он предложил акцентировать внимание на проявлении

взаимосвязи власти и культуры: «Государство сильно национальным духом своих граждан,

люди – способностью впитывать в себя ее красоту, во всех ее проявлениях» [3].

На протяжении ряда лет представители факультета входили в муниципалитет города, образо-

ванный из числа избранных на трехлетний срок уполномоченных, представлявших, прежде

всего, русских, китайцев и японцев. Профессор Гинс руководил собранием уполномоченных.

№ 3 (45) 2016)

64

Он возглавлял комиссию по составлению положений и наказов. Его заместителем был

Н.В. Борзов – крупный русский педагог, начальник учебного отдела КВЖД.

Воссоздание и приумножение в зарубежье достижений русской культуры, сохранение преем-

ственности и непрерывности ее развития представители харбинского послереволюционного

зарубежья рассматривали как свой гражданский долг перед Отечеством. Соотечественники

отстаивали необходимость единства культурного пространства, образуемого из культуры в

эмиграции и культуры Советской России. «Мы, кто выросли (а многие родились) в Харбине,

получили образование и начинали там нашу сознательную зрелую жизнь, – подчеркнула хар-

бинка О. Корнева, – впитали в себя этот русский дух, который не вытравить никогда» [6].

Однако, судьба харбинской «русской звезды», как социокультурного феномена, была

предрешена. Через два десятилетия основную массу эмиграции составили лица в возрасте 40–

60 лет и немногочисленная заграничная поросль. С образованием в 1932 году марионеточно-

го государства «Маньчжоу-Го» русскоязычная часть населения в Маньчжурии оказалась в

весьма сложном положении. В условиях нарастания военного конфликта подавляющее боль-

шинство россиян-эмигрантов стремилось покинуть Китай. Численность русскоязычного

населения неуклонно сокращалась. Тем не менее, жизнь русских диаспор была весьма напол-

ненной и имела творческий характер. Многим россиянам-эмигрантам удалось не только реа-

лизовать свой творческий, научный и культурный потенциал, но и сохранить культурную

идентичность.


1. Гинс Г.К. Семья и брак в советской России // Русское обозрение. Пекин, 1921. № 5. С. 216.

2. Гинс Г. Свод законов // Социальные и гуманитарные науки на Дальнем Востоке. Владивосток, 2012.

№ 1. С. 9.

3. Гинс Г. А. С. Пушкин и русская нация // День русской культуры в Харбине. Харбин, 1937. 10 июня. С. 14.

4. День русской культуры в Харбине и I-ое Х.Р.Р. Училище // Сборник памяти I-го Харбинского Рус-

ского Реального Училища. Сидней, 1987. № 2. С. 8.

5. Дорофеева М. А. Юридический факультет в Харбине как форпост русского образования в Китае //

Берега: информационно-аналитический сборник о Русском зарубежье. СПб., 2008. Вып. 9. С. 40–46.

6. Корнева О. Наш город // Политехник. Сидней, 1967. № 10. С. 110.

7. Костиков В. Не будем проклинать изгнанье... (Пути и судьбы русской эмиграции). М. :

Международные отношения, 1990. С. 37. 8. Кузнецова Т. В. Русская книга в Китае (1917–1949) / Отв. ред. А. И. Букреев. Хабаровск : Дальне-

вост. гос. науч. б-ка, 2003. С. 56.

9. Культурно-просветительская деятельность российской эмиграции в Китае. URL:

http://russian.china.org.cn/russian/80155.htm. (дата обращения: 30.10.2014).

10. Рапопорт Ю. К. Конец Зарубежья // Современные записки. Париж, 1939. Кн. LXIX. С. 374, 378.

11. Россия и Азиатско-Тихоокеанский Регион. 2011. № 1. С. 81–82.

12. Таскина Е. П. Русский Харбин. М. : Прометей, 1998. С. 55.

13. Шанхайская Заря. Шанхай. 1929. 2 июля. С. 5.

14. Шиляев Е. Общественно-культурная, религиозная и политическая жизнь Харбина // Записки Рус-

ской академической группы в США. Нью-Йорк, 1994. Т. 26. С. 213.

15. Хроника Х.С.М.Л. в Харбине ХСМЛ-YMCA. Журнал. Харбин, 1926. Вып. 4. С. 26.

References

1. Hins. G.K. Family and marriage in Soviet Russia. Russian Review. Beijing, 1921. No. 5. Р. 216.

2. Hins G. Code of Laws // Social and Human Sciences in the Far East. Vladivostok, 2012. No. 1. Р. 9.

3. Hins G. Pushkin and the Russian nation // Day of Russian Culture in Harbin. Harbin, 1937. 10 June. Р. 14.

4. Day of Russian Culture in Harbin and I-th H.R.R. School Collection. Memory I-st Harbin Russian School.

Sydney, 1987. No. 2. S. 8.

http://russian.china.org.cn/russian/80155.htm


65

5. Dorofeeva M.A. Faculty of Law in Harbin as an outpost of Russian education in China. Beach: infor-

mation and analytical collection of Russian abroad. St. Petersburg, 2008. Vol. 9. Pр. 40–46.

6. Korneva O. Our city. Politekhnik. Sidnei, 1967. No. 10. Р. 110.

7. Kostikov V. We shall not curse the exile ... (Ways and Russian emigration destiny). Moscow. International

Relations, 1990. Р. 37.

8. Kuznetsova T. Russian book in China (1917-1949). Ed. A.I. Boukreev. Khabarovsk. Dalnevost. state. sci-

entific. Bk, 2003. Р. 56.

9. Cultural and educational activities of the Russian emigration in China. URL:

http://russian.china.org.cn/russian/80155.htm. (Reference date: 30.10.2014).

10. Rapoport Y.K. End of expatriate community. Modern note. Paris, 1939. Kn. LXIX. Рр. 374, 378.

11. Russia and the Asia-Pacific Region. 2011. No. 1. Рр. 81–82.

12. Taskina E.P. Russian Harbin. M. Prometheus, 1998. Р. 55.

13. Shanghai Dawn. Shanghai. 1929. 2 July. Р. 5.

14. Shilyaev E. Socio-cultural, religious and political life of Harbin. Notes of Russian academic group in the

USA. New York, 1994. V. 26. P. 213.

15. Chronicle H.S.M.L. Harbin HSML-YMCA. Journal. Harbin, 1926. Vol. 4. P. 26.


УДК 316.4.066

РОЛЬ СЕТЕВЫХ СТРУКТУР В СФЕРЕ

ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ ОРГАНИЗОВАННОЙ

ПРЕСТУПНОСТИ (НА ПРИМЕРЕ БОРЬБЫ

С КОРРУПЦИЕЙ И ЭКСТРЕМИЗМОМ)

THE ROLE OF NETWORK STRUCTURES IN

THE FIELD OF COMBATING ORGANIZED

CRIME (THROUGH THE EXAMPLE OF THE

FIGHT AGAINST CORRUPTION AND

EXTREMISM)

АБЕЗГИЛЬДИН Руслан Ринатович ABEZGILDIN Ruslan Rinatovich

аспирант кафедры политологии Северо-

Западного института управления – филиала Рос-

сийской академии народного хозяйства и госу-

дарственной службы при Президенте Российской

Федерации, г. Санкт-Петербург, Россия. E-mail:

[email protected]; E-mail: [email protected]

Postgraduate Student of the Department of Political

Science of the North-West Institute of Management

of the Russian Federation Presidential Academy of

National Economy and Public Administration, Saint

Petersburg, Russia. E-mail: [email protected];


Рассматриваются вопросы сетевого взаимодей-

ствия между правоохранительными органами и

институтами гражданского общества с целью про-

тивостояния различным угрозам общественной

безопасности России, которые вызваны деятельно-

стью организованной преступности. Дается опре-

деление организованной преступности, определя-

ются причины и условия ее возникновения. Ана-

лизируется законодательство Российской Федера-

ции по данному вопросу, а также основные

направления политической активности обще-

ственных организаций, направленной на нейтрали-

зацию данного социально-негативного явления с

использованием коммуникационных технологий.

In the article, the author considers the issues of

network cooperation between law enforcement

agencies and civil society institutions with the aim

to address various threats to public security of Rus-

sia, which are caused by the activities of organized

crime. The definition of organized crime is given;

the causes and conditions of its origin are identified.

The author analyzes the legislation of the Russian

Federation on this issue, as well as the main direc-

tions of political activity of public organizations

aimed at neutralizing this social negative phenome-

non using communication technologies.




№ 3 (45) 2016)

66

Ключевые слова: политические сети, политиче-

ский процесс, общественные организации, органи-

зованная преступность, коррупция, экстремизм,

профилактика преступности, средства массовой

коммуникации, информационное противостояние.

Key words: political networks, political process,

social organizations, organized crime, corruption,

extremism, prevention of crime, mass media, in-

formation confrontation.

Организованная преступность в Российской Федерации представляет собой серьезную

угрозу функционированию органов власти, экономическому росту, политической стабильно-

сти, развитию институтов гражданского общества. «Переломные» процессы, связанные с мо-

дернизацией государственного управления, затянувшимся переходом страны на инновацион-

ный путь развития, затрагивают практически все слои населения и сопровождаются возник-

новением новых противоречий в общественно-политической жизни страны. Именно эти про-

тиворечия в условиях финансового кризиса, коррупции, усиления социальных антагонизмов

вызывают криминализацию общественных отношений, рост организованной преступности.

Отечественные ученые, опираясь на рекомендации экспертов ООН (например, реко-

мендации ООН «Практические меры борьбы с организованной преступностью», утвержден-

ные Международным семинаром по борьбе с организованной преступностью, Суздаль, 21-25

октября 1991 г.) рассматривают под организованной преступностью относительно большую

группу устойчивых и управляемых преступных образований, занимающихся криминальной

деятельностью в корыстных интересах и создающих систему защиты от социального кон-

троля с использованием таких противозаконных средств, как насилие, запугивание, корруп-

ция, хищение в крупных размерах [7, с. 219–224; 9, с. 245–247].

По нашему мнению, под организованной преступностью следует понимать жесткую,

иерархическую систему разветвлённых, организованных преступных структур, регулярно за-

нимающихся криминально-профессиональной деятельностью с целью обогащения, при этом

между участниками преступных формирований существуют законспирированные и высоко-

организованные связи.

Указом Президента Российской Федерации от 31 декабря 2015 года № 683 был утвер-

жден базовый документ – «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации».

В контексте нашего исследования особого внимания заслуживает п. 44 в котором говорится о

том, что «основными направлениями обеспечения государственной и общественной безопас-

ности являются усиление роли государства в качестве гаранта безопасности личности и прав

собственности, совершенствование правового регулирования предупреждения преступности

(в том числе в информационной сфере), коррупции, терроризма и экстремизма, распростра-

нения наркотиков и борьбы с такими явлениями, развитие взаимодействия органов обеспече-

ния государственной безопасности и правопорядка с гражданским обществом, повышение

доверия граждан к правоохранительной и судебной системам Российской Федерации…» [5].

Вопросам обеспечения национальной безопасности в нашей стране всегда уделялось серьез-

ное внимание [11, с. 17–28].

Принятие этого Указа следует считать своевременным и важным событием, поскольку

в утвержденной им Стратегии приводится конкретный перечень мер, направленных на обес-

печение государственной и общественной безопасности путем повышения результативности

деятельности правоохранительных органов и специальных служб, органов государственного

контроля (надзора), на совершенствование единой государственной системы профилактики

преступности в стране, на разработку и внедрение специальных мер, нацеленных на сниже-

ние уровня криминализации общественных отношений. Особое внимание разработчики

Стратегии уделили нейтрализации причин и условий, порождающих коррупцию. Именно в борьбе с коррупцией наиболее отчетливо прослеживается конструктивный

характер взаимодействия общественных организаций, населения с правоохранительными ор-ганами, а также роль сетевых структур в данном процессе. Можно с уверенностью сказать,


67

что государственная антикоррупционная политика успешно использует концептуальные направления теории «политических сетей».

Коррупция является важнейшей составляющей организованной преступности. Лидеры «уголовного мира» никогда не скрывали своего стремления влиять на принятие политических решений, лоббируя свои интересы во властных структурах, подкупая должностных лиц и т.д. [6, с. 116–120].

Рассмотрим особенности активности политических сетей в правовом поле, примени-тельно к консолидации институтов власти и общества с целью противодействия коррупции.

Системный (сетевой) характер Федерального закона от 25.12.2008 № 273-ФЗ (в ред. от 15.02.2016. №24-ФЗ) «О противодействии коррупции» раскрывается в ряде статей. Так в ст. 6 говорится о необходимости формирования в обществе нетерпимости к коррупционному по-ведению, об обязательном проведении антикоррупционной экспертизы правовых актов и их проектов; о дальнейшем развитии институтов общественного и парламентского контроля за соблюдением законодательства Российской Федерации о противодействии коррупции. В п. 2 ст. 7 идет речь о создании механизмов взаимодействия правоохранительных органов, госу-дарственных учреждений с общественными и парламентскими комиссиями, а также с населе-нием и институтами гражданского общества [2].

Следует отметить, что еще ранее в 2005–2008 гг. проект рассматриваемого закона вы-звал широкий общественный резонанс: его активно обсуждали в специализированных Интер-нет-ресурсах (на различных форумах, интернет конференциях, вебинарах, скайп-сессиях, в блогах и т.д.).

Федеральный закон от 17 июля 2009 г. №172-ФЗ (в ред. от 21.10.2013. №279-ФЗ) «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных пра-вовых актов» устанавливает правовые и организационные основы антикоррупционной экс-пертизы [3].

При этом важно отметить, что институты гражданского общества и граждане также могут в порядке, предусмотренном нормативными правовыми актами за счет собственных средств, проводить независимую антикоррупционную экспертизу. Заключение по результа-там данной экспертизы носит рекомендательный характер, но подлежит обязательному рас-смотрению органом, организацией или должностным лицом.

В последние годы имеет место появление многочисленных сайтов общественных орга-низаций, правоохранительных органов по выявлению и пресечению коррупционных наруше-ний. В частности, сообщение о противоправных действиях должностных лиц любой гражданин может оставить на сайте ПАСМИ www.pasmi.ru в специальном разделе «Сообщить о корруп-ции». О случаях коррупции в вооруженных силах сообщают на своих сайтах представители та-ких организаций как «Союз Комитетов солдатских матерей», «Комитет солдатских матерей России», «Солдатские матери Санкт-Петербурга». Как положительный факт следует отметить, что большинство чиновников, занимающихся противодействием коррупции, имеют свою стра-ницу в социальной сети facebook.com и общаются со всеми заинтересованными пользователя.

Далее следует выделить Указ Президента Российской Федерации от 15.07.2015 г. № 364 «О мерах по совершенствованию организации деятельности в области противодействия кор-рупции» [4]. Указ направлен на организацию в каждом субъекте федерации высокоэффектив-ной, мобильной и т.д. системы, которая оказывала бы комплексное противодействие коррупции.

Следующим направлением противодействия организованной преступности является борьба с экстремизмом и его крайним проявлением – терроризмом.

Реалии сегодняшнего дня свидетельствуют о том, что кризисное общество не только органически связано с ростом коррупции, но и с распространением различных антисоциаль-ных явлений, которые способны дестабилизировать работу публичного аппарата власти и управления, вызвать обострение отношений, конфликты на расовой, национальной, религи-озной или социальной почве среди различных групп населения. Выделенные нами признаки характеризуют такое явление как экстремизм.

№ 3 (45) 2016)

68

К сожалению, анализ Федерального закона от 25 июля 2002 г. №114-ФЗ (в ред. от 23.11.2015 №314-ФЗ) «О противодействии экстремистской деятельности» [1] свидетельствует о его недостаточной доктринальной проработанности, неопределенности его статуса в про-цессе дальнейшего совершенствования законодательства.

Закон так и не дал единого определения экстремизма. Кроме того, вызывает недоуме-ние, с какой целью понадобилось создание такого документа, если вся его сфера применения так или иначе уже регулируется статьями действующего УК. Кроме того, закон игнорирует сетевые механизмы организации экстремистской деятельности.

По нашему мнению, именно концепция «политических сетей» позволяет подойти бо-лее основательно к анализу феномена экстремизма. Сетевой характер экстремизма (как в Рос-сии, так и в зарубежных странах) сводится к использованию незаконных практик влияния на все ветви власти с целью продвижения интересов, противоречащих основам конституции и подрывающим безопасность страны. Развитие экстремистских технологий приводит к значи-тельной имплементации организованной преступности (особенно этнопреступности) в сфе-рах государственного управления, экономики и т.д.

На международном уровне экстремистским организациям удалось сформировать спе-цифическую информационно-коммуникационную среду с высоким уровнем распространения мобильных телефонов, персональных компьютеров и т.д. По заявлениям представителей спецслужб, экстремистские организации постоянно пытаются наращивать свое участие в се-тевой форме политических коммуникаций [10, с. 126–131; 12, c. 23–31].

Однако практика показывает возможность успешного противодействия экстремистам как раз в сфере информационных технологий. К примеру, в последние годы экстремистам стало сложнее использовать спутниковые телефоны и тому подобное оборудование. В ре-зультате связь с центральным аппаратом нарушается, и глобальный джихад может вернуться к заговорам по организации местных операций без особой поддержки из «центра». Важную роль в осуждении экстремистов, например, на судебных процессах, играют документы, найденные в конфискованных компьютерах [8, с. 87–89].

С нашей точки зрения, приемлемого решения проблемы экстремизма можно достичь благодаря политическим сетям, в которых государственные институты, рядовые граждане, политические, религиозные деятели, лидеры радикальных организаций, настроенные на кон-структивный диалог с властью, взаимодействуют между собой и пытаются достичь согласия, выработать взаимоприемлемые, компромиссные решения.

Из сказанного следует, что ныне действующее отечественное законодательство спо-собствует созданию эффективных способов и методов воздействия на организованную пре-ступность (прежде всего на такие ее проявления как коррупция и экстремизм), прежде всего путем повышения общественно политической активности населения, консолидации институ-тов гражданского общества, создания механизмов взаимодействия различных социальных структур с правоохранительными органами.

Средства массовой коммуникации обладают мощным информационным потенциалом, опираясь на который государство способно локализовать различные антисоциальные процессы и успешно противостоять как внутренним, так и внешним угрозам. Благодаря современным информационно-коммуникационным технологиям (ИКТ) могут: а) создаваться сети, повыша-ющие антикоррупционный антиэкстремистский потенциал государственных институтов и об-щества в целом; б) раскрываться широкие возможности для социально-политического анализа негативных явлений, возникающих в структуре управления публичными делами и т.д.

Поскольку в отечественном законодательстве отсутствует единое определение экстре-мизма, то под данным феноменом следует понимать приверженность отдельных лиц или ор-ганизованных групп к крайним взглядам и мерам в различных сферах жизнедеятельности общества. Экстремизм свидетельствует о готовности использовать насильственные меры для удовлетворения своих деструктивных интересов и потребностей.


69


1. Федеральный закон от 25.07.2002 № 114-ФЗ (ред. от 23.11.2015 №314-ФЗ) «О противодействии экс-

тремистской деятельности». URL: http://www.consultant.ru (проверено 29.06.2016).

2. Федеральный закон от 25.12.2008 № 273-ФЗ (в ред. от 15.02.2016 №24-ФЗ) «О противодействии

коррупции». URL: http://www.consultant.ru (проверено 29 июня 2016 г.).

3. Федеральный закон от 17.07.2009 № 172-ФЗ (ред. от 21.10.2013 №279-ФЗ) «Об антикоррупционной

экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов». URL:

http://www.consultant.ru (проверено 28.06.2016).

4. Указ Президента Российской Федерации от 15.07.2015 г. № 364 «О мерах по совершенствованию

организации деятельности в области противодействия коррупции». URL: http://www. kremlin.ru (про-

верено 26.06.2016).

5. Указ Президента Российской Федерации от 31 декабря 2015 года № 683 «О Стратегии националь-

ной безопасности Российской Федерации». URL: https://www.consultant.ru (проверено 28.06.2016).

6. Богданов А.В., Завьялов И.А., Ильинский И.И. Организованная преступность и ее общественная

опасность // Вестник Московского университета МВД России. 2013. № 7. С. 116–120.

7. Дудкина Е.И. Организованная преступность: проблемы теории и практики // Вестник Саратовской

государственной юридической академии. 2013. № 5 (94). С. 219–224.

8. Нигметов Н.А. О необходимости создания общегосударственной системы профилактики террориз-

ма и экстремизма в России // Юридическая наука: история и современность. 2012. № 2. С. 87–89.

9. Половинкин В.А. Организованная преступность как фактор, дестабилизирующий институты граж-

данского общества // Общество и право. 2013. № 2 (44). С. 245–247.

10. Сальников В.П., Исмагилов Р.Ф., Числов А.И. Информационные системы и финансовые рассле-

дования // Юридическая наука: история и современность. 2015. № 7. С. 126–131.

11. Селиванов А.И., Хабибулин А.Г. Стратегическая безопасность Российского государства: полити-

ко-правовое исследование. М.: Формула права, 2011.

12. Хабибулин А.Г., Абдрахманов А.И. МВД в информационном поле нарастающей глобальной

напряженности // Юридическая наука: история и современность. 2015. № 1. С. 23–31.

References

1. Federal'nyj zakon ot 25.07.2002 № 114-FZ (red. ot 23.11.2015 №314-FZ) «O protivodejstvii ehkstremistskoj

deyatel'nosti» («On countering extremist activities»). URL: http://www.consultant.ru (provereno 29.06.2016).

2. Federal'nyj zakon ot 25.12.2008 № 273-FZ (v red. ot 15.02.2016 №24-FZ) «O protivodejstvii korrupcii»

(«On combating corruption»). URL: http://www.consultant.ru (provereno 29.06.2016).

3. Federal'nyj zakon ot 17.07.2009 № 172-FZ (red. ot 21.10.2013 №279-FZ) «Ob antikorrupcionnoj ehkspertize

normativnyh pravovyh aktov i proektov normativnyh pravovyh aktov». («On anticorruption examination of regu-

latory legal acts and drafts of normative legal acts»). URL: http://www.consultant.ru (provereno 28.06.2016).

4. Ukaz Prezidenta Rossijskoj Federacii ot 15.07.2015 g. № 364 «O merah po sovershenstvovaniyu organi-

zacii deyatel'nosti v oblasti protivodejstviya korrupcii». («On measures on improvement of organization of

activities in the field of corruption counteraction»). URL: http://www.kremlin.ru (provereno 26.06.2016).

5. Ukaz Prezidenta Rossijskoj Federacii ot 31 dekabrya 2015 goda № 683 «O Strategii nacional'noj bezopas-

nosti Rossijskoj Federacii». («On the strategy of national security of the Russian Federation»). URL:

https://www.consultant.ru (provereno 28.06.2016).

6. Bogdanov A.V., Zav'yalov I.A., Il'inskij I.I. Organizovannaya prestupnost' i ee obshchestvennaya opas-

nost'. (Organized crime and its danger to the public), Vestnik Moskovskogo universiteta MVD Rossii, 2013,

Nо. 7, pp. 116–120.

7. Dudkina E.I. Organizovannaya prestupnost': problemy teorii i praktiki. (Organized crime: problems of theory

and practice), Vestnik Saratovskoj gosudarstvennoj yuridicheskoj akademii, 2013, Nо. 5 (94), pp. 219–224.

8. Nigmetov N.A. O neobhodimosti sozdaniya obshchegosudarstvennoj sistemy profilaktiki terrorizma i

ehkstremizma v Rossii (On necessity of creation of national system for the prevention of terrorism and ex-

tremism in Russia), YUridicheskaya nauka: istoriya i sovremennost', 2012, Nо. 2, pp. 87–89.

№ 3 (45) 2016)

70

9. Polovinkin V.A. Organizovannaya prestupnost' kak faktor, destabiliziruyushchij instituty grazhdanskogo

obshchestva. (Organized crime as a factor destabilizing the institutions of civil society), Obshchestvo i parvo,

2013, Nо.2 (44), pp. 245–247.

10. Sal'nikov V.P., Ismagilov R.F., CHislov A.I. Informacionnye sistemy i finansovye rassledovaniya. (Information

systems and financial investigations), YUridicheskaya nauka: istoriya i sovremennost', 2015, Nо.7, pp. 126–131.

11. Selivanov A.I., Habibulin A.G. Strategicheskaya bezopasnost' Rossijskogo gosudarstva: politiko-

pravovoe issledovanie (Strategic security of Russia: political and legal study), M.: Formula prava, 2011.

12. Habibulin A.G., Abdrahmanov A.I. MVD v informacionnom pole narastayushchej global'noj naprya-

zhennosti. (Ministry of Internal Affairs in the information field of growing global tensions), YUridicheskaya

nauka: istoriya i sovremennost', 2015, Nо.1, pp. 23–31.


УДК 32,33,34

ПРАВОВОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ

ИНФОРМАЦИОННОЙ ЭКОНОМИКИ

В ПЕРИОД ГЛОБАЛИЗАЦИИ

LEGAL GROUNDWORK FOR

INFORMATION ECONOMY IN THE PERIOD

OF GLOBALIZATION

АРЗАМАСКИН Алексей Николаевич ARZAMASKIN Aleksey Nicolaevich

аспирант кафедры теории и истории государ-

ства и права, юридического факультета Улья-

новского государственного университета, г. Уль-

яновск, Россия. E-mail: [email protected]

Postgraduate Student of the Department of Theory

and History of State and Law of the Faculty of Law

of the Ulyanovsk State University. Ulyanovsk,


В настоящее время благодаря процессам глобали-

зации в мире закладываются основы экономики

нового типа, вносящие институциональные, орга-

низационные, технологические изменения. Так,

одной из характеристик современного общества

несомненно становится информатизация. Акту-

альным, с точки зрения применимости представля-

ется изучение вопроса влияния информатизации

на экономику. Возникают новые виды экономиче-

ских отношений практически на всех уровнях хо-

зяйственной деятельности, происходит демонтаж

экономики индустриального типа, создаются гиб-

кие сети сотрудничества между участниками ин-

формационного экономического пространства. В

статье раскрывается авторское понимание инфор-

мационной экономики, с учетом сложившихся

взглядов на данную проблему. Важное внимание

уделяется проблеме правового обеспечения ин-

формационной экономики, предлагаются меры

направленные на совершенствование и стимули-

рование развития информационной экономики.

Currently, due to the processes of globalization,

foundations of a new type of the world economy are

established, which make institutional, organization-

al and technological changes. Therefore, informati-

zation is undoubtedly becoming one of the charac-

teristics of the modern society. The study of the is-

sue of informatization impact on the economy

seems to be actual in terms of applicability. There

are new types of economic relations virtually at all

levels of economic activity, dismantling of industri-

al-type economy is taking place, flexible networks

of cooperation between the parties of the infor-

mation economic space are created. In the article,

the author gives us his own standpoint of infor-

mation economy, in light of the prevailing views on

this issue. Great attention is paid to the matter of le-

gal groundwork for information economy, measures

aimed at improving and promoting the development

of information economy are proposed.

Ключевые слова: информационная экономика,

правовое обеспечение информационной экономи-

ки, информатизация экономики, правовое регули-

рование информационной экономики.

Key words: information economy, legal ground-

work for information economy, informatization of

economy, legal regulation of information economy.



71

Процессы глобализации в современный период приобретают определяющее значение

в изменении качественных характеристик общественных отношений. Глобализация имеет

интеграционный характер, вносит коррективы во многие сферы общественной жизни, одной

из таких сфер является экономика. Эффективность и успешность современной экономики

определяется ее способностью динамично развиваться и приспосабливаться к новым услови-

ям. В настоящее время благодаря процессам глобализации в мире закладываются основы

экономики нового типа, вносящие институциональные, организационные, технологические

изменения. Так, одной из характеристик современного общества, несомненно, становится

информатизация. Информатизация приобретает статус мощнейшего двигателя прогресса в

деятельности человека, способствует моделированию многих процессов: социальных, про-

граммных, экономических. Актуальным, с точки зрения применимости представляется изу-

чение вопроса влияния информатизации на экономику. Возникают новые виды экономиче-

ских отношений практически на всех уровнях хозяйственной деятельности, происходит де-

монтаж экономики индустриального типа, создаются гибкие сети сотрудничества между

участниками информационного экономического пространства. Информационные технологии,

развиваясь динамичными темпами, позволяют получить совершенно новую структуру эко-

номического роста, способную в какой-то степени освободить экономику от сырьевых отрас-

лей и усилить сектор высокотехнологичных услуг. Так же информатизация самым непосред-

ственным образом оказывает влияние на конкурентоспособность стран в глобальном про-

странстве, чем информативнее экономика – тем выше показатели ее роста.

Говоря об информативности экономики, следует обращать внимание на понятие

«информационное общество», появившееся в середине ХХ в. [1]. «Информационное обще-

ство» (многие дают ему название постиндустриального), характеризуется как общество, в ко-

тором ключевая роль отведена услугам по получению, обработке и распространению инфор-

мации, в отличие от общества индустриального, в котором основная роль принадлежит про-

цессам создания, распределения и перераспределения материальных благ. Степень информа-

тизации общества отражает уровень экономического развития, позволяет активно развиваться

и выходить за привычные стандарты ведения экономической деятельности. Информатизация

экономики в первую очередь отражается в развитии интернет технологий, создающих гло-

бальную электронную среду экономической деятельности и в формировании новых органи-

зационных институциональных структур во всех сферах хозяйственной жизни общества. В

последнее время сеть Интернет активно развивается, аккумулируя в своей среде различные

сферы экономической деятельности.

Исследуя вопросы, связанные с правовым обеспечением информационной экономи-

ки, целесообразно перейти к теоретическому обоснованию категории «информационная эко-

номика». В целях адекватного решения данной проблемы необходимо обратить внимание на

существующие точки зрения по поводу определения данного понятия. Единого мнения на

счет определения информационной экономики у исследователей не сложилось, более того,

нет и четкого мнения на счет дефиниции «информационная экономика», наряду с этим поня-

тием используются следующие трактовки: «виртуальная экономика», «сетевая экономика»,

«интернет экономика».

Так, например, «сетевая экономика» определяется как среда, в которой любая компа-

ния или индивид, находящиеся в любой точке экономической системы, могут контактировать

легко и с минимальными затратами с любой другой компанией или индивидом по поводу

совместной работы, торговли, для обмена идеями и ноу-хау или просто для удовольствия [2].

По поводу «сетевой экономики» высказывается Р.И. Цвылев, связывая ее возникновение с

развитием информационных технологий, что в последствии привело к эволюции современ-

ных экономических систем, сетевых структур экономики, развитию нерыночных механизмов

регулирования. «В итоге возникает своего рода безотраслевая, сетевая экономика, основанная

преимущественно на горизонтальных связях» [3]. По нашему мнению, определение «сетевой

№ 3 (45) 2016)

72

экономики» не отражает необходимого для нас информативного характера экономики. Так

термин «сетевая экономика» более подходит для описания структуры взаимосвязей элемен-

тов, говоря о «сетевой структуре» М. Кастельс определял ее как комплекс взаимосвязанных

узлов: экономических, социальных, культурных образованиях, конкретное содержание узла

зависит от характера сетевой структуры [4]. Так же можно определять «сетевую экономику»

как экономику структурной связи элементов, примеров построения сетевой экономики в со-

временном мире великое множество: сетевой маркетинг, МЛМ компании и т.п.

Часть современных исследователей выделяет «виртуальную экономику», по нашему

мнению, понятие «виртуальности» значительно шире и не совсем подходит к описанию эко-

номики в информационном пространстве, поскольку в настоящее время с его помощью отра-

жается множество явлений социального, экономического, культурного характера. Термин

«виртуальность» имеет латинское происхождение(virtualis–возможный) и обозначает объект

или явление реально не существующее, но возможное при определенных условиях. К.Г. Гад-

ди и Б.В. Икес определяли «виртуальную экономику» как основанную на нерыночных отно-

шениях, построенную на иллюзорном представлении практически обо всех важнейших эко-

номических параметрах – ценах, объемах продаж, зарплате, налогах и бюджете «...» где по

установленным ценам никто не платит наличными деньгами; где никто ничего не платит в

срок; где существуют громадные взаимные задолженности, которые не могут быть погашены

в разумные сроки; где зарплата начисляется, но не выплачивается [5]. Следует не согласиться

с данными соображениями, поскольку в современной ситуации информационные данные

легко преобразуются в наличные денежные средства, а некоторые из виртуализированных

объектов экономических отношений в конечном счете имеют материальный эквивалент.

В отечественной мысли можно выделить два подхода к определению данного поня-

тия. Первый подход заключается в характеристике виртуальной экономики как результата

динамического процесса виртуализации, связанного с формированием глобальной сети Inter-

net и тотального проникновения во все сферы жизни инфо-коммуникативных технологий [6].

Второй подход определяет виртуальную экономику как комплекс параметров (цен, платежей,

зарплат), основанных на влиянии лжи и обмана, на иллюзии и притворстве всех элементов

экономической системы [7]. В рамках данных взглядов не раскрывается суть экономических

процессов, не говорится о развитии экономики в рамках информационного пространства.

Следует уделить внимание подходу, в рамках которого виртуальная экономика определяется

как комплекс параметров, основанных на лжи и обмане – в какой-то степени это свидетель-

ствует о низком уровне безопасности экономических процессов в рамках информационного

пространства, наличия мошенничества, спекулятивного характера некоторых действий. Более

полное определение «виртуальной экономики» дает Д. Бабаев, представляя ее как выросшую

из «реальной» экономики, экономику, связи и отношения в которой реализуются технически

с помощью цифровых коммуникаций, но сущностно несколько отличаются от обычных эко-

номических отношений [8]. К сферам виртуально экономики он относит: часть сферы денеж-

ного обращения (в том числе «электронное» денежное обращение); сферу обращения основ-

ных элементов фиктивного капитала (электронные торги фондовыми ценностями, обмен ва-

лют, и т.п.); сферу электронной торговли реальными товарами (включая госзакупки); отдель-

но – сферу торговли цифровым контентом; сфера торговли доступом к каналам связи. На

данный момент взгляд Д.Б. Бабаева представляется достаточно четко отражающим структуру

существующей информационной экономики. Также следует согласиться с мнением о том, что

виртуальная экономика является, несомненно, частью экономики, но отличается способами

ведения экономической деятельности.

Существует еще один подход к определению экономики в информационном простран-

стве представляют «интернет экономику», так Красильникова Е.В. трактует ее следующим об-

разом: «...таковой мы будем считать любую хозяйственную деятельность, в основе которой ле-

жат специфические отношения между людьми по поводу создания, распределения, обмена и


73

потребления информационных ресурсов (продуктов) с использованием глобальной сети Ин-

тернет» [9]. Предпосылками создания интернет экономики Е.В. Красильникова считает: разви-

тие и распространение информационных технологий; наличие критической массы экономиче-

ских агентов и соответствующей инфраструктуры, которая делает возможным их деятельность.

Термин «информационная экономика» вошел в научный оборот в середине 1970-х

годов, благодаря работе американского ученого М. Пората [10], он представлял информаци-

онную экономику как основанную на широком применении информационных технологий, а

термин «информационная» отражает основной содержательный аспект новой экономики –

изменение главного производственного ресурса и формы общественного блага, в качестве ко-

торых выступают информация и знание.

Исследовав основные точки зрения на проблему понимания информационной эконо-

мики, необходимо дать авторское определение данному явлению. По нашему мнению, поня-

тие информационная экономика несколько шире, нежели исследованные нами «сетевая эко-

номика», «виртуальная экономика» и «интернет экономика», поскольку она являет собой весь

массив экономических отношений, происходящих посредством информационного обмена

между хозяйствующими субъектами. Предлагаем следующее понятие информационной эко-

номики – это совокупность хозяйственно-экономических отношений между субъектами по

поводу виртуализированных объектов материального и нематериального характера, реализу-

емая посредством передачи информации в сети Интернет.

Как уже говорилось раннее, стремительно развитие экономических отношений требует

от их участников соответствия конкретным условиям и обстоятельствам. Так информационная

экономика является одним из приоритетных направлений развития, способных привнести ка-

чественные изменения в сложных экономических условиях. При этом, в своем развитии ин-

формационная экономика уже проявляет ряд положительных и негативных тенденций.

К положительным тенденциям следует относить:

- интеграцию экономики в мировое экономическое пространство;

- снижение трансакционных издержек экономических агентов (доступность инфор-

мации и скорость ее поиска, а также быстрота совершения экономических операций и отсут-

ствие привязанности к пространству повышает скорость развития экономики);

- повышение конкуренции (доступность информации о товарах, ценах, характеристиках

заставляет производителя совершенствовать свой товар, а покупателя делает более лояльным);

- освоение новых ниш экономики (активное развитие информационной экономики

существенно меняет экономические уклады современного общества, что порождает развитие

новых форм взаимодействия экономических агентов, новых товаров и т.д.);

- минимизацию объемов основных фондов и высокая скорость адаптации к меняю-

щимся условиям ведения хозяйственной деятельности;

- снижение уровня коррупции (операции в сети интернет значительно снижают уро-

вень коррупционной составляющей, но не исключают его полностью);

- повышение уровня доходов населения (снижение расходов на ведение экономиче-

ской деятельности предрасполагает к развитию информационного бизнеса).

Наряду с положительными тенденциями присутствуют и негативные:

˗ рост «теневой экономики» (сложная с технической стороны процедура отслежива-

ния хозяйственно-экономических операций дает возможность развитию теневого, неконтро-

лируемого сектора экономики);

˗ снижение налоговых поступлений (большинство транзакций, совершаемых в сети

Интернет, не контролируются и практически не отслеживаются);

˗ рост мошенничества (глобальный характер информационной экономики и упро-

щенная регистрация сайтов, провоцирует мошенников на создание различных схем незакон-

ного обогащения);

№ 3 (45) 2016)

74

˗ уменьшение количества рабочих мест (развитие технологий позволяют автоматизиро-

вать множество экономических процессов и снизить необходимость в найме персонала);

˗ пренебрежение стандартами качества (в настоящее время контроль качества про-

дукции и оказываемых услуг является затруднительным процессом).

Таким образом, обозначив основные тенденции в развитии информационной экономи-

ки целесообразно говорить о ее правовом обеспечении. Правовое обеспечение представляет

из себя научно обоснованную, последовательную систему правовых и иных средств, при по-

мощи которых гражданское общество и государство осуществляет воздействие на обще-

ственные отношения исходя из очередности задач, возникающих перед обществом и целей,

которые они преследуют. Так, несомненно, в первую очередь следует говорить о необходи-

мости нормативно-правового регулирования информационной экономики, как на внутриго-

сударственном, так и на международном уровне. Преследуя различные цели и задачи в эко-

номической деятельности субъекты данных отношений, сталкиваются с противоречиями,

решение которых необходимо проводить цивилизованным законным путем. Нормативно-

правовое регулирование информационной экономики на сегодняшний день представляет со-

бой неоформленную систему норм, поскольку зачастую применяются нормы существующего

законодательства, регулирующие экономические отношения, происходящие в реальном мире.

На этот счет нет единого мнения, взгляды делятся на два направления: нормативистское и

естественно-сетевое.

Смысл первого заключается в необходимости внедрения традиционных правовых си-

стем в информационную экономику с целью их упорядочения и регулирования посредством

государственного принуждения[11]. Рассуждая на тему нормативно-правового регулирования

информационной экономики, следует упомянуть, что и среди приверженцев нормативистско-

го подхода существуют разногласия. Так некоторые считают, что нет необходимости разра-

батывать и принимать специальный закон, регулирующий экономическую деятельность в

информационном пространстве, по их мнению, для регулирования этой сферы достаточно

дополнить нормы существующего законодательства положениями, которые установят поря-

док применения действующих норм в информационном пространстве[12]. Другие предлага-

ют принять федеральный закон по аналогии закона «О СМИ», «О рекламе», имея ввиду, что

нужны единые правила регулирования в информационном поле[13].

Приверженцы естественно-сетевого направления отказываются от регулирования

информационного пространства, так как участниками экономических отношений в данной

сфере уже установлены определенные «правила игры» и главная роль отводится институтам

саморегуляции. Саморегулирование предполагает наличие определенных правил, принимае-

мых на основе общего согласия участников отношений того или иного сообщества, контроль

за осуществлением принятых правил выполняют сами участники данного сообщества, без

внешнего вмешательства.

По нашему мнению, необходимо внедрение механизмов саморегуляции с учетом по-

ложений законодательства является приоритетным направлением развития нормативно-

правового регулирования информационного пространства. Необходимо выстраивать ком-

промиссную систему регулирования, в которой регулирование со стороны государства будет

проводиться наравне с институтами саморегулирования. Саморегулируемые организации

способны обеспечить реализацию единой государственной политики по защите интересов

субъектов экономических отношений и снижению давления со стороны государства на сво-

бодные рыночные институты. Таким образом, от государства исходит нормативно-правовое

регулирование, создается процедура основания саморегулируемых организаций в информа-

ционном пространстве, учитываются интересы каждого участника.


75

Также, в рамках нормативно-правого регулирования следует:

˗ детализировать правовые механизмы и процедуры в законодательстве, регулирую-

щем экономические отношения, с учетом информационной среды, в целях обеспечения реа-

лизации конституционных прав участников данных отношений;

˗ сформировать единый концептуальный подход к регулированию экономических

отношений в информационном пространстве;

˗ создать специальные налоговые режимы для участников информационной экономики;

внедрить определенные правила проведения транзакций в информационном пространстве;

обеспечить механизмы государственно-частного партнерства в информационном пространстве.

В системе правового обеспечения правовому регулированию отводится важная, но не

единственная роль, также выделяют иные средства, которые составляет ряд обеспечительных

мер: материально-технического, организационно-управленческого, кадрового, идеологиче-

ского характера. В соответствии с тенденциями развития информационной экономики, в це-

лях правового обеспечения данной сферы необходимо говорить о развитии в рамках обеспе-

чительных мер.

Меры материально-технического характера по обеспечению информационной эко-

номики должны быть направлены на:

- совершенствование технологической составляющей процессов, связанных с осу-

ществлением экономической деятельности в информационном пространстве;

- повышение информационной безопасности, путем разработки механизмов контро-

лирующих и исключающих противоправную деятельность;

- государственную поддержку участников информационной экономики, занятых в

приоритетных и инновационных экономических проектах.

Организационно-управленческие меры должны быть в первую очередь направлены

на создание условий для совершенствования саморегулирования внутри информационной

экономики, посредством формирования предписаний субъектам экономических отношений и

установления определенных требований к созданию саморегулируемых организаций.

Кадровое обеспечение должно быть направлено на достижение высокого уровня квали-

фикации государственных служащих, так или иначе вовлеченных в информационную экономику.

Идеологическое обеспечение необходимо направить на формирование новой инфор-

мационной культуры личности, разработку определенных концепций и программ по внедре-

нию в информационную экономику новых субъектов. Посредством идеологического обеспе-

чения необходимо подготовить общество к информационной экономике, поскольку без этого

невозможно адекватное понимание важности данной сферы.


1. Мелюхин И.С. Информационное общество: истоки проблемы, тенденции развития. М. :Изд-

воМоск. Ун-та, 2000.

2. Status Report on European Telework: Telework 1997: European Commission Report, 1997.[Электронный

ресурс]. URL: http://www.eto.org.uk/twork/tw97eto/ (дата обращения: 24.05.2016).

3. Цвылев Р.И. Постиндустриальное развитие. Уроки для России. М., 1996. С. 136.

4. Кастельс М. Становление общества сетевых структур. // Новая постиндустриальная волна на Запа-

де: антология / под ред. В.Л. Иноземцева. М., 1999. С. 495.

5. Гадди К.Г., Икес Б.В. Виртуальная экономика России // [Электронный ресурс]. URL:

http://www.vedi.ru/s_lb/lb0401_r.htm. (дата обращения: 25.05.2016).

6. Схаляхо З.Ч. Особенности виртуализации экономической сферы современного общества (социаль-

но-философский анализ) : автореф. дис. ... канд. филос. наук. Майкоп, 2008.

7. Потемкин А.П. Виртуальная экономика и сюрреалистическое бытие: Россия. Порог ХХI века. М.,

2000. С. 6.

№ 3 (45) 2016)

76

8. Бабаев Д.Б. Об особенностях трактовки содержания термина «виртуальная экономика» // Совре-

менные наукоемкие технологии. 2009. № 4. С. 18.

9. Красильникова Е.В. Природа интернет экономики. // Известия Саратовского университета. Сер.

Экономика. Управление. Право. 2010. Вып. 2. С. 12.

10. Порат М. Информационная экономика: направление и возможности. Вашингтон : Коммерческий

отдел, 1977. С. 28.

11. Иванов Д.В. Виртуализация общества. СПб. : "Петербургское Востоковедение", 2000. С. 44.

12. России не нужен закон об Интернете. Интернет издание газеты «Известия» [Электронный ресурс].

URL: http://izvestia.ru/news/470063 (дата обращения: 25.05.2016).

13. Правотворчество. СМИ: Нам нужен закон «об Интернете» – аналог закона «О СМИ» и «О рекла-

ме» // ЮрКлуб. [Электронный ресурс]. URL: http://www/yurclub.ru/№ews/ (дата обращения:

25.05.2016).

References

1. Melyuhin I.S. Informatsionnoe obschestvo: istoki problemyi, tendentsii razvitiya (Information society: the

origins of the problem and trends). Moscow. Izd-vo Mosk.Un-ta. 2000.

2. Status Report on European Telework: Telework 1997: European Commission Report, 1997 [Elektronnyiy

resurs]. Rezhim dostupa. URL: http://www.eto.org.uk/twork/tw97eto/ (accessed date: 24.05.2016).

3. Tsvylev R.I. Postindustrialnoe razvitie. Uroki dlya Rossii (Post-industrial development. Lessons for Rus-

sia).Moscow. 1996. P. 136.

4. Castells M. Stanovlenie obschestva setevyih struktur. Novaya postindustrialnaya volna na Zapade: an-

tologiya (Establishment of the society of networks structures. New post-industrial wave in the West: an an-

thology). Moscow. 1999. P. 495.

5. Gaddy K.G., Ickes B.V. Virtualnaya ekonomika Rossii (Russian Virtual Economy), [Elektronnyiy resurs].

Rezhim dostupa. URL: http://www.vedi.ru/s_lb/lb0401_r.htm. (accessed date: 25.05.2016).

6. Shalyaho Z. Osobennosti virtualizatsii ekonomicheskoy sferyi sovremennogo obschestva (sotsialno-

filosofskiy analiz) (Features of virtualization of economic spheres of modern society (social-philosophical

analysis), Avtoref.dis. ... kand.filos. nauk. Maykop. 2008.

7. Potemkin A.P. Virtualnaya ekonomika i syurrealisticheskoe byitie: Rossiya. Porog XXI veka. (The virtual

economy and surreal being in Russia. The threshold of the twenty-first century), Moscow, 2000.Р. 6.

8. Babayev D.B. Ob osobennostyah traktovki soderzhaniya termina «virtualnaya ekonomika», (On peculiari-

ties of interpretation of the term "virtual economy"), Sovremennyie naukoemkie tehnologii.2009. № 4.P. 18.

9. Krasil'nikova E.V. Priroda internet ekonomiki, (The nature of the Internet economy). Izvestiya Sara-

tovskogo universiteta. Ser. Ekonomika. Upravlenie. Pravo. 2010. Vol. 2. P. 12.

10. Porat, M. Informatsionnaya ekonomika: napravlenie i vozmozhnosti (Information Economy: the direction

and possibilities). Vashington. Kommercheskiy otdel.1977. Р. 28.

11. IvanovD.V. Virtualizatsiya obschestva (Virtualization of the society). SPb. "PeterburgskoeVos-

tokovedenie". 2000. Р. 44.

12. Rossii ne nuzhen zakon ob Internete (Russia does not need any Internet law). Internet izdanie gazetyi

«Izvestiya» [Elektronnyiy resurs]. Rezhim dostupa. URL: http://izvestia.ru/news/470063 (accessed date:

25.05.2016).

13. Pravotvorchestvo. SMI: Nam nuzhen zakon «ob Internete» – analog zakona «O SMI» i «O reklame»

(Law-making. Media: We need a law "on the Internet" – an analog of the law "On mass media" and "On Ad-

vertising").YurKlub. [Elektronnyiy resurs]. Rezhim dostupa. URL: http://www/yurclub.ru/#ews/ (accessed

date: 25.05.2016).


http://izvestia.ru/news/470063


77

УДК 342.4

БЮРОКРАТИЯ В КОНСЕРВАТИВНОЙ

ПОЛИТИКО-ПРАВОВОЙ ДОКТРИНЕ

Л.А. ТИХОМИРОВА

BUREAUCRACY IN THE CONSERVATIVE

POLITICAL AND LEGAL DOCTRINE

OF L.A. TIKHOMIROV

МАКЕЕВ Иван Иванович MAKEEV Ivan Ivanovich

соискатель кафедры «Теория государства и пра-

ва им. Г.В. Мальцева» Юридического факультета

им. М.М. Сперанского Института права и наци-

ональной безопасности, Федеральное государ-

ственное образовательное бюджетное учрежде-

ние высшего образования «Российская академия

народного хозяйства и государственной службы

при Президенте Российской Федерации»,

г. Москва, Россия. Е-mail: [email protected]

Postgraduate Degree Seeker of the Chair of Theory

of State and Law named after G. V. Maltsev of the

Department of Law named after M.M. Speransky of

the FSEBI HE "Russian Academy of National

Economy and State Service under the President of

the Russian Federation", Moscow, Russia.


Объект исследования – феномен бюрократии и его

понимание в российской политико-правовой мыс-

ли конца XIX – начала XX вв. Данное явление рас-

сматривается в рамках концепции государства и

права российского консервативного мыслителя

Льва Александровича Тихомирова. Конструктив-

ная критика отечественной бюрократии рубежа

веков в доктрине Л.А. Тихомирова обусловлена

стремлением соединить программу буржуазных

реформ с устоями и традиционными ценностям

монархического государства. Не отрицая государ-

ственнообразующую роль бюрократии во всякой

сложной государственности, Л.А. Тихомиров ви-

дел в ней опасные для самодержавия и государства

стороны: узурпацию власти, излишнюю централи-

зацию, произвол, злоупотребления, вмешательство

во все сферы жизни нации. Истоки бюрократиза-

ции Л.А. Тихомиров усматривал в преобразовани-

ях Петра I, которые прервали гармоничное разви-

тие российской государственности, внесли чуждые

элементы бюрократизма, стяжательства, технокра-

тизма и т.д., порождающие разрушительные про-

цессы в русском обществе. Среди важнейших эле-

ментов предотвращения трансформации бюрокра-

тии консервативный мыслитель называет: систему

контроля монарха и общества за деятельностью

чиновничества, публичность и гласность, широ-

чайшее развитие самоуправления.

The target of this research is the phenomenon of bu-

reaucracy and its understanding in the Russian po-

litical and legal thought of the late XIX- the early

XX centuries. This phenomenon is reviewed in

terms of the concept of state and law of the Russian

conservative thinker Lev Alexandrovich Tikho-

mirov. Constructive criticism of Russian bureau-

crats at the turn of the century in the doctrine of L.

A. Tikhomirov is due to the desire to connect the

program of bourgeois reforms with traditions and

traditional values of the monarchical state. Without

denying state forming role of bureaucracy in any

complex state, L. A. Tikhomirov saw its dangerous

sides to the autocracy and the state: the usurpation

of power, excessive centralization, tyranny, abuse,

intervention in all spheres of life of the nation. L. A.

Tikhomirov found the origins of the bureaucratiza-

tion in the reforms of Peter I, which interrupted

harmonious development of the Russian statehood,

introduced alien bureaucracy elements, greed, tech-

nocracy, etc., generating destructive processes in

the Russian society. Among the most important el-

ements to prevent bureaucracy transformations, the

conservative thinker mentioned the system of mon-

arch and public control over government activities,

publicity and transparency, a wide development of

self-government.

Ключевые слова: консерватизм, государство и

бюрократия, государственное управление, закон-

ность, преодоление бюрократизма

Key words: conservatism, state and bureaucracy,

state administration, legality, overcoming bureau-

cracy.

Лев Александрович Тихомиров является ярким представителем российского консерва-

тизма конца XIX – начала XX вв. В его политико-правовой теории, открывшей новый этап

развития отечественной консервативной доктрины, значительное место занимает проблема

бюрократии, решение которой мыслитель сопрягает с осмыслением неизбежности новых со-



№ 3 (45) 2016)

78

циальных, политических и экономических явлений рубежа веков. Жесткая апология монар-

хической системы не удовлетворяла Л.А. Тихомирова осознавшего необходимость обновле-

ния, стремящегося «возвысить самодержавие в глазах «цивилизованного мира» [1, с. 272].

Конструктивная критика бюрократии в теории Л.А. Тихомирова обусловлена стремле-

нием предложить программу компромисса идущих в стране буржуазных реформ с устоями и

традиционными ценностям монархического государства. По его мнению, Верховной власти

следует быть выразительницей высшего нравственного идеала, что предполагает укрепление

в носителях власти религиозно-нравственных ценностей, осознание ими народных потребно-

стей, поддержку общественного самоуправления, непосредственный и постоянный контакт

власти и народа. Он полагал, что «разумную модель государственного управления» следует

искать в исторической ретроспективе, которая содержит апробированные постулаты лучшего

устройства общества. По его мысли, способность государства к «развитию в основе своей за-

висит от его отношения к личности, к допущению ее свободного творчества, особенно в сфе-

ре социальной, на которой держится государство» [2, c. 567].

Не отрицая важную роль бюрократии во всякой сложной государственности, Л.А. Тихо-

миров видел в ней опасные для самодержавия, государства и народа стороны. По его мнению,

все «устроение» России с 1861 г. было всецело подчинено бюрократии [4, с. 523]. Он отмечал,

что бюрократия развивает все большую и большую централизацию, вмешивается во все сферы

жизни нации, осуществляет тщательный контроль за каждым действием как отдельной лично-

сти, так и общества в целом, что приводит к деморализации нации, теряющей способность к са-

мостоятельности и ожидающей решения всех своих насущных проблем от «начальства».

Л.А. Тихомиров, как и большинство представителей либерального и радикального

направлений политико-правовой мысли конца XIX – начала XX вв. не разделял понятия «бю-

рократия» и «бюрократизм», употребляя их для обозначения системы управления и входящих

в нее чиновников. Ему было близко определение бюрократии, данное Б.Н. Чичериным. Он

отмечал, что видный либеральный мыслитель верно указывает на такие негативные стороны

бюрократии, как монополизм, уничтожение личности, стремление упразднить самостоятель-

ность граждан, произвол, злоупотребления, узурпацию и др. Такое состояние чиновничье-

бюрократического управления гибельно для России, полагал Л.А. Тихомиров [4, с. 524]. По

его мнению, идея «государственного абсолютизма с бюрократическим способом правления»

приводит к смене «образа правления» [5, с. 122–123]. Следует отметить, что мыслитель заим-

ствовал и интерпретировал в консервативном направлении и некоторые другие элементы ли-

беральной парадигмы, в частности, признание личных и политических прав гражданина.

Истоки бюрократизации Российского государства Л.А. Тихомиров усматривал в пре-

образованиях Петра I. Консерваторы полагали, что, являясь антинациональными и вредными

по своей сути, петровские реформы прервали гармоничное развитие российской государ-

ственности, внесли чуждые элементы бюрократизма, стяжательства, технократизма и т.д.,

порождающие разрушительные процессы в русском обществе. Отдавая должное личности

российского императора, вместе с тем Л.А. Тихомиров отмечал, что Петр I устроил истинно

«чиновничью республику», которая должна властвовать над Россией, созданные им бюрокра-

тические учреждения стали «фатальными для России». Они были бы еще «вреднее» если бы

оказались «совершеннее технически», если бы были способны к «сильным действиям» [4,

с. 322]. Он полагал, что Петр I не обеспечил возможность контролировать бюрократию ни се-

бе, ни нации. По мнению известного консерватора, исключительный бюрократизм разных

видов и отстранение нации от участия в государственном управлении ставят петровские

учреждения «бесконечно ниже московских управительных учреждений» [4, с. 322–323].

Ошибкой Петра I он считал подчинение церкви государству, которое подрывает авторитет

православной церкви, являющейся опорой монархической власти. Л.А. Тихомиров полагал,

что светское управление в православной церкви построено на канцелярских началах, с беско-


79

нечным бумажным делопроизводством, голосу совести здесь принадлежит меньшее место,

чем, например, в министерстве внутренних дел [4, с. 328–337].

Обращаясь к истории Византии как исторической аналогии Российской империи, Л.А.

Тихомиров отмечает, что из-за отсутствия взаимодействия бюрократии и общества византий-

ская государственность «развила самый крайний бюрократизм», который, в свою очередь, при-

вел к политической смерти государства. Развратившаяся, продажная бюрократия, с одной сто-

роны, и лишенный центров самоорганизации и желания поддерживать государство народ, с

другой, привели своё государство к падению. Значение бюрократии возрастало в той мере, в

какой она объединяла с собой понятие о государстве. Государство сливалось с бюрократиче-

ским правительственным механизмом. Бюрократия росла сверху и снизу, она не имела желания

заботиться об интересах провинций, об их «оживлении», «социальном здоровье и крепости», а

рассматривала их с точки зрения собственного дохода и роста личной карьеры. Византийская

бюрократия имела чины, жалование, производство в зависимости от времени службы и «лич-

ного усердия». «Византийские чиновники недурно подбирались и вырабатывались, они были

даже преданы своему государству, в смысле преданности своей правящей ассоциации, своей

бюрократической организации. Но интересы страны, отечества, для них существовали очень

мало (…). Чиновники Византии служили усердно государству, но грабить народ не противоре-

чило их патриотизму» [4, с. 171–173]. Бюрократия усиливалась из-за своей бесконтрольности,

так как в обществе отсутствовали не только органы контроля, но и органы, способные помочь

Верховной власти обуздывать бюрократию. Он полагал, что такая политическая обстановка

действовала деморализующе и на само общество, которое отчуждалось от государства Произ-

вол, хищения, производимая бюрократией дезорганизация всей страны были причиной того,

что провинции меньшим злом считали иноземное завоевание. Бюрократическое начало достиг-

ло наибольшего развития и в отношении к Верховной власти, оно отрезало ее плотным «средо-

стением» от народа, захватывало ее своим влиянием. По мнению Л.А. Тихомирова, вина в этом

лежит не на принципе единоличной верховной власти Византийского государства, «а на всем

ряде условий, по которым эта верховная власть не могла или не умела связать свою управи-

тельную деятельность с социальными народными учреждениями» [4, с. 170].

Содержание консервативно-монархических взглядов Л.А. Тихомирова указывает, что

в России бюрократия служит «передаточным механизмом», инструментом осуществления

воли монархической власти. Он разделял царскую (Верховную) власть и бюрократию, кото-

рая должна нести ответственность перед Верховной властью и действовать во имя обще-

ственного блага [4, с. 40]. Он считал существовавшую систему отношений между Верховной

властью и бюрократией одним из противоречивых и запутанных политико-правовых вопро-

сов. По его мнению, бюрократия всегда стремиться к возможно большей независимости от

власти монарха, хотя и не отвергает своего подчинения ей [4, с. 44-45]. При ослаблении Вер-

ховной власти тенденция к самостоятельности бюрократии развивается до самых «вредных

размеров» [4, с. 45-46]. В этих условиях Верховная власть не может ни знать, ни проверить

почти ничего, ее «управительная роль делается лишь кажущейся». В результате единствен-

ной действительной властью страны становится бюрократия. Народ, напротив, полагал он,

стремиться поддержать прямое действие Верховной власти, поскольку «лишь проявление

Верховной власти защищает народ (…) от порабощения бюрократии» [4, с. 46].

По мнению Л.А. Тихомирова, «совершенство» бюрократических учреждений должно

измеряться их действенностью, разумностью, следованием установленным государством це-

лям, законностью. Вместе с тем, сама система бюрократического управления, в основе кото-

рой иерархия, беспрекословная дисциплина, специализация и т.д. имеет опасную отрицатель-

ную сторону уничтожающую личность чиновника, ставящего служебный долг выше долга

совести [4, с. 524]. «Вредное влияние внутренней логики бюрократического всевластия со-

единилось с вредным влиянием социальной расшатанности страны. В общем получилось то

явление, что властный правящий класс бюрократии по личным качествам, начал становиться

№ 3 (45) 2016)

80

гораздо ниже «управляемых» (…). При всяком опасном или сложном случае бюрократия

неизменно начала оказываться «без людей»: ни знаний, ни способности рассудить, ни энер-

гии действия в ней не стало оказываться… Это начало проявляться одинаково во всех сферах:

гражданской, духовной, даже военной» [4, с. 373].

В развитом государстве, считал консервативный мыслитель, Верховная власть должна

специализироваться на особом контроле бюрократии «с сохранением всей своей нравственной

ответственности перед подданными за ее действия» [4, с. 63]. Для достижения этой цели выс-

шая власть должна устраняться от решения мелких и несущественных дел управления и сосре-

доточиваться на приведении в движение механизма управления, формировании эффективного

кадрового состава, на прямом контроле и направлении действий государственных учреждений.

Монархическая власть, убежден мыслитель, приводит в движение управительную машину, а не

превращается в нее сама. На наш взгляд, подобный подход существенно отличает консерва-

тивную мысль от либеральной [2; 3], которая обозначает монарха «высшим бюрократом».

По его мнению, особого внимания в политике управления Верховной власти требует

руководство деятельностью высших правительственных учреждений, являющихся ее ближай-

шим орудием. Л.А. Тихомиров полагал, что существование контроля самих подданных за дей-

ствиями бюрократии также дает власти сильнейшее оружие для усиления этих направлений.

Для такого контроля, по мнению консервативного мыслителя, выработано немало способов, а

именно: право апелляции к власти, публичность и гласность деятельности бюрократических

учреждений, право и возможность обсуждения действий властей в печати, собраниях и т.д.

Важным инструментом контроля Верховной власти за бюрократией Л.А. Тихомиров

считал создание наряду с бюрократическими организациями общественных, результатом чего

станет их взаимный контроль и взаимная критика. Существенную роль в процессе надзора и

контроля играет активная деятельность специального органа государственного контроля. Хо-

тя, по мнению, Л.А. Тихомирова, практика таких контролирующих органов в Российской им-

перии демонстрирует их «недостаточность» и даже способность извращать поставленные це-

ли. В целом для достижения эффекта власть должна обязательно использовать все способы

контроля в комплексе [4, с. 64].

Для устройства эффективной системы государственного управления, по мнению Л.А.

