Два мира, две НобелевкиАгент по кличке «Иностранный»Главное — маневры!Из тени в свет перелетая

«Авторское право» 7

11 – 17 октября 2019 года № 35 (8161) Издается с 1929 года www.portal-kultura.ru

Духовное пространство русской Евразии

Оперные тайны Казарновской

С НЕМЕЦКОЙ ТОЧНОСТЬЮАльбрехт Дюрер в венской «Альбертине»

ЗОЛОТАЯ МОЛОДЕЖЬВ Сочи завершился фестиваль балета Юрия Григоровича

16 плюс

96

ОБЛАСТЬ СОКРОВИЩ«Цвет. 90 шедевров из музеев Подмосковья»

2

ISSN 1562-0379

Денис БОЧАРОВ

17 октября отметит юбилей художественный руководитель Хора имени Пятницкого Александра Пермякова. С хранителем традиций главного отечественного певческого коллектива пообщался корреспондент «Культуры».

культура: Что запланировано на юбилейное торжество?Пермякова: Начиная с 1911 года Хор имени Пятницкого прошел раз-ные этапы становления, это хотелось бы отразить в программе. Про-звучат русские народные песни, обработки различных композиций, ав-торские произведения (ведь мы, помимо прочего, исполняем Пахму-тову, Розенбаума, Матвиенко). Будут плясовые, игровые номера из разных областей России.

Александра Пермякова:

«Зрители устали от эстрадного однообразия»

Алексей КОЛЕНСКИЙ

В середине октября Министерство культуры совместно с Фондом кино запускает общедоступную базу данных, содержащую детальные сведения о государственных инвестициях в кинопроизводство и сборах отечественных фильмов. Проект повысит прозрачность индустрии, но поспособствует ли он росту эффективности бюджетных вложений и качеству кинематографии? Вопрос не праздный — прежде всего в части финансирования неигровых фильмов, практически лишенных проката, а следовательно, и внимания публики. За редчайшими исключениями художественным документам не находится места даже в телеэфире, а значит, мрачная андроповская сентенция «мы не знаем страны, в которой живем» остается по-прежнему актуальной... «Культура» обсудила проблемы отбора и тренды развития отрасли с членами Экспертного совета по неигровому кино Министерства культуры России — режиссерами Евгением ГРИГОРЬЕВЫМ, Андреем ОСИПОВЫМ, Натальей ГУГУЕВОЙ и Иваном ТВЕРДОВСКИМ.

Предъявите документы

3

Екатерина САЖНЕВА Ленинградская область

Ветер сминает листья, засыпая ими зрительный зал, горько пахнет осенью: завершается театральный сезон. Декорации тут устанавливает сама природа, поэтому деревья, обмелевший пруд — все настоящее. «Свободный дух, рождающий искусство» — таков слоган «ВелесО», уникального конно-драматического театра, в котором наравне с профессиональными актерами играют скакуны. «Культура» побывала в окрестностях Санкт-Петербурга на необычном представлении, где смешались люди и кони... И даже время — полноправный участник действия, где стрелки часов — несущиеся кругом жеребцы, а финал всегда совпадает с закатом солнца и потому, вместе с сокращением светового дня, каждый раз сдвигается, наступает все позже. Пока в конце сентября не падает на землю занавес последнего спектакля. «У нас очень живая история», — отмечает Евгений Ткачук, актер, режиссер, создатель и художественный руководитель театра «ВелесО».

Театр начинается с лошади

10

5

4

Святое вечности зерно15 октября исполняется 205 лет со дня рождения Михаила ЛермонтоваАндрей САМОХИН

Накануне юбилея нашего великого поэта «Культура» отправилась в имение, где он провел годы юности, влюблялся и мечтал. Здесь, в тишине библиотеки, на просторном усадебном бельведере, в ночных бдениях у реки, где «возле берега волна с холодным резвится лучом», он задумал и написал две драмы, ранние варианты и наброски семи поэм, около ста стихотворений. Сегодня, после десятилетий упадка и разрухи, усадьба «Середниково» обрела второе рождение благодаря титаническим усилиям доктора культурологии Михаила Юрьевича Лермонтова, полного тезки и правнучатого племянника русского гения.

Середниково — совсем недалеко от Москвы, рядом со Сходней. На ма-шине даже по пробкам добираться порядка часа, на электричке и авто-бусе — чуть дольше. Рядом на берегу речки Горетовки живописно раски-нулась деревня Лигачево.

Сама усадьба, выстроенная в стиле высокого классицизма в конце XVIII века сенатором Всеволодом Всево-ложским, в 1825-м была приобретена генерал-майором Дмитрием Столы-пиным — братом бабушки поэта Ели-заветы Алексеевны Арсеньевой и дедом будущего великого реформа-тора России премьер-министра Пе-тра Столыпина.

ФО

ТО: Э

МИ

ЛЬ М

АТВЕ

ЕВ/Т

АСС

ФО

ТО: Ю

РИЙ

МАШ

КОВ/

ТАСС

ФО

ТО: P

HO

TOXP

RESS

ПЕТ

Р КО

НЧА

ЛОВС

КИЙ

. «ЛЕ

РМО

НТО

В Н

А КА

ВКА

ЗЕ».

1943

–194

6

ФО

ТО: А

ЛЕКС

АНД

РА ГА

ВРИ

ЛОВА

ФО

ТО: Ю

РИЙ

БАР

ЫКИ

Н

2 № 35 11 – 17 октября 2019 ОБЩИЙ ПЛАН

Область сокровищ

Там, за горизонтом Татьяна СТРАХОВА Истра

Московской области в октябре исполнилось 90 лет. Отметить дату решили и на художественном фронте, а заодно заинтриговать зрителя, избалованного близостью столицы с ее вереницей артсобытий. Выставка «Цвет. 90 шедевров из музеев Подмосковья» в музее «Новый Иерусалим» предлагает не только знакомство с картинами, но и разгадку секретов ремесла живописцев.

Вероятно, кураторы не хотели созда-вать кальку с состоявшегося в Третья-ковке межрегионального проекта «Золо-тая карта России», отмеченного Госпре-мией, но стремились по-своему «перета-совать» произведения, свезенные в один из крупнейших подмосковных музеев — «Новый Иерусалим». На выставку при-были экспонаты еще десятка музеев как федерального и регионального, так и му-ниципального уровня. Это известнейшие в стране музей-усадьба «Архангельское» и Сергиево-Посадский государственный историко-художественный музей-запо-ведник, более скромные, но неповтори-

мые музеи-заповедники «Абрамцево», «Мураново» и «Коломенский кремль», обладающий богатым собранием Серпу-ховский историко-художественный му-зей и ряд других сокровищниц област-ного калибра.

В регионе сосредоточено множество коллекций, разнообразных по тематике и составу. Не всегда их можно увидеть во всей полноте: нередко картины, имею-щие «постоянную прописку» в каком-то подмосковном городе, включаются в масштабные проекты ведущих институ-ций России. Вообще история формиро-вания музейных собраний области мо-жет заинтриговать не меньше, чем игра с цветом на полотнах. Например, какие

из национализированных дворянских собраний легли в основу того или иного музея Подмосковья? Или почему пора-зительные по яркости, даже яростности, работы «амазонки авангарда» Наталии Гончаровой и основателя объединения «Бубновый валет» Роберта Фалька ока-зались в тихом Серпухове рядом с клас-сическими пейзажами Ивана Шишкина? Ответы на эти вопросы «потянули» бы на целый ряд проектов, связанных с ис-торией музейной жизни и, шире, куль-турной политики СССР. Однако кура-торы нынешней экспозиции предпочли сосредоточиться на «цветовых пятнах», а не на исторических обстоятельствах: тех самых, из-за которых собрания многих музеев сегодняшней России представ-ляют собой удивительный конгломерат персоналий и стилистических черт.

Дизайнеры выставки поработали на славу, вид интерьеров наисовременный, и на этом фоне легче принять отказ от хронологии либо географии как привыч-ного нам принципа размещения экспо-натов. Придется тщательно читать эти-кетки, если хочется узнать, откуда при-везли ту или иную картину. Важнее, по мысли организаторов, характеристики разных оттенков спектра: в эксплика-циях перечислены порой взаимоисклю-чающие черты. Скажем, красный — это кровь. А еще любовь, страсть, гнев и сила, запрет и опасность. И даже лидер-ство и аристократизм. Поддерживают ли тезисы сами картины? Тут свои права за-являет диалектика: красный может явить себя в лаконичных деталях изображений высшей знати, каковы фрагменты одея-

ний на портретах царевны Софьи у Алек-сея Антропова и князя Сергея Долгору-кова — у Владимира Боровиковского. Или же в вызывающе ярком костюме на «Портрете мужчины в красном каф-тане» неизвестного автора XVIII столе-тия, равно как в нарядном шарфе и са-рафане «Цыганки» Николая Ярошенко, в шапочке девочки — героини Констан-тина Маковского... По словам куратора выставки, директора Серпуховского му-зея Жанны Алейниковой, диапазон при-сутствия цвета в картине варьируется: «К примеру, красный цвет — это и не-большая терракотовая точка в пейзаже Айвазовского — фигурка, устремляю-щая взгляд зрителя в глубину полотна, где и открывается вид на Ялту. Или до-минирующий звучный народный ак-цент в портрете смеющейся красной де-вицы Малявина. Детали того же цвета, но очень благородного оттенка в парад-ных портретах XVIII века. И, наконец, драматичный крик красного в работах художников-авангардистов». Добавим праздничность орнамента на рубахах гончаровских крестьянок и сдержанную фронду советского классика Виктора Попкова, запечатлевшего себя в красном свитере, да еще и с начертанной красным на кромке автопортрета датой «1963».

Иные свойства кураторы нашли у дру-гих цветов: так, оранжевый — это пре-жде всего радость, энергия, смелость, тогда как фиолетовый — гордость, муд-рость, власть и лицемерие. Подобные слова предпосланы строгому, но без тени фальши «Портрету девушки в лиловом» Антонины Софроновой, изысканному натюрморту Фалька, пронизанному све-жим ветром пейзажу Капри от Констан-тина Горбатова и полному мистических настроений полотну Константина Бога-евского «Киммерийская область». Сло-вом, зрителю предстоит разгадывать смыслы и искать параллели. И заодно отдавать дань уважения подмосковным музейщикам, сумевшим собрать коллек-ции, качеству которых порой завидуют сотрудники крупнейших столичных ин-ституций.

Андрей САМОХИН

В выставочном зале Товарищества живописцев Московского союза художников на столичной Тверской-Ямской проходит выставка удивительного мастера кисти, профессора Суриковского института Андрея Ремнева. Миры, рождающиеся на его полотнах, будят воображение, тревожат душу вневременными образами и подсознательными воспоминаниями.

Андрей Ремнев — один из не-многих современных художни-ков, хорошо известных в России и за рубежом. Причина тому — найденный им оригинальный стиль, совмещающий классиче-скую чистоту живописного ри-сунка (сравнимого с работами мастеров Кватроченто и пре-рафаэлитов), символизм и де-коративность «мирискусни-ков», смелое оперирование про-странством конструктивистов, пастельную нежность ар-нуво и, наконец, опрокинутую в веч-ность иконопись. Ею он, к сло-ву, достаточно долго занимался под руководством протоиерея Вячеслава (Савиных) в Спа-со-Андрониковом монастыре. Подобно художникам прошло-го, он создает свои краски с ис-пользованием натуральных пиг-ментов, стертых на желтке, тон-ко используя их в лессировках.

Изощренную концептуаль-ность многих своих сюжетов, импонирующих интеллектуа-лам, Ремнев сочетает с яркой восточной декоративностью,

например в скрупулезных про-писях одежд и тканей, раскра-шенных собственными рисун-ками и орнаментами. Послед-нее привлекло к его творчеству известных западных дизайне-ров и модельеров. Мадридский дом моды Delpozo даже запро-сил у художника разрешение на создание авторской коллекции одежды Remnev.

При всем этом Андрей Влади-мирович, родившийся и провед-ший детство и юность в подмо-сковной Яхроме, — сильно вы-раженный русский художник. И дело не в том, что героями (а чаще — героинями) его картин становятся персонажи в тра-диционных русских платьях, а фонами за ними — сакральные русские пейзажи и фрагменты икон. Даже в совершенно, каза-лось бы, отвлеченно-вненацио-нальных образах проглядывает «русский глазок» по Василию Розанову.

В чем он? А это трудно опре-делить, равно как и описать

словами сюжеты картин. Мно-гие напоминают «сны о чем-то большем», иные — раздумчи-вые притчи, мягкие ребусы, у которых нет однозначных отга-док. Многозначительная иконо-писная статичность фигур и ре-нессансная глубина лиц вкупе с нежно-пастельной яркостью красок и — часто — с золотой тонировкой создают у зрителя довольно странное ощущение «вывешенности» за пределы нашего мира туда, где царят чи-стые образы-эйдосы. Возможно, это то самое, о чем писал фило-соф и поэт Владимир Соловьев: «Милый друг, иль ты не видишь, что все видимое нами — только отблеск, только тени от незри-мого очами?»

Один рецензент довольно ост-роумно определил Андрея Рем-нева как художника «непонят-ной ясности». Действительно — никаких сюрреалистических или концептуалистских «при-бамбасов», все кристально чет-ко. Но при этом никак не подхо-дит под реалистическое описа-ние действительности, роман-тическое ее возвышение, а тем более — постмодернистское разрушение.

На вернисаже «Культура» по-интересовалась у самого Андрея Владимировича, что он думает о «местоположении» рождаемых им миров и определении его творчества как «эскапизм».

— Мы все родом из детства, особенно художники, — отвеча-ет Ремнев, — мой детский взгляд в живописной Яхроме с ее гора-ми-холмами, кораблями, иду-щими куда-то по Каналу имени Москвы, всегда стремился пере-прыгнуть за видимый горизонт, представить, что там. Это дет-ское переживание неведомого

мира, тайны и стало, наверное, тем нервом, который лег в даль-нейшем в мои картины. Оно же и научило меня мыслить «пла-стически». Легенды, создавае-мые мной на полотнах, отнюдь не «головная» цель, а способ вы-сказать ощущение таинствен-ной глубины и в то же время кристальной ясности мирозда-ния. Я не просчитываю «эффек-ты» или мысли, которые вызо-вет картина у зрителей. Зато знаю, когда она закончена: она сама подает сигнал. Что же ка-сается эскапизма, то я не очень понимаю, что это значит в при-менении к искусству. От реаль-ности не убежишь, но можно по-пытаться выразить ее несколько глубже и с других ракурсов, чем, скажем, в телерепортаже. Чем я и пытаюсь заниматься.

На выставке представлено около трех десятков уже из-вестных картин и несколько но-вых работ Андрея Ремнева, ко-торые затем отправятся на вер-нисаж в Рим.

ПРОДЛЕНА ВСЕРОССИЙСКАЯ ДЕКАДА ПОДПИСКИ

До 20 октября 2019 года ФГУП «Почта России» проводит Всероссийскую декаду подписки на I и II полугодие 2020 года во всех почтовых отделениях Российской Федерации.

Только в этот период можно подписаться на газету «Культура» на I и II полугодие 2020 года по льготной цене:

• скидку в размере 20% от каталожной цены предоставляет Редакция; • скидку в размере 10% на почтовые услуги предоставляет Почта России;• кроме этого, дополнительную скидку на почтовые услуги газета «Культура»

получает как социально значимое издание.Приглашаем всех оформить подписку на льготных условиях (*)(*) информацию о подписных ценах для Вашего региона можно получить у сотрудников почты

Подписные индексы на период проведения Декады подписки в каталогах:

«Почта России»П2043 (на 6 месяцев)П3259 (на 12 месяцев)

«Пресса России»50126 (на 6 месяцев)19869 (на 12 месяцев)

Адрес редакции: 123290, Москва, Шелепихинская наб., д. 8А, эт. 2, пом. 29

Телефоны для справок: +7 (495) 662–7222 e-mail: info@portal-kultura.ruПечать и распространение: +7 (495) 602–5512 Газета распространяется в России (включая Республику Крым и Севастополь), Беларуси, Киргизии, Приднестровье, Таджикистане

Общий тираж 40 155

Шеф-редактор: Алексей Зверев

Руководитель направления «Литература и искусство»: Ксения Воротынцева

Ответственный секретарь: Александр Курганов

Дизайнер: Наталья Вайнштейн

Учредитель: Общество с ограниченной ответственностью «Редакция газеты «Культура»Свидетельство о регистрации средства массовой информации: ПИ № ФС77-76895 от 24.09.2019 г.