Тихомирова, требуется широчайшее привлечение общественных сил в государственное управ-

ление. Общественные усилия, по его мнению, могут быть применимы, прежде всего, в области

законодательной деятельности, здесь их роль ничуть не меньше чем у бюрократии. В соответ-

ствие с теорией Л.А. Тихомирова, Верховная власть заинтересована в предоставлении обще-

ству возможности для участия в самоуправлении. Он отмечал, что «само (…) самоуправление

(…) прямо вытекает из монархической идеи» [4, с. 158], является средством «политической

профилактики», помогает Верховной власти сохранять свой «нормальный верховный харак-

тер», избежать усиления бюрократии, ее превращения «во вненациональную систему ве-

домств». По его мнению, монархия, больше чем все другие формы правления нуждается в вза-

имодействии бюрократии и самоуправления. Вступая в дискуссию с С.Ю. Витте, Л.А. Тихоми-

ров отвергал выдвинутые им доводы о несовместимости самоуправления и бюрократии и дока-

зывал, что они основаны на непонимании основ российской государственности. По его мне-

нию, самоуправление опасно не для самодержавия, а для бюрократии. Разнородность принци-

пов построения бюрократии и общественного управления не является помехой для их взаимо-

действия и сотрудничества, а напротив, делает управление более эффективным. Их некоторая

конкуренция создает взаимный контроль и вскрытие злоупотреблений. Бюрократия под влия-

нием общественных сил не теряет «гражданских чувств» и помнит об общем благе. В свою

очередь, «деловитость» бюрократии является примером для общественных сил. Введение об-

щественных сил в систему управления он предлагал осуществлять в сословно-классовой фор-

ме. Отход от этих правил, по мнению Л.А. Тихомирова, ведет к подавлению общественных сил

политическими, что крайне опасно для монархического государства.


81


14. Замалеев А.Ф. Самосознание России: Исследования по русской философии, политологии и куль-

туре. СПб. : Наука, 2010.

15. Попова А.В. Неолиберальный тип правопонимания в России (вторая половина XIX–начало XX в.)

// Журнал российского права. 2013. № 1. С. 103–108.

16. Попова А.В. Политико-правовые взгляды П.Н. Милюкова : дис. … канд. юрид. наук. М., 2004.

17. Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. М. : ГУП Облиздат, 1998.

18. Тихомиров Л.А. Руководящие идеи русской жизни / отв. ред. О. Платонов. М. : Институт русской

цивилизации, 2008.

References

1. Zamaleev A.F. Samosoznanie Rossii: Issledovaniya po russkoi filosofii, politologii i kul'ture (Self-

Consciousness of Russia: Studies in Russian philosophy, political science and culture). SPb. Nauka, 2010.

2. Popova A.V. Neoliberal'nyi tip pravoponimaniya v Rossii (vtoraya polovina XIX–nachalo XX v.) (The ne-

oliberal type of law in Russia (second half of XIX-beginning of XX centuries). Zhurnal rossiiskogo prava,

2013, No. 1, pp. 103–108.

3. Popova A.V. Politiko-pravovye vzglyady P.N. Milyukova (Political and legal views of P.N. Milyukov).

Dis. … kand. yurid. nauk, M., 2004.

4. Tikhomirov L.A. Monarkhicheskaya gosudarstvennost' (Monarchical state). M. GUP Oblizdat, 1998.

5. Tikhomirov L.A. Rukovodyashchie idei russkoi zhizni (Guiding ideas of Russian life). Otv. red.

O. Platonov. M.: Institut russkoi tsivilizatsii, 2008.


УДК 342.4

ПРОИСХОЖДЕНИЕ СЕРВИТУТА В ПРАВЕ

РОССИИ

THE GENESIS OF SERVITUDE IN THE

LEGISLATION SYSTEM OF RUSSIA

МАРАКУЛИН Александр Юрьевич MARAKULIN Alexander Yuryevich

магистр права, старший преподаватель кафедры

частного права юридического факультета, аспи-

рант АНО ВО Гуманитарный университет (Ав-

тономная некоммерческая организация высшего

образования Гуманитарный университет),

г. Екатеринбург, Россия.


Master of Law, Senior Instructor of the Chair of

Private Law of the Law Department, Postgraduate

Student of the Autonomous Nonprofit Organization

of Higher Education “Liberal Arts University”,

Yekaterinburg, Russia. E-mail: [email protected]

В статье рассматриваются проблемы генезиса сер-

витута как юридического явления и особенности

возникновения этого института в праве России.

Отмечается, что особенностями зарождения серви-

тутов у восточных славян являлось то, что при

значительных территориях и малой заселенности

долгое время существовала возможность обеспе-

чения каждого земледельца всеми необходимыми

угодьями. Лишь по мере возрастания численности

населения появляются конфликты между владель-

цами смежных земельных участков и потребности

в появлении сервитутов. Ряд сервитутов возникает

The article covers problems of the genesis of servi-

tude as a juridical phenomenon and peculiarities of

appearance of this institute in the legislation system

of Russia. The article notes that one of the peculiar-

ities of the origin of servitude among East Slavs

was the possibility to provide every farmer with

necessary farming acreage under the conditions of

vast territories and insignificant population. In-

creasing population brought along conflicts be-

tween owners of neighboring plots and the necessi-

ty of servitudes. A number of servitudes arouse

over objects, which provide branch crafts that allow

http://elibrary.ru/item.asp?id=18948110


№ 3 (45) 2016)

82

на объекты, обеспечивающие не основную сель-

скохозяйственную деятельность по обработке зем-

ли, а вспомогательные промыслы, позволяющие

уменьшить зависимость от урожайности конкрет-

ного участка земли. При этом использование таких

сервитутов как «бобровые гоны», «бортные

ухожья» было ориентировано в большей степени

на товарное, а не потребительское производство.

Возникновение сервитутных прав у конкретных

субъектов происходило нередко не в результате

согласования интересов частных лиц, а в силу по-

жалования со стороны государства.

decreasing dependence on the crop yield of a defi-

nite land but not over main agricultural activities on

farming. Herewith, the use of such servitudes as

“beavers’ estrus”, “apicultural units” was targeted

largely at commodity production not at consumer

production. Appearance of servitude rights among

definite subjects resulted from investiture on behalf

of a state, but not from agreement of interests of in-

dividuals.

Ключевые слова: право собственности; вещное

право; сервитут; сервитутные права; соседское

право; имущество; кормление; земельный уча-

сток; бобровые гоны; звериные ловли; рыбные

ловли; Кормчая книга; право вида; право света.

Key words: property right; corporeal right; servi-

tude; servitude rights; neighbor’s right; property;

feeding; parcel of land; beavers’ estrus; animal

catching; fish catching; Kormchy book; type right;

light right.

Вопрос возникновения сервитутов как социально-правового явления интересовал мно-

гих исследователей данной проблемы [2, с. 12–14]. Главной причиной этого является не про-сто выяснение процесса генезиса отдельного вещного права, но прежде всего установление связи с развитием права собственности и индивидуализации интересов отдельного субъекта, обособляющегося в ходе расслоения общинных и иных коллективных связей.

Обыкновенно происхождение сервитутов объясняют выделением некоторых прав из права собственности и установлением таких прав в виде самостоятельного и противостояще-го собственности права. Предполагается, что существование ограниченных вещных прав не-возможно без сложившихся отношений частной собственности. Однако высказывались и иные мнения. В частности в работах таких европейских юристов, как Эльверс, Шенеман, вы-сказывалось мнение, что сервитуты являются институтами более древнего происхождения, чем право собственности [7, с. 227]. В качестве аргумента, подтверждающего данную пози-цию, обращалось внимание на отношение к земле кочевых народов. Пастушеские племена в течение долгого времени не могли установить полное господство над земельными участками, используемыми лишь в ограниченных пределах и для одной цели. В оборот вовлекались лишь отдельные частные стороны вещи. Трава в поле, хворост в лесу, водопой являлись пло-дами, извлекаемыми в ограниченном объеме, что, по сути, составляет фактическое содержа-ние сервитутов. Из всего этого делался вывод о том, сервитуты появляются независимо и да-же раньше, чем право собственности. Кроме того, выдвигалось предположение, что возможно существование сервитутного права на вещь, которая не принадлежит никому. Дальнейшие рассуждения приводили к выводу о том, что сервитут следует определять не как право лица на чужую вещь, а скорее право на предметы материального мира, не находящиеся в полном хозяйственном господстве.

Критические позиции по этому вопросу были высказаны в трудах многих цивилистов, в том числе и в дореволюционной России – у А. Гусакова [4], И. Гороновича [3], Г.Ф. Шер-шеневича [7, с. 227]. Действительно, на ранних этапах использования земли она не могла эксплуатироваться во всем многообразии возможных направлений. Но вряд ли и современ-ный собственник способен, да и заинтересован в подобной интенсификации воздействия на собственный земельный участок. То, что кочевники используют землю лишь в определенном отношении, свидетельствует лишь о слабом развитии хозяйственных возможностей и по-требностей данных народов, а вовсе не в стремлении закрепить ограниченные вещные права на землю. Кроме того, можно заметить, что частичное извлечение полезных свойств земель-ного участка лишь в одном из возможных аспектов вовсе не является исключительной харак-теристикой сервитута. Это возможно и в случаях с иными вещными правами, а также при до-


83

говорном использовании иного имущества. Когда же скотовод направлял свои стада на те, или иные участки, он скорее рассматривал их, как собственные на данное время, не задумы-ваясь о каком-либо закреплении прав. К тому же коллективистское сознание не позволяло че-ловеку рассматривать земельные площади как принадлежащие ему, скорее это были земли сообщества, к которому он себя относил. Важно отметить и то, что у народов, чье хозяйство было преимущественно скотоводческим, вообще, как правило, не возникает института част-ной собственности на землю, даже в период высокого уровня цивилизационного развития, даже в период существования сильной государственной власти.

Попытки обсуждать вопрос о возможности возникновения сервитута на вещи, которые никому не принадлежат, вряд ли вообще имеют смысл. Во-первых, лицо, обращающее на та-кие вещи внимание, воспринимает это как свою субъективную возможность, не посягающую на чей-либо интерес. Отсутствие противоборствующих интересов, отсутствие конфликта не имеет никакой юридической значимости, следовательно, подобные ситуации вряд ли должны привлекать внимание юриста. Конфликт может возникнуть, если претензия на подобное же использование будет заявлена другим лицом, но тогда будет защищаться не сервитут, а со-всем иное право. Во-вторых, рассмотрение сервитута в качестве права на вещь, не имеющую собственника, уводит в сторону от обсуждения сущностных проблем, поскольку традиционно он рассматривается как разновидность прав на чужие вещи, а конфликты по поводу бесхо-зяйных вещей разрешаются иными правовыми институтами.

Большинство исследователей связывает процесс становления сервитутов с появлением частной собственности, и, прежде всего, мелкой поземельной собственности, поскольку при наличии значительных пространств неудобства, связанные с отсутствием сколько-нибудь зна-чимых ресурсов практически не возникает. С другой стороны, если сохраняются значительные общинные начала в пользовании землей, то возможность частного удовлетворения отдельного интереса обеспечивается правом любого члена коллектива претендовать на имущество, нахо-дящееся в общинном владении. Но имеет смысл внести определенное уточнение. Попытки представить дело таким образом, будто сначала возникает право частной собственности, а за-тем для устранения тех недостатков, которые обусловлены невозможностью обеспечить каж-дый земельный участок всем необходимым для его наиболее выгодной эксплуатации, форми-руется сервитутное право, представляются несколько упрощенными. Конечно, мы обнаружи-ваем, что по мере выявления различных сторон возможного использования земли, с развитием городского строительства, по мере усложнения социальных условий и производственной спе-циализации в хозяйственной деятельности, увеличивается число разнообразных сервитутов, разрешающих те или иные противоречия соседствующих собственников. Однако, процесс ста-новления частной собственности носил длительный характер, был связан с постепенным отри-цанием коллективистских, общинных устоев, а не одномоментным актом. Естественно, не мог-ло быть такой ситуации, когда сначала произошел отказ от возможности обращать к своему интересу то, что ранее находилось в совместном использовании, а затем начинается наделение ограниченными правами на чужое имущество тех, кто в этом нуждается.

В большинстве своем, те, кто исследует вопрос о возникновении сервитутов, обраща-ют внимание на процесс становления этого института в истории развития римского права, поскольку именно оттуда приходит этот термин. Длительный опыт изучения римского права, его рецепция позволяют выявить наиболее значимые обстоятельства процесса складывания сервитутного права. Но исследование правовой истории других стран и народов позволяет говорить, что сервитут, как проявление соседского права характерен только для Рима и За-падной Европы. Конечно, он появляется и в иных правовых системах.

Земледелие на протяжении многих веков было основой экономической жизни славян-ских племен. Однако мы не встречаем упоминания сервитутных прав в памятниках древнерус-ского права. Причинами такого состояния дел являются особенность хозяйственного уклада славян и примитивная технология обработки земли. В отличие от народов, населявших побе-режье Средиземного моря, славяне расселились в иных климатических условиях. Славянское земледелие развивалось в лесной зоне. Для них было характерно не полевое пашенное, а под-

№ 3 (45) 2016)

84

сечно-огневое возделывание земли. "Подсечно-огневое земледелие, собственно говоря, не яв-ляется земледелием в прямом смысле слова: землю не делают, делают лес, делают золу" [5, с. 157]. Посевное состояние лесного участка оказывается временным в периодичном чередова-нии: лес – поле – лес. Важным плюсом этого типа обработки земли была независимость от плодородия почвы, так как зола на подсечном участке год-два давала прекрасный урожай. При наличии обширных лесных пространств и небольшой заселенности подсечно-огневое земледе-лие обеспечивало потребности славянского населения. Земледелие было не самостоятельным, а являлось составной частью лесного хозяйства наряду с охотой, бортничеством и иными про-мыслами. Как ни парадоксально, но земледелие было не оседлым, а кочевым.

Природно-климатические условия в зоне расселения восточных славян кардинально отличались от средиземноморского побережья и даже от внутриконтинентальных районов расселения германцев, что отложило отпечаток на земледельческой культуре и, естественно, правовом регулировании. Начать с того, что особыми являются почвы, пригодность пашен-ного использования которых носит мозаичный характер, значит, отсутствует сплошная поло-са пригодных земель, на которых могло бы концентрироваться значительное число населе-ния, интересы которых сталкивались бы и требовали соответствующего регулирования.

Конфликты славян с кочевыми скотоводческими народами степи подтолкнули первых к уходу из лесостепной полосы глубже на север в леса. Уже к XII веку, то есть до начала та-таро-монгольского нашествия центр славянского государства сместился на северо-восток из Поднепровья к верховьям Волго-Окского бассейна. Появилась возможность без усовершен-ствования технологии землеобработки включить в хозяйственную сферу огромные лесные массивы. При этом земледелец оставался свободным и неприкрепленным к земле.

В этих условиях не существовало собственности на землю. Скорее это была террито-рия государства, на которой собиралась дань в пользу князя и его дружины. Верхушка дру-жины получала часть территории в управление, одновременно приобретая право на само-обеспечение. При этом крестьяне имели возможность свободного перемещения по всей тер-ритории государства.

Благоприятные условия способствовали увеличению населения, а соответственно к постепенному сокращению неиспользуемых лесных пространств. Сокращение свободных площадей приводит к необходимости перехода к оседлому земледелию и смены технологии землеобработки. Происходит постепенная перестройка уклада хозяйственной жизни. На сме-ну подсечно-огневому земледелию приходит пахотное с навозным удобрением. Однако уро-жайность при таком способе земледелия резко сокращается. Условия хозяйствования в более северных регионах объективно способствуют формированию условий, требующих протосер-витутных прав. Неблагоприятный температурный режим потребовал вести специфическую систему хозяйствования. Холодные ночи после жаркого дня приводили к ранним заморозкам на поверхности и гибели посевов, либо к снижению их урожайности. В результате предпри-нимаются попытки защитить будущий урожай путем естественной теплозащиты. Посевные площади располагаются так, чтобы была лесозащита, возникает своеобразная чересполосица. Пашня располагается среди лесов, но при этом лес продолжают использовать и для иных хо-зяйственных целей. Один и тот же объект рассматривается как источник удовлетворения раз-ных интересов разных лиц, что является условием для разделения прав на него. При этом, ис-пользование данной технологии сохраняется вплоть до XVIII века.

Невысокая плодородность земли требовала улучшения ее качества за счет внесения удобрений, и прежде всего органических. Содержание домашнего скота становится частью земледельческой технологии. Короткое лето требовало заготовки большого количества фу-ража на зиму, но устройство сенокоса оказалось наиболее эффективным на бывшей пашне. Использование трехполья позволяло с одной стороны улучшить качество пашни, а с другой стороны повысить массивность травостоя. Однако, когда земля запускалась под пар и под се-нокос, начиналось распространение сорных трав, что в свою очередь снижало урожайность посевных культур. Для предотвращения этого на поля после уборки урожая выпускался скот, что позволяло не тратить заготовленное на зиму сено. Одновременно животные вытаптывали


85

корни сорных растений. Вся эта система взаимосвязанных действий требовала согласования, а, следовательно, порождала права одних лиц в имуществе других. Что фактически и состав-ляет содержание сервитутов.

Рост численности населения, вовлечение в обработку недостаточно плодородных зе-мель порождал как экономические, так и социальные проблемы. То, что раньше собиралось с крестьян без особого труда, теперь потребовало приложения больших усилий. Происходит одновременное усиление эксплуатации как самой земли, так и труда земледельца. Увеличи-вается число служилых людей, которых в свою очередь необходимо обеспечить средствами к существованию. Кризис перенаселения в степи привел к ослаблению Золотой Орды. При этом часть татаро-монгольской верхушки перешла на службу к московским князьям. Усили-вается процесс раздачи земель в кормление, и, соответственно, увеличивается число лиц, жи-вущих за счет земли, но не обрабатывающих ее. Часть из них отказывается от получения па-хотной земли, но согласна была получить в обмен на нее право бортных угожий или бобро-вых гонов с возможностью дальнейшей продажи полученных продуктов. Начинается процесс формирования прав угодий, то есть одному лицу дозволяется использовать частичные выго-ды имущества другого.

Служилое население нередко отказывалось от наделения их землей с крестьянами. По-стоянная служба не позволяла заняться организацией собственного хозяйства и осуществлять контроль над подвластным населением. Крестьяне разбегались, пахотная земля не приносила достаточного дохода, и внимание было направлено на закрепление права на те земли, кото-рые не требовали значительных трудовых усилий. Как ни странно, шла борьба за свободный доступ к объектам примитивного присваивающего хозяйства: охота и бортничество в лесах, рыболовство, которые должны были дополнить скудное содержание с пахотной земли. Начи-ная с XV века, начинается раздача земель ради промыслов. За помещиками закрепляются ли-бо права определенного пользования в казенной земле, либо государство оставляло эти права за собой в землях помещика, а затем наделяло угодьями другое лицо.

К.П. Победоносцев отмечал: "Иные дачи и земли, имевшие значение по промыслам с ними соединенным, ради этих промыслов жалуемы были в вотчинное владение. В других ме-стах, на известной местности право промысла без вотчинного права на землю жалуемо было грамотами, вместо четвертной дачи в поместный оклад. Наконец, в старинных писцовых кни-гах, по недостатку населения, во многих местах писцы приурочивали в дачи некоторым по-мещикам бортные ухожья, бобровые гоны, звериные, птичьи и рыбные ловли и т.п. (подобно примерной земле) для одних только доходов и только до тех пор, пока сами земли не потре-буются для заселения. Право это было срочное и при том большей частью безоброчное, ибо оброчное принадлежало уже к порядку договоров" [6, с. 365].

Эти виды ограничения пользования составляли группу прав под названием угодий. Главной ценностью в древние времена являлась пахотная земля. Другие земли, которые поз-воляли владельцу приобретать различные выгоды и удобства и являлись угодьями. Это могли быть: леса, луга, пастбища, места звериных и иных промыслов. Эти угодья могли принадле-жать владельцам на тех же правах, что и всякая поземельная собственность, то есть на праве вотчинном, поместном или на праве тяглого имущества. В этом случае термин угодья мог означать лишь отличие таких земель от пахотных.

Право угодий существовало в таком ограниченном виде, что владелец земли мог пользоваться только определенными выгодами. Во въезжих лесах разрешалось рубить де-ревья на дрова или для строительства, заниматься пчеловодством (бортные угожья в лесах), ловить бобров (бобровые гоны). Владельцу угодья принадлежало право определенного пользования в чужой земле. Уже не собственность, а право пользования являлось вотчин-ным, поместным или тяглым.

Способы происхождения угодий всех трех видов были следующие. Правительство жа-ловало конкретному лицу определенную землю в собственность, сохраняя за собой права на некоторые угодья в ней. Затем эти угодья могли быть жалованы другим лицам. В другом слу-чае одному или нескольким лицам могли жаловаться угодья в казенных землях. А потом

№ 3 (45) 2016)

86

иному лицу жаловалась данная земля при сохранении в ней прав угодья для того, кто был наделен в начале. И при первом, и при втором варианте жалований образовывалось право угодья в чужих землях.

Аграрный характер экономики восточных славян не препятствовал возникновению го-родов, и городское строительство велось весьма активно. Интересно, что в Судных грамотах, действовавших в северо-западных городских республиках, не присутствовали разделы, посвя-щенные порядку разрешения споров между соседями горожанами. Конечно, можно предполо-жить, что данные проблемы вообще выпадали из сферы внимания горожан феодальных рес-публик. Однако исследования историков русской архитектуры показывают, что при застройке старых русских городов неукоснительно соблюдались правила Закона Градского, который яв-лялся составной частью Книги Кормчей. По мнению этих исследователей, города, которые строились до восприятия западноевропейских архитектурных канонов, обладают особой красо-той в силу того, что нельзя было нарушать «закон апопсии», по которому требовалось учиты-вать право вида и света, особенно если вид открывался на храм [1]. Следовательно, городские сервитуты были известны и правила о них соблюдались, что связано с прямым следованием тем предписаниям, которые устанавливались в византийских правовых актах и воспринима-лись на Руси, в связи с принятием христианства по православному образцу.

В целом, можно утверждать, что процесс возникновения сервитутов определялся хо-зяйственными потребностями населения по мере освоения земельных и иных природных ре-сурсов, и изменения демографической ситуации. При этом видимо, сервитуты возникли не до момента появления права собственности, и не являются в то же время производными правами от нее, а выступают как самостоятельное вещное право. Процесс формирования данных ин-ститутов представляется одновременным, хотя отдельные виды сервитутов появляются поз-же. Возникновение сервитутов в русском праве отличается от схожих процессов у иных народов, что связано и с особыми природно-климатическими условиями, и с особым характе-ром государственной власти.

Особенностями зарождения сервитутов у восточных славян, во-первых, являлось то, что при значительных территориях и малой заселенности долгое время существовала воз-можность обеспечения каждого земледельца всеми необходимыми угодьями. Лишь по мере возрастания численности населения появляются конфликты между владельцами смежных зе-мельных участков. Во-вторых, ряд сервитутов возникает на объекты, обеспечивающие не ос-новную сельскохозяйственную деятельность по обработке земли, а вспомогательные про-мыслы, позволяющие уменьшить зависимость от урожайности конкретного участка земли. Использование таких сервитутов как «бобровые гоны», «бортные ухожья» было ориентиро-вано в большей степени на товарное, а не потребительское производство. В-третьих, возник-новение сервитутных прав у конкретных субъектов происходило нередко не в результате со-гласования интересов частных лиц, а в силу пожалования со стороны государства.


1. Алферова Г.В. Кормчая книга как ценнейший источник древнерусского градостроительного зако-нодательства. Её влияние на художественный облик и планировку русских городов // Византийский временник. 1973. Т. 35. 2. Бирюков А. А. Рецепция римского частного права и сервитуты в дореволюционной России // Исто-рия государства и права. 2013. № 15. 3. Горонович И. Исследования о сервитуте. Александрия, 1904. 4. Гусаков А. К вопросу о теории сервитутного права // Журнал гражданского и уголовного права. 1884. № 8–9. 5. Петров В.П. Подсечное земледелие. Киев, 1968. 6. Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Т. 2. СПб., 1873. 7. Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М., 1995.


87

References

1. Alferova G.V. Kormchaja kniga kak cennejshij istochnik drevnerusskogo gradostroitel'nogo za-

konodatel'stva. Ejo vlijanie na hudozhestvennyj oblik i planirovku russkih gorodov (Kormchaya book as the

most valuable source of the Old Russian town-planning legislation. Its influence on art shape and planning of

Russian cities), Vizantijskij vremennik, 1973, t. 35.

2. Biryukov A.A. Recepciya rimskogo chastnogo prava i servituty v dorevolyucionnoj Rossii (Reception of

the Roman private law and servitudes in pre-revolutionary Russia), Istoriya gosudarstva i prava, 2013. No.

15.

3. Goronovich I. Issledovanija o servitude (Studies of servitudes), Aleksandrija, 1904.

4. Gusakov A. K voprosu o teorii servitutnogo prava (To the question of theory of servitude law), Zhurnal

grazhdanskogo i ugolovnogo prava, 1884, № 8-9.

5. Petrov V.P. Podsechnoe zemledelie (Shifting Cultivation), Kiev, 1968.

6. Pobedonoscev K.P. Kurs grazhdanskogo prava (Civil Law Course), T. 2, SPb., 1873. 7. Shershenevich G.F. Uchebnik russkogo grazhdanskogo prava (Textbook of Russian civil law), M., 1995. Дата поступления: 15.05.2016 Received: 15.05.2016

КОНСТИТУЦИОННОЕ И МУНИЦИПАЛЬНОЕ ПРАВО. КОНСТИТУЦИОННЫЙ

СУДЕБНЫЙ ПРОЦЕСС. АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО И АДМИНИСТРАТИВНАЯ

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ. ИНФОРМАЦИОННОЕ ПРАВО

УДК 340.131.5

ЗАЩИТА ПРАВ И ЗАКОННЫХ ИНТЕРЕСОВ

ГРАЖДАН ОТ БЕЗРАБОТИЦЫ

В ПРАКТИКЕ КОНСТИТУЦИОННОГО

СУДОПРОИЗВОДСТВА

PROTECTING THE RIGHTS AND

LEGITIMATE INTERESTS OF CITIZENS

AGAINST UNEMPLOYMENT IN PRACTICE

OF CONSTITUTIONAL PROCEEDINGS

КУКСИН Иван Николаевич KUKSIN Ivan Nikolaevich

доктор юридических наук, профессор, заслужен-

ный юрист Российской Федерации, профессор

кафедры уголовно-правовых дисциплин Юридиче-

ского института ГАОУ ВО «Московский город-

ской педагогический университет»,

г. Москва, Россия. E-mail: [email protected]

Doctor of Sciences (Law), Professor, Honored

Lawyer of the Russian Federation, Professor of the

Department of Criminal Law Disciplines of the Law

Institute of the State Autonomous Educational Insti-

tution of Moscow "Moscow City Pedagogical

University", Moscow, Russia.


НОВОПАВЛОВСКАЯ Елена Евгеньевна NOVOPAVLOVSKAYA Elena Evgenyevna

кандидат юридических наук, доцент, доцент ка-

федры государственно-правовых дисциплин

ФГКОУ ВО «Белгородский юридический инсти-

тут Министерства внутренних дел Российской

Федерации имени И.Д. Путилина», г. Белгород,



Assistant Professor of the Department of State Law

Disciplines of the Federal State Government Edu-

cational Institution of Higher Education "Belgorod

Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of

the Russian Federation named after Putilin",

Belgorod, Russia.


В статье представлен анализ численности эконо-

мически активного населения, в том числе и по

видам экономической деятельности, в целом по

The article presents an analysis of the number of

economically active population, including by type

of economic activity in the whole country and by

№ 3 (45) 2016)

88

стране и по федеральным округам, и сделан вы-

вод о его сокращении в трудоспособном возрасте,

что негативно сказывается на социально-

экономической обстановке в обществе. Чтобы

обеспечить реализацию конституционных гаран-

тий и права на защиту от безработицы (ч. 3 ст. 37

Конституции Российской Федерации) Конститу-

ционный Суд Российской Федерации в своих по-

становлениях обязывает государство разрабаты-

вать и осуществлять различные меры, направлен-

ные на защиту от безработицы. Авторами пред-

принята попытка проанализировать причины ро-

ста безработицы в современный период и выявить

недостатки в правоприменительной и законо-

творческой деятельности в области трудовых от-

ношений через анализ постановлений Конститу-

ционного Суда Российской Федерации.

federal districts. The authors conclude that this

number is reducing in working age, which adverse-

ly affects the socio-economic situation in the socie-

ty. To ensure the implementation of constitutional

guarantees and the right to protection against un-

employment (part 3 of article 37 of the Constitu-

tion), the Constitutional Court in its ruling obliges

the State to develop and implement a variety of

measures aimed at protection against unemploy-

ment. The authors attempt to analyze the reasons

for the rise in unemployment in the modern period,

and identify gaps in law enforcement and legislative

activities in the field of labor relations through the

analysis of judgments of the Constitutional Court.

Ключевые слова: Конституционный Суд Рос-

сийской Федерации, конституционное судопроиз-

водство, правовая неопределенность, право на

труд, занятость, пособие, признание безработным.

Key words: Constitutional Court of the Russian

Federation, constitutional litigation, legal uncertain-

ty, the right to work, employment, benefits, recog-

nition of the unemployed.

Провозглашенная на конституционном уровне свобода труда означает, что каждому че-

ловеку принадлежит исключительное право распоряжаться своими способностями к труду.

Свобода труда конкретизирована в нормах трудового законодательства. Например, через такие

сформулированные в общем виде в ст. 2 Трудового кодекса Российской Федерации начала, как:

- равенство прав и возможностей работников;

- свободу труда, включающую право каждого свободно выбирать трудовую деятель-

ность или свободно соглашаться на нее;

- защиту от безработицы и содействие занятости населения и др.

Реализуя право на труд, каждый может выбирать определенный род деятельности и

занятий. Так, по данным Федеральной службы государственной статистики численность эко-

номически активного населения в январе 2016 г. составила 75,8 млн. человек (52% от общей

численности населения страны), в 2015 г. – 76,6 млн. человек [7]. Сопоставляя данные января

2016 г. и 2015 г., можно констатировать сокращение и численности экономически активного

населения, и занятых, что в значительной степени обусловлено сокращением численности

населения в трудоспособном возрасте.

Еще более показательны данные предыдущих лет. В 2014 г. численность экономиче-

ски активного населения в Российской Федерации составила 75428,4 тысяч человек, что ниже

показателей прошлых лет. В частности, в 2013 г. к числу экономически активного населения

относилось 75528,9 тысяч человек, в 2012 г. - 75676,1 тысяч человек, в 2011 г. – 75779 тысяч

человек, 75477,9 тысяч человек. Из 7528,4 тысяч человек экономически активного населения

в 2014 г. на Центральный федеральный округ приходилось 21126,1 тысяч человек; Северо-

Западный федеральный округ – 7535,2 тысяч; Южный федеральный округ – 6951,6 тысяч;

Северо-Кавказский федеральный округ – 4544,1 тысяч; Приволжский федеральный округ -

15515,7 тысяч; Уральский федеральный округ – 6508,0 тысяч; Сибирский федеральный округ

– 9835,3 тысяч; Дальневосточный федеральный округ – 3412,4 тысяч [7].

Неоднородна и «картина» распределения занятого населения по видам экономической

деятельности. Выглядит она следующим образом: 18,1% занятых граждан осуществляют тру-

довую деятельность в области сельского и лесного хозяйства, охоты, рыболовства и рыбовод-


89

ства; 17% – обрабатывающего производства; 13,5% – оптовой и розничной торговли, в сфере

ремонта автотранспортных средств, мотоциклов, бытовых изделий и предметов личного

пользования, в гостиницах и ресторанах; 9,3% – в образовании; 7,6% – в строительстве;

6,5% – здравоохранении и предоставлении социальных услуг; 6% – в области транспорта и

связи; 5,9% – осуществляют деятельность по операциям с недвижимым имуществом, арендой

и предоставлением услуг; 4,6% – в сфере государственного управления и обеспечения воен-

ной безопасности, обязательного социального обеспечения [7] и др. Приведенные данные,

свидетельствуют о различии видов и направлений трудовой деятельности, осуществляемых

гражданами на территории нашего государства.

Конституция Российской Федерации предусматривает, что право на труд должно реа-

лизовываться в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены; с выплатой воз-

награждения без какой-либо дискриминации, не ниже установленного федеральным законом

минимального размера оплаты труда. Гарантируется и право на защиту от безработицы (ч. 3

ст. 37 Конституции Российской Федерации), что отвечает реалиям рыночных отношений. Как

неоднократно обращал внимание Конституционный Суд Российской Федерации [9] (далее -

КС РФ), защита от безработицы обеспечивается государством путем разработки и осуществ-

ления различных мер. Во-первых, мер, направленных на содействие занятости и предотвра-

щение возможной безработицы. При этом предполагается, что занятость должна быть пол-

ной, продуктивной и свободно избранной. Во-вторых, специальных мер, которые призваны

нейтрализовать нежелательные последствий, связанные с утратой работы, а также обеспечить

социальную поддержку тех граждан, которые не имеют работы и заработка (трудового дохо-

да). Но речь идет только о гражданах, официально признанных безработными и не относя-

щихся к категории занятых (Постановление КС РФ от 25.05.2010 № 11-П ) [13].

Реализация подобных мер предполагает не только выплату пособия по безработице.

Сюда также относятся:

˗ предоставление достоверной и своевременной информации о положении на рынке труда;

˗ содействие (на бесплатной основе) в подборе подходящей работы и трудоустройстве,

где органы службы занятости выступают в роли определенного посредника между работода-

телем и гражданином;

˗ осуществление профессионального обучения, а также получения дополнительного

профессионального образования и др.

Какова же сегодня численность безработных и динамика исследуемых показателей?

Сопоставление статистических данных нескольких лет, наглядно свидетельствует о сокраще-

нии в Российской Федерации количества зарегистрированных безработных. Причем умень-

шение их числа весьма значительно - с 5544,2 тысяч человек в 2010 г. численность безработ-

ных в Российской Федерации сократилась к концу 2014 г. до 3889,4 тысяч, их которых на

Центральный федеральный округ приходилось 655,1 тысяч человек (включая 104,9 тысяч че-

ловек в Московской области; 104,4 тысяч – в г. Москве; 32,5 тысяч – Белгородской области

др.), Северо-Западный федеральный округ – 310,2 тысяч, Южный федеральный округ – 434,2

тысяч, Северо-Кавказский федеральный округ – 507,2 тысяч; Приволжский федеральный

округ - 703,4 тысяч, Уральский федеральный округ – 375,1 тысяч; Сибирский федеральный

округ – 685,2 тысяч; Дальневосточный федеральный округ – 219 тысяч.

Как же обстоит ситуация на рынке труда и занятости в настоящее время В 2015 г. по

данным Федеральной службы государственной статистики в Российской Федерации в госу-

дарственных учреждениях службы занятости населения зарегистрировано 1 млн. человек, что

в процентном соотношении к предыдущего году составляет 109,2 (без учета данных по Рес-

публике Крым и г. Севастополю). Несколько изменились исследуемые нами показатели в

конце января 2016 г. и составили 110,1 [7]. Еще раз подчеркнем, что это официальное число

зарегистрированных безработных. К сожалению, в реальности – их количество значительно

№ 3 (45) 2016)

90

выше. Граждане нашей страны, как показывают опросы общественного мнения, относят уро-

вень безработицы к числу злободневных проблем современности. Так, 26-27 декабря 2015 г.

Всероссийским центром изучения общественного мнения (далее – ВЦИОМ) был проведен

всероссийский опрос, респондентами которого выступили 1600 человек, проживающих 46

субъектах Российской Федерации. Статистическая погрешность не превышала 3,5%. Опрос

показал, что относительно показателей начала 2015 г. к концу данного года, по мнению граж-

дан, существенно выросли актуальность и значимость проблем безработицы, поскольку за

последние 2-3 месяца у 33% опрошенных работу потеряли их родные и близкие [5]. В резуль-

тате опроса, поведенного ВЦИОМ в конце января 2016 г., было установлено, что среди

наиболее актуальных проблем российскими гражданами были названы инфляция, экономика,

низкий уровень жизни и заработной платы. В январе 2016 г. 12% респондентов от числа

опрошенных говорили о проблеме безработицы (для сравнения: в ноябре 2015 г. названный

показатель составлял 7%) [6].

Каковы же причины безработицы Однозначно ответить на данный вопрос весьма

проблематично. Между тем, заметим, что право на труд весьма чувствительно к социально-

экономической ситуации в стране в целом. Существенное влияние на его реализацию могут

оказать не только экономические процессы, происходящие на государственном уровне, но и

процессы в масштабах отдельно взятого предприятия [4, с. 94–97]. Так, при заключении кол-

лективного договора с учетом своих экономических возможностей организация вправе улуч-

шать положение работников по сравнению с общими требованиями, установленными трудо-

вым законодательством. Преднамеренное ухудшение условий труда и положения работника,

должно неминуемо вести к ответственности работодателя.

Между тем в условиях сложной экономической ситуации в стране возрастание числа

безработных обусловлено и тем, что собственники бизнеса, работодатели порой поставлены в

такие условия, что просто вынуждены осуществлять сокращение рабочих мест, дабы предот-

вратить ликвидацию предприятия, учреждения, организации в целом. И как наглядно показы-

вает нам статистика, к сожалению, число ликвидированных рабочих мест (по средней чис-

ленности работников) в организациях за период с 2010 г. по 2014 гг. включительно (без учета

субъектов малого предпринимательства) лишь возрастает – с 3735,2 тысяч человек в 2010 г.

до 4218,5 тысяч человек в 2014 г. Соответственно, что увеличился и удельный вес числа лик-

видированных рабочих мест в числе замещенных рабочих мест. В процентном выражении он

составил 10,2% в 2010 г. и 12% в 2014 г. [7]

Как верно замечают В.В. Болгова и Е.Е. Жеребцова, говоря о гарантированности права

на труд, следует констатировать не просто факт невмешательства государства в его осуществ-

ление, так как одной личной свободы вовсе недостаточно. Речь должна идти и о социальной

функции, и ответственности государства, а также всевозможных правовых и экономических

механизмов реализации права. В настоящее время определенным правовым стандартом регу-

лирования в социально-экономической сфере выступает как сама фиксация правовых возмож-

ностей, так и формирование условий и гарантий ее реализации, основанных на поиске так

называемой «золотой середины» соотношения публичного и частного аспектов [2, с. 527]

Право на труд, как уже было ранее сказано, неразрывно связано и с социальным обес-

печением. Среди социальных прав важное место занимает гарантированное право на соци-

альное обеспечение по возрасту, в случае болезни, инвалидности, для воспитания детей и

иных случаях установленных законом (ст. 39 Конституции Российской Федерации). Консти-

туция Российской Федерации, признавая право каждого на социальное обеспечение, одно-

временно возлагает на государство обязанность создавать все необходимые условия для его

беспрепятственной реализации. Напрямую российская Конституция говорит о наличии двух

основных видов выплат: государственные пенсии и социальные пособия. Интерес в рамках

проводимого нами исследования представляют пособия, под которыми понимаются выплаты,

предоставляемые в целях компенсации (взамен) утраченного заработка, либо для обеспечения


91

жизненного стандарта. Среди них и пособие по безработице, которое в настоящее время из 1

млн. человек зарегистрированных по данным на конец января 2016 г. безработных получают

около 0,9 млн. человек [1]. КС РФ неоднократно указывал, что правовая регламентация во-

просов занятости населения и защиты от безработицы призвана обеспечивать лицам, которые

временно лишились работы и заработка (трудового дохода), эффективную государственную

защиту. Такая защита должна быть направлена на поддержание по крайней мере минимально

необходимого для удовлетворения жизненно важных потребностей уровня материального

достатка и на содействие в трудоустройстве, на равных основаниях (Постановление КС РФ от

16.07.2007 № 12-П [10], Постановление КС РФ от 22.10.2009 № 15-П) [11].

Еще в 1992 г. был принят закон «О занятости населения в Российской Федерации» [3],

определяющий категории занятость населения, занятые граждане, устанавливающий порядок

и условия признания граждан безработными, их статус, направления государственной поли-

тики в области содействия занятости населения. Право на получение пособия по безработицы

имеет не только граждане, недавно прекратившие трудовые правоотношения, но и лица,

впервые ищущим работу, которые ранее не состояли в трудовых правоотношениях, а также

лица, стремящиеся возобновить трудовую деятельность после длительного перерыва и др.

Казалось бы специализированный правовой акт уже давно принят, законодательные ориенти-

ры четко заданы, у граждан де-юре есть возможность приобретения статуса безработного и

получения социальной защиты от государства. Дело остается лишь за малым применять дан-

ные нормы, в том числе и в процессе дальнейшего правового регулирования. Но, все гораздо

сложнее, поскольку, право на получение социальной защиты, в том числе пособия по безра-

ботице, зачастую находится в непосредственной зависимости от экономических возможно-

стей государства. Можно признать, что де-факто ситуация обстоит совсем по-иному. И про-

блемы в данном случае носят не только правоприменительный характер, но и правотворче-

ский, что обусловлено и тем фактом, что закон «О занятости населения в Российской Феде-

рации» появился еще до принятия Конституции Российской Федерации и формирования ос-

новы современного российского законодательства в области социальной защиты населения.

Как показывает мониторинг практики конституционного судопроизводства, нередко сфера

регламентации вопросов безработицы выступает предметом разбирательства. В частности,

заявители оспаривали в КС РФ установленный в законодательстве:

˗ перечень лиц, признаваемых занятыми (Постановление КС РФ от 25.05.2010 № 11-П

[13], Постановление КС РФ от 23.04.2012 № 10-П [12], Постановление КС РФ от 30.01.2013

№ 2-П) [14];

˗ единый перечень документов, необходимых для принятия решения о признании граж-

данина безработным, который, по их мнению, позволяет органам службы занятости не прини-

мать решение о признании гражданина безработным в случае невыполнения гражданином при

наличии уважительных причин требования о представлении справки о среднем заработке за

последние три месяца по последнему месту работы и распространяет данное требование, в том

числе на тех лиц, которые прекратили индивидуальную предпринимательскую деятельность, и

на лиц, которые стремятся возобновить трудовую деятельность после длительного (более одно-

го года) перерыва (Постановление КС РФ от 06.10.2015 № 24-П) [9] и др.

Проанализируем подробнее в качестве примера корректировки всего лишь одного ас-

пекта закона Российской Федерации «О занятости населения в Российской Федерации», вне-

сенные под влиянием КС РФ. Речь пойдет о положении, устанавливающем перечень лиц,

признаваемых занятыми гражданами. Ст. 2 названного закона в первоначальной редакции от-

носила к занятым следующие категории граждан: 1) работающих по найму; 2) временно от-

сутствующих по причине нетрудоспособности, отпуска, повышения квалификации, приоста-

новки производства, которая вызвана забастовкой или др. причинами; 3) самостоятельно

обеспечивающих себя работой (включая предпринимателей, а также лиц, занятых индивиду-

альной трудовой деятельностью); 4) избранных, назначенных или утвержденных на оплачи-

№ 3 (45) 2016)

92

ваемую должность; 5) проходящих военную службу и службу в органах внутренних дел; 6)

трудоспособных граждан, обучающихся в общеобразовательных учреждениях (школах, про-

фессионально-технических училищах), проходящих очный курс обучения в учебных заведе-

ниях, в том числе обучающиеся по направлению федеральной государственной службы заня-

тости населения.

В 1999 г. в ст. 2 Закона Российской Федерации «О занятости населения в Российской

Федерации» были внесены изменений и дополнений

[15]. Названный список был расширен.

Отдельным пунктом в категорию занятых были включены учредители (участники) организа-

ций (исключение составляли учредители и участники общественных и религиозных органи-

заций (объединений), благотворительных и иных фондов, объединений юридических лиц (ас-

социаций и союзов), которые не имеют имущественных прав в отношении этих организаций.

Однако российская практика продиктовала и его последующие корректировки, поскольку в

КС РФ стали поступать обращения граждан, оспаривающих конституционность приведенно-

го выше перечня. По мнению заявителей, обращающихся в КС РФ, при подобном правовом

регулировании они фактически не включены в этот занятых лиц, не подпадают под действие

законодательства о занятости населения, что является препятствием для получения соответ-

ствующих социальных гарантий, в том числе пособия по безработице. Например, в 2012 г. за-

явительница указала, что в этот перечень не включены учредители (участники) товариществ

собственников жилья. Как отметил КС, исследуемые законоположения устанавливают закры-

тый перечень некоммерческих организаций, учредители (участники) которых не считаются

занятыми, что по буквальному смыслу означает, что учредители (участники) любых других

некоммерческих организаций не могут относиться к категории «занятые граждане». Изучив

материалы дела, КС РФ подчеркнул, что подобное законодательное регулирование не учиты-

вает специфику правового статуса иных некоммерческих организаций (в том числе, ТСЖ). И

как итог – постановление КС РФ о не конституционности оспариваемых заявителем положе-

ния [12]. Еще раз обратим внимание, что закон «О занятости населения в Российской Федера-

ции» был принят еще в 1992 г., в период действия ГК РСФСР от 11.06.1964 г., в котором в ст.

24 среди видов юридических лиц были названы: 1) государственные предприятия и иные гос-

ударственные организации; 2) учреждения и иные государственные организации; 3) государ-

ственные организации, которые финансировались за счет иных источников; 4) колхозы, меж-

колхозные и иные кооперативные и общественные организации и их объединения; 5) госу-

дарственно-колхозные и иные государственно-кооперативные организации. Ни о каких юри-

дических лицах, капитал которых основан на частной собственности в советском государстве

речь и не шла. Поэтому весьма понятно, что и в первоначальной редакции закона Российской

Федерации «О занятости населения в Российской Федерации» они не нашли свое место. Од-

нако полагаем, что данный пробел должен был быть восполнен вовремя, сразу вслед за при-

нятием 30.11.1994 г. Гражданского кодекса Российской Федерации.

Интерес представляет и реакция законодателя на вынесенное КС РФ Постановление от

23.04.2012 № 10-П. К счастью, она не заставила себя ждать. В этом же году положения абз. 10

ст. 2 закона Российской Федерации «О занятости населения в Российской Федерации» были

дополнены. После чего в перечень занятых были включены члены ТСЖ, члены жилищных,

жилищно-строительных, дачных, гаражных кооперативов и иных специализированных по-

требительских кооперативов, создаваемых в целях удовлетворения потребностей граждан,

которые не получают доход от их деятельности [16].

Несмотря на весьма оперативную реакцию законодателя, уже в начале 2013 г. положе-

ния аб. 10 ст. 2 закона «О занятости населения в Российской Федерации» вновь выступили

предметом конституционного разбирательства по жалобе гражданина. Как отмечал заявитель,

в указанном ранее перечне отсутствуют члены жилищного накопительного кооператива как

учредители (участники) некоммерческой организации. Вынесенным Постановлением от

30.01.2013 № 2-П КС РФ вновь признал не конституционность анализируемых положений,


93

выступив «итоговой инстанцией» в защите социального права на получение пособия по без-

работице [14]. Признаем с сожалением, что и по сей день соответствующие изменения в За-

кон «О занятости населения в Российской Федерации» так и не были внесены, что ставит под

сомнение правильность регламентации вопроса о механизме исполнения решений КС РФ.

Подводя итоги, с сожалением мы вынуждены заметить и тот факт, что сегодня не

наблюдается ни однозначно выработанных подходов к формированию комплекса правовых

средств в области социального регулирования вопросов занятости населения, ни последова-

тельности в принятии властных решений государственными органами, ни единства практики

их реализации, что выступает в качестве дополнительного дестабилизирующего фактора об-

щественных отношений, порождая неудовлетворенность граждан государственной полити-

кой в этой сфере. Гражданин вынужден обращаться в различные государственные структуры,

чтобы добиться реальной реального признания его безработным и получения соответствую-

щей помощи от государства. Не исключение, как мы пронаблюдали, и КС РФ, что свидетель-

ствует о его авторитетности в «глазах» населения. Однако по сей день остается решенным не

в полной мере вопрос об обеспечении исполнения решений КС РФ. Этот вопрос принципи-

альный, поскольку сам факт «похода в суд» и вынесенного в пользу заявителя решения

(пусть даже итогового) – не самоцель. Государство должно гарантировать и обеспечивать его

исполнение, поскольку только в этом случае, как справедливо замечают Е.А. Переверзев и

Е.Е. Жеребцова, можно говорить об эффективности конституционного провозглашенного

права на судебную защиту прав и свобод человека и гражданина [8, с. 28].


1. Безработица в России осталась на декабрьском уровне, но безработных стало больше. ИА

«Росбалт». 18 февраля 2016. URL: http://www.rosbalt.ru/business/2016/02/18/1491321.html (дата

обращения 06.03.2016)

2. Болгова В.В., Жеребцова Е.Е. Мифы и реальность современной социально-экономической полити-

ки (на примере защиты конституционного права на труд) // European Social Science Journal. 2014. № 4

(43). Том 2. С. 524–530.

3. Закон РФ от 19.04.1991 № 1032-1 (ред. от 29.12.2015) «О занятости населения в Российской Феде-

рации» // Собрание законодательства РФ. 1996. № 17. Ст. 1915.

4. Новопавловская Е.Е. Защита основных прав и свобод человека и гражданина в Российской Федера-

ции посредством конституционного судопроизводства: монография. Белгород: Бел ЮИ МВД России

им. И.Д. Путилина, 2015. 142 с.

5. Официальный сайт ВЦИОМ. Пресс-выпуск № 3017. Рынок труда и безработица: итоги 2015-го и

прогнозы на будущее. URL: http://wciom.ru/index.php?id=236&uid=115547 (дата обращения:

08.03.2016)

6. Официальный сайт ВЦИОМ. Пресс-выпуск № 3029. Проблемный фон: в фокусе – рост цен! URL:

http://wciom.ru/index.php?id=236&uid=115568 (дата обращения: 08.03.2016)

7. Официальный сайт Федеральной службы государственной статистики: Рынок труда, занятость и за-

работная плата. URL: http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/wages/ (дата

обращения: 07.03.2016)

8. Переверзев Е.А., Жеребцова Е.Е. Реализация права на судебную защиту посредством использова-

ния механизмов конституционного судопроизводства // Известия Юго-Западного государственного

университета. Серия: История и право. 2014. № 4. С. 21–29.

9. Постановление КС РФ от 06.10.2015 № 24-П «По делу о проверке конституционности положений ста-

тьи 3 Закона Российской Федерации «О занятости населения в Российской Федерации» в связи с жало-

бой гражданина М.В. Чайковского» // Собрание законодательства РФ. 2015. № 41 (часть III). Ст. 5726.

10. Постановление КС РФ от 16.07.2007 № 12-П «По делу о проверке конституционности пунктов 9 и

10 статьи 7 Закона Нижегородской области «О пенсии за выслугу лет лицам, замещавшим государ-

ственные должности Нижегородской области» в связи с жалобой гражданина Н.Д. Пирожкова» // Со-

брание законодательства РФ. 2007. № 30. Ст. 3990.

http://wciom.ru/index.php?id=236&uid=115568

№ 3 (45) 2016)

94

11. Постановление КС РФ от 22.10.2009 № 15-П «По делу о проверке конституционности положений

пункта 1 статьи 30, пункта 2 статьи 32, пункта 1 статьи 33 и пункта 1 статьи 34 Закона Российской

Федерации «О занятости населения в Российской Федерации» в связи с жалобами граждан М.А. Бело-

гуровой, Т.А. Ивановой, С.Г. Климовой и А.В. Молодцова» // Собрание законодательства РФ. 2009. №

44. Ст. 5260.

12. Постановление КС РФ от 23.04.2012 № 10-П «По делу о проверке конституционности абзаца деся-

того статьи 2 Закона Российской Федерации «О занятости населения в Российской Федерации» в свя-

зи с жалобой гражданки Е.Н. Эрлих» // Собрание законодательства РФ. 2012. № 19. Ст. 2519.


того статьи 2 Закона Российской Федерации «О занятости населения в Российской Федерации» в свя-

зи с жалобой гражданина Н.И. Гущина» // Собрание законодательства РФ. 2010. № 23. Ст. 2934.


того статьи 2 Закона Российской Федерации «О занятости населения в Российской Федерации» в ре-

дакции Федерального закона от 17 июля 1999 года № 175-ФЗ в связи с жалобой гражданина К.В. Чу-

макина» // Собрание законодательства РФ. 2013. № 6. Ст. 604.

15. Федеральный закон от 17.07.1999 № 175-ФЗ (ред. от 25.12.2008) «О внесении изменений и допол-

нений в Закон Российской Федерации «О занятости населения в Российской Федерации» // Собрание

законодательства РФ. 1999. № 29. Ст. 3696.

16. Федеральный закон от 30.12.2012 № 328-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Закон Рос-

сийской Федерации «О внесении изменений в статью 2 Закона Российской Федерации «О занятости

населения в Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 2012. № 53 (ч. 1). Ст. 7653.

References

1. Bezrabotica v Rossii ostalas' na dekabr'skom urovne, no bezrabotnyh stalo bol'she, IA «Rosbalt» (Unem-

ployment in Russia remained at the December level, but unemployment has increased, IA «Rosbalt»), 18

fevralja 2016, URL: http://www.rosbalt.ru/business/2016/02/18/1491321.html (accessed date: 06.03.2016)

2. Bolgova V.V., Zherebcova E.E. Mify i real'nost' sovremennoj social'no-jekonomicheskoj politiki (na pri-

mere zashhity konstitucionnogo prava na trud) (Myths and realities of modern social and economic policy

(for example, protection of the constitutional right to work), European Social Science Journal, 2014, No. 4

(43), Tom 2, pp. 524-530.

3. Zakon R.F. ot 19.04.1991 № 1032-1 (red. ot 29.12.2015) «O zanjatosti naselenija v Rossijskoj Federacii»

(On employment in the Russian Federation), Sobranie zakonodatel'stva RF, 1996, No. 17, St. 1915.

4. Novopavlovskaja E.E. Zashhita osnovnyh prav i svobod cheloveka i grazhdanina v Rossijskoj Federacii

posredstvom konstitucionnogo sudoproizvodstva: monografija (Protecting fundamental rights and freedoms

of man and citizen in the Russian Federation through constitutional proceedings: monograph), Belgorod: Bel

JuI MVD Rossii im. I.D. Putilina, 2015, 142 pp.

5. Oficial'nyj sajt VCIOM, Press-vypusk № 3017, Rynok truda i bezrabotica: itogi 2015-go i prognozy na

budushhee (Official site VTsIOM, Press release No. 3017, The labor market and unemployment: results of

2015 and forecasts for the future), URL: http://wciom.ru/index.php?id=236&uid=115547 (accessed date:

08.03.2016).

6. Oficial'nyj sajt VCIOM, Press-vypusk No. 3029, Problemnyj fon: v fokuse – rost cen! (Official site

VTsIOM, Press release No. 3029, Problem background: focus - the rise in prices!), URL:

http://wciom.ru/index.php?id=236&uid=115568 (accessed date: 08.03.2016)

7. Oficial'nyj sajt Federal'noj sluzhby gosudarstvennoj statistiki: Rynok truda, zanjatost' i zarabotnaja plata

(The official website of the Federal State Statistics Service: The labor market, employment and wages) URL:

http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/wages/ (accessed date: 07.03.2016)

8. Pereverzev E.A., Zherebcova E.E. Realizacija prava na sudebnuju zashhitu posredstvom ispol'zovanija

mehanizmov konstitucionnogo sudoproizvodstva (The right to judicial protection through the use of constitu-

tional justice mechanisms), Izvestija Jugo-Zapadnogo gosudarstvennogo universiteta, Serija: Istorija i pravo,

2014, No. 4, pp. 21-29.

9. Postanovlenie KS RF ot 06.10.2015 No 24-P «Po delu o proverke konstitucionnosti polozhenij stat'i 3 Za-

kona Rossijskoj Federacii «O zanjatosti naselenija v Rossijskoj Federacii» v svjazi s zhaloboj grazhdanina


95

M.V. Chajkovskogo» (In the case on the constitutionality of the provisions of Article 3 of the Law of the

Russian Federation «On employment in the Russian Federation» in connection with the complaint of a citizen

M.V. Tchaikovsky), Sobranie zakonodatel'stva RF, 2015, No. 41 (chast' III), St. 5726.

10. 1Postanovlenie KS RF ot 16.07.2007 No 12-P «Po delu o proverke konstitucionnosti punktov 9 i 10 stat'i

7 Zakona Nizhegorodskoj oblasti «O pensii za vyslugu let licam, zameshhavshim gosudarstvennye dolzhnosti

Nizhegorodskoj oblasti» v svjazi s zhaloboj grazhdanina N.D. Pirozhkova» (In the case on the constitutionali-

ty of paragraphs 9 and 10 of Article 7 of the Nizhny Novgorod region «On retirement pensions to persons

holding public office in Nizhniy Novgorod region» in connection with the complaint of a citizen N.D. Py-

rozhkov), Sobranie zakonodatel'stva RF, 2007, No. 30, St. 3990.

11. Postanovlenie KS RF ot 22.10.2009 No 15-P «Po delu o proverke konstitucionnosti polozhenij punkta 1

stat'i 30, punkta 2 stat'i 32, punkta 1 stat'i 33 i punkta 1 stat'i 34 Zakona Rossijskoj Federacii «O zanjatosti nase-

lenija v Rossijskoj Federacii» v svjazi s zhalobami grazhdan M.A. Belogurovoj, T.A. Ivanovoj, S.G. Klimovoj i

A.V. Molodcova» (In the case on the constitutionality of the provisions of paragraph 1 of Article 30, paragraph

2 of Article 32, paragraph 1 of Article 33 and paragraph 1 of Article 34 of the Law of the Russian Federation

«On employment in the Russian Federation» in connection with citizens' complaints, M.A. Belogurova, T.A.

Ivanova, S.G. Klimova and A.V. Molodtsov), Sobranie zakonodatel'stva RF, 2009, No. 44, St. 5260.

12. Postanovlenie KS RF ot 23.04.2012 No 10-P «Po delu o proverke konstitucionnosti abzaca desjatogo

stat'i 2 Zakona Rossijskoj Federacii «O zanjatosti naselenija v Rossijskoj Federacii» v svjazi s zhaloboj gra-

zhdanki E.N. Jerlih» (In the case on the constitutionality of the tenth paragraph of Article 2 of the RF Law

«On employment in the Russian Federation» in connection with the complaint of the citizen E.N. Ehrlich),

Sobranie zakonodatel'stva RF, 2012, No. 19, St. 2519.

13. Postanovlenie KS RF ot 25.05.2010 No 11-P «Po delu o proverke konstitucionnosti abzaca desjatogo

stat'i 2 Zakona Rossijskoj Federacii «O zanjatosti naselenija v Rossijskoj Federacii» v svjazi s zhaloboj gra-

zhdanina N.I. Gushhina» (In the case on the constitutionality of the tenth paragraph of Article 2 of the Law of

the Russian Federation «On employment in the Russian Federation» in connection with the complaint of a

citizen N.I. Gushin, Sobranie zakonodatel'stva RF, 2010, No. 23, St. 2934.

14. Postanovlenie KS RF ot 30.01.2013 No 2-P «Po delu o proverke konstitucionnosti abzaca desjatogo stat'i

2 Zakona Rossijskoj Federacii «O zanjatosti naselenija v Rossijskoj Federacii» v redakcii Federal'nogo za-

kona ot 17 ijulja 1999 goda № 175-FZ v svjazi s zhaloboj grazhdanina K.V. Chumakina» (In the case on the

constitutionality of the tenth paragraph of Article 2 of the Law of the Russian Federation «On employment in

the Russian Federation» in the version of Federal Law of July 17, 1999 № 175-FZ, in connection with the

complaint of a citizen K.V. Chumakin), Sobranie zakonodatel'stva RF, 2013, № 6, St. 604.

15. Federal'nyj zakon ot 17.07.1999 No 175-FZ (red. ot 25.12.2008) «O vnesenii izmenenij i dopolnenij v

Zakon Rossijskoj Federacii «O zanjatosti naselenija v Rossijskoj Federacii» (On Making Amendments and

Addenda to the Law of the Russian Federation «On employment in the Russian Federation»), Sobranie za-

konodatel'stva RF, 1999, No. 29. St. 3696.

16. Federal'nyj zakon ot 30.12.2012 No 328-FZ «O vnesenii izmenenij i dopolnenij v Zakon Rossijskoj Fed-

eracii «O vnesenii izmenenij v stat'ju 2 Zakona Rossijskoj Federacii «O zanjatosti naselenija v Rossijskoj

Federacii» (On amendments and additions to the RF Law «On Amendments to Article 2 of the Law of the

Russian Federation» On employment in the Russian Federation), Sobranie zakonodatel'stva RF, 2012, No. 53

(ch. 1), St. 7653.


№ 3 (45) 2016)

96

УДК 340

О НЕКОТОРЫХ ВОПРОСАХ ВСТУПЛЕНИЯ

В СИЛУ И ИСПОЛНЕНИЯ ПОСТАНОВЛЕНИЙ

ПО ДЕЛАМ ОБ АДМИНИСТРАТИВНЫХ

ПРАВОНАРУШЕНИЯХ

ON SOME ISSUES OF ENTERING INTO

FORCE AND EXECUTING

ADMINISTRATIVE RULINGS

РЕВНОВ Борис Александрович REVNOV Boris Alexandrovich

кандидат юридических наук, доцент кафедры кон-

ституционного и административного права Юри-

дического института, г. Санкт-Петербург, Россия.


Candidate of Sciences (Law), Assistant Profes-

sor of the Department of Constitutional and

Administrative Law of the Law Institute, Saint-

Petersburg, Russia. E-mail: [email protected]

В статье исследуются правовые проблемы, связан-

ные с порядком вступления в силу постановлений о

назначении административного наказания, подле-

жащих немедленному исполнению. Анализируются

правовые гарантии лиц, в том числе вопросы, свя-

занные с действием презумпции невиновности, в от-

ношении которых ведется производство по делам об

административных правонарушениях, при примене-

нии к ним таких мер административной ответствен-

ности как предупреждение, административный арест

и административное приостановление деятельности.

The article concerns legal problems related to

entering into force judgments of administrative

punishments, subject to immediate execution.

The author analyzes legal safeguards for indi-

viduals, including the issues related to the pre-

sumption of innocence in respect of which pro-

ceedings on administrative cases are adminis-

tered, the application to them of such measures

of administrative responsibility as a warning, an

administrative arrest and an administrative sus-

pension of activity.

Ключевые слова: административный арест, адми-

нистративное приостановление деятельности, произ-

водство по делам об административных правонару-

шениях, немедленное исполнение постановлений по

делам об административных правонарушениях, пре-

зумпция невиновности при привлечении к админи-

стративной ответственности.

Key words: administrative arrest, administrative

suspension of activity, proceeding on adminis-

trative cases, immediate execution of adminis-

trative rulings, presumption of innocence when

bringing to administrative responsibility.

Закрепленный в Конституции Российской Федерации, один из базовых принципов

правового государства – презумпция невиновности устанавливает, в том числе, что каждый

обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не бу-

дет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в

законную силу приговором суда [1, ч. 1 ст. 49]. Указанная презумпция по своему буквально-

му смыслу направлена на закрепление невиновности в отношении лиц, обвиняемых в совер-

шении преступления, однако ее значение выходит за рамки собственно уголовного преследо-

вания. Как неоднократно отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, наличие

вины как обязательного элемента субъективной стороны состава правонарушения является

одним из принципов юридической ответственности, а конституционные положения о пре-

зумпции невиновности и бремени доказывания, которое возлагается на органы государства и

их должностных лиц, выражают общие требования при применении государственного при-

нуждения карательного (штрафного) характера в сфере публичной ответственности как в

уголовном, так и в административном праве [6; 7; 11; 13; 17]. Презумпция невиновности, в

полном соответствии с положениями Конституции Российской Федерации, эксплицитно

устанавливается в качестве одного из принципов законодательства об административных

правонарушениях, согласно которой, в частности: лицо, в отношении которого ведется про-

изводство по делу об административном правонарушении, считается невиновным, пока его

вина не будет доказана в порядке, предусмотренном Кодексом Российской Федерации об ад-




97

министративных правонарушениях, и установлена вступившим в законную силу постановле-

нием судьи, органа, должностного лица, рассмотревших дело [3, ч. 2 ст. 1.5].

По общему правилу, постановление по делу об административном правонарушении

подлежит исполнению в полном объеме (указанное напрямую в КоАП Российской Федера-

ции исключение из этого правила связано с возможностью двукратного снижения суммы

штрафа за некоторые нарушения правил дорожного движения, в случае оплаты его в течение

20-тидневного срока после вынесения соответствующего постановления [3, ч. 2 ст. 31.2; 3, ч.

1.3 ст. 32.2]) с момента его вступления в законную силу [3, ч. 2 ст. 31.2].

КоАП Российской Федерации императивно устанавливает 3 случая, когда постановле-

ние по делу об административном правонарушении вступает в законную силу: после истече-

ния срока, установленного для обжалования постановления по делу об административном

правонарушении (если указанное постановление не было обжаловано или опротестовано);

либо после истечения срока, установленного для обжалования решения по жалобе, протесту

(если указанное решение не было обжаловано или опротестовано, за исключением случаев,

если решением отменяется вынесенное постановление); немедленно после вынесения не под-

лежащего обжалованию решения по жалобе, протесту, за исключением случаев, если реше-

нием отменяется вынесенное постановление [3, ст. 31.1]. Несмотря на наличие правоприме-

нительных трудностей [19, с. 41-45], связанных с определением момента вступления в закон-

ную силу названного постановления, приведённые законоположения КоАП Российской Фе-

дерации не содержат какой-либо неопределенности, нарушающей права граждан [15] и не

подлежат расширительному толкованию.

Таким образом, на первый взгляд складывается впечатление, что законодательство об

административных правонарушениях полностью соответствует конституционному принципу

презумпции невиновности, не создавая возможности применения административных санкций

(наказаний) к лицам, не признанным виновными в совершении административного правона-

рушения вступившим в законную силу юрисдикционным актом.

Однако КоАП Российской Федерации устанавливает, что исполнения постановлений

судьи о назначении административного наказания в виде административного ареста и адми-

нистративного приостановления деятельности исполняются немедленно после вынесения [3,

ч. 1 ст. 32.8; 3, ч.1 ст. 32.12]. При этом, каких бы то ни было оговорок об иных сроках вступ-

ления в законную силу указанных категорий постановлений по административным делам,

действующее законодательство не содержит.

Справедливости ради необходимо отметить, что, несмотря на отсутствие соответству-

ющих нормативных положений, постановление о назначении административного наказания в

виде предупреждения также может быть исполнено немедленно (путем вручения под распис-

ку физическому лицу, или законному представителю физического лица, или законному пред-

ставителю юридического лица, в отношении которых оно вынесено) [3, ст. 29.11; 3, ст. 32.1],

до момента истечения сроков [3, ст. 31.1], установленных для вступления в силу постановле-

ний по делам об административных правонарушений, указанных выше. Несмотря на наличие

определенной юридической коллизии, фактически, незамедлительное исполнение постанов-

лений о привлечении к подобному виду административной ответственности, с учетом его

специфики, само по себе не приводит к существенному нарушению прав субъектов админи-

стративной ответственности: даже если официальное порицание физического или юридиче-

ского лица, вынесенное в письменной форме [3, ч.1 ст. 3.4], было объявлено до момента

вступления в законную силу соответствующего постановления по делу об административном

правонарушении de facto к какому-либо ограничению прав это не приводит.

С двумя же иными, обозначенными видами административного наказания, ситуация

обстоит несколько иная. Сама по себе проблема не является новой: на нее неоднократно об-

ращалось внимание в литературе [18; 20; 21; 22; 23; 24], однако, норма, в соответствии с ко-

торой постановление об административном аресте исполняется немедленно действует с мо-

№ 3 (45) 2016)

98

мента вступления в силу КоАП Российской Федерации (2002 год) [4, ст. 1]. Норма, устанав-

ливающая правило о немедленном исполнении постановлений об административном при-

остановлении деятельности не многим моложе: действует с момента включения указанного

вида административного наказания в КоАП Российской Федерации (2005 год) [5, ст. 25].

Вопрос о конституционности подобного правового регулирования применительно к

порядку исполнения такого вида административного наказания как административный арест

ставился перед Конституционным Судом Российской Федерации. Так Суд отказал в приня-

тии к рассмотрению жалоб граждан М.П.Зотова (2012 год) [14], К.В.Светлова (2015 год) [16]

на нарушение их конституционных прав нормой, предусматривающей немедленное исполне-

ние наказания в виде административного ареста, поскольку они не отвечали законодательным

требованиям [2, ст. 36-39, п. 2 ст. 43, ст. 96, ст. 97], в соответствии с которыми жалоба в Кон-

ституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

Однако в обоих определениях Суд выразил позицию, в соответствии с которой: за-

крепляя особый порядок исполнения постановления об административном аресте, Кодекс

Российской Федерации об административных правонарушениях предусматривает гарантии

судебной защиты прав лица, подвергнутого административному аресту: мотивированное по-

становление об административном аресте объявляется немедленно по окончании рассмотре-

ния дела [3, ч. 1 ст. 29.11]; жалоба на данное постановление направляется в вышестоящий суд

в день получения жалобы [3, ч. 2 ст. 30.2] и подлежит рассмотрению в течение суток с мо-

мента ее подачи, если лицо отбывает административный арест [3, ч. 3 ст. 30.5].

Таким образом, правило о немедленном исполнении постановления об администра-

тивном аресте уравновешено наличием гарантий скорейшего рассмотрения жалобы лица,

подвергнутого этому наказанию, а норма КоАП Российской Федерации, устанавливающая

немедленное исполнение постановления судьи об административном аресте, рассматривае-

мая в системной связи с другими положениями этого Кодекса, не может расцениваться как

нарушающая конституционные права заявителей.

Исследуя указанную позицию, необходимо оговориться, что Конституционный Суд Рос-

сийской Федерации по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан прове-

ряет конституционность закона, примененного в конкретном деле заявителя. В обеих поимено-

ванных жалобах граждан, информации о том, что данные гарантии не позволили заявителям

обеспечить защиту своих прав не имелось, о чем Суд прямо указывал в своих определениях.

Правило [3, ч. 1 ст. 32.12] о немедленном исполнении постановления об административ-

ном приостановлении деятельности также уравновешено наличием ряда гарантий: объявляется

немедленно по окончании рассмотрения дела [3, ч.1 ст. 29.11], жалоба на данное постановление

направляется в вышестоящий суд в день получения жалобы [3, ч. 6 ст. 30.2] и подлежит рас-

смотрению в пятидневный срок со дня ее поступления со всеми материалами в вышестоящий

суд, уполномоченный рассматривать соответствующую жалобу [3, ч. 5 ст. 30.5] («обычный»,

общий срок рассмотрения – десять дней [3, ч.1 ст. 30.5]).

Соответствующая зеркальная норма о немедленном исполнении постановления об ад-

министративном приостановлении деятельности не была предметом исследования в Консти-

туционном Суде Российской Федерации, однако законодатель также предусмотрел более

сжатые сроки обжалования в случае несогласия лица, привлеченного к административной от-

ветственности с применением названного вида ответственности, и определенное сходство с

уравновешением аналогичного нормативного регулирования, связанного с вопросами приме-

нения административного ареста, очевидно.

Не оспаривая выводы Конституционного Суда Российской Федерации, выраженные в

двух вышеприведенных определениях, относительно порядка применения административно-

го ареста, а именно: отсутствие нарушения прав конкретных заявителей указанными норма-

ми, тем не менее, отрицать определенную юридическую некорректность правовой обязанно-

сти по исполнению не вступившего в законную силу определения суда сложно. Данный до-


99

вод, в том числе, основан на позиции Судьи Конституционного Суда Российской Федерации

С.Д. Князева, не согласившегося с принятым Конституционным Судом Российской Федера-

ции по жалобе гражданина К.В. Светлова определением. [16]

Действительно, законодатель, устанавливая отличный от ординарного, более быстрый

порядок обжалования постановлений о применении двух указанных выше мер администра-

тивной ответственности, прекрасно осознает определенную «уникальность» подобных случа-

ев, иначе бы они не выделялись. Кроме того, на практике, подобное регулирование представ-

ляется более чем логичным: в случае, если исполнение постановлений, назначающих подоб-

ные меры ответственности, отсрочить до «ординарного» на данный момент вступления в за-

конную силу, потенциальная общественная опасность вырастает многократно: юридическое

лицо может заниматься деятельностью, опасной для общества – в этом случае скорейшее

приостановление подобной деятельности представляется меньшим из двух зол. В вопросе

применения административного ареста все ещё более очевидно: во-первых, в срок админи-

стративного ареста засчитывается срок административного задержания [3, ч. 3 ст. 32.8] (если

подобная мера административного принуждения была применена), во-вторых, пойдем от об-

ратного: из зала суда правонарушителя, которому назначен административный арест, выпус-

кают, и ждут, что через 10 дней он сам явится отбывать остаток ареста после торжественных

семейных проводов. Бесспорно, возможно установление санкций за неявку в срок, однако, с

учетом особенностей менталитета среднестатистического правонарушителя (а администра-

тивный арест и так, в качестве меры административной ответственности назначается лишь в

исключительных случаях [3, ч. 2 ст. 3.9]) и общей степени правового нигилизма российского

общества, определенные проблемы, связанные с исполнением в подобном случае судебных

постановлений очевидны.

Один из наиболее очевидных доводов в пользу действующего регулирования об удоб-

стве исполнения наказания в описываемых случаях опровергается позицией Конституцион-

ного Суда Российской Федерации, в соответствии с которой ни в законотворчестве, ни в пра-

воприменении недопустима ситуация, когда необходимость полноценной реализации процес-

суальных гарантий приносится в жертву простоте и очевидности организационных решений в

сфере судоустройства. Иное противоречило бы правовой позиции Конституционного Суда

Российской Федерации, согласно которой цели одной только рациональной организации дея-

тельности органов государственной власти не должны создавать затруднения при реализации

прав граждан и не могут оправдывать отступление от закрепленных в Конституции Россий-

ской Федерации и конкретизированных в процессуальном законодательстве гарантий права

на судебную защиту [8; 9; 10; 12].

Все же, ставя во главу угла не столько обеспечение прав граждан, сколько совершен-

ство юридической техники применяемого законодательства, нормативное регулирование, при

котором лицо, в отношении которого ведется производство по делу об административном

правонарушении «заблаговременно», «впрок» отбывает часть наказания, которое может быть

ему будет назначено в будущем, трудно назвать образцовым. В этой связи выбранный зако-

нодателем путь «уравновешивания» подобной ситуации более быстрым порядком обжалова-

ния, в сравнении с ординарным также не представляется оптимальным.

В качестве одной из альтернатив законодательного регулирования, представляется

возможным установление норм, в соответствии с которыми постановления о применении ад-

министративного ареста и административного приостановления деятельности (а заодно и

предупреждения) вступают в законную силу немедленно после провозглашения (в вопросах

применения предупреждения возможны более мягкие варианты, связанные с отсрочкой

вступления в силу до момента вручения постановления, в случае отсутствие отдельных

участников производства по делам об административных правонарушениях в итоговом су-

дебном заседании). При этом, для сохранения разумного баланса, есть смысл также преду-

смотреть особый, более быстрый порядок обжалования подобного судебного постановления.

№ 3 (45) 2016)

100

Подобная мера законодательного регулирования принципиально разрешит юридическую

проблему практически необходимого незамедлительного исполнения судебных постановле-

ний об административном приостановлении деятельности и административном аресте.

Представляется, что установление подобного регулирования указанных вопросов так-

же подчеркивало бы особый, отличный от большинства статус правонарушений, в качестве

меры наказания за которые применялись бы названные меры ответственности. Подобный

подход существенно не изменяет фактический объем прав субъектов, однако, гарантирует

разрешение обозначенной юридической коллизии. Безусловно, необходимо законодательное

закрепление детальной проработки вопросов обжалования и наличия соответствующих

«уравновешивающих» процессуальных гарантий. При этом, необходимо исключить возмож-

ность меньшей правовой защищенности лиц, не согласных с применением в их отношении

исследуемых мер административной ответственности, по отношению к иным лицам, в отно-

шении которых судом применяются другие меры административной ответственности, одна-

ко, это тема нуждается в более масштабном и отдельном исследовании.


1. Конституция Российской Федерации // Собрание законодательства РФ № 31 от 04.08.2014, ст. 4398.

2. Федеральный конституционный закон от 21.07.1994 № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Россий-

ской Федерации» / Собрание законодательства РФ №13 от 25.07.1994, ст. 1447.

3. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 № 195-ФЗ //

Собрание законодательства РФ №1 (ч. 1) от 07.01.2002, ст. 1.

4. Федеральный закон от 30.12.2001 № 196-ФЗ «О введении в действие Кодекса Российской Федера-

ции об административных правонарушениях» // Собрание законодательства РФ №1 (ч. 1) от

07.01.2002, ст. 2.

5. Федеральный закон от 09.05.2005 № 45-ФЗ «О внесении изменений в Кодекс Российской Федера-

ции об административных правонарушениях и другие законодательные акты Российской Федерации,

а также о признании утратившими силу некоторых положений законодательных актов Российской

Федерации» // Собрание законодательства РФ №19 от 09.05.2005, ст. 1752.

6. Постановление Конституционного Суда РФ от 07.06.2000 № 10-П по делу о проверке конституци-

онности отдельных положений Конституции Республики Алтай и Федерального закона «Об общих

принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государ-

ственной власти субъектов Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ № 25 от

19.06.2000, ст. 2728.


онности отдельных положений статей 342, 371, 373, 378, 379, 380 и 382 Уголовно-процессуального

кодекса РСФСР, статьи 41 Уголовного кодекса РСФСР и статьи 36 Федерального закона «О прокура-

туре Российской Федерации» в связи с запросом Подольского городского суда Московской области и

жалобами ряда граждан // Собрание законодательства РФ № 31 от 05.08.2002, ст. 3160.

8. Постановление Конституционного Суда РФ от 15.01.1998 № 2-П по делу о проверке конституцион-

ности положений частей первой и третьей статьи 8 Федерального закона от 15 августа 1996 года «О

порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию» в связи с жалобой

гражданина А.Я. Аванова // Собрание законодательства РФ №4 от 26.01.1998 ст. 531.

9. Постановление Конституционного Суда РФ от 16.04.2015 № 8-П по делу о проверке конституцион-

ности пункта 3 части первой статьи 26 Федерального закона «Об оружии» в связи с жалобой негосу-

дарственного образовательного учреждения дополнительного профессионального образования

«Учебно-технический центр «Кольчуга» // Собрание законодательства РФ №17 (часть IV) от

27.04.2015, ст. 2607.


онности пункта 5 статьи 11 Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации»

в связи с запросом Президиума Верховного Суда Российской Федерации // Собрание законодатель-

ства РФ №21 от 25.05.2015, ст. 3149.


101


онности ряда положений Таможенного кодекса Российской Федерации в связи с запросом Арбитраж-

ного суда города Санкт - Петербурга и Ленинградской области, жалобами открытых акционерных

обществ «АвтоВАЗ» и «Комбинат «Североникель», обществ с ограниченной ответственностью «Вер-

ность», «Вита – Плюс» и «Невско - Балтийская транспортная компания», товарищества с ограничен-

ной ответственностью «Совместное российско - южноафриканское предприятие «Эконт» и граждани-

на А.Д. Чулкова // Собрание законодательства РФ № 23 от 04.06.2001, ст. 2409.


онности положений части первой статьи 125 и части первой статьи 152 Уголовно-процессуального

кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки Р.Г. Мишиной // Собрание законода-

тельства РФ №32 от 06.08.2012, ст. 4618.

13. Определение Конституционного Суда РФ от 09.04.2003 № 172-О об отказе в принятии к рассмотре-

нию жалобы гражданина Вепрева Сергея Николаевича на нарушение его конституционных прав поло-

жениями частей второй и третьей статьи 10 Закона Российской Федерации «О частной детективной и

охранной деятельности в Российской Федерации» // «Вестник Конституционного Суда РФ» № 5, 2003.

14. Определение Конституционного Суда РФ от 22.11.2012 № 2224-О об отказе в принятии к рассмот-

рению жалоб гражданина Зотова Максима Павловича на нарушение его конституционных прав ча-

стью 1 статьи 19.3 и частью 1 статьи 32.8 Кодекса Российской Федерации об административных пра-

вонарушениях [Электронный ресурс] // СПС КонсультантПлюс.


рению жалобы гражданина Ковалева Дмитрия Олеговича на нарушение его конституционных прав

статьей 31.1 и частью 1 статьи 32.7 Кодекса Российской Федерации об административных правона-

рушениях [Электронный ресурс] // СПС КонсультантПлюс.


рению жалобы гражданина Светлова Кирилла Валентиновича на нарушение его конституционных

прав частью 1 статьи 32.8 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях

[Электронный ресурс] //СПС КонсультантПлюс.

17. Определение Конституционного Суда РФ от 06.07.2010 N 934-О-О об отказе в принятии к рас-

смотрению жалобы некоммерческого частного учреждения «Национальная информационная система

паспортизации специалистов «RU PASS» на нарушение конституционных прав и свобод статьями 22

и 23 Федерального закона «О миграционном учете иностранных граждан и лиц без гражданства в

Российской Федерации» и статьей 18.9 Кодекса Российской Федерации об административных право-

нарушениях // «Вестник Конституционного Суда РФ» № 2, 2011.

18. Дугенец А.С. Административный арест [Электронный ресурс]/ Российский следователь. 2004. №

2. // СПС КонсультантПлюс

19. Зенина Н.В. Исполнение постановлений по делам об административных правонарушениях: место

в системе административного процесса // Административное право и процесс. 2015. № 5. С. 41–45.

20. Кирин А.В. Противоречия концептуально-правового статуса ареста как административного наказа-

ния [Электронный ресурс] / Административное право и процесс. 2011. № 9. // СПС КонсультантПлюс.

21. Ламонов Е. Постановление судьи об административном аресте должно исполняться с момента его вступ-

ления в законную силу [Электронный ресурс] / Российская юстиция. 2003. № 3 // СПС КонсультантПлюс

22. Новиков А.В. О допустимости немедленного исполнения постановлений о назначении админи-

стративного наказания // Административное право и процесс. 2013. № 3. С. 22–26.

23. Пронин К.В. Административный арест и дисквалификация [Электронный ресурс] // СПС КонсультантПлюс.

24. Степанова О.А. Административный арест в свете решений Конституционного Суда Российской

Федерации [Электронный ресурс] / Журнал российского права. 2008. № 12. // СПС КонсультантПлюс.

References

1. Konstituciya Rossijskoj Federacii (The Constitution of the Russian Federation), Sobranie zakonodatel'stva

RF No 31 ot 04.08.2014, st. 4398.

2. Federal'nyj konstitucionnyj zakon ot 21.07.1994 No 1-FKZ «O Konstitucionnom Sude Rossijskoj Feder-

acii» (The Federal constitutional law «On the Constitutional Court of the Russian Federation», July, 21, 1994,

No 1-FCL) / Sobranie zakonodatel'stva RF No13 ot 25.07.1994, st. 1447.

№ 3 (45) 2016)

102

3. Kodeks Rossijskoj Federacii ob administrativnyh pravonarusheniyah ot 30.12.2001 №195-FZ, (Russian

Federation Code of Administrative Offences December of 30 December 2001, No 195-FL), Sobranie za-

konodatel'stva RF No1 (ch. 1) ot 07.01.2002, st. 1.

4. Federal'nyj zakon ot 30.12.2001 No 196-FZ «O vvedenii v dejstvie Kodeksa Rossijskoj Federacii ob ad-

ministrativnyh pravonarusheniyah» (Federal Law «On introduction of the Russian Federation Code of Ad-

ministrative Offences» of December, 30, 2001, No 196-FL), Sobranie zakonodatel'stva RF No1 (ch. 1) ot

07.01.2002, st. 2.

5. Federal'nyj zakon ot 09.05.2005 No 45-FZ «O vnesenii izmenenij v Kodeks Rossijskoj Federacii ob ad-

ministrativnyh pravonarusheniyah i drugie zakonodatel'nye akty Rossijskoj Federacii, a takzhe o priznanii

utrativshimi silu nekotoryh polozhenij zakonodatel'nyh aktov Rossijskoj Federacii» (Federal Law «On

Amendments to the Code of Administrative Offences and other legislation of the Russian Federation, as well

as on the Annulment of Certain Provisions of Legislative Acts of the Russian Federation» of 5 May 2005, No

45-FL), Sobranie zakonodatel'stva RF No19 ot 09.05.2005, st. 1752.

6. Postanovlenie Konstitucionnogo Suda RF ot 07.06.2000 No 10-P po delu o proverke konstitucionnosti

otdel'nyh polozhenij Konstitucii Respubliki Altaj i Federal'nogo zakona «Ob obshchih principah organizacii

zakonodatel'nyh (predstavitel'nyh) i ispolnitel'nyh organov gosudarstvennoj vlasti sub"ektov Rossijskoj Fed-

eracii» (Ruling of the Constitutional Court of the Russian Federation in the case concerning the constitution-

ality of certain provisions of the Constitution of the Republic of Altai and the Federal Law "On general prin-

ciples of organization of legislative (representative) and executive bodies of state power of subjects of the

Russian Federation" of 7 June 2000, No 10-P), Sobranie zakonodatel'stva RF No 25 ot 19.06.2000, st. 2728.


otdel'nyh polozhenij statej 342, 371, 373, 378, 379, 380 i 382 Ugolovno-processual'nogo kodeksa RSFSR,

stat'i 41 Ugolovnogo kodeksa RSFSR i stat'i 36 Federal'nogo zakona «O prokurature Rossijskoj Federacii» v

svyazi s zaprosom Podol'skogo gorodskogo suda Moskovskoj oblasti i zhalobami ryada grazhdan (Ruling of

the Constitutional Court of the Russian Federation on the case of the verification of constitutionality of cer-

tain provisions of Articles 342, 371, 373, 378, 379, 380 and 382 of the Criminal Procedure Code of the

RSFSR, Article 41 of the RSFSR Criminal Code and article 36 of the Federal Law " On the Prosecutor's Of-

fice of the Russian Federation "in connection with the request of the Podolsk Town Court of the Moscow re-

gion and a number of citizens' complaints of 17 July 2002, No 13-P), Sobranie zakonodatel'stva RF No 31 ot

05.08.2002, st. 3160.


polozhenij chastej pervoj i tret'ej stat'i 8 Federal'nogo zakona ot 15 avgusta 1996 goda «O poryadke vyezda iz

Rossijskoj Federacii i v"ezda v Rossijskuyu Federaciyu» v svyazi s zhaloboj grazhdanina A.YA. Avanova

(Ruling of the Constitutional Court of the Russian Federation in the case concerning the constitutionality of

the provisions of the first and third parts of Article 8 of the Federal Law of 15 August 1996 "On the Proce-

dure for Exit from the Russian Federation and Entry into the Russian Federation" in connection with the

complaint of a citizen A .I. Avanov of 15 January 1998, No 2-P), Sobranie zakonodatel'stva RF No4 ot

26.01.1998 st. 531.


punkta 3 chasti pervoj stat'i 26 Federal'nogo zakona «Ob oruzhii» v svyazi s zhaloboj negosudarstvennogo

obrazovatel'nogo uchrezhdeniya dopolnitel'nogo professional'nogo obrazovaniya «Uchebno-tekhnicheskij

centr «Kol'chuga» (Ruling of the Constitutional Court in the case concerning the constitutionality of para-

graph 3 of Section 26 of the Federal Law "On Weapons" in connection with the complaint of the non-state

educational institutions of additional professional education "Teaching and Technology Center "Mail armor"

of 16 April 2015 No 8-P), Sobranie zakonodatel'stva RF No17 (chast' IV) ot 27.04.2015, st. 2607.


punkta 5 stat'i 11 Zakona Rossijskoj Federacii «O statuse sudej v Rossijskoj Federacii» v svyazi s zaprosom

Prezidiuma Verhovnogo Suda Rossijskoj Federacii (Ruling of the Constitutional Court in the case concerning

the constitutionality of paragraph 5 of Article 11 of the Law of the Russian Federation "On the Status of

Judges in the Russian Federation" in connection with the request of the Presidium of the Supreme Court of 14

May 2015 No 9-P), Sobranie zakonodatel'stva RF No21 ot 25.05.2015, st. 3149.


ryada polozhenij Tamozhennogo kodeksa Rossijskoj Federacii v svyazi s zaprosom Arbitrazhnogo suda go-

roda Sankt - Peterburga i Leningradskoj oblasti, zhalobami otkrytyh akcionernyh obshchestv «AvtoVAZ» i


103

«Kombinat «Severonikel'», obshchestv s ogranichennoj otvetstvennost'yu «Vernost'», «Vita – Plyus» i

«Nevsko - Baltijskaya transportnaya kompaniya», tovarishchestva s ogranichennoj otvetstvennost'yu

«Sovmestnoe rossijsko - yuzhnoafrikanskoe predpriyatie «EHkont» i grazhdanina A.D. CHulkova (Ruling of

the Constitutional Court of the Russian Federation in the case concerning the constitutionality of certain pro-

visions of the Customs Code of the Russian Federation in connection with the request of the Arbitration

Court of St. Petersburg and the Leningrad region, the complaints of the JSC "AvtoVAZ" and "Combine

"Severonikel" , limited liability companies "Fidelity", "Vita - Plus" and "Neva - Baltic transport company",

limited liability partnership "Joint Russian - South African company" ECONT "and the citizen A.D. Chulkov

of 27 April 2001 No 7-P), Sobranie zakonodatel'stva RF No 23 ot 04.06.2001, st. 2409.


polozhenij chasti pervoj stat'i 125 i chasti pervoj stat'i 152 Ugolovno-processual'nogo kodeksa Rossijskoj

Federacii v svyazi s zhaloboj grazhdanki R.G. Mishinoj (Ruling of the Constitutional Court of the Russian

Federation in the case concerning the constitutionality of the provisions of the first paragraph of Article 125

and part one of Article 152 of the Russian Federation Code of Criminal Procedure in connection with the

complaint of the citizen R.G. Mishina of 20 July 2012 No 20-P), Sobranie zakonodatel'stva RF No32 ot

06.08.2012, st. 4618.

13. Opredelenie Konstitucionnogo Suda RF ot 09.04.2003 No 172-O ob otkaze v prinyatii k rassmotreniyu zha-

loby grazhdanina Vepreva Sergeya Nikolaevicha na narushenie ego konstitucionnyh prav polozheniyami chastej

vtoroj i tret'ej stat'i 10 Zakona Rossijskoj Federacii «O chastnoj detektivnoj i ohrannoj deyatel'nosti v Rossijskoj

Federacii» (Definition of the Constitutional Court of the Russian Federation to refuse to accept for consideration

the complaint of the citizen Veprev Sergey Nikolaevich of violation of his constitutional rights by the provisions

of the second and third parts of Article 10 of the RF Law "On private detective and security activity in the Rus-

sian Federation", April, 9, 2003 No 172-O), Vestnik Konstitucionnogo Suda RF No 5, 2003.

14. Opredelenie Konstitucionnogo Suda RF ot 22.11.2012 No 2224-O ob otkaze v prinyatii k rassmotreniyu

zhalob grazhdanina Zotova Maksima Pavlovicha na narushenie ego konstitucionnyh prav chast'yu 1 stat'i

19.3 i chast'yu 1 stat'i 32.8 Kodeksa Rossijskoj Federacii ob administrativnyh pravonarusheniyah (Definition

of the Constitutional Court of the Russian Federation to refuse to accept for consideration the complaint of

the citizen Zotov Maksim Pavlovich of the violation of his constitutional rights by part 1 of Article 19.3 and

Part 1 of Article 32.8 of the Code of Administrative Offences, November, 22, 2012 No 2224-O)[Elektronnyj

resurs] , SPS Konsul'tantPlyus.


zhaloby grazhdanina Kovaleva Dmitriya Olegovicha na narushenie ego konstitucionnyh prav stat'ej 31.1 i

chast'yu 1 stat'i 32.7 Kodeksa Rossijskoj Federacii ob administrativnyh pravonarusheniyah (Definition of the

Constitutional Court of the Russian Federation on the refusal in acceptance to consideration of the complaint

of the citizen Kovalev Dmitry Olegovich of the violation of his constitutional rights by Article 31.1 and Part

1 of Article 32.7 of the Code of Administrative Offences of 24 September 2012 No 1830-O)[Elektronnyj

resurs] , SPS Konsul'tantPlyus.


zhaloby grazhdanina Svetlova Kirilla Valentinovicha na narushenie ego konstitucionnyh prav chast'yu 1 stat'i

32.8 Kodeksa Rossijskoj Federacii ob administrativnyh pravonarusheniyah (Definition of the Constitutional

Court of the Russian Federation to refuse to accept for consideration the complaint of the citizen Svetlov Ki-

rill Valentinovitch of the violation of his constitutional rights by part 1 of article 32.8 of the Code of Admin-

istrative Offences, November, 19, 2015 No 2732-O) [Elektronnyj resurs], SPS Konsul'tantPlyus.

17. Opredelenie Konstitucionnogo Suda RF ot 06.07.2010 N 934-O-O ob otkaze v prinyatii k rassmotreniyu

zhaloby nekommercheskogo chastnogo uchrezhdeniya «Nacional'naya informacionnaya sistema pasportizacii

specialistov «RU PASS» na narushenie konstitucionnyh prav i svobod stat'yami 22 i 23 Federal'nogo zakona

«O migracionnom uchete inostrannyh grazhdan i lic bez grazhdanstva v Rossijskoj Federacii» i stat'ej 18.9

Kodeksa Rossijskoj Federacii ob administrativnyh pravonarusheniyah (Definition of the Constitutional Court

of the Russian Federation to refuse to accept for consideration the complaint of the private non-profit institu-

tion "National Information System of certification of specialists «RU PASS» on the violation of constitution-

al rights and freedoms by Articles 22 and 23 of the Federal Law "On Migration Registration of foreign citi-

zens and persons without citizenship in the Russian Federation" and Article 18.9 of the Code of Administra-

tive Offences of 6 July 2010, No 934-O-O) , Vestnik Konstitucionnogo Suda RF No 2, 2011.

№ 3 (45) 2016)

104

18. Dugenec A.S. Administrativnyj arest (Administrative arrest), [Elektronnyj resurs]/ Rossijskij sledovatel'.

2004. No 2, SPS Konsul'tantPlyus

19. Zenina N.V. Ispolnenie postanovlenij po delam ob administrativnyh pravonarusheniyah: mesto v sisteme

administrativnogo processa (Execution of decisions on administrative cases: a place in the system of adminis-

trative process), Administrativnoe pravo i process. 2015. No 5. pp. 41 - 45.

20. Kirin A.V. Protivorechiya konceptual'no-pravovogo statusa aresta kak administrativnogo nakazaniya

(Contradictions of conceptual and legal status of the arrest as an administrative penalty), [Elektronnyj resurs]

/ Administrativnoe pravo i process. 2011. No 9, SPS Konsul'tantPlyus.

21. Lamonov E. Postanovlenie sud'i ob administrativnom areste dolzhno ispolnyat'sya s momenta ego

vstupleniya v zakonnuyu silu (The judgment on administrative arrest shall be executed when it enters into

force), [Elektronnyj resurs] / Rossijskaya yusticiya. 2003. No 3, SPS Konsul'tantPlyus

22. Novikov A.V. O dopustimosti nemedlennogo ispolneniya postanovlenij o naznachenii administrativnogo

nakazaniya (On the admissibility of immediate execution of administrative punishment decisions), Adminis-

trativnoe pravo i process. 2013. No 3. pp. 22 – 26.

23. Pronin K.V. Administrativnyj arest i diskvalifikaciya (The administrative arrest and disqualification) [El-

ektronnyj resurs], SPS Konsul'tantPlyus.

24. Stepanova O.A. Administrativnyj arest v svete reshenij Konstitucionnogo Suda Rossijskoj Federacii

(Administrative detention in the light of the decisions of the Constitutional Court of the RF), [Elektronnyj

resurs] / Zhurnal rossijskogo prava. 2008. No 12, SPS Konsul'tantPlyus.


УДК 340

ОБЩЕСТВЕННЫЙ КОНТРОЛЬ

В СИСТЕМЕ МЕСТНОГО

САМОУПРАВЛЕНИЯ КАК ФАКТОР

РАЗВИТИЯ ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА

PUBLIC CONTROL IN THE SYSTEM OF

LOCAL SELF-GOVERNMENT AS A

FACTOR OF DEVELOPMENT OF CIVIL

SOCIETY

УСМАНОВА Резида Минияровна USMANOVA Rezida Miniyrovna

доктор юридических наук, декан юридического

факультета Стерлитамакского филиала ФГБОУ

ВО «Башкирский государственный универси-

тет», г. Стерлитамак, Россия.


Doctor of Sciences (Law), Dean of the Law Faculty

of BashSU Sterlitamak Branch, Sterlitamak, Russia.


В системе местного самоуправления контроль-

ными функциями наделены органы государствен-

ной власти, органы местного самоуправления, и

население муниципального образования, которое

осуществляет его непосредственно и через раз-

личные общественные структуры. Общественный

контроль выступает одним из факторов развития

гражданского общества в России, которое должно

сопровождаться расширением контроля, осу-

ществляемого непосредственно населением му-

ниципального образования. В литературе, имеют-

ся несколько точек зрения на место общественно-

го контроля в системе местного самоуправления.

Автор отмечает, что общественный контроль сле-

дует рассматривать в качестве одной из форм

In the system of local self-government the organs of

state power, bodies of local self-government, and

municipality population are endued with superviso-

ry functions; municipality population exercise them

directly and through various social structures. Pub-

lic control is one of the factors in development of

civil society in Russia, which should be accompa-

nied by the extension of public control exercised di-

rectly by the municipality population. In the litera-

ture, there are several points of view on the place of

public control in the system of local government.

The author notes that public control should be con-

sidered as one of the forms of public participation

in local government, and therefore, it is necessary

to supplement the Federal law of 6 October 2003




105

участия населения в осуществлении местного са-

моуправления, и, следовательно, необходимо до-

полнить Федеральный закон от 6 октября 2003

года «Об общих принципах организации местно-

го самоуправления в Российской Федерации» со-

ответствующей нормой.

«On General principles of organization of local

self-government in the Russian Federation» with

the relevant norm.

Ключевые слова: местное самоуправление,

гражданское общество, контроль, население,

форма участия, власть.

Key words: local government, civil society, con-

trol, population, form of participation, power.

«Демократический контроль может помешать власти

стать диктатурой, но для этого следует потрудиться»

Ф. Хийек

Местное самоуправление – одно из условий развития гражданского общества, которое

в свою очередь выступает главным условием существования правового государства. Одним

из средств действительного становления местного самоуправления выступает контроль. В за-

висимости от того участвует ли население муниципального образования в его осуществле-

нии, контроль в системе местного самоуправления можно поделить на следующие виды:

˗ государственный контроль, при котором субъектом осуществления выступают орга-

ны государственной власти;

˗ муниципальный или опосредованный контроль, который осуществляется через со-

зданные органы местного самоуправления. Конечно, население в данном случае напрямую не

выступает субъектом контроля, но интересы населения выражают выборные органы местного

самоуправления, следовательно, при осуществлении контроля, например, за исполнением

местного бюджета представительный орган выражает интересы населения, связанные с фи-

нансовой деятельностью муниципального образования. В этом плане, верно, пишет,

О.В. Шинкарева, что «формально население не может организовать проверку какого-либо

объекта и непосредственно не может участвовать в процедуре контроля, но местное само-

управление это форма осуществления народом своей власти, и следовательно, участвуя в

местном самоуправлении, невозможно оставаться и вне сферы муниципального финансового

контроля» [1, с. 9];

˗ общественный контроль, осуществляемый населением муниципального образования.

Как указывает Ю.С. Яичникова «население, граждане не только выступают основным и глав-

ным субъектом местного самоуправления, но и равноправным субъектом контрольной дея-

тельности в муниципальном образовании наряду с государственными и муниципальными ор-

ганами» [2, с. 140].

При этом общественный контроль в системе местного самоуправления можно поде-

лить на непосредственный контроль, осуществляемый населением муниципального образо-

вания, и на контроль, осуществляемый различными общественными структурами, куда вхо-

дят граждане, проживающие на территории муниципального образования. Наше утверждение

основано на ст. 3 Федерального закона от 21 июля 2014 г. № 212-ФЗ «Об основах обществен-

ного контроля в Российской Федерации» (далее по тексту Федеральный закон № 212) [3], где

закреплено право граждан на осуществление общественного контроля как лично, так и в со-

ставе общественных объединений и иных негосударственных некоммерческих организаций.

Соответственно, население муниципального образования вправе наблюдать за деятельностью

органов местного самоуправления, а также осуществлять общественную проверку и давать

оценку издаваемым актам и принимаемым решениям. Так и К.А. Антипьев считает, что об-

щественный контроль может реализовываться через две формы: закрытую и открытую. «За-

крытая» форма предполагает, что инициаторы общественного контроля должны быть объ-

№ 3 (45) 2016)

106

единены в саморегулируемую организацию с официальным статусом, а «открытая» форма

состоит в том, что в общественном контроле могут участвовать рядовые граждане при отсут-

ствии каких-либо критериев отбора, кроме собственного желания участвовать в гражданском

контроле. Заниматься общественным контролем может любой гражданин, любая группа

граждан, заинтересованных в такой деятельности [4, с. 39]. Интересно, что, по его мнению,

«все же открытая форма более демократична, чем «закрытая», но на длительный период она

малофункциональна» [4, c. 40].

В теории нередко под общественным контролем понимают гражданский контроль,

непосредственный демократический контроль. В этом плане интересна концепция Дж. Кина,

где на видное место выходит вопрос о публичном демократическом контроле над действиями

власти, что можно назвать «бдительностью» по отношению к ней. Общественное недоверие к

власти мыслитель называет важной составляющей классического демократического насле-

дия, полученного от эпохи раннего модерна. Он даже ставит задачу «сохранить и возродить

настороженное отношение к власти» [5, с. 234]. Дж. Кин полагает даже, что со своей функци-

ей неусыпного контроля «гражданское общество должно стать для политической власти веч-

ным бельмом в глазу» [5, с. 345]. Однако. нам кажется, необходимо четко разграничить поня-

тия контроля осуществляемого народом (как субъекта государственной власти) и непосред-

ственного контроля граждан за деятельностью публичной власти.

Следовательно, общественный (публичный) контроль в системе местного самоуправ-

ления, возможно определить как народный или контроль населения (граждан), объединенных

совместным проживанием на муниципальной территории. Полагаем, что еще одним синони-

мом рассматриваемому явлению является «гражданский контроль», который, по сути, не бу-

дет во многом отличаться от публичного и общественного контроля, в связи с чем, в литера-

туре предлагается все три категории рассматривать как однопорядковые [2, с. 141].

Нет сомнений и в том, что сама деятельность населения по осуществлению контроля

должна проходить в и интересах государства. Государство в лице государственных органов

через такие правовые средства как закон, закрепляет право населения на осуществление об-

щественного контроля, и этот контроль выступает дополнительным механизмом обеспечения

законности. Как пишет Л.Т. Чихладзе «принципиально важно осознать то, что муниципаль-

ная деятельность строится на сочетании местных и государственных интересов, взаимодей-

ствии органов местного самоуправления и государственной власти» [6, с. 3].

Мнения ученых на место общественного контроля в системе местного самоуправления

можно подразделить на некоторые направления.

Так, одни полагают, что общественный контроль выступает одной из форм участия

населения в решении вопросов местного значения. Например, М. Курячая пишет, что разви-

тая демократия требует наличия действенных механизмов участия граждан в ее осуществле-

нии (в том числе – механизмов гражданского контроля) [7, с. 42]. Как формой участия граж-

дан в публичной политике, общественный контроль считает, В.Р. Шмидт [8] Известная аме-

риканская исследовательница Ш. Арнстейн определила общественный контроль также как

наиболее прогрессивную форму такого участия из всех, что существуют [9, с. 178]. А.Д. Ке-

римов, отмечает что, «…. общественный контроль является одной из форм участия граждан в

управлении» [10, с. 25].

Анализируя взгляды различных ученых можно констатировать, что участвуя в реше-

нии вопросов местного значения, население осуществляет и общественный контроль. И соот-

ветственно, наряду с формами участия населения в осуществлении местного самоуправления,

перечисленными в Федеральном законе от 6 октября 2003 г. № 131-ФЗ № 131 «Об общих

принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» [11] выделяется

и такая форма участия, как осуществление общественного контроля непосредственно населе-

нием, которую следует включить в соответствующую главу вышеназванного закона.


107

Другие же напротив, считают, что формы участия населения в осуществлении местно-

го самоуправления и являются своеобразным общественным контролем. Так, Е.А. Незнамова,

считает, что формы осуществления местного самоуправления и есть формы общественного

контроля [12, с. 177]. Примерно этой же позиции придерживается Е.С. Шугрина, которая от-

носит все формы непосредственного участия населения в местном самоуправлении к формам

его контрольной деятельности [13, с. 307]. По-нашему, мнения этих ученых спорны.

Заслуживает внимание и позиция тех ученых, которые рассматривают общественный

контроль через призму прав человека и гражданина. Так, Ю.А. Дмитриев, считает, что пере-

чень конституционных прав граждан должен быть дополнен специальным упоминанием о пра-

ве граждан на участие в общественном контроле [14, с. 44]. М.А. Лапина и А.В. Лапин счита-

ют, что общественный контроль является определенным механизмом реализации право чело-

века и гражданина обращаться лично, а также направлять индивидуальные и коллективные об-

ращения в государственные органы и органы местного самоуправления [15]. Интересна пози-

ция и Е.А. Огневой, которая под общественным контролем понимает механизм «обеспечения

прав и свобод человека и гражданина, т.е. некий правозащитный механизм» [16, с. 9].

Есть и такая точка зрения, согласно которой контроль осуществляемый народом явля-

ется способом соединения представительной и непосредственной демократии. И реализуется

он через формы прямой демократии. В этом смысле представляет интерес малоизвестная оте-

чественной юридической науке концепция Дж. Кина, в рамках которой ученым предложено

выделять три эпохи в историческом развитии демократии − демократия собраний, представи-

тельная демократия и контролирующая демократия . Третья эпоха − эпоха контролирующей

демократии. Понятие, введенное самым Дж. Кином для того, чтобы демократизировать наши

представления о демократии. По его мнению, указанный вид демократии основан после вто-

рой мировой войны с введением более чем 100 различных контролирующих власть механиз-

мов, до этого никогда не существовавших (антикоррупционные комиссии, общественные со-

веты, саммиты, объединения по защите прав человека, демократический аудит, мониторинг

выборов и т.д.). Это повысило возможность граждан осуществлять контроль над государ-

ством, механизм которого основан на принципах представительной демократии. Как указал

Дж. Кин, контролирующая демократия является широкомасштабной мутацией, которая мед-

ленно, но очень последовательно трансформирует динамику духа, языка и институтов демо-

кратии [5, с. 45]. Т.е. согласно его концепции все институты местной демократии, так или

иначе, трансформируются в контролирующую демократию.

В самом Федеральном законе № 212 также не совсем ясная формулировка по данному

моменту. Так в ст. 18 указанного закона закреплено, что общественный контроль осуществ-

ляется в формах общественного мониторинга, общественной проверки, общественной экс-

пертизы, в иных формах, не противоречащих настоящему Федеральному закону, а также в

таких формах взаимодействия институтов гражданского общества с государственными орга-

нами и органами местного самоуправления, как общественные обсуждения, общественные

(публичные) слушания и другие формы взаимодействия. Получается, что публичные слуша-

ния, будучи формой осуществления населением непосредственной власти выступают и фор-

мой общественного контроля.

Как бы то ни было, но одной из задач данного контроля является реализация инициа-

тив, направленных на защиту прав и свобод человека и гражданина.

Примечательно, что сам общественный контроль не является новым институтом для

нашего государства. Так, в 9 декабря 1965 г. Законом «Об органах народного контроля в

СССР» было закреплено, что органами Народного контроля в СССР являются группы и по-

сты народного контроля при сельских и поселковых Советах депутатов трудящихся, на пред-

приятиях, в колхозах, учреждениях, организациях и воинских частях. Однако, именно закон

от 30 ноября 1979 года четко закрепил, что народный контроль это сочетание государствен-

http://ru.wikipedia.org/wiki/9_%D0%B4%D0%B5%D0%BA%D0%B0%D0%B1%D1%80%D1%8F

№ 3 (45) 2016)

108

ного контроля с общественным контролем трудящихся на предприятиях, в колхозах, учре-

ждениях и организациях. Тем не менее, как верно пишет В.Е. Карастелев: «Народный кон-

троль, несмотря на массовую включенность граждан СССР, правовую основу, разветвленную

систему органов, лишь условно можно отнести к общественному контролю, поскольку имен-

но представители государства задавали нормы, правила и рамки работы. В этом смысле

народный контроль представлял собой скорее специфический тип государственного кон-

троля» [17, с. 24]. Но, комитет народного контроля был упразднен с принятием Закона СССР

от 16 мая 1991 г «О Контрольной палате СССР», и можно сказать, что общественный кон-

троль прекратил свое существование.

В Федеральном законе № 212 прописаны формы осуществления общественного кон-

троля. При этом особую роль на наш взгляд должны играть средства массовой информации.

Верно, отмечено, что СМИ следует рассматривать как «жизненно важное условие сосуще-

ствования открытого, толерантного и живого общества, в котором и великие догмы, и ма-

ленькие специфические верования удерживаются под контролем и в котором, благодаря

наличию подлинного плюрализма средств массовой информации, индивиды и группы могут

открыто выражать свою солидарность или свое несогласие с симпатиями и антипатиями дру-

гих граждан, а также высказывать собственные идеи, взгляды и предложения» [18, с. 167].

Население как субъект осуществления общественного контроля не наделено властны-

ми полномочиями и их контрольная деятельность, носит общественный характер, вследствие

чего «общественный контроль использует, прежде всего, меры общественного воздействия»

[19, с. 36]. В ст. 27 Федерального закона № 212 субъект общественного контроля в случае

нарушения прав и свобод человека и гражданина, прав и законных интересов общественных

объединений и иных негосударственных некоммерческих организаций вносит предложения в

соответствующие органы государственной власти и органы местного самоуправления о при-

влечении к ответственности виновных должностных лиц. Как видим, реальных механизмов

воздействия у населения нет. Также в законе не установлены обязанности государственных и

муниципальных органов власти во взаимоотношениях с субъектами общественного контроля.

Верно, пишет Г.Н. Чеботарев, «можно сделать вывод, что институт общественного контроля

еще только формируется и его становление будет зависеть и от конституционно-правового

регулирования, и от использования административно-правовых инструментов» [20].

На практике можно увидеть реализацию общественного контроля посредством раз-

личных процедур. При органах местного самоуправления создаются общественные советы и

общественные палаты. Однако, возможна деятельность и иных структур, независимых от ор-

ганов местного самоуправления, как например, в г. Перми, где действует гражданская палата,

основной деятельностью которой является гражданский контроль.

Важнейшей составной частью развития демократического процесса, становления

гражданского общества, становится разработка таких универсальных процедур как: избрание

народом высшего законодательного органа; равенство избирательных прав; всеобщность из-

бирательного права; ограничение прав меньшинства решением большинства; непрерывный

общественный контроль и др. И, безусловно, осуществление как государственной власти, так

и осуществление власти непосредственно органами местного самоуправления должно не

только легитимироваться, но и контролироваться населением.

Общественный контроль – одна из самых эффективных форм участия общественности

в процессах принятия решений и развитие гражданского общества должно сопровождаться

его расширением.


109


1. Шинкарева О.В. О системе муниципального финансового контроля // Аудит и финансовый анализ.

2011. № 4. С. 8–15.

2. Яичникова Ю. С. О взаимодействии органов местного самоуправления с населением и обществен-

ными институтами в сфере контрольной деятельности // Марийский юридический вестник. 2012. № 9.

С. 139–143.

3. Федеральный закон от 21.07.2014 г. № 212-ФЗ «Об основах общественного контроля в Российской

Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2014 . № 30 (часть I). Ст. 4213.

4. Антипьев К.А. Использование механизма общественного контроля в системе местного самоуправ-

ления // Местное право. 2011. № 5. С. 37–41.

5. Кин Дж. Демократия и гражданское общество / пер. с англ. Дж. Кин. М. : Прогресс-Традиция, 2001.

6. Чихладзе Л.Т. К вопросу о понятии и признаках местного самоуправления // Правовая инициатива.

2015.№ 1. С. 3.

7. Курячая М.М. Электронная демократия как вызов современной правовой политики // Конституци-

онное и муниципальное право. 2013. № 1. С. 41–44.

8. Шмидт В. Гражданский контроль как форма участия граждан в публичной политике [Электронный

ресурс]. URL: http: // www.demos-center.ru.

9. Arnstein S. A ladder of citizen participation in the USA // Journal of the Royal Town Planning Institute,

vol. 57, no. 4, pp. 176–182.

10. Керимов А.Д. Государственная ориентация общественной жизнедеятельности: вопросы теории:

монография. М. : Норма - ИНФРА-М, 2014.

11. Федеральный закон от 6.10.2003 г. № 131-ФЗ № 131 «Об общих принципах организации местного

самоуправления в Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 2003. № 40. Ст. 3822.

12. Незнамова Е.А. Местное самоуправление: прошлое, настоящее, будущее. М., 2009.

13. Шугрина Е.С. Муниципальное право: учебник. М. : Норма, 2010.

14. Дмитриев Ю.А. Осуществление общественного контроля в России без участия гражданского об-

щества // Современное право. 2014. № 8. С. 43– 45.

15. Лапина М.А., Лапин А.В. Общественный финансовый контроль как показатель развития граждан-

ского общества // Финансовое право. 2012. № 4. С. 2–4.

16. Огнева Е.А. Общественный контроль в системе прав и свобод человека и гражданина в Россий-

ской федерации: конституционно-правовое исследование : дис. … канд. юрид. наук. М, 2015.

17. Карастелев В.Е. Институционализация общественного контроля в системе правосудия и право-

охранительной деятельности в современной России : дис. … канд. полит. наук. М., 2015.

18. Кин Дж. Демократия и упадок общественных средств массовой информации / пер. с англ. Дж. Кин

// Демократия. Теория и практика. М., 1996.

19. Пылин С.В. Муниципальный контроль: проблемы и пути правового обеспечения // Конституцион-

ное и муниципальное право. 2006. № 11. С. 32–37.

20. Чеботарев Г.Н. Общественный контроль за деятельностью органов публичной власти: от теории к

практике. [Электронный ресурс]. URL: // http: // отрасли-права.рф/article/14711.

References

1. Shinkareva O.V. O sisteme municipalʹnogo finansovogo kontroly (On the system of municipal financial

control), Audit i finansoviy analis. 2011. No. 4, pp. 8-15.

2. Yichnikova Yu.S. O vzaimodeistvii organov mestnogo samoupravleniy s naseleniem I obchestvennimi in-

stitutami v sfere kontrolʹnoi deytelʹnosti. (On the interaction of local governments with the population and

public institutions in the field of control activities), Mariiskii yuridicheskii vestnik. 2012. No. 9, pp. 139-143.

3. Federalʹnyj zakon ot 21.07.2014g. No. 212-FZ «Ob osnovax obchestvennogo kontrolyu v RF» (Federal

law from 21.07.2014 No. 212-FZ «On fundamentals of public control in the Russian Federation»), Sobranie

zakonodatelʹstva RF, 2014, No. 30(I). St. 4213. Ст. 4213.

4. Antipʹev K.A. Ispolʹzovanie mehanizma obchestvennogo kontrolyu v sisteme mestnogo samoupravleniyu

(The use of mechanism of public control in the system of local government). Mestnoe pravo. 2011. No. 5, pp.

37-41.

http://cyberleninka.ru/journal/n/mariyskiy-yuridicheskiy-vestnik




http://elibrary.ru/contents.asp?issueid=1106052&selid=18772040

http://www.demos-center.ru/

//http:/отрасли-права.рф/article/14711

№ 3 (45) 2016)

110

5. Kin Dzh. Demokratiyu i grazhdanskoe obchestvo, perevod s angl. Kin Dzh. (Democracy and civil society).

M. Progress-Tradiziyu. 2001.

6. Chihladze L.T. K voprosu o ponyutii I priznakah mestnogo samoupravleniyu (The question of the concept

and characteristics of local government). Pravovayu iniziativa. 2015. No. 1, p. 3.

7. Kuryuchayu M.M. Elektronnayu demokratiyu kak vizov sovremennoi pravovoi politiki (Electronic democ-

racy as a challenge to modern legal policy). Konstituzionnoe i munizipalʹnoe pravo. 2013. No. 1, pp. 41-44.

8. Shmidt V. Gpazhdanskii kontrolʹ kak forma uchastiyu grazhdan v publichnoi politike (Civilian control as a

form of citizen participation in public policy). [Elektronik resource]. URL: http: // www.demos-center.ru.

9. Arnstein S. A ladder of citizen participation in the USA. Journal of the Royal Town Planning Institute, vol.

57, no. 4, pp. 176-182.

10. Kerimov A.D. Gosudarstvennayu orientaziyu obchestvennoi zhiznedeyutelʹnosti: voprosi teorii: mono-

grafiyu (State orientation of social life: theory: monograph). M. Norma-INFRA-M, 2014.

11. Federalʹnyj zakon ot 6.10.2003g. No. 131-FZ «Ob obchih prinzipah organizazii mestnogo samouprav-

leniyu v RF» (Federal law of 6 October 2003 «On General principles of organization of local self-government

in the Russian Federation») Sobranie zakonodatelʹstva RF. 2003. No. 40. St. 3822.

12. Neznamova EA. Mestnoe samoupravlenie: proshloe, nastoyuchee, buduchee. (Local government: past,

present, future), М., 2009.

13. Shugrina E.S. Munizipalʹnoe pravo: uchebnik. (Municipal law: the textbook). М. Norma, 2010.

14. Dmitrieva Yu. A. Osuchestvlenie obchestvennogo kontrolyu v Rossii bez uchastiyu grazhdanskogo ob-

chestva. (The implementation of public control in Russia without the participation of civil society). Sov-

remennoe pravo. 2014. No. 8, pp. 43-45.

15. Lapina М.А., Lapin А.V. Obchestvennii finansovii control kak pokazatel razvitiyu grazjdanskogo ob-

chestva. (Public financial control as an indicator of civil society development). Finansovoe pravo. 2012. No.

4. pp. 2-4.

16. Ogneva Е.А. Obchestvennii control v sisteme prav i svobod cheloveka i grazjdanina: konstituzionno-

pravovoe issledovanie. ( Public control in the system of the rights and freedoms of man and citizen in the

Russian Federation: constitutional legal research). М. 2015.

17. Karasteleva V.Е. Institualizaziyu obchestvennogo kontrolyu v sisteme pravosudiyu i pravoohpanitelʹnoi

deyutelʹnosti v sovremennoi Rossii. (The institutionalization of public control in the justice system and law

enforcement in modern Russia). М. 2015.

18. Kin Dzh. Demokratiyu i upadok obchestvennih sredstv massovoi informazii, perevod s angl Kin Dzh.

(Democracy and the decline of public media). М. 1996.

19. Pyulin S.V. Munizipalʹnii control: problem I puti pravovogo obespecheniyu. (Municipal control: prob-

lems and ways of legal support). Konstituzionnoe i munizipalʹnoe pravo. 2006. No. 11, pp. 32-37.

Chebotarev G.N. Obchestvennii control za deyutelʹnostʹyu organov publichnoi vlasti: ot teorii k praktike.

(Public control over the activities of public authorities: from theory to practice). [Elektronik resource] URL: //

http: // otrasli-prava rf/article/14711.


http://elibrary.ru/contents.asp?issueid=1106052&selid=18772040

http://www.demos-center.ru/

//http:/otrasli-prava%20rf/article/14711

//http:/otrasli-prava%20rf/article/14711


111

ГРАЖДАНСКОЕ И СЕМЕЙНОЕ ПРАВО.

ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЕ И МЕЖДУНАРОДНОЕ ЧАСТНОЕ ПРАВО.

ГРАЖДАНСКИЙ И АРБИТРАЖНЫЙ ПРОЦЕСС

УДК 340

ПРАВОВЫЕ ОСОБЕННОСТИ

ДОГОВОРНЫХ ОТНОШЕНИЙ В СФЕРЕ

ТРАНСПЛАНТАЦИИ ОРГАНОВ

И ТКАНЕЙ ЧЕЛОВЕКА

LEGAL FEATURES OF CONTRACTUAL

RELATIONS IN THE SPHERE OF HUMAN

ORGANS AND TISSUES

TRANSPLANTATION

АЛСЫНБАЕВА Эльвира Махаматовна ALSYNBAYEVA Elvira Makhamatovna

кандидат юридических наук, ассистент кафедры

гражданского права Института права ФГБОУ

ВО «Башкирский государственный универси-

тет», г. Уфа, Россия. E-mail: [email protected]

Candidate of Sciences (Law), Teaching Assistant of

the Chair of Civil Law of the Institute of Law of the

FBSEI HE “Bashkir State University”, Ufa, Russia.


В статье рассматриваются правовые особенности

договорных отношений в сфере трансплантации

органов и тканей человека. Особенности регули-

рования договорных отношений, возникающих в

сфере трансплантационного лечения, установлен-

ные нормами Гражданского кодекса Российской

Федерации, а также нормами Федеральных зако-

нов «Об основах охраны здоровья граждан в РФ» и

«О трансплантации органов и (или) тканей челове-

ка». Установлено, что трансплантологическая по-

мощь может оказываться только специализиро-

ванными учреждениями государственной и муни-

ципальной систем здравоохранения. Содержание

договорных отношений в сфере трансплантации

органов и тканей человека зависят от применяемой

при лечении формы донорства, которая может

быть прижизненной или посмертной. Сделан вы-

вод о том, что договорные конструкции, применя-

емые при использовании той или иной формы до-

норства, именуются договорами об оказании ме-

дицинских трансплантационных услуг.

In the article, legal features of contractual relations

in the sphere of human organs and tissues trans-

plantation are considered. The features of regulation

of contractual relations in the sphere of transplant

treatment are established by the provisions of the

Civil Code of the Russian Federation, and also by

the norms of the Federal Laws «On the Basics of

Protection of Public Health in the Russian Federa-

tion» and «On Human Organs and (or) Tissues

Transplantation». It is established that only special-

ized institutions of state and municipal health care

systems can provide transplant help. The content of

contractual relations in the sphere of human organs

and tissues transplantation depends on the donation

form that can be live or cadaveric. The conclusion

is drawn that contractual schemes applied when us-

ing this or that form of donation hereinafter are re-

ferred to as agreements on providing medical trans-

plant services.

Ключевые слова: медицинская помощь, меди-

цинская деятельность, медицинская услуга, здо-

ровье, трансплантация, донорство, органы и тка-

ни человека, объекты трансплантации, законода-

тельство в сфере донорства и трансплантации ор-

ганов и тканей человека, договор об оказании ме-

дицинских трансплантационных услуг.

Key words: medical care, medical activity, medical

service, health, transplantation, donation, human

organs and tissues, transplantation objects, legisla-

tion in the sphere of donation and human organs

and tissues transplantation, the contract on provid-

ing medical transplant services.

Правоотношения, возникающие между медицинскими учреждениями и гражданами по

поводу восстановления здоровья, имеют договорную природу [4, с. 131]. Следует отметить,

что оказание медицинской помощи в целом подчиняется правилам, регулирующим граждан-

ско-правовые отношения по поводу предоставления услуг, так в соответствии с п. 2 ст. 779

ГК РФ нормы гл. 39 ГК РФ «Возмездное оказание услуг», используются и по отношению к

различным видам услуг и к договорам оказания медицинских услуг, в том числе [5, с. 98].

№ 3 (45) 2016)

112

Особенности регулирования договорных отношений, возникающих в сфере трансплантаци-

онного лечения, установлены также и нормами законов «Об основах охраны здоровья граж-

дан в РФ» [1] и «О трансплантации органов и (или) тканей человека» [2].

Характерной чертой отношений по трансплантации органов и тканей человека являет-

ся то, что основанием для получения пациентом данного вида медицинской помощи высту-

пает акт власти – решение комиссии федерального учреждения здравоохранения или учре-

ждения здравоохранения субъекта Российской Федерации по отбору пациентов на оказание

высокотехнологичной медицинской помощи, который оформляет право больного на госпита-

лизацию в специализированное ЛПУ (центр трансплантации органов и тканей) для прохож-

дения лечения методом трансплантации.

Необходимым условием для оказания соответствующих услуг является наличие за-

ключенного договора, в рамках которого окончательно формируется круг субъектов данных

отношений, определяются права и обязанности сторон, регламентируются вопросы ответ-

ственности за нарушение обязательств и другое. Кроме того, особенностью данных отноше-

ний также является то, что трансплантологическая помощь может оказываться только специ-

ализированными учреждениями государственной и муниципальной систем здравоохранения.

Следует отметить, что характер и содержание договорных отношений в сфере транс-

плантации органов и тканей человека зависят от применяемой при лечении формы донорства,

при этом законодателем предусмотрены прижизненная и посмертная формы донорства.

Так, прижизненное донорство предполагает изъятие органа или ткани у живого чело-

века для пересадки реципиенту. Данная особенность обуславливает участие в отношениях

помимо пациента и лечебного учреждения еще одного субъекта – донора.

Учитывая эту специфику, Е.Н. Степанова выделяет три вида договоров, регулирую-

щих отношения по трансплантации от прижизненного донора:

˗ отношения «донор – реципиент», которые относятся к договору пожертвования (да-

рения). Объектом правоотношения, регламентированного указанным договором, считается

жертвуемый дарителем собственных органов или тканей;

˗ отношения «донор – ЛПУ (центр трансплантации)», которые существуют в рамках

договора на оказание медицинских услуг по эксплантации (забору) органа и последующему

лечению донора в послеоперационном периоде;

˗ отношения «реципиент – ЛПУ (центр трансплантации)», которые регламентируются

договором на оказание медицинских услуг по трансплантации органа или ткани [6, с. 65].