Подписные индексы:В каталоге «Почта России» П2043 (на 6 месяцев); В каталоге «Пресса России» 50126 (на 6 месяцев);

Отпечатано в ОАО «Московская газетная типография» 123995 г. Москва, ул. 1905 года, дом 7, стр. 1. Заказ № 1741 Подписано в печать 10 октября 2019 г., по графику: 19.00, фактически: 18.30

«РА

ЗДЕЛ

ЕНИ

Е КО

СЫ».

2014

«УКР

ОТИ

ТЕЛЬ

НИ

ЦА»

Н. Г

ОН

ЧАРО

ВА. «

БАБЫ

С Г

РАБЛ

ЯМИ

». 19

09К. М

АКО

ВСКИ

Й. «

ПО

РТРЕ

Т Д

ЕВО

ЧКИ

В К

РАСН

ОМ

ПЛА

ТКЕ»

Р. Ф

АЛЬ

К. «Н

АТЮ

РМО

РТ».

1910

ФО

ТО: С

ЕРГЕ

Й П

ЯТАК

ОВ/

РИА

НО

ВОС

ТИФ

ОТО

: КИ

РИЛЛ

ЗЫ

КОВ/

АГН

«МО

СКВА

»

№ 35 11 – 17 октября 2019 3ДОСТОЯНИЕ

Миша Лермонтов провел тут че-тыре лета своего отрочества: с 1829-го по 1832-й. Десятилетия

спустя здесь же играл в детские игры и маленький Петя Столыпин. А позже усадьба оказалась в собственности купца Ивана Фирсанова — скуп-щика недвижимости и драгоцен-ностей, владельца Сандуновских бань, и затем — его дочери Веры Фирсановой, покровительницы искусств. Гостили у нее знамени-тые певцы, композиторы и поэты, а художник Константин Юон так и вовсе поселился неподалеку, женив-шись на местной лигачевской кресть-янке.

После революции усадьба избежала разграбления благодаря тому, что на нее положил глаз ВЦИК, устроив дом отдыха «Тишина» для большевистской верхушки. Бывал здесь и Ленин. Од-нако, видимо, внутренняя обстановка показалась партийным рулевым не слишком комфортной, и с 1925 года в Середникове открылся санаторий для нервных больных с издевательским на-званием «Мцыри», после войны пере-квалифицированный в противотубер-кулезный. Между этим в июле 1941-го сюда эвакуировали пионеров из «Ар-тека», а осенью того же года у ворот усадьбы подбили немецкий танк, не пу-стив наступавших гитлеровцев дальше к Москве.

В 1967-м в зданиях пансионата нача-лась было реставрация, вяло шедшая, а в годы перестройки и вовсе остановив-шаяся. В итоге к началу 90-х «туберку-лезная» усадьба пришла в плачевное состояние: отсыревшие, пораженные грибком и плесенью стены помещений сыпались на глазах; парк превратился в мусорный бурелом, каскад прудов — в зарастающие болотца. Все дымоходы были забиты водочными бутылками.

Картина слишком знакомая по де-сяткам других классических дворян-ских усадеб, даже помеченных таблич-ками «охраняется государством», не так ли? Логичное продолжение таких исто-рий — руины, забвение, застройка. Так было бы и здесь, не появись на гори-зонте на самом излете советской вла-сти прямые потомки тех самых Лермон-товых во главе с выпускником МВТУ имени Баумана, специалистом из могу-чей системы Средмаша, да еще и с таким именем-отчеством, которые открывали двери чиновников подобно волшебному ключику.

— Когда государство в 1991 году пред-ложило нам взяться за восстановление усадьбы, — рассказывает Михаил Юрь-евич Лермонтов, ныне советник мини-стра культуры РФ, первый заместитель председателя комиссии по культуре Об-щественной палаты РФ, председатель правления Ассоциации владельцев ис-торических усадеб, — то говорили так: вы только начните, а мы вскоре помо-жем, у нас в бюджете есть специальная строка. Но вскоре грянул 1992-й, и со «строками» вопрос закрылся навсегда.

Тогда энергичный атомщик Лермон-тов создал Ассоциацию «Лермонтов-ское наследие», объединяющую потом-ков шотландского рода Георга Лермонта по всему миру, а позже — ООО «Нацио-нальный Лермонтовский центр в Се-редниково», которому в 1995-м власти передали усадебный комплекс в аренду на 49 лет с условием полной его рестав-рации.

— Деньги в итоге вкладывались лич-ные — заработанные мною и моей семьей, — продолжает Михаил Юрь-евич. — Другие Лермонтовы немного помогали, но не финансово. Также ни-какой денежной помощи мы не увидели ни от наследников рода Столыпиных, ни от Фирсановых. Последние в начале нашей деятельности даже немного воз-мущались: «как же вы так с чужой соб-ственностью?» Но когда мы предложили им самим взяться за восстановление усадьбы, тут же ретировались. А годы спустя, когда увидели, что мы здесь сде-лали, признав, что они бы такое не по-тянули, поблагодарили нас. Проект вос-становления Середниково далеко не за-

кончен. В том виде, в каком их хотелось бы видеть, задействованы лишь восемь зданий. Остальные еще требуют своего концептуального наполнения.

Посмотрев на фотографиях, как вы-глядела усадьба в 1990-м, и сравнивая с сегодняшним ее видом, поражаешься масштабу проделанных работ. Архи-тектурный ансамбль с общей охранной территорией около 1000 гектаров, кроме двухэтажного главного дома с бельведе-ром и четырьмя флигелями с колонна-дами, включает храм Святителя Алек-сия 1693 года, перестроенный в начале XIX века, оранжерею, каретный сарай, скотный и конный дворы, три арочных моста и многое другое — всего 16 по-строек. Князь Всеволожский разбивал усадьбу как большое хозяйство — с тол-ком и расстановкой.

За кованой решеткой ворот — цен-тральная аллея, ведущая через курдо-нер с клумбой к главному дому. Он как мажорное трезвучие с крыльями-тер-циями флигелей по бокам. Бельведер и нижняя, объединяющая колоннада, в свою очередь, подобны двум тонально-стям одного аккорда, взятого два с по-ловиной столетия назад. И это звучание сопровождает вас в Середниково везде.

Вхожу в парадный вестибюль, где со-хранился фрагмент старой плитки на полу, на окнах старые бархатные лам-брекены с вышивкой, на стене — гобе-лены современной костромской худож-ницы Елены Семеновой, изображающей маленького Мишу и его бабушку на фоне Середниково. Зеркало последней вла-делицы отражает роскошный деревян-ный декор в стиле модерн и каменную лестницу XVIII века, ведущую на второй этаж. Пространство помещений, выгну-тых анфиладой, не слишком обширное, но исключительно гармоничное. При реставрации их оформляли концеп-туально — под знаменитых жильцов и владельцев усадьбы. Розовая — «Лер-монтовская» комната, библиотека, по-священная Столыпину, «комната Фир-сановой»...

На стене — герб Лермонтовых, восхо-дящий к шотландским Лермонтам с де-визом рода: SORS МЕА JESUS («Судьба моя Иисус»). Фирсанова с пиететом от-неслась к памяти великого поэта, жив-шего здесь, — поставила на улице обе-лиск «Певцу любви и печали» в честь 100-летия со дня его рождения, а в ком-нате — бюст Лермонтова работы извест-ного скульптора Анны Голубкиной.

Впечатляет полукруглый концертный зал с роялем и тремя рядами стульев. Тут играл Сергей Рахманинов, пел Фе-дор Шаляпин. Небольшие камерные концерты проходят и сегодня. На пла-фоне потолка — великолепная роспись Виктора Штемберга, изображающая сцену из «Демона», также заказанная ху-дожнику последней владелицей усадьбы и мастерски восстановленная реставра-торами.

В голубой «комнате Столыпина» (Петя прожил здесь до семи лет) — его фото-графии, диплом об окончании универ-ситета, аттестат зрелости, письмо Ни-колаю II, а также книги, в разное время находившиеся в библиотеке владельцев усадьбы.

Несмотря на то, что многое создано уже в наше время, например дубовая

мебель в стиле XVIII–XIX веков, ощуще-ния новодела не возникает — видно, что занимались реставрацией и наполне-нием комнат высокие профессионалы.

В главном доме и во флигелях восста-новлены балконы, прогнившие стро-пила, кровля, деревянные интерьеры, фрески на потолках, а также лепные фризы, мавританские витражные окна, печи, изготовлены аутентич-ные эпохе люстры из позолоченной бронзы.

Помимо всего этого, благоустроен парк, проведен аварийный ремонт

стропильной конструкции Манежа, Арочного и двух других каменных мо-стов. Арендаторы собрали целую биб-

лиотеку — около 500 томов об обитате-лях усадьбы, Лермонтове, его предках и родственниках.

Заглядываем в одно из зданий, где в это время юные гости усадьбы учатся старинному письму гусиными перьями. Так увлечены, что на нас даже не обора-чиваются! Вообще-то, «интерактива» в Середниково хватает: детские и взрос-лые мастер-классы в разных ремеслах, концерты, кукольные спектакли, кве-сты, катания на лошадях и санях, тим-билдинги, романтические ужины при свечах, «Ночь ужасов» и даже «Пио-нерская зорька». Разумеется, далеко не все проходит в самой усадьбе. Есть поле для страйкбола, в километре — «Ки-ногород» с декорациями Англии XVIII века: пиратским парусником и городком с виселицей на площади. Все это оста-лось после съемок приключенческого фильма «Записки экспедитора Тайной канцелярии». Кстати, в самой усадьбе и ее ближайших окрестностях снято около двадцати кинолент, среди кото-рых «Лермонтов» Николая Бурляева, «Адмиралъ» Андрея Кравчука, «Дело о «Мертвых душах» Павла Лунгина, «Чер-ный монах» Ивана Дыховичного.

— К такому разнообразию мы при-ходили, конечно, не сразу, — поясняет Михаил Лермонтов. — Сегодня эта дея-тельность уже окупает хотя бы текущие расходы — на коммуналку, охрану, экс-курсоводов. Но она несравнима с тем объемом финансов, которые уже вло-жены в реставрацию и которые еще тре-буется вложить. Например, восстанов-ление трехарочного моста и создание усадебной системы водослива мы осу-ществить не можем по охранным обяза-тельствам.

По словам собеседника «Культуры», сегодня в России более двух тысяч быв-ших дворянских имений в аварийном со-стоянии:

— У них нет никаких перспектив ис-пользования, если государство не при-мет рекомендаций нашей Ассоциации владельцев исторических усадеб, — продолжает Лермонтов. — Мы предла-гаем отдавать их частным владельцам за символические деньги при юридических обязательствах полноценной реставра-ции. Другая не менее важная часть про-блемы: необходимо, чтобы государство деятельно участвовало в использовании усадеб как культурных туристических объектов... Предложения наши при-няты на уровне правительства и одоб-рены президентом. Но их реализация дело не быстрое, поскольку требует за-конотворчества, изменения норматив-но-правовой базы на разных уровнях. Средства нацпроекта «Культура» дол-жны быть выделены в виде субсидий в регионы для разработки эскизных про-ектов на охраняемые объекты, находя-щиеся в неудовлетворительном состоя-нии, для последующей их приватизации с начальной ценой в 1 рубль. Есть и еще одна важная позиция: государство дол-жно развивать территорию памятника в качестве общественного пространства. Мы, например, могли бы заключить лю-бой договор с госструктурами на ис-пользование территории парка «Серед-никово», чтобы он превращался в место массового культурного отдыха окрест-ного населения. Я просчитывал — 2–3 миллиона москвичей, сходненцев и дру-гих жителей области готовы в выходные с семьями приезжать к нам. Усадеб, го-товых принимать такой турпоток, раз-два и обчелся.

...Можно бесконечно бродить по ал-леям Середниковского парка, шурша палой листвой, смотреть сквозь кру-жево ветвей на гладь пруда или на об-лака, плывущие по небу. Этим дорож-кам, мостикам, этому белому дому с ко-лоннами мы обязаны не только циклом ранней лирики поэта из так называе-мого «Сушковского цикла», посвящен-ного неразделенной любви 16-летнего Миши Лермонтова к 18-летней краса-вице Екатерине Сушковой, но и первыми редакциями «Демона» и «Бородина», за-мыслами «Мцыри» и «Песни о купце Ка-лашникове». Поистине для всех, кто лю-бит «Луну русской поэзии», Середни-ково не менее ценно, нежели Тарханы.

Спрашиваю внучатого племянника русского гения, не пожалели ли, что в свое время взвалил на себя и свою се-мью этот груз.

— Нет, не пожалел, — уверенно отве-чает он. — Мотивация прежняя: я при-нял личную ответственность за насле-дие предков. Если государство не мо-жет распорядиться наследием великого Лермонтова и великого Столыпина так, чтобы донести его до потомков, кто же, кроме меня, это сделает? Прагматики «бизнес-проекта» здесь нет в помине. Усадьба «Середниково» — это и есть наш подарок великому поэту — к каж-дому его юбилею. За эти годы я лишь укрепился в понимании того, что мир ду-ховный гораздо прочнее материального, где вершится вся наша суета-маета. В этой усадьбе Лермонтов написал, навер-ное, самую главную свою строку «Есть чувство правды в сердце человека, свя-тое вечности зерно». Вот и мы стараемся по завету предка идти этим путем — пу-тем зерна.

О Михаиле Юрьевиче Лер-монтове говорить трудно. Этот юбиляр 205 лет от роду, вечный подросток, гениаль-ный поэт, героический офи-цер, русский мистик, кажет-ся, изучен вдоль и поперек; горные хребты лермонтове-дения подавляют масшта-бом, равно как именами/за-слугами людей, их возводив-ших. Исследовано каждое душевное движение и лю-бой его шаг (от первых юно-шеских влюбленностей, сра-зу и в стихах сопровождав-шихся мотивами неверно-сти и утраты, до подъема на северо-западный склон Ма-шука, под смертельную пулю Мартынова). Под филологи-ческими микроскопами рас-смотрены даже не строки, а отдельные буквы и знаки препинания. Последнее — акт символический: точка с запятой, которой Михаил Юрьевич вооружил русскую прозу, бесцеремонно поза-имствовав у французов, вы-глядит лучшим ему памят-ником — одновременно знак рано оборвавшейся жизни и ее продолжения — в веч-ности.

Вместе с тем существует и снобистская позиция, со-гласно которой Лермонтов должен остаться в читатель-ском отрочестве и немного в юности. Помню, года три назад прогрессивные медиа вдруг стали вспоминать Ми-хаила Юрьевича исключи-тельно в связи с Владими-ром Путиным, процитиро-вавшим поэта. Так, на «Эхе Москвы» говорили о лите-ратурных пристрастиях ВВП с сарказмом учителя Мель-никова из фильма 1968 года «Доживем до понедельни-ка»: дескать, в твоем возра-сте люди читают и другие книжки. Сарказм малопо-нятен. Все же Михаил Юрь-евич — один из самых зага-дочных и глубоких русских авторов. Да только ли рус-ских, только ли этого мира?

Василий Розанов гово-рил, что Лермонтов и Гоголь оставили столь немного сле-дов своего земного, матери-ального, здесь у нас пребы-вания не только потому, что прожили мало, но, наверное, оттого, что успели в этот срок подолгу бывать где-то еще...

Что сегодня может быть актуальнее стихотворения «Родина» и выглядеть аван-гарднее «Героя нашего вре-мени», с его виртуозной сме-ной рассказчиков и неверо-ятно-нелинейной компози-цией, словно выстроенной в согласии с Божественным хронометром? Квентин Та-рантино повторил экспе-римент через 150 лет в Pulp Fiction, и завороженный по-добным новаторством мир продолжает коченеть в вос-хищениях.

Удивительно, но все кли-ше о русских классиках, как современниках десятков по-колений, вечных спутниках и сталкерах, вдруг, в приме-нении к Лермонтову, теряют всякую банальность, но от-зываются пугающей подчас точностью.