Данное мнение представляется спорным, поскольку дарение, пожертвование, либо

иное отчуждение предполагают наличие вещных прав по отношению к соответствующему

человеческому органу. Однако сфера возмездных гражданско-правовых отношений не огра-

ничивается договором купли-продажи [7, с. 53], а кроме того, спорна сама возможность при-

знавать органы и ткани самостоятельными объектами гражданских прав в силу специфики

правового статуса отдельно взятых органов.

Вместе с тем остается открытым вопрос о возможности существования каких-либо

прав в отношении донорских органов, поскольку в науке нет единства взглядов на указанную

проблему. Одни ученые исключают возможность признания органов объектами гражданских

правоотношений [8, с. 74], другие относят все органы и ткани человека к личным неимуще-

ственным благам, которые после извлечения из организма утрачивают личностный характер

[9, с. 15], третьи признают за органами и тканями статус вещей, ограниченных в гражданском

обороте [10, с. 87].

Следует признать, что, будучи извлеченными из тела человека, орган или ткань пере-

стают быть частью единого и целостного организма и до момента имплантации существуют

как отдельные объекты материального мира, однако одного этого обстоятельства, недоста-

точно для признания вещного статуса трансплантируемых органов и тканей. Трансплантация,

в первую очередь, является методом лечения больного, соответственно, изъятие органа или


113

ткани из организма донора выступает частью правоотношения по оказанию медицинской по-

мощи. Поэтому объектом правоотношений, возникающих между донором, реципиентом и

центром трансплантации, является не орган как вещь, а поведение участников данных отно-

шений по его пересадке, являющееся содержанием медицинской услуги [11, с. 88].

Таким образом, в данной связи неверно говорить о выделении нескольких договорных

отношений, возникающих при прижизненной форме донорства. Здесь следует признавать

наличие одного договора – договора об оказании медицинских услуг по пересадке органа

(ткани), участником которого помимо реципиента и медицинского учреждения обязательно

выступает живой родственный донор.

Второй формой донорства, является посмертное донорство, которое предполагает ис-

пользование для пересадки больному трупных органов и тканей. Представляется, что нельзя

признавать отдельным самостоятельным объектом гражданских прав тело умершего человека,

поскольку даже при жизни оно не существует само по себе, а является неотъемлемым компо-

нентом индивида [12, с. 15]. Вместе с тем, в соответствии со ст. 5 Закона «О погребении и по-

хоронном деле» право на дачу согласия на изъятие органов принадлежит близким родственни-

кам или законным представителям погибшего, а в случае отсутствия законных представителей,

иным лицам, взявшим на себя обязательство произвести погребение умершего. В соответствии

со ст.ст. 8 и 10 Закона РФ «О трансплантации органов и (или) тканей человека» при отсутствии

в медицинском учреждении сведений о том, что сам умерший перед гибелью или кто-либо из

его родственников выразили запрет на изъятие или забор органов для трансплантации, право

выдачи разрешения на эту процедуру принадлежит главному врачу.

Указанные договорные отношения возникают между реципиентом и центром транс-

плантации. При этом родственники умершего донора не могут признаваться участниками

данных договорных отношений в силу того, что нематериальные блага к ним не переходят, а

лишь в определенных законом случаях возникает соответствующее право на защиту неиму-

щественных прав.

Таким образом, при посмертной форме донорства между реципиентом и центром

трансплантации заключается договор об оказании медицинских услуг по трансплантации

трупного органа (ткани).

В совокупности указанные выше договорные конструкции, применяемые при исполь-

зовании той или иной формы донорства, целесообразно именовать договорами об оказании

медицинских трансплантационных услуг. Предметом рассматриваемых договоров является

медицинская услуга, которая является профессиональной, а так как ее непосредственное воз-

действие направлено на здоровье человека, являющееся особым объектом, она представляет

собой комплекс мероприятий. Объектом договоров на оказание медицинских трансплантаци-

онных услуг выступает комплекс лечебных и оздоровительных мероприятий, направленных

на излечение больного методом пересадки органа или ткани.

Следует отметить, множество мнений в вопросах определения субъектного состава ис-

следуемых отношений, в связи с тем, что в системе договоров на оказание медицинских услуг

часто выделяются:

1) договор об оказании платных медицинских услуг, заключаемый между пациентом и

медицинской организацией. Пациент в таком договоре выступает одновременно и заказчиком

и услугополучателем;

2) договор об оказании медицинских услуг на основе программы обязательного меди-

цинского страхования, по которому заказчиком соответствующих услуг выступают соответ-

ствующие фонды системы обязательного страхования;

3) договор об оказании услуг, в рамках программы добровольного медицинского стра-

хования;

4) договор о предоставлении медицинских услуг, входящих в Программу государ-

ственных гарантий оказания бесплатной медицинской помощи гражданам Российской Феде-

№ 3 (45) 2016)

114

рации, финансируемых за счет средств соответствующих бюджетов, к которым относятся и

договоры об оказании медицинских трансплантационных услуг [11, с. 14].

Мы не можем согласиться с мнением Н.В. Зайцевой о том, что указанные договоры по

своей природе относятся к договорам в пользу третьего лица пациента, который выступает не

стороной данного соглашения, а выгодоприобретателем [13, с. 84], поскольку публичное об-

разование, за счет средств бюджета которого осуществляется данный вид лечения, не заклю-

чает договор в отношении каждого конкретного больного, а лишь определяет механизм дове-

дения до соответствующего учреждения необходимых объемов бюджетных средств в рамках

процедур, предусмотренных бюджетным законодательством. В данной связи центральное

место для возникновения договорных отношений принадлежит именно больному, который

обращается за получением медицинской помощи. Таким образом, именно он должен призна-

ваться заказчиком трансплантационных услуг.

В отношениях по оказанию трансплантационной медицинской помощи основной

субъект, подпадающий под понятие «пациент», – реципиент. Реципиентом является больной,

в отношении которого консилиумом врачей принято надлежащим образом оформленное ре-

шение о необходимости трансплантации органа или ткани, как последнего средства, посколь-

ку другие меры медицинского характера не способны гарантировать сохранения его жизни

либо восстановления его здоровья.

Донором является человек, пожелавший отдать свой орган или ткань для пересадки

больному для спасения его жизни. Иными словами, донором выступает совершенно здоро-

вый пациент, в организм которого осуществляется операционное вмешательство по изъятию

его органа или ткани, при этом ст. 3 Закона о трансплантации установлен ряд ограничений по

изъятию органов и тканей у живых органов.

Указанные выше положения применительно к отношениям по трансплантации органов

и тканей позволяют в равной степени отнести и донора, и реципиента к категории пациентов.

Поэтому договоры об оказании трансплантационных услуг следует считать многосторонними.

Однако не все пациенты выступают в роли заказчиков медицинских услуг. Правовой

статус реципиента как заказчика медицинских услуг следует раскрывать через изучение его

правосубъектности, т.е. способности, во-первых, нести права и обязанности, а, во-вторых,

своими действиями осуществлять их.

Исполнителями медицинских услуг выступают медицинские организации. В соответ-

ствии со ст. 29 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Фе-

дерации» в государственную систему здравоохранения входят: 1) федеральные органы ис-

полнительной власти в сфере охраны здоровья и их территориальные органы, Российская

академия медицинских наук; 2) исполнительные органы государственной власти субъектов

Российской Федерации в сфере охраны здоровья, органы управления в сфере охраны здоро-

вья иных федеральных органов исполнительной власти; 3) подведомственные федеральным

органам исполнительной власти, государственным академиям наук и исполнительным орга-

нам государственной власти субъектов Российской Федерации медицинские организации и

фармацевтические организации, организации здравоохранения по обеспечению надзора в

сфере защиты прав потребителей и благополучия человека, судебно-экспертные учреждения,

иные организации и их обособленные подразделения, осуществляющие деятельность в сфере

охраны здоровья. Основной организационно-правовой формой государственных и муници-

пальных медицинских организаций выступает учреждение.

Говоря о характеристике договоров об оказании трансплантационных услуг, следует в

первую очередь отметить, что ст. 423 ГК РФ (п. 3) содержит презумпцию возмездности дого-

воров. Возмездность договоров об оказании услуг в сфере охраны здоровья граждан усматри-

вается из законодательного определения договора возмездного оказания услуг, данного в ст.

779 ГК РФ. Поэтому для данных договоров характерно получение исполнителем соответ-

ствующего денежного вознаграждения за оказанные медицинские услуги.

consultantplus://offline/ref=FD5E3B3B845678957F0D9C7CBC436F66153EA9B0399A5A5F13D9B18F797F81000035DA331FC1F6hAN6M


115

Оказание гражданам трансплантационных услуг в основном осуществляется за счет

средств бюджетов всех уровней в рамках Программы государственных гарантий обеспечения

граждан бесплатной медицинской помощью. Следует согласиться с мнением

Р.А. Максоцкого, что даже в рамках так называемой «бесплатной» помощи медицинские

услуги всегда подлежат оплате исполнителю из каких-либо источников [14, с. 35]. Таким об-

разом, любые медицинские услуги, в том числе, входящие в программу государственных га-

рантий либо обязательного или добровольного медицинского страхования могут оплачивать-

ся как самим потребителем, так и плательщиком по закону, в качестве которого выступают

страховые организации или бюджет.

В литературе медицинские услуги, оплачиваемые плательщиком по закону, традици-

онно признаются бесплатными, а оплаченные по сделке – платными [6, с. 29]. Представляется

верным признавать, что договор об оказании медицинских трансплантационных услуг явля-

ется возмездным, что предполагает обязательное получение стороной договора – исполните-

лем – платы или какого-либо иного встречного предоставления (ст. 423 ГК РФ).

Следующим вопросом характеристики исследуемых договоров является возможность

признания их публичного характера. По смыслу ст. 426 ГК РФ публичным договором счита-

ется соглашение, заключенное коммерческой организацией и предусматривающее обязан-

ность по оказанию услуг, которые такая организация в силу характера своей профессиональ-

ной деятельности обязана осуществлять в отношении любого, кто к ней обратится.

Следует отметить, что на современном этапе развития законодательства в области

охраны здоровья некоторые аспекты оплаты оказанных медицинских услуг претерпели суще-

ственные изменения. В частности, это обусловлено тем, что Россия переходит на принципи-

ально новую схему финансирования деятельности государственных и муниципальных учре-

ждений. Основы указанных изменений заложены Федеральным законом от 08 мая 2010 г. №

83-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в

связи с совершенствованием правового положения государственных (муниципальных) учре-

ждений» [3]. В данной связи, стоит согласиться с позицией С.В. Нагорной, по мнению кото-

рой, учитывая особенности договора об оказании медицинских услуг, его социальную значи-

мость, в законодательстве следует установить, что он является публичным не зависимо от то-

го обстоятельства, оказываются ли соответствующие медицинские услуги коммерческими

или некоммерческими организациями [11, с. 62].

Договор об оказании медицинской услуги, в силу своей природы, не связан с переда-

чей какой-либо вещи, а обязательства сторон возникают после обращения пациента за оказа-

нием ему помощи к исполнителю и согласия последнего оказать такую помощь, при этом

непосредственные действия исполнителя осуществляются уже в рамках заключенного дого-

вора [13, с. 58]. Таким образом, договор об оказании медицинских трансплантационных услуг

является консенсуальным и считается таковым с момента заключения, т.е. достижения сторо-

нами соглашения по всем существенным условиям договора.

Основные параметры договора об оказании медицинской помощи изначально задают-

ся ЛПУ. Таким образом, данный договор фактически является договором присоединения.

Условия его сформулированы одним участником соглашения в стандартных формах и могут

быть приняты другим участником лишь посредством присоединения к предложенному дого-

вору в целом (пункт 1 статьи 428 ГК РФ). Во многом это объясняется тем, что пациент (реци-

пиент) или прижизненный донор не могут себе даже представить, на какие параметры меди-

цинской услуги они могут повлиять при заключении договора.

Подводя итог, следует отметить, что анализ законодательства Российской Федерации о

здравоохранении в сфере трансплантации органов и тканей позволяет утверждать, что правовая

база данного вопроса имеет целый ряд пробелов. Изложенное подчеркивает важность изучения

проблематики договорного регулирования трансплантации органов и тканей человека.

consultantplus://offline/ref=7592808C59599CB0FEB7A355013C973395F2F016468C04F5FE2545AF7Ct8oBN

№ 3 (45) 2016)

116


1. Федеральный закон Российской Федерации от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны

здоровья граждан в Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 2011. № 48. Ст. 6724.

2. Федеральный закон Российской Федерации от 22 ноября 1992 г. № 4180-1 «О трансплантации орга-

нов и (или) тканей человека» // Ведомости СНД и ВС Российской Федерации. 1993. № 2. Ст. 62.

3. Федеральный закон Российской Федерации от 08 мая 2010 г. № 83-ФЗ «О внесении изменений в отдель-

ные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием правового положения гос-

ударственных (муниципальных) учреждений» // Собрание законодательства РФ. 2010. № 19. Ст. 2291.

4. Стеценко С.Г. Право и медицина: проблемы соотношения. М. : Международный университет, 2002.

5. Ахтямова Е.В. Понятие и признаки информационной услуги как гражданско-правовой категории //

Правовое государство: теория и практика. 2016. № 43. С. 98-102.

6. Степанова Е.Н. Трансплантация органов человека: мировой опыт и Россия (гражданско-правовой

аспект) : дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004.

7. Иванов Д.Н., Красновский Г.Н. Актуальные вопросы правового регулирования трансплантации ор-

ганов и тканей в Российской Федерации // Вестник МГУ. Сер. «Право». 1993. № 5. С. 50–54.

8. Красновский Г.Н. Биоэтические и уголовно-правовые проблемы в законе Российской Федерации «О

трансплантации органов и (или) тканей человека» // Государство и право. 1993. № 12. С. 74–75.

9. Красавчикова Л.О. Понятие и система личных неимущественных прав граждан (физических лиц) в

гражданском праве Российской Федерации : дис. ... д-ра. юрид. наук. Екатеринбург, 1994.

10. Малеина М.Н. Личные неимущественные права граждан: понятие, осуществление, защита. М. : M3

Пресс, 2000. 244 с.

11. Нагорная С.В. Договор об оказании медицинских услуг : дис. ... канд. юрид. наук. Белгород, 2004.

12. Малеина М.Н. Статус органов, тканей, тела человека как объектов права собственности и права на

физическую неприкосновенность // Законодательство. 2003. № 11. С. 13–20.

13. Зайцева Н.В. Договор по оказанию медицинских услуг : дис. ... канд. юрид. наук. Волгоград, 2004.

14. Максоцкий Р.А. Возмездность и безвозмездность в современном гражданском праве. М. : ООО

«ТК Велби», 2002.

References

1. Federalnyiy zakon Rossiyskoy Federatsii «Ob osnovah ohranyi zdorovya grazhdan v Rossiyskoy Feder-

atsii» ot 21 noyabrya 2011, No. 323-FZ (Federal Law of the RF «On the Bases of Protection of Public Health

in the Russian Federation» of 21 November 2011), Sobranie zakonodatelstva R F, 2011, No. 48, st. 6724.

2. Federalnyiy zakon Rossiyskoy Federatsii «O transplantatsii organov i (ili) tkaney cheloveka» ot 22 noy-

abrya 1992, No. 4180-1 (Federal Law of the RF «On Human Organs and (or) Tissues Transplantation» of 22

November 1992), Vedomosti SND i VS Rossiyskoy Federatsii, 1993, No. 2, st. 62.

3. Federalnyiy zakon Rossiyskoy Federatsii «O vnesenii izmeneniy v otdelnyie zakonodatelnyie aktyi Ros-

siyskoy Federatsii v svyazi s sovershenstvovaniem pravovogo polozheniya gosudarstvennyih (munitsipalny-

ih) uchrezhdeniy» ot 08 maya 2010 (Federal Law of the RF “On Amending Some Legal Acts of the RF in

Connection with Improving Legal Status of State (Municipal) Institutions”), No. 83-FZ, Sobranie za-

konodatelstva R F, 2010, No. 19, st. 2291.

4. Stetsenko S.G. Pravo i meditsina: problemyi sootnosheniya (Law and Medecine: Problems of Relation-

ships). Moscow, Mezhdunarodnyiy universitet, 2002.

5. Ahtyamova E.V. Ponyatie i priznaki informatsionnoy uslugi kak grazhdansko-pravovoy kategorii (The def-

inition and signs of the information service as a civil law category), Pravovoe gosudarstvo: teoriya i praktika,

2016. No. 43, pp. 98–102.

6. Stepanova E.N. Transplantatsiya organov cheloveka: mirovoy opyit i Rossiya (grazhdansko-pravovoy

aspekt) (Human Organs Transplantation: world experience and Russia: civil law aspect), dis. ... kand. yurid.

nauk. Moscow, 2004.

7. Ivanov D.N., Krasnovskiy G.N. Aktualnyie voprosyi pravovogo regulirovaniya transplantatsii organov i

tkaney v Rossiyskoy Federatsii (Actual issues of legal regulation of human organs and tissues transplantation

in the RF), Vestnik MGU. Ser. «Pravo», 1993. No. 5, pp. 50-54.


117

8. Krasnovskiy G.N. Bioeticheskie i ugolovno-pravovyie problemyi v zakone Rossiyskoy Federatsii «O

transplantatsii organov i (ili) tkaney cheloveka» (Bioethical and criminal law problems in the Law of the RF

«On Human Organs and (or) Tissues Transplantation»), Gosudarstvo i parvo, 1993. No. 12, pp. 74–75.

9. Krasavchikova L.O. Ponyatie i sistema lichnyih neimuschestvennyih prav grazhdan (fizicheskih lits) v gra-

zhdanskom prave Rossiyskoy Federatsii (The notion and the system of citizen’s private non-property rights),

dis. ... dokt. yurid. nauk. Ekaterinburg, 1994.

10. Maleina M.N. Lichnyie neimuschestvennyie prava grazhdan: ponyatie, osuschestvlenie, zaschita (Citi-

zen’s private non-property rights: notion, realization, protection). Moscow, M3 Press, 2000.

11. Nagornaya S.V. Dogovor ob okazanii meditsinskih uslug (Contract to provide medical services), dis. ...

kand. yurid. nauk. Belgorod, 2004.

12. Maleina M.N. Status organov, tkaney, tela cheloveka kak ob'ektov prava sobstvennosti i prava na fizi-

cheskuyu neprikosnovennost (The status of human organs, tissues as an object of property right to physical

integrity), Zakonodatelstvo, 2003. No. 11. pp. 13–20.

13. Zaytseva N.V. Dogovor po okazaniyu meditsinskih uslug (Contract to provide medical services), dis. ...

kand. yurid. nauk. Volgograd, 2004.

14. Maksotskiy R.A. Vozmezdnost i bezvozmezdnost v sovremennom grazhdanskom prave (Compensatory

nature and gratuitousness in modern civil law). M. Moscow, OOO «TK Velbi», 2002.


УДК 347

ОБ ОСОБЕННОСТЯХ ОКАЗАНИЯ

ТЕЛЕМАТИЧЕСКИХ УСЛУГ СВЯЗИ

ON THE FEATURES OF PROVIDING

TELEMATIC COMMUNICATION SERVICES

БАЛЯКИНА Елена Борисовна BALYAKINA Elena Borisovna

старший преподаватель кафедры гражданского

права Института права ФГБОУ ВО «Башкир-

ский государственный университет», Уфа,

Россия. Email: [email protected]

Senior Instructor of the Chair of Civil Law of the

Institute of Law of the FSBEI HE “Bashkir State

University”, Ufa, Russia.

Email: [email protected]

В представленной статье проведен анализ понятия

телематических услуг связи как разновидности

услуг связи, обуславливающей обязательное нали-

чие услуги связи по передаче данных как организа-

ционной составляющей. Раскрыта природа телема-

тических услуг связи как разновидности Интернет-

услуг, исследовано правовое регулирование телема-

тических услуг связи, а также выявлены пробелы

данного правового регулирования, обуславливаю-

щие возникновение споров при исполнении сторо-

нами условий договоров об оказании соответству-

ющих видов услуг. В рамках настоящей статьи

освещены вопросы оказания телематических услуг

с участием посредников без наличия специального

разрешения – лицензии, предоставляющей право

хозяйствующему субъекту осуществлять деятель-

ность по оказанию услуг связи. Выводы, сформули-

рованные в ходе изложения материала, основаны на

анализе судебной практики, по делам, связанным с

оказанием телематических услуг связи.

In the given article the author analyzes the concept

of telematic communication services as a kind of

communication services that determines the manda-

tory availability of data communication services as

an organizational component. The nature of

telematic communication services as a kind of In-

ternet services is revealed, legal regulation of

telematic communication services is studied. The

author identifies the gaps of legal regulation that

cause disputes when parties execute contractual

terms for providing relevant services. In terms of

this article, the author highlights the issues of

providing telematic services with the involvement

of intermediaries without a special permit – a li-

cense authorizing the business entity to provide

communication services. The conclusions made in

the article are based on the analysis of judicial prac-

tice in the cases related to providing telematic

communication services.



№ 3 (45) 2016)

118

Ключевые слова: правовое регулирование, ока-

зание услуг связи, Интернет-услуги, информаци-

онные услуги, Интернет-отношения, доступ к Ин-

тернет, телематические услуги связи.

Key words: legal regulation, provision of commu-

nication services, Internet services, information ser-

vices, Internet relationships, access to the Internet,

telematic communications services.

Использование сети Интернет в последние годы становится не просто популярным, но

и необходимым. Помимо поиска, размещения и распространения информации, посредством

сети Интернет оказываются определенные услуги: электронная почта, обмен голосовыми

электронными сообщениями, хранение информации (веб-хостинг) и другие Интернет-услуги.

Услуги, оказываемые посредством сети Интернет (Интернет-услуги), имеют двойственную

природу, поскольку объединяют в себе услуги связи – (телематические услуги связи), а также

услуги, связанные с оборотом информации (информационные услуги).

Значимость исследуемого вопроса заключается в том, что телематические услуги свя-

зи, как разновидность Интернет-услуг, не имеют эффективного правового регулирования.

Это вызвано, в первую очередь, тем, что законодательно не раскрывается понятие телемати-

ческой услуги связи, что приводит на практике к ее отождествлению с иными услугами –

другими услугами связи и информационными услугами, оказываемыми посредством сети

Интернет. При этом для оказания услуг связи требуется наличие лицензии соответствующего

вида у исполнителя, а для оказания информационных услуг лицензии не требуется.

Рассмотрение вопроса о понятии телематической услуги связи представляется воз-

можным через ее описание в нормативно-правовых актах.

Правовое регулирование оказания телематических услуг связи осуществляется норма-

ми Гражданского кодекса РФ [3], Федерального закона «О связи» [13], Постановлением Пра-

вительства РФ «Об утверждении Правил оказания телематических услуг связи» [5].

Гражданским кодексом РФ в статье 779 определяется, что по договору возмездного

оказания услуг исполнитель обязуется по заданию заказчика оказать услуги (совершить

определенные действия или осуществить определенную деятельность), а заказчик обязуется

оплатить эти услуги.

В силу части 32 стати 2 Федерального закона «О связи» под услугой связи понимается

деятельность по приему, обработке, хранению, передаче, доставке сообщений электросвязи и

почтовых сообщений [13]. Таким образом, исходя из данного определения услуги связи, сле-

дует, что оператор связи, получив от пользователя (абонента) определенные сообщения, об-

рабатывает их, обеспечивает их хранение и в последующем доставляет их получателю. Часть

2 статьи 23 Конституции РФ устанавливает тайну переписки, телефонных переговоров, поч-

товых, телеграфных и иных сообщений [4]. Таким образом, оператор связи не вправе разгла-

шать сообщения (сведения), полученные им для передачи. Кроме того, хранение сообщений

электросвязи, полагаем, является самостоятельной услугой, обозначенной в ФЗ «Об инфор-

мации, информационных технологиях и о защите информации» как услуга хостинга - предо-

ставление вычислительной мощности для размещения информации в информационной си-

стеме, постоянно подключенной к сети Интернет [12].

Хранение сообщений электросвязи в силу запрета, установленного Конституцией РФ,

не допускается в виду физических свойств сообщений электросвязи, позволяющих произво-

дить тиражирование (копирование) информации, содержащейся в сообщении электросвязи,

без нанесения ей какого-либо ущерба. Исходя из содержания ст. 886 ГК РФ, под хранением

понимается владение вещью на протяжении определенного периода времени, т.е. видим дан-

ный термин используется в нормах вещно-правового института гражданского права [3]. В

этой связи представляется целесообразным определить значение термина «хранение» в сфере

информационных правоотношений.

Оказание услуги по оказанию телематических услуг связи осуществляется на основа-

нии договора, заключенного между оператором связи и абонентом. Анализ образцов и стан-


119

дартных проектов договор на оказание услуг связи различных организаций связи позволил

сделать вывод, что данный договор на оказание возмездных услуг обладает признаками пуб-

личного договора и договора присоединения, поскольку правила оказания услуг изложены

как самих текстах договоров, так и в соответствующих постановлениях Правительства Рос-

сийской Федерации. Соответственно, в случае несогласия абонента с условиями такого дого-

вора, он вправе потребовать расторжения или изменения договора, если договор присоедине-

ния хотя и не противоречит закону и иным правовым актам, но лишает эту сторону прав,

обычно предоставляемых по договорам такого вида, исключает или ограничивает ответ-

ственность другой стороны за нарушение обязательств либо содержит другие явно обремени-

тельные для присоединившейся стороны условия, которые она исходя из своих разумно по-

нимаемых интересов не приняла бы при наличии у нее возможности участвовать в определе-

нии условий договора.

При наличии определенной специфики услуг электросвязи, которая заключается в их

моментальном исполнении, представляется затруднительным процесс фиксации односторон-

него отказа от оказания, что на практике вызывает также ряд споров. По общему правилу,

расторжение договора осуществляется в той же форме, что и его заключение. Соответствен-

но, для договора на оказание услуг связи предусмотрена письменная форма.

Определенную долю судебной практики по спорам, связанным с оказанием телемати-

ческих услуг связи, занимают иски о привлечении к ответственности лиц, оказывающих те-

лематические услуг связи в отсутствие необходимой лицензии. Деятельность по оказанию те-

лематических услуг связи подлежит лицензированию [11]. Деятельность агентов, посредни-

ков по оказанию телематических услуг сводится также к деятельности по оказанию услуг

связи. Как отмечается судами в вынесенных по соответствующей категории дел постановле-

ниях, обязанность получения лицензии возникает при предоставлении пользователю доступа

к сети Интернет. Поскольку нормативно-правовые акты, регламентирующие оказание теле-

матических услуг связи, не определяют способы и методы, с помощью которых пользователь

получает доступ к сети Интернет, механизм предоставления доступа к сети Интернет (предо-

ставление выделенной линии, предоставление в пользование оборудования, подключенного к

Интернету, а равно аренда такого оборудования) не имеет правового значения при решении

вопроса о необходимости лицензирования данного вида деятельности [9].

Как и иные виды услуг связи, телематические услуги связи оказываются в соответ-

ствии с Правилами, утвержденными Постановлением Правительства РФ от 10.09.2007 г.

№ 575 [5], положения которых носят преимущественно организационный характер для ока-

зания телематических услуг связи. Именно данный документ обуславливает необходимость у

абонента подключения к сети передачи данных, являющейся отдельной услугой связи, для

оказания телематических услуг связи.

Согласно п. 2 Правил оказания телематических услуг связи под предоставлением до-

ступа к сети передачи данных понимается совокупность действий оператора связи по форми-

рованию абонентской линии (линии, связывающей оборудование оператора связи и абонента

(пользователя), либо по обеспечению возможности подключения к сети передачи данных

оборудования абонента [6].

Оказание телематических услуг связи представляется возможным лишь при наличии у

заказчика абонентской линии связи, имеющей подключение к присоединенной сети передачи

данных оператора связи, и, соответственно, заключенного договора на оказание услуг связи

по передаче данных.

Отношения, связанные с оказанием услуг по передаче данных, характеризуются как

организационные отношения, которые рассматривались в своих трудах Н.А. Бариновым[2,

С. 32]. Как отмечал в своих трудах известный цивилист, формирование таких отношений

происходит через стадию становления, прежде чем они сформируются окончательно.

№ 3 (45) 2016)

120

Исходя из вышесказанного, следует, что оказание услуг связи, в частности услуг по

передаче данных и телематических услуг связи обусловлено наличием у абонента специаль-

ного оборудования – приемника, способного принимать сигналы электросвязи – средства

связи. Законодатель не ставит в зависимость оказания услуги от права, на основании которо-

го абонент владеет средством связи. Однако, при оказании услуг по предоставлению доступа

к сети передачи данных на стационарных объектах требуется согласие собственника объекта

недвижимости для прокладки кабеля в целях организации линии связи – абонентской линии.

В соответствии с п. 52 Правил оказания телематических услуг связи, если абонент

утратил право владения или пользования помещением, в котором установлено пользователь-

ское оборудование, – договор оказания телематических услуг связи прекращается. Таким об-

разом, законодатель ставит в зависимость наличие договорных отношений по предоставле-

нию услуг связи от наличия права на помещение, в котором размещено оборудования связи,

посредством которого оказываются услуги связи. Однако изменение места оказания услуг

связи характерно именно для оказания услуг по предоставлению доступа к сети передачи

данных, а не для оказания телематических услуг связи, в связи с чем данная норма должна

найти отражение в Правилах оказания услуг по передаче данных. утвержденных Постановле-

нием Правительства РФ от 23.01.2006 г. № 32 [7].

Пункт 15 Правил оказания телематических услуг предусматривает обязанность опера-

тора связи по требованию абонента и (или) пользователя предоставить помимо информации,

указанной в п. 14 рассматриваемых Правил, дополнительную информацию об оказании теле-

матических услуг связи. Считаем необходимым дополнить данный пункт словами: «за ис-

ключением сведений, составляющих служебную или коммерческую тайну», поскольку дея-

тельность оператора связи по оказанию телематических услуг связи осуществляется на осно-

вании специального выданного разрешения – лицензии, и некоторые сведения, запрашивае-

мые абонентами и (или) пользователями могут являться служебной тайной оператора связи,

например, схемы размещения средств, линий связи, а также использование оператором связи

технологий оказания услуг, разработанными самим оператором связи.

К сожалению, положения ФЗ «О связи» указывают лишь на ответственность абонента

только перед оператором связи за нарушение обязательств по своевременной и полной оплате

услуг по предоставлению доступа к сети Интернет, за использование несертифицированного

оборудования, и не содержат действительно необходимого перечня прав и обязанностей, ко-

торыми должен быть наделен каждый пользователь сетью.

Одним из важных нормативно-правовых актов, регламентирующих оказание телема-

тических услуг связи является Руководящий документ по телематическим службам, утвер-

жденный Государственной комиссией по электросвязи при Государственном комитете Рос-

сийской Федерации по связи и информатизации (ГКЭС) от 30 июня 1999 года [8]. В назван-

ном документе изложены технические и организационные принципы, которые должны при-

меняться при построении, функционировании и использовании телематических служб на

территории России.

Данный документ позволяет устранить законодательный пробел и несколько охарак-

теризовать телематическую услугу. Так, из смысла положений Руководящего документа сле-

дует, что телематические услуги – это услуги, оказываемые с помощью сети электросвязи, к

которым относятся передача электронных сообщений, организация аудио- и видеоконферен-

ций, факсимильная связь, и другие, за исключением телефонии и телеграфных услуг и пере-

дачи данных. В отличие от сервисов передачи данных телематические услуги включают в се-

бя обработку и хранение информации пользователей.

Руководящий документ предназначен для использования:

˗ представителями государственных органов, осуществляющих регулирование в обла-

сти служб электросвязи;


121

˗ операторами связи при создании, развитии, эксплуатации и предоставлении пользо-

вателям услуг телематических служб;

˗ пользователями услуг телематических служб;

˗ научными и проектными организациями при разработке и проектировании телемати-

ческих служб;

˗ организациями, разрабатывающими стандарты и другие нормативные документы в

области телематических служб.

Отдельные авторы придерживаются позиции относительно нецелесообразности регу-

лирования Интернет-услуг как разновидности интернет-отношений в целом. По мнению

Б.В. Андреева и Е.А. Вагоновой, отношения, возникающие в связи с функционированием Ин-

тернета как компьютерной сети, в частности, ее части, относятся к сфере технических стан-

дартов и практически не носят правового характера [1, С. 15].

Тем не менее, несмотря на то, что большинство специалистов в сфере информацион-

ного права склоняются к мнению, что отношения, складывающиеся посредством сети Интер-

нет, подчиняются в первую очередь законам информатики, т.е. регулируются с помощью

программного кода, представляется, что без участия субъектов, являющихся необходимым

элементом любого отношения, они не могут возникнуть вообще. В рамках рассматриваемых

отношений имеет место быть взаимодействие субъектов. Действия пользователей сетью

должны быть упорядочены с целью предотвращения возникновения правонарушений, т.е.

должны быть урегулированы нормами права. Соответственно, отношения по оказанию теле-

матических услуг связи исходя из специфики их объекта относятся к предмету гражданско-

правового регулирования и требуют четкого и эффективного их правового регулирования.

А.А. Тедеев отмечает, что отношения, возникающие в информационной среде компь-

ютерной сети Интернет, – это общественные отношения, представленные в электронной

форме в виртуальном пространстве и не ограничивающиеся оборотом информации[10, С. 8].

Таким образом, представляется, что действующим законодательством урегулирована

значительная часть вопросов, связанных с оказанием телематических услуг связи. Вместе с

тем еще остаются законодательные пробелы и трудности в применении отдельных положе-

ний законов и подзаконных нормативно-правовых актов, разработанных до принятия Правил

оказании телематических услуг связи.


1. Андреев Б.В., Вагонова Е.А. Право и Интернет : учебное пособие. М. : ИМПЭ им. А.С. Грибоедова,

2001.

2. Баринов Н.А. О тенденциях инноваций в гражданском праве // Власть закона. № 1 (9). 2012. С. 32.

3. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая) от 26.01.1996 № 14-ФЗ (в ред. от

23.05.2016) // Собрание законодательства РФ. 1996. № 5, ст. 410.

4. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом

поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от

30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 3 11-ФКЗ) // Собрание законодательства

РФ. 2014. № 31, ст. 4398.

5. Постановление Правительства РФ от 10 сентября 2007 года № 575 (ред. от 03.02.2016) «Об утверждении

Правил оказания телематических услуг связи» // Собрание законодательства РФ. 2007. № 38, ст. 4552.

6. Постановление Правительства РФ от 18 февраля 2005 г. № 87 «Об утверждении Перечня наимено-

ваний услуг связи, вносимых в лицензии на осуществление деятельности в области оказания услуг

связи» (в ред. от 19.02.2015) // Собрание законодательства РФ. 2005. № 9, ст. 719.

7. Постановление Правительства РФ от 23 января 2006 года № 32 «Об утверждении правил оказания

услуг связи по передаче данных» // Собрание законодательства РФ. 2006. № 5, ст. 553.

№ 3 (45) 2016)

122

8. Приказ Минсвязи РФ от 23 июля 2001 года № 175 «Об утверждении Руководящего документа от-

расли Телематические службы» (вместе с Руководящим документом РД 45.129-2000). Данный доку-

мент опубликован не был. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

9. Решение Благовещенского городского суда Амурской области от 11. 02. 2012 г. по делу № 2-480/12.

Электронный ресурс: https://rospravosudie.com/court-blagoveshhenskij-gorodskoj-sud-amurskaya-oblast-

s/act-104978318/.

10. Тедеев А.А. Информационное право (право Интернета) : учебное пособие. М. : Изд-во Эксмо, 2005.

11. Федеральный закон от 04 мая 2011 года № 99-ФЗ «О лицензировании отдельных видов деятельно-

сти» (в ред. от 30.12.2015) // Собрание законодательства РФ. 2011. № 19, ст. 2716.

12. Федеральный закон от 27 июля 2006 года № 149-ФЗ «Об информации, информационных техноло-

гиях и защите информации» // Российская газета. 2006. 29 июля.

13. Федеральный закон от 7 июля 2003 года № 126-ФЗ «О связи» (в ред. от 06.07.2016) // Российская

газета. 2003. 10 июля.

References

1. Andreyev B.V., Vagonova E.A. Pravo I Internet: uchebnoe posobie (Law and the Internet: manual), Mos-

cow, IMPE of A S. Griboyedov, 2001, p. 15.

2. Barinov N.A. O tendenciyah innovaciy v grajdanskom prave (On the tendencies of innovations in civil

law), the Power of the law, No. 1 (9), 2012, p. 32.

3. Grazhdanskiy kodeks Rossiyskoy Federatsii (chast vtoraya) ot 26.01.1996 No 14-FZ (Civil Code of the

Russian Federation), Sobranie zakonodatelstva RF, 1996, No. 5, Art. 410.

4. Konstitutsiya Rossiyskoy Federatsii (prinyata vsenarodnyim golosovaniem 12.12.1993) (Constitution of

the Russian Federation), Sobranie zakonodatelstva RF, 2014, No. 31, Art. 4398.

5. Postanovlenie Pravitelstva RF ot 10 sentyabrya 2007 goda No. 575 «Ob utverzhdenii Pravil okazaniya

telematicheskih uslug svyazi» (On the approval of the rules of rendering telematic communication services),

Sobranie zakonodatelstva RF, 2007, No. 38, Art. 4552.

6. Postanovlenie Pravitelstva RF ot 18 fevralya 2005 g. No. 87 «Ob utverzhdenii perechnya naimenovanij

uslug svyazi, vnosimyx v licenzii na osushhestvlenie deyatelnosti v oblasti okazaniya uslug svyazi» (On the

approval of the list of names of communication services brought in licenses for implementation of activity in

the field of rendering communication services), Sobranie zakonodatelstva RF, 2005, No 9, Art.719.

7. Postanovlenie Pravitelstva RF ot 23 yanvarya 2006 goda No. 32 «Ob utverzhdenii pravil okazaniya uslug

svyazi po peredache dannyx» (On the approval of rules of providing communication services on data trans-

mission), Sobranie zakonodatelstva RF, 2006, No 5, Art. 553.

8. Prikaz Minsvyazi RF ot 23 iyulya 2001 goda No 175 «Ob utverzhdenii rukovodyashhego dokumenta ot-

rasli telematicheskie sluzhby» (vmeste s rukovodyashhim dokumentom RD 45.129-2000), (On the approval

of the leading document in the field of telematic services), dannyj dokument opublikovan ne byl. SPS «Kon-

sultant plyus».

9. Reshenie Blagoveshhenskogo gorodskogo suda Amurskoj oblasti ot 11.02.2012g. po delu No 2-480/12/

(The ruling of the Blagoveschensk city court of 11 February 2012), https://rospravosudie.com/court-

blagoveshhenskij-gorodskoj-sud-amurskaya-oblast-s/act-104978318/.

10. Tedeev A.A. Informacionnoe pravo (pravo interneta): uchebnoe posobie (Information law (Internet law):

Manual), Moscow, izd-vo Eksmo, 2005, p. 8.

11. Rederalnyj zakon ot 04 maya 2011 goda No. 99-FZ «O licenzirovanii otdelnyx vidov deyatelnosti» (On

licensing several kinds of activity), Sobranie zakonodatelstva RF, 2011, 19, Art. 2716.

12. Federalnyj zakon ot 27 iyulya 2006 goda No 149-fz «Ob informacii, informacionnyx texnologiyax i zash-

hite informacii» (On information, information technologies and information security), Rossijskaya gazeta,

2006, 29 iyulya.

13. Federalnyj zakon ot 7 iyulya 2003 goda No 126-FZ «O svyazi» (On communication), Rossijskaya gazeta,

2003, 10 iyulya.



123

УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ.

УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЕ ПРАВО.

УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС

УДК 343.1

ПЕРВОНАЧАЛЬНАЯ ПРИРОДА

РЕАЛЬНОСТИ УГОЛОВНОГО

ПРАВОСУДИЯ КАК ОНА ЕСТЬ

ORIGINAL NATURE OF THE REALITY OF

CRIMINAL JUSTICE AS IT IS

ПОЛСТОВАЛОВ Олег Владимирович POLSTOVALOV Oleg Vladimirovich


криминалистики Института права ФГБОУ ВО

«Башкирский государственный университет»,

г. Уфа, Россия. E-mail: [email protected]

Doctor of Law, Professor of the Chair of Forensics

of the Institute of Law of the FSBEI HE “Bashkir

State University”, Ufa, Russia.


В статье анализируется назначение уголовного су-

допроизводства под углом зрения реалистического

подхода к современной политике российского гос-

ударства в сфере выявления, расследования, рас-

крытия преступлений и судебного рассмотрения

по уголовным делам. Автор показывает расхожде-

нии заявленной декларации охранительного уго-

ловного судопроизводства не просто с реальной

практикой, но и на основе экономического изме-

рения уголовного процесса. Предлагается отойти

от сложившейся в теории практики попыток объ-

яснения возникающих сложностей из самого права

и обратиться к анализу первоначальной природы

реальности уголовного правосудия.

The author analyzes the assignment of criminal

proceedings from the perspective of realistic ap-

proach to the modern Russian state policy in the

field of detection, investigation, exposure of crimes

and criminal proceedings. The author shows the

discrepancy between the announced declaration of

protective criminal justice and real practice, but al-

so on the basis of economic dimension of criminal

procedure. It is proposed to break from the current

practice in theory to attempt explaining the difficul-

ties arising out of law itself and turn to analyze the

original nature of the reality of criminal justice.

Ключевые слова: назначение уголовного судо-

производства, восстановительное и охранитель-

ное уголовное правосудие, ошибки законодателя

и правоприменителя, экономическое измерение

уголовного процесса.

Key words: assignment of criminal proceeding, re-

storative and protective criminal justice, legislator’s

and law enforcer’s mistakes, economic dimension

of criminal procedure.

О назначении уголовного судопроизводства сказано много и в разное время, но все

имеющиеся объяснения существа этого сегмента правосудия вращались и вращаются вокруг

установленных цели и задач в предшествующем и назначения в настоящем уголовно-

процессуальном законодательстве. Как представляется, попытки найти ответы на существо

права и правоприменения из самого права исчерпали себя и здесь действительно сказано все,

но от этого заявленный в законе даже «удешевленный вариант» восстановительного характе-

ра правосудия в его охранительной конструкции ни на йоту не приблизился к реальности.

Здесь необходимо пояснить, что в ст. 6 УПК РФ действительно не обозначен восстанови-

тельный характер судопроизводства и констатация такового выглядит как авторская попытка

выдать желаемое за действительное, но убежден, что сама по себе защита прав и законных

интересов потерпевших от преступления лиц и организаций, а личности от необоснованного

и незаконного обвинения, осуждения и ограничения прав не может быть конечным пунктом,

поскольку защита как таковая предполагает процесс, а не результат, и в этом данная катего-

рия, разумеется, имманентна производству по делу, его движению, но не предполагает ко-

нечного пункта пути – восстановления попранного преступлением права. Поэтому с такой



№ 3 (45) 2016)

124

оговоркой будем обращаться к должному и отвечающему российской дореволюционной тра-

диции правосудия – восстановительному его характеру – в современном охранительном, а

значит удешевленном варианте.

И.Л. Петрухин с воодушевлением воспринял законодательную формулировку назначения

уголовного судопроизводства как новое руководство к действию и отметил, что «на смену ка-

рательному правосудию в определённых пределах приходит правосудие восстановительное и

кардинально меняет парадигму уголовного судопроизводства… » [1, с. 5]. Но, во-первых, до

определенных пределов, а во-вторых, только ещё приходит на смену к тому же имевшему серь-

езную ретроспективу в истории страны карательному правосудию. Но можем ли мы сегодня с

уверенностью говорить о том, что карательное судопроизводство – это печальная страница

российской истории, а не современность? Думается, что нет. Сказанное выдающимся ученым в

2003 г. если и изменилось, то только в части возврата на старую привычную колею карательно-

го судопроизводства, что, разумеется, никоим образом не предполагало сколько-нибудь замет-

ного продвижения по пути всемерной защиты прав и свобод человека. Нельзя стремиться к

означенной цели, двигаясь в совершенно другом направлении, если, конечно, не идешь по кру-

гу. Иными словами: шли мы, шли к деидеологизированному охранительному судопроизвод-

ству, руководствуясь путеводной звездой восстановления попранного преступлением права, да

не дошли и повернули назад, не меняя главного лозунга, но все больше превращая его в пустую

идеократическую единицу недавнего прошлого демократизации. Вектор демократизации и

восстановительного правосудия сменился очевидной бюрократизацией и снижением качества

производства по уголовным делам, совершенно обратными тенденциями нарушения, а не за-

щиты прав человека. Даже в расхожих суждениях, в полемике в непрофессиональной аудито-

рии, например, в журналистской интерпретации происходящего мы стали замечать, что оборот

«правоохранительные органы» все чаще заменяется далеко не синонимичным словом «силови-

ки». Как прежде, так и теперь доминирует палочная отчетность, превалируют показатели рас-

крываемости, а качество правосудия измеряется количеством вступивших в законную силу, не

отмененных и неизмененных приговоров. А где показатели восстановления попранных пре-

ступлением прав, где благодарные граждане, почему они не толпятся у дворцов правосудия и

не поют заздравную нашей доморощенной Фемиде, стоящей одинокой статуей перед зданием

Верховного Суда России без повязки на глазах и без меча, но со щитом и бессмысленным ни на

что и ни на кого не направленным взглядом?

Любые косметические процедуры и приукрашивание уголовно-процессуального кодек-

са приводит к совершенно обратной картине: то легкая и оторванная от жизни своей воздуш-

ностью акварель охранительного и с полутонами восстановительного правосудия с помещен-

ной в самый центр казалось бы неизменной композиционной зарисовкой либерализации, ко-

торую мы почему-то отождествляем с демократизацией, с Фемидой в классическом ее выра-

жении, такой прекрасной, но недееспособной в стране с мрачным прошлым и настоящим, но

всегда со светлым будущим, то грубый силовой реализм, низвергающий и опускающий аква-

рель в мрачные краски действительности. В результате: то ли портрет неизвестного человека,

то ли пейзаж с повешенным, то ли вообще картина с изображением эпической битвы добра со

злом. Уголовное правосудие в этой картине, написанной несопоставимыми стилями и разны-

ми, но близкими в палитре и оттого все превращающими в серое красками приобретает ха-

рактер в любом случае обратный тому, что хочет увидеть каждый. Реалистам не достает реа-

лизма, романтикам – тонкой душевной организации дела восстановления нарушенного права,

логикам – безупречности конструкции.

Но всякий раз, увлекшись картиной, мы совершенно забываем о заказчике и первопри-

чинах происходящего управляемого и не очень хаоса. В.А. Лазарева справедливо пишет:

«Если российское правосудие используется как инструмент политической власти, оно не вы-

зывает доверия и не имеет поддержки общества» [2, с. 541]. В стране с высокой степенью по-

ляризации государства и общества, где монолог публичной власти не предполагает диалога


125

даже с посвященными в суть вопроса специалистами, фактически и заказчиком, и исполните-

лем, и контролером, и еще не Бог весть кем выступает бюрократия. А такому заказчику, соб-

ственно говоря, безразлично на основании какого с точки зрения соответствия международ-

ным стандартам или, напротив, прямой им противоположности законодательства будет осу-

ществляться уголовное преследование, защита от него и рассмотрение дела по существу. И

этому есть рациональное объяснение. Если обратить внимание на структуру преступности, то

превалирование в ней в относительном выражении, но близком к абсолютному общеуголов-

ной корыстной и корыстно-насильственной преступности задает предсказуемый вектор уго-

ловной политики преимущественного безразличия на ближайшую и отдаленную перспекти-

ву. В 2015 г. почти половину всех зарегистрированных преступлений (46,0%) составили «хи-

щения чужого имущества, совершенные путем: кражи – 996,5 тыс.(+11,7%), грабежа – 71,1

тыс.(-6,7%), разбоя – 13,4 тыс. (-5,2%)» [3]. Зачем современной российской бюрократии все-

мерно, да еще и на уровне лучших мировых стандартов обеспечивать реализацию прав и сво-

бод подобных подозреваемых и обвиняемых, назойливых потерпевших, а защитникам отста-

ивать легальные притязания неплатежеспособных клиентов, какая в том экономическая пре-

ференция и выгода? Как говорил М.С. Горбачев Р. Рейгану, намекая ему на то, что мы де,

оказавшись в ситуации неспособности проводить свою внутреннюю и внешнюю политику, не

продвинемся на пути сотрудничества: «Давайте будем реалистами» [4, с. 14]. Удивительно

насколько в этой ситуации был более реалистичен адресат этих слов.

В этом расхождении декларируемой и скрытой политики мы напоминаем американцев,

но на более раннем этапе доправового государства, а они, соответственно, в современной си-

туации постмодерна, как бы это противоречиво не звучало. В рамках анализа превращения

американского социального государства (Welfare State) в государство полицейское (Police

State) Д.Д. Давей сконцентрировал свое внимание на расширении органов системы контроля

за недовольными (!) бедными, которые по расходной части оказались более выгодным проек-

том в сравнении со сдерживанием вынужденной преступности реализацией проекта государ-

ства всеобщего благополучия. Таким образом, ответ на вопрос «Что дешевле: обеспечение

достойного уровня жизни граждан и сокращение вынужденной преступности со стороны тех,

кто находится за порогом абсолютной нищеты, их социальной поддержкой или расходы на

контроль за ними и уголовное преследование нарушивших закон и судебное разбирательства

по их делам?» решается не в пользу Welfare State [5, p. XXI]. Контроль как представляется

работает на предупреждение, тогда как охранительная деятельность в первую очередь наце-

лена на реагирование по факту. Хотя цинизм американской практики не нуждается в допол-

нительных комментариях, но подчеркивает, что экономические смыслы практически в каж-

дом сегменте правоприменения в любом случае являются определяющими.

Как представляется, существует много более действенное экономическое измерение

уголовного судопроизводства в системе предупреждения, выявления, расследования и рас-

крытия преступлений, судебного производства по уголовным делам и исполнения приговора.

Более того, в эпоху превалирования рационализации государственного управления над реа-

лизацией стратегического направления ограничения государства правом экономическая

оценка затрат и социально полезного результата представляется наиболее актуальной задачей

в той системе ценностей, которые, с одной стороны, открыто задекларированы, а с другой

стороны, скрыты, но именно от этого не менее действенны. В частности, ценности экономи-

ческой свободы и ограничения государственного присутствия в сфере частно-правового ре-

гулирования в демократическом обществе идут по линии границы прав и свобод человека и

гражданина как общечеловеческих ценностей (преимущественно прав первого поколения) и

легальных притязаний, которые не находятся на таком высоком уровне приоритета и в иерар-

хии стоят ниже. Однако именно в российском варианте распространения неправа мы можем

наблюдать применительно к уголовному судопроизводству как самоограничение государ-

ственных функций и средств их реализации происходит по принципу «рубим сук, на котором

№ 3 (45) 2016)

126

сидим» без всякого обращения к анализу иерархии соотношения охраняемых правом ценно-

стей. К примеру, в порыве «не кошмарить бизнес» вначале был регламентирован, а позднее

упразднен по существу особый порядок возбуждения уголовных дел по налоговым преступ-

лениям исключительно по материалам проверок налоговых органов, вследствие чего зареги-

стрированных налоговых преступлений стало ровно в десять раз меньше, что означало лишь

рост латентной преступности, а сама эта принятая мера выглядела как беспомощность госу-

дарства в обуздании коррупции, рейдерских захватов и избыточного администрирования. В

настоящее время возбуждение уголовного дела по фактам фальсификации финансовых доку-

ментов учета и отчетности финансовой организации (ст. 172.1 УК РФ) возможно исключи-

тельно на основании фактических сведений, содержащихся в направляемых Центральным

банком Российской Федерации материалах (ч. 1.2 ст. 140 УПК РФ). И это те же яйца, но вид с

боку. «Заключение под стражу в качестве меры пресечения, – говорится в ч. 1.1 ст. 108 УПК

РФ, – не может быть применено в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении

преступлений, предусмотренных статьями 159–159.3, 159.5, 159.6, 160, 165, если эти пре-

ступления совершены в сфере предпринимательской деятельности, а также статьями 171–174,

174.1, 176 - 178, 180–183, 185–185.4, 190–199.2 Уголовного кодекса Российской Федерации,

при отсутствии обстоятельств, указанных в пунктах 1–4 части первой настоящей статьи». Со-

знательно приводя в пример эту норму дословно, которая одновременно является бланкет-

ной, отсылочной и конъюнктурной, подчеркнем особую заботу законодателя о, например,

привлекаемых к уголовной ответственности обвиняемых в мошенничестве с оговоркой «если

эти преступления совершены в сфере предпринимательской деятельности». Подобными ме-

рами предполагалось снизить административное давление на бизнес, не отделяя мух от кот-

лет, т.е. не сделав главного – строгого разграничения частноправового и публичноправового

регулирования, что много сложнее подобных конъюнктурных, скорых и потому сомнитель-

ных с точки зрения элементарной целесообразности решений. Возникают одновременно два

риторических вопроса: подобного рода снижением давления на бизнес мы повышаем инве-

стиционную привлекательность и освобождаем его от никчемного от администрирования или

таким путем мы пытаемся урезонить всякий раз без достаточных оснований прибегающие к

избранию меры пресечения в виде заключения под стражу суды по преступлениям в сфере

предпринимательской деятельности? Но главный риторический вопрос видится в другом: на

сколько наша экономика стала инвестиционно привлекательней для мошенников и насколько

с облегчением вздохнули недобросовестные участники рынка? Вместе с тем нарушается и

другое, прежде казавшееся нерушимым, правило систематизации особенной части УК РФ на

основе критериальных параметров объекта преступного посягательства, когда преступления

против собственности в форме мошенничества, присвоения и растраты, причинения имуще-

ственного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием уже не имеют строгой си-

стемной характеристики и могут с легкостью быть отнесены правоприменителем к тем, что

совершаются в сфере предпринимательской деятельности. Отчего же законодатель ограни-

чился полумерами, почему не пошел дальше, поскольку очевидно и тяжкие насильственные

преступления также могут совершаться в предпринимательской деятельности? А если это

так, то пусть выживет сильнейший!

Возвращаясь к анализу нормы об особо трепетном отношении к мошенникам-

предпринимателям, представим себе вполне реальные для российской действительности две

картины: 1) мошенники с целью перепродажи скупают у сельчан урожай, рассчитываясь со-

ветскими рублями, банкнотами из банка розыгрышей и пр.; 2) директор строительной орга-

низации-подрядчика банкротит аффилированного ему инвестора и, прихватив вложенные в

строительство дольщиками миллионы, скрывается за границей. Вопрос о том, кто из них мо-

шенник в области предпринимательской деятельности Верховный Суд России предлагает

решать по факту, т.е. поясняет, что «при рассмотрении вопроса об избрании меры пресечения

в виде заключения под стражу в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении

http://base.garant.ru/10108000/23/#block_159












http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_10699/598fbbd993948ff493e853c0845161561b01f0a5/

http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_10699/598fbbd993948ff493e853c0845161561b01f0a5/


127

преступлений, предусмотренных статьями 159–159.6, 160 и 165 УК РФ, суд во всех случаях

должен выяснить, в какой сфере деятельности совершено преступление» [6]. Сбыт похищен-

ного с целью извлечения прибыли в ситуации с закупкой у сельчан продукции сельхозпроиз-

водства становится в подобной трактовке необходимым элементом предпринимательской де-

ятельности и вопреки логике фактически смягчает положение расхитителя. Иными словами,

предположим, что такие вот недобросовестные по отношению к сельчанам скупщики плодов

их труда оказались новыми Робин-Гудами и, не преследуя цели сбыта, раздали все бедным,

то и предпринимателями они, стало быть, не являются, а значит, не заслуживают никакого

снисходительного отношения при избрании меры пресечения в виде заключения под стражу,

да и квалификация деяния уже будет другая. Вместе с тем, любая деятельность, направленная

на извлечение прибыли от ничтожных сделок, т.е. не соответствующих требованиям закона

или иных правовых актов (ст. 168 ГК) или совершенных с целью, противной основам право-

порядка и нравственности (ст. 169 ГК), в любом случае будет оцениваться судом не исходя из

характера заключаемого псевдодоговора, а исключительно из оценки сферы деятельности, в

рамках которой посягательство было совершено. Что это как не законодательное и право-

применительное послабление очевидным мошенникам? А как может быть иначе, если мо-

шенничество – плоть от плоти именно в предпринимательской сфере зиждется на ничтожных

сделках. Однако порой умысел на завладение чужим имуществом может возникнуть уже по-

сле заключения вполне себе законных сделок, например, по долевому участию в строитель-

стве жилья. А не провоцируем ли мы даже добросовестных застройщиков к тому, что в усло-

виях кризиса и нарастающих рисков недоведения строительства до конца легче пойти именно

по пути хищения чужого имущества в расчете на столь мягкое отношение к предпринимате-

лям законодателя и правоприменителя? Логика в условиях кризиса понятна: уж если конец

один, то лучше остаться с деньгами. А если сюда добавить еще и возможность основному вы-

годоприобретателю по мошенничеству на том же рынке строительства жилья пойти на досу-

дебное соглашение о сотрудничестве, сделав главными обвиняемыми по существу техниче-

ских и финансовых менеджеров (главного бухгалтера, подписавшего документы заместителя

директора и пр.), которые хотя и участвовали в совершении преступления, но довольствова-

лись крохами от криминальной прибыли. В конечном итоге, под ударом уголовного пресле-

дования преимущественно может оказаться директор предприятия-застройщика, тогда как

администрация накаченного средствами дольщиков обанкротившегося инвестора порой и во-

все выступает в роли стороннего наблюдателя. А может быть все и ровно наоборот, но с

неизменной неполнотой расследования в устраивающем обвинение конъюнктурном вариан-

те. И как же эта практика увязывается с защитой прав и законных интересов лиц и организа-

ций, потерпевших от преступления? Ответ прост и краток: «Никак!».

В контексте сказанного пророческими выглядят слова М.М. Сперанского, который

применительно к реформе уголовного судопроизводства писал как о прочих далеко не прио-

ритетных порядках, где все перемены в образе управления «будут касаться только внешно-

стей», и при необходимости «все виды правительства должны ограничиться следующими

второстепенными, так сказать, предметами», среди которых на четвертое место он поставил

сокращение обрядов судебных, «ибо в правлениях самовластных, хотя правосудие не может

быть никогда справедливо, по крайней мере должно идти скоро» [7, с. 48]. В этом и видится

существо происходящих уже в настоящее время реформ всех государственных услуг и тех

направлений деятельности, которые таковыми являются по сути во всем цивилизованном ми-

ре, но у нас наша моральная стойкость не позволяет опуститься до подобного уничижения.

Противоречия и недостатки сущего хорошо видны в зеркале должного.

М.М. Сперанский писал: «Все, что составляет народное богатство, есть предмет экономии

государственной» [7, с. 101]. Народ как источник и единственный носитель суверенитета в

демократическом государстве по существу легитимацией в избирательном процессе законо-

дательной власти и Главы государства доверяет им управление страной. Согласно концепции

http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_10699/8012ecdf64b7c9cfd62e90d7f55f9b5b7b72b755/#dst102601

http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_10699/51c53d82b60ac8c009745bdea3838d507064c6d3/#dst1258

http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_10699/4641cfe1bdfab945ead3ae228d36c3e8141dd9f1/#dst102611

http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_10699/598fbbd993948ff493e853c0845161561b01f0a5/#dst703

№ 3 (45) 2016)

128

сервисного государства народ выступает заказчиком государственных услуг, которые по

вполне прозрачной логике проистекают их публичных функций и должны совершенствовать-

ся сообразно чаяниям населения. Уголовное правосудие в экономическом измерении есть дея-

тельность затратная и потому всякая уместная оптимизация в этом направлении при соблюде-

нии международных стандартов правосудия, сохранения действенности основного вектора его

назначения предполагает избавление от излишнего администрирования. Иными словами, одно

из наиболее прогрессивных направлений модернизации всего правосудия в целом и уголовно-

го, в частности, видится в избавлении от пустой и не имеющей под собой оснований к защите

прав и свобод человека и гражданина бюрократической волокиты, документооборота ради са-

мого документооборота. Эта идея вполне укладывается в другую тенденцию неолиберализма

– обозначенную в зарубежной печати утопию минимального государства максимально воз-

можным сокращением публичного присутствия во всех сферах жизни общества, в особенно-

сти в области частноправового регулирования. В конечном итоге, по меткому замечанию

У. Бека, мечта анархичного ранка сводится к предельному уменьшению возложенных на госу-

дарство задач и сокращению государственного аппарата [8, с. 12].В публичных отраслях права

и правоприменения такое ограничение присутствия может происходить на основе оптимиза-

ции численности сотрудников административного аппарата в результате автоматизации труда

и переведения немалой его части в электронный формат, т.е. технократической рационализа-

ции государства и его регламентированной законодательством деятельности. Иными словами,

чем быстрее, эффективнее и результативнее уголовное судопроизводство с необходимым

набором процедур без никчемных дополнительных и не обозначенных ни требованиями меж-

дународных стандартов, ни конституционными положениями обременений, тем оно дешевле.

Экономические бонусы для государства здесь внешне кажутся очевидными. Эффект от опти-

мизации порой может носить самый широкий характер: технически не зависимая от долж-

ностных лиц правоохранительных органов видео и аудиофиксация процедуры получения со-

общения о готовящемся или совершенном правонарушении существенно бы снизили риски

злоупотреблений в этом направлении, что наилучшим образом бы отвечало правам и закон-

ным интересам потерпевших. К примеру, при обращении в налоговые органы за получением

от них функционально определенных государственных услуг на рабочем месте сотрудника, в

поле зрения обратившегося находится надпись: «Ведется аудиозапись». И государство, кото-

рое кровно заинтересовано в вопросах налоговой дисциплины в том, чтобы воду в решете не

носили, сделало все, чтобы минимизировать риски коррупции и налоговых потерь при личном

контакте обратившегося и сотрудника налогового органа. Так почему с уголовным судопроиз-

водством не так? По факту весьма затратный вариант с оборудованием места регистрации со-

общений о правонарушениях звуко- и видеозаписывающим устройством не интересен власти,

поскольку, во-первых, в действительности ущерб потерпевшему от правонарушения – это ис-

ключительно его финансовая проблема, а не государства (вспомним административный ре-

гламент работы налогового органа, где все ровно наоборот), а во-вторых, прозрачность проце-

дуры вскроет такие недостатки и обернется таким валом работы, которые при нынешней бю-

рократии и тотальном недоверии прокуратуры по отношению к полиции и соответственно

взаимообратно просто превратятся в коллапс всего досудебного производства по уголовному

делу. Однако именно такие перемены позволят вскрыть всю нелицеприятную практику и ис-

тинные причины того, почему из только зарегистрированных сообщений лишь четверть ста-

новятся поводом-прологом к реальному возбуждению уголовного дела. А сколько поступаю-

щих сообщений по результатам уговоров обратившегося не регистрируются вообще и

насколько практика реализации предусмотренных административным регламентом (админи-

стративным в прямом смысле слова – не уголовно-процессуальным) процедур является про-

зрачной с точки зрения для, в первую очередь, текущего постоянного, что называется, онлайн

контроля и проверок уже по факту? В ходе общественного обсуждения законопроекта «О по-

лиции» в 2010 г. силами НКО была предложена поправка в числе прочих о запрете сотруднику


129

препятствовать аудио- или видеозаписи при общении с гражданином. Однако она не была

принята, т.е. вопрос даже не в деньгах, коль скоро государство против того, чтобы аудио- и

видеофиксация свободно осуществлялась обратившимся в правоохранительные органы на

свое записывающее устройство, а значит за свой счет [9, с. 11–12]. Стало быть, как ни печаль-

но это звучит, но государству эта ситуация в лучшем случае безразлична.