Федор Достоевский гово-рит о Михаиле Юрьевиче с глубоко личной интонацией, как будто всю писательскую жизнь споря с юным фило-софом и визионером, — и в комплиментах, и в сетовани-ях на лермонтовский «демо-низм» звучат раздражение и скорбь, чего больше  — определить невозможно. «Мы не соглашались с ним иногда, нам становилось и тяжело, и досадно, и груст-но, и жаль кого-то, и злоба брала нас»; «и байронист-то был особенный... вечно не-верующий... в свой собствен-ный байронизм»; «Мы долго следили за ним, но наконец он где-то погиб — бесцельно, капризно и даже смешно. Но мы не смеялись...» Прикрыв-шийся коллективным «мы» Федор Михайлович (как и в знаменитой фразе о вышед-ших из гоголевской «Шине-

ли», которую Достоевский то ли говорил, то ли нет, — литературоведы продолжа-ют спорить) так прячет свое индивидуальное отношение к Михаилу Юрьевичу, ко-торому обязан чрезвычай-но многими образами и на-правлениями. Николай Став-рогин — это же до пределов цинизма, практически ли-шенных человеческих черт, развившийся Печорин — ка-залось бы, куда дальше, но русская жизнь предоставля-ла щедрые условия для по-добной эволюции... Выходы и выходки капитана Лебяд-кина, скандальная «кадриль литературы» имеют понят-ный генезис — сцена на балу у княгини Лиговской, с уча-стием драгунского капита-на и «господина во фраке с длинными усами и красной рожей».

Специалисты назовут еще множество сходных моти-вов и аллюзий, а я выска-жу рискованную гипотезу — не является ли трехдневный побег Мцыри, «туда и об-ратно», наброском будуще-го жизненного и крестного пути Алеши Карамазова...

Лермонтов, да, — пережи-вание всегда очень личное, но когда его фиксирует вели-кий или просто значитель-ный художник, — это вер-ный признак слома эпох и общественных катаклизмов. Возьмем двух совершенно разных поэтов. Осип Ман-дельштам, вернувшись из воронежской ссылки, в на-чале 1937 года создает гран-диозную ораторию «Стихи о неизвестном солдате» — реквием и пророчество, ле-топись кровавого XX века, прочитанная одновременно из могильных глубин и с вы-соты птичьего полета...

И за Лермонтова МихаилаЯ отдам тебе строгий отчет,Как сутулого учит могилаИ воздушная яма влечет.Полвека спустя, в 1984 году

(снова обращаем внимание на дату, на сей раз оруэллов-скую), Юрий Шевчук, бард из Уфы, находясь, кстати, в возрасте Лермонтова, пишет рок-балладу «Я получил эту роль, мне выпал счастливый билет» (вошедшую в альбом «Периферия») — явно наве-янную эмоциональным стро-ем и пафосом лермонтов-ской «Думы». И тем самым становится русским поэтом, без всяких проясняющих жанрово-субкультурных ре-марок. Много с тех пор было у Юрия Юлиановича звезд-ных хитов и популярней-ших альбомов, стадионных толп, ушедших в фольклор куплетов, но талантливей-ший лермонтовский ремейк сразу и навсегда наделил его иным художественным ста-тусом. Как заметил гуру рок-журналистики Сергей Гурь-ев: «В дальнейшем Шевчук писал куда более поэтиче-ски совершенные тексты, но все это и рядом не лежа-ло. А «Счастливого билета» хватило, чтобы обеспечить ему кредит доверия на всю оставшуюся жизнь».

Кстати, если уж мы заго-ворили о рок-н-ролле, не-обходимо упомянуть пе-чально прославленный клуб «27», состоявший из роке-ров, чья жизнь оборвалась на этом рубеже или даже до него не дотянувших. Брай-ан Джонс, Джими Хендрикс, Дженис Джоплин, Курт Ко-бейн, Эми Уайнхаус, из на-ших — Александр Башлачев, Евгений Махно, Янка Дя-гилева... Михаил Лермон-тов по праву может откры-вать данный список билетом почетного членства — до-стижение, может быть, и со-мнительное, но сопутствую-щие ему эмоции — верные. Поскольку энергия сопро-тивления, отмена земного календаря и сама недолго-вечность человеческого ге-ния были явлены с такой на-глядностью впервые имен-но в нем, в России, в началь-ной половине позапрошлого века и уже навсегда.

Алексей Колобродовлитературный критик

Классик и современник

1

Святое вечности зерно

ФО

ТО: Е

ЛЕН

А С

ТАРК

ОВА

/PH

OTO

GRA

PHER

.RU

ФО

ТО: М

ИХА

ИЛ

ФИ

ЛИМ

ОН

ОВ/

РИА

НО

ВОС

ТИ

ФО

ТОГР

АФИ

И: W

WW

.SER

EDN

IKO

VO.S

U

4 № 35 11 – 17 октября 2019 СЮЖЕТ

«Россия» и меняющийся мир

Евгений ГРИГОРЬЕВ, вице-президент Гильдии неигрового кино и телевидения, режиссер:

— Министерство культуры субсидирует производство неигрового кино в объеме 65 процентов бюджета на основе реко-мендаций нашего экспертного совета. Число заявок исчисляется сотнями. Со-гласно законодательству, дабы избежать корпоративного давления, мы голосуем тайно — «да» или «нет», не зная ни кого отбирают коллеги, ни как чиновники подсчитывают голоса. Последнее об-стоятельство — самое слабое место си-стемы и постоянно вызывает домыслы в киносообществе.

Несколько лет назад совместно с экс-пертом министерства Олегом Ивановым мы разработали прозрачный регламент подсчета, согласовали его с Ассоциацией документального кино, но пока он не применяется. Подсчитав голоса, мини-стерство перестает участвовать в судьбе фильмов, но через год или два всем очень хочется понять: что на выходе? Речь идет не о том, чтобы наказать тех, кто не оправдал доверия. Нужно поощрять тех, кто снимает хорошо. Да и наши питчинги к этому обязывают — год от года каче-ство презентаций заметно растет.

С 2014 года грант Минкульта под-держивает лучшую двадцатку филь-мов в бесплатном киноклубном про-кате. Наша гильдия охватывает заинте-ресованную аудиторию страны, способ-ствуя «выравниванию диспропорции культурных услуг населению вне зави-симости от территориального место-нахождения». Но аудитория этих лент невелика — примерно 15 тысяч зрите-лей. Министерству говорят: нам нужны либо сборы, либо слава. Но у документа-листов нет возможности соревноваться с коммерческими аттракционами на их территории.

Главные проблемы неигрового кино ле-жат в плоскости производства, пока не-понятно, как к ним подступиться. Напри-мер, сейчас Минкульт финансирует не замыслы, а минуты экранного времени. То есть 26-минутные работы имеют оди-наковое финансирование, несмотря на то, что одна снимается, например, в Са-довом кольце, а другая на Кольском по-луострове.

Вторая общая беда — тотальное не-дофинансирование. Недорогая евро-пейская документальная картина обхо-дится в среднем около 200 тысяч евро. У нас не сильно дешевле. Недорогая рабо-чая сила компенсируется двукратно уве-личивающейся ценой съемочной тех-ники, ведь мы ничего не производим. К тому же в России довольно внушитель-ный travel-чек. Конечно, можно снимать кино на айфон и иметь фестивальный успех, но зрители стриминговых плат-форм и кинотеатров не станут смотреть это кино. Мы очень тяжело преодоле-ваем технологический разрыв, в связи с этим особенно остро звучит главная дис-куссия профессионального сообщества: что лучше — снимать меньше, но дороже или дешевле и больше? Считаю, лучше меньше, да лучше! Пусть в министерстве защитятся не двести, а пятьдесят филь-мов, но каждый с бюджетом от 12 мил-лионов, на эти деньги можно снимать в течение года-двух, подтягиваясь к техно-логическому регламенту, скажем, Netflix. А пока из отрасли бегут профессионалы, а зрители не хотят видеть фильмы, сня-тые на коленке за десять дней.

Как быть уверенным, что поддержи-ваешь что-то жизнеспособное и стоя-щее? Думаю, Минкульт может учредить предварительный питчинг на проектный development и выделять по 300–400 ты-сяч на подготовку экспликаций будущих картин к защите.

У нас отсутствует дорожная карта раз-вития отрасли. Ни государство, ни ми-нистерство, ни сами документалисты не могут сформулировать сверхзадачу развития: сколько и каких фильмов нам надо, для чего? Мне кажется, что инду-стриальные организации способны со-здать проект такой карты и обсудить ее с государством. А сейчас единственный выход — постоянное общение и расши-рение круга участников, формирование внутрииндустриальной коллаборации с фондами, телекомпаниями и стримин-говыми платформами. Последние выгля-дят сегодня куда перспективнее; город-ская аудитория ЦТ стремительно тает, а число пользователей платных сервисов растет.

Я не верю в прокатный успех, не под-твержденный банковским переводом.

Был случай: на интернет-конкурсе фильм посмотрело 50 тысяч человек. За-тем мы заглянули в ютубовскую анали-тику, и выяснилось, что на самом деле кино до конца посмотрело восемь поль-зователей — люди кликали бесплатный контент и, заскучав, прерывали про-смотр. Иной пример — сделанная при поддержке Минкульта короткометражка Владимира Головнева «Летсплей», кото-рую посмотрело за сотню тысяч платных подписчиков, поклонников киберспор-тивных игр. Необходимо искать и разви-вать новые формы дистрибуции — мир меняется, и выигрывает тот, кто отзыв-чив и готов к изменениям систем. Amazon вносит в свою платформу сотни тысяч из-

менений в сутки, а мы годами проталки-ваем пару законодательных актов.

Андрей ОСИПОВ, режиссер: — Министерство разделило заявки на два конкурса. В первом мы оцениваем документальные проекты о культуре и искусстве, отечественной истории и войне, научно-популярные, образова-тельные, социально-нравственные, по-священные межнациональным отноше-ниям, противодействию экстремизму, терроризму и преступности, борьбе с алкоголизмом и наркоманией, природе и экологии, медицине и здоровью на-ции, спорту, религии, а также дебютные фильмы. 44 эксперта разбиваются на пя-терки, и каждая отбирает лучшие заявки в двух-четырех тематических рубриках, затем мы приглашаем отобранных пре-тендентов на очную защиту. В этом году я с коллегами оценил около ста пятиде-сяти заявок социально-нравственной те-матики и образовательные картины для детей.

Помимо тематического отбора, Экс-пертный совет открытым голосованием решает судьбу документальных лент, вы-деленных в рубрику «Спецпроекты». Это штучные ленты, обладающие повышен-ным фестивальным и зрелищным потен-циалом, претендующие на крупные бюд-жеты. Не все могут эффектно презенто-вать свое детище, но кураж и оригиналь-ная форма говорят порой лучше любых слов. Мои критерии просты: если я вижу неформальное отношение режиссера к выбранной теме, являющейся органич-ным воплощением его мироощущения, чувствую авторское горение, всегда го-ворю «да!».

Мы распределяем и получаем безвоз-вратные государственные деньги, это на-лагает серьезную ответственность. До-кументальное кино — особый вид ис-кусства, оно требует качественно иного уровня восприятия. Наша миссия — на-учить человека думать, находить взаи-мосвязи между эпохами, людьми, собы-тиями собственной жизни и повседнев-ными явлениями. Такого открытого миру зрителя никто и никогда не сломает. В уважении к свободе, сердечном любо-пытстве, подкупающей непосредствен-ности сопереживания и осмысления со-стоит квинтэссенция русского докумен-тального стиля. За это наши фильмы ценят, любят и ждут во всем мире, но со-отечественники их почти не видят.

Помимо проката, есть проблема фи-нансирования — мы можем повысить ка-чество, лишь приблизившись к стандарт-ным западным бюджетам. Там в среднем считают от двухсот тысяч евро. У нас — в районе тридцати. По большому счету эта проблема решаема. Достаточно, не увеличивая общее финансирование от-расли, перестать распылять средства на сотни проектов, а сократив их число, по-высить адресное финансирование. Ус-пеха можно добиться, организовав от-крытую публичную защиту, транслирую-щуюся в реальном времени в интернет, позволяющую наглядно оценить потен-

циал претендентов... Открытый кон-курс повысит качество заявок, престиж нашего ремесла. Хотелось бы, чтобы из ста фильмов двадцать было серьезных, а пять — шедевров. Это дополнитель-ное сито позволит сконцентрироваться на идее, содержании, концепции. Может быть тяжело и накладно, но результат окупится сторицей.

На международной арене мы позицио-нируем страну через спорт, балет, клас-сическую музыку, передовые вооруже-ния, но самое главное сокровище Рос-сии — люди: увидеть их красоту могут лишь художники-документалисты. Ин-терес международных смотров к нам ог-ромен, но знаковых имен не так много, пространством неигрового искусства у нас живет несколько десятков человек, а лучшие из лучших — Косаковский, Двор-цевой — вынуждены работать на евро-пейские гранты и снимать за рубежом. Здесь им просто негде развернуться, наша производственная база год от года скукоживается, как шагреневая кожа.

Основная ставка — на энергию энту-зиастов. В конкурсе спецпроектов этого года, безусловно, лидировали «Хроники» Евгения Григорьева — картина, анализи-рующая реальность глазами ведущих ре-жиссеров-неигровиков. Автор задает им более тридцати ставящих в тупик во-просов, представляет синематограф как метод познания и способ объяснения в любви к профессии и жизни. Это подлин-ное кино без малейших признаков пред-сказуемости, парадоксальное исследова-ние формирования культурного кода.

В тематическом конкурсе неигровых лент моим фаворитом стал пронзитель-но-грустный екатеринбургский проект «Мой папа — космонавт», основанный на дневниках жены Героя Советского Союза Олега Новицкого и бытовых рас-сказах подросших детей покорителей неба. Очень тронул фильм Ивана Твер-довского «По следам корыта» — продол-жение его картины «Корыто, лыжи, ве-лосипед» 2013 года. Речь о почтальоне, помогающем обитателям вымирающей деревни в трехстах километрах от Мо-сквы — очень светлая лента о мужест-венных и открытых людях русской глу-бинки.

Наталья ГУГУЕВА, режиссер: — Не все кинематографисты умеют убе-дительно питчинговать. Порой неудач-ная презентация губит сильные проекты профессиональных людей. Большой во-прос — насколько важен факт успешной публичной защиты? Есть художники, чьей сильной стороной является интуи-тивный поиск, есть те, кто умеет хорошо говорить. К каждому нужен индивиду-альный подход, тем более в нашем цехе, где, как в коммунальной квартире, все друг друга знают.

Иной распространенный случай — заявки, в которых нет режиссерского замысла, напоминающие перепечатки из «Википедии». Я их отбраковываю, ведь если автор не предлагает осмыс-ленного режиссерского решения кар-

тины, кино не получится. Но такие «ви-деосправки» нередко проходят кон-курс неигровых лент.

Думаю, разумно было бы публиковать итоги экспертного голосования, но в це-лом к изменениям действующей модели распределения средств следует подхо-дить крайне осторожно. Например, со-общество протолкнуло новацию, ухуд-шившую положение режиссеров, — по просьбам коллег министерство ввело дифференцированный коэффициент фи-нансирования проектов в зависимости от сложности производства, но все эти детали уже заложены в сметах и вовсе не требуют специального пересчета. Из-за этого коэффициента нам стали бездумно урезать выделяемые суммы.

Спецпроекты прошлого года выгля-дели гораздо убедительнее. Очень жду премьеру «Искусственного интеллекта» Ефима Резникова, пообщавшегося с уче-ными из разных стран. Надеюсь, он вый-дет на глобальные обобщения и расска-жет о влиянии ИскИнов на нашу жизнь. В Японии, например, уже заключают браки с искусственными женщинами. Не менее любопытен российско-амери-канский проект Юлии Бобковой «Ста-ниславский» — о том, как в разных стра-нах работает система Константина Сер-геевича. В этом году порадовалась успеху ленты «Танцующая природа» Светланы Быченко — фильм о том, как люди и птицы «объясняются в любви» друг другу, о единстве и глубочайшей связи культуры и природы.

Иван ТВЕРДОВСКИЙ, режиссер:— Судить о фильме по заявке довольно трудно. Надо внимательно смотреть, кто ее написал. Во вторую очередь ин-тересуюсь режиссерской эксплика-цией, а затем синопсисом. Удручает ма-лое число дебютантов. Куда пропадают выпускники неигровых мастерских — для меня загадка. И со спецпроектами в этом году была беда. Изначально по-вышенные сметы выделялись на десять лент, сейчас те же 70 миллионов рублей распределяются между двадцатью ре-жиссерами, что автоматически сказы-вается на качестве.

В этом году выделю питерский проект «Человек границы» Сергея Каранды-шева, решившего пройти на поморских кочах от устья Енисея до мыса Дежнева. Как любая северная эпопея, это очень трудоемкая и затратная история; автор просил семь миллионов, а дали четыре — этих денег хватит лишь на обустройство лагеря и две недели съемок. Если он не найдет дополнительных денег, за проект и браться не стоит.

Иное дело — барышня, попросившая восемь миллионов рублей на съемки «Русской Ниццы» на Лазурном берегу. Этот пример говорит об уровне пони-мания спецпроектов. За последние годы наших документалистов научили мыс-лить в масштабе двух миллионов. Треть от этой суммы составляют авторские го-норары. Может ли прожить на эти деньги режиссер и съемочная группа из десяти человек в течение нескольких месяцев? Чтобы как-то свести концы с концами, профессиональные авторы снимают од-новременно по три-четыре фильма в год. При этом лучшие из нас не способны ра-ботать в этом режиме без ущерба каче-ству.

Удручает, что из двухсот заявок две трети снимаются для телевидения, у ко-торого имеется собственный источник средств. Почему творчество телевизион-щиков должно финансироваться нашим ведомством — непонятно. По крайней мере, Министерство культуры могло бы заставить телевизионщиков ставить луч-шие неигровые ленты в эфир. Пока этого не происходит.

Думаю, нужно менять тендерную си-стему, распространяющуюся у нас на все сферы деятельности — от производства фильмов до установки общественных туалетов. Как правило, эти конкурсы вы-игрывают недобросовестно демпингую-щие предприниматели. Поэтому появля-ются режиссеры-невидимки, не имею-щие никакого отношения к отрасли. Государственный комитет по кинемато-графии отвечал за художественные ре-зультаты финансирования, а сейчас ра-ботает формула: «Дадим денег, посмо-трим, что наснимаете...» Но получается, что смотреть-то и некому.

Платон БЕСЕДИН Екатеринбург

В столице Урала завершился 30-й открытый фестиваль документального кино «Россия» — один из наших главных кинематографических фестивалей. В этом году мне довелось быть в жюри, выбиравшем лучший телефильм.

Работы проходили предварительный отбор, так что дошли луч-шие из лучших. Отдельно надо отметить две вещи. Во-первых, «Россия» — прежде всего для профессионалов, и критерии здесь очень строгие. Во-вторых, программа оказалась донельзя разно-образной: можно было увидеть картины и о диссидентах, и о про-тестной молодежи, и о патриотах Русской весны. Никаких поли-тических ранжиров — исключительно качество и профессиона-лизм.

В конкурсе телевизионных документальных фильмов заслу-женно первенствовала лента Олеси Фокиной «Fermata», посвя-щенная жизни и творчеству Владимира Минина. Создателям уда-лось не только показать путь этого значительного для русской культуры человека, но и, в общем-то, создать универсальное по-лотно о сложной взаимосвязи диктатуры гения и творческого по-лета к свободе.

Два спецприза жюри получили «Теленгиты. Кочевники XXI века» (режиссер Алексей Борисов) с формулировкой «За худо-жественное воплощение живой этики народа» и «Юра-музыкант» (Павел Селин) — «За осмысление эпохи сквозь образ поэта». На фестивале, к слову, присутствовали и другие фильмы о малых народах России (в частности, о телеутах) — и это тренд, имею-щий как свои плюсы, так и минусы. Кино же Борисова привле-кает в первую очередь своим визуальным рядом, изящно пере-давая связь земли и ее народа. Зрители же отдали главный приз своих симпатий картине Анны Голиковой об Илье Кормильцеве. Неудивительно, учитывая, что события происходили в Сверд-ловской области. Жюри меж тем отметило работу о другом рок-музыканте — Юрии Шевчуке, где ценно то, как глазами очевидца показана эпоха.

Дипломами были удостоены еще две ленты: «Пропасть. Робот-коллектор» (Дмитрий Завильгельский) и «Солдаты спорта» (Ека-терина Толдонова и Геннадий Каюмов). В первом случае мы ви-дим размышление на фразу Руссо: «Прогресс не дал нам ничего, кроме падения нравов». Режиссер исследует запутанную связь технических и морально-нравственных категорий. «Солдаты спорта» — работа местами выпукло идеологическая, но крайне важная для понимания природы подвига. Она рассказывает о лю-дях, которые, пройдя Великую Отечественную, позднее стали еще и героями олимпийского спорта.

В контексте подвига крайне важной стала лента «Экспозиция войны», отмеченная зрителями, но не жюри. К сожалению, лично мои усилия по продвижению данной работы не увенчались успе-хом — однако фильм, рассказывающий о пути фронтовых опера-торов, сохранивших изуродованные лики войны для потомков, достойна большего.

В конкурсе же документального кино, жюри которого возглавил Юрий Поляков, первенствовала работа режиссера Валерия Тимо-щенко «Комбриг». Очень важный, но так до конца и не принятый фильм. На центральном телевидении сегодня не особенно рады проектам, связанным с идеей Новороссии. Фильм рассказывает

о легендарном Алексее Мозговом, но за его могучей фигурой мы видим всех тех героев, кто отправился сражаться за русские цен-ности, а в итоге, к несчастью, остался лежать в земле. Награжде-ние «Комбрига» — шаг к тому, чтобы ленту продемонстрировали на одном из федеральных каналов.

Приз за лучшую короткометражку достался работе Сергея Го-ловецкого «Полет чемпиона» — необычному кино, в котором ре-кордсмен мира по прыжкам в длину Игорь Тер-Ованесян гото-вится встречать гостей в честь своего 80-летия. За операторское мастерство наградили Владимира Самородова: его работа «Не уходит отсюда» — завораживающая лента об исчезающем селе Учма, где монастыри и храмы образуют нечто вроде небесного града на грешной земле. Приз за лучший дебют достался «Не-обратимой химии» Джульетты Мартиросян, а спецприз жюри с формулировкой «За художественное исследование человека во времени» — работе Дмитрия Кабакова «Обстоятельства места и времени».

Ну и, наконец, главный приз ОФДК «Россия» ушел Алексею Фе-дорченко за ленту «Кино эпохи перемен». В ней тоже виден осо-бый символизм: рассказ идет о провинциальном кино 90-х, ко-гда закрывались киностудии, но искусство — вопреки всему — продолжало создаваться, крутилось, как израненная кинопленка, чтобы пережить худшие годы лихолетья, но войти в новую фазу — засилья лишних, пустых образов, среди которого зрителю порою так легко потеряться. И фестиваль «Россия» в данном контек-сте расставляет очень важные, очень точные приоритеты. Теперь нужно, чтобы они были донесены до массового зрителя. Кино, по-казанное на фестивале, того более чем достойно.

Предъявите документы1

Не числом, а уменьем2 октября Российское военно-истори-ческое общество и Госфильмофонд России при поддержке Минкультуры России и телеканала «Культура» от-крыли новый сезон кинолектория «Среда истории». Первой премьерой кинотеатра «Иллю-зион» стала документальная драма Ви-талия Максимова «Осовец. Крепость духа». 9 октября режиссер представил ленту «Не числом, а уменьем», а неделю спустя покажет «Солдата из Ивановки». Картины рассказывают о силе духа рус-ских солдат — героическом рейде пол-

ковника Павла Карягина, силами ба-тальона одолевшего двадцатитысячную персидскую армию летом 1805 года, и артиллериста Степана Передерия, пав-шего смертью храбрых 9 августа 1942-го на окраине Краснодара в неравном бою с моторизованной колонной гитлеров-ских захватчиков. В рамках лектория пла-нируются встречи с известными деяте-лями культуры, науки и искусства. Веду-щий «Среды истории» — автор проекта «КультБригада», соучредитель кинофе-стиваля «Три искусства» Вячеслав Коно-валов.

Победитель фестиваля режиссер Алексей Федорченко

«Осовец. Крепость духа»

ФО

ТО: P

HO

TOXP

RESS

ФО

ТОГР

АФИ

И: W

WW

.RO

SSIA

-DO

C.RU

№ 35 11 – 17 октября 2019 5СЮЖЕТ

Театр начинается с лошадиИдет спектакль «Священный по-лет цветов» по поэме Александра Введенского «Кругом возможно

Бог». Здравствуй, девушка движенье, ты даешь мне наслажденье своим баснословным полетоми размахом ног.Играющие лошади, первая из которых

в дебюте изображает Девушку, и осенний лес в осмыслении пьесы одного из глав-ных абсурдистских поэтов ХХ века, «ав-торитета бессмыслицы», как он сам себя называл, не самое странное, что можно увидеть на импровизированной сцене-леваде.

Здесь живые мешаются с мертвыми. Абракадабра обретает разум. Слова ве-дут за собой, ритм стиха срывается на га-лоп, конца пути нет, как нет и дороги об-ратно, и в чем заключается сюжет, зри-тель понимает не сразу. Все призрачно, туманно: то ли изломанные кошмаром сновидения главного героя, то ли жизнь в момент, когда наступила смерть.

Девушка: «А знаешь, Бог скачет вечно...Да знаешь ли ты, что значит время...»— Очень атмосферно, хотя и ничего не-

понятно, Введенский и Ткачук лопнули мой мозг, — честно признается зритель по имени Алексей.

— Красивые люди, красивые живот-ные, сделано с любовью, — соглашается девушка Неля.

Поставить этот невозможный, шоки-рующий, парадоксальный спектакль Ев-гений Ткачук мечтал восемь лет. Но че-го-то явно не хватало. Оказалось, акте-ров-лошадей. Именно на этот спектакль театр получил субсидию от Фонда прези-дентских грантов.

— Как удается убедить животных иг-рать? — спрашиваю режиссера. — Тем более, что от прямых дрессировок вы ка-тегорически отказались.

— Дар человека существовать вместе с конем сегодня во многом утерян, — от-вечает Евгений Ткачук. — Для меня это непосредственное погружение, работа с энергией, включение коня в конкретную режиссерскую задачу. Нельзя просто по-дойти к нему, не подготовившись к диа-логу мысленно. И все же каждый наш спектакль, по сути, неповторим, я изна-чально могу предполагать определенный рисунок роли, но в данный момент ло-шадь может так, а в следующий — иначе, мне приходится ей подчиняться.

В последнем воплощении «Тихого Дона» на экране режиссером Сергеем Урсуляком мой собеседник сыграл Гри-гория Мелехова. Не брюнет, не высок, тонок в кости. С точки зрения поклон-ников классической версии киноро-мана — не Петр Глебов. Но лихой казак достался Ткачуку в том числе, навер-ное, и за то, что сам актер жизни своей без лошадей не представляет. В кадре с ним появлялись и три коня — Медо-вый, Гротеск и Валдай. Он приобрел их еще в 2009-м на гонорар за роль в се-риале «Жизнь и приключения Мишки Япончика».

Все началось после окончания перво-го экспериментального режиссерско-актерско-музыкального курса ГИТИСа. Посмотрев этюд Ткачука, в котором ков-бой безуспешно пытается оседлать во-ображаемую лошадь, но в итоге та за-прыгивает на него, педагог по сцени-ческому движению удивился, насколь-ко все сыграно жизненно, и предложил студенту съездить на конюшню усадьбы «Архангельское». Там Евгений ухаживал за лошадьми, учился их понимать и чув-ствовать.

— В «Тихом Доне» на конную подго-товку отводилось немного времени, но я больше уставал от сцен без лошадей, — уверяет Евгений.

Подумайте, сколько их в мировой ли-тературе! Полноправные персонажи, а то и двигатели сюжета, вспомним хотя бы толстовского Холстомера. А кен-тавр — ни с одним другим животным ведь, кроме лошади, не случился у чело-века даже в мифологии настолько гармо-ничный симбиоз. В общем, создание кон-но-драматического театра — шаг вполне естественный. Во Франции, к слову, ус-пешно работает знаменитый Zingaro — его проекты идут на огромной арене, по-хожей на цирковую. Труппа, состоящая из тридцати породистых артистов с ан-тичными именами (назвать их кличками язык не повернется), регулярно гастро-лирует по миру.

Мысль о собственном подобном теа-тре, где главное — не джигитовка, не цир-ковые трюки, а драматическое искусство, пришла к Евгению Ткачуку, как он гово-рит, уже давно. В театре «ВелесО» всего восемь жеребцов. Из леса под Петербур-гом они пока никуда не выезжают. В ос-новном из-за сложностей транспорти-ровки. Но всегда открыты к предложе-ниям.

В лесу лошади остаются свободными. Где хотят, там и ходят, могут выбежать из денника даже ночью. Иногда забираются довольно далеко, а когда люди зовут их обратно, фыркая, лишь обозначают свое присутствие — мол, волноваться неза-чем. Нагулявшись, возвращаются.

«В спектакле «Осторожно, Гулли-вер!» по Свифту королева все же наки-дывает уздечку на одного из гуигнгн-

мов. Это придумано специально, чтобы всем показать: с лошадьми так поступать нельзя», — объясняют актеры.

На территории театра веревки натя-нуты только там, куда животным ступать опасно. Кони-артисты не ходят под сед-лом и содержатся без привязи. По сути, здесь все — как в дикой природе каких-нибудь пару тысячелетий назад. Когда в своих поступках и выборе вольны оба, человек и лошадь.

— Если ты коню интересен, то он с то-бой пойдет, а если нет, то заставить его невозможно, — разводит руками берей-тор Лолита Меньшова и уточняет: — Можно сказать, что я лошадиный психо-лог, мама и няня.

В театр она пришла два с половиной года назад. Увидела вакансию на специа-лизированном сайте: «ищем конюха, по-нимающего лошадиную душу». И тут же ответила: «Эй, ребята, вам нужна я». Тре-нировки, разминки, свободное время не-парнокопытных звезд — это все на ней. Ну, и еще на помощнике режиссера Ната-лье Киселевой. В хорошую погоду арти-сты «ВелесО», те, которые не люди, весь день находятся на воздухе.

— В обычном мире лошади полностью подчинены хозяину: что тот сказал, то они и делают. В нашем же театре слово человека — закон не всегда. С мнением лошади принято считаться, — поясняет берейтор.

Основные правила «натурального об-ращения» гласят: обучение строится не на принуждении, а на доброй воле, ло-шадь слушается человека не потому, что боится, а потому, что хочет этого сама, никаких механических устройств для воспитания быть не должно. Как не дол-

жно быть и дрессировки. И еще — не бы-вает плохих или злых лошадей. У них есть плохой или хороший опыт общения с человеком.

Как в настоящем древнегреческом театре, женщин, то есть кобыл, среди актеров-жеребцов не наблюдается. Просто иначе не будет искусства, побе-дит природа. В остальном же — как и в любом храме Мельпомены, у каждого актера свое амплуа, сильные и слабые стороны.

Все кони хотят славы, борются за лю-бовь зрителей и, бывает, интригуют ме-жду собой. Жеребец Гротеск, напри-мер, по мнению многих, главная звезда театра «ВелесО», альфа и прима. Даже среди здешнего вольного племени он выделяется крутым и независимым нра-вом. Пытаясь повысить свой автори-тет, может лягнуть, укусить товарищей. Остальные члены табуна-труппы его не-долюбливают, сторонятся. Поэтому на сцену он, во избежание инцидентов, вы-ходит обычно в гордом одиночестве.

— Ладит Гротеск только с пони Ка-пучино, — продолжает Лолита Мень-шова. — Капучино в театре с младенче-ского возраста, попал сюда совсем ма-лышом, пах маминым молочком, его все просто обожают. Даже Гротеск, который, похоже, принимает пони за жеребенка.

Жеребец Валдай — лирический герой, рыцарь печального образа. Медовый — актер-универсал, которому по плечу лю-бые роли, в отношении с «коллегами» — спокойный лидер, готов защитить и ука-зать на опасность.

— А вот Жемчуг, несмотря на то, что са-мый большой, поскольку из владимир-ских тяжеловозов, не корчит из себя во-

жака, чувствует, что еще слишком мо-лод, — делится Лолита.

Актеры-люди служат в «ВелесО» явно не ради славы — все лавры достаются их партнерам по сцене, и уж совсем не ради денег.