Вернемся к М.М. Сперанскому, который в духе дня сегодняшнего в свете принципа

разделения властей, все-таки не бесспорно относил власть судную в источнике своем к ис-

полнительной ветви, но пояснял свою мысль: «Всякое дело, всякий спор, предмет суда со-

ставляющий, есть не что другое в существе своем, как жалоба на нарушение закона. Власть

судная удостоверяется в сем нарушении и восстановляет закон в его силу, то есть приводит

его в исполнение» [7, с. 172].Это ли не восстановительное правосудие? А может быть это

российская традиция отнесения «власти судной» по источнику своему к власти исполнитель-

ной, что объясняет легитимирующее приложения судебного разбирательства к выводам след-

ствия и доводам обвинения уже в современной ситуации?

Как представляется, ключ проблем корениться в том, что от номенклатурного капита-

лизма советского государства мы перешли приблизительно к тому же формату, но с суще-

ственным расширением крупного и уже частного капитала, который своей нелегитимностью

стал зависим от публичной власти и именно этим ей удобен. Замкнувшись в коконе «власть –

крупный капитал» правящие элиты настолько оторвались от действительности, насколько все

происходящее даже в малейшей части перестало отражать либерально-демократические де-

кларации законодательства. В конечном итоге, всему этому мы обязаны новой степенью

идеократической несвободы общества. «Итак, вместо всех пышных разделений свободного

народа русского на свободнейшие классы дворянства, купечества и проч., – писал в свое вре-

мя гениальный М.М. Сперанский, – я нахожу в России два состояния: рабы государевы и ра-

бы помещичьи. Первые называются свободными только в отношении ко вторым, действи-

тельно же свободных людей в России нет, кроме нищих и философов» [7, с. 43]. Удивитель-

ным образом современная российская бюрократия определила всем нам, ученым, максималь-

ную степень свободы, одновременно сделав нас и нищими, и философами.

Принципиально важной для понимания существа происходящих отклонений от заяв-

ленных в законе ориентиров представляется необходимость обратиться к метафизической

области экономической рациональности современного российского государства и общества,

поскольку простых линейных объяснений из самого закона, законотворческого процесса и

практики правоприменения становится явно недостаточно. Именно этот подход позволит бо-

лее точно охарактеризовать действительное назначение уголовного судопроизводства, как и

всего права, и правоприменения вообще, определиться с первопричинами происходящего и

наметить пути выхода из кризиса. Какое место займет в этой сложной и противоречивой си-

стеме между должным и сущим юридическая наука – сказать сложно, поскольку политиче-

ская практика от нее все больше удаляется, а происходящие изменения в законодательстве

носят все явственнее конъюнктурный и узкоутилитарный характер. Вместе с тем, рационали-

зация общественно-исторического развития, которая все больше подменяет стратегию увен-

чания государства правом, – это то немногое, что остается в пределах досягаемости юридиче-

ской науки, что позволяет критически относиться к отдельным нормотворческим и право-

применительным несуразностям и тем показывать действующей законодательной, исполни-

тельной и судебной власти их ошибки.


1. Восстановительное правосудие / под общ. ред. И.Л. Петрухина. М. : МОО Центр «Судебно-

правовая реформа», 2003.

2. Лазарева В.А. Уголовный процесс как способ защиты прав и свобод человека и гражданина (назна-

чение уголовного судопроизводства) // LEXRUSSICA. 2010. № 3. Т. LXIX. С. 540–550.


№ 3 (45) 2016)

130

3. Состояние преступности – январь–декабрь 2015 года. Краткая характеристика состояния преступ-

ности в Российской Федерации, в том числе в Крымском федеральном округе за январь–декабрь 2015

года // Официальный сайт МВД РФ / https://мвд.рф/folder/101762/item/7087734/(дата обращения:

28.08.2016).

4. М.С.Горбачев в Нью-Йорке, 6–8 декабря 1988 г.: документы и материалы. М. : Политиздат, 1988.

5. Davey J. D. The new social contract: America's journey from welfare state to police state. Westport, Con-

necticut, London: Greenwood Publishing Group, Inc. First published in 1995.

6. Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19.12.2013 № 41 (ред. от 24.05.2016) аб. 3. п. 7 «О

практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу,

домашнего ареста и залога» // Справочно-правовая система «Гарант».

7. Сперанский М.М. Проекты и записки / подг. к печ. А.И. Копанев и М.В. Кукушкина ;под ред. С.Н.

Валка. М. Ленинград: Изд-во Академии наук СССР, 1961.

8. Бек У. Что такое глобализация? Ошибки глобализма – ответы на глобализацию / пер. с нем. А. Гри-

горьева и В. Сидельникова; общ. ред. и послесл. А. Филиппова. М. : Прогресс-Традиция, 2001.

9. Практики общественного контроля за деятельностью полиции: методич. пособие / сост. Д. Мещеря-

ков. М. : Моск. Хельсинк. группа, 2014.

References

1. Vosstanovitel'noe pravosudie. Pod obshch. red. I.L. Petrukhina (Restorative Justice. Under the total ed. of

I.L. Petrukhin). M.: MOO Tsentr «Sudebno-pravovaya reforma», 2003.

2. Lazareva V.A. Ugolovnyi protsess kak sposob zashchity prav i svobod cheloveka i grazhda-nina

(naznachenie ugolovnogo sudoproizvodstva) (Criminal procedure as a way to protect human and citizen’s

rights and freedoms (purpose of criminal proceedings)). LEXRUSSICA. 2010. № 3. T. LXIX, pp. 540–550.

3. Sostoyanie prestupnosti – yanvar'–dekabr' 2015 goda. Kratkaya kharakteristika sostoyaniya prestupnosti v

Rossiiskoi Federatsii, v tom chisle v Krymskom federal'nom okruge za yanvar'–dekabr' 2015 goda (The state

of crime - January-December 2015. Brief description of the state of crime in the Russian Federation, includ-

ing the Crimean Federal District in January-December 2015). Ofitsial'nyi sait MVD RF /

https://mvd.rf/folder/101762/ item / 7087734/ (accessed date: 28.08.2016).

4. M.S. Gorbachev v N'yu-Iorke, 6–8 dekabrya 1988 g.: dokumenty i materialy (Mikhail Gorbachev in New

York City, December 6-8, 1988: Documents and materials). M. Politizdat, 1988.

5. Davey J. D. The new social contract: America's journey from welfare state to police state. Westport, Con-

necticut, London: Greenwood Publishing Group, Inc. First published in 1995.

6. Postanovleniya Plenuma Verkhovnogo Suda RF ot 19.12.2013 № 41 (red. ot 24.05.2016) ab. 3. p. 7 «O

praktike primeneniya sudami zakonodatel'stva o merakh presecheniya v vide zaklyucheniya pod strazhu, do-

mashnego aresta i zaloga» (Resolution of the Plenum of the Supreme Court of 12.19.2013 N 41 (ed. of

24.05.2016) s. 3. p. 7 "On the practice of courts to apply the law on preventive measures in the form of deten-

tion, house arrest and bail"). Spravochno-pravovayasistema «Garant».

7. Speranskii M.M. Proekty i zapiski (Projects and notes). Podg. k pech. A.I. Kopanev i M.V. Kukushkina,

pod red. S.N. Valka. M. Leningrad, Izd-vo Akademii nauk SSSR, 1961.

8. Bek U. Chto takoe globalizatsiya? Oshibki globalizma – otvety na globalizatsiyu (What is globalization?

Errors of Globalism - responses to globalization) / per. s nem. A. Grigor'eva i V. Sidel'nikova; obshch. red. i

poslesl. A. Filippova. M. Progress-Traditsiya, 2001.

9. Praktiki obshchestvennogo kontrolya za deyatel'nost'yu politsii. Metodich. posobie, sost. D. Meshcherya-

kov (The practice of public control over police activities: Methodological guide / compiled by D.A. Mesh-

cheryakov). M. Mosk. Khel'sink. gruppa, 2014.


https://мвд.рф/folder/101762/

http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_156184/




131

УДК 343.281

КОНЦЕПЦИЯ УСЛОВНОЙ ФОРМЫ

РЕАЛИЗАЦИИ НАКАЗАНИЯ

В КЛАССИЧЕСКОЙ И СОЦИОЛОГИЧЕСКОЙ

ШКОЛАХ УГОЛОВНОГО ПРАВА

(ИСТОРИЧЕСКИЙ АСПЕКТ)

THE CONCEPT OF CONDITIONAL

SENTENCE IN CLASSICAL AND

SOCIOLOGICAL SCHOOLS OF CRIMINAL

LAW (HISTORICAL ASPECT)

АГЗАМОВ Ильдар Марсович AGZAMOV Ildar Marsovich

доктор юридических наук, доцент, начальник ка-

федры административно-правовых дисциплин

ФГКОУ ВО «Уфимский юридический институт

Министерства внутренних дел Российской Феде-

рации», г. Уфа, Россия.


Doctor of Sciences (Law), Associate Professor,

Chief of the Department of Administrative Law Dis-

ciplines of the FSGEI HE “Ufa Law Institute of the

Ministry Of Internal Affairs of Russia”, Ufa,


В статье приводится исторический аспект разви-

тия условной формы реализации наказания, в

частности института условного осуждения. Дан-

ное уголовно-правовое явление рассматривается

как с позиции представителей социологической,

так и классической школы уголовного права. В

итоге делается вывод о том, что на рубеже XIX и

XX веков отказ от абсолютной реализации прин-

ципа неотвратимости наказания с постепенным

переходом к принципу неотвратимости уголовной

ответственности происходил в России постепенно

и очень умеренно.

The author of the article reviews the historical as-

pect of development of conditional sentence, in par-

ticular the institute of summary probation. This

criminal and legal phenomenon is considered from

a position of representatives of sociological and

classical school of criminal law. As a result the

conclusion is done that at the turn of the 19th and

20th centuries the refusal of absolute implementa-

tion of the principle of inevitability of punishment

in Russia with gradual transition to the principle of

inevitability of criminal liability was enacted grad-

ually and very moderately.

Ключевые слова: условное осуждение, отсрочка

отбывания наказания, тюремное заключение, ре-

цидив, испытательный срок.

Keywords: conditional sentence, suspended sen-

tence, imprisonment, recurrence, probation term.

Автор статьи является разработчиком комплексного правового института – института

условного неприменения наказания с соответствующими институциональными признаками, в

том числе внутриотраслевыми принципами указанного правового образования. Тем не менее

заметим, что идея условной формы реализации наказаний в России окончательно оформилась

еще в начале XX века.

Пожалуй, наиболее существенный вклад в развитие отечественного института условно-

го неприменения наказания в форме условного осуждения внес выдающийся русский юрист

второй половины XIX – первой половины XX века Сергей Константинович Гогель, а его ра-

бота «Курс уголовной политики в связи с уголовной социологией» не теряет своей актуаль-

ности и сегодня. В ней содержатся оригинальные определения преступности с точки зрения

социального явления, присутствуют суждения о перспективах развития системы наказаний, в

том числе и об условном осуждении, о мерах по реабилитации бывших осужденных.

Приводя доводы в пользу условного неприменения наказания в форме условного осуж-

дения, С.К. Гогель ссылался на положительный опыт системы пробации в США (штат Мас-

сачусетс) и Англии. В то же время он разделял такие понятия, как «условное осуждение» и

«пробация». Сравнивая их между собой, он отмечал, что в континентальной Европе институт

неприменения наказания в виде условного осуждения принял несколько иные формы. Основ-

ные начала остались те же, т.е. замена наказания угрозой будущего наказания, испытатель-

ный срок, назначаемый судом, в течение которого осужденный должен исправиться. Однако



№ 3 (45) 2016)

132

существенным отличием, как отмечается, было отсутствие чиновников по испытанию, а так-

же института поручительства. По мнению ученого, европейский законодатель компенсировал

подобное отсутствие усилением тяжести угрозы за совершенное преступление, а именно,

предусмотрел назначение конкретного наказания, которое отсрочивается на время «испыта-

тельного периода», вместо просто признания виновного обвиняемым, как это происходит в

США и Англии при пробации [1, с. 211].

В качестве доказательств эффективности условного неприменения наказания в форме

условного осуждения С.К. Гогель приводит статистические данные об уровне преступности в

различных странах, где наблюдалось существенное различие в рецидиве преступлений при

применении реального лишения свободы (в особенности краткосрочного) и условного осуж-

дения. Кроме того, он повествует, что к подобным выводам пришел и такой французский

специалист в области уголовной статистики того времени, как Габриэль де Тард, который на

основании данных о применении условного осуждения во Франции в период с 1892 по 1899

гг. в своем докладе Петербургскому международному конгрессу союза криминалистов отме-

тил сугубо положительную роль условного осуждения в сокращении рецидива проступков,

подсудных судам без присяжных [1, с. 211].

В целом С.К. Гогель, уделив значительное внимание развитию отечественного институ-

та условного неприменения наказания в форме условного осуждения, пришел к следующим

выводам:

1. Потребность в условном осуждении ощущалась тем сильнее, чем выше был уровень

рецидива в том или ином государстве. В этом смысле новый вид уголовного наказания, как

представляли условное осуждение в то время, позволит сократить количество повторных

преступлений за счет применения его к лицам, впервые осужденным за незначительные пре-

ступления и, как следствие этого, за счет отсутствия возможности общения таких лиц с зако-

ренелыми преступниками.

2. Простое перенесение опыта США и Англии по отсрочке исполнения наказания в виде

института пробации в Россию в то время был невозможен ввиду отсутствия соответствующих

специалистов (чиновников) по испытанию, а также института поручительства, например, пу-

тем внесения залога.

3. Было обращено внимание на не совсем удачное название «условное осуждение», ко-

торое придумали немецкие ученые. По мнению С.К. Гогеля, подобная терминология не соот-

ветствовала основным началам института. Более склоняясь к такому термину, как «отсроч-

ка», данному французами и бельгийцами, ученый отмечал, что «с практической стороны эта

мера и выражается в отсрочке наказания, а ни в каком условном осуждении, ибо осуждают,

безусловно, преступление порицается публично, в некоторых законодательствах осуждение

сопровождается и внушением, и лишь исполнение наказания отсрочивается» [1, с. 212].

4. Одним из выводов, который сделал С.К. Гогель, имевших существенное значения для

становления условного неприменения наказания как самостоятельного правового института,

был вывод об основной причине появления условного осуждения. В качестве таковой он

определял «…негодность самой важной меры борьбы с преступностью – тюремного заклю-

чения», и «…в особенности, на краткий срок» [1, с. 212, 217]. Заметим, что речь шла не о ка-

ких-либо гуманистических настроениях и демократических проявлениях, а о сугубо прагма-

тических причинах, т. е. неспособности существующей системы уголовных наказаний кон-

тролировать уровень преступности в социально допустимых пределах. В итоге условное

осуждение позиционировалось как основная альтернатива тюремному заключению. Причем

речь шла преимущественно о краткосрочном лишении свободы, но это лишь на начальной

стадии введения условного осуждения в судебную практику, поскольку законодатели «боя-

лись…, чтобы применением этого наказания взамен более серьезных наказаний не поколе-

бать правового порядка в государстве, не вызвать волнения среди людей, не понимающих

смысла и значения этого института» [1, с. 214].


133

5. Применение условного осуждения является правом, а не обязанностью судьи, в осно-

ву которого должно быть положено принятие во внимание соответствующих данных о лич-

ности подсудимого.

6. Основными началами условного неприменения наказания являются убеждение в не-

годности тюремного заключения на краткий срок и «надежда на успех испытания».

7. Основной задачей применения наказания в условной форме является борьба со слу-

чайным преступником без его изъятия из среды нормального общества. При этом средства-

ми достижения указанной цели, по мнению С.К. Гогеля, являются «психологическое при-

нуждение», общественное порицание взамен грубого насилия, «позорящего, клеймящего и

лишающего человека всяких надежд на будущее…». Кроме того, существенное значение для

подобной борьбы имеет внушение вместе с угрозой быть наказанным.

8. Институт условного неприменения наказания основан на принципе уважения досто-

инства подсудимого, недопущения унижения его чести, поскольку «надо сохранить в челове-

ке уважение к себе самому как главный стимул порядочного поведения».

За введение условного неприменения наказания в форме условного осуждения выска-

зался и такой специалист в области отечественной уголовно-правовой науки, как А.А. Пионт-

ковский (старший): «…условное осуждение представляется одним из целесообразных и не-

обходимых орудий борьбы со случайным преступным людом; оно является одной из пригод-

ных мер улучшения современного карательного механизма, одним из необходимых условий

целесообразной постановки всего дела борьбы с преступностью; включение его в современ-

ные карательные системы крайне целесообразно и необходимо» [5, с. 191].

Исследованием института условного осуждения занимался и профессор П.П. Пусторос-

лев. В одной из своих работ он предложил ряд обстоятельств, которые необходимо было учи-

тывать при решении вопроса об условном неприменении наказания в форме условного осуж-

дения. К таковым он относил: небольшую нравственную испорченность виновного, большую

вероятность удержания этого лица от дальнейших преступных деяний путем испытания и без

приведения наказания в исполнение [6, с. 21–24].

В своей статье я привожу многочисленные столь длинные цитаты, поскольку в них вы-

ражена вся гамма тех сомнений, благодаря которым возникали предложения о введении но-

вого института в уголовное законодательство России.

Понять причины и суть разногласий сторонников и противников введения условного

осуждения в практику уголовного правосудия позволяет, на мой взгляд, принадлежность

ученых к той или иной научной школе, и хотя сами авторы не объявляли себя сторонниками

классической или социологической школ уголовного права, характер их сочинений позволяет

причислить их к той или иной из этих школ, имея в виду при этом некоторую условность та-

кого деления на «классиков» и «социологов». Идея применения условного осуждения

нашла своих сторонников среди таких представителей социологической школы уголовного

права, как Ф. Лист, А. Принс, А.А. Пионтковский, С.К. Гогель и других постольку, посколь-

ку они были противниками абсолютизации правовой формы в борьбе с преступностью, дока-

зывая, что многообразие жизненных ситуаций богаче застывшей правовой формы [2, с. 12].

Противниками института условного осуждения оказались большей частью представители

классической школы уголовного права, не допускавшие условности, если речь шла о право-

вой форме, и абсолютизировавшие принцип законности и формальную определенность права.

Таким образом, отказ от абсолютной реализации принципа неотвратимости наказания с

постепенным переходом к принципу неотвратимости уголовной ответственности происходил

в России постепенно и очень умеренно. Поэтому неудивительно настороженное отношение к

предложениям о введении такого нового вида условного неприменения наказания, как услов-

ное осуждение, которое в конце XIX века внедрялось в уголовно-правовую практику ряда

стран Европы. Однако российское общество в начале XX века, как мы уже убедились, тоже

было готово к подобному нововведению. Доказательством этого является соответствующий

№ 3 (45) 2016)

134

проект закона «Об условном осуждении», который подготовил Отдел Особой Комиссии. В

первую Государственную Думу данный законопроект внесен не был, а вторая Дума не успела

заняться им в связи с ее роспуском 21 января 1907 г. Третьей Государственной Думой зако-

нопроект был передан в комиссию по судебным реформам, но обсуждению он подвергся

лишь в октябре-ноябре 1909 г., тогда же и был утвержден.

Основные положения предложенного проекта закона «Об условном осуждении» можно

свести к следующим суждениям. Во-первых, подобный вид уголовного наказания допускал-

ся, если лицо осуждалось к штрафу на сумму не более 500 руб., к аресту или заключению,

тюрьме или крепости на срок не свыше одного года и четырех месяцев. При этом во внима-

ние принимались «свойства личности» и «учиненное преступление», т. е. в нашем понимании

речь шла об учете личности виновного, характера и степени общественной опасности совер-

шенного преступления. Во-вторых, испытательный срок был дифференцирован в зависимо-

сти от назначенного наказания: три года, если виновный осужден к аресту или к денежной

пене (взысканию), и пять лет, если лицо осуждено к заключению в тюрьме или крепости. В-

третьих, основаниями отмены условного осуждения являлись не только вновь совершенное

преступление, но и несвоевременное возмещение причиненного материального ущерба по-

терпевшему, который мог выступить инициатором реального исполнения назначенного нака-

зания. Кроме того, отсрочка (условное осуждение) не допускалась, если ранее она применя-

лась к лицам, осужденным к заключению в тюрьме или крепости, а также к лицам, осужден-

ным к менее строгим наказаниям, но вновь совершившим тождественное или однородное

преступление. Подобное ограничение было установлено и для лиц, совершивших новое пре-

ступление по причине тунеядства или «по привычке к преступной деятельности или вслед-

ствие обращения такой деятельности в промысел». Также существовали ограничения за со-

вершение преступлений против государственной власти.

Надо отметить, что предложенный проект явился своего рода визитной карточкой рус-

ского дореволюционного уголовного права начала XX века, которое было лишено яркой по-

литической окраски, идеологических воззрений, столь характерных для советского уголовно-

го права. Если бы не Первая мировая война, в которую была втянута Россия и, конечно же,

последовавшие за этим революции в феврале и октябре 1917 г., то уголовное законодатель-

ство развивалось нормальным эволюционным путем, без разрушения и ломки «выстрадан-

ных» общественных отношений. Перечисленные события прервали естественное развитие

России, подчиненное общемировым закономерностям развития преступности и методов

борьбы с нею.

Таким образом, в начале XX века в нашей стране имелись все основания и условия для

введения в законодательство и внедрения в судебную практику условной формы уголовных

наказаний. Несмотря на настороженное отношение отдельных представителей научной обще-

ственности того времени, а также на то, что отказ от абсолютной реализации принципа неот-

вратимости наказания с постепенным переходом к принципу неотвратимости уголовной от-

ветственности происходил в нашей стране достаточно умеренно, был разработан и представ-

лен уже упомянутый нами проект закона «Об условном осуждении».

Поиск более эффективных средств борьбы с преступностью проходил уже в новых

условиях. «Если с марта 1916 г. по апрель 1917 г. кражи в Москве увеличились более чем в

пять, а грабежи – в двадцать раз, то после революции «стихия» разбушевалась еще в больших

размерах», – отмечал один из советских криминалистов М.М. Исаев [2, с. 62]. К тому же ре-

волюционная волна почти полностью разрушила имевшуюся в России систему исправитель-

ных учреждений и тюрем. Это хорошо осознавал В.И. Ленин, работая над проектом новой

Программы РКП (б) и предлагая новую систему мер государственного принуждения. Так,

наряду с такими суровыми мерами, как расстрел, тюремное заключение и принудительные

работы тягчайшего вида, он указывал еще и на необходимость сажать преступников под


135

арест, заставить чистить сортиры, помещать в карцер, установить за ними всенародный

надзор [4, с. 204].

Ранее, рассматривая научные позиции «за» и «против» введения института условного

осуждения, я уже отмечал, что против введения института условного осуждения в России вы-

ступили представители так называемого классического направления в науке уголовного пра-

ва, а за его введение – представители социологической школы [2, с. 132]. Если классики тре-

петно относились к правовой форме и юридическим конструкциям как к средству борьбы с

преступностью, видя в преступнике лишь выразителя злой воли, то социологи решающее

значение придавали анализу социальных факторов. Хорошо выразил позицию представите-

лей нового направления в уголовно-правовой науке известный итальянский криминалист Эн-

рико Ферри, который писал: «В то время, когда нас заливают волны все возрастающей пре-

ступности, тщетно перелистываем мы труды классической школы и находим в них лишь аб-

страктные юридические исследования» [7, с. 25].

В заключении следует отметить, что противостояние классического и социологического

направлений в познании преступности было временным явлениям, проходящим подобно дет-

ским болезням, и в XX веке преобладали в основном взвешенные подходы к оценкам тех или

иных уголовно-правовых явлений, а поиск эффективных путей борьбы с преступностью вел-

ся при непременном уважении правовой формы как неотъемлемой черты правового государ-

ства. Библиографические ссылки

1. Гогель С.К. Курс уголовной политики в связи с уголовной социологией. М. : НОРМА-ИНФРА-М,

2009. VI.

2. Иванов П.О., Ильина Л. В. Пути и судьбы отечественной криминологии. М. : Наука, 1991.

3. Исаев М.М. Общая часть уголовного права РСФСР. Л. : Гос. изд., 1925.

4. Ленин В.И. Собрание сочинений. 5-е изд. Т. 35. М. : Политическая литература, 1974.

5. Пионтковский А.А. Об условном осуждении, или системе испытания: уголовно-политическое ис-

следование. Одесса : Типо-лит. Штаба Одес. воен. окр., 1894.

6. Пусторослев П. П. Испытательная отсрочка наказания и присяжные // Право. 1910. № 1. С. 21–24.

7. Ферри Э. Уголовная социология / пер. Л.В. Гольденвейзера, Г.Я. Зак, Н.А. Зак, О.В. Познышева,

В.П. Поливанова с 5-го фран. изд. 1905 г.; под ред. С.В. Познышева. М. : Изд-е В.М. Саблина, 1908.

References

1. Gogel, S.K. Kurs ugolovnoj politiki v svjazi s ugolovnoj sociologiej (Course of criminal policy in criminal

sociology), M. NORMA-INFRA-M, 2009. VI.

2. Ivanov P.A., Ilyin L. V. Puti i sud'by otechestvennoj kriminologii (Ways and destinies of domestic crimi-

nology), Moscow. Nauka, 1991.

3. Isaev M.M. Obshhaja chast' ugolovnogo prava RSFSR (General Part of criminal law of the RSFSR), Len-

ingrad: GOS. ed., 1925.

4. Lenin V.I. Sobranie sochinenij. 5-e izd. T. 35 (Collected works. 5-e Izd. Vol. 35), Moscow. Political literature, 1974.

5. Piontkovsky A. A. Ob uslovnom osuzhdenii, ili sisteme ispytanija: ugolovno-politicheskoe issledovanie (On

probation, or system testing: the Criminal-political study), Odessa. Tipo-lit. Staff of Odes. military. env., 1894.

6. Pastorales p. P. Ispytatel'naja otsrochka nakazanija i prisjazhnye (Suspended sentence and the jury), Pravo.

1910. No. 1, рр. 21–24.

7. Ferri, E. Ugolovnaja sociologija / per. L.V. Gol'denvejzera, G.Ja. Zak, N.A. Zak, O.V. Poznysheva, V.P.

Polivanova s 5-go fran. izd. 1905 g.; pod red. S.V. Poznysheva (Criminal sociology / trans. by L.B. Golden-

weiser, G.J. Zak, G.А. Zak, O.V. Poznyshev, V.P. Polivanov from the 5 French ed. 1905; ed. by S.V. Poz-

nyshev), M. Izd-e V.M. Sablina, 1908.


№ 3 (45) 2016)

136

УДК 343

О ПРОБЛЕМЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ

ЗАЩИТЫ ПОТЕРПЕВШЕГО И СВИДЕТЕЛЯ

В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ

ON THE PROBLEM OF STATE

PROTECTION OF VICTIMS AND

WITNESSES IN CRIMINAL PROCEEDINGS

СЕРДЮК Павел Леонидович SERDYUK Pavel Leonidovich

кандидат юридических наук, преподаватель ка-

федры уголовного процесса ФГКОУ ВО «Уфим-




Candidate of Sciences (Law), Lecturer of the De-

partment of Criminal Procedure of the FSGEI HE

“Ufa Law Institute of the Ministry of Internal Af-

fairs of the Russian Federation”, Ufa, Russia.


Несмотря на то, что Федеральный закон от

28.12.2013 г. «О внесении изменений в отдельные

законодательные акты Российской Федерации в

целях совершенствования прав потерпевших в

уголовном судопроизводстве» вступил в действие

в 2014 г., проблема защиты потерпевшего во вре-

мя предварительного следствия и суда по-

прежнему стоит остро. Перечень мер безопасно-

сти, представленный в законе (ст. 11 УПК РФ), не

является исчерпывающим. В качестве оснований

применения этих мер защиты ст. 186 УПК РФ

указывает лишь на наличие угроз совершением

насилия, вымогательства и других преступных

действий, не определяя критерии оценки степени

опасности, при которой требуется защита и каким

должен быть уровень защиты по ее интенсивно-

сти. По мнению автора, это является недостатком

процессуального закона, что приводит на практи-

ке не только к сложности выбора мер защиты, но

и в обеспечении эффективности этих мер. Защи-

та, на наш взгляд, не должна зависеть от заявле-

ния потерпевшего, так как он может и не знать о

существующем законе, инициатива должна исхо-

дить от государства.

Despite the fact that the Federal law of 28.12.2013

"On introducing amendments to certain legislative

acts of the Russian Federation in order to improve

the rights of victims in criminal proceedings” came

into effect in 2014, the issue of victim protection

during preliminary investigation and trial remains

important. The list of security measures provided in

the law (article 11 of the Criminal Procedure Code)

is not complete. Article 186 of the Criminal Proce-

dure Code indicates as grounds for the application

of these protective measures only the existence of

threats of violence, extortion and other criminal

acts, without defining the criteria for assessing the

degree of danger in which protection is required

and how intense the level of protection should be.

According to the author, this is a shortcoming of

procedural law, which leads in practice, not only to

the difficulty to select protective measures but also

to ensure the effectiveness of these measures. Ac-

cording to the author, protection should not depend

on victim's statement, as he may not know about the

existing law; the initiative must come from the

state.

Ключевые слова: защита потерпевшего, госу-

дарственная защита, лица, подлежащие защите,

меры безопасности, участники судопроизводства,

средства охраны, угрозы совершением насилия,

принцип равенства сторон, принцип справедли-

вости, функции защиты.

Key words: victim protection, state protection, per-

sons subject to protection, security measures, par-

ticipants in proceedings, security facilities, threats

of violence, principle of equality of parties, princi-

ple of fairness, protection functions.

Проблема создания и осуществления мер безопасности лиц, участвующих в судопро-

изводстве достаточно остро стоит в России на протяжении более двадцати лет, т.е. практиче-

ски с момента ухода советского государства и его правовой системы. В борьбе с преступно-

стью государственная защита потребовалась не только свидетелям и потерпевшим при рас-

следовании умышленных преступлений, но и для самих работников правоохранительных ор-

ганов и их близких, а также для других представителей власти в сферах порядка управления и

правосудия. Однако потерпевшие и свидетели в сфере уголовного судопроизводства оказа-

лись особенно мало защищенными.




137

Федеральный закон от 20.08.2004 г. № 119-ФЗ «О государственной защите потерпев-ших и свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» определил лиц, подле-жащих государственной защите и органы, обязанные принимать меры организационного ха-рактера по реализации государственной защиты. Определена группа органов, которые долж-ны осуществлять государственную защиту. В частности, роль органов, принимающих меры организационного плана, заключается в рассмотрении заявлений о защите. К таким органам закон относит судей, начальников органов дознания, следственных отделов и следователей. Реализацию функций защиты осуществляют органы внутренних дел РФ и федеральной служ-бы безопасности, органы по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, таможенные органы РФ и другие государственные органы, которые могут быть под-ключены к этой деятельности.

Перечень мер безопасности, которые могут быть применены в отношении лиц, подле-жащих защите, представлен в п. 3 ст. 11 УПК РФ. Этот перечень не является исчерпываю-щим, поскольку вид и характер применяемых мер защиты в каждом конкретном случае дол-жен определяться особо и не должен быть стандартным. Иные меры безопасности преду-смотрены, в частности, такими процессуальными законами, как: п. 3 ч.. 1 ст. 97, п. 4 ч. 1 ст. 154, ст. 216, ч. 1 ст. 217 УПК РФ и другими.

Основная проблема применения мер безопасности участников уголовного судопроиз-водства заключается не только в определении правильности их выбора для защиты в конкрет-ной обстановке и применительно к конкретным лицам, но часто в недостаточной эффективно-сти применяемых мер. Это отмечают более 30% опрошенных работников правоохранительных органов. Речь идет о недостаточности средств охраны за отсутствием в отдельных подразделе-ниях правоохранительных органов, как говорят опрашиваемые, «сил и средств для осуществ-ления качественной защиты». Невысокий уровень защиты, по мнению практических работни-ков, приводит к тому, что многие граждане, участвующие в уголовном судопроизводстве и нуждающиеся в государственной защите просто не обращаются с заявлениями об организации защиты в соответствующие органы, так как не рассчитывают на эффективность защиты.

1

В официальной литературе мы встречаем данные о том, что не обращаются в право-охранительные органы за защитой пострадавшие от разного рода преступлений в 60% случа-ев.

2 Выборочный опрос потерпевших по уголовным делам показал, что причина не обраще-

ния за организацией защиты неуверенность в ее качественности и надежности, либо в неже-лании загружать правоохранительные органы, «которые и без того перегружены».

Другая проблема организации защиты участников судопроизводства в том, что закон не определяет критерии оценки степени опасности, при которой требуется защита и каким должен быть уровень защиты по ее интенсивности. Это оценочное понятие, которое должно определяться в каждом конкретном случае, учитывая характер преступления и его квалифи-кацию, возможные отношения виновного и потерпевшего, мнение самого потерпевшего о необходимости защиты его и его близких, а также другие обстоятельства дела.

Н.Е. Шинкевич справедливо отмечает отсутствие в законе указания на превентивность мер безопасности. Сегодня применение этих мер возможно лишь при наличии явной угрозы причинения вреда участнику уголовного судопроизводства (потерпевшему или свидетелю) в связи с уголовным делом, что может явиться запоздалой реакцией государственных органов по предупреждению этого вреда [1, с. 38; 2]. С этим мнением следует согласиться по той при-чине, что, как показывает практика, во многих случаях причинение физического, имуще-ственного и иного вреда потерпевшим и свидетелям осуществляется виновными лицами или их представителями без предварительной угрозы.

Ст. 16 Федерального закона от 20.08.2004 г. в качестве оснований применения защиты указывает наличие угрозы убийством, применением насилия, уничтожением или поврежде-нием имущества. Далее закон дополняет: «угроза иного опасного противоправного деяния» (ст. 18). Однако в Уголовно-процессуальном кодексе, являющемся постоянно применяемым законом, это содержание возможных угроз не находит точного повторения. Речь идет лишь о наличии угроз совершением насилия, вымогательства и других преступных действий (ч. 2 ст.

№ 3 (45) 2016)

138

186 УПК). На этот недостаток процессуального закона указывалось многими авторами [3, с. 18; 4, с. 84]. На наш взгляд, во избежание разногласий в толковании этого закона на практике, законодатель должен был разъяснить содержание «других преступных действий» в объеме ст. 16 указанного закона.

Вопрос о правах потерпевшего в уголовном судопроизводстве дискутировался в юри-дической литературе на протяжении многих лет. Например, профессор И.Э. Звечаровский писал: «Эффективность уголовно-правового регулирования в целом и охраны личности в том числе, как известно, в немалой степени зависит от состояния уголовно-процессуального за-конодательства и его функциональной согласованности с уголовным законодательством. Не претендуя на исчерпывающее освещение данной проблемы, во многом актуализировавшейся с принятием нового УПК РФ, обратим внимание, в частности, на необходимость «баланса» процессуальных возможностей и гарантий потерпевшего от преступления с лицом, совер-шившим преступление»[5, с. 30].

В последующие годы в юридической литературе вновь неоднократно повторяется упрек законодателю в том, что и уголовный, и уголовно-процессуальный законы ставят по-терпевшего в неравное положение с другими участниками уголовного судопроизводства. В уголовном законе не обеспечивается в отношении потерпевшего принцип социальной спра-ведливости, процессуальный закон регулирует в основном права и законные интересы подо-зреваемого, обвиняемого, подсудимого и мало внимания уделяет правам потерпевшего. «По значительным процессуальным позициям потерпевший поставлен в неравное положение с подозреваемым (обвиняемым, подсудимым), что дает основание говорить о неполной реали-зации и несостоятельности принципа равенства сторон в уголовном судопроизводстве и принципа состязательности», – пишет Е.М. Николаев [6, 74].

Федеральный закон от 28.12.2013 г. «О внесении изменений в отдельные законодатель-ные акты Российской Федерации в целях совершенствования прав потерпевших в уголовном судопроизводстве», вступивший в силу в начале 2014 г. наконец обратил внимание на потер-певшего. Потерпевший был наделен правами, которые соотнесены с правами подозреваемого и обвиняемого. Главное, наряду с расширением других прав, предусмотрена возможность суда применять меры защиты в отношении потерпевшего. Казалось бы, сам законодатель повернул-ся лицом к потерпевшему. Однако прошло два года, а положение потерпевшего в практике уголовного судопроизводства осталось прежним, в том числе, как видим, и в плане его защиты во время следствия и суда от преступных посягательств со стороны виновного лица.

Реально осуществляется лишь возмещение имущественного вреда потерпевшему при конфискации имущества у виновного, полученного преступным путем. Но и эта защита по-терпевшего работает далеко не всегда, так как преступники научились прятать имущество добытое преступным путем. Помогает им в этом и ч. 3 ст. 104 УК РФ, где законодатель опре-делил, что конфискации подлежит имущество, переданное преступником другому лицу, лишь в том случае, «если лицо, принявшее имущество, знало или должно было знать, что оно по-лучено в результате преступных действий».

Таким образом, вновь определены льготы преступнику в ущерб потерпевшему лицу от совершенного преступления. Свое имущество он может просто не получить, если кто-то при-обрел его у виновного лица, не догадываясь о его происхождении либо просто скрывая свою осведомленность об этом.

В заключение надо отметить, что сегодня имеются достаточные законодательные основа-ния по организации защиты потерпевшего и свидетеля в уголовном процессе по каждому уго-ловному делу. Нужно лишь обеспечить более четкое исполнение соответствующего закона на практике. Правоохранительным органам необходимо осуществлять организацию защиты, не дожидаясь реальных угроз со стороны преступников, особенно по делам о тяжких и особо тяж-ких преступлениях. Кроме того, эта защита не должна зависеть от заявления потерпевшего или свидетеля с просьбой о защите, так как последние могут и не знать о существующем законе. Суть в том, что в данном случае, на наш взгляд, инициатива должна исходить от государства, которое взяло на себя обязанность защищать граждан от преступных посягательств.


139

Примечания

1 Опрос проводился среди работников правоохранительных органов во время занятий на факультете

заочного обучения в институте МВД России в 2016 году (опрошено 68 чел.). 2 Доклад уполномоченного по правам человека в РФ от 27.05.2008 г. «Проблемы защиты прав потер-

певших от преступлений» // Российская газета. 2008. 4 июня.


1. Шинкеич Н.Е. О праве потерпевшего на доступ к правосудию. // Администратор суда. 2009. № 1. С. 38–41. 2. Новикова М.В. Институт безопасности в уголовном судопроизводстве и пути его совершенствова-ния // Российский судья. 2007. № 7. 3. Бородкина Т.Н. Проблемы и перспективы развития института государственной защиты потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства // Мировой судья. 2010. № 4. С. 18–22. 4. Матвиенко И.В. Классификация субъектов государственной защиты и обеспечения безопасности участников уголовного судопроизводства и их полномочия // Актуальные проблемы государства и общества в области обеспечения прав и свобод человека и гражданина : материалы Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 64-й годовщине со дня принятия Всеобщей декла-рации прав человека. Уфа : УЮИ МВД России, 2012. С. 84–87. 5. Звечаровский И.Э. Оптимизация уголовно-правовой охраны личности в аспекте общих начал со-временного уголовного законодательства России // Уголовно-правовая охрана личности и ее оптими-зация : сборник научных статей. Саратов, 2003. С. 30–34. 6. Николаев Е. М. Потерпевший как объект государственной защиты в уголовном процессе // Акту-альные проблемы государства и общества в области обеспечения прав и свобод человека и граждани-на : материалы Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 64-й годовщине со дня принятия Всеобщей декларации прав человека. Уфа : УЮИ МВД России, 2012. С. 74–78.

References

1. Shinkeich N.E. O prave poterpevshego na dostup k pravosudiyu. (On the right of victim's access to jus-tice), Administrator suda. 2009. No. 1, pp. 38–41. 2. Novikova M.V. Institut bezopasnosti v ugolovnom sudoproizvodstve i puti ego sovershenstvovaniya (Se-curity Institute in criminal proceedings and ways of its improvement), Rossiiskii sud'ya. 2007. No. 7. 3. Borodkina T.N. Problemy i perspektivy razvitiya instituta gosudarstvennoi zashchity poterpevshikh, svi-detelei i inykh uchastnikov ugolovnogo sudoproizvodstva (Problems and prospects of development of the State Institute for protection of victims, witnesses and other participants in criminal proceedings), Mirovoi sud'ya. 2010. No. 4, pp. 18–22. 4. Matvienko I.V. Klassifikatsiya sub"ektov gosudarstvennoi zashchity i obespecheniya bezopasnosti uchast-nikov ugolovnogo sudoproizvodstva i ikh polnomochiya (Classification of state protection and security of participants in criminal proceedings and their powers), Aktual'nye problemy gosudarstva i obshchestva v ob-lasti obespecheniya prav i svobod cheloveka i grazhdanina : materialy Vserossiiskoi nauchno-prakticheskoi konferentsii, posvyashchennoi 64-i godovshchine so dnya prinyatiya Vseobshchei deklaratsii prav cheloveka. Ufa: UYuI MVD Rossii, 2012, pp. 84–87. 5. Zvecharovskii I.E. Optimizatsiya ugolovno-pravovoi okhrany lichnosti v aspekte obshchikh nachal sov-remennogo ugolovnogo zakonodatel'stva Rossii (Optimization of criminal and legal protection of the individ-ual in modern aspect of general principles of criminal legislation of Russia), Ugolovno-pravovaya okhrana lichnosti i ee optimizatsiya: sbornik nauchnykh statei. Saratov, 2003, pp. 30–34. 6. Nikolaev E. M. Poterpevshii kak ob"ekt gosudarstvennoi zashchity v ugolovnom protsesse (The victim as the object of state protection in criminal proceedings), Aktual'nye problemy gosudarstva i obshchestva v ob-lasti obespecheniya prav i svobod cheloveka i grazhdanina: materialy Vserossiiskoi nauchno-prakticheskoi konferentsii, posvyashchennoi 64-i godovshchine so dnya prinyatiya Vseobshchei deklaratsii prav cheloveka. Ufa: UYuI MVD Rossii, 2012, pp. 74–78. Дата поступления: 15.06.2016 Received: 15.06.2016

№ 3 (45) 2016)

140

УДК 343.36

ХАРАКТЕРИСТИКА ПРАВОСУДИЯ

И ЕГО ЗНАЧЕНИЕ КАК ОБЪЕКТА

В ПРЕСТУПЛЕНИЯХ,

ПРЕДУСМОТРЕННЫХ ГЛ. 31 УК РФ

CHARACTERISTICS OF JUSTICE AND ITS

IMPORTANCE AS AN OBJECT IN THE

OFFENSES UNDER SEC. 31 OF THE

CRIMINAL CODE OF THE RUSSIAN

FEDERATION

СУЛЕЙМАНОВА Инна Евгеньевна SULEYMANOVA Inna Evgenievna


федры уголовного права и криминологии ФГКОУ

ВО «Уфимский юридический институт Мини-

стерства внутренних дел Российской Федера-

ции», г. Уфа, Россия.



partment of Criminal Law and Criminology of the

FSGEI HE “Ufa Law Institute of the MIA of Rus-

sia”, Ufa, Russia.


ГОЛУБЕВА Элина Радиковна GOLUBEVA Elina Radikovna


федры уголовного права и криминологии Уфим-

ского юридического института МВД России,

г. Уфа, Республика Башкортостан, Россия.



partment of Criminal Law and Criminology of the

Ufa Law Institute of the MIA of Russia, Ufa, Repub-

lic of Bashkortostan, Russia.


По данным Судебного департамента Верховного

Суда Российской Федерации о состоянии судимости

в России с 2010 по 2015 гг. отмечается рост количе-

ства осужденных по преступлениям против правосу-

дия. Ввиду представленных в статье статистических

показателей, возникает необходимость комплексного

исследования указанных преступлений. Особое вни-

мание в статье уделено определению понятия «пра-

восудие». Вследствие отсутствия данного термина в

нормативно-правовых актах и единого понимания в

теории уголовного права, автор полагает, что право-

судие представляет собой форму государственной

деятельности, осуществляемую по рассмотрению

подведомственных суду дел посредством конститу-

ционного, гражданского, арбитражного, администра-

тивного и уголовного судопроизводства, в рамках

строго определенной государством правовой проце-

дуры, в целях восстановления охраняемых законом

прав и свобод граждан или организаций либо закон-

ных интересов общества и государства. Также в ста-

тье проанализированы диаметрально противополож-

ные позиции отечественных ученых относительно

объекта преступлений против правосудия. Отмечено,

что дискуссий по поводу определения родового объ-

екта преступлений против правосудия не возникает –

им является нормальная деятельность органов госу-

дарственной власти, однако, видовой объект данных

преступлений различными специалистами определя-

ется по-разному. Автор полагает, что видовой объект

следует определять исходя из реализации целей и за-

дач по обеспечению правосудия.

According to the Judicial Department of the Su-

preme Court of the Russian Federation, the state of

criminal records in Russia from 2010 to 2015

showed increase in the number of convicts for

crimes against justice. In view of the statistics given

in the article, it is necessary to examine comprehen-

sively these crimes. Particular attention is paid to

the definition of the concept of "justice". Due to the

absence of this term in legal acts and common un-

derstanding in the theory of criminal law, the author

believes that justice is a form of state activity that

carries out the review of cases within the jurisdic-

tion of the court through constitutional, civil, arbi-

tration, administrative and criminal proceedings. It

is accomplished in the framework of state well-

defined legal procedure, in order to restore legal

rights and freedoms of citizens or organizations, or

legitimate interests of the society and the state. The

author also analyzes diametrically opposite views

of Russian scientists on the object of crimes against

justice. It is noted that there are no discussions on

the definition of the generic object of crimes against

justice, as it is a normal activity of state authorities;

however, the specific object of these crimes is de-

termined in different ways by different specialists.

The author believes that the specific object is to be

determined on the basis of the goals and objectives

in order to ensure justice.




141

Ключевые слова: объект, общественные отно-

шения, преступление, правосудие, суд, судебная

власть, представители власти.

Key words: object, public relations, crime, justice,

court, judiciary, authorities.

Проблемы, возникающие при осуществлении уголовно-правовой защиты представите-

лей власти в сфере правосудия, в последние годы актуализируются ростом преступности в

отношении них. По данным Судебного департамента Верховного Суда Российской Федера-

ции о состоянии судимости в России с 2010 по 2015 гг. за преступления против правосудия

осуждено 43770 человек (табл. 1) [1]. Исходя из представленных показателей видно, что в пе-

риод с 2012 по 2015 гг. количество осужденных за данные преступления увеличилось, что

вызывает особую тревогу и требует их дальнейшего комплексного исследования.

Таблица 1

Общее количество осужденных по преступлениям против правосудия

в Российской Федерации за 2010–2015 гг.

Год Количество осужденных

пост. ст. 294–316 УК РФ

Количество осужденных

за насильственные преступления

в сфере правосудия (ст.ст. 295–298.1 УК РФ)

2010 7627 303

2011 6539 226

2012 6270 166

2013 7204 233

2014 7651 232

2015 8479 212

Официальная дефиниция правосудия в нормативно-правовых актах не содержится, а

законодательная регламентация данного понятия характеризуется различными терминами:

«судебная власть», «правосудие», «судопроизводство». Для уяснения термина «правосудие»

обратимся к толковому словарю русского языка С.И. Ожегова, в котором указано, что право-

судие – это «деятельность правовых, судебных органов» [2, с. 468].

В юридической литературе понятие «правосудие» употребляется в узком и широком

значениях. По мнению А.И. Чучаева: «В самом общем виде правосудие означает одну из

форм государственной деятельности, имеющей своим содержанием применение права, т.е.

правоприменительную или юрисдикционную деятельность. Таким образом, правосудие в уз-

ком, или собственном, смысле слова можно определить как осуществляемую с участием сто-

рон и участников процесса в регламентированной законом форме деятельность суда по рас-

смотрению и разрешению гражданских и уголовных дел, дел об административных правона-

рушениях» [3, с. 3].

Под правосудием в широком смысле слова И.С. Власов и И.М. Тяжкова понимают не

только специфическую деятельность суда, но и деятельность органов, способствующих ему в

этом (прокуратуры, предварительного расследования, органов и учреждений, исполняющих

вступившие в законную силу приговоры и решения) [4, с. 12].

На наш взгляд, понимание правосудия в широком смысле является неверным, по-

скольку деятельность органов прокуратуры, предварительного расследования, органов и

учреждений, исполняющих вступившие в законную силу приговоры и решения суда направ-

лена на создание условий для отправления правосудия судом. При этом, посягательства на

указанную деятельность правоохранительных органов, безусловно, причиняют вред правосу-

дию. Именно поэтому уголовно-правовые нормы, призванные охранять деятельность данных

органов, включены законодателем в главу 31 «Преступления против правосудия» Уголовного

кодекса Российской Федерации.

№ 3 (45) 2016)

142

Некоторые авторы характеризуют правосудие, ориентируясь на тот или иной вид дея-

тельности суда. Например, И.Л. Петрухин, Г.П. Батуров и Т.Г. Морщакова определяют пра-

восудие как правоприменительную деятельность суда, представляющую собой одну из форм

социального контроля [5, с. 18].

Обращает на себя внимание позиция Л.В. Иногамовой-Хегай, которая пишет: «Вопрос

отнесения деятельности Конституционного Суда Российской Федерации и конституционных

(уставных) судов субъектов Российской Федерации к осуществлению правосудия является

дискуссионным. Специалисты конституционного и уголовно-процессуального права выска-

зывают противоположные точки зрения. Конституционное правосудие имеет иное значение,

чем правосудие, осуществляемое судами в процессе рассмотрения судами уголовных и граж-

данских дел. Авторы полагают, что конституционные суды не осуществляют правосудие, а

являются органами конституционного контроля» [6, с. 13].

Не соглашаясь с точкой зрения данного автора, полагаем, что Конституционный Суд

Российской Федерации осуществляет одну из форм правосудия. На наш взгляд, нецелесооб-

разно выделять в качестве отдельного вида правосудия – конституционное правосудие.

Проанализировав позиции указанных выше авторов, полагаем, что большинство из

них понимают правосудие как деятельность суда по реализации судебной власти, однако, по-

разному определяют виды данной деятельности. На наш взгляд, правосудие представляет

собой форму государственной деятельности, осуществляемую по рассмотрению подведом-

ственных суду дел посредством конституционного, гражданского, арбитражного, админи-

стративного и уголовного судопроизводства, в рамках строго определенной государством

правовой процедуры, в целях восстановления охраняемых законом прав и свобод граждан или

организаций либо законных интересов общества и государства (курсив – СИ).

Полагаем, что в связи с отсутствием единого понимания правосудия и существующи-

ми противоречивыми точками зрения специалистов различных отраслей права по данному

вопросу, созрела необходимость внесения дополнений в Федеральный конституционный за-

кон Российской Федерации от 31 декабря 1996 г. № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской

Федерации».

Уголовно-правовая защита представителей власти от преступных посягательств в сфе-

ре правосудия предусмотрена главой 31 УК РФ. Общественная опасность и социально-

правовая обусловленность уголовно-правовых запретов, содержащихся в данной главе, опре-

деляется значимостью объекта.

Вопрос об определении родового объекта преступлений против правосудия в теории

уголовного права дискуссий не вызывает. Родовым объектом исследуемых преступлений яв-

ляются общественные отношения в сфере нормального функционирования органов государ-

ственной власти.

Вместе с тем, Ю.М. Демин, нарушая четырехступенчатую классификацию объекта,

пишет только о родовом и непосредственном объектах: «Родовым объектом преступления

данной категории является совокупность общественных отношений, обеспечивающих строго

регламентированную законодательством нормальную деятельность суда и иных органов,

способствующих решению стоящих перед ними задач и целей правосудия. Останавливаясь на

непосредственном объекте этих преступлений, необходимо отметить, что в каждом конкрет-

ном случае подвергаются противоправному воздействию отдельные составляющие системы

правосудия» [7, с. 4]. На наш взгляд, позиция Ю.М. Демина является неверной. Это связано с

тем, что описывая родовой объект исследуемых преступлений, автор указывает на нарушение

нормальной деятельности не всех органов государственной власти, а лишь суда и органов,

способствующих осуществлению правосудия. По сути, автор рассматривает видовой объект

исследуемых преступлений, а определяет его как родовой, при этом понятие видового объек-

та автором не упомянуто.


143

Серьезные дискуссии среди отечественных ученых возникают по поводу определения

видового объекта исследуемой группы преступлений.

Например, А.И. Чучаев, пишет: «Видовой объект преступлений, входящих в рассмот-

ренную группу, – это совокупность общественных отношений, обеспечивающих нормаль-

ную, строго регламентированную законодательством деятельность суда по отправлению пра-

восудия, а также по осуществлению урегулированной правом деятельности правоохрани-

тельных органов (прокуратуры, органов дознания и следствия, органов и учреждений, испол-

няющих судебные решения), оказывающих суду содействие по реализации задач и целей

правосудия. Иными словами, преступления, указанные в главе 31 УК, в целом посягают на

интересы правосудия» [8, с. 358]

Опровергая указанную позицию, В.К. Глистин пишет: «Непосредственно посягнуть на

«интерес», как и на право, или «правовое благо», невозможно. Механизм причинения вреда

всегда связан с воздействием преступника на какие-либо элементы общественного отноше-

ния: на его субъект, на его деятельность или предмет отношения. Интерес же нарушается

лишь через посредство разрушения охраняемого отношения либо через создание противоре-

чащего интересам общества отношения… Интересам наносится ущерб только тогда и по-

скольку, когда изменяется и терпит ущерб субстанциональная их основа – конкретные, охра-

няемые нормой общественные отношения» [9, с. 82]. Мы согласны с точкой зрения данного

автора, поскольку полагаем, что объектом преступления всегда выступают только обще-

ственные отношения. На наш взгляд, понятия «общественные отношения» и «интерес» не-

идентичные и отождествлять их неприемлемо.

Понятие видового объекта исследуемых преступлений с позиции систематизации об-

щественных отношений предлагает С.А. Денисов: «Основу видового объекта преступлений

против правосудия составляют разнородные интегрированные государственно-правовые,

гражданско-правовые, гражданско-процессуальные, уголовно-правовые, уголовно-процессу-

альные, уголовно-исполнительные правоотношения, воплощенные в деятельности субъектов,

осуществляющих расследование преступлений, рассмотрение и разрешение конституцион-

ных, гражданских и уголовных дел и исполнение наказания» [10, с. 8].

Иная позиция по поводу определения объекта преступлений против правосудия пред-

ставлена Л.В. Лобановой: «Межгрупповым объектом посягательств, наказание за которые

предусмотрено в статьях лавы 31 УК РФ, служат общественные отношения, призванные

обеспечить предпосылки, осуществление в рамках закона, а также реализацию результатов

охранительной, познавательно-правоприменительной деятельности суда и содействующих

ему органов и лиц» [11, с. 13].

Автор рассмотрела видовой объект исследуемых преступлений с позиции обществен-

ных отношений в сфере нормальной деятельности суда и органов, содействующих обеспече-

нию данной деятельности, однако, на наш взгляд, важно было бы указать на цели и задачи

данных органов. В связи с чем, представляется возможным сформулировать следующее

определение видового объекта.

Видовым объектом преступлений против правосудия, является нормальная деятель-

ность суда и органов, содействующих обеспечению правосудия по реализации поставленных

перед ними целей и задач (курсив – СИ).

Подводя итог проведенной дискуссии, отметим особую значимость понятия правосу-

дия при характеристике объекта преступлений, предусмотренных главой 31 УК РФ. Исследу-

емые преступления связаны со спецификой деятельности органов правосудия, поэтому иные

преступные посягательства, направленные против нормальной деятельности этих органов, но

не связанные со спецификой правосудия, относятся к преступлениям против интересов госу-

дарственной службы или порядка управления.

№ 3 (45) 2016)

144


1. Сводные статистические сведения Судебного департамента Верховного Суда Российской Федера-

ции о состоянии судимости в России за 2010–2015 гг. (Форма - 10-а).

2. Толковый словарь русского языка: Ок. 100 000 слов, терминов и фразеологических выражений /

С.И. Ожегов; под. ред. проф. Л.И. Скворцова. М. : ООО «Издательство «Мир и Образование», 2013.

3. Чучаев А.И. Преступления против правосудия. Научно-практический комментарий. Ульяновск: Из-

дательство «Дом печати», 1997.

4. Власов И.С., Тяжкова И.М. Ответственность за преступления против правосудия. М., 1968.

5. Петрухин И.Л., Батуров Г.П., Морщакова Т.Г. Теоретические основы эффективности правосудия.

М., 1979.

6. Иногамова-Хегай Л.В. Уголовная ответственность за преступления против правосудия. М., 2003.

7. Демин Ю.М. Преступления против правосудия: Лекция. М. : ЦИиНМОКП МВД России, 2000.

8. Российское уголовное право. Особенная часть / под ред. проф. А.И. Чучаева. М.: КОНТРАКТ:

ИНФРА, 2014.

9. Глистин В.К. Проблема уголовно-правовой охраны общественных отношений (объект и квалифи-

кация преступлений). Л., 1979.

10. Денисов С.А. Актуальные проблемы уголовной ответственности за преступления против правосу-

дия : автореф. дис. … д-ра юрид. наук. СПб., 2002.

11. Лобанова Л.В. Преступления против правосудия: проблемы классификации посягательств, регла-

ментации и дифференциации ответственности : автореф. дис. … д-ра юрид. наук. Казань, 2000.

References

1. Svodnyie statisticheskie svedeniya Sudebnogo departamenta Verhovnogo Suda Ros-siyskoy Federatsii o

sostoyanii sudimosti v Rossii za 2010–2015 gg. (Forma - 10-a). (Summary statistics of the Judicial Depart-

ment of the Supreme Court of the Russian Federation on the status of a criminal record in Russia in 2010-

2015. (Form - 10-a)).

2. Tolkovyiy slovar russkogo yazyika: Ok. 100 000 slov, terminov i frazeologicheskih vyirazheniy / S.I.

Ozhegov; pod.red. prof. L.I. Skvortsova (The Explanatory Dictionary of the Russian language: About100,000

words, terms and idiomatic expressions. S.I. Ozhegov; under ed. prof. L.I.Skvortsova). M.: OOO «Izdatelstvo

«Mir i Obrazovanie», 2013.

3. Chuchaev A.I. Prestupleniya protiv pravosudiya. Nauchno-prakticheskiy kommentariy (Crimes against jus-

tice. Scientific-practical commentary). Ulyanovsk: Izdatelstvo «Dom pechati», 1997.

4. Vlasov I.S., Tyazhkova I.M. Otvetstvennost za prestupleniya protiv pravosudiya (Responsibility for

crimes against justice). M., 1968.

5. Petruhin I.L., Baturov G.P., Morschakova T.G. Teoreticheskie osnovyi effektivnosti pravosudiya (Theoret-

ical basis of the effectiveness of justice). M., 1979.

6. Inogamova-Khegai L.V. Ugolovnaya otvetstvennost za prestupleniya protiv pravosudiya (Criminal liability

for crimes against justice). M., 2003.

7. Demin Y.M. Prestupleniya protiv pravosudiya: Lektsiya (Crimes against justice: Lecture). M.: TsI-

iNMOKP MVD Rossii, 2000.

8. Rossiyskoe ugolovnoe pravo. Osobennaya chast / pod red. prof. A.I. Chuchaeva (Russian criminal law.

The special part / ed. prof. A.I. Chuchaev). M.: KONTRAKT: INFRA, 2014.

9. GlistinV.K. Problema ugolovno-pravovoy ohranyi obschestvennyih otnosheniy (ob'ekt i kvalifikatsiya

prestupleniy). (The problem of criminal law protection of public relations (the object and the classification of

crimes)). L., 1979.

10. Denisov S.A. Aktualnyie problemyi ugolovnoy otvetstvennosti za prestupleniya protiv pravosudiya (Ac-

tual problems of the criminal liability for crimes against justice): avtoref. dis. … d-ra yurid. nauk. SPb., 2002.

11. Lobanovа L.V. Prestupleniya protiv pravosudiya: problemyi klassifikatsii posyagatelstv, reglamentatsii i

differentsiatsii otvetstvennosti (Crimes against justice: problems of classification of infringements, regulation

and differentiation of responsibility): avtoref. dis. … d-rayurid. nauk. Kazan, 2000.



145

УДК 351.74

ВОЗМОЖНОСТЬ ПРИВЛЕЧЕНИЯ

СОТРУДНИКА-ЖЕНЩИНЫ

К ОБЕСПЕЧЕНИЮ МЕРЫ БЕЗОПАСНОСТИ

«ЛИЧНАЯ ОХРАНА». ИСПОЛЬЗОВАНИЕ

СИЛЬНЫХ И СЛАБЫХ СТОРОН

POSSIBILITY OF INVOLVING THE

FEMALE EMPLOYEE TO PROVIDE

SECURITY MEASURES «BODYGUARD».

USE OF STRONG AND WEAK POINTS

КЛЫЗБАЕВА Вероника Абдулловна KLYZBAYEVA Veronika Abdullovna преподаватель кафедры огневой и тактико-

специальной подготовки ФГКОУ ВО «Уфим-




Lecturer of the Department of Fire and Special Tac-

tical Training of the FSGEI HE “Ufa Law Institute of

the Ministry of Internal Affairs of Russia”, Ufa,


Личная охрана как мера безопасности представ-

ляет собой комплекс мероприятий, осуществля-

емых подразделениями по обеспечению без-

опасности лиц, подлежащих государственной

защите, в целях непосредственной защиты жиз-

ни, здоровья и (или) имущества защищаемых

лиц, обеспечения установленного порядка судо-

производства и неотвратимости наказания,

нейтрализации противоправного воздействия на

защищаемых лиц со стороны угрозоносителей.