Пока у других идет прогон «Священ-ного полета цветов», мы с Дашей Сыско-вой, она совсем юная актриса, пьем чай, чистим картошку и трем морковку для салата. Дарья здесь всего месяц. У нее еще нет ролей в основных спектаклях. Но она не сомневается, что роли придут.

— Приехала в конце августа. Тогда тоже шел этот спектакль. Я собиралась замуж, но свадьба не состоялась — ду-мала податься в Москву или, может, вер-нуться в Екатеринбург, откуда я родом. Не могла себя найти, поэтому написала Жене: «Хочу в ваш театр». Везде обычно нужно что-то показывать, а тут глав-ное  — совпасть энергетически. Меня пригласили.

Прежде чем выйти на сцену, Даше при-дется пройти «курс молодого бойца» — научиться скакать верхом, общаться с лошадью, правильно подзывать ее. Зрителей всегда предупреждают, что в театре нельзя вести себя как вздума-ется, подходить к животным без сопро-вождающих: скажем, если по незнанию резко попятиться от коня, тот может рвануться вперед и ненароком снести. Да, кони с удовольствием подчиняются магическим правилам мировой драма-тургии, им даже нравится играть, но не следует забывать, что они все-таки не профессиональные актеры, а братья наши меньшие и следуют инстинктам.

Любовь Сизоненко — еще одна мо-лодая актриса, она из Владивостока, в «ВелесО» целый год. Тоже написала на электронную почту и была приглашена. В первый же день ей пришлось выйти на сцену, изображая Йеху — отвратитель-ное человекоподобное существо, при-думанное Джонатаном Свифтом, анти-пода добродетельных гуигнгнмов. «Не представляла, как это можно совме-стить — актерство и коней, которых я обожаю. И вот я здесь».

Свой конно-драматический театр Ев-гений Ткачук ранее пытался создать в нескольких местах, в том числе в ста-нице Вешенской, на малой родине Ми-хаила Шолохова, но все время не сраста-лось. Видимо, это нужно было сделать именно тут — в деревне Лепсари, в 25 километрах от города на Неве. Почему театр назвали «ВелесО»? Сказалось удивительное совпадение: Велес — бог скота у древних славян считается еще и покровителем искусства.

Но похоже ли происходящее в «Ве-лесО» на классический драматический театр? Ни в коем случае. Театр в городе начинается, как известно, с вешалки. Те-атр в лесу — с разведенного костра. Зри-тели в куртках, джинсах, резиновых са-погах: не сразу понятно, когда мы все вместе еще топаем по мокрой листве, а когда уже вокруг разворачивается спек-такль. Но это отнюдь не край земли — тех, кто не может добраться своим хо-дом, в лес от метро привозит специаль-ный автобус.

— Я с конями не общалась вообще. Пришла волонтером на репетицию, а тут красавец Гротеск. Уходила — Женя Тка-чук спросил: «Вы будете у нас на пред-ставлении?» Что я могла ответить? — улыбается пиар-директор и тоже ак-триса Виктория Паршутина.

— Раньше на месте театра находилась помойка, — подключается к разговору Марта, супруга и помощница Евгения Ткачука. — Мы расчистили площадку и взяли ее в аренду.

Десятилетиями окрестные жители свозили сюда бытовые отходы. Часть удалось разгрести лопатами, вывезти с помощью тракторов. «Увы, земля вы-плевывает мусор до сих пор», — взды-хает Марта. Конечно, они мечтают о соб-ственной территории, о том, как созда-дут целую конную деревню открытого творческого пространства. И хотя за три года место обжили, возвели необхо-димые постройки, столовую, «спальню» для лошадей и, самое главное, крытый манеж для спектаклей, ощущение, что все тут временно, у ребят остается.

— Прошлой зимой был сильный сне-гопад, крыша нашего манежа от тяже-сти провалилась, — вспоминает глав-ный режиссер. — Играть спектакли в холода стало невозможно. А ведь за три года мы ввели в репертуар шесть поста-новок, показали 103 спектакля, приняли 7000 зрителей. И вот сейчас, получается, должны закончить сезон ранней осенью.

Поэтому красивые мечты пришлось отложить на будущее, в планах — самое насущное: новый сферический геоку-пол, устойчивый к стихии. Проект уже создан, а нужные для покупки средства «ВелесО» собирает методом краудфан-динга. Других путей нет.

— Среди наших зрителей много де-тей с особенностями развития, мы ре-гулярно проводим благотворительные показы. И как людям социально ответ-ственным, нам очень важно развивать это направление дальше. Но чтобы ре-бята и их родители решились приехать, у нас им должно быть максимально ком-фортно и тепло, — заключает Евгений.

Наталья МАКАРОВА

В Академии акварели и изящных искусств Сергея Андрияки проходит выставка «Лошадь в искусстве великих мастеров». Посетители увидят более трехсот полотен с изображениями скакунов в крестьянском быту и в благородных имениях, на фоне молчаливой природы и в центре ожесточенного боя. Картины — из коллекции единственного в России музея коневодства при РГАУ-МСХА им. К.А. Тимирязева.

— Еще сто лет назад лошадь была постоянным спутником чело-века: писатели, поэты, художники стремились запечатлеть ее об-раз в своих произведениях. Эта экспозиция — история искусств, только в необычном ракурсе, через призму изображения лошади, — рассказывает куратор выставки Борис Шаров.

Посетителей ждет целая галерея лошадей кисти Николая Сверч-кова. Художник досконально изучил породы и умел передать их особенности: его творчество особенно ценили коннозаводчики, он часто получал от них заказы. Живописец написал множество порт-ретов знаменитых хреновских рысаков. Благодаря именно этим ра-ботам можно судить о том, как выглядит идеал данной породы. По-лотна Николая Сверчкова в XIX веке были узнаваемы не только в России, но и в Европе. Анималист с успехом участвовал в загранич-ных выставках — в Париже, Брюсселе, Лондоне. Был даже удостоен французского ордена Почетного легиона.

Художника Петра Соколова интересовали взаимоотношения че-ловека и животного. В его акварелях много динамики — кажется, конь вот-вот взлетит, словно птица, зарисовок крестьянского быта, охоты. На картине «Вороной жеребец на выводке» герой с лосня-щейся черной шерстью предстает во всей благородной красе, а на полотне «Кормильцы» конь устало положил голову на спину сво-его собрата. Среди экспонатов выставки и полевые рисунки Сергея Коровина — брата знаменитого Константина Коровина. Его люби-мые сюжеты — деревенская жизнь, в которой лошадь играла боль-шую роль, являясь незаменимым помощником.

На выставке также можно увидеть рисунки Петра Покаржевского, работы Леонарда Туржанского, а также анималиста Алексея Степа-нова, чье увлечение охотой нашло отражение в его работах. Помимо лошадей, на полотнах — лоси, собаки, волки...

— Очень интересны студийные холсты Павла Ковалевского с изо-бражениями деталей воинского обмундирования и седловки ка-валериста XIX столетия, — поясняет Шаров. — Автор — настоя-щий образец кропотливости при изучении материала, предшест-вующего работе над картиной.

Изюминка экспозиции — «Конвоец» Михаила Врубеля, а также работы Василия Верещагина, Франца Рубо, Георгия Савицкого.

Все представленные экспонаты принадлежат Научно-художест-венному музею коневодства при сельскохозяйственной академии им. К.А. Тимирязева. Коллекцию собирал в начале прошлого века коннозаводчик Яков Бутович. В ней — лучшие образцы «конного жанра» — картины, рисунки, скульптуры. В 1917 году в имении При-лепы Тульской губернии Бутович открыл «Коннозаводческую гале-рею», которая насчитывала около 1200 экспонатов. Спустя десять лет коллекция была перевезена в столицу, где стала основой фондов Государственного научно-художественного музея коневодства и коннозаводства, открытого при Московском ипподроме 23 января 1929 года. Именно от этой даты музей ведет свою официальную ис-торию. В 1940-м он перешел под крыло Тимирязевки. А сейчас в его фонде хранится более 3500 картин, произведений графики, скульп-туры и прикладного искусства, свыше 55 000 негативов, видеотека, тематическая коллекция почтовых марок, открыток и конвертов, значки, сувениры, а также 12 000 книг и журналов по коневодству.

1

«Осторожно, Гулливер!»

ФО

ТОГР

АФИ

И: А

ЛЕКС

АНД

РА ГА

ВРИ

ЛОВА

Кони привередливые

6 № 35 11 – 17 октября 2019 ГАЛЕРЕЯ

Ксения ВОРОТЫНЦЕВА Вена

Галерея Альбертина представила один из главных блокбастеров этого года. Экспозиция, лаконично озаглавленная «Альбрехт Дюрер», включает в себя более 200 работ нюрнбергского гения. Предыдущий смотр его творений галерея проводила 16 лет назад, в 2003-м. Следующего масштабного показа, возможно, придется ждать очень долго. Это позволило организаторам назвать нынешнее событие «выставкой, которая бывает раз в столетие».

На самом деле дотошный зритель най-дет к чему придраться. Например, не хватает живописных автопортретов Дюрера. Известно, что художник вы-соко ценил не только свое мастерство, но и внешность: он был стройным, златокудрым, с длинными изящными пальцами. До нас дошли три автопорт-рета, выполненных маслом. Один из них, хранящийся в мюнхенской Старой Пинакотеке, считается революцион-ным: мастер изобразил лицо не повер-нутым в три четверти, как на светских полотнах, а фронтально — словно лик Христа. В целом именно Дюрер спо-собствовал популярности автопортре-тов в Европе: по крайней мере, он пер-вым из немецких авторов обратился к этому жанру.

Впрочем, Альбертине, безусловно, есть чем гордиться. Например, пока-зана самая ранняя сохранившаяся ра-бота нюрнбержца: автопортрет, со-зданный в 13-летнем возрасте. Маль-чик нарисовал себя серебряным каран-дашом, не допускавшим исправлений. Поражает профессиональный уровень техники, а также выражение лица ре-бенка: задумчивое, созерцательное. Юный художник словно вглядыва-ется в себя, пытается предугадать бу-дущее, которое и волнует, и манит. Во-обще Дюрер высоко ценил свой талант: ему претила скромная роль ремеслен-ника. Так, после путешествия в сере-дине 1490-х по Италии, пропитанной ренессансными идеями, Альбрехт вер-нулся на родину, убежденный в исклю-чительности своей миссии.

Между тем приходилось заниматься повседневными вещами, решать фи-нансовые вопросы. Желая заработать денег, он сделал ставку на печатную графику. Картины требовали больших затрат, заказчики выматывали душу, а гравюры хорошо продавались и обес-печивали свободу творчества.

На выставке есть еще один знако-вый автопортрет: Дюрер изобразил себя почти в модернистском стиле — без одежды, на черном фоне — и при-дал вещи эффект незаконченности. Скорее всего, он пытался дотошно из-учить человеческое тело — обнажен-ная натура увлекла его после посеще-

ния Италии и погружения в античное наследие. Чтобы не искать модель, ма-стер позировал сам, перед небольшим зеркалом, рисуя себя по частям.

Любил он и автопортреты-камео: Дюрер не раз изображал себя в каче-стве второстепенного персонажа. На-пример, на картине «Праздник розо-вых венков» (1506) фигуру художника можно увидеть в правом верхнем углу. Щеголеватый Альбрехт держит лист бумаги, сообщающий, что произведе-ние он закончил за пять месяцев. В экс-позиции представлена копия работы, выполненная в 1606–1612 годах. И, на-конец, здесь есть автопортрет Дюрера-старшего (1486), наглядно демонстри-рующий: талант в их семье передавался по наследству.

Альбертина, в фондах которой хра-нится около 140 работ Альбрехта Дю-рера, показала главные хиты своего собрания. Вниманию зрителей пред-ставлены «Молодой заяц» (1502), «Большой кусок луга» (1503) и «Руки молящегося» (1508). В обычные дни по-сетители галереи могут увидеть только копии: хрупкую графику годами пря-чут подальше от света. Того же «Зайца» предъявили широкой публике лишь в девятый раз. Вместе с «Большим кус-ком луга» он выставлен в зале, посвя-щенном попыткам Дюрера запечат-леть природу — растения, животных — с максимальной точностью. Художник приближается к пределу человеческих возможностей: виртуозно воспроиз-водит каждый стебелек, каждое пе-рышко или кусочек меха. Кажется, он хочет невозможного: занять место Бо-га-творца, воссоздать точную копию

материального мира. В этих творениях изобразительное искусство достигает миметического максимума: следую-щий качественный рывок смогла сде-лать только фотография...

И все же Дюрер не был просто экс-траординарным «копиистом». Для него искусство оставалось прежде всего формой познания мира. А бле-стящие рисунки и даже наброски слу-жили доказательством таланта. Не-редко они создавались с прагматиче-скими целями: хранились в мастер-

ской художника и использовались для демонстрации потенциальным заказчикам. Мэтр часто использо-вал роскошную голубую венециан-скую бумагу и оформлял зарисовки как законченные произведения. Те же «Руки молящегося» — эскиз для Алтаря Геллера, созданного для до-миниканского монастыря во Франк-фурте-на-Майне. Однако эта работа, как и другие изображения рук, голов, драпировок, выглядит самостоятель-ным творением.

На выставке еще немало любопыт-ного. Подчеркнут интерес Дюрера к костюмам: из путешествий он приво-зил зарисовки венецианских, восточ-ных облачений. Представлен рисунок Рафаэля, присланный Альбрехту: из-вестно, что гении обменивались про-изведениями. Так, немецкий мастер отправил в Италию автопортрет, о ко-тором мы почти ничего не знаем. По-казаны и такие хиты, как «Мастер-ские гравюры»: цикл из трех работ, в том числе — загадочная «Меланхо-лия» (1514). Есть и не менее знамени-тый «Носорог» (1515): один из самых популярных отпечатков Дюрера. Ху-дожник никогда не видел диковинного зверя, подаренного португальскому правителю Мануэлю I, и опирался на чужие рисунки. Поэтому животное —

на современный взгляд — получилось довольно забавным: с узкой собачьей мордой и туловищем, словно закован-ным в латы. Наконец, рассказано о по-кровительстве императора Максими-лиана I: он высоко ценил талант ма-стера и хотел, чтобы тот «вписал» его облик в вечность. И даже выплачи-вал Дюреру ежемесячное содержание. После смерти императора Альбрехту пришлось добиваться продолжения выплат.

Жемчужина экспозиции — так назы-ваемые «Зеленые страсти»: цикл из 11 (возможно, изначально 14) листов. Не гравюр, а подготовительных рисун-ков, хотя в случае Дюрера правильнее говорить о тщательно проработанных графических вещах. Они выполнены на бумаге, грунтованной зеленым то-ном, — отсюда и необычное название.

Для кого создавались изображения Страстей Христовых, установить пока не удалось.

Дюрер — пример по-ренессансному одаренного человека: гравера, живо-писца, ученого, автора трактатов. «Се-верный Леонардо да Винчи» жил в сложную, противоречивую эпоху, ко-гда труд художника ценился не слиш-ком высоко, зато веры в человеческие силы было предостаточно. И это за-ставляло мастеров Возрождения по-стоянно повышать ставки, пытаться достигнуть предела возможностей. А также наполняло их работы каким-то пьянящим восторгом перед жизнью, Вселенной, Богом, что и не позволило скрупулезному Альбрехту Дюреру ска-титься в сухую расчетливость.

С немецкой точностью«П

ОКЛ

ОН

ЕНИ

Е ВО

ЛХВО

В». 1

504

© G

ABIN

ETTO

FO

TOG

RAFI

CO D

ELLE

GAL

LERI

E D

EGLI

UFF

IZI

«БО

ЛЬШ

ОЙ

КУС

ОК

ЛУГА

». 15

03 ©

TH

E AL

BERT

INA

MU

SEU

M, V

IEN

NA

«МО

ЛОДО

Й З

АЯЦ

». 15

02 ©

TH

E AL

BERT

INA

MU

SEU

M, V

IEN

NA

«ПО

РТРЕ

Т БЕ

ЗБО

РОДО

ГО М

УЖЧИ

НЫ

В Ш

ЛЯП

Е». 1

521

© M

USE

O N

ACIO

NAL

DEL

PRA

DO

, MAD

RID

: ARC

HIV

O F

OTO

GRÁ

FICO

«СВЯ

ТОЙ

ИЕР

ОН

ИМ

». 15

21 ©

MU

SEU

NAC

ION

AL D

E AR

TE A

NTI

GA,

LIS

SABO

N, F

OTO

: LU

ISA

OLI

VEIR

A/JO

SÉ P

AULO

RUA

S, D

IREÇ

ÃO-G

ERAL

DO

PAT

RIM

ÓN

IO C

ULT

URA

L / A

RQU

IVO

DE

DO

CUM

ENTA

ÇÃO

FO

TOG

RÁFI

CA (D

GPC

/AD

F)

«МО

Я АГ

НЕС

А». 1

494

© T

HE

ALBE

RTIN

A M

USE

UM

, VIE

NN

A

«ПО

РТРЕ

Т АФ

РИКА

НЦ

А». 1

508

© T

HE

ALBE

RTIN

A M

USE

UM

, VIE

NN

A

«ЛЕВ

ОЕ

КРЫ

ЛО С

ИН

ЕБРЮ

ХОЙ

СИ

ЗОВО

РОН

КИ».

ОКО

ЛО 1

500

© T

HE

ALBE

RTIN

A M

USE

UM

, VIE

NN

A«В

АКХА

НА

ЛИЯ

С СЕ

ЛЕН

ОМ

» (КО

ПИ

Я РА

БОТЫ

АН

ДРЕ

А М

АНТЕ

НЬИ

). 14

94.

© T

HE

ALBE

RTIN

A M

USE

UM

, VIE

NN

A«М

ОЛО

ДАЯ

ЖЕН

ЩИ

НА

В ГО

ЛЛАН

ДСКО

М П

ЛАТЬ

Е». 1

521

© C

OU

RTES

Y N

ATIO

NAL

GAL

LERY

OF

ART,

WAS

HIN

GTO

N

Главное — маневры!

Два мира, две Нобелевки

Из тени в свет перелетая

Агент по кличке «Иностранный»

Дмитрий ДРОБНИЦКИЙ

ГЕРМАНСКОМУ изданию Spiegel стало известно о планах НАТО провести масштабные учения Defender 2020. Для этих целей

американцы перебросят через Атланти-ку около 20 тысяч военнослужащих. Их коллеги из девятнадцати стран задей-ствуют в мероприятии еще 16–17 тысяч человек.

Учитывая, что это самые крупные ма-невры альянса в Европе за последние четверть века и что проходить они будут в непосредственной близости от наших границ, впору начать говорить о «вра-ждебной активности НАТО», «уско-ренной милитаризации континента» и «стремлении запугать Москву». Навер-ное, это правильные слова. Но в дей-ствительности никого Defender 2020 не испугает. Разве что местное население.

По двум причинам. Первая состоит в том, что европейская военная инфра-структура НАТО находится, мягко гово-ря, не в лучшем состоянии. Особенно по части сухопутных войск. Системы ПВО и авиационные группировки все еще до-статочно сильны. И штабы работают ис-правно. Вот только наземные силы прак-тически недееспособны. Об этом писал тот же Spiegel, чьи журналистские рас-следования не раз шокировали обще-ственность малоприятными выводами о слабости армий Германии, Франции и многих других членов альянса.

В 2016 году широкой публике ста-ло известно, что в вооруженных силах ФРГ практически не осталось боегото-вых вертолетов и танков. А те, что все еще способны летать и ездить, не обес-печены квалифицированными экипажа-ми. В 2017-м по просьбе союзников Пен-тагону пришлось провести в Польше и Прибалтике милитаристскую пиар-ак-цию. При плановой ротации бронетан-ковых бригад американское командова-ние устроило марши техники по доро-гам, создавая впечатление наращивания военной мощи. То, что для этого дей-ства пришлось использовать арсенал и солдат из США, лишний раз показыва-ет, насколько невелики возможности са-мих европейцев, так часто и громко кри-чащих о «русской угрозе».

После распада социалистического бло-ка правительства стран Старого Света резко сократили оборонные расходы. И в целом это было логичным решением.

Холодная война закончилась, вооружен-ные силы Российской Федерации нахо-дились в упадке, и казалось, что они ни-когда не станут современными и эффек-тивными. Деньги европейцы пустили на насущные социально-экономические ну-жды. При этом отказываться от НАТО и американского «зонтика безопасно-сти» никто не собирался. Если возника-ли какие-либо военные задачи, то про-сто звали на помощь Дядю Сэма. Уже в 1999 году во время агрессии против Югославии стало понятно, что Северо-атлантический альянс без США не спо-собен практически ни на что. С тех пор ситуация только усугублялась. Обрати-те внимание на планы учений Defender 2020. 20 тысяч американцев и 17 тысяч солдат из восемнадцати государств-со-юзников — меньше, чем тысяча штыков на страну.

Америка в своем военном строитель-стве также давно не ориентируется на ведение крупномасштабных наземных действий в Европе. Одно дело долго на-ращивать группировки на Ближнем Во-стоке и затем давить заведомо более сла-бого противника при поддержке флот-ских авиационных крыльев и флотских же ракетных систем, совсем другое — быстро перебросить сухопутные силы через океан и вступить в конфликт с вы-сокотехнологичным и отмобилизован-ным противником. Последний раз та-кой «фокус» США проделывали в... 1944 году.

И здесь мы подходим ко второй при-чине, по которой к Defender 2020 не сто-ит относиться с излишним драматиз-мом. В 2015–2017 годах издания The National Interest и Defense Review весь-ма пристально следили за проявления-ми новых возможностей российских вооруженных сил, особенно за так на-зываемыми внезапными проверками боеготовности. Выводы были для Запа-да неутешительными. В то время как на-товцы в Европе со скрипом и по зара-нее утвержденным планам перемещали пару подразделений на сто-двести ки-лометров, Россия в режиме внезапно-

сти умудрялась перебрасывать десятки тысяч солдат и сотни единиц бронетех-ники и авиации на тысячи километров за считанные сутки. Особенно тщатель-ному анализу были подвергнуты учения «Запад-2017». И тогда адекватного отве-та на демонстрацию возросшего оборон-ного потенциала России у Запада не на-шлось. Вот и устроили «танковый цирк», о котором я упомянул выше.

В этом году требования к войскам РФ и ее союзников были в очередной раз повышены. Целая серия маневров и учений — «Центр-2019», «Щит Сою-за-2019», «Эшелон-2019» и др. — с пред-шествовавшими им внезапными провер-ками боеготовности продемонстрирова-ли по европейским меркам суперармию, которую к тому же поддерживали воору-женные силы ОДКБ и Китая. Defender 2020 — удивительно невпечатляющий ответ на успехи военного строитель-ства в нашей стране. И мы еще посмо-трим, насколько гладко пройдут все эта-пы натовских экзерциций.

За несколько лет России удалось осу-ществить чрезвычайно успешную и не-ожиданную для многих военно-про-мышленную модернизацию. Не стоит также забывать и про прорывные раз-работки в сфере стратегических воору-жений. Новое качество наших армии и флота настолько наглядно и убедитель-но, что не заметить его не смогли даже надменные янки. Ситуация радикально изменилась, в том числе по сравнению с положением 5–7-летней давности. Мы теперь можем с определенной снисходи-тельностью наблюдать за подготовкой и проведением учений НАТО. И это исто-рически уникальное состояние русско-го оружия.

России есть чем гордиться. Но ей так-же жизненно необходимо, чтобы нечто подобное свершилось и в гражданской сфере. Чтобы в каком-нибудь 2025 году мы могли столь же снисходительно по-сматривать на усилия партнеров в обла-сти инфраструктуры, новых технологий и промпроизводства.

Это столь же насущная задача, как и та, что была решена в последние годы по части обороноспособности нашей державы.

Марина КУДИМОВА

ПРИСУЖДЕНИЕ Нобелев-ской премии по литерату-ре ожидалось с двойным не-терпением. Из-за небывало-

го скандала все претенденты в 2018 году «пролетели», и в 2019-м победителями стали сразу два автора.

Скандалов тоже грянуло два. Во-пер-вых, как выяснилось, в течение несколь-ких лет из недр Королевской академии шла утечка информации, касающейся ги-потетических лауреатов. Ставки букме-керов росли как на дрожжах, а престиж премии пропорционально падал. К раз-глашению тайны за семью королевскими печатями оказалась причастна поэтесса Катарина Фростенсон, избранная в ака-демию в 1992 году. Она доверяла сверх-секретную информацию своему мужу — фотографу Жан-Клоду Арно. Пикант-ность в том, что супруги владели культур-ным центром «Форум» и получали на его содержание деньги... от Шведской акаде-мии. Поэтессе пришлось покинуть сине-куру. Дополнительно ее обвинили в кор-рупции за недонесение о конфликте инте-ресов, связанном с распределением суб-сидий для того же «Форума».

Второй скандал разразился на совсем уж скабрезной почве. 18 дам обвинили Арно в сексуальных домогательствах. Приставал фотограф к женщинам в ос-новном по месту службы, то есть в по-мещениях, принадлежащих академии. Представители последней публично пе-реругались. В дело вмешался король Карл XVI Густав, заявивший: «Шведская акаде-мия — слишком важная организация для нашей страны. Так что мы найдем самое лучшее решение для всех сторон, вовле-ченных в конфликт».

«Лучшее решение» нашло правосудие: 72-летний Арно получил два года тюрь-мы. Члены Королевской академии лиши-лись пожизненных назначений. Нобелев-ский комитет покинули семь человек. К премии были привлечены независимые эксперты. Расплатились за эту «мыльную оперу» писатели. Чтобы почивающие на лаврах старцы проснулись, понадобилось доказать двойное изнасилование. Но при чем здесь ни в чем не повинные претен-денты-литераторы, вынужденные целый год томиться в ожидании?

Говорят, что якобы самая расплывча-тая формулировка в завещании Нобе-ля относится именно к номинации по литературе. Но, по-моему, она предель-но прозрачна. Согласно завещанию, пре-мия присуждается писателю, «создавше-

му наиболее значительное литературное произведение, отражающее человеческие идеалы...» И если границы идеалов раз-мыты, особенно в последние несколько лет, то виноват в этом отнюдь не изобре-татель динамита.

Арно раскрывал нобелевские карты не один год. Имена претендентов уходи-ли на сторону в 1996-м, 2004-м, 2005-м, 2008-м, 2014–2016-м годах. Сколько бы ни твердили шведские академики о сво-ей независимости, их работа давно пре-вратилась в мощную лоббистскую инду-стрию. В 2009-м были обнародованы ар-хивы, содержащие материалы о прису-ждении премии Борису Пастернаку. Его кандидатуру в решающем раунде выдви-нул вовсе не Камю, как то считали, а пя-терка опытнейших лоббистов: гарвард-ские профессора славистики и компара-тивной литературы Поджиоло, Якобсон и Левин, Симмонс из отдела славянских языков Колумбийского университета и Оболенский из Оксфорда.

Такими письмами поддержки зару-чаются все. Большинство кандидатов с просьбой посодействовать обращаются к уже состоявшимся лауреатам. Когда о премии задумался Иван Шмелев, он из-дал книгу на шведском и поднял все свя-зи, в том числе привлек Сельму Лагер-лёф, первую женщину-нобелиатку по литературе. Бунин подключил для но-минирования профессоров нескольких стран. Светлана Алексиевич последова-тельно выдвигалась на нобелевку с 2002 года. В 2013-м почти уже совсем получи-ла, и стало ясно, что снятие пункта «по-чти» — вопрос времени. Выдвинул Алек-сиевич Шведский ПЕН-центр. Тогда же у будущей лауреатки вышли в Стокголь-ме подряд две книги, чтобы «комитетчи-ки» не утруждались чтением на непонят-ном языке. Писательница два года прове-ла в Швеции и вовсе не сидела там на бе-регу фьорда.

В общем, спасение получающих — дав-но уже во многом дело ловкости рук са-мих получающих. А идеалы пусть ищут в их произведениях тайные эксперты. И, разумеется, члены академии, которых тоже никто не знает — или узнает в связи со скандалами, но выбору которых дол-жен априори доверять мировой читатель.

И вот парная премия объявлена! Лау-реатом за 2018 год стала польская писа-тельница Ольга Токарчук, а за 2019 год — австриец Петер Хандке. Букмекеры вновь не ошиблись: лауреаты фигурировали в списках претендентов. Токарчук в про-шлом году была удостоена Международ-ной Букеровской премии. Ну что ж! По крайней мере, бедность дочери выходцев с Украины в ближайшее время не грозит. На русском ее романы выходят в «Но-вом литературном обозрении» — изда-тельстве Ирины Прохоровой. Одна кни-га опубликована в «АСТ». Стихи Токар-чук пока переводить никто не торопился.

Лауреатка пишет так называемую кон-цептуальную прозу, когда романом счи-тается сборная солянка из путевых зари-совок, рассказов и черновых записей — все они подчинены пресловутым «обще-европейским ценностям». «Магический реализм», который ей приписывается, ход скорее маркетинговый, чем литера-туроведческий. В аннотациях пишут, что Токарчук очень любят в Польше. Пове-рим на слово. Потому что дочь украин-цев с ее концептуальной прозой, кото-рую мало кто читал, — выбор на соответ-ствующего любителя, не иначе.

Зато премия Петера Хандке — это едва ли не первая победа настоящей литера-туры за несколько лет. Австриец счита-ется классиком европейского постмодер-низма. Но эволюция его не укладывается в рамки ни одной теории. С тем же успе-хом Петера можно назвать и «традицио-налистом», и «авангардистом», посколь-ку каждый его новый роман подчинен прежде всего художественной, а не фор-мальной задаче. Хандке одинаково под-ходит для зачисления как в элитарные, так и в массовые писатели. Каждое его но-вое произведение отличается от преды-дущего — так бывает только с большими писателями. Автор десятков книг, пьес, сценариев (самый известный — «Небо над Берлином»), он остается никем не ангажированным, свободным и находя-щимся в постоянном духовном и творче-ском поиске...

Иногда для укрепления семьи, гото-вой вот-вот распасться, помогает только хорошая встряска, подчас даже времен-ное расставание. Будем надеяться, что на фоне прошлогодних скандалов именно это и произошло с Нобелевским коми-тетом.

Павел СУРКОВ

НОВЫЙ сезон програм-мы «Познер» открыл-ся интервью с Сергеем Полуниным — извест-

нейшим артистом балета, которо-го по силе таланта сравнивают с Рудольфом Нуреевым. Беседа вы-шла яркой и показательной, я бы даже сказал — прорывной. И вот почему.

Полунин оказался, пожалуй, од-ним из самых психологически устойчивых гостей Познера. В био-графии Сергея есть немало неодно-значных моментов: и неожиданный уход с позиции премьера Лондон-ского королевского балета, и не-давний разрыв с Парижской опе-рой — вот и ведущий пытался под-деть гостя, провоцировал его на скандал. Однако тот оставался спо-коен и добродушен. Да, ушел. Да, не получилось. Да, разошлись. Но тем правильнее, пусть и труднее, будет мой путь, повторял Полунин.

Естественно, затронули и поли-тическую позицию Сергея, а также его нашумевшую татуировку с портретом Путина на груди. И вот здесь Полунин обозначил очень важный идеологический дискурс, который в принципе не ожидаешь услышать от всемирно известной звезды.

Сергей заговорил о мистической полярности сегодняшнего мира. О том, что существуют добро и зло, причем не окрашенные в полу-тона, а вполне объективно сущест-вующие в черном и белом прелом-лении — стороны света и тьмы. И он, Полунин, знает людей, которые играют за последнюю (и не просто знает, но даже приятельствует с некоторыми), однако сам выбрал свет. Искренне полагая, что сего-дняшняя Россия выступает на этой стороне.

Похоже, впервые на центральном телевидении заговорили о такой — эсхатологически-геополитиче-ской — полярности мира, а также о том, что по большому счету нужно иметь мужество, чтобы сделать вы-бор, определиться с тем, к какому из противоборствующих лагерей принадлежать. И не бояться, что в

результате ты потеряешь многое, слишком многое, пойдя против за-конов шоу-бизнеса. «Я такими сло-вами себе как будто ногу простре-лил», — с улыбкой заметил Полу-нин, но не отрекся ни от одного из высказываний.