В подразделениях государственной защиты

проходят службу сотрудники-женщины, также

привлекаемые к осуществлению мер безопасно-

сти. В статье рассматривается специфика их ра-

боты, преимущества и недостатки.

Bodyguard as a security measure represents a set of

actions that are carried out by units of implementing

security measures to the persons who are subject to

state defense. It is done in order to protect life, health

and (or) property of the protected persons, provide

established order of legal proceedings and inevitabil-

ity of punishment, neutralize illegal influence on the

protected persons from threatening people. Female

employees serve in state security units and they are

involved to implement security measures. Specifics

of their work, advantages and shortcomings are con-

sidered in the article.

Ключевые слова: сотрудник, женщина, личная

охрана, государственная защита.

Key words: employee, woman, bodyguard, state pro-

tection.

Ежегодно в ходе расследования уголовных дел согласно статистическим данным более

10 млн. человек выступают в качестве потерпевших и свидетелей. К участникам уголовного

судопроизводства часто применяются приемы и методы физического и психологического

воздействия в целях изменения ими своих показаний либо отказа от них. Результатом этого

становятся случаи отказа и уклонения потерпевших и свидетелей от участия в уголовном су-

допроизводстве.

Проблема обеспечения безопасности должностных лиц приобретает все большую ак-

туальность в условиях роста тяжких и особо тяжких преступлений, совершаемых именно в

связи с их служебной деятельностью. В отношении них подозреваемые, обвиняемые, подсу-

димые и иные заинтересованные лица совершают новые преступления в целях освобождения

от уголовной ответственности.

Подразделения органов внутренних дел Российской Федерации, осуществляющие гос-

ударственную защиту, при применении меры безопасности «личная охрана» в отношении су-

дей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов в своей деятельности

руководствуются федеральными законами, в частности, Законом Российской Федерации от

26 июня 1992 г. № 3132-1 «О статусе судей в Российской Федерации», Федеральным законом

от 20 апреля 1995 г. № 45-ФЗ «О государственной защите судей, должностных лиц право-

охранительных и контролирующих органов», Федеральным законом от 12 августа 1995 г. №


№ 3 (45) 2016)

146

144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», Федеральным законом от 7 февраля 2011

г. № 3-ФЗ «О полиции», актами Президента Российской Федерации и Правительства Россий-

ской Федерации, нормативными правовыми актами МВД России.

Так, в соответствии с пунктом 2 статьи 9 Закона о статусе судей судья, члены его семьи

и их имущество находятся под особой защитой государства. Органы внутренних дел обязаны

принять необходимые меры по обеспечению безопасности судьи, членов его семьи, сохранно-

сти принадлежащего им имущества, если от судьи поступит соответствующее заявление.

Вопросы обеспечения государственной защиты судей более детально регламентирова-

ны Федеральным законом № 45-ФЗ, в пункте 1 части 1 статьи 2 которого установлено, что

государственной защите подлежат судьи всех судов общей юрисдикции и арбитражных су-

дов, арбитражные заседатели и присяжные заседатели.

Согласно части 1 статьи 5 Федеральным законом № 45-ФЗ для обеспечения защиты

жизни и здоровья защищаемых лиц (далее – ЗЛ) и сохранности их имущества органами,

обеспечивающими безопасность, с учетом конкретных обстоятельств может применяться та-

кая мера безопасности, как личная охрана.

Анализ ситуации в сфере государственной защиты должностных лиц и участников

уголовного судопроизводства в Российской Федерации свидетельствует об устойчивой тен-

денции увеличения численности защищаемых лиц.

Подразделения органов внутренних дел Российской Федерации, осуществляющие гос-

ударственную защиту, при применении меры безопасности «личная охрана» в отношении по-

терпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства в своей деятельно-

сти руководствуются Конституцией Российской Федерации, принципами и нормами между-

народного права, международными договорами Российской Федерации, федеральными кон-

ституционными законами, федеральными законами, в частности, Федеральным законом от 20

августа 2004 г. № 119-ФЗ «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных

участников уголовного судопроизводства» [1], Федеральным законом от 12 августа 1995 г. №

144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» [2], актами Президента Российской Феде-

рации и Правительства Российской Федерации, нормативными правовыми актами Министер-

ства внутренних дел Российской Федерации.

В настоящее время меры государственной защиты применяются в отношении свидете-

лей, потерпевших и иных участников уголовного судопроизводства, а также их близких род-

ственников (далее – защищаемые лица) в рамках реализации Федерального закона № 119-ФЗ.

Федеральный закон № 119-ФЗ устанавливает систему мер государственной защиты,

основания и порядок их применения, определяет органы, на которые возложены обязанности

по обеспечению мер безопасности и социальной поддержки.

Ст. 7 Федерального закона № 119-ФЗ определяет общий порядок применения такой

меры обеспечения безопасности, как осуществление личной охраны, охраны жилища и иму-

щества ЗЛ. В отношении конкретных правил обеспечения личной охраны, охраны жилища и

имущества Федеральный закон № 119-ФЗ содержит отсылку к подзаконным актам Прави-

тельства Российской Федерации.

В подзаконных актах определены юридические, организационные, материально-

технические и финансовые механизмы обеспечения и осуществления меры безопасности

«личная охрана» в отношении потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судо-

производства.

Личная охрана как мера безопасности представляет собой комплекс мероприятий,

осуществляемых подразделениями по обеспечению безопасности лиц, подлежащих государ-

ственной защите, в целях непосредственной защиты жизни, здоровья и (или) имущества за-

щищаемых лиц, обеспечения установленного порядка судопроизводства и неотвратимости

наказания, нейтрализации противоправного воздействия на защищаемых лиц со стороны

угрозоносителей.

consultantplus://offline/ref=4A21ADF8985FC6599B3441FD14FB5DFFDB4F150A058C7BCC1BD1F54CCEM2g7L





147

В подразделениях государственной защиты проходят службу сотрудники-женщины,

также привлекаемые к осуществлению мер безопасности. Рассмотрим специфику их работы,

преимущества и недостатки [3].

В силу сложившихся стереотипов считается, что женщина является слабым полом, бо-

лее эмоциональна и менее стрессоустойчива в отличие от мужчины.

Исследования, проведенные в разных странах, подтверждают, что между мужчинами и

женщинами-полицейскими отсутствуют ярко выраженные различия в области функциониро-

вания и продуктивности при несении службы, а также в оценке сложившейся ситуации. В не-

которых областях женщины преуспевают даже больше мужчин. Кроме того, женщины-

полицейские более ответственно относятся к профессиональным обязанностям и менее

склонны нарушать служебную дисциплину. Многие люди полагают, что недостаточная фи-

зическая сила может стать препятствием, которое помешает женщинам хорошо нести служ-

бу. Многие люди считают, что сотрудник-женщина должна быть физически сильной, своим

видом и действиями производить грозное впечатление на окружающих.

Практика показывает, что женщинам поручались весьма ответственные роли, с кото-

рыми они успешно справлялись. Женщины хорошо обучаемы, а способность внимательно

слушать, врожденная интуиция, урегулирование конфликтов с помощью переговоров – каче-

ства, которые отличают женщин и высоко ценятся в профессиональной деятельности.

Сотрудник, проходивший службу в подразделениях государственной защиты, и со-

вершенно не имеет значения мужчина это или женщина должен быть умным, не броским

внешне человеком и должен уметь быстро принимать правильные решения. В любой обста-

новке, сохраняя спокойствие, он должен постоянно контролировать ситуацию, чтобы в слу-

чае реальной опасности отвести угрозу от защищаемого лица. Не обязательно быть мастером

боевых единоборств, но ему следует знать основы ближнего рукопашного боя. Он обязан

быть в хорошей физической форме, обладать высокими морально-волевыми качествами и

психической устойчивостью. При этом ему всегда необходимо помнить об ответственности

за жизнь защищаемого им лица.

Сотрудник-женщина должна уметь делать все то, что требует профессия, хотя бы тех-

нически, и ценится она вовсе не за физическую силу, а за возможность до нужного момента

оставаться незаметной. Основная задача сотрудника-женщины скорее наблюдать за обста-

новкой, чтобы при необходимости подать сигнал. Конечно, требования по ближнему бою

(огневая и силовая составляющие) у женщин не приравниваются с мужчинами, но техниче-

ские действия как приемы единоборств и стрельба из пистолета женщина обязана выполнять.

Женский мозг производительнее мужского. Это научный факт. Открытие сделали ка-

надские ученые, которые установили, что в участках мозга, ответственных за рассудитель-

ность, индивидуальные особенности и планирование, плотность клеток у женщин на 15 про-

центов выше. Женщины более уверены в себе, меньше подвержены стрессам и влиянию тол-

пы. Женский мозг компактнее мужского, но клетки в нем упакованы более плотно и быстрее

обмениваются информацией между собой.

Женщины лучше разбираются в людях. У женского мозга есть еще одно преимуще-

ство: – более развитое правое полушарие, которое отвечает за интуицию и творчество.

Подробнее рассмотрим преимущества участия сотрудника-женщины в осуществлении

мер безопасности «личная охрана»:

˗ возможность свободно посещать такие места, куда незаметный доступ для сотрудни-

ка-мужчины невозможен, или существенно затруднен (женская раздевалка, туалет, кабинет

врача и др.);

˗ сотрудник-женщина менее привлекает к себе внимание «недоброжелателей» защи-

щаемого лица. Главное преимущество заключается в том, что от женщины, как правило, не

ждут серьезного сопротивления и агрессии, то есть при равных условиях женщина менее

воспринимается как лицо, осуществляющее государственную защиту;

№ 3 (45) 2016)

148

˗ сотрудник-женщина объективно имеет в своем распоряжении больше, чем это до-

ступно мужчине ролей, за которыми может спрятаться сотрудник, профессионально выпол-

няющий поставленные перед ним задачи по осуществлению мер безопасности. Таким обра-

зом, спектр услуг у сотрудника-женщины более шире, чем у мужчины (секретарь, супруга,

гувернантка, подруга, учитель и др.);

˗ привлечение сотрудника-женщины наиболее целесообразно при обеспечении без-

опасности детей. Женщина, защищает чужих детей не хуже своих, ввиду наличия врожден-

ного материнского инстинкта.

Одним из отрицательных факторов участия сотрудника-женщины в обеспечении лич-

ной охраны является:

˗ низкая вероятность противостоять мужчине при физическом воздействии, когда

наблюдается явная агрессия с его стороны;

˗ в критических (боевых) ситуациях не способность самостоятельно эвакуировать за-

щищаемый объект;

˗ более длительная подготовка к стрессоустойчивости в действиях при огневом контакте.

Кроме того, необходимо учитывать, что при взаимодействии сотрудника-женщины и

защищаемого лица женского пола возможен личный контакт (переход в категорию – подру-

ги), что категорически недопустимо.

Однако необходимо подчеркнуть, что сотрудник-женщина должна работать только в

группе. Распределение ролей в смешанной команде определяется различиями в женской и

мужской психологии. Мужчина действует посредством силы и разумного начала, женщина

больше рассчитывает на неожиданность своих действий и неподготовленность противника,

прислушиваясь к своей интуиции. Не стоит забывать о том, что работая в команде, ответ-

ственность за жизнь и здоровье защищаемого лица распределяется на всех членов команды,

участвующих в осуществлении меры безопасности. Вместе с тем, существует риск несогла-

сованных действий и, чем больше состав команды, тем выше этот риск. Поэтому, сотрудник-

женщина должна уметь быстро перестраиваться на другую работу, все члены команды долж-

ны работать четко, быстро, слаженно, взаимодействуя между собой. Работая в команде при

возникновении критической ситуации важна сработанность группы, направленная на под-

страховку сотрудника-женщины.


1. Собрание законодательства РФ. 2004. № 34. Ст. 3534; 2007. № 31. Ст. 4011; 2012. № 15. Ст. 1741;

2011. № 1. Ст. 16; 2011. № 49. Ст. 7030. Далее – Федеральный закон № 119-ФЗ.

2. Собрание законодательства РФ, 1995. № 33. Ст. 3349; 1997. № 29. Ст. 3502; 1998. № 30. Ст. 3613;

1999. № 2. Ст. 233; 2000. № 1. Ст. 8; 2001. № 13. Ст. 1140; 2003. № 2. Ст. 167; 2003. № 27. Ст. 2700;

2004. № 27. Ст. 2711; 2004. № 35. Ст. 3607; 2005. № 49. Ст. 5128; 2007. № 31. Ст. 4008; 2007. № 31. Ст.

4011; 2008. № 18. Ст. 1941; 2008. № 52. Ст. 6227; 2008. № 52. Ст. 6235; 2008. № 52. Ст. 6248; 2011.

№ 1. Ст. 16; 2011. № 48. Ст. 6730; 2011. № 50. Ст. 7366. Далее – Закон об ОРД.

3. [Электронный ресурс]. URL:http://paraparabellum.ru/zhenshhiny-na-sluzhbe/zhenshhiny-teloxraniteli-

dan-mode-ili-poslednij-trend/ (дата посещения: 08.07.2016).

References

1. Sobranie zakonodatelstva RF (Collected legislation of the Russian Federation), 2004 No. 34, St, 3534;

2007 No. 31, St, 4011; 2012, No. 15, St, 1741; 2011 No. 1, St, 16; 2011 No. 49, St, 7030, The Federal law

No. 119-FZ.

2. Sobranie zakonodatelstva RF (Collected legislation of the Russian Federation), 1995, No. 33, St, 3349;

1997, No. 29, St, 3502; 1998, No. 30, St, 3613; 1999, No. 2, St, 233; 2000, No. 1, St, 8; 2001, No. 13, St,

1140; 2003, No. 2, St, 167; 200, No. 27, St, 2700; 2004, No. 27, St, 2711; 2004, No. 35, St, 3607; 2005, No.

http://paraparabellum.ru/zhenshhiny-na-sluzhbe/zhenshhiny-teloxraniteli-dan-mode-ili-poslednij-trend/

http://paraparabellum.ru/zhenshhiny-na-sluzhbe/zhenshhiny-teloxraniteli-dan-mode-ili-poslednij-trend/


149

49, St, 5128; 2007, # 31, St, 4008; 2007, No. 31, St, 4011; 2008, No. 18, St, 1941; 2008, No. 52, St, 6227;

2008, No. 52, St, 6235; 2008, No. 52, St, 6248; 2011, No. 1, St, 16; 2011, No. 48, St, 6730; 2011, No. 50, St,

7366, The Federal law No. 119-FZ.

3. [Elektronnyiy resurs], URL: http://paraparabellum.ru/zhenshhiny-na-sluzhbe/zhenshhiny-teloxraniteli-dan-

mode-ili-poslednij-trend/.


УДК [343.353+343.973] (470+430)

ОТВЕТСТВЕННОСТЬ

ЗА ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЕ ДОЛЖНОСТНЫМИ

ПОЛНОМОЧИЯМИ В РОССИИ

И ГЕРМАНИИ (УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ

И КРИМИНОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ)

LIABILITY FOR ABUSE OF POWER

IN RUSSIA AND GERMANY

(CRIMINAL, LEGAL AND

CRIMINOLOGICAL ASPECTS)

СУЛЕЙМАНОВ Тимур Маратович SULEIMANOV Timur Maratovich

помощник судьи Верховного Суда Республики

Башкортостан, г. Уфа, Россия.


Deputy Judge of the Supreme Court of the Republic

of Bashkortostan, Ufa, Russia.


Злоупотребление служебными полномочиями не только в России, но и во многих странах мира яв-ляется основным звеном коррупции. Правовое обеспечение противодействия коррупции в Россий-ской Федерации в последние годы совершенству-ется. Наша страна ратифицировала ряд междуна-родных антикоррупционных конвенций, вступила в Группу государств против коррупции (ГРЕКО), внедрила и активно реализует Национальный план противодействия коррупции. Наиболее действен-ной мерой в этом комплексе следует признать ме-ры уголовно-правового плана. Состав ст. 285 УК РФ «Злоупотребление должностными полномочи-ями» является основной уголовно-правовой нор-мой в борьбе с коррупцией и содержит ряд оценоч-ных признаков, которые являются обязательными для этого состава, что часто вызывает ошибочную квалификацию деяний должностных лиц, злоупо-требляющих должностными полномочиями. Ис-следуемая проблема предполагает изучение миро-вого опыта, и в первую очередь, опыта ведущих европейских государств, одной из которых являет-ся Федеративная Республика Германия. Изучение нормативно-правовых актов Российской Федера-ции, определяющих ответственность за злоупо-требление должностными полномочиями, анализ статистических данных, исследование практики формирования института ответственности за зло-употребление должностными полномочиями и сравнительно-правовой анализ действующего за-конодательства Федеративной Республики Герма-ния позволили прийти к выводу о необходимости совершенствования норм действующего уголовно-

Abuse of power, not only in Russia but also in

many countries is a major element of corruption.

Legal groundwork for anticorruption has been

improved recently in the Russian Federation. Our

country has ratified a number of international anti-

corruption conventions, joined the Group of States

against Corruption (GRECO), has implemented

and is actively carrying out the National Anti-

Corruption Plan. Measures of criminal law aspect

should be recognized as the most effective meas-

ure in this policy. The content of Article 285 of the

Criminal Code "Abuse of power" is the basic

criminal law in the fight against corruption and it

includes a number of evaluative features that are

required for it, which often causes mistaken classi-

fication of the acts of abuse of office. The problem

in question involves the study of international ex-

perience, and above all, the experience of the lead-

ing European countries, one of which is the Feder-

al Republic of Germany. Studying regulatory legal

acts of the Russian Federation that define liability

for abuse of power, analyzing statistical data,

studying the practice of formation of the institute

of liability for abuse of power and comparative le-

gal analysis of the current legislation of the Feder-

al Republic of Germany led to the conclusion that

it is necessary to improve the norms of the existing

criminal legislation of Russia. While analyzing the

anticorruption criminal legislation of the Russian

Federation related to abuse of power by officials,

№ 3 (45) 2016)

150

го законодательства России. Анализируя антикор-рупционное уголовное законодательство Россий-ской Федерации, касающееся злоупотребления должностными лицами своими должностными полномочиями, считаем, что опыт Германии будет способствовать укреплению государственно-служебных отношений и тем самым предупрежде-нию коррупции.

we think that the experience of Germany will con-

tribute to strengthening state service relations and

thus to preventing corruption.

Ключевые слова: коррупция, должностные пре-

ступления, должностные полномочия, законода-

тельства России и Германии, постановление Пле-

нума Верховного Суда РФ, квалификация пре-

ступлений.

Key words: corruption, malfeasance, official pow-

ers, legislation of Russia and Germany, the decision

of the Supreme Court of the Russian Federation,

classification of crimes.

В качестве основного звена коррупции не только в России, но и во многих странах ми-

ра является злоупотребление служебными полномочиями. Оно занимает в системе должност-

ных преступлений одно из первых мест наряду с взяточничеством и превышением должност-

ных полномочий. Неслучайно, в Указе Президента РФ от 12 мая 2009 г. № 537 «О стратегии

национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года» борьба с данным видом

преступности является одним из главных направлений государственной политики в сфере

обеспечения государственной и общественной безопасности на долгосрочную перспекти-

ву [1]. В России коррупция остается одним из наиболее опасных проявлений преступного по-

ведения в федеральных и региональных органах государственной власти и местного само-

управления [2, с. 59].

Злоупотребляя предоставленными государством полномочиями, должностное лицо не

только посягает на частные интересы граждан или организаций, но, главное, подрывает авто-

ритет государственной власти, а часто наносит и существенный материальный ущерб государ-

ству путем присвоения и растраты, путем должностного мошенничества либо прямого пособ-

ничества организованным преступным группировкам и т.д. В данной ситуации представляется

целесообразным исследовать состав злоупотребления должностными полномочиями в системе

коррупции как ее начальный и обязательный элемент, лежащий в основе практически всех дру-

гих коррупционных преступлений, таких как взятка, нецелевое расходование государственных

бюджетных средств, незаконное участие в предпринимательской деятельности и т.д.

Правовое обеспечение противодействия коррупции в Российской Федерации в по-

следние годы совершенствуется. Наша страна ратифицировала ряд международных антикор-

рупционных конвенций, вступила в Группу государств против коррупции (ГРЕКО), внедрила

и активно реализует Национальный план противодействия коррупции. Среди собственно

нормативно-правовых мер следует отметить принятие Федерального закона «О противодей-

ствии коррупции» [3] и целого ряда нормативно-правовых актов.

Понятие «злоупотребление должностными полномочиями» на протяжении длительного

исторического периода претерпевало определённые изменения, обусловленные целым рядом

факторов. Прежде всего, эти факторы связаны с экономическими и политическими изменения-

ми внутри страны [4, с. 15]. Например, изменения в государственном строе России в девяно-

стые годы во многом способствовали росту коррупции в системе государственных органов са-

мого разного уровня. К сожалению, этот негативный процесс в значительной степени продол-

жается и сегодня в Российской Федерации, несмотря на прилагаемые усилия, в том числе, за-

конодательного уровня по его предупреждению и пресечению комплексом правовых мер.

Наиболее действенной мерой в этом комплексе следует признать меры уголовно-

правового плана. Состав ст. 285 УК РФ «Злоупотребление должностными полномочиями»

является основной уголовно-правовой нормой в борьбе с коррупцией. В 2003 г. в кодекс были

введены специальные статьи 285.1 и 285.2 УК РФ, предусматривающие ответственность за


151

«Нецелевое расходование бюджетных средств» и «Нецелевое расходование средств государ-

ственных внебюджетных фондов». В 2010 г. введена ст. 286.1 УК РФ «Неисполнение сотруд-

ником органа внутренних дел приказа». Эти новые составы фактически предусматривают от-

ветственность за отдельные разновидности злоупотребления должностными лицами своими

должностными полномочиями.

Исследования показывают, что за период с 2009 г. по 2015 г., то есть за последние

семь лет уровень преступности, связанной со злоупотреблением должностными полномочия-

ми, неуклонно снижается. Так, по данным статистики Генеральной прокуратуры РФ: за

2009 г. таких преступлений было зарегистрировано 6103; за 2010 г. – 4687; за 2011 г. – 4593;

за 2012 г. – 4077; за 2013 г. – 3084; за 2014 г. – 2280 преступлений; с января по март 2015 г. по

Российской Федерации зарегистрировано 649 преступлений, возбуждённых по ст. 285 УК [5].

В 2014 г. снижение преступлений, предусмотренных ст. 285 УК РФ, по сравнению с 2013 г.

составило 804 преступления (-26,10%).

Столь стабильное снижение рассматриваемого вида преступности объясняется, на наш

взгляд, с одной стороны, активизацией мер, проводимых в соответствии с активной полити-

кой государства по борьбе с коррупционными преступлениями. К таким мерам можно отне-

сти: Федеральный закон от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции»;

постановление Правительства Российской Федерации от 26 февраля 2010 г. № 96 «Об анти-

коррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых

актов» (в ред. постановлений Правительства РФ от 18.12.2012 № 1334, от 27.03.2013 № 274,

от 27.11.2013 № 1075, от 30.01.2015 № 83), утвердившее Правила проведения антикоррупци-

онной экспертизы нормативных правовых актов и их проектов, а также методику проведения

антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов и их проектов.

С другой стороны, снижению официальной статистики Российской Федерации в зна-

чительной степени способствует латентное состояние исследуемых нами преступлений. Это

происходит в результате неполной фиксации (по объективным и субъективным причинам)

правоохранительными органами преступлений, совершаемых должностными лицами с ис-

пользованием своего служебного положения, что препятствует отражению фактической рас-

пространённости этого явления.

Состав ст. 285 УК РФ содержит ряд оценочных признаков, которые являются обяза-

тельными для этого состава, что часто вызывает ошибочную квалификацию деяний долж-

ностных лиц, злоупотребляющих должностными полномочиями. Сложность квалификации

во многих случаях позволяет должностным лицам уходить от уголовной ответственности. В

связи с этим, состав указанной статьи нуждается, на наш взгляд, в совершенствовании в це-

лях усиления уголовной ответственности за должностное преступление коррупционного пла-

на. Следует согласиться с А.И. Рарогом, что действующий российский Уголовный кодекс, к

сожалению, далек от идеала [6, с. 94].

Исследуемая нами проблема предполагает изучение мирового опыта, и в первую оче-

редь, опыта ведущих европейских государств, одной из которых является Федеративная Рес-

публика Германия. ФРГ близка России по правовой системе, а также является важнейшим

политическим и экономическим партнером. Знание внутренних законов данной страны, осо-

бенно касающихся должностных правоотношений, порядка и содержания этих отношений,

зафиксированных, в том числе, в уголовном законодательстве Германии, позволит развивать

сотрудничество с ведущим европейским государством и, возможно, будет способствовать со-

вершенствованию российского законодательства.

В связи с этим обратимся к главе 30 Особенной части УК ФРГ "Должностные пре-

ступления" (Strafgesetzbuch der Bundesrepublik Deutschland // Straftaten im Amt). Данная глава

содержит 6 составов (из 23) коррупционного характера (§§ 331–336). Только § 331 можно

признать, по нашему мнению, содержащим состав об ответственности за злоупотребление

служебными полномочиями. В названии параграфа «Получение выгоды» исследуемое нами

http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_139392/?dst=100017




http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_174892/#p36

http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_174892/#p109

№ 3 (45) 2016)

152

должностное преступление четко не обозначено, однако, оно в этом параграфе подразумева-

ется и не дублирует составы параграфов 332–336 «Продажность», содержащих ответствен-

ность за взятку. Однако признаки злоупотребления должностными полномочиями по суще-

ству содержатся и в других указанных пяти составах, а также в качестве квалифицирующего

обстоятельства в таком составе, как § 266 УК ФРГ в системе преступлений, направленных

против собственности, и некоторых других, совершаемых с участием должностного лица. В

связи с этим, необходимо рассмотреть составы всех отмеченных здесь преступлений при их

сравнительном анализе с составом ст. 285 УК РФ.

Несмотря на обилие трудов, посвящённых исследованию должностных преступлений,

до настоящего времени в науке нет единого мнения по таким вопросам, как «иная личная за-

интересованность» при злоупотреблении служебными полномочиями, «существенное нару-

шение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом инте-

ресов общества или государства»; по вопросам отграничения данного состава от смежных со-

ставов преступлений и др. Обращает внимание тот факт, что большинство исследований про-

водились достаточно давно, где не были учтены ни изменения в уголовном законодательстве,

ни изменившаяся уголовная политика государства в сторону усиления ответственности за

должностные преступления.

Изучение нормативно-правовых актов Российской Федерации, определяющих ответ-

ственность за злоупотребление должностными полномочиями, анализ статистических дан-

ных, исследование практики формирования института ответственности за злоупотребление

должностными полномочиями и сравнительно-правовой анализ действующего законодатель-

ства Федеративной Республики Германия позволил прийти к выводу о необходимости со-

вершенствования норм действующего уголовного законодательства России.

В первую очередь, учитывая, что злоупотребление должностными полномочиями ле-

жит в основе коррупции, считаем необходимым изменить определение коррупции, представ-

ленное в Федеральном законе от 25 декабря 2008 г. «О противодействии коррупции», как со-

циальное явление лишь в форме должностных преступлений корыстного (имущественного)

характера. На наш взгляд, «иная личная заинтересованность» должностного лица при совер-

шении злоупотребления служебными полномочиями также относится к коррупционным мо-

тивам и должна быть включена в определение этого социального явления.

По примеру УК Германии, где действия должностного лица при незаконном «получе-

нии выгоды» (§ 331 УК ФРГ) признаны преступными при отсутствии в качестве обязательно-

го признака вредных последствий, предлагается в целях усиления уголовной ответственности

за злоупотребление служебными полномочиями из корыстной или иной личной заинтересо-

ванности из диспозиции ч. 1 ст. 285 УК РФ выражение «и повлекло существенное нарушение

прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов

общества или государства» исключить, признав сами действия должностного лица, совер-

шенные по коррупционным мотивам, при их неоднократности общественно опасными, под-

рывающими авторитет власти и порядка управления, и ввести этот признак в качестве отяг-

чающего обстоятельства в ч. 2 ст. 285 УК РФ.

В целях предупреждения рецидива преступности считаем нецелесообразным возвра-

щение лиц, осужденных за должностное преступление, на прежнюю должность после отбы-

тия наказания. В связи с этим, предлагается в санкцию ч. 1 ст. 285 УК РФ к основному нака-

занию, лишению свободы, ввести дополнительное наказание обязательного характера: «с ли-

шением права занимать определённые должности или заниматься определённой деятельно-

стью на срок до трех лет». В октябре 2009 года Пленум Верховного суда РФ принял поста-

новление от 16 октября 2009 г. № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении

должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий». Нами предлага-

ется в отношении части 2 ст. 285 УК РФ внести дополнение о предписании судам всегда

назначать лишение права занимать определённые должности или заниматься определённой


153

деятельностью в качестве дополнительного наказания к лишению свободы при наличии не-

однократности фактов преступного поведения должностного лица, связанного со злоупо-

треблением по службе.

В целях усиления уголовной ответственности за действия коррупционного характера в

санкции части 2 ст. 285 УК РФ из словосочетания «…на срок до трёх лет или без такового» сло-

ва «или без такового» исключить. Во многих случаях должностные лица являются, по сути, ор-

ганизаторами и руководителями преступных групп, что несет угрозу не только экономической,

но и государственной безопасности в целом [7, с. 25]. Это обстоятельство диктует изменить

диспозицию ч. 3 ст. 285 УК РФ путем дополнения квалифицирующим обстоятельством следу-

ющего содержания: «либо в совершение преступления должностным лицом были вовлечены

другие ему подчиненные лица». Предлагается суду, по примеру законодательства Германии, где

денежный штраф за коррупционные преступления четко не установлен и право его определения

представлено суду в общих пределах до 360 «полных дневных ставок», что составляет свыше

полутора млн. евро (§ 40 УК ФРГ), самому определять размер штрафа. Это решение нам пред-

ставляется предпочтительным в отличие от размера штрафа, указанного в санкции ч. 1 ст. 285

УК РФ, – лишь «до восьмидесяти тысяч рублей». В санкциях составов других коррупционных

преступлений, этот размер, напротив, слишком завышен и является неисполнимым. В связи с

этим максимальный предел штрафа применительно ко всем преступлениям коррупционного ха-

рактера предлагается определить в примечании к ст. 285 УК РФ в конкретном денежном выра-

жении, убрав указание на этот размер из санкций конкретных норм. Это позволит судам более

объективно подходить к назначению штрафа, исходя из обстоятельств дела.

На основе уголовно-правового и криминологического исследования проблемы борьбы

со злоупотреблением должностными полномочиями, как одного из основных преступлений в

системе коррупции, а также учитывая опыт Германии, предлагаются следующие меры его

предупреждения:

1) признать грубым нарушением, связанным со злоупотреблением служебных полно-

мочий, назначение на руководящие должности лиц с нарушением требований, предъявляе-

мых к кандидату на должность (не соблюдение требования замещения должности только на

основании конкурса, назначение без учета характеристики, назначение только на основании

протекции другого должностного лица, назначение по причинам семейных либо дружеских

отношений, без учета соответствующей компетенции и т.д.);

2) для обеспечения объективного подхода следственных органов и судей к возбужде-

нию уголовных дел и назначению наказания за преступления, связанные с коррупцией, пред-

лагается обратить внимание законодателя и Пленума Верховного Суда РФ на тот факт, что

уголовные дела часто не возбуждаются при наличии всех обязательных признаков состава

должностного преступления, не учитывается характер и тяжесть причиненного вреда в виде

существенного нарушения прав и законных интересов граждан или организаций, законных

интересов общества или государства, что является одной из причин искусственной латентно-

сти должностных преступлений и нарушает конституционный принцип равенства всех граж-

дан перед законом;

3) в целях укрепления государственно-служебных отношений и тем самым предупре-

ждения коррупции предлагается учесть опыт Германии по формированию состава работни-

ков для государственной службы. В данной стране это осуществляется на основе принципа

равенства и постоянных изменений в должности по мере роста профессионализма, с приме-

нением конкурсного замещения должностей с учетом компетентности кандидата и его про-

фессионального опыта;

4) по примеру Германии, где структурные преобразования в системе государственных

органов с созданием строгого контроля в этой системе привели к успешному экономическому

росту страны, необходимо создать механизм государственного контроля за объективностью

назначения лиц на ответственные должности и контроля за деятельностью этих лиц путем

№ 3 (45) 2016)

154

обеспечения тесного взаимодействия правоохранительных органов с общественными органи-

зациями и парламентскими комиссиями;

5) в целях обеспечения объективности расследования уголовных дел и назначения

наказания необходимо обеспечить более стабильную и надежную охрану судей и других

участников судопроизводства, в том числе свидетелей и потерпевших, имеющих непосред-

ственное отношение к объективности возбуждения и рассмотрения уголовных дел в сфере

борьбы с коррупционными преступлениями, обеспечив тем самым неотвратимость наказания

за злоупотребление должностными полномочиями во всех его проявлениях;

6) целесообразно, на наш взгляд, исключить часть третью из ст. 104.1 УК РФ, так как

она препятствует борьбе с корыстными преступлениями имущественного характера, особен-

но в сфере должностных преступлений, не позволяя конфисковать имущество, добытое пре-

ступным путем, если оно уже находится в третьих руках. Этот закон не способствует ни

принципу справедливости, ни принципу гуманизма;

7) в целях установления согласованности закона о применении штрафа целесообразно,

на наш взгляд, внести в п. «а» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ после слов «ст. 285» оговорку «если это

преступление совершено из корыстных побуждений», учитывая, что такая оговорка в отно-

шении некоторых других составов в этом законе существует.

Анализируя антикоррупционное уголовное законодательство Российской Федерации,

касающееся злоупотребления должностными лицами своими должностными полномочиями,

и учитывая опыт в этом отношении Германии, где структурные преобразования в системе

государственной службы создали условия для экономического роста страны, следует сделать,

прежде всего, вывод о необходимости создания в Российской Федерации дееспособного и

эффективного аппарата исполнительной власти, о чем неоднократно говорил Президент Рос-

сийской Федерации В.В. Путин. Зарубежный опыт вполне мог бы пригодиться для нашей

страны, способствуя укреплению государственно-служебных отношений и тем самым преду-

преждению коррупции. Библиографические ссылки

1. Указ Президента РФ от 12 мая 2009 г. № 537 «О стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2009. № 20. Ст. 2444. 2. Андриянов В.Н. Некоторые современные проблемы противодействия коррупции в органах государ-ственной власти // Криминологический журнал Байкальского государственного университета эконо-мики и права. 2013. № 4. 3. Федеральный закон от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции» // Российская газета. № 4823. 2008. 30 декабря 4. Стренин А.С. Квалификация злоупотребления должностными полномочиями: дис. … канд. юрид. наук. М., 2003. 5. Портал правовой статистики Генеральной Прокуратуры Российской Федерации. URL: http://crimestat.ru/offenses_map (дата обращения: 01.09.2016). 6. Рарог А.И. Актуальные проблемы уголовного права // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. 2014. № 2. 7. Борков В.Н. Развитие уголовно-правовых мер разрешения обостряющегося противоречия между государством и коррупцией // Актуальные проблемы экономики и права. 2011. №4.

References

1. Ukaz Prezidenta RF ot 12 maja 2009 g. No 537 «O strategii nacional'noj bezopasnosti Rossijskoj Federacii do 2020 goda» (The decree of the President of RF of 12 May 2009 “On the Russian national security strategy until 2020”), Sobranie zakonodatel'stva Rossijskoj Federacii, 2009, No 20, St, 2444. 2. Andrijanov V.N. Nekotorye sovremennye problemy protivodejstvija korrupcii v organah gosudarstvennoj vlasti (Some current problems of combating corruption in state government bodies), Kriminologicheskij zhurnal Bajkal'skogo gosudarstvennogo universiteta jekonomiki i prava, 2013, No 4. 3. Federal'nyj zakon ot 25 dekabrja 2008 g. No 273-FZ «O protivodejstvii korrupcii» ( Federal Law of 25 De-cember 2008 “On Combating Corruption”), Rossijskaja gazeta, No 4823. 2008. 30 dekabrja.


155

4. Strenin A.S. Kvalifikacija zloupotreblenija dolzhnostnymi polnomochijami (Classification of abuse of power): dis. … kand. jurid. nauk. M., 2003. 5. Portal pravovoj statistiki General'noj Prokuratury Rossijskoj Federacii (Portal of legal statistics of the Gen-eral Procuracy of the Russian Federation), URL: http://crimestat.ru/offenses_map. (Accessed date: 01.09.2016). 6. Rarog A.I. Aktual'nye problemy ugolovnogo prava (Actual problems of criminal law), Kriminologicheskij zhurnal Bajkal'skogo gosudarstvennogo universiteta jekonomiki i prava, 2014, No 2. 7. Borkov V.N. Razvitie ugolovno-pravovyh mer razreshenija obostrjajushhegosja protivorechija mezhdu gosudarstvom i korrupciej (Development of criminal law measures to solve aggravated contradictions be-tween the state and corruption), Aktual'nye problemy jekonomiki i prava, 2011, No 4.


КРИМИНАЛИСТИКА.

СУДЕБНО-ЭКСПЕРТНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ.

ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

УДК 343.985

НАУЧНАЯ ШКОЛА ПРОФЕССОРА

С.И. ЗАХАРЦЕВА – ВЗГЛЯД В БУДУЩЕЕ

ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНОЙ

ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

SCIENTIFIC SCHOOL OF PROFESSOR S.I.

ZAKHARTSEV – LOOKING INTO THE

FUTURE OF OPERATIVE SEARCH

ACTIVITY

САЛЬНИКОВ Виктор Петрович SALNIKOV Viktor Petrovich

доктор юридических наук, профессор, главный

редактор журнала «Юридическая наука: исто-

рия и современность», г. Санкт-Петербург, Рос-

сия. E-mail: [email protected]

Doctor of Sciences (Law), Professor, Editor-in-

Chief of the “Legal Science: History and the Pre-

sent” Journal, St Petersburg, Russia.


СТЕПАШИН Сергей Вадимович STEPASHIN Sergei Vadimovich

доктор юридических наук, профессор, председа-

тель наблюдательного совета государственной

корпорации — Фонда содействия реформирова-

нию жилищно-коммунального хозяйства, г.

Москва, Россия.


Doctor of Sciences (Law), Professor, Chairman of

the Supervisory Board of State Corporation - Fund

of Assistance to Reforming Housing and Communal

Services, Moscow, Russia.


КОНДРАТ Иван Николаевич KONDRAT Ivan Nikolaevich


правовых основ управления МГИМО (У) МИД

России, г. Москва, Россия.



Legal Bases of Management of MGIMO Universiy,

Moscow, Russia.


Трудно найти ученого-ордэшника, не знакомого с

трудами С.И. Захарцева, его подходами и учени-

ями. Их используют как базу для исследований и

опираются на них в научном познании. Фунда-

ментальность взглядов С.И. Захарцева и наличие

широкого круга его последователей позволили

говорить о том, что в науке ОРД сформировалась

It is hard to find any scientist who deals with opera-

tional investigations and who is not familiar with

the works of S.I. Zakhartsev, his approaches and

teachings. They are used as a base for research and

scientists rely on them in scientific cognition. Fun-

damental character of Zakhartsev’s views and a

wide range of his followers allowed to state that




№ 3 (45) 2016)

156

новая научная школа – школа профессора С.И.

Захарцева. В настоящий момент эта школа, несо-

мненно, занимает лидирующие позиции в науке

оперативно-розыскной деятельности. Профессор

С.И. Захарцев широко известен своими работами

по оперативно-розыскной деятельности, его кни-

ги переведены на английский и немецкий языки.

there is a new scientific school - School of Profes-

sor S.I. Zakhartsev. Currently this school, of course,

is a leader in the science of operational search activ-

ity. Professor S.I. Zakhartsev is widely known for

his works on operational search activity, his books

have been translated into English and German.

Ключевые слова: право, научная школа, фило-

софия, философия ОРД, наука ОРД, научная

школа С.И. Захарцева.

Key words: law, scientific school, philosophy, inves-

tigative activity philosophy, investigative activity sci-

ence, scientific school of S.I. Zakhartsev.

Доктор юридических наук, профессор С.И. Захарцев широко известен своими работа-

ми по оперативно-розыскной деятельности. Книги С.И. Захарцева переведены на английский

и немецкий языки. Пожалуй, сейчас уже не найдется ни одного специалиста по ОРД, не зна-

комого с научными и учебно-практическими работами С.И. Захарцева, не изучавшего их на

студенческой скамье или в практической работе.

Фундаментальность взглядов С.И. Захарцева и наличие широкого круга его последо-

вателей позволили говорить о том, что в науке ОРД сформировалась новая научная школа –

школа профессора С.И. Захарцева. В настоящий момент эта школа, несомненно, занимает ли-

дирующие позиции в науке оперативно-розыскной деятельности. Об истоках и основных эта-

пах формирования этой научной школы мы расскажем в этой статье.

Вначале надо сказать, что оперативно-розыскная деятельность является относительно

молодой наукой. Несмотря на то, что сама оперативно-розыскная работа, сыск был известен

человеку столетия, изучать ее в России научными методами стали относительно недавно, в ХХ

веке. Ранее – до советского периода – она скорее предоставляла собой совокупный опыт, кото-

рый передавался сыщикам в основном на бессистемной основе, без должного количества науч-

ной и учебной литературы. К оперативной работе было принято относиться как к ремеслу.

В советский период с возникновением и развитием высших учебных заведений орга-

нов государственной безопасности и милиции ситуация стала меняться в лучшую сторону.

Так, в названных учебных заведениях открылись кафедры, посвященные изучению оператив-

но-розыскной работы, обучение оперативному ремеслу стало системным и комплексным.

Именно этот период можно характеризовать как возникновение в России оперативно-

розыскной науки.

Однако и в органах МВД, и в органах КГБ обучение оперативной работе осуществля-

лось под грифами «секретно» и «совершенно секретно». Соответственно научные и учебные

работы также секретились, не поступали для оценки широкому юридическому сообществу.

Режим секретности, конечно, препятствовал должному рецензированию работ, всеобъемлю-

щей оценки, объективности и даже научности.

Ведомственность подходов в сочетании с закрытостью фактически привела к возник-

новению в СССР и России двух разных научных школ познания и изучения ОРД: милицей-

ско-полицейской и чекистской. При сравнении подходов наблюдалась значительная разница

в основных понятиях ОРД, понимании принципов и методов деятельности, методике изуче-

ния и преподавания. Не будем говорить, какая из школ была лучше, а какая хуже. С позиции

сегодняшнего дня можно сказать, что каждая из них была по-своему хороша, но и имела об-

щие недостатки. В первую очередь, научные работы того времени не оценивали должным об-

разом необходимость соблюдения прав человека, предусматривали не всегда обоснованные

ограничения прав человека на тайну переписки, телефонных переговоров, неприкосновен-

ность жилища и т.д.


157

Однако развитие школ прогрессировало, соответственно углублялись и различия меж-

ду ними. Поворотным моментом в науке ОРД стало принятие в 1992 году первого в России

Закона «Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации», а затем в 1995

году и действующего сейчас Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности».

Кроме него в России в указанный период приняты и другие законы, имеющие непосред-

ственное отношение к правовому регулированию ОРД. Назовем некоторые из них:

˗ Закон РСФСР «О милиции»;

˗ Закон Российской Федерации «О федеральных органах налоговой полиции»;

˗ Закон Российской Федерации «Об обжаловании в суд действий и решений, наруша-

ющих права и свободы граждан»;

˗ Закон Российской Федерации «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные

наказания в виде лишения свободы»;

˗ Закон Российской Федерации «О государственной тайне»;

˗ Федеральный закон «Об органах Федеральной службы безопасности в Российской

Федерации»;

˗ Федеральный закон «О внешней разведке» и др.

Эпохальным для науки ОРД стал 1995 год. В этом году Высшая аттестационная ко-

миссия Министерства образования России включила теорию оперативно-розыскной деятель-

ности в единую номенклатуру специальностей научных и научно-педагогических работни-

ков. То есть, ОРД получила официальное признание именно как научная дисциплина. Отме-

тим, что в 2000 году наименование специальности 12.00.09 было уточнено, а затем в 2012 го-

ду оперативно-розыскная деятельность была исключена из научной специальности 12.00.09 и

вошла в специальность 12.00.12.

С 1990-х годов по ОРД впервые стали публиковаться отрытые (без грифа секретности)

учебники и учебные пособия, комментарии законодательства, результаты научных исследо-

ваний. В открытом режиме стали защищаться кандидатские и докторские диссертации. С

указанного времени многие специалисты-ордэшники, как говорится, «вышли из подполья» и

стали развивать открытую оперативно-розыскную науку.

Одним из таких ученых был и С.И. Захарцев. Сразу после получения высшего юриди-

ческого образования он был призван в органы ФСБ. Однако практическую работу успешно

совмещал с научной. В 2002 году в возрасте 25 лет без отрыва от практики С.И. Захарцев за-

щитил кандидатскую диссертацию по теме «Прослушивание телефонных переговоров в опе-

ративно-розыскной деятельности и уголовном процессе» [14]. Указанная диссертация, защи-

щенная в открытом режиме, стала очень заметным событием на юридическом небосклоне

России. А уже через три года (в 2005 году) и тоже без отрыва от практики С.И. Захарцев за-

щитил докторскую диссертацию по теме: «Теория и правовая регламентация оперативно-

розыскных мероприятий» [16]. Эта защита установила своеобразный рекорд: С.И. Захарцев

стал самым молодым в истории России ученым, защитившим докторскую диссертацию по

юридическим наукам. До него и по сей день ученых, ставших доктором юридических наук в

28 лет, в России не было.

Надо с сожалением сказать, что молодому ученому многие препятствовали защищать-

ся именно из-за его возраста. После блестящей защиты в диссертационном совете Санкт-

Петербургского университета МВД России, С.И. Захарцева пригласили в ВАК, где фактиче-

ски пришлось защищаться еще раз. Но эта защита тоже пошла успешно. Экспертный совет

ВАК, состоявший из наиболее уважаемых ученых, был приятно поражен глубиной и каче-

ством диссертационной работы С.И. Захарцева.

С 2005 года стала формироваться новая научная школа изучения оперативно-

розыскной деятельности, которая в дальнейшем была названа научной школой С.И. Захарце-

ва. Ранее практически все работы по ОРД несли на себе печать либо научных подходов КГБ,

№ 3 (45) 2016)

158

либо МВД. Уже по первым страницам работы можно было безошибочно сказать, где служил

и какое учебное заведение заканчивал ее автор.

Работы С.И. Захарцева отличались тем, что они были написаны не на основе старых

секретных учебников, а строго на основании Федерального закона «Об оперативно-

розыскной деятельности» и другого оперативно-розыскного законодательства [1; 3; 10; 11;

20; 21; 22; 25; 40]. С.И. Захарцев назвал этот подход «юридическое ОРД».

Такой подход поначалу был настороженно воспринят учеными как из МВД, так и из

ФСБ. Им было трудно отказаться от уже сложившихся стереотипов. Их работы были написа-

ны на основе закрытых материалов и оперативно-розыскной практики, которая, будем объек-

тивны, в 1980–1990-е годы была далека от совершенства.

С.И. Захарцев настаивал, что в юридической науке необходимо в первую очередь от-

талкиваться от закона, а не сложившейся практики и имевшегося опыта, который не всегда

имел законный характер [2; 9; 12: 15; 23; 38].

Например, в науке ОРД длительное время существовало мнение о возможности исполь-

зования незаконно полученных результатов ОРД в уголовном процессе, в том числе доказыва-

нии. По этому вопросу, кстати, мнение милицейских и чекистских ордэшников совпадало. От-

голоски этого абсурдного, но при этом очень опасного мнения можно увидеть даже сейчас.

Так, в комментарии к Федеральному закону «Об оперативно-розыскной деятельности»

под редакцией выходца из органов госбезопасности доктора юридических наук, профессора

А.Ю. Шумилова утверждается, что при проведении оперативно-розыскных мероприятий и

использовании их результатов «факт нарушения Федерального закона (об оперативно-

розыскной деятельности) не должен повлечь аннулирования полученных результатов» [41, с.

120]. И далее: «Аналогичный подход необходимо применять и при решении вопроса о прида-

нии процессуального статуса вещественного доказательства материальному предмету, полу-

ченному оперативно-розыскным путем с нарушением Федерального закона. Дело в том, что

данное нарушение находится за рамками уголовного процесса и не означает нарушения

предусмотренной уголовно-процессуальным законом процедуры формирования веществен-

ного доказательства» [41, с. 120–121].

А вот в учебнике по оперативно-розыскной деятельности (под редакцией выходцев из

органов внутренних дел докторов наук, профессоров К.К. Горяинова, В.С. Овчинского, Г.К.

Синилова) читаем фактически тоже самое: «В связи с тем, что среди приведенных (в ч. 2 ст.

75 УПК РФ) оснований о недопустимости доказательств отсутствуют прямые указания о при-

знании доказательств недопустимыми в связи с нарушением требований Ф[едерального]

з[акона] об ОРД, можно констатировать, что по смыслу УПК нарушения этого закона не вли-

яют на отнесение доказательств, полученных в процессе ОРД, к числу недопустимых. Это

связано с тем, что результаты ОРД сами по себе не являются доказательствами, а нарушения

норм оперативно-розыскного законодательства не находятся в прямой связи с производством

следственных или процессуальных действий. Следственно, они не влияют на содержание

следственных действий и характер данных, полученных при их проведении… Не отрицая

значимости принципа законности для ОРД, не умаляя значение этих требований и не призы-

вая к нарушению норм оперативно-розыскного законодательства, необходимо отметить, что

положения Ф[едерального] з[акона] об ОРД не регулируют уголовно-процессуальные отно-

шения, а следовательно, не могут определять допустимость доказательств, которые могут

быть получены только в порядке и способами, предусмотренными нормами УПК. Требование

допустимости может предъявляться только к результатам ОРД, представленным в докумен-

тах или в виде вещественных доказательств. Что касается иных результатов ОРД, то они, яв-

ляясь лишь сведениями о фактах, не изменяют содержание фактических данных, полученных

в результате следственных действий… Представляется, что результаты ОРД не влияют на до-

стоверность, допустимость и тем более на относимость доказательств, полученных в рамках

УПК» [44, с. 574–575].


159

Несложно предположить, что обосновывая допуск использования незаконно получен-

ных результатов оперативно-розыскных мероприятий (да еще где – в уголовном судопроизвод-

стве!), такие ученые, видимо, спокойно относятся и к незаконному проведению мероприятий.

Именно С.И. Захарцев стоял у истоков категорической неприемлемости обоснований

учеными-ордэшниками незаконных действий и попыткой выдачи их за законные. Такому

подходу к использованию результатов оперативно-розыскной деятельности в уголовном су-

допроизводстве были посвящены отдельные работы [2; 4; 24; 26]

Кроме того, С.И. Захарцевым была предложена новая структура науки ОРД, перефор-

мулированы основные понятия, сформулирована теория оперативно-розыскных мероприятий

как открытая частная теория оперативно-розыскной деятельности [11; 16]. Ведь в уголовное

судопроизводство на самом деле представляются результаты именно оперативно-розыскных

мероприятий.

Работы С.И. Захарцева были высоко оценены юридическим сообществом, как науч-

ным, так и практическим. Книги С.И. Захарцева учат оперативников для получения необхо-

димого результата четче соблюдать все установленные законом процедуры. В результате: у

судей, прокуроров, следователей появилось большее доверие к ОРД и ее результатам [5].

Именно на постулате законности и формировалась научная школа С.И. Захарцева,

иногда называемая «юридическое ОРД» [43, с. 119–125]. О том, что С.И. Захарцев стал пио-

нером «юридического ОРД» хорошо написал известный юрист В.И. Рохлин. Он в частности

указывал: «Мы убеждены, что за подходом С.И. Захарцева будущее. И отрадно, что направ-

ление под названием «юридическое ОРД» все больше получает поддержку в России. Под-

тверждением этому может служить все более распространяющееся в юридических вузах изу-

чение правового регулирования ОРД. Еще недавно С.И. Захарцев в научной статье ставил во-

прос о том, что судья должен знать оперативно-розыскную деятельность, а теперь основы

ОРД изучаются практически везде» [42, с. 178].

Благодаря трудам С.И. Захарцева сейчас ученые все меньше ориентируются на ведом-

ственный подход. Во-первых, это связано с изменением обстановки в стране, общества. Люди

стали лучше разбираться в законах, научились защищать свои права, пользоваться достиже-

ниями демократии, понимать известную истину, что в законах спасение. Во-вторых, измени-

лись и сами субъекты ОРД. В них все больше молодых сотрудников, сразу со студенческой

скамьи ориентированных на соблюдение закона, не приемлющих высказывания: «Мы опера-

тивное подразделение – мы имеем право делать всё!». В-третьих, изменились и сами ученые-

ордэшники, работающие в ведомственных научно-учебных учреждениях. Они стали осозна-

вать себя именно учеными, а не работниками оперативных ведомств. Появилась относитель-

ная свобода высказываний, конкуренция мнений и т.д. В их работах все больше упор делает-

ся на требования закона, а не опыт предыдущих поколений, сложившуюся практику и так

называемую «оперативную необходимость». Кроме того, на службу в органы, являющиеся

субъектами оперативно-розыскной деятельности, все больше стали привлекать специалистов,

имеющих юридическое образование.

При таких обстоятельствах, конечно, приоритет будет за научной школой С.И. Захар-

цева, что и правильно.

Большой заслугой С.И. Захарцева перед наукой ОРД стало, если так можно выразить-

ся, улучшение ее качественного состояния. Дело в том, что ОРД как молодой юридической

науке, как ни парадоксально, очень не хватало науковедческих основ, четкого определения

своего объекта, предмета, методологии. Специалисты по ОРД в основном являлись бывшим

практиками, хорошими оперативными работниками, но при этом далеко не всегда имели хо-

рошее базовое юридическое образование. Они писали о сугубо прикладных проблемах и не

более того. Методологических и науковедческих работ по ОРД было явно не достаточно. В

результате наука ОРД подчас стала представлять собой совокупность сугубо практических

советов, не связанных между собой. Оценивая эту ситуацию С.И. Захарцев писал, что разви-

№ 3 (45) 2016)

160

тие науки ОРД не всегда носило системный характер, в том числе потому, что ордэшники не-

редко отступали от положений философии и теории права, обосновывали частности, не пред-

ставляя целого. Некоторые работы, выдаваемые авторами за научные, и исходя из названия

на что-то претендующие, на самом деле носили описательный характер с какими-то незначи-

тельными предложениями по практической деятельности. Можно согласиться с оценкой ав-

тора о том, что современное состояние науки ОРД следует определять так: значительный

рост сугубо прикладного и даже околонаучного со всё более заметным отрывом, а иногда и

отходом от философии, теории государства и права, философии права [6, с. 248].

Поэтому наука ОРД особенно нуждалась в работах, имеющих фундаментальный ха-

рактер, раскрывающих ее методологические основы. С.И. Захарцеву – ученому, обладающе-

му глубокими теоретико-правовыми и философскими знаниями – удалось поднять науку ОРД

на новый уровень. Его труды по ОРД всегда базируются на строго философской научной ос-

нове. Он четко определил предмет и объект науки, структуру, разработал методологию

науки. Монография Захарцева под названием «Наука оперативно-розыскной деятельности:

философские, теоретико-правовые и прикладные проблемы» стала одной из первых книг, где

четко и ясно указаны методологические основания науки ОРД на философской базе [6].

Строгое следование философским основам, четкое формулирование науковедческих

основ и глубина исследования отличает школу С.И. Захарцева от, пожалуй, всех иных науч-

ных школ и направлений ОРД.

Как известно, С.И. Захарцев является достаточно известным специалистом по филосо-

фии права [7; 13; 17; 18; 35]. На базе философии права появилось новое направление – фило-

софия ОРД, основателем которого является С.И. Захарцев. В чем, по мнению С.И. Захарцева,

состоит философия ОРД? В, первую очередь, в законности. В понимании, что ОРД – для лю-

дей, а не против них, как, увы, думают многие россияне. Кроме того, в акценте на необходи-

мость защиты естественных прав человека. В строго разумном и обоснованном ограничении

прав человека и только на основании решения суда [19; 30].

Философию ОРД С.И. Захарцев связывает и с пропагандой ОРД. В своей истории дея-

тельность оперативных подразделений России имеет много как светлых, так и трагических

моментов. Память об этих, особенно трагических, моментах не дает россиянам полностью

верить и доверять оперативным подразделениям. Если в европейских странах полицейский

воспринимается защитником населения, то в России этого, думается, пока сказать нельзя.

Однако к этому надо стремиться.

И конечно, философию ОРД С.И. Захарцев связывает с направленностью на получение

объективно истинных данных, установление объективной истины. Проблема наличия объек-

тивной истины, возможность ее достижения в настоящее время является одной из центральных

проблем современной философии [13; 27; 34]. В последнее время появилось достаточно работ,

критикующих возможность установления объективной истины и даже ее существование.

Очень хорошо, что такие научные изыскания, судя по всему, не читают наши оперативные ра-

ботники. Если бы прочитали и руководствовались, то повторения 1937 года было б не избе-

жать. Если оперативник нацелен не на то, чтобы установить объективно виновного в соверше-

нии преступления, а чтобы отчитаться (раз истины все равно нет), то возбуждение уголовных

дел в отношении невиновных станет обыденностью. Кстати, в США, правовую систему кото-

рых нередко пытаются копировать отдельные российские правоведы, уголовный процесс ха-

рактеризуется состязательностью. Однако оперативники-полицейские стремятся установить

только объективную истину, найти действительно виновных в совершении преступления. Это

хорошо известно нам не только из литературы и кинофильмов, но и из совместной практиче-

ской работы, обмена опытом. Сторонники отрицания необходимости установления объектив-

ной истины об этом факте либо не знают, либо умышленно вводят читателей в заблуждение.

По нашему мнению, ОРД действительно имеет свою философия и ее надо развивать.


161

К научным достижениям С.И. Захарцева несомненно, относится обоснование и фор-

мулирование новой прикладной науки – оперативно-розыскного экстрасенсоведения. Уже не

секрет, что правоохранительные органы и спецслужбы всего мира периодические пользуются

услугами экстрасенсов. Иногда такая помощь эффективна, а иногда и нет. Собственно, как

пишет С.И. Захарцев, работа экстрасенсов к научным знаниям не относится. Однако почему

их работу не попытаться изучить научными методами? Не попытаться выявить закономерно-

сти, при которых их помощь может быть эффективна, а при каких нет? [6, с. 57]. Наука «Опе-

ративно-розыскное экстрасенсоведение», предназначенная для комплексного изучения науч-

ными методами людей, имеющих экстраординарные психофизиологические возможности,

была воспринята научной общественностью. Указанная наука стала развиваться и уже до-

стигла определенных положительных результатов.

С.И. Захарцев является главным разработчиком нового направления в науке ОРД –

оперативно-розыскной политики. Что есть политика и какую роль в политике государства

должна занимать оперативная работа – ключевой вопрос данной научной проблемы. Во мно-

гих странах этот вопрос решается по-разному. Да что и говорить, слишком различно к нему

подходили и в нашем Отечестве. Причем нередко делали вид, что такого вопроса как бы нет.

А на самом деле поднятая С.И. Захарцевым проблема – есть один из главных столпов постро-

ения нормального гражданского общества [8; 31; 32].

В постоянном расширении знаний, стремлении по-новому смотреть на науку и прак-

тику тоже кроется своеобразие научной школы С.И. Захарцева. Особенно приятно, что мы

тоже внесли свою лепту в формировании этой научной школы: многие работы С.И. Захарцев

написаны под редакцией одного и з авторов данной статьи и в соавторстве. Наша крайняя

совместная монография – «Оперативно-розыскная деятельность в XXI веке» [39], – получила

множество положительных рецензий и откликов. Ярким подтверждением тому является ре-

цензия на нее под названием: «Книга, опередившая время», – написанная другим соавтором

настоящей статьи, бывшим директором ФСК России и Министром внутренних дел России, и

известным специалистом по ОРД, бывшим начальником Ленинградского уголовного розыс-

ка, доктором юридических наук, профессором, заслуженным юристом Российской Федера-

ции В.М. Егоршиным [43].

Сейчас совместно с С.И. Захарцевым мы подготовили несколько философских и фило-

софско-правовых работ. Некоторые из нас, совместно с С.И. Захарцевым обосновали и разра-

ботали новую теорию познания права, названную нами компрехендной [7; 28; 29; 33; 35; 36;

37]. Эта теория получила известность и поддержку у многих теоретиков и философов права.

В настоящее время трудно найти ученого-ордэшника, не знакомого с трудами

С.И. Захарцева, его подходами и учениями. Их используют как базу для исследований и опи-

раются на них в научном познании. Это означает, что научная школа С.И. Захарцева успешно

развивается.

Желаем Уважаемому С.И. Захарцеву новых научных достижений.


1. Бухаров Н.Н., Захарцев С.И., Рохлин В.И., Федоров А.В., Шахматов А.В. Прослушивание теле-

фонных переговоров в оперативно-розыскной деятельности : учеб. пос. / под ред. В.П. Сальникова.

Изд. 2-е. Сер. Теория и практика оперативно-розыскной деятельности. СПб., 2005.

2. Винниченко Н.А., Захарцев С.И., Рохлин В.И. Правовая регламентация использования оперативно-

розыскной деятельности в уголовном судопроизводстве / под ред. В.П. Сальникова. Сер. Теория и

практика оперативно-розыскной деятельности. СПб., 2004.

3. Евстратиков Б.М., Захарцев С.И., Медведев В.Н., Сальников В.П. Оперативно-розыскные меро-

приятия на каналах связи (Правовой анализ) / под ред. В.П. Сальникова. Сер. Теория и практика опе-

ративно-розыскной деятельности. СПб., 2005.

№ 3 (45) 2016)

162

4. Захарцев С.И. Возвращаясь к дискуссии об использовании результатов ОРД в уголовном процес-

се // Мир политики и социологии. 2014. № 10. С. 153–159.

5. Захарцев С.И. Надо ли судье знать оперативно-розыскную деятельность // Российский судья. 2004.

№ 1. С. 13–14.

6. Захарцев С.И. Наука оперативно-розыскной деятельности: философский, теоретико-правовой и

прикладной аспекты. СПб., 2011.

7. Захарцев С.И. Некоторые проблемы теории и философии права / под ред. В.П. Сальникова. М., 2014.

8. Захарцев С.И. О содержании оперативно-розыскной политики // Библиотека криминалиста. Науч-

ный журнал. 2014. № 3 (14). С. 315–321.

9. Захарцев С.И. Оперативно-розыскная политика // Правовое поле современной экономики. 2012. №

11. С. 163–172.

10. Захарцев С.И. Оперативно-розыскные мероприятия в России и за рубежом / под общ. ред. В.П.

Сальникова. СПб., 2003.

11. Захарцев С.И. Оперативно-розыскные мероприятия: теория и практика / под ред. В.П. Сальникова.

СПб. 2004.