Сергей вообще поразительно бескомпромиссный человек, не зря его называют «анфан террибль». Например, он четко говорит о на-личии сильного ЛГБТ-сообще-ства в балетной среде или о влия-нии капиталистических воротил на мировую повестку — за подоб-ное Полунина и критикуют на За-паде, вплоть до расторжения кон-трактов. А он лишь спокойно улы-бается в ответ и заявляет, что чув-ствует себя гражданином мира и хочет собрать как можно больше паспортов разных государств. У него их уже три: российский, полу-ченный совсем недавно, сербский, выданный по инициативе самого балканского государства, и укра-инский (артист родом из Херсона). Вот только на Украину ему въезд закрыт — все из-за тех же полити-ческих причин. Впрочем, самого Полунина это, судя по всему, не сильно печалит.

А ведь с его талантом, связями и харизмой он мог бы добиться мак-симальных высот и стать абсолют-ной мировой суперзвездой. Уже в свои 29 лет он блистал на главных балетных площадках, снимался в голливудском кино (в «Убийстве в восточном экспрессе» напри-мер), он продюсирует и преподает. Чтобы взбираться на вершину дальше, надо было всего лишь от-речься от своих идей и идеалов, став очередным эмигрантом от балета — возможно, тогда его бы ждала абсолютная слава, как Ру-дольфа Нуреева, или стремитель-ный взлет с убийственным паде-нием, как Александра Годунова. Но Полунин предпочитает оста-

ваться собой и рассуждать о прак-тически революционных вещах. Редкий талант сегодня — и вели-кое мужество.

Главная задача Полунина — смена действующей культурной нормы, сдвиг парадигмы. Он хо-чет превратить балет в достояние масс, заявляя о том, что большие постановки следует переносить на стадионы и играть их, словно рок-концерты, с огромными экранами и десятками тысяч зрителей. Так, чтобы билеты стали доступны не слишком состоятельным людям. И подобный перевод балета, при-чем классического, а не современ-ного, из сферы элитарной в обще-доступную поддерживает мало кто из балетной тусовки.

Полунин же готов менять норму и в области преподавания балет-ного искусства — и вот это у него вскоре получится. В нынешнем году Сергей был назначен ректо-ром Севастопольской академии хореографии, у него грандиозные планы. Полунин прямо деклари-рует, что хочет улучшить имидж балета — убрать из него все нега-тивные, да и, будем честны, пош-лые коннотации. Сделать так, чтобы туда шли не только де-вочки, но и мальчики, напрочь ли-квидировав «голубую» тему. Со-здать в России еще одно хореогра-фическое заведение наивысшего уровня, выпускники которого ко-тировались бы в лучших труппах. По сути, добиться того, чтобы Се-вастополь и Крым стали важней-шей точкой большого балета на мировой карте. И все политиче-ские коннотации тут для Полу-нина не важны. Первичны же дела и принципы. В фигуре Сергея мы видим человека новой форма-ции — человека правды, сталь-ной воли, человека с собственным мнением, который может идти во-преки тусовке, обществу, сильным мира сего, идти, разрушая фаль-шивую толерантность и напуск-ное благолепие.

Владимир МАМОНТОВ

ФОНД Алексея Наваль-ного получил от Ми-нистерства юстиции малопочетное звание

иностранного агента в результа-те вот какой коллизии. Сначала иностранцем стал один из спонсо-ров фонда. Оставаясь формально и гражданином России (это у нас можно), он перенес свой бизнес за рубежи. И уже оттуда способство-вал наведению европорядка на ро-дине, а именно: перевел несколь-ко десятков тысяч рублей оппози-ционерам, борцам с коррупцией.

Сумма не потрясает, но для пре-цедента она вполне достаточна. Проще говоря, получив от ино-странной компании хоть рубль, ты по закону теряешь драгоценную возможность быть патриотиче-ским борцом с коррупцией. А ста-новишься иностранным агентом, в самом неаппетитном изводе при-хвостнем госдепа, что затрудняет борьбу. Делает ее не столь звучной.

Вообще у нас с коррупцией бо-рются в основном две силы. Когда наглость высокопоставленных во-ров переходит всякие пределы, их бриллиантовые авторучки, заби-тые наличкой подвалы, дворцы в Провансе с повышенным медий-ным треском отбирают правоохра-нители. Фигуранты рассаживаются по камерам. Потом их, конкретно промурыжив, отпускают — и уже сидельцы, не скрывая обиды, вся-чески способствуют (чаще из-за границы, куда предусмотрительно уносят ноги) раскрытию тех об-стоятельств, что дорогие авто-ручки не у них одних. А уж про на-личку и дворцы и говорить нечего: их и с квадрокоптера видно. Знай приплачивай фондам вроде на-вальнистского, снимет и покажет с превеликим удовольствием.

Простой гражданин смотрит на это бушующее море с житейским любопытством, но и с философ-ским отчуждением. Он знает, что бытовую коррупцию кое-где побе-дили кибернетикой и прочей ло-гистикой, открыв центры услуг. Там справку можно получить или бесплатно, или по таксе. Где-то победа впереди — как в случае с гаишниками. Что до мелкого биз-несмена... Если он успешен, значит,

знает, что с коррупцией (назови ее хоть по-американски — консал-тингом, лоббизмом, адвокатурой, хоть по-русски — кумовством, бла-том или мздоимством) надо не бо-роться, а умело ее использовать. Она сиречь смазка механизма. Не нами заведено, не нам менять. Нер-вов меньше потеряешь.

Это вот все звучит не сильно красиво. Прямо вот ужасно зву-чит, если подходить со светлоли-ких нравственных позиций. Но тут, знаете ли, приходится выби-рать: или сказка — или быль.

Потому что на Украине некото-рые в сказку поверили, а получа-ется, что страну конкретно разва-лили, комика избрали собой руко-водить и потеряли часть террито-рий, поскольку притворявшиеся светлоликими западные политики, обещая тинейджерам кружевные евротрусики, а бабкам пенсии, про-двигали интересы компаний, при-надлежащие их детям.

Причем под беспрестанный ак-компанемент борьбы с корруп-цией. И на майдане под него ска-кали, и в мусорные ящики, люст-рируя, чиновников запихивали, а в это время всю их страну запих-нули в мусорный ящик. Печеньки раздавали. А заставили ехать за

счастьем в Польшу, а то и в Рос-сию — «страну-агрессор». Что уж совсем обидно. Причем те, кто кор-рупционера Януковича старатель-нее всех валял в перьях, теперь далеко. Разъезжают на «теслах». Пьют шампань и горя не знают. А народ науськивают опять и снова побороться с коррупцией: надо же, так весело скакали, а не победили! Надо еще, мне кажется, поскакать. С элементами гопака: «Бо ти, ста-рий дідуган, ізігнувся, як дуга, а я молоденька, гуляти раденька!»

Тут, поскольку и пишущие, и чи-тающие есть люди с понятием, надо вот что заявить: в целом мы бы хотели жить по закону и в иде-альном обществе. Это наша свет-лая мечта. На том стоим. Но все-таки мы, товарищи, не какие-ни-будь Греты Тунберг. И когда нам расписывают будущее без угле-водородов с одними ветряками, мы должны вспомнить старин-ную школьную физику с биоло-гией и сообразить, что так назы-ваемая «зеленая» энергетика зачи-щает природу покруче любого неф-тяника. Надо очень плохо учиться, чтобы слушать Грету — что нынеш-ние школьники с удовольствием и делают.

Когда нам разные проплачен-ные из-за границы ли, с родины ли фонды талдычат про борьбу с кор-рупцией, необходимо включать по-вышенное здравомыслие: вор дол-жен сидеть. Это верно. И мздоим-ство достало конкретно. Но если даже тюрьма заработает идеально, а в стране мост через речку-пере-плюйку не построишь, не то что Крымский, работоспособное на-селение повалит по европам кло-зеты чистить, и только прогрес-сивная интеллигенция останется довольна — ага, уже и в Большом театре пипиську показывать разре-шили, дело опять будет швах.

Конечно, таким подходом тоже могут воспользоваться хитрые во-рюги, вынести всё до гвоздя, при-крывшись: но кто сказал, что бу-дет легко? Что жизнь проста? Джо Байден?

Тоже мне авторитет.

№ 35 11 – 17 октября 2019 7АВТОРСКОЕ ПРАВО

Автор —писатель

Автор — журналист

Автор — культуролог

Автор — политолог

Получив от иностранной компании хоть рубль, ты теряешь драгоценную возможность быть патриотическим борцом с коррупцией. В самом неаппетитном изводе становишься прихвостнем госдепа

М н е н и е к о л у м н и с т о в м о ж е т н е с о в п а д а т ь с т о ч к о й з р е н и я р е д а к ц и и

8 № 35 11 – 17 октября 2019 МЕЙНСТРИМ

Дикая КлюкваФормула воды

В городе N дожди

Алексей КОЛЕНСКИЙ

Режиссеры Андрей Богатырев и Арт Камачо сняли спортивную драму «Дикая Лига» — о появлении футбола в России. Правда, распределение ролей в творческом тандеме осталось загадкой: присутствия постановщиков в картине не наблюдается.

1909 год. Смурной волжский бурлак прибывает в Москву и встречает обаятельного британского джентльмена — организатора боев стенка на стенку. Отличившись в ку-лачном поединке, Варлам (Владимир Яглыч) получает заманчивое предложение «погонять кожаный пузырь». Оказывается, Паркер (Эдриан Пол) прибыл в Россию не ради мордобоя, а для продвижения новомодной фут-больной игры и решил перековать громилу в форварда.

Варлам немедленно приступает к индивидуальным тре-нировкам: «Тавай, тавай, ти наша будушчая швешда!» — гоняет новобранца помощник промоутера, крепко пью-щий тренер Джонс (Уильям Шокли).

Попрыгав по ступенькам, натягавшись бревен и отфут-болив мяч за облака, юноша успешно дебютирует в поле. Но выиграть первый матч Варламу не суждено. Супруга Паркера Элис (Олеся Судзиловская), отчего-то выдавае-мая англичанином за сестру, приревновала «швешду» к его подруге и, пока Варлам гонял мяч, решила уморить соперницу. Не на ту напала. Зазноба бурлака, Малика (Аделина Гизатуллина), оправилась от яда, зарезала на-емного убийцу и, покрутив бусинку на ожерелье, сглазила возлюбленного в разгар футбольного поединка.

Паркер и Элис сполна расплатились за женское веро-ломство. Инвестор команды Модест по прозвищу Сатана (Евгений Коряковский) прикончил британца и отправил его благоверную в публичный дом отрабатывать долг. А Малика снова не растерялась — покрутила бусинку, и Варламу улыбнулась удача: форварда взял под крыло но-вый спонсор, фабрикант Балашов (Дмитрий Назаров). Он же нанял протрезвевшего Джонса и сформировал свою команду из худосочных уголовников с Хитровки. Ребята не подкачали. Варлам опять оказался лучше всех. Дикая Лига полюбились болельщикам и спонсорам.

Фанаты «кожаного пузыря» оказались достойны от-дельной песни. На фоне прилично одетой зрительской массовки солирует пара слепых побирушек и их ум-ственно отсталый приятель, азартно комментирующий футбольную баталию в жестяной рупор. Замечена и пуб-лика посерьезнее. Кроме психопата Сатаны, мечтающего прибрать к рукам футболистов Балашова, в отдельной наспех сколоченной ложе объявляется господин в бело-снежном военном кителе. Загадочный аристократ с кра-

шеной рыжей бородкой и ледяным взором гарантирует спортсменам личное покровительство. Балашов торже-ствует. Модест посрамлен. Радужное будущее профес-сионального российского футбола не за горами: в эпи-лог на стадион выбегает олимпийская сборная, и Игорь Акинфеев салютует переполненным трибунам. Занавес.

О художественных достоинствах вампуки говорить не приходится. Складывается впечатление, что продюсер изгнал с площадки сорежиссеров и смастерил картину в меру собственных сил. 57-летний Игорь Добровольский дебютировал в профессии шесть лет назад. Отличился на ниве подросткового хоррора («Владение 18»), молодеж-ной комедии («Москва, я терплю тебя») и детской ани-мации («Фиксики: Большой секрет»), а затем замахнулся на историческую спортивную фреску и доказал: голь на выдумки хитра!

Прикупив западных звезд и арендовав полторы сотни костюмов и платьев начала ХХ века, Добровольский словно решил сэкономить на локациях. Итого, в кадре по-переменно фигурируют три объекта: исторический мос-фильмовский городок под открытым небом, футбольное поле в сельской местности и студийный павильон, изо-бражающий кабак, публичный дом и каземат Сатаны.

Незабываемые впечатления дарят операторы, озабо-ченные лишь тем, чтобы в объектив не попало что-то лишнее. Злоупотребляя короткими крупными планами, они то и дело ставят исполнителей в неловкое положе-ние — актеры не успевают сыграться, а лишь изображают на лицах «подходящие» мины. В итоге никто ни с кем не монтируется — ни Варлам-Яглыч с Маликой-Гизатулли-ной, ни Паркер-Пол с Элис-Судзиловской, а Балашов-На-заров уживается лишь с аппетитно уплетаемой кулебя-кой. А художники ленты откровенно развлекаются кто во что горазд — то поднесут Балашову позаимствованного в супермаркете «Хамовнического» пивка (без «ятя»), то изобразят за спиной фабриканта логотип «Кофеманiя», выполненный современным кеглем.

О спортивном противоборстве нет помину, мы даже не видим футбольное поле, а лишь распасовки, потасовки да голы. Игроки либо финтят под невнятный рэп (и то и другое довольно экзотично для начала ХХ века), либо демонстрируют грязные силовые приемы. Зачем предла-гать любителям футбола продукт такого уровня — оста-ется загадкой. Зато вполне очевидна причина отсутствия сорежиссеров на премьере...

Алексей КОЛЕНСКИЙ

На экранах «Акварель» — документальная мистерия Виктора Косаковского, позволяющая окунуться в мир, находящийся за пределами чувственного восприятия, и раствориться в суровой стихии.

В прошлой работе «Ветрянка» автор открыл новый метод съемки. Зафик-сировав фуэте воспитанницы школы Бориса Эйфмана, режиссер четырех-кратно увеличил скорость воспроиз-ведения и запечатлел непрерывный поток эмоций на лице юной бале-рины. Однако в 2015-м киноаппарата, работающего со скоростью 96 кадров в секунду, не существовало. Соответ-ствующая камера и проектор были из-готовлены по индивидуальному за-казу Виктора Косаковского для созда-ния экспериментального фильма, в котором «камера будет — как кисть, в каждом кадре — вода», а монтаж осу-ществляется диффузно — так, чтобы «в каждом следующем слое «краски» звучал отзвук предыдущего».

Собрав бюджет, автор выбросил сценарий в корзину и отправился на крупнейшее озеро планеты. Зимний Байкал принял художника сурово — снимая ледовые трещины и торосы, режиссер провалился под лед и чудом спасся. А местным жителям, пытав-шимся пересечь озеро на автомобиле, не повезло. Дежурившие неподалеку спасатели оказались бессильны. В лю-бой другой картине трагическая сцена стала бы кульминационной, но Коса-ковский «растянул удовольствие» и, не раз подвергая жизнь опасности в

противоборстве со стихией, на ходу сочинил визуальную драму в формате классической пятиактной пьесы.

Второй акт разворачивается в Грен-ландии. Здесь — в строгом соответ-ствии с учебником сценарного ма-стерства — «восходящее действие» сталкивается с препятствием: пре-дел водной стихии обозначают гро-мады белоснежных ледников. Вне-запно «великаны» оседают, оступа-ются и обрушиваются мириадами брызг. Снова и снова нерукотвор-ные монументы рассыпаются в прах. Снежная пыль рассеивается, и гордые «скалы» оборачиваются лениво бул-тыхающимися «кашалотами», мимо которых невесомо скользит миниа-тюрная яхта.

В прологе человека и воду разделял предательски потрескивающий лед. В гренландской «гибели богов» вер-тикаль проигрывает поединок с безд-ной, а автор переносится в разбуше-вавшееся северное море на парусном судне, оказавшемся крупным кораб-лем полярного класса.

Через палубу перехлестывают штор-мовые волны, накрывающие яхтсмен-ку, застывшую у штурвала с отсут-ствующим лицом. Фиксация отрешен-ности показывает слияние персонажа с пучиной.

В следующем акте драмы отвер-заются небесные хляби, и тропиче-ский тайфун смывает с побережья Флориды остатки человеческой жиз-недеятельности, буквально стирая людские обличья с пробирающихся сквозь преисподнюю прохожих. Кру-говорот воды завершается обескура-живающе простодушным эпилогом, возвращающим нас в тишайший по-кой первого дня творения.

Вода, традиционно ассоциирую-щаяся с временем, равнодушно раз-мывающим все земное, в данном слу-чае прямо соотносится с широким экраном; окно в мир оборачивается бездонным омутом, а стихия — субъ-ектом драматургии. Ни закадрового голоса, ни титров, ни сколь-нибудь стабильной системы визуальных ко-ординат выбранная мера условно-сти в медитативной «Акварели» не предусматривает. При этом четкость изображения в сочетании с откры-той диафрагмой передают мельчай-шие капризы в непрерывном дви-жении вод. Минимальную резкость объектива автор компенсирует объ-емным масштабированием и жест-кой партитурой вдохновителя группы Apocalyptica виолончелиста Эйкки Топпинена. Балансируя на грани эйфории и ужаса, агорафобии и клау-строфобии, мы спасаемся от морской болезни, концентрируясь на прихот-ливом каскаде жемчужных брызг, узо-рах ледовых трещин, танцах бушую-щих волн, и парадоксально совпадаем с интонацией бесчеловечной, но не-равнодушной природы.

Остается сожалеть, что современ-ные кинопроекторы способны под-держивать лишь скорость 48 кадров в секунду. Но это дело поправимое. Нет сомнений: за кино высокой чет-кости завидное будущее.

Дарья ЕФРЕМОВА

В прокат вышел лиричный и остроумный ромком Вуди Аллена. Атмосферную новеллу о ливне на Манхэттене, путанах в великосветских салонах и незадавшемся «особенном» уик-энде юной парочки Россия увидела раньше США и некоторых стран Европы.

Аллюзии на Сэлинджера, Фицдже-ральда, Витторио де Сику, Мартина Скорсезе, блистательные диалоги, филигранные шутки, грезы любви и ее некуртуазные гримасы, выигрыши в покер и поцелуи под дождем. Новый фильм четырехкратного обладателя «Оскара», угодивший в США в стоп-лист в связи с очередным витком дви-жения #MeToo, многие расценили как последнюю осень патриарха, краси-вую точку в его знаменательной карь-ере. Вышел ироничный, эстетский, в меру абсурдный и почти светлый фи-нальный аккорд (по крайней мере обошлось без призраков, фокусов и лодок Харона) с посылом, показав-шимся провокационным. История — «вчерашняя малолетка крутит со зре-лыми мужчинами», пока ее рафиниро-ванный бойфренд нервно курит, наиг-рывая хиты Билли Холидей на барном пианино, — на первый взгляд, именно «о том», но только если пользоваться оптикой популярного хэштега.

Сюжет незамысловат. Юная па-рочка из пригородного универси-тета Ярдли отправляется на выход-ные на Манхэттен. Наследник круп-ного нью-йоркского финансового клана, интеллектуал, городской нев-ротик Гэтсби (Тимоти Шаламе) рас-планировал романтическое приклю-чение чуть ли не по минутам, не за-быв про ланч, выставку современного искусства, оперу, ужин в Карлайле,

душ, первый поцелуй под часами De La Porte. «Простушка» Эшли Энрайт (Эль Фэннинг) приехала взять ин-тервью для университетской газеты у культового режиссера Ролана Пол-ларда (Лив Шрайбер) и, если не будет дождя, покататься на карете.

Город-искушение, город-судьба раз-водит: наивная розовощекая Мисс Дружелюбие следует за небритым запойным гением в надежде на сен-сацию («У Роли кризис. Это же, как его, эксклюзив! Надо его найти, пока он не загубил фильм на 70 миллио-нов»), юноша самозабвенно хандрит, блуждая по фешенебельным кварта-лам, где и находит свою истинную по-ловину — ироничную, сексапильную смуглянку Шэннон (Селена Гомес).

Пока Эшли будет вляпываться в комические, на грани неприличного анекдота, неприятности (они закон-чатся в шифоньере у звезды экрана Франсиско Родригеса, внезапно на-грянет жена), Гэтсби и Шэннон про-гуляются по Национальной галерее, эстетски «нервируя» друг друга кол-костями и перемежая обмен впечат-

лениями от мумий и полотен Босха перемыванием костей «беспутной» блондинки. «Она не ковбойша! Она из семьи крупных аризонских банки-ров. Мы встретились, когда она впер-вые вышла в свет». — «Откуда, из шкафа? Она гейша?» — «Нет, она кра-сивая, очаровательная девушка и от-лично играет на флейте».

«Дождливый день в Нью-Йорке» — это концентрированный Вуди Аллен. Вуди Аллен, возведенный в квадрат. Тут и светский кивок большим ро-манам Скотта Фицджеральда и Дже-рома Сэлинджера: имя Гэтсби маль-чику дала мама-неофитка — в про-

шлом путана, а ныне хозяйка ли-тературного салона, блистательно сыгранная обладательницей двух «Эмми» Черри Джонс; знакомство с проституткой в баре Карлайл напо-минает сцену встречи Холдена Кол-филда с Салли. Есть и небрежный привет масскульту, к которому юные снобы относят роман Маргарет Мит-челл: «Эшли? Так ведь, кажется, звали того зануду из «Унесенных ветром»?»

Но больше всего здесь самого Ал-лена, прямых и косвенных цитат из его прежних лент. Это и Нью-Йорк, знакомый по трилогии «Энни Холл», «Интерьеры», «Манхэттен», и очи-стительный дождь, прямо как в «Матч пойнте», «Алисе» и «Сентябре», смы-вающий все наносное и помогающий героям раскрыться, открыться или даже расстаться. И типаж невротика-интеллектуала, на этот раз не сыгран-ный Вуди Алленом, но представлен-

ный тремя мужскими персонажами — Гэтсби, Роланом Поллардом и его сце-наристом Тэдом Давидоффом (Джуд Лоу), стареющим плейбоем, только что узнавшим об измене жены. Эшли, между прочим, на полном серьезе пы-тается брать у разругавшихся супругов интервью. Приглашение проститутки в качестве помощницы в запутанных семейных делах — сюжетный ход, от-сылающий к картине 1997 года «Раз-бирая Гарри». Но если чернокожая Куки способствовала незадачливому писателю в киднепинге, то престиж-ная эскорт-герл Терри (Келли Рорбах) всего лишь заменила отсутствующую Эшли на приеме в родительском доме Гэтсби. Сложно не заметить, что ре-альность персонажа Шаламе сновид-ческая, обращенная к прошлому: оде-тый в вопиюще старомодный твидо-вый костюм, он бродит по Нью-Йорку тридцатых годов — тут и Центральный

парк с его кованой оградой, и люксо-вые интерьеры отелей Ист-Виллидж, а в одной из заключительных сцен по-является карета — прямо как в ленте 2016 года «Светская жизнь».

Еще один фирменный алленовский прием: межкультурный конфликт, драматически воплощенный в любов-ном треугольнике персонажей Хавь-ера Бардема, Пенелопы Крус и Скар-летт Йоханссон в фильме «Вики Кри-стина Барселона». Здесь он очень аме-риканский: темпераментная, наивная, жадная до впечатлений, открытая к людям южанка Эшли и вдыхающие дожди и туманы, скучающие и упраж-няющиеся в остроумии Гэтсби и Шэн-нон. И хотя фильм вряд ли станет классикой Вуди Аллена, смотреть его, конечно, стоит — ради шуток, диало-гов, видов Большого Яблока и феери-ческих глупостей обаятельной «ков-бойши».

«Дождливый день в Нью-Йорке» США, 2019Режиссер: Вуди АлленВ ролях: Тимоти Шаламе, Эль Фаннинг, Селена Гомес, Джуд Лоу, Диего Луна, Лив Шрайбер, Келли Рорбах, Черри Джонс16+В прокате с 10 октября

«Акварель».Великобритания, Германия, Дания, США, 2018Режиссер: Виктор Косаковский0+В прокате с 3 октября

«Дикая Лига». Россия, 2019Режиссеры: Андрей Богатырев и Арт КамачоВ ролях: Владимир Яглыч, Дмитрий Назаров, Иван Охлобыстин, Эдриан Пол, Уильям Шокли, Аделина Гизатуллина, Олеся Судзиловская и др.12+В прокате с 24 октября

№ 35 11 – 17 октября 2019 9МЕЙНСТРИМ

Золотая молодежьШкола для Станиславских

Елена ФЕДОРЕНКО

В Сочи завершился Международный конкурс Юрия Григоровича «Молодой балет мира» — важное событие в жизни не только города-курорта и культурного центра черноморского побережья, но и всей страны.

Состязание проходило в седьмой раз, как и предыдущие, оно имело посвяще-ние: нынешние выступления стали по-клоном Году театра. Проект вышел на старт в 2006-м, его программу и фор-мат разработал Юрий Григорович. Он предусмотрел, кажется, все проблем-ные точки танцевальной культуры и за-ложил четкие эстетические принципы соревнования. Основа — классическое наследие, строгий академизм. Цель — открытие индивидуальностей, и по-тому в систему конкурсных координат входит современная хореография — как представление о сегодняшнем про-странстве и времени. Приветствуется все новое: нет ограничения в выборе пластических техник и регламента в эмоциональных проявлениях. Еще один ориентир — сохранение бесценных тра-диций народно-сценического танца, ко-торый стеснительно и незаслуженно от-ступает на второй план: для юниоров обязательно исполнение характерного номера из известных спектаклей. Са-мое важное и ключевое слово сочин-ских ристалищ — «молодой», нижняя возрастная планка для участников не обозначена. «Действительно, сюда при-езжают совсем юные и получают отлич-ный стимул для профессионального ро-ста. Здесь раскрываются способности, проявляется характер, воспитывается выносливость. О пользе говорят даже те, кому не довелось добраться до фи-нала», — считает ректор Московской государственной академии хореогра-фии Марина Леонова, возглавлявшая жюри конкурса, впервые проходившего без отца-основателя. Но он, Юрий Гри-горович, по-прежнему хедлайнер смо-тра, следил за выступлениями по ви-деозаписям и незримо присутствовал на сцене и в зрительном зале.

За победу решили побороться 102 со-искателя из 18 стран, предваритель-ный отбор выдержали 54 исполнителя, представлявших 17 государств мира. Они и вышли на подмостки прекрас-ного в своей помпезности Зимнего теа-тра — архитектурного символа города. Его называют сочинским Парфеноном за пояс из почти сотни строгих коринф-ских колонн — они окружают здание по периметру. Портик украшает фронтон с женскими фигурами, созданными Ве-рой Мухиной: изваяния олицетворяют живопись, архитектуру и скульптуру. В день открытия зрителей и участни-ков пригласили на «Лебединое озеро» Краснодарского театра Юрия Григо-ровича — в кубанской труппе собрано полное собрание сочинений великого хореографа. Отгремели аплодисменты, закрылся занавес, и не успели еще пре-красные лебеди покинуть подмостки, как закипела ночная конкурсная жизнь.

Неделя выдалась горячей — от событий кружилась голова: репетиции и выступ-ления, показы и обсуждения, дискуссии и мастер-классы, пользовавшиеся ог-ромной популярностью у участников. Их проводили члены высокого между-народного жюри из России, Франции, Италии — в судейскую команду вошли представители восьми стран, все — ав-торитетные и уважаемые профессио-налы, честные и доброжелательные ар-битры. Образовалось магическое про-странство, где балетный народ собрался вместе, на семь дней отключившись от своих бесконечных забот и театральных проблем. «Возможность общения — до-рогой подарок. Мы наблюдаем за колле-гами, видим уровень школ, делаем вы-воды и учимся», — такие слова произ-носили и юные танцовщики, и их опыт-ные наставники. Все-таки труппы, за исключением балетных столиц, ведут замкнутую жизнь внутри своих горо-дов. Эта вынужденная интровертность иногда тормозит развитие, бывает, что и вредит, направляя по странным марш-рутам, подчас тупиковым. Может заста-вить забыть гармонию старинных тек-

стов, внести в них правку в виде вихрей кривых пируэтов, игнорирующих точ-ные позиции. А то «разукрасит» клас-сические образцы щегольскими прыж-ками и спортивными трюками. Есть и другая крайность — танец отстранен-ный, безжизненный, лишенный свежего дыхания и радости. Все эти системные ошибки конкурс делает видимыми и наглядными, что помогает сбросить шоры, проявить свежесть взгляда, не дать зарасти магистральным дорогам и помочь проложить новые тропы.

Среди публики, а все просмотры для нее открыты, немало зрителей наив-ных и трогательных. «Конкурсы дол-жны быть обязательно. Они важны для учеников и артистов, которые де-лают первые шаги на профессиональ-ной сцене. К смотру осваиваются но-вые партии, сольные выступления да-рят каждому шанс показать свои танце-вальные успехи и актерское дарование. Я бываю на многих конкурсах и считаю, они должны жить. «Знаете, в чем осо-бенность сочинского? — задает вопрос и отвечает на него Маргарита Дроз-дова, знаменитый педагог-репетитор

Московского Музтеатра имени Стани-славского и Немировича-Данченко. — В мегаполисах зрительный зал заполняют местные жители, весьма просвещенные в области балета, а здесь — отдыхаю-щие и командированные из самых раз-ных уголков страны, из далеких и ма-лых городов, где нет театров. Многие из них впервые «прикасаются» к на-шему искусству и с завидной непосред-ственностью, ошарашенные впечатле-ниями, подходят к нам, членам жюри, и к участникам со словами благодарно-сти. Так что конкурс воспитывает пуб-лику. И, возможно, самое главное — он вскрывает общие тенденции и выявляет балетную реальность».

«Балетная реальность» показала, что сильнее по каллиграфической правиль-ности — соискатели младшей группы (участники до 19 лет). В исполнении старших чаще встречались небреж-ная раскрепощенность манер, корявые стопы, болтающиеся кисти, а олимпий-ский девиз «быстрее, выше, сильнее!» толкал к спортивным рекордам, уводя подальше от чистоты стиля.

Победители юниорской группы про-демонстрировали завидный запас бла-городства, среди них — обаятельные вдумчивые девушки и красивые высокие юноши. Случился и, пожалуй, впервые в истории мирового конкурсного движе-ния, удивительный факт — три школь-ницы набрали одинаковые баллы, и ме-ждународное жюри единогласно при-знало их золотыми лауреатами. Арине Денисовой и Еве Сергеенковой по 16 лет, они одноклассницы, ученицы Марины Леоновой в Московской академии хо-реографии. Джулианна Драйсиг из Гер-мании на два года младше, она занима-ется в балетной школе города Майнца у русского педагога Ирины Старостиной. Ученица поразила мягкостью и тончай-шим вниманием к нюансам, из которых соткана классическая хореография. Мо-сквички вели свои выступления чисто и вдохновенно, а их исполнение совре-менного номера «Тени прошлого», в ко-тором барышни утонченно «играли» со стилями разных эпох, принесло победу молодому хореографу Георгию Гусеву — диплом «За лучшую современную хорео-графию». Пермяки Вероника Некрасова (бронзовая медаль) и Вячеслав Спиль-чевский (золотая медаль) в па-де-де из «Спящей красавицы» соединили уверен-ную технику с генетической памятью о галантной эпохе. Итальянский танцов-щик Габриэле Форначиари танцевал с пиететом по отношению к традициям, что не удивительно — юношу воспиты-вают наши соотечественники в Русском балетном колледже Генуи.

Первыми в старшей группе (от 19 до 27 лет) стали аккуратная и выразительная солистка Красноярского театра Елена Свинко, энергичный харизматик Юрий Выборнов из Московского Музтеатра и Никита Ксенофонтов из Новосибир-ска — впечатления от его сильного та-лантливого танца портило неодолимое желание заигрывать с залом. Истинно прекрасными манерами запомнился безупречный по художественному вкусу Размик Марукян из Еревана. Удивил ан-гличанин Алессандро Каггеджи — вы-пускник МГАХ оказался тонким и му-зыкальным сочинителем. Трогательный монолог-посвящение Ференцу Листу добавил к серебряной медали исполни-теля диплом за лучшую современную хо-реографию. Сейчас Алессандро танцует в Казани, а итальянец Марчелло Пелиц-цони (бронзовая награда) — в Краснояр-ске. Иностранцы не спешат уезжать на родину, они хотят участвовать в жизни российских трупп. Сильного финского танцовщика Расмуса Ахлгрена, воспи-танника двух академий — Хельсинкской и Вагановской — пригласили в Перм-ский балет. Техничный, лукавый и не-много бесшабашный