12. Захарцев С.И. Понятие и виды оперативно-розыскных мероприятий // Известия высших учебных

заведений. Правоведение. 2003. №. 4 (249). С. 135–139.

13. Захарцев С.И. Право и истина // Мир политики и социологии. 2012. № 9. С. 146–152.

14. Захарцев С.И. Прослушивание телефонных переговоров в оперативно-розыскной деятельности и уго-

ловном процессе : дис. … канд. юрид. наук. СПб. : Санкт-Петербургский университет МВД РФ, 2002.

15. Захарцев С.И. Профессиональная деформация правосознания сотрудников полиции, судей и про-

куроров // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2013. № 4 (9). С. 335–343.

16. Захарцев С.И. Теория и правовая регламентация оперативно-розыскных мероприятий : дис. … д-

ра юрид. наук. СПб., 2004.

17. Захарцев С.И. Философия права и диалектика // Мир политики и социологии. 2012. № 11. С. 180–189.

18. Захарцев С.И. Философия права: некоторые размышления по поводу предмета // Мир политики и

социологии. 2012. № 7. С. 122–131.

19. Захарцев С.И., Игнащенков Ю.Ю. К вопросу о регламентации оперативно-розыскных мероприя-

тий, ограничивающих конституционные права человека и гражданина // Российский следователь.

2006. № 5. С. 31–32.

20. Захарцев С.И., Кирюшкина Н.О. Краткий экскурс в историю возникновения и развития оператив-

но-розыскной деятельности // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2014. № 6 (17). С. 364–372.

21. Захарцев С.И., Кирюшкина Н.О. Оперативно-розыскное право // Правовое поле современной эко-

номики. 2013. № 9. С. 187–192.

22. Захарцев С.И., Медведев В.Н. Снятие информации с технических каналов связи: правовые вопро-

сы / под общ. ред. В.П. Сальникова. СПб., 2004.

23. Захарцев С.И., Пахунов А.М. Организация прокурорского надзора за оперативно-розыскной дея-

тельностью // Российский следователь. 2012. № 9. С. 37–40.

24. Захарцев С.И., Рохлин В.И. Правовое регулирование использования результатов оперативно-

розыскной деятельности в зарубежных государствах // Известия высших учебных заведений. Право-

ведение. 2004. № 2 (253). С 111–122.

25. Захарцев С.И., Сальников В.П. Вненаучное знание в оперативно-розыскной деятельности // Пра-

вовое поле современной экономики. 2013. № 10. С. 193–199.

26. Захарцев С.И., Сальников В.П. Использование результатов оперативно-розыскной деятельности в

доказывании по уголовному делу: перспективы законодательной регламентации // Конституционные

аспекты современного состояния законодательства Республики Таджикистан: материалы междуна-

родной научно-теоретической конференции. Душанбе : Ирфон, 2014. С 90–93.

27. Захарцев С.И., Сальников В.П. Истинность бытия и научного познания // Известия Российской

академии ракетных и артиллерийских наук. 2016. № 3 (93).

28. Захарцев С.И., Сальников В.П. Как познать право? Мы предлагаем компрехендный подход // Пра-


29. Захарцев С.И., Сальников В.П. Компрехендная теория познания права // Юридическая наука: ис-

тория и современность. 2015. № 8. С. 11–26.


163

30. Захарцев С.И., Сальников В.П. Конституционные права человека в России и допустимость их

ограничения в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий на каналах связи // Конституци-

онные аспекты современного состояния законодательства Республики Таджикистан: материалы

международной научно-теоретической конференции. Душанбе : Ирфон, 2014. С 84–89.

31. Захарцев С.И., Сальников В.П. Оперативно-розыскная политика в контексте социальной филосо-

фии // Правовое поле современной экономики. 2016. № 2.

32. Захарцев С.И., Сальников В.П. Оперативно-розыскная экономика и оперативно-розыскная поли-

тика // Правовое поле современной экономики. 2015. № 12. С. 11–15.

33. Захарцев С.И., Сальников В.П. Предлагаем Вашему вниманию компрехендную теорию познания

права // Мир политики и социологии. 2016. № 3. С. 170–183.

34. Захарцев С.И., Сальников В.П. Продолжая дискуссию об истине // Мир политики и социологии.

2016. № 1. С. 35–43.

35. Захарцев С.И., Сальников В.П. Философия. Философия права. Юридическая наука. М., 2015.

36. Захарцев С.И., Сальников В.П. Что есть компрехендная теория права? // Юридическая наука. 2016. № 3.

37. Захарцев С.И., Сальников В.П. Что такое право? Вопросы онтологии и гносеологии // Правовое

государство: теория и практика. 2015. № 2 (40). С. 14–22.

38. Захарцев С.И., Чабукиани О.А. Оперативно-розыскные мероприятия и следственные действия:

понятия и соотношение. СПб., 2010.

39. Захарцев С.И., Игнащенков Ю.Ю., Сальников В.П. Оперативно-розыскная деятельность в XXI ве-

ке. М., 2015.

40. Захарцев С.И., Игнащенков Ю.Ю., Сальников В.П. Оперативно-розыскные мероприятия в XXI

веке : монография. СПб. : МВД России, С.-Петерб. ун-т, 2006.

41. Комментарий к Федеральному закону «Об оперативно-розыскной деятельности» / отв. ред. А.Ю.

Шумилов. М., 1997. С. 120.

42. Рохлин В.И. Оперативно-розыскная деятельность как философская, теоретическая и прикладная наука.

Рецензия на книгу: Захарцева С.И. Наука оперативно-розыскной деятельности: философский, теоретико-

правовой и прикладной аспекты. СПб., 2011 // Мир политики и социологии. 2013. № 11. С. 177–182.

43. Степашин С.В., Егоршин В.М. Книга, опередившая время. Рецензия на монографию Захарцева

С.И., Игнащенкова Ю.Ю. и Сальникова В.П. «Оперативно-розыскная деятельность в XXI веке» (М.:

Норма, 2015. 400 с.) // Юридическая наука: история и современность. 2015. № 1. С. 119–125.

44. Теория оперативно-розыскной деятельности: учебник / под ред. К.К. Горяинова, В.С. Овчинского,

Г.К. Синилова. М., 2006.

References

1. Bukharov N.N., Zakhartsev S.I., Rokhlin V.I., Fedorov A.V., Shakhmatov A.V. Proslushiva-nie

telefonnykh peregovorov v operativno-rozysknoi deyatel'nosti: ucheb. pos., pod red. V.P. Sal'nikova (Listen-

ing of telephone conversations in operational search activity: Textbook, ed. by V.P. Salnikov), Izd. 2-e. Ser.

Teoriya i praktika operativno-rozysknoi deyatel'nosti. SPb., 2005.

2. Vinnichenko N.A., Zakhartsev S.I., Rokhlin V.I. Pravovaya reglamentatsiya ispol'zovaniya operativno-

rozysknoi deyatel'nosti v ugolovnom sudoproizvodstve, pod red. V.P. Sal'nikova (Legal regulation of the use

of operational and investigative activities in criminal proceedings, ed. by V.P. Salnikov), Ser. Teoriya i prak-

tika operativno-rozysknoi deyatel'nosti. SPb., 2004.

3. Evstratikov B.M., Zakhartsev S.I., Medvedev V.N., Sal'nikov V.P. Operativno-rozysknye meropriyatiya na ka-

nalakh svyazi (Pravovoi analiz), pod red. V.P. Sal'nikova (Operative search measures on communication channels

(Legal analysis), ed. by V.P. Salnikov), Ser. Teoriya i praktika operativno-rozysknoi deyatel'nosti. SPb., 2005.

4. Zakhartsev S.I. Vozvrashchayas' k diskussii ob ispol'zovanii rezul'tatov ORD v ugolovnom protsesse (Re-

turning to the discussion on the use of OSA results in criminal proceedings), Mir politiki i sotsiologii. 2014.

No. 10, pp. 153–159.

5. Zakhartsev S.I. Nado li sud'e znat' operativno-rozysknuyu deyatel'nost' (Is it necessary to a judge to know

operative search activity), Rossiiskii sud'ya. 2004. No. 1. pp. 13–14.

6. Zakhartsev S.I. Nauka operativno-rozysknoi deyatel'nosti: filosofskii, teoretiko-pravovoi i prikladnoi aspekty

(Science of operative search activity: philosophical, theoretical, legal and applied aspects). SPb., 2011.

№ 3 (45) 2016)

164

7. Zakhartsev S.I. Nekotorye problemy teorii i filosofii prava, pod red. V.P. Sal'nikova (Some problems of

theory and philosophy of law, ed. by V.P. Salnikov). M., 2014.

8. Zakhartsev S.I. O soderzhanii operativno-rozysknoi politiki (The content of operational search policy),

Biblioteka krimina-lista. Nauchnyi zhurnal. 2014. No. 3 (14), pp. 315–321.

9. Zakhartsev S.I. Operativno-rozysknaya politika (Operational search policy), Pravovoe pole sovremennoi

ekonomiki. 2012. No. 11, pp. 163–172.

10. Zakhartsev S.I. Operativno-rozysknye meropriyatiya v Rossii i za rubezhom, pod obshch. red. V.P.

Sal'nikova (Operative search measures in Russia and abroad, under the ed. of V.P. Salnikov). SPb., 2003.

11. Zakhartsev S.I. Operativno-rozysknye meropriyatiya: teoriya i praktika, pod red. V.P. Sal'nikova (Opera-

tive search measures: Theory and Practice, ed. by V.P. Salnikov). SPb. 2004.

12. Zakhartsev S.I. Ponyatie i vidy operativno-rozysknykh meropriyatii (Concept and types of search opera-

tions), Izvestiya vysshikh uchebnykh zavedenii. Pravovedenie. 2003. No. 4 (249), pp. 135–139.

13. Zakhartsev S.I. Pravo i istina (Law and truth), Mir politiki i sotsiologii. 2012. No. 9, pp. 146–152.

14. Zakhartsev S.I. Proslushivanie telefonnykh peregovorov v operativno-rozysknoi deya-tel'nosti i ugolov-

nom protsesse (Listening to telephone conversations in operational search activity and criminal trials): dis. …

kand. yurid. nauk. SPb.: Sankt-Peterburgskii universitet MVD RF, 2002.

15. Zakhartsev S.I. Professional'naya deformatsiya pravosoznaniya sotrudnikov politsii, sudei i prokurorov

(Professional deformation of legal consciousness of police officers, judges and prosecutors), Biblioteka krim-

inalista. Nauchnyi zhurnal. 2013. No. 4 (9), pp. 335–343.

16. Zakhartsev S.I. Teoriya i pravovaya reglamentatsiya operativno-rozysknykh meropriyatii (Theory and le-

gal regulation of operative search actions): dis. … d-ra yurid. nauk. SPb., 2004.

17. Zakhartsev S.I. Filosofiya prava i dialektika (Legal philosophy and dialectics), Mir politiki i sotsiologii.

2012. No. 11, pp. 180–189.

18. Zakhartsev S.I. Filosofiya prava: nekotorye razmyshleniya po povodu predmeta (Philosophy of Law:

some reflections on the subject), Mir politiki i sotsiologii. 2012. № 7, pp. 122–131.

19. Zakhartsev S.I., Ignashchenkov Yu.Yu. K voprosu o reglamentatsii operativno-rozysknykh meropriyatii,

ogranichivayushchikh konstitutsionnye prava cheloveka i grazhdanina (On the issue of regulation of operational

search actions, limiting constitutional human and civil rights), Rossiiskii sledovatel'. 2006. No. 5, pp. 31–32.

20. Zakhartsev S.I., Kiryushkina N.O. Kratkii ekskurs v istoriyu vozniknoveniya i razvitiya operativno-

rozysknoi deyatel'nosti (A brief history of the origin and development of operational search activity), Bibli-

oteka kriminalista. Nauchnyi zhurnal. 2014. № 6 (17), pp. 364–372.

21. Zakhartsev S.I., Kiryushkina N.O. Operativno-rozysknoe pravo (Operational search law), Pravovoe pole

sovremennoi ekonomiki. 2013. No. 9, pp. 187–192.

22. Zakhartsev S.I., Medvedev V.N. Snyatie informatsii s tekhnicheskikh kanalov svyazi: pra-vovye voprosy

/ pod obshch. red. V.P. Sal'nikova (Removing information from technical communication channels: legal

questions / Ed. by V.P. Salnikov). SPb., 2004.

23. Zakhartsev S.I., Pakhunov A.M. Organizatsiya prokurorskogo nadzora za operativno-rozysknoi

deyatel'nost'yu (Organization of prosecutorial supervision over operational and investigative activities), Ros-

siiskii sledovatel'. 2012. No. 9, pp. 37–40.

24. Zakhartsev S.I., Rokhlin V.I. Pravovoe regulirovanie ispol'zovaniya rezul'tatov operativno-rozysknoi

deyatel'nosti v zarubezhnykh gosudarstvakh (Legal regulation of the use of the results of operative investigative ac-

tivities in foreign countries), Izvestiya vysshikh uchebnykh zavedenii. Pravovedenie. 2004. No. 2 (253), p 111–122.

25. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Vnenauchnoe znanie v operativno-rozysknoi deyatel'nosti (Non-scientific

knowledge in operational search activity), Pravovoe pole sovremennoi ekonomiki. 2013. No. 10, pp. 193–199.

26. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Ispol'zovanie rezul'tatov operativno-rozysknoi deyatel'nosti v dokazyvanii

po ugolovnomu delu: perspektivy zakonodatel'noi reglamentatsii (Using the results of operational search ac-

tivity in proving in criminal proceedings: perspectives of legal regulation), Konstitutsionnye aspekty sov-

remennogo sostoyaniya zakonodatel'stva Respubliki Tadzhikistan: materialy mezhdunarodnoi nauchno-

teoreticheskoi konferentsii. Dushanbe, Irfon, 2014, pp 90–93.

27. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Istinnost' bytiya i nauchnogo poznaniya (The truth of existence and scien-

tific knowledge), Izvestiya Rossiiskoi akademii raketnykh i artilleriiskikh nauk. 2016. No. 3 (93).

28. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Kak poznat' pravo? My predlagaem komprekhendnyi podkhod (How to cog-

nize law? We offer comprehensive approach), Pravovoe pole sovremennoi ekonomiki. 2015. № 9, pp. 17–30.


165

29. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Komprekhendnaya teoriya poznaniya prava (Comprehensive theory of

cognizing law), Yuridicheskaya nauka: istoriya i sovremennost'. 2015. № 8, pp. 11–26.

30. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Konstitutsionnye prava cheloveka v Rossii i dopustimost' ikh ogranicheni-

ya v khode provedeniya operativno-rozysknykh meropriyatii na kanalakh svyazi (Constitutional human rights

in Russia and the admissibility of their restriction during search operations on communications channels),

Konstitutsionnye aspekty sovremennogo sostoyaniya zakonodatel'stva Respubliki Tadzhikistan: materialy

mezhdunarodnoi nauchno-teoreticheskoi konferentsii. Dushanbe, Irfon, 2014, pp 84–89.

31. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Operativno-rozysknaya politika v kontekste sotsial'noi filosofii (Opera-

tional search policy in the context of social philosophy), Pravovoe pole sovremennoi ekonomiki. 2016. No. 2.

32. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Operativno-rozysknaya ekonomika i operativno-rozysknaya politika (Op-

erational search economy and operational search policy), Pravovoe pole sovremennoi ekonomiki. 2015. No.

12, pp. 11–15.

33. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Predlagaem Vashemu vnimaniyu komprekhendnuyu teoriyu poznaniya

prava (We offer to your attention comprehensive theory of cognizing law), Mir politiki i sotsiologii. 2016.

No. 3, pp. 170–183.

34. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Prodolzhaya diskussiyu ob istine (Continuing the discussion on the truth),

Mir politiki i sotsiologii. 2016. No. 1, pp. 35–43.

35. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Filosofiya. Filosofiya prava. Yuridicheskaya nauka (Philosophy. Philoso-

phy of Law. Jurisprudence). M., 2015.

36. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Chto est' komprekhendnaya teoriya prava? (What is comprehensive theory

of law), Yuridicheskaya nauka. 2016. No. 3.

37. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Chto takoe pravo? Voprosy ontologii i gnoseologii (What is law? Ques-

tions of ontology and epistemology), Pravovoe gosudarstvo: teoriya i praktika. 2015. No. 2 (40), pp. 14–22.

38. Zakhartsev S.I., Chabukiani O.A. Operativno-rozysknye meropriyatiya i sledstvennye deistviya: ponyati-

ya i sootnoshenie (Operational search measures and investigative actions: concepts and values). SPb., 2010.

39. Zakhartsev S.I., Ignashchenkov Yu.Yu., Sal'nikov V.P. Operativno-rozysknaya deyatel'nost' v XXI veke

(Operational search activity in the XXI century). M., 2015.

40. Zakhartsev S.I., Ignashchenkov Yu.Yu., Sal'nikov V.P. Operativno-rozysknye meropriyatiya v XXI veke:

monografiya (Operational search activity in the XXI century: Monograph). SPb.: MVD Rossii, S.-Peterb. un-

t, 2006.

41. Kommentarii k Federal'nomu zakonu «Ob operativno-rozysknoi deyatel'nosti» (Commentary to the Fed-

eral Law "On operational search activity), otv. red. A.Yu. Shumilov. M., 1997.

42. Rokhlin V.I. Operativno-rozysknaya deyatel'nost' kak filosofskaya, teoreticheskaya i prikladnaya nauka.

Retsenziya na knigu: Zakhartseva S.I. Nauka operativno-rozysknoi deyatel'nosti: filosofskii, teoretiko-

pravovoi i prikladnoi aspekty (Operational search activity as a philosophical, theoretical and applied science.

Book Review: S.I. Zakhartsev Science of operational search activity: philosophical, theoretical, legal and ap-

plied aspects), SPb., 2011. Mir politiki i sotsiologii. 2013. No. 11, pp. 177–182.

43. Stepashin S.V., Egorshin V.M. Kniga, operedivshaya vremya. Retsenziya na monografiyu Zakhartseva

S.I., Ignashchenkova Yu.Yu. i Sal'nikova V.P. «Operativno-rozysknaya deyatel'-nost' v XXI veke» (The book

that has outstripped time. Review of the monograph of Zahartsev S.I., Ignaschenkov U.U., Salnikov V.P.

"Operative-search activity in the XXI century”), (M.: Norma, 2015. 400 s.). Yuridicheskaya nauka: istoriya i

sovremen-nost'. 2015. No. 1, pp. 119–125.

44. Teoriya operativno-rozysknoi deyatel'nosti (Theory of operational search activity): uchebnik, pod red.

K.K. Goryainova, V.S. Ovchinskogo, G.K. Sinilova. M., 2006.


№ 3 (45) 2016)

166

УДК 343.985.2

ТАКТИКО-КРИМИНАЛИСТИЧЕСКИЙ

ПРИЕМ КАК НАУЧНАЯ КАТЕГОРИЯ

КРИМИНАЛИСТИЧЕСКОЙ ТАКТИКИ:

СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ

И ПОТРЕБНОСТЬ В СИСТЕМАТИЗАЦИИ

TACTICAL FORENSIC TECHNIQUE AS A

SCIENTIFIC CATEGORY OF FORENSIC

TACTICS: CURRENT STATUS AND NEED

FOR SYSTEMATIZATION

ВАРДАНЯН Акоп Вараздатович VARDANYAN Akop Varazdatovich

доктор юридических наук, профессор, начальник

кафедры криминалистики ФГКОУ ВО «Ростов-

ский юридический институт МВД России»,

г. Ростов-на-Дону, Россия.


Doctor of Sciences (Law), Professor, Head of the

Department of Forensics of the Federal State Gov-

ernment Educational Institution of Higher Educa-

tion "Rostov Law Institute of the MIA of Russia",

Rostov-on-Don, Russia.


АЙВАЗОВА Ольга Владиславовна AIVAZOVA Olga Vladislavovna кандидат юридических наук, доцент, профессор

кафедры криминалистики ФГКОУ ВО «Ростов-

ский юридический институт МВД России»,

г. Ростов-на-Дону, Россия.



Professor of the Department of Forensics of the

Federal State Government Educational Institution

of Higher Education "Rostov Law Institute of the

MIA of Russia”, Rostov-on-Don, Russia.


Статья посвящена анализу сущности термина

«тактико-криминалистический прием», ключево-

го для криминалистической тактики как раздела

криминалистики. Особое внимание уделяется пе-

речню принципов тактико-криминалистических

приемов, соответствие которым служит разграни-

чением между правомерным тактическим воздей-

ствием следователя или иного субъекта уголовно-

процессуальной деятельности от недопустимого

вмешательства в частную жизнь, неоправданного

ограничения прав и законных интересов лично-

сти. Проанализировав различные точки зрения,

авторы обосновали собственное видение система-

тизированного перечня принципов тактико-

криминалистических приемов.

The article is devoted to the analysis of essence of

the term "tactical forensic technique", the key to fo-

rensic tactics as the division of forensic science.

Special attention is paid to the specification of the

principles of tactical and forensic techniques; the

compliance with these principles is the distinction

between lawful tactical impact of the investigator or

other subject of criminal procedural activities from

impermissible invasion of privacy, unjustified re-

strictions of rights and legitimate interests of the in-

dividual. After analyzing the different points of

view, the authors have substantiated their own vi-

sion of a systematic list of principles of tactical and

forensic techniques.

Ключевые слова: прием, тактико-криминалис-

тический прием, тактический прием, следствен-

ное действие, следователь, криминалистика, кри-

миналистическая тактика, принципы, требования,

условия, допустимость, уголовно-процессуаль-

ный закон, расследование.

Key words: technique, tactical forensic technique,

tactic, investigative action, investigator, criminalis-

tics, forensic tactics, principles, requirements, con-

ditions, admissibility, criminal procedure law, in-

vestigation.

Общеизвестно, что понятие тактико-криминалистического приема, на протяжении де-

сятилетий привлекая внимание многих известных и молодых исследователей, относится к ка-

тегориальному аппарату криминалистической тактики как раздела науки криминалистики.

Возрождению активного интереса к исследованию дефиниции, сущности и содержания ука-

занного понятия [1, с. 3–7] способствовало принятие УПК РФ 2001 г., который не только за-

крепил обновленную парадигму уголовного судопроизводства [2, с. 5–10], существенно рас-


167

ширив состязательные начала, в том числе на этапе досудебного производства, провозгласив

иные гарантии защиты прав и законных интересов личности как участника уголовно-

процессуальных отношений [3, с. 77–85], но и модернизировал основания и порядок выпол-

нения ряда следственных действий. Это потребовало глобального пересмотра научного арсе-

нала тактико-криминалистических приемов и рекомендаций по осуществлению практически

всех следственных действий, который был наработан в недрах криминалистической тактики

на протяжении десятилетий.

В течение 15-летнего периода действия нового уголовно-процессуального закона кри-

миналистика пополнилась многими интересными трудами, посвященными различным вопро-

сам совершенствования тех или иных следственных действий, учитывающими веяния обнов-

ленной уголовно-процессуальной парадигмы. В них содержится немало заслуживающих спе-

циального внимания рекомендаций по оптимизации предварительного расследования [4,

с. 123–125; 5. с. 226–229], интенсификации отдельных следственных действий [6, с. 45–49; 7,

с. 32–41; 8, с. 162–165; 9, с. 103–105; 10, с. 33–35; 11, с. 2–4; 12. с. 28–30; 13, с. 25–31] в том

числе, в контексте нового уголовно-процессуального законодательства [14, с. 103–108; 15,

с. 114–117; 16, с. 21–26].

Данная, несомненно, позитивная тенденция в криминалистике, на наш взгляд, одно-

временно является фактором, требующим обращения к концептуальным положениям крими-

налистической тактики. Наработка и предложение исследователями многочисленных инте-

ресных рекомендаций, несомненно, требуют их переосмысления с точки зрения допустимо-

сти их применения в новых уголовно-процессуальных условиях. Однако, обращаясь к катего-

риальному аппарату криминалистической тактики, ее концептуальным положениям, нетруд-

но обнаружить, что в данной сфере также отсутствует единомыслие.

Само по себе понятие тактико-криминалистического приема как «наиболее рацио-

нального и эффективного способа действия или наиболее целесообразной линии поведения

при собирании, исследовании, оценке и использовании доказательств и предотвращении пре-

ступлений», представленное Р.С. Белкиным и его единомышленниками [17, с. 45], которое

наиболее распространено в криминалистической литературе, также нередко подвергается

критической переоценке. Дискуссией охватывается и соотношение понятий «рациональный»,

«эффективный», «целесообразная», и оправданность разграничение тактико-криминалисти-

ческих приемов на дятельностные (наиболее рациональный и эффективный способ действия)

и поведенческие (наиболее целесообразная линия поведения). В рамках настоящей статьи

считаем целесообразным обратиться к проблеме переосмысления критериев допустимости

тактико-криминалистических приемов. На наш взгляд, данная проблема особенно актуальна в

современных условиях, поскольку появление новых интересного трудов сочетается с отсут-

ствием единообразия в точках зрения идеологов отечественной криминалистической тактики

относительно системы данных критериев. Да и сам по себе системный характер этих крите-

риев, проявляющийся в их взаимообусловленности – с одной стороны, и совокупности – с

другой, осознается не всеми исследователями. Между тем, системный подход обладает не-

преходящей гносеологической ценностью в познании самых различных явлений, изучаемых

криминалистикой [18, с. 53–55; 19, с. 86–97]. Соответствие примененных следователем так-

тико-криминалистических приемов проведения того или иного следственного действия всем

критериям (в своей совокупности) позволяет констатировать относимость, допустимость и

достоверность полученных таким образом доказательств.

Разногласия по этому поводу начинаются уже с наименования данной научной кон-

струкции. Сосуществует несколько понятий, обозначающих одно и то же явление: «признаки

тактических приемов», «требования, предъявляемые к тактическим приемам», «условия, кото-

рым должны соответствовать тактические приемы», «свойства тактических приемов», «крите-

рии тактических приемов», «принципы тактических приемов» и т.д. (либо любое из указанных

обозначений может применяться также и в отношении тактико-криминалистических приемов).

№ 3 (45) 2016)

168

Некоторые авторы также различают критерии допустимости тактических (тактико-

криминалистических) приемов (то есть те условия, соблюдение которых обеспечивает допу-

стимость полученных в результате применения данных тактических приемов доказательств) и

иные условия (свойства, признаки) тактических приемов, связанные с повышением результа-

тивности следственных действий, но не влияющих на допустимость доказательств.

А.Г. Филиппов приводит следующий перечень требований, предъявляемых к тактиче-

ским приемам: допустимость; научная обоснованность; целесообразность; эффективность; эко-

номичность; простота и доступность [20, с. 242]. При этом под допустимостью понимается

правомерность тактического приема одновременно с позиций законодательства и морально-

этических норм. Целесообразность определяется как «зависимость от конкретной следственной

ситуации, обусловленность конкретной целью». Критерием эффективности считается наличие

уверенности в том, что в результате применения соответствующего приема будет достигнут

ожидаемый эффект. Экономичность трактуется как способность приема обеспечить достиже-

ние цели при минимальной затрате сил и средств. Далее указанный автор уделяет некоторое

внимание проблеме выполнения всех вышеназванных требований одновременно, акцентируя

внимание на сложностях нахождения баланса между целесообразностью, под которой в данном

случае понимается использование «следственных хитростей» и недопустимым обманом.

Р.С. Белкин и его единомышленники, формулируя аналогичную научную конструк-

цию, именуют ее «условиями применения тактических приемов в борьбе с преступностью», в

то же время, разъясняя их содержание, они нередко пользуются понятием «принцип», наряду

с понятием «условие». В концепции Р.С. Белкина этот перечень включает следующие эле-

менты: правомерность (трактуемая как «верное определение правовых основ использования

тактических приемов и рекомендаций»); допустимость (понимаемая двояко: во-первых, как

соответствие (не противоречивость) тактических приемов духу и букве закона, а их примене-

ния – требованиям законности; во-вторых, как научная обоснованность); доступность (озна-

чающая возможность применения соответствующего приема каждым уполномоченным субъ-

ектом расследования»; этичность (означающая запрет на допущение элементов оскорбитель-

ного характера, унижения чести и достоинства, по отношению как к непосредственным адре-

сатам данных приемов, так и к иным лицам, присутствующим при осуществлении следствен-

ных действий) [17, с. 453–456]. Принцип целесообразности в данной концепции не считается

решающим при определении правомерности тактического приема, вследствие первичности

соблюдения требований правомерности. Таким образом, в отличие от позиции А.Г. Филип-

пова, Р.С. Белкин и соавторы констатируют отсутствие противоречий между законностью и

целесообразностью, обозначая эти условия (принципы, требования) как разноуровневые. В то

же время, в этой концепции осуществляется попытка разграничения таких сходных руково-

дящих положений, как правомерность, законность и допустимость. Авторы исходят из того,

что, с одной стороны, вследствие целого ряда причин невозможно в уголовно-

процессуальном законе представить полный перечень тактико-криминалистических приемов;

с другой стороны, некоторые тактико-криминалистические приемы вследствие своей универ-

сальности все же получают законодательную регламентацию, но при этом они не утрачивают

статус тактико-криминалистических приемов допроса.

Полностью солидаризируясь в данной части с указанными авторами, констатируем,

что понятие «законность», означающее строгое следование закону, применительно к выбору

тактико-криминалистических приемов проведения следственных действий и дальнейшей

оценки полученных доказательств является чрезмерно узким. Понятия допустимости и пра-

вомерности – более широкие по смыслу – означающие не столько буквальное соответствие

«букве закона», сколько верное определение правовой основы и непротиворечивость уголов-

но-процессуальным и иным нормам. Вместе с тем, считаем, что одновременное сосущество-

вание таких условий, как правомерность и допустимость несколько перегружает данную си-


169

стему, усложняя для правоприменителя процесс выбора конкретных тактико-криминалисти-

ческих приемов и дальнейшей оценки полученных доказательств.

Н.П. Яблоков представляет перечень требований, которым должны соответствовать так-

тико-криминалистические приемы, в основе которого иные классификационные основания: не

противоречить уголовно-процессуальному закону и морально-этическим нормам (тактические

приемы не должны быть основаны на обмане и унижении, на использовании религиозных

предрассудков, суеверий и т.д.); быть научно и практически обоснованными и одновременно

несложными и доступными для субъектов расследования; обеспечивать должную результатив-

ность при минимальной затрате сил и средств [21, с. 190]. В концепции Н.П. Яблокова, таким

образом, вначале излагаются положения-запреты («что не должно быть присуще тактическим

приемам»), затем – свойства, которые должны наличествовать у любого тактического приема;

после – показатели продуктивности тактико-криминалистических приемов. Под непротиворе-

чивостью уголовно-процессуальному закону легко узнается требование допустимости. Не вы-

зывает сомнения сам по себе запрет обмана и унижения. Но, вместе с тем, на наш взгляд, не все

так очевидно, что касается религии и суеверия как многогранной и обширной морально-

психологической сферы соприкосновения сознательного и бессознательного.

Разумеется, для обеспечения психологического воздействия на допрашиваемого и по-

лучения правдивых показаний субъекту расследования не следует применять такие сомни-

тельные приемы, как «гадание» или обращение к различным парапсихологическим сферам,

побуждая, например, подозреваемого или обвиняемого признаться в своей причастности к

преступлению. Иначе мы придем к глубокому регрессу, сопоставимому с периодом средне-

вековья, уголовное судопроизводство которого принимало подобные «доказательства». В то

же время, средства массовой информации свидетельствуют о многочисленных случаях по-

мощи экстрасенсов (парапсихологов) в расследовании сложных замаскированных преступле-

ний, поэтому огульно отвергать то, что пока лежит вне плоскости познания официальной

науки, преждевременно. Другое дело, что в данном случае можно констатировать отсутствие

такого критерия, как «научная обоснованность». Подобная информация может быть отнесена

к ориентирующей (например, подсказывающей у кого именно и в каком конкретно месте

следует в безотлагательном порядке провести обыск – при наличии общих оснований, каса-

ющихся широкого круга субъектов и мест), в полном объеме подлежащей процедуре форми-

рования (собирания) доказательств, их проверки и оценки по правилам уголовно-

процессуального закона.

Кроме того, следует не только уважать религиозные убеждения допрашиваемых (не

сводя их огульно до уровня предрассудков), но и, напротив, в разумных пределах использовать

их для обеспечения психологического контакта, снятия напряжения. В православной традиции,

как известно, многие заповеди, отступление от которых считается греховностью, созвучны с

преступными деяниями, закрепленными в Уголовном законе. Поэтому, если установление пси-

хологического контакта с подозреваемым, обвиняемым сопровождается с грамотным обраще-

нием к соответствующим догматам православной или иной веры, осуждающим преступное по-

ведение, то это не только целесообразно, но и допустимо (поскольку каждый цивилизованный

человек вправе иметь религиозные убеждения), разумеется, если следователь самовольно не

принимает на себя роль священника либо не приглашает священника для участия в допросе. О

том, что законодатель уважает и признает религиозные убеждения и чувства верующих, свиде-

тельствует ст. 56 УПК РФ, в которой в числе лиц, которые не могут быть допрошены в каче-

стве свидетеля, называется священник, которому значимая для расследования информация ста-

ла известна в результате исповеди. Кроме того, в криминалистической литературе разработаны

рекомендации по проведению отдельных следственных действий в местах религиозного культа

(прежде всего осмотра места происшествия), тактика которых сочетает классические тактиче-

ские приемы проведения следственных действий с запретами, ограничениями и иными требо-

ваниями, действующими в храмах и иных местах отправления религиозных таинств. Это пред-

№ 3 (45) 2016)

170

определено, в первую очередь, потребностью в уважении чувств верующих и соблюдении ре-

лигиозных догматов в соответствующих помещениях.

Итак, проанализировав различные точки зрения, сформулируем наше видение данной

проблемы. Нам представляется, что наиболее удачное наименование данной научной кон-

струкции – принципы тактических (тактико-криминалистических) приемов. Иные сходные по

смыслу понятия (требования, критерии, признаки, свойства, условия и др.) тоже приемлемы,

но в отличие от них, значение термина «принципы» (от греческого слова «начала») акценти-

рует внимание на их первичности, расположенности в основе иных положений, с учетом и во

исполнение которых избирается тот или иной тактический прием.

Структура принципов тактических приемов, по нашему мнению, такова: допусти-

мость; научная обоснованность; практическая целесообразность; доступность; результатив-

ность; этичность.

Принципом допустимости, на наш взгляд, охватывается: соответствие правовой основе

и уголовно-процессуальным нормам, непосредственно регулирующим основания и порядок

проведения конкретного следственного действия. Еще раз поясним, что мы разделяем точку

зрения о том, что тактические приемы могут быть как прямо закреплены в законе, так и выте-

кать из его положений, но в любом случае не противоречить им.

Научная обоснованность тактического приема предполагает достоверный научный ис-

точник его происхождения (наличие соответствующей научной методики, апробированной и

внедренной, соответствующей современным научным наработкам и достижениям).

Принцип практической целесообразности проявляется в возникновении типичных

следственных ситуаций, требующих применения именно соответствующего тактико-

криминалистического приема. Несомненно, принцип практической целесообразности не

должен конкурировать с принципом допустимости.

Принцип доступности тактико-криминалистического приема предполагает возмож-

ность его применения следователем, дознавателем, не требуя обязательного обращения этих

лиц к специальным знаниям, выходящим за пределы стандартов юридического образования.

При этом, говоря о доступности тактико-криминалистического приема, мы не считаем

необходимым указывать в качестве принципа простоту тактико-криминалистического прие-

ма. В УПК РФ предусмотрен ряд следственных действий, имеющих организационно и такти-

чески сложный, комплексный характер. Входящие в их содержание тактические приемы да-

леко не всегда просты, но при этом доступны для следователя, дознавателя или судьи как

субъектов расследования и рассмотрения дела.

Принцип результативности проявляется в реальности получения искомой доказатель-

ственной информацию путем применения конкретного тактического приема в соответствую-

щих условиях.

Принцип этичности заключается в соблюдении морально-этических норм, недопусти-

мости оскорбления и иного унижения человеческого достоинства, обмана, применения физи-

ческого насилия. Что касается психического воздействия, то сам по себе публичный характер

уголовно-процессуальной деятельности обусловливает деятельность следователя и иных

уполномоченных субъектов на лиц, проходящих по уголовным делам, в том числе и вопреки

их нежеланию взаимодействовать. Поэтому полностью исключить элементы психологическо-

го насилия нельзя, другое дело, что можно говорить о психическом воздействии в пределах

уголовно-процессуальных норм, что соответствует принципу допустимости. Касаясь одной

из актуальных проблем о допустимости «следственных хитростей» и их соотношении с об-

маном, констатируем, что обман не имеет ничего общего с тактическими приемами психоло-

гического воздействия, которые нередко в литературе именуются как «следственные хитро-

сти». Следственные хитрости, во-первых, основаны на научных наработках в сфере психоло-

гии; во-вторых, характеризуются избирательностью воздействия, оставляя за адресатом их

применения, возможность выбора линии поведения. С точки зрения изложенного нами пе-


171

речня принципов тактических приемов, потенциал «следственных хитростей» как разновид-

ностей приемов психологического воздействия, а также избирательный характер их воздей-

ствия, можно отнести к содержанию принципа результативности тактических приемов.

Резюмируя вышеизложенное, по нашему мнению, совокупность принципов тактиче-

ских приемов образована сочетанием следующих положений, находящихся между собой в

системных взаимосвязях:

˗ допустимость;

˗ научная обоснованность;

˗ практическая целесообразность;

˗ доступность;

˗ результативность;

˗ этичность.


1. Грибунов О.П. Тактические приемы, используемые для изобличения ложных показаний свидетеля

// Российский следователь. 2016. № 5. С. 3–7.

2. Варданян А.В., Варданян Г.А. Теоретико-методологические проблемы криминалистической тактики в

контексте современной модели уголовного процесса // Юристъ-Правоведъ. 2015. № 6 (73). С. 5–10.

3. Коновалов С.И., Моторин А.С. Система уголовно-процессуальных гарантий, детерминирующая

производство допроса // Известия Тульского государственного университета. Экономические и юри-

дические науки. 2012. № 1–2. С. 77–85.

4. Кулешов Р.В. Соотношение теории оперативно-боевого противодействия экстремистской и терро-

ристической деятельности и криминалистики // Пробелы в российском законодательстве. 2013. № 3.

С. 123–125.

5. Кулешов Р.В. Теория оперативно-боевого противодействия экстремистской и террористической де-

ятельности, уголовный процесс и административное право: проблемы соотношения и преемственно-

сти научного знания // Административное и муниципальное право. 2013. № 3. С. 226–229.

6. Варданян А.А. Проблемы повышения эффективности доказательственного потенциала следствен-

ного осмотра и освидетельствования в процессе расследования преступлений, связанных с торговлей

людьми // Юристъ-Правоведъ. 2011. № 6 (49). С. 45–49.

7. Головин А.Ю., Аристархова Т.А. Особенности проведения отдельных следственных действий при

расследовании экстремистских преступлений против прав и законных интересов человека и гражда-

нина // Известия Тульского государственного университета. Экономические и юридические науки.

2016, № 1–2. С. 32–41.

8. Варданян Г.А. Особенности проведения выемки по уголовным делам о преступлениях, связанных с

производством и оборотом фальсифицированных лекарственных средств // Вестник Томского госу-

дарственного университета. 2014. № 389. С. 162–165.

9. Варданян Г.А. Особенности производства обыска по уголовным делам о преступлениях, связанных

с производством и оборотом фальсифицированных лекарственных препаратов // Юристъ-Правоведъ.

2012. № 4 (53). С. 103–105.

10. Грибунов О.П., Нарыжный Е.В. Основные аспекты применения цифровой фотографии при осмот-

ре места происшествия // Эксперт-криминалист. 2014. № 3. С. 33–35.

11. Аминев Ф.Г. Об использовании криминалистических технологий при осмотре места происшествия

// Российский следователь. 2009. № 20. С. 2–4.

12. Аминев Ф.Г. О современных возможностях криминалистического исследования трасологических

объектов // Эксперт-криминалист. 2011. № 3. С. 28–30.

13. Аминев Ф.Г. О некоторых проблемах назначения ситуалогической экспертизы // Судебная экспер-

тиза. 2011. № 4. С. 25–31.

№ 3 (45) 2016)

172

14. Варданян А.А. Особенности производства допроса подозреваемого и обвиняемого по делам о по-

хищении человека, совершенном в целях его продажи или получения выкупа // Юристъ-Правоведъ.

2010. № 4. С. 103–108.

15. Варданян А.А. Особенности производства следственных действий, осуществляемых с участием

потерпевших, по делам о торговле людьми // Юристъ-Правоведъ. 2009. № 6. С. 114–117.

16. Коновалов С.И., Плюгина И.О. Некоторые организационно-тактические особенности производ-

ства допроса несовершеннолетнего лица, совершившего преступление против половой неприкосно-

венности и половой свободы личности // Известия Тульского государственного университета. Эконо-

мические и юридические науки. 2014. № 1–2. С. 21–26.

17. Аверьянова Т.В., Белкин Р.С., Корухов Ю.Г., Россинская Е.Р. Криминалистика : учебник для ву-

зов. М.: НОРМА; НОРМА-ИНФРА-М, 2001.

18. Коновалов С.И., Маркова-Мурашова С.А. Гносеологическая ценность системного подхода в по-

знании объекта криминалистики // Философия права. 2012. № 2 (41). С. 53–55.

19. Коновалов С.И., Маркова-Мурашова С.А. Систематизация и типологизация как методологические

процедуры правовых исследований // Известия Тульского государственного университета. Экономи-

ческие и юридические науки. 2012. № 1–2. С. 86–97.

20. Криминалистика. Углубленный курс : учебник / под общ. ред. проф. А.Г. Филиппова. М. : ДГСК

МВД России.

21. Яблоков Н.П. Криминалистика: учебник для вузов и юрид. факультетов. М., 2003.

References

1. Gribunov O.P. Takticheskie priemy, ispol'zuemye dlya izoblicheniya lozhnykh pokazanii svidetelya (Tac-

tics used to expose the false testimony of a witness). Rossiiskii sledovatel'. 2016. No. 5, pp. 3–7.

2. Vardanyan V.A., Vardanyan G.A. Teoretico-metotologicheckie problemy kriminalisticheskoi taktiki v kontek-

ste sovremennoi modeli ugolovnogo procesa (Theoretical and methodological problems of criminalistical tactics

in the context of contemporary models of criminal process). Yurist"-Pravoved". 2015. No. 6 (73), pp. 5–10.

3. Konovalov S.I., Motorin A.S. Sistema ugolovno-protsessual'nykh garantii, determiniruyushchaya pro-

izvodstvo doprosa (The system of criminal procedural guarantees that determines the interrogation). Izvestiya

Tul'skogo gosudarstvennogo universiteta. Ekonomicheskie i yuridicheskie nauki. 2012. No. 1–2, рр. 77–85.

4. Kuleshov R.V. Sootnoshenie teorii operativno-boevogo protivodeistviya ekstremistskoi i terroristicheskoi

deyatel'nosti i kriminalistiki (The correlation of theory of operational and combat countering extremist and

terrorist activities and criminology). Gaps in Russian legislation. 2013. No. 3, рр. 123–125.

5. Kuleshov R.V. Teoriya operativno-boevogo protivodeistviya ekstremistskoi i terroristicheskoi deyatel'nos-

ti, ugolovnyi protsess i administrativnoe pravo: problemy sootnosheniya i preemstvennosti nauchnogo znani-

ya (Theory of operational and combat countering extremist and terrorist activities, criminal procedure and

administrative law: problems of correlation and continuity of scientific knowledge). Administrative and mu-

nicipal law. 2013. No. 3, рр. 226–229.

6. Vardanyan A.A. Problemy povysheniya effektivnosti dokazatel'stvennogo potentsiala sledstvennogo osmo-

tra i osvidetel'stvovaniya v protsesse rassledovaniya prestuplenii, svyazannykh s torgovlei lyud'mi (Problems

of improving the efficiency of the investigative potential of evidence of inspection and examination in the

process of investigation of crimes related to human trafficking) The lawyer. 2011. No. 6 (49), рр. 45–49.

7. Golovin A.Y., Aristarkhova T.A. Osobennosti provedeniya otdel'nykh sledstvennykh deistvii pri rassledo-

vanii ekstremistskikh prestuplenii protiv prav i zakonnykh interesov cheloveka i grazhdanina (Features of

carrying out separate investigative actions in the investigation of extremist crimes against the rights and legit-

imate interests of man and citizen). Izvestia of the Tula state University. Economic and legal Sciences. 2016,

No. 1–2, рр, 32–41.

8. Vardanyan G.A. Osobennosti provedeniya vyemki po ugolovnym delam o prestupleniyakh, svyazannykh s

proizvodstvom i oborotom fal'sifitsirovannykh lekarstvennykh sredstv (Peculiarities of realization of seizure


173

in criminal cases about the crimes connected with manufacturing and trafficking counterfeit medicines). Her-

ald of Tomsk state University. 2014. No. 389, рр. 162–165.

9. Vardanyan G.A. Osobennosti proizvodstva obyska po ugolovnym delam o prestupleniyakh, svyazannykh s

proizvodstvom i oborotom fal'sifitsirovannykh lekarstvennykh preparatov (Features of search in criminal cas-

es about the crimes connected with manufacturing and trafficking counterfeit medicines). Lawyer-Jurist.

2012. No. 4 (53), рр. 103–105.

10. Gribunov O.P., Naryzhny E.V. Osnovnye aspekty primeneniya tsifrovoi fotografii pri osmotre mesta

proisshestviya (Basic aspects of the use of digital photography during inspection of the scene). Forensic Ex-

pert. 2014. No. 3, рр. 33–35.

11. Aminev F.G. Ob ispol'zovanii kriminalisticheskikh tekhnologii pri osmotre mesta proisshestviya (On the

use of forensic technologies in crime scene examination). Russian investigator. 2009. No. 20, рр. 2–4.

12. Aminev F.G. O sovremennykh vozmozhnostyakh kriminalisticheskogo issledovaniya trasologicheskikh

ob"ektov (About modern possibilities of forensic investigation of technical objects). Forensic Expert. 2011.

No. 3, рр. 28–30.

13. Aminev G.F. O nekotorykh problemakh naznacheniya situalogicheskoi ekspertizy (On some problems of

assignment cytologically examination). Forensic expertise. 2011. No. 4, рр. 25–31.

14. Vardanyan A.A. Osobennosti proizvodstva doprosa podozrevaemogo i obvinyaemogo po delam o

pokhishchenii cheloveka, sovershennom v tselyakh ego prodazhi ili polucheniya vykupa (Features of the pro-

duction of the interrogation of suspects and the accused in cases of kidnapping committed for the purpose of

sale or receipt of redemption). The lawyer. 2010. No. 4,рp. 103–108.

15. Vardanyan A.A. Osobennosti proizvodstva sledstvennykh deistvii, osushchestvlyaemykh s uchastiem po-

terpevshikh, po delam o torgovle lyud'mi (Peculiarities of investigative actions performed with the participa-

tion of victims in cases of human trafficking). The lawyer. 2009. No. 6, рр. 114–117.

16. Konovalov S.I., Plyugina I.O. Nekotorye organizatsionno-takticheskie osobennosti proizvodstva doprosa

nesovershennoletnego litsa, sovershivshego prestuplenie protiv polovoi neprikosnovennosti i polovoi svo-

body lichnosti (Some organizational-tactical features of production of the interrogation of a minor who com-

mitted a crime against sexual inviolability and sexual freedom of personality). Proceedings of the Tula state

University. Economic and legal Sciences. 2014. No. 1–2, рp. 21–26.

17. Averyanova T.V., Belkin R.S., Korukhov Y.H., Rossinsky E.R. Kriminalistika (Criminalistics), uchebnik

dlya vuzov. Moskva. NORMA. NORMA-INFRA-M. 2001.

18. Konovalov S.I., Markova-Murashova S.A. Gnoseologicheskaya tsennost' sistemnogo podkhoda v poz-

nanii ob"ekta kriminalistiki (Epistemological value of the system approach in knowledge of the object of fo-

rensic science). Philosophy of law. 2012. No. 2 (41), рр. 53–55.

19. Konovalov S.I., Markova-Murashova S.A. Sistematizatsiya i tipologizatsiya kak metodologicheskie

protsedury pravovykh issledovanii (Systematization and typology as a methodological procedure of legal

studies). Izvestia of the Tula state University. Economic and legal Sciences. 2012. No. 1–2, рр. 86–97.

20. Kriminalistika (Criminalistics) Uglublennyi kurs. Uchebnik. Pod obshch. red. prof. A.G. Filippova. Mos-

kva. DGSK MVD Rossii.

21. Yablokov N.P. Kriminalistika (Criminalistics). Uchebnik dlya vuzov i yurid. fakul'tetov. Moskva. 2003.


№ 3 (45) 2016)

174

МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ И ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА.

МЕЖДУНАРОДНОЕ И ЕВРОПЕЙСКОЕ ПРАВО

УДК 342.724

ОБЕСПЕЧЕНИЕ ПРАВ ИНОСТРАННЫХ

ГРАЖДАН В РФ: ПРОБЛЕМНЫЕ АСПЕКТЫ

ENFORCEMENT OF FOREIGN CITIZENS’

RIGHTS IN RUSSIA: PROBLEMATIC

ASPECTS

АНДРЕЙЦО Сергей Юрьевич ANDREYTSO Sergey Yuryevich

кандидат юридических наук, доцент, докторант

Санкт-Петербургского университета МВД Рос-

сии, г. Санкт-Петербург, Россия.

E-mail:[email protected]

Candidate of Sciences (Law), Associate professor,

Doctoral Candidate of the Saint-Petersburg Uni-

versity of the MIA of Russia, Saint-Petersburg,

Russia. E-mail:[email protected]

ГРИПП ЭльвинаХарисовна GRIPP Elvina Kharisovna

кандидат юридических наук, доцент, замести-

тель начальника кафедры конституционного и

международного права Санкт-Петербургского

университета МВД России, г. Санкт-Петербург,

Россия. E-mail:[email protected]


Deputy Head of the Department of Constitutional

and International Law of the Saint-Petersburg Uni-

versity of the MIA of Russia, Saint-Petersburg,

Russia. E-mail:[email protected]

ЯХИНА Юлия Харисовна YAKHINA Julia Kharisovna

кандидат юридических наук, доцент, начальник

кафедры конституционного права ФГКОУ ВО

«Уфимский юридический институт Министер-

ства внутренних дел Российской Федерации», г.

Уфа, Россия. E-mail: [email protected]


Head of the Department of Constitutional Law of

the Ufa Law Institute of the MIA of Russia, Ufa,


В ч. 3 ст. 62 Конституции России закрепляется,

что иностранные граждане и лица без граждан-

ства пользуются в Российской Федерации права-

ми и несут обязанности наравне с российскими

гражданами, кроме случаев, установленных фе-

деральным законом или международным догово-

ром Российской Федерации. Однако существует

множество проблем, связанных с обеспечением

прав иностранных граждан в Российской Федера-

ции. В настоящее время обсуждается вопрос о

необходимости интегрирования и адаптации ми-

грантов, однако какой будет результат интегра-

ции, какой должен быть интегрированный эми-

грант, такого рода вопросы остаются открытыми.

Проблемы обеспечения и защиты прав иностран-

ных граждан лежат не столько в законодатель-

стве, сколько в правоприменительной практике.

Реализация иностранными гражданами социаль-

ных прав в целом затруднена тем, что предусмат-

ривается предоставление услуг социальных,

только лицам имеющим, либо временную, либо

постоянную регистрацию. Для разрешения про-

блем предлагается принятие мер в сфере интегра-

ции, адаптации и защиты прав иностранных

граждан в Российской Федерации.

In part 3 of article 62 of the Russian Constitution it

is stated that foreign citizens and persons without

citizenship in the Russian Federation exercise rights

and bear liability on a par with Russian citizens, ex-

cept the cases established by Federal law or interna-

tional treaty of the Russian Federation. However,

there are many problems associated with foreign

citizens’ rights protection. Currently, the need for

migrants’ integration and adaptation is discussed;

however, the issues of the result of this integration

and of a future integrated immigrant remain unre-

solved. The problems of enforcement and protec-

tion of foreign citizens’ rights are not so much in

law as in law enforcement. It is difficult for for-

eigners’ to exercise their social rights generally be-

cause it is intended to provide social services only

to individuals who have either temporary or perma-

nent registration. To solve these problems it is pro-

posed to adopt measures in the area of integration,

adaptation and protection of foreign citizens’ rights

in the Russian Federation.




175

Ключевые слова: миграция, права человека, ми-

гранты, рабочая сила, труд, интеграция, адапта-

ция, временное проживание, вид на жительство,

гражданство РФ, разрешение на работу.

Keywords: migration, human rights, migrants, la-

bor power, labor, integration, adaptation, temporary

residence, residence permit, Russian citizenship,

work permit.

В современных условиях вопросы миграции приобретают все более актуальное значе-

ние для развития Российской Федерации. Рассмотрение проблем, связанных с миграцией за-трудняет неопределённость в понятийном аппарате. Так, в российском законодательстве не за-креплен родовой правовой статус мигранта, на федеральном уровне не используется даже по-нятие «мигрант». Стоит отметить, что в литературе зачастую многие ученые ратуют за необхо-димость разработки «общего правового статуса мигранта» [1, с. 49]. Утверждается также что «Особый правовой статус мигранта будет зависеть от видового различия мигрантов (беженец, вынужденный переселенец, иностранный работник и т.д.) и заключаться в дополнительных правах и обязанностях» [2, с. 15].

Специфика защиты и обеспечения прав иностранных граждан в РФ зависит от видов миграции, прежде всего, когда речь идёт о трудовой и вынужденной миграции. Как отмечено Н. Гладковым и Ю. Гефтером, «определенные проблемы в сфере труда в регулировании пра-вового положения иностранных граждан на территории РФ состоит в том, что в праве России нет определения понятия трудящийся-мигрант» [3, с. 17].

Этнокультурные различия становятся фактором мобилизации и поддержания внутриг-рупповой идентичности, благодаря дискурсу о собственной исключительности и противопо-ставлению себя либо доминирующему большинству, либо этническим меньшинствам через отрицание их положительных свойств. Это объясняется потребностью обеих сторон в мо-ральной компенсации переживаемого ими стресса от потери привычного социального окру-жения, статуса, условий жизни и т.д. Демонстрируемое каждой из групп чувство превосход-ства, причем неважно, на чем оно основано, приводит к конфликтному сценарию развития отношений. Ситуация разрешается либо мирным путем - представители большинства пред-почитают покинуть район концентрация иммигрантов, либо открытой дискриминацией в от-ношении меньшинств, драками и погромами, избежать которых не удалось даже развитым демократиям [4].В этой связи особую актуальность приобретает противодействие дискрими-нации иностранных граждан [5, с. 60].

В миграционных потоках есть группы лиц, которые оказываются наиболее уязвимыми перед лицом проблем, сопряженных с участием в миграциях. В частности, это дети-мигранты, перед которыми с особой остротой встает вопрос адаптации, получения образова-ния и социального обеспечения. Проблемы эти возрастают многократно, если родители этих детей - мигранты с неурегулированным статусом [6, с. 183].

При этом концептуальный документ в сфере миграции существует лишь на федераль-ном уровне [7].В настоящее время обсуждается вопрос о необходимости интегрирования и адаптации мигрантов, однако какой будет результат интеграции, какой должен быть интегри-рованный эмигрант, такого рода вопросы остаются открытыми.

Проблема на сегодня фактически состоит в том, что недостаточно развита социальная инфраструктура субъектов РФ для того, что бы принять и интегрировать большее количество иностранных граждан, недостаточно и происходит конкуренция между внутренними эми-грантами стран из России внутримиграционно притягательных регионов, между жителями этих субъектов и внешними эмигрантами.

Вопросы эмиграции должны рассматриваться исходя из парадигмы соблюдения прав иностранных граждан, потому что эта парадигма поможет нам интегрировать эмигрантов в правовое поле. Когда человек из другой страны сможет на должном уровне реализовать свои социально-экономические права и гражданские в том объеме, в котором позволяет его статус, не прибегая к помощи других структур, посредников и т.д. когда он сможет получать офици-альную зарплату, откладывать на пенсию, пользоваться электронными госуслугами, устроить ребёнка в детский сад, в школу.

№ 3 (45) 2016)

176

Равной правосубъектностью обладают и иностранные граждане и российские. Макси-мально регулировать такую сферу как рынок труда вообще невозможно, это было бы пре-дельно плановая экономика и плюсы не очевидны. Мы с проблемой регулирования уже столкнулись и пришли к тому, что она не эффективна. Речь идёт о квотах на привлечение ра-бочей силы. Там как раз прописывается, кого привлекать, сколько, в какой регион и т.д. Это не вполне эффективная модель, которая теперь не применяется и заменена на патенты. Для иностранных граждан, прибывших в РФ в порядке, не требующем получения визы, взамен квот введены патенты. Установлено, что патент – это документ, подтверждающий право ино-странного гражданина, прибывшего в РФ в порядке, не требующем получения визы (за ис-ключением отдельных категорий иностранных граждан), на временное осуществление на территории субъекта РФ трудовой деятельности.

При этом мы боимся миграции и хотим её контролировать. Это большая ошибка, по-тому что сейчас мировой тренд строится на привлечении людей в свои страны. Естественно здесь стоит помнить о специфике вынужденной миграции в развитые страны.

Зачастую неудовлетворительно обеспечивается право иностранных граждан на безопас-ный труд. Проблемы обеспечения и защиты прав иностранных граждан лежат не столько в за-конодательстве, сколько в правоприменительной практике. Поэтому защитить трудовые права иностранного гражданина, который был трудоустроен без трудового договора практически не-возможно. Это огромная проблема, которая решается, возможно, только в суде, с большими издержками. Так же и иные государственные институты на эти заявления реагировать не будут, если нет трудового договора. Соответственно возникает замкнутый круг: работодатель не вы-полнил свои функции, но его невозможно наказать за нелегальное трудоустройство, не наказав иностранного гражданина. Его же наказать можно, только выдворив за пределы РФ. Соответ-ственно исключаются свидетельские показания в отношении работодателя.

Мигрант интегрирован тогда, когда он идёт и пользуется инструментами, принятыми в нашем обществе, для того чтобы защитить свои права. Если он вынужден искать посредниче-ство, то он не интегрируется в российское общество, соответственно создаётся угроза форми-рования правового «гетто».

К проблемам обеспечения и защиты прав иностранных граждан привлечено внимание региональных властей. Так в ходе обсуждения на выездном заседании межведомственной ра-бочей группы по вопросам соблюдения миграционного законодательства и борьбы с право-нарушениями в сфере миграционных правоотношений, отмечено, что в Санкт-Петербурге до настоящего времени не созданы необходимые условия для соблюдения трудовых прав ми-грантов и их обустройства. В первую очередь, речь идет о работодателях, не обеспечиваю-щих требования законодательства об оплате и охране труда трудовых мигрантов, их надле-жащему оформлению на работу. Ослаблена работа контролирующих органов. В этих услови-ях на местах трудовой деятельности мигрантов возникают «напряженности», потенциально чреватые конфликтами.

Подчеркнута необходимость комплексной работы на данном направлении, основанной на постоянном анализе очагов миграционной напряженности. На базе прокуратуры Адмирал-тейского района г. Санкт-Петербурга решено сформировать, в порядке пилотного проекта, единый реестр мест массового проживания, учебы и работы иностранных граждан, деятель-ности организаций, оказывающих посреднические услуги. Признана целесообразность про-должения еженедельных выездов для проверок расселенных и аварийных домов на предмет проживания в них нелегальных мигрантов, в части правоохранительных органов – необходи-мость активизации оперативно-розыскной деятельности, направленной на выявление органи-заторов нелегальной миграции, а также в отношении юридических лиц, оказывающих неза-конные посреднические услуги.

Деятельность ФМС России до передачи ее полномочий и штата в МВД в последние годы была направлена на обеспечение возможности использования миграционного потенциа-ла в социально-экономическом развитии субъектов РФ. Проводимая работа была направлена


177

не только на организацию миграционного потока и контроль соблюдения иностранными гражданами установленных правил, но и на принятие мер по их социальной адаптации.

В целях содействия адаптации и интеграции мигрантов, формированию конструктив-ного взаимодействия между мигрантами и принимающим сообществом проводились встречи с руководителями и представителями общественных некоммерческих организаций, сформи-рованных по этническому принципу и принципу национально-культурных автономий, а так-же с лидерами национальных диаспор.

На встречах обсуждались и прорабатывались вопросы об организации диаспорами ме-роприятий по разъяснению в среде трудовых мигрантов порядка оформления разрешитель-ных документов, а также о необходимости усиления роли диаспор в работе по выявлению иностранных граждан, своевременно не выехавших из Российской Федерации и одновремен-но не урегулировавших свой дальнейший статус, позволяющий законно пребывать в Россий-ской Федерации.

Специалисты учреждений социального обслуживания отмечают, что семьи иностранных граждан чаще всего обращаются в социальные службы со следующими проблемами[8, с. 7]:

- низкая правовая грамотность, недостаточное знание законодательства РФ, в том чис-ле в сфере миграции;

- отсутствие юридически значимых документов, таких как разрешение на временное проживание, вид на жительство, гражданство РФ, разрешение на работу;

- трудности при постановке на миграционный учет; - необходимость и трудности периодического подтверждения социально-правового

статуса, продления миграционного учета и разрешительных документов; - отсутствие регистрации по месту проживания или пребывания; - неисполнительность в предоставлении документов, подтверждающих личность и за-

конное пребывание на территории Санкт-Петербурга; - отсутствие полиса обязательного или добровольного медицинского страхования и

связанные с этим трудности при обращении в медицинские организации за помощью. При высоком уровне нарушений прав иностранных граждан они редко обращаются за

защитой в органы государственной власти, в том числе и к уполномоченным по правам челове-ка. Эту тенденцию можно проследить по обращениям к уполномоченным по правам человека, при анализе данных об обращениях иностранных граждан в органы прокуратуры, полицию, суды. Зачастую государственные институты воспринимаются мигрантами как репрессивные структуры, а не источники обеспечения и защиты прав человека. В этой связи необходимо раз-вивать сотрудничество с рядом НКО, специализирующихся на защите прав мигрантов.

В настоящее время миграционная привлекательность Российской Федерации по срав-нению с другими странами, принимающими мигрантов, невысока и распространяется пре-имущественно на граждан государств – участников Содружества Независимых Государств. Продолжается эмиграционный отток из страны. Мигранты новых поколений, прибывающие в Российскую Федерацию из государств – участников Содружества Независимых Государств, по сравнению с их предшественниками обладают более низким уровнем образования, знания русского языка и профессионально-квалификационной подготовки.

В 2015 году защиту трудовых прав иностранных граждан затрудняли схемы трудо-устройства с участием аутсортинговых и аутстафиноговых фирм. С 1 января 2016 года заем-ный труд в России запрещен, что позволяет надеяться на улучшение ситуации.

Реализация иностранными гражданами социальных прав в целом затруднена тем, что предусматривается предоставление услуг социальных, только лицам имеющим, либо времен-ную, либо постоянную регистрацию.

Вызывает нарекания и ситуация, связанная с несовершенством информирования ино-странных граждан о закрытии им процедуры въезда в РФ.

Одна из наиболее острых проблем, стоящих перед мигрантами, — это проблема жи-лья, неудовлетворительных жилищных условий. Поиск жилья мигрантами из Центральной Азии осложняется негативными стереотипами, которые существуют у российских наймода-

№ 3 (45) 2016)

178

телей жилья об этих мигрантах. При выборе жильца наймодатели предпочитают смотреть на гражданство или национальность мигранта, нежели на его личные качества, степень образо-ванности или социальный статус. Абсолютное большинство наймодателей жилья отказывают мигрантам в постановке их на миграционный учет по месту реального пребывания. Значи-тельная часть иностранных граждан живет на объектах, где осуществляет трудовую деятель-ность в антисанитарных условиях.

Таким образом, в сфере интеграции, адаптации и защиты прав иностранных граждан необходимо:

˗ разработка мер социальной поддержки мигрантов, проведение информационно-правовой работы с ними;

˗ создание рабочих межведомственных групп и площадок по проблемам миграции; ˗ принятие соглашений о сотрудничестве в сфере адаптации иностранных граждан,

защите их прав; ˗ содействие в обеспечении социально-бытовых условий пребывания иностранных

граждан/рабочих в городе; ˗ проведение совместных приемов иностранных граждан; ˗ создание необходимых условий для адаптации мигрантов к порядкам и правилам,

установленным в принимающих регионах. Необходимы экономические рычаги, позволяющие сделать невыгодным использова-

ние дешевого незаконного труда.


1. Баранов В.М. Незаконная миграция в современной России: понятие, виды, эффективность противо-действия // Миграция, права человека и экономическая безопасность современной России: состояние, проблемы, эффективность защиты: сб. ст. / под ред. В.М. Баранова. Н. Новгород, 2004. 2. Хабриева Т.Я. Миграционное право как структурное образование российского права // Журнал рос-сийского права. 2007. № 11. С. 13–19. 3. Родионов Д.Г. Формирование системы показателей для оценки уровня жизни населения / Д.Г. Ро-дионов, В.А. Дегтерева // Научно-технические ведомости Санкт-Петербургского государственного политехнического университета. СПб. 2008. Т . 2 . № 54. С. 15–18. 4. Миграционная ситуация в регионах России. Выпуск третий. Ольга Вендина. Мигранты в Москве: грозит ли российской столице этническая сегрегация? / общ. ред. Ж. Зайончковской. М., 2005. 5. Андрейцо С.Ю., Хазов Е.Н. Основные направления деятельности полиции по противодействию дискриминации иностранных граждан в России // Вестник Московского университета МВД России. 2016. № 3. С. 60–65. 6. Мельничук Ю.А., Матросова А. Трудовая книжка: история, политика работы и зарубежный опыт // Новое поколение. 2014. № 7. С. 183–188. 7. Концепция государственной миграционной политики Российской Федерации на период до 2025 го-да, утвержденная Президентом Российской Федерации 8 июня 2012 года [Электронный ресурс]. URL: http://www.fms.gov.ru/upload/iblock/07c/kgmp.pdf. 8. Практика работы с семьями, имеющими в своем составе иностранных граждан: опыт учреждений социального обслуживания населения Санкт-Петербурга // Социальное обслуживание семей и детей: науч.-метод. сб. / под ред. Ю.Ю. Ивашкиной, О.В. Костейчука, С.П. Павлова. СПб.: СПб ГБУ «Город-ской информационно-методический центр «Семья», 2014. С. 4–12.

References

1. Baranov V.M. Nezakonnaja migracija v sovremennoj Rossii: ponjatie, vidy, jeffektivnost' protivodejstvija (Illegal migration in modern Russia: concept, types, effectiveness of combating), Migracija, prava cheloveka i jekonomicheskaja bezopasnost' sovremennoj Rossii: sostojanie, problemy, jeffektivnost' zashhity. Sb. st., Pod. red. V.M. Baranova, N. Novgorod, 2004. 2. Habrieva T.Ja. Migracionnoe pravo kak strukturnoe obrazovanie rossijskogo prava (Immigration Law as a structural formation of the Russian law), Zhurnal rossijskogo prava, 2007,No. 11, pp. 13–19. 3. RodionovD.G. Formirovanie sistemy pokazatelej dlja ocenki urovnja zhizni naselenija (Formation of the system of indicators to assess the standard of living), D.G. Rodionov, V.A. Degtereva, Nauchno-tehnicheskie


179

vedomosti Sankt-Peterburgskogo gosudarstvennogo politehnicheskogo universiteta. SPb. 2008, T. 2, No. 54, pp. 15–18. 4. Migracionnaja situacija v regionah Rossii. Vypusk tretij. Ol'ga Vendina. Migranty v Moskve: grozit li ros-sijskoj stolice jetnicheskaja segregacija? (The migration situation in the regions of Russia. The third issue. Olga Vendina. Migrants in Moscow: whether does ethnic segregation threaten the Russian capital?), Obshha-ja red. Zh. Zajonchkovskoj, M., 2005. 5. Andrejco S.Ju., Hazov E.N. Osnovnye napravlenija dejatel'nosti policii po protivodejstviju diskriminaci inostrannyh grazhdan v Rossii, Vestnik Moskovskogo universiteta MVD Rossii (The main directions of po-lice activities to combat discrimination against foreign citizens in Russia), 2016, No. 3, pp. 60–65. 6. Mel'nichuk Ju.A., Matrosova A. Trudovaja knizhka: istorija, politika rabotyi zarubezhnyj opyt (Work-book: history, policy and international experience), Novoepokolenie, 2014, No. 7, pp. 183–188. 7. Koncepcija gosudarstvennoj migracionnoj politiki Rossijskoj Federacii na period do 2025 goda, utver-zhdennaja Prezidentom Rossijskoj Federacii 8 ijunja 2012 goda (The concept of the Russian Federation on state migration policy for the period until 2025, approved by the President of the Russian Federation, June 8, 2012), URL: http://www.fms.gov.ru/upload/iblock/ 07c/kgmp.pdf. 8. Praktika raboty s sem'jami, imejushhimiv v svoem sostave inostrannyh grazhdan: opyt uchrezhdenij so-cial'nogo obsluzhivanija naselenija Sankt-Peterburga (The practice of working with the families, having for-eign citizens in their composition: the experience of social service institutions of St. Petersburg), Social'noe obsluzhivanie semej I detej, nauch.-metod. sb., pod red. Ju.Ju. Ivashkinoj, O.V. Kostejchuka, S.P. Pavlova. SPb., SPb GBU «Gorodskoj informacionno-metodicheskij centr «Sem'ja», 2014, pp. 4–12.


РЕЦЕНЗИИ

УДК 340

РЕЦЕНЗИЯ НА МОНОГРАФИЮ

МАЛЫХИНОЙ Н.И. КРИМИНАЛИСТИЧЕСКОЕ

ИЗУЧЕНИЕ ЛИЦА, СОВЕРШИВШЕГО

ПРЕСТУПЛЕНИЕ: ТЕОРЕТИКО-ПРИКЛАДНЫЕ

ПРОБЛЕМЫ / ПОД РЕД. ДОКТОРА

ЮРИДИЧЕСКИХ НАУК, ПРОФЕССОРА,

ЗАСЛУЖЕННОГО ДЕЯТЕЛЯ РФ,

ЗАСЛУЖЕННОГО ЮРИСТА РФ

А.Ф. ВОЛЫНСКОГО. М. : ЮРЛИТИНФОРМ,

2016. 312 с.

REVIEW OF THE MONOGRAPH OF

MALIKHINA N.I. FORENSIC STUDY OF THE

PERPETRATOR: THEORETICAL AND APPLIED

PROBLEMS / EDITED BY DOCTOR OF LAW,

PROFESSOR, HONORED WORKER OF THE

RUSSIAN FEDERATION, HONORED LAWYER

OF THE RUSSIAN FEDERATION A.F.

VOLYNSKYI. M. URLITINFORM, 2016, 312 p.

МАКАРЕНКО Илона Анатольевна MAKARENKO Ilona Anatolievna

доктор юридических наук, профессор, заведую-

щая кафедрой криминалистики, директор Ин-

ститута права ФГБОУ ВО «Башкирский госу-

дарственный университет», г. Уфа, Россия.


Doctor of Law, Professor, Head of the Chair of Fo-

rensics, Director of the Institute of Law of the

FSBEI HE "Bashkir State University", Ufa, Russia.


Монографическое исследование Н.И. Малыхиной посвящено одной из актуальных

проблем криминалистики – изучению лица, совершившего преступление. По справедливому

замечанию автора, на сегодняшний день имеющиеся отдельные теоретические положения и

практические рекомендации по изучению лица, совершившего преступление, не системати-

зированы, в определенной степени носят разрозненный, порой и противоречивый характер,

что предопределяет трудности в их применении на практике. В этой связи основной целью

работы явилось выявление и исследование в недостаточной степени разработанных в науке

http://www.fms.gov.ru/upload/iblock/%2007c/kgmp.pdf

№ 3 (45) 2016)

180

проблем криминалистического изучения лица, совершившего преступление, усовершенство-

вание имеющихся и разработка новых теоретико-прикладных положений по вопросам изуче-

ния искомого лица, приведение их в единую систему знаний.

Структура работы логично выстроена и отражает концепцию криминалистического

учения о лице, совершившем преступление, разработанную Н.И. Малыхиной.

В первой главе работы автор аргументировано доказывает необходимость выделения в

качестве самостоятельного элемента в общей теории криминалистики – криминалистическо-

го учения о лице, совершившем преступление, наряду с учениями о подозреваемом, обвиняе-

мом, подсудимом; определяя место исследуемого учения в системе частных криминалистиче-

ских теорий, обосновывает создание криминалистического учения об участниках криминаль-

ного события – учения, аккумулирующего в себе совокупность знаний о криминалистиче-

ском изучении человека как источника информации, и предлагает его многоуровневую си-

стему. Отдельный параграф посвящен рассмотрению структурного содержания криминали-

стического учения о лице, совершившем преступление, в рамках которого предложена автор-

ская структура указанного учения и кратко охарактеризовано его содержание.

Во второй главе Н.И. Малыхиной рассматриваются вопросы отображения свойств и

состояний лица, совершившего преступление, в окружающей действительности. В целях со-

вершенствования данных положений автором предлагается разграничивать свойства, состоя-

ния и их признаки, а также рассматривать в качестве самостоятельных форм отображения ка-

честв человека в окружающей действительности трех групп следов: материальных, идеаль-

ных и виртуальных.

Третья глава работы посвящена исследованию источников криминалистически значи-

мой информации об искомом преступнике. В данном случае заслуживает внимания автор-

ский подход к разработке новой концепции криминалистической характеристики преступле-

ния, позволивший Н.И. Малыхиной определить в качестве источника информации о лице

описательную криминалистическую характеристику преступления. Ценными представляются

также предложения по созданию АИПС, использование которой позволило бы сформировать

криминалистическую модель лица, совершившего преступление.

В четвертой главе представлены авторские разработки по вопросам методологических

и методических основ изучения искомого преступника, в рамках которых Н.И. Малыхиной

унифицированы методы и средства изучения неизвестного лица; предложены этапы построе-

ния криминалистической модели искомого преступника с преимущественным акцентом на

работу следователя как основного субъекта поисково-познавательной деятельности. Особое

внимание в работе уделено исследованию проблем применения метода моделирования в изу-

чении лица, совершившего преступление, а также разработке способов исследования связей

между искомым преступником и иными компонентами преступления в практическом рассле-

довании.

Конкретные предложения и рекомендации автора по использованию положений кри-

миналистического учения о лице, совершившем преступление, в науке, учебном процессе и

деятельности правоохранительных органов содержатся в пятой главе работы.

Следует указать о том, что, несмотря на имеющиеся работы по исследуемой тематике,

в рассматриваемом в настоящей монографии ракурсе системного исследования лица, совер-

шившего преступление, в науке ранее не проводилось.

В монографии содержится комплекс новых положений по проблемам криминалисти-

ческого изучения лица, совершившего преступление, разработанных на основе изучения ав-

тором обширной литературы по различным областям знаний, достаточного эмпирического

материала.

Работа Н.И. Малыхиной представляет собой завершенную, оригинальную работу, по-

ложения которой имеют высокую теоретическую и практическую значимость.


181

По моему мнению, монография Н.И. Малыхиной «Криминалистическое изучение ли-

ца, совершившего преступление: теоретико-прикладные проблемы» является достойным по-

полнением научной базы криминалистической науки.


НАШИ ЮБИЛЯРЫ

УДК 340

ВИКТОРУ ПЕТРОВИЧУ

САЛЬНИКОВУ – 70 ЛЕТ!

CELEBRATING THE 70TH

ANNIVERSARY

OF VICTOR PETROVICH SALNIKOV!

БАРАНОВ Виктор Михайлович BARANOV Viktor Mikhailovich

доктор юридических наук, профессор, помощник

начальника Нижегородской академии МВД Рос-

сии, г. Нижний Новгород, Россия.


Doctor of Sciences (Law), Professor, Deputy Chief

of the Nizhniy Novgorod Academy of the MIA of

Russia, Nizhniy Novgorod, Russia.


ЗАХАРЦЕВ Сергей Иванович ZAKHARTSEV Sergei Ivanovich


теории и истории государства и права Москов-

ского государственного университета техноло-

гии управления им. К.Г. Разумовского, г. Москва,



Theory and History of State and Law of the Moscow

State University of Technologies and Management

named after K.G. Razumovsky, Moscow, Russia.


РАЯНОВ Фанис Мансурович RAYANOV Fanis Mansurovich

доктор юридических наук, профессор, профессор

кафедры теории государства и права Института

права ФГБОУ ВО «Башкирский государственный

университет», г. Уфа, Россия.


Doctor of Sciences (Law), Professor, Professor of

the chair of Theory of State and Law of the Institute

of Law of the FBSEI HE “Bashkir State University”,

Ufa, Russia. Е-mail: [email protected]

Заслуженный деятель науки Российской Федера-

ции, Почетный работник МВД России, Почетный

работник высшего профессионального образова-

ния Российской Федерации, генерал-лейтенант

милиции в отставке, В.П. Сальников награжден

государственными наградами. Авторитет ученого

всегда непроизвольно оформляется его офици-

альным признанием. Виктор Петрович Сальников

является вице-президентом Российского союза

юристов, вице-президентом Российской академии

юридических наук, вице-президентом Академии

проблем безопасности, обороны и правопорядка,

академиком Российской академии естественных

наук, академиком Международной академии наук

экологии и безопасности жизнедеятельности,

академиком Международной академии акмеоло-

гических наук, академиком Национальной акаде-

Honored Worker of Science of the Russian Federa-

tion, Honored Law Enforcement Official of Russia,

Honored worker of higher professional education of

the Russian Federation, lieutenant general of militia

in retirement, Salnikov V. P. was given national

awards. The authority of a scientist is always au-

tomatically accomplished by his/her official recog-

nition. Salnikov Viktor Petrovich is the vice-

president of the Russian Law Society, vice presi-

dent of the Russian Academy of Juridical Sciences,

vice president of the Academy of Security, Defense

and Public Order, an academician of the Russian

Academy of Natural Sciences, an academician of

the International Academy Sciences of Ecology and

Security of Life Activities, an academician of the

International Academy of Acmeological Sciences,

an academician of the National Academy of Youth

https://docviewer.yandex.ru/r.xml?sk=y4a62ae84b10c809f50bde4a5b79b48ce&url=mailto%3ASergeyivz%40yandex.ru

https://docviewer.yandex.ru/r.xml?sk=y4a62ae84b10c809f50bde4a5b79b48ce&url=mailto%3ASergeyivz%40yandex.ru

№ 3 (45) 2016)

182

мии ювенологии, академиком Санкт-

Петербургской инженерной академии, член-

корреспондентом Российской академии ракетных

и артиллерийских наук. В.П. Сальников – побе-

дитель международного конкурса «Человек года»

в номинации «Юрист года- 2001». Включен в

международное издание Кембриджского универ-

ситета «Выдающиеся люди ХХ века».

Studies, an academician of The Engineering Acad-

emy of Saint-Petersburg, a corresponding member

of the Russian Rocket and Artillery Forces Acade-

my. Salnikov V. P. is the winner of the international

competition “Person of the Year” in the nomination

“Attorney of the Year - 2011”. Salnikov V. P. is in-

cluded in the list “Distinguished people of the ХХ

century” of Cambridge University.

Ключевые слова: В.П. Сальников, Санкт-

Петербург, МВД России, философия, юриспру-

денция, юридические наук.

Key words: V.P. Salnikov, Saint Petersburg, Min-

istry of Internal Affairs of Russia, philosophy, ju-

risprudence, legal science.

В начале осени послевоенного

1946 года в старинном русском селе Ко-

лояр Вольского района Саратовской об-

ласти в семье супругов Петра Ивановича

и Александры Николаевны Сальниковых

на свет появился будущий доктор юри-

дических наук, профессор, академик, за-

служенный деятель наук Российской Фе-

дерации, почетный сотрудник органов

внутренних дел, член экспертного совета

ВАК, начальник Санкт-Петербургского

университета МВД России, генерал-

лейтенант милиции Виктор Петрович

Сальников.

Профессиональная деятельность

Виктора Петровича Сальникова началась

после окончания в 1973 году Высшего по-

литического училища МВД СССР и в том

же году – Всесоюзного юридического за-

очного института. В 1968–1969 годы он

проходил службу в должности оперупол-

номоченного отдела БХСС г. Куйбышева,

а с 1969 по 1992 год служил в Высшем политическом училище МВД СССР, пройдя путь от

слушателя до начальника кафедры уголовного и гражданского права. В 1992-1997 годы он

работает заместителем начальника Санкт-Петербургского юридического института по науч-

ной работе, а в 1997-1998 годы – заместителем начальника Санкт-Петербургской академии

МВД России.

В 1998 году Правительством Российской Федерации было принято решение объеди-

нить несколько вузов МВД Северо-Западного региона в один – Санкт-Петербургский универ-

ситет МВД России. Так было создано уникальное высшее учебное заведение, осуществляв-

шее подготовку научно-педагогических кадров, руководителей горрайорганов внутренних

дел, сотрудников для следственных и оперативных подразделений, воспитательных аппара-

тов и подразделений психологического обеспечения деятельности органов внутренних дел,

финансово-экономических и контрольно-ревизионных подразделений МВД России, Государ-

ственной противопожарной службы, других министерств и ведомств России. Здесь же гото-

вились офицерские кадры для внутренних войск МВД России. Санкт-Петербургский универ-

ситет МВД России стал самым крупным вузом в системе МВД.


183

Возглавить этот университет поручили одному из самых известных и авторитетных

ученых в системе МВД и в целом России – Виктору Петровичу Сальникову. И не ошиблись.

За время руководства Санкт-Петербургским университетом МВД России В.П. Сальников

превратил его в вуз, известный во всем мире. Санкт-Петербургский университет МВД России

многие российские и зарубежные специалисты называли Центром российской правовой

науки. И это соответствовало действительности. По подготовке и достижениям этот совсем

молодой, и при этом ведомственный, университет успешно конкурировал с юридическими

факультетами МГУ и СПбГУ. Другие российские юридические вузы и факультеты были за-

метно слабее.

На базе университета В.П. Сальниковым было создано несколько диссертационных

советов на соискание ученой степени доктора наук. Защищаться в этих советах было очень

престижно и почетно. В.П. Сальников руководил несколькими диссертационными советами.

Под его научным консультированием подготовлено более 20 докторских и более 200 канди-

датских диссертаций. Среди них не только российские граждане, но и иностранные ученые, в

том числе из США, Финляндии, Афганистана, Монголии, Йемена и других стран.

В.П. Сальников прославился и своими научными достижениями. Он автор и редактор

более тысячи научных и учебно-методических работ. Его книги были переведены на англий-

ский, немецкий, французский и другие языки, получили признание за рубежом. В настоящее

время в мире едва ли найдется библиотека, в которой нет хотя бы одной книги В.П. Сальни-

кова! Они представлены в библиотеках престижнейших университетов США, Великобрита-

нии, Франции, Германии, Израиля, Китая, Монголии, всех государств СНГ, они имеются да-

же на Кубе и Кипре. Их изучают, по ним учатся, их используют в работе миллионы человек!

Академики В.Н. Кудрявцев и В.А. Туманов назвали его отцом правовой культуры. Именно он

впервые в Советском Союзе поднял на уровень диссертационных исследований проблемы

теории и методологии правовой культуры, обосновал правовую культурологию [38; 39].

Авторитет ученого всегда непроизвольно оформляется его официальным признанием.

В.П. Сальников является вице-президентом Российского союза юристов, вице-президентом

Российской академии юридических наук, вице-президентом Академии проблем безопасности,

обороны и правопорядка, академиком Российской академии естественных наук, академиком

Международной академии наук экологии и безопасности жизнедеятельности, академиком

Международной академии акмеологических наук, академиком Национальной академии ювено-

логии, академиком Санкт-Петербургской инженерной академии, член-корреспондентом Рос-

сийской академии ракетных и артиллерийских наук. В.П. Сальников – победитель междуна-

родного конкурса «Человек года» в номинации «Юрист года- 2001». Включен в международ-

ное издание Кембриджского университета «Выдающиеся люди ХХ века».

В.П. Сальников, кроме того, Заслуженный деятель науки Российской Федерации, По-

четный работник МВД России, Почетный работник высшего профессионального образования

Российской Федерации, генерал-лейтенант милиции в отставке, награжден государственными

наградами.

Таким же ярким Виктор Петрович является не только в науке, но и в жизни. Он очень

добрый, отзывчивый человек, искренне любящий людей. Уметь не злиться на людей, отно-

ситься к ним с пониманием и любовью – это основа доброты. И именно доброту Виктора

Петровича сумели ощутить на себе все его друзья, знакомые, сослуживцы, подчиненные. Да-

же будучи всемирно известным ученым и начальником университета, доступ в его приемную

был открыт всем.

В 2015 году о В.П. Сальникове вышла объемная книга, которую так и назвали «Фор-

мула доброты» [32]. Делать людям добро – главное кредо жизни Виктора Петровича.

Юбиляр, помимо того, отличный друг. Он умеет дружить по-настоящему: искренне,

открыто, без камня за пазухой. Все близкие люди знают, насколько он является надежным

человеком, что в настоящее время увы, не часто. Виктор Петрович также является прекрас-

№ 3 (45) 2016)

184

ным семьянином, отцом известного ученого, доктора юридических наук, профессора М.В.

Сальникова, и воспитателем пятерых внуков.

Свои 70 лет юбиляр встречает на пике своей научной активности. Он совместно с С.И.

Захарцевым создал и разрабатывает компрехендную теорию права – новую теорию права [2; 5;

7; 19; 23; 24; 25], получившую широкую известность в России и за рубежом [31; 33; 34; 35; 44].

Помимо этого, за крайние пять лет В.П. Сальников и С.И. Захарцев сформулировали

критерии правового прогресса [11; 16; 17; 42]; определили новые типы проявлений профес-

сиональной деформации в отдельных профессиях (в том числе у юристов, преподавателей,

оперативных сотрудников спецслужб) [20]; показали проявления бессмысленности и глупо-

сти в праве [12; 14; 15]; установили особенности правовой ментальности и правового ниги-

лизма россиян [18]; исследовали теорию конвергенции государственно-правовых систем [8;

10; 26] и оперативно-розыскную политику [1; 3; 4; 6; 9; 13; 27; 28; 29; 30; 41]. Для философии

- сформулировали и продолжают разрабатывать проблему становления личности ученого и

его научных позиций [21; 40], а также гипотезу катаклизмов и круговорота жизни на Земле

[22]. Указанные и другие абсолютно новые вопросы для науки и философии тоже не остались

без внимания широкой научной общественности [36; 37; 43].

Мы ждем от В.П. Сальникова новых достижений. Пусть перо ученого никогда не при-

тупляется.

Юбиляр, кроме того, является оптимистом и жизнелюбом. От него просто веет поло-

жительной энергией и стремлением жить полной жизнью. От всего сердца желаем дорогому

Виктору Петровичу долгих лет жизни, здоровья, всего самого доброго!


1. Евстратиков Б.М., Захарцев С.И., Медведев В.Н., Сальников В.П. Оперативно-розыскные меропри-

ятия на каналах связи (Правовой анализ) / под ред. В.П. Сальникова. СПб., 2005. Серия: Теория и

практика оперативно-розыскной деятельности.

2. Захарцев С.И. Некоторые проблемы теории и философии права / под общ. ред. В.П. Сальникова. М., 2014.

3. Захарцев С.И., Сальников В.П. Вненаучное знание в оперативно-розыскной деятельности // Право-

вое поле современной экономики. 2013. № 10. С. 193–199.

4. Захарцев С.И., Сальников В.П. Использование результатов оперативно-розыскной деятельности в

доказывании по уголовному делу: перспективы законодательной регламентации // Конституционные


родной научно-теоретической конференции. Душанбе: Ирфон, 2014. С 90–93.

5. Захарцев С.И., Сальников В.П. Как познать право? Мы предлагаем компрехендный подход // Пра-


6. Захарцев С.И., Сальников В.П. Когда ученому есть что сказать. (Рецензия на книгу «Шумилов А.Ю.

Оперативно-розыскная наука в Российской Федерации : моногр. / А.Ю. Шумилов. В 3 Т. М.: ИД

ШУМИЛОВОЙ И.И.., 2013. Т. 1.: Оперативно-розыскная деятельность и формирование науки о ней.

455 с. (Теория и практика профессионального сыска)») // Оперативник (сыщик). 2015. № 1 (42). С 67–69.

7. Захарцев С.И., Сальников В.П. Компрехендная теория познания права // Юридическая наука: исто-

рия и современность. 2015. № 8. С. 11–26.

8. Захарцев С.И., Сальников В.П. Конвергенция в праве, русская ментальность и психология нищенства:

философская и философско-правовая проблема // Мир политики и социологии. 2015. № 1. С. 166–179.

9. Захарцев С.И., Сальников В.П. Конституционные права человека в России и допустимость их огра-

ничения в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий на каналах связи // Конституционные


родной научно-теоретической конференции. Душанбе : Ирфон, 2014. С 84–89.

10. Захарцев С.И., Сальников В.П. О конвергенции уголовно-процессуального права России и зару-

бежных государств // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2015. № 2(19). С. 29–33.

11. Захарцев С.И., Сальников В.П. О правовом прогрессе как философско-правовой проблеме // Рос-

сийский журнал правовых исследований. 2015. № 2 (3). С 113–121.


185

12. Захарцев С.И., Сальников В.П. О разумности и бессмысленности права // Известия Российской

академии ракетных и артиллерийских наук. 2016. № 4 (94).

13. Захарцев С.И., Сальников В.П. Оперативно-розыскная экономика и оперативно-розыскная поли-

тика // Правовое поле современной экономики. 2015. № 12. С. 11–15.

14. Захарцев С.И., Сальников В.П. Право может быть и бессмысленным // Защита и безопасность. 2016. № 3.

15. Захарцев С.И., Сальников В.П. Право: разумность и бессмысленность // Юридическая наука: ис-

тория и современность. 2015. № 9. С. 17–22.

16. Захарцев С.И., Сальников В.П. Правовой прогресс и ценности права // Мир политики и социоло-

гии. 2015. № 9. С. 17–31.

17. Захарцев С.И., Сальников В.П. Правовой прогресс: философский и философско-правовой подходы //

Правовое поле современной экономики. 2015. № 1. С. 13–30.

18. Захарцев С.И., Сальников В.П. Правосознание юриста и правовой нигилизм: современные проблемы

профессиональной деформации // Юридическая наука: история и современность. 2013. № 11. С. 11–29.

19. Захарцев С.И., Сальников В.П. Предлагаем Вашему вниманию компрехендную теорию познания

права // Мир политики и социологии. 2016. № 3. С. 170-183.

20. Захарцев С.И., Сальников В.П. Профессиональная деформация правосознания ученых-юристов:

некоторые размышления по итогам исследования // Юридическая наука: история и современность.

2015. № 11. С. 172–180.

21. Захарцев С.И., Сальников В.П. Становление личности ученого и его научные позиции: взаимо-

связь и взаимозависимость // Мир политики и социологии. 2016. № 2. С. 11-17.

22. Захарцев С.И., Сальников В.П. Тезисно о философских проблемах познания Вселенной и Земли //

Правовое поле современной экономики. 2015. № 10. С. 171–180.

23. Захарцев С.И., Сальников В.П. Философия. Философия права. Юридическая наука. М.: Юрлитин-

форм, 2015. 264 с.

24. Захарцев С.И., Сальников В.П. Что есть компрехендная теория права? // Юридическая наука. 2016. № 3.

25. Захарцев С.И., Сальников В.П. Что такое право? Вопросы онтологии и гносеологии // Правовое

государство: теория и практика. 2015. № 2 (40). С. 14–22.

26. Захарцев С.И., Сальников В.П. Этические проблемы в юридической науке и конвергенция // Биб-

лиотека криминалиста. Научный журнал. 2015. № 5 (22). С. 9–15.

27. Захарцев С.И., Игнащенков Ю.Ю., Сальников В.П. Оперативно-розыскная деятельность в XXI ве-

ке: Монография. М., 2015.

28. Захарцев С.И., Игнащенков Ю.Ю., Сальников В.П. Оперативно-розыскные мероприятия в XXI ве-

ке: Монография. СПб., 2006. Серия: «Теория и практика оперативно-розыскной деятельности» / МВД

России, С.-Петерб. ун-т.

29. Захарцев С.И., Кирюшкина Н.О., Сальников В.П. История взаимодействия криминалистических и

оперативно-розыскных знаний // Правовое поле современной экономики. 2015. № 11. С. 186–194.

30. Захарцев С.И., Медведев В.Н., Сальников В.П. Снятие информации с технических каналов связи:

правовые вопросы / Санкт-Петербургский университет МВД России; Академия права, экономики и

безопасности жизнедеятельности; под общей редакцией В.П. Сальникова. СПб., 2004. Серия: Теория

и практика оперативно-розыскной деятельности.

31. Керимов Д.А. В развитие дискуссии о философии и праве. Рецензия на монографию С.И. Захарце-

ва и В.П. Сальникова «Философия. Философия права. Юридическая наука». М.: Юрлитинформ, 2015.

264 с. // Правовое поле современной экономики. 2015. № 1. С. 68–75.

32. Лапина Н.В., Моргунов В.Я. Формула доброты: Документально-художественная книга. М.; СПб.:

Фонд «Университет», 2015.

33. Масленников Д.В., Степашин С.В. Философия права и компрехендная теория права. Рецензия на

монографию С.И. Захарцева и В.П. Сальникова «Философия. Философия права. Юридическая наука»

М.: Юрлитинформ, 2015. 264 с. // Юридическая наука. 2016. № 4.

34. Покровский И.Ф., Гук А.И. Когда философия и право снова вместе. Рецензия на монографию С.И.

Захарцева «Некоторые проблемы теории и философии права» / Под ред. В.П. Сальникова. М.: Норма,

2014. 208 с. // Мир политики и социологии. 2015. № 7. С. 184–190.

35. Покровский И.Ф., Исмагилов Р.Ф., Гук А.И. Действительно, философия и право снова вместе в ис-

следовании современных научных мыслителей. Некоторые идеи по поводу рецензии Д.А. Керимова и

№ 3 (45) 2016)

186

монографии С.И. Захарцева и В.П. Сальникова «Философия. Философия права. Юридическая наука».

М.: Юрлитинформ, 2015. 264 с. // Юридическая наука: история и современность. 2015. № 9. С. 196–200.

36. Рохлин В.И. Фундаментальный труд по ОРД. Рецензия на монографию Захарцева С.И., Игнащен-

кова Ю.Ю. и Сальникова В.П. «Оперативно-розыскная деятельность в XXI веке» // Мир политики и

социологии. 2015. № 1. С. 151–156.

37. Рохлин В.И. Фундаментальная книга о настоящем и будущем оперативно-розыскной деятельно-

сти. Рецензия на монографию С.И. Захарцева, Ю.Ю. Игнащенкова и В.П. Сальникова «Оперативно-

розыскная деятельность в XXI веке» (М.: Норма, 2015. 400 с.) // Библиотека криминалиста. Научный

журнал. 2015. № 4 (21). С. 373–377.

38. Сальников В.П. Правовая культура и поведение советских граждан : дис. … канд. юрид. наук. Л., 1980.

39. Сальников В.П. Правовая культура: теоретико-методологический аспект : дис. … д-ра юрид. наук. Л., 1990.

40. Сальников В.П., Захарцев С.И. Роль биографии ученого в формировании его жизненной позиции,

мировоззрения и методологии // Известия Российской академии ракетных и артиллерийских наук.

2016. № 2 (92).

41. Сальников В.П., Захарцев С.И. Тезисно об актуальных проблемах науки оперативно-розыскной

деятельности // Оперативник (сыщик). 2015. № 1 (42). С. 35–37.

42. Сальников В.П., Романовская В.Б., Фомичев М.Н. Право и научно-технический прогресс: вместе

или отдельно // Мир политики и социологии. 2016. № 2. С. 175–193.

43. Степашин С.В., Егоршин В.М. Книга, опередившая время. Рецензия на монографию Захарцева

С.И., Игнащенкова Ю.Ю. и Сальникова В.П. «Оперативно-розыскная деятельность в XXI веке» (М.:

Норма, 2015. 400 с.) // Юридическая наука: история и современность. 2015. № 1. С. 119–125.

44. Хабибулин А.Г., Мурсалимов К.Р. Рецензия на книгу С.И. Захарцева «Некоторые проблемы тео-

рии и философии права» / Под ред. В.П. Сальникова. М.: Норма, 2014. 208 с. // Мир политики и со-

циологии. 2015. № 9. С. 203–209.

References

1. Evstratikov B.M., Zakhartsev S.I., Medvedev V.N., Sal'nikov V.P. Operativno-rozysknye mero-priyatiya

na kanalakh svyazi (Pravovoi analiz) (Operative-search activities in communication channels (Legal analy-

sis)), pod red. V.P. Sal'nikova. SPb., 2005. Seriya: Teo-riya i praktika operativno-rozysknoi deyatel'nosti.

2. Zakhartsev S.I. Nekotorye problemy teorii i filosofii prava, pod obshch. red. V.P. Sal'nikova (Some prob-

lems of theory and philosophy of law, under the edition of V.P. Salnikov), M., 2014.

3. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Vnenauchnoe znanie v operativno-rozysknoi deyatel'nosti (Non-scientific

knowledge in the operational-search activity), Pravovoe pole sovremennoi ekonomiki. 2013. № 10. S. 193–199.

4. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Ispol'zovanie rezul'tatov operativno-rozysknoi deyatel'nosti v dokazyvanii

po ugolovnomu delu: perspektivy zakonodatel'noi reglamentatsii (Using the results of operatively-search ac-

tivity in proving in criminal proceedings: perspectives of legal regulation), Konstitutsionnye aspekty sov-

remennogo sostoyaniya zakonodatel'stva Respubliki Tadzhikistan: materialy mezhdunarodnoi nauchno-

teoreticheskoi konferentsii. Dushanbe: Irfon, 2014, рр. 90–93.

5. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Kak poznat' pravo? My predlagaem komprekhendnyi podkhod (How to cog-

nize law? We offer comprehensive approach), Pravovoe pole sovremennoi ekonomiki. 2015. № 9, рр. 17–30.

6. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Kogda uchenomu est' chto skazat'. (Retsenziya na knigu «Shumilov A.Yu.

Operativno-rozysknaya nauka v Rossiiskoi Federatsii : monogr., A.Yu. Shumilov (When scientists have

something to say. (Review of the book "Shumilov A.U. Police searching science in the Russian Federation.

Monograph / A.U. Shumilov.). V 3 T. M.: ID SHUMILOVA I.I.., 2013. T. 1.: Operativno-rozysknaya

deyatel'nost' i formirovanie nauki o nei. 455 s. (Teoriya i praktika professional'nogo syska)» (Operatively-

search activity and the formation of the science of it. 455 p. (Theory and practice of professional investiga-

tion)), Operativnik (syshchik). 2015. № 1 (42), рр. 67–69.

7. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Komprekhendnaya teoriya poznaniya prava (Comprehensive theory of cog-

nizing law), Yuridicheskaya nauka: istoriya i sovremennost'. 2015. № 8, рр. 11–26.

8. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Konvergentsiya v prave, russkaya mental'nost' i psikhologiya ni-shchenstva:

filosofskaya i filosofsko-pravovaya problema (Convergence in law, Russian mentality and psychology of begging:

philosophical and philosophical and legal problem), Mir politiki i sotsiologii. 2015. № 1, рр. 166–179.


187

9. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Konstitutsionnye prava cheloveka v Rossii i dopustimost' ikh ogranicheniya

v khode provedeniya operativno-rozysknykh meropriyatii na kanalakh svyazi (Constitutional human rights in

Russia and the admissibility of their restriction during search operations on communications channels), Kon-

stitutsionnye aspekty sovremennogo sostoyaniya zakonodatel'stva Respubliki Tadzhikistan: materia-ly

mezhdunarodnoi nauchno-teoreticheskoi konferentsii. Dushanbe : Irfon, 2014, рр. 84–89.

10. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. O konvergentsii ugolovno-protsessual'nogo prava Rossii i za-rubezhnykh

gosudarstv (On the convergence of criminal procedural law of Russia and many foreign countries), Biblioteka

kriminalista. Nauchnyi zhurnal. 2015. № 2(19), рр. 29–33.

11. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. O pravovom progresse kak filosofsko-pravovoi probleme (On Legal pro-

gress as a legal philosophical problem), Rossiiskii zhurnal pravovykh issledovanii. 2015. № 2 (3), рр. 113–121.

12. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. O razumnosti i bessmyslennosti prava (On reasonableness and meaning-

lessness of law), Izvestiya Rossiiskoi akademii raketnykh i artilleriiskikh nauk. 2016. № 4 (94).

13. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Operativno-rozysknaya ekonomika i operativno-rozysknaya politika (Operatively-

search economy and operatively-search policy), Pravovoe pole sovremennoi ekonomiki. 2015. № 12, рр. 11–15.

14. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Pravo mozhet byt' i bessmyslennym (The law can be meaningless), Zash-

chita i bezopasnost'. 2016. № 3.

15. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Pravo: razumnost' i bessmyslennost' (Law: reasonableness and senseless-

ness), Yuridicheskaya nauka: istoriya i sovremennost'. 2015. № 9, рр. 17–22.

16. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Pravovoi progress i tsennosti prava (Legal progress and value of law). Mir

politiki i sotsiologii. 2015. № 9, рр. 17–31.

17. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Pravovoi progress: filosofskii i filosofsko-pravovoi podkhody (Legal progress: philo-

sophical and philosophical and legal approaches), Pravovoe pole sovremennoi ekonomiki. 2015. № 1, рр. 13–30.

18. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Pravosoznanie yurista i pravovoi nigilizm: sovremennye problemy profes-

sional'noi deformatsii (Legal conscience of the lawyer and legal nihilism: modern professional deformation

problems), Yuridicheskaya nauka: istoriya i sovremennost'. 2013. № 11, рр. 11–29.

19. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Predlagaem Vashemu vnimaniyu komprekhendnuyu teoriyu pozna-niya prava (We of-

fer to your attention comprehensive theory of cognition of law), Mir politiki i sotsiologii. 2016. № 3, рр. 170-183.

20. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Professional'naya deformatsiya pravosoznaniya uchenykh-yuristov: nekotorye razmysh-

leniya po itogam issledovaniya (Professional deformation of legal consciousness of legal scholars: some reflections on the

results of the study), Yuridicheskaya nauka: istoriya i sovremennost'. 2015. № 11, рр. 172–180.

21. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Stanovlenie lichnosti uchenogo i ego nauchnye pozitsii: vzaimosvyaz' i

vzaimozavisimost' (Formation of the scientist's personality and his scientific position: interconnection and in-

terdependence), Mir politiki i sotsiologii. 2016. № 2, рр. 11–17.

22. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Tezisno o filosofskikh problemakh poznaniya Vselennoi i Zemli (Tezisno

on philosophical problems of knowledge of the Universe and the Earth), Pravovoe pole sovremennoi

ekonomiki. 2015. № 10, рр. 171–180.

23. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Filosofiya. Filosofiya prava. Yuridicheskaya nauka (Philosophy. Philoso-

phy of Law. Jurisprudence). M.: Yurli-tinform, 2015.

24. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Chto est' komprekhendnaya teoriya prava? (What is comprehensive theory

of law?), Yuridicheskaya nauka. 2016. № 3.

25. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Chto takoe pravo? Voprosy ontologii i gnoseologii (What is law? Ques-

tions of ontology and epistemology), Pravovoe gosudarstvo: teoriya i praktika. 2015. № 2 (40) , рр. 14–22.

26. Zakhartsev S.I., Sal'nikov V.P. Eticheskie problemy v yuridicheskoi nauke i konvergentsiya (Ethical issues

in jurisprudence and Convergence), Biblioteka kriminalista. Nauchnyi zhurnal. 2015. № 5 (22), рр. 9–15.

27. Zakhartsev S.I., Ignashchenkov Yu.Yu., Sal'nikov V.P. Operativno-rozysknaya deyatel'nost' v XXI veke:

Monografiya (Operatively-search activity in the XXI century: Monograph). M., 2015.

28. Zakhartsev S.I., Ignashchenkov Yu.Yu., Sal'nikov V.P. Operativno-rozysknye meropriyatiya v XXI veke:

Monografiya (Operatively-search activities in the XXI century: Monograph). SPb., 2006. Seriya: «Teoriya i

praktika operativno-rozysknoi deyatel'nosti», MVD Rossii, S.-Peterb. un-t.

29. Zakhartsev S.I., Kiryushkina N.O., Sal'nikov V.P. Istoriya vzaimodeistviya kriminalisticheskikh i opera-

tivno-rozysknykh znanii (History of interaction of forensic and operational-search knowledge), Pravovoe pole

sovremennoi ekonomiki. 2015. № 11, рр. 186–194.

30. Zakhartsev S.I., Medvedev V.N., Sal'nikov V.P. Snyatie informatsii s tekhnicheskikh kanalov svyazi:

pravovye voprosy (Removing information from technical communication channels: legal issues), Sankt-

№ 3 (45) 2016)

188

Peterburgskii universitet MVD Rossii; Akademiya prava, ekonomiki i bezopasnosti zhiznedeyatel'nosti; pod ob-

shchei redaktsiei V.P. Sal'nikova. SPb., 2004. Seriya: Teoriya i praktika operativno-rozysknoi deyatel'nosti.

31. Kerimov D.A. V razvitie diskussii o filosofii i prave. Retsenziya na monografiyu S.I. Zakhartseva i V.P.

Sal'nikova «Filosofiya. Filosofiya prava. Yuridicheskaya nauka» (In developing discussions on philosophy

and law. Review of the monograph of S.I. Zahartsev and V.P. Salnikov "Philosophy. Philosophy of Law. Ju-

risprudence"). M.: Yurlitin-form, 2015. 264 s. Pravovoe pole sovremennoi ekonomiki. 2015. № 1, рр. 68–75.

32. Lapina N.V., Morgunov V.Ya. Formula dobroty: Dokumental'no-khudozhestvennaya kniga (The formula

of kindness: Documentary-fiction books). M.; SPb.: Fond «Universitet», 2015.

33. Maslennikov D.V., Stepashin S.V. Filosofiya prava i komprekhendnaya teoriya prava. Retsenziya na

monografiyu S.I. Zakhartseva i V.P. Sal'nikova «Filosofiya. Filosofiya prava. Yuridicheskaya nauka» (Phi-

losophy of Law and Comprehensive theory of law. Review of the monograph of S.I. Zahartsev and V.P. Sal-

nikov "Philosophy. Philosophy of Law. Jurisprudence"), M.: Yurlitinform, 2015. 264 s.. Yuridicheskaya nau-

ka. 2016. № 4.

34. Pokrovskii I.F., Guk A.I. Kogda filosofiya i pravo snova vmeste. Retsenziya na monografiyu S.I.

Zakhartseva «Nekotorye problemy teorii i filosofii prava» (When philosophy and law are together again. Re-

view of the monograph of S.I. Zahartsev "Some problems of theory of law and philosophy"), Pod red. V.P.

Sal'nikova. M.: Norma, 2014. 208 s.. Mir politiki i sotsiologii. 2015. № 7, рр. 184–190.

35. Pokrovskii I.F., Ismagilov R.F., Guk A.I. Deistvitel'no, filosofiya i pravo snova vmeste v issledovanii

sovremennykh nauchnykh myslitelei. Nekotorye idei po povodu retsenzii D.A. Kerimova i monografii S.I.

Zakhartseva i V.P. Sal'nikova «Filosofiya. Filosofiya prava. Yuridicheskaya nauka» (Indeed, philosophy and

law are back together in the study of modern scientific thinkers. Some ideas on the review of D.A. Kerimov

and monograph of S.I. Zahartsev and V.P. Salnikov "Philosophy. Philosophy of Law. Jurisprudence "). M.:

Yurlitinform, 2015. 264 s. Yuridicheskaya nauka: istoriya i sovremennost'. 2015. № 9, рр. 196–200.

36. Rokhlin V.I. Fundamental'nyi trud po ORD. Retsenziya na monografiyu Zakhartseva S.I., Ignashchenko-

va Yu.Yu. i Sal'nikova V.P. «Operativno-rozysknaya deyatel'nost' v XXI veke» (Fundamental work on OSA.

Review of the monograph of Zahartsev S.I., Ignaschenkov U.U., Salnikov V.P. "Operative-search activity in

the XXI century"), Mir politiki i sotsiologii. 2015. № 1, рр. 151–156.

37. Rokhlin V.I. Fundamental'naya kniga o nastoyashchem i budushchem operativno-rozysknoi deyatel'-nosti.

Retsenziya na monografiyu S.I. Zakhartseva, Yu.Yu. Ignashchenkova i V.P. Sal'nikova «Opera-tivno-

rozysknaya deyatel'nost' v XXI veke» (Fundamental book on future of operative-search activity. Review of the

monograph of Zahartsev S.I., Ignaschenkov U.U., Salnikov V.P. "Operative-search activity in the XXI centu-

ry"), (M.: Norma, 2015. 400 s.). Biblioteka kriminalista. Nauchnyi zhurnal. 2015. № 4 (21), рр. 373–377.

38. Sal'nikov V.P. Pravovaya kul'tura i povedenie sovetskikh grazhdan (Legal culture and behavior of Soviet

citezens): dis. … kand. yurid. nauk. L., 1980.

39. Sal'nikov V.P. Pravovaya kul'tura: teoretiko-metodologicheskii aspekt (Legal culture: theoretical and

methodological aspect): dis. … d-ra yurid. nauk. L., 1990.

40. Sal'nikov V.P., Zakhartsev S.I. Rol' biografii uchenogo v formirovanii ego zhiznennoi pozitsii, mirovozz-

reniya i metodologii (The role of the biography of the scientist in the formation of his position in life, world

outlook and methodology), Izvestiya Rossiiskoi akademii raketnykh i artilleriiskikh nauk. 2016. № 2 (92).

41. Sal'nikov V.P., Zakhartsev S.I. Tezisno ob aktual'nykh problemakh nauki operativno-rozysknoi

deyatel'nosti (Tezisno on actual problems of science of operatively-search activity), Operativnik (syshchik).

2015. № 1 (42), рр. 35–37.

42. Sal'nikov V.P., Romanovskaya V.B., Fomichev M.N. Pravo i nauchno-tekhnicheskii progress: vme-ste ili

otdel'no (Law and scientific and technical progress: together or separately), Mir politiki i sotsiologii. 2016. №

2, рр. 175–193.

43. Stepashin S.V., Egorshin V.M. Kniga, operedivshaya vremya. Retsenziya na monografiyu Zakhartseva

S.I., Ignashchenkova Yu.Yu. i Sal'nikova V.P. «Operativno-rozysknaya deyatel'nost' v XXI veke» (The book

that has outstripped time. Review of the monograph of Zahartsev S.I., Ignaschenkov U.U., Salnikov V.P.

"Operative-search activity in the XXI century"), (M.: Norma, 2015. 400 s.). Yuridicheskaya nauka: istoriya i

sovremennost'. 2015. № 1, рр. 119–125.

44. Khabibulin A.G., Mursalimov K.R. Retsenziya na knigu S.I. Zakhartseva «Nekotorye problemy teorii i

filosofii prava» (Review of the book of Zahartsev S.I. “Some issues of theory and philosophy of law”), Pod

red. V.P. Sal'nikova. M.: Norma, 2014. 208 s.. Mir politiki i sotsiologii. 2015. № 9, рр. 203–209.


189


КОМАРОВУ СЕРГЕЮ АЛЕКСАНДРОВИЧУ –

65 ЛЕТ!

THE 65TH ANNIVERSARY OF

SERGEI ALEXANDROVICH KOMAROV!

11 августа 2016 года исполнилось 65 лет из-

вестному ученому-юристу, автору учебника для вузов

«Общая теория государства и права», выдержавшего

8 изданий, Президенту Межрегиональной ассоциации

теоретиков государства и права, научному руководи-

телю Юридического института (Санкт-Петербург),

заведующему кафедрой теории и истории государства

и права АНОВО "Международный университет в

Москве» доктору юридических наук, профессору

Сергею Александровичу Комарову.

Сергей Александрович Комаров родился 11 ав-

густа 1951 г. в Москве. Трудовую деятельность начал

доставщиком телеграмм Туапсинского районного уз-

ла связи (Краснодарский край). В 1968 г. стал студентом Краснодарского факультета Всесо-

юзного заочного юридического института и продолжил работу слесарем на Туапсинском ма-

шиностроительном заводе им. XI годовщины Октября. После службы в рядах Советской Ар-

мии с 1969 по 1971 гг. работал милиционером Мценского отдела внутренних дел Орловской

области и продолжил учёбу на юридическом факультете Московского факультета ВЮЗИ.

В 1972 г. поступил на дневное отделение Юридического факультета Московского гос-

ударственного университета им. М.В. Ломоносова, который окончил с отличием в 1977 г.

Решением Учёного совета юридического факультета МГУ был рекомендован для продолже-

ния обучения в аспирантуре на кафедре теории государства и права. Под научным руковод-

ством профессора А.И. Денисова в 1981 году защитил кандидатскую диссертацию на тему

«Советское общенародное государство и личность (политико-правовые аспекты)». В 1996 г.

защитил докторскую диссертацию на тему «Личность в политической системе российского

общества: теоретико-правовое исследование». В 1998 г. С.А. Комарову было присвоено учё-

ное звание профессора.

С.А. Комаров с 1981 по 1996 гг. проходил службу в органах внутренних дел, работал в

Рязанской высшей школе МВД РФ на должностях преподавателя, старшего преподавателя,

доцента, профессора кафедры, заведующего кафедрой. В 1996 г. вышел в отставку и с 1996 г.

работал в должности заведующего кафедры правоведения Коломенского государственного

педагогического института, первого проректора Всероссийской государственной налоговой

академии (г. Москва), профессора кафедры государственно-правовых дисциплин Московско-

го государственного социального университета (филиал в г. Сочи), профессора кафедры тео-

рии государства и права Института права и государственной службы Ульяновского государ-

ственного университета.

С.А. Комаров с 2000 г. работал профессором кафедры теории и истории государства и

права Юридического института (Санкт-Петербург), а с 2002 г. и по настоящее время является

научным руководителем этого учебного заведения.

№ 3 (45) 2016)

190

С 2005 г. по 2011 г. он преподавал на юридическом факультете Московского государ-

ственного гуманитарного университета им. М.А. Шолохова, был избран заведующим кафед-

рой теории и истории государства и права. С сентября 2011 года по июль 2016 года С.А. Комаров работал профессором, затем

заведующим кафедрой теории государства и права им. Г.В. Мальцева Юридического фа-культета им. М.М. Сперанского Российской академии народного хозяйства и государствен-ной службы при Президенте Российской Федерации.

С.А. Комаров с 2001 г. работал помощником члена Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации, а в 2002 г. был назначен на должность федеральной госу-дарственной службы советника аппарата Комитета Совета Федерации по правовым и судеб-ным вопросам, с 2004 г. по 2011 г. работал на государственной должности начальника отдела Правового и Аналитического управлений Аппарата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации. В настоящее время работает помощником депутата Госу-дарственной Думы, летчика-космонавта РФ, Героя России, полковника Р.Ю. Романенко.

С.А. Комаров награжден медалью «За отличную службу по охране общественного по-рядка» (1990 г.), а также 15 ведомственными и региональными медалями, включая «В память 1000-летия Казани» (2005 г.), «За безупречную службу» (1986, 1991 гг.), «За ратную доб-лесть», «За верность долгу и отечеству», «За службу на Северном Кавказе», «Ветеран боевых действий», памятными юбилейными медалями «50 лет Общероссийской общественной орга-низации ветеранов войны и военной службы», «70 лет Рязанской области», «65 лет освобож-дения Республики Беларусь от немецко-фашистских захватчиков», «200 лет внутренним вой-скам МВД», «300 лет М.В. Ломоносову». Он отмечен также Почетным знаком Российского комитета ветеранов войны и военной службы «Ветерану войны и военной службы», Знаком «Общественное признание», награжден памятным знаком Председателя Государственной Думы «Государственная Дума. 100 лет».

С.А. Комаров – известный ученый в области государствоведения и правоведения, сфе-ру его научных интересов составляют проблемы общей теории и истории государства и пра-ва, конституционного, административного, муниципального, международного права. Основ-ные направления его научных исследований – теоретико-правовые проблемы политико-правового состояния личности, ее места и роли в политической системе российского обще-ства, сравнительного правоведения, политологии. На базе проводимых научных исследова-ний создана научная школа, сочетающая личностную, коллективистскую и государственно-общественную проблематику.

С.А. Комаров является соавтором Государственных образовательных стандартов вто-рого поколения «Бакалавр юриспруденции», «Магистр юриспруденции», «Специалист юрис-пруденции», за подготовку которых в 2000 году ему была объявлена благодарность Мини-стерства образования Российской Федерации.

В 2007 году он награжден Знаком отличия «Национальное достояние». Указом Президента Российской Федерации в июле 2008 г. ему был присвоен классный

чин «Действительный государственный советник Российской Федерации 3 класса». Всего С.А. Комаровым опубликовано более 250 научных работ, из них 8 монографий,

1 курс лекций, 8 учебников, 11 учебных пособий, 2 комментария к Конституции Российской Федерации. Под научной редакцией С.А. Комарова опубликовано более 35 монографий, учебников и учебных пособий, материалов международных и всероссийских научно-теоретических и практических конференций.

Особо следует отметить учебник по теории государства и права, который выдержал уже 8 изданий.

Под его научным руководством 65 аспирантов и соискателей стали кандидатами юри-дических наук, 13 человек защитили диссертации на соискание ученой степени доктора юри-дических наук. В настоящее время рекомендованы и приняты к защите 2 аспиранта и 3 док-торанта.


191

С.А. Комаров в течение ряда лет являлся заместителем председателя Диссертационно-го совета по юридическим наукам Д 521.073.01 при Юридическом институте, членом и пред-седателем диссертационного совета Д 504.001.10 при Российской академии народного хозяй-ства и государственной службы при Президенте Российской Федерации.

С.А. Комаров является членом редколлегий ряда юридических журналов: «Юридиче-ская мысль», «Миграционное право», «Правовая политика и правовая жизнь», «Новая право-вая мысль», «Право и государство», «Правовое государство: теория и практика», учредителем журнала «Теория государства и права», научным руководителем программы «Юрист для вла-сти, бизнеса и обеспечения прав человека».

В 2015 году С.А. Комаров был избран Президентом Межрегиональной ассоциации теоретиков государства и права.

С.А. Комаров в 2016 году получил почетное звание «Заслуженный деятель науки и об-разования» Российской академии естествознания, награжден Знаком «За успехи в научно-исследовательской работе студентов». Многие годы он является академиком Болгарского от-деления Международной Академии наук, образования, промышленности, искусств (США, Калифорния), членом Российской академии юридических наук.

В 1979 году С.А. Комаров находился на научной стажировке в США, в 2001 году – в Германии, в 2004 году – в Греции.

С.А. Комаров успешно читал лекции для студентов и магистрантов в Республике Ка-захстан, Республике Польша.

Редакция журнала «Правовое государство: теория и практика» поздравляет Сергея Александровича Комарова с юбилеем, желает крепкого здоровья, счастья и долгой плодо-творной жизни во благо Отечества!

№ 3 (45) 2016)

192

Дата поступления: 25.08.2016 Received: 25.08.2016 К АВТОРАМ

Приглашаем Вас к сотрудничеству с журналом

«ПРАВОВОЕ ГОСУДАРСТВО: ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА»

Цель журнала – консолидировать усилия общественности для решения актуальных проблем в области формиро-

вания правового государства.

Основные задачи журнала:

публикация материалов, посвященных актуальным проблемам государственного строительства, вопросам ре-

формирования правовой системы, законотворческой деятельности, развития парламентаризма, институтов

гражданского общества;

обсуждение проблем повышения эффективности научных исследований в области права, мобилизация усилий

научных коллективов на разработку проблем совершенствования государственно-правовой и судебной систем,

повышения правовой грамотности населения;

организация обсуждений проектов нормативно-правовых документов и существующих в российском законо-

дательстве проблем;

освещение опыта зарубежных стран по совершенствованию законотворческой деятельности и правопримени-

тельной практики, актуальных проблем развития международного права в условиях глобализации.

ПЕРЕЧЕНЬ ТРЕБОВАНИЙ И УСЛОВИЙ ЖУРНАЛА

«Правовое государство: теория и практика»

ДЛЯ ПУБЛИКАЦИИ СТАТЕЙ

Статьи предоставляются в редакцию в электронном виде (по электронной почте E-mail: [email protected]) или на

бумажном носителе с приложением электронного варианта на диске 3,5” в формате *.rtf или *.doc текстового

редактора Word электронной версии.

Объем публикации – до 0.5 п.л. (20 000 знаков, включая пробелы). В случае предоставления материала, боль-

шего по объему, что предусмотрено Порядком предоставления работ для журнала, редакция оставляет за собой

право возврата материала автору для сокращения.

Шрифт основного текста работы – 12, шрифт Times New Roman через 1,0 интервала, поля со всех сторон 20

мм. Формат документа: MS WORD (.doc). Файлы, представляемые в редакцию, должны быть поименованы по

фамилии автора (Иванов И.И.).

На первой странице указывается ФИО автора, ученая степень, ученое звание, место работы, город, страна и e-

mail. Название статьи печатается заглавными буквами. Далее идет аннотация не менее 100 и не более 250 слов.

Редакция обращает внимание авторов на то, что общий объем предоставляемого материала, включая (Ф.И.О.,

ученая степень, звание, место работы, название статьи, аннотация, ключевые слова и библиографические ссыл-

ки оформляются на русском и английском языках) не должен превышать 0,5 п.л. (около 20 000 знаков с пробе-

лами). Рукопись подписывается автором на последней странице.


193

Внутритекстовые текстовые сноски оформляются в самом тексте посредством квадратных скобок: [3, с. 145].

Библиографические ссылки следует оформлять по ГОСТ Р 7.0.5–2008 (без тире). Все библиографические эле-

менты иностранных источников следует указывать на языке оригинала.

Диаграммы, таблицы, рисунки должны быть сделаны в текстовом редакторе Word и дополнительно сохранены

в отдельном файле. Фотографии и рисунки прилагаются отдельными файлами в формате TIFF или JPEG.

Все аббревиатуры и сокращения должны быть расшифрованы при первом употреблении в тексте.

Предоставляя текст работы для публикации в журнале, автор гарантирует отсутствие плагиата и других форм

неправомерного использования в статье информации.

В случае нарушения предъявляемых к оформлению требований материал возвращается автору на доработку, и

рукописи подлежат возврату в редакцию в рекомендованный срок. О произведенных изменениях автор должен

сообщить в прилагаемом к рукописи письме.

К статье прилагается фото в формате JPG (книжная ориентация с указанием Ф.И.О.) для размещения на сайте

журнала. Также следует указать почтовый адрес, номер контактного телефона, они необходимы для связи со-

трудников редакции с авторами и в журнале не публикуются.

Статьи в обязательном порядке рецензируются членами редакционного совета журнала в соответствии с про-

филем представленной работы и (или) привлеченными редакцией учеными или специалистами.

Плата за публикацию с аспирантов не взимается.

Журнал зарегистрирован в Федеральной службе по надзору за соблюдением

законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия

Свидетельство о регистрации ПИ № ФС77-27561 от 19 марта 2007 г.

Тел.: (347) 228-83-51, E-mail: [email protected];

сайт: http://pravgos.ru

Почтовый адрес редакции: 450005, Республика Башкортостан,

г. Уфа, ул. Достоевского, 131, каб. 319.

Редакционно-издательский отдел

Научно-исследовательского института проблем правового государства

450103, г. Уфа, ул. Глухариная 7.

Подписной индекс в объединенном каталоге «Газеты и журналы»

(Роспечать): 81192

Журнал включен в Перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий Высшей аттестационной

комиссией Министерства образования и науки Российской Федерации, в которых публикуются основные науч-

ные результаты диссертаций на соискание ученых степеней доктора и кандидата юридических наук.

Подписка на журнал возможна с любого месяца

Все права защищены и охраняются Законом Российской Федерации «Об авторском праве». Ни одна из частей

настоящего издания и весь журнал в целом не могут быть воспроизведены, переведены на другой язык, сохра-

нены на печатных формах или любым другим способом обращены в иную форму хранения информации: элек-

тронным, механическим, фотокопировальным и другим без предварительного согласования и письменного раз-

решения редакции. Редакция сохраняет за собой право размещать материалы и статьи журнала в электронных

правовых системах и иных электронных базах данных. Автор может известить редакцию о своем несогласии с

подобным использованием его материалов не позднее даты подписания соответствующего номера в печать. Ав-

тор может претендовать на вознаграждение в виде одного бесплатного авторского экземпляра журнала при

№ 3 (45) 2016)

194

условии указания им своего адреса. Редакция уважает мнение авторов опубликованных статей, но при этом их

мнение не всегда совпадает с мнением редакции.

© Уфа: РИО НИИППГ, 2016

Подписан в печать 15.09.2016 г. Вышел в свет 20.09.2016 г.

Бумага писчая. Формат 60x84/8. Гарнитура Times New Roman.

Усл. печ. л. 20.69 Уч. изд. л. 22.45. Тираж 500. Заказ 47.

Свободная цена.

Отпечатано в редакционно-издательском отделе Института права

Башкирского государственного университета

450005, РБ, г. Уфа, ул. Достоевского, 131, к. 105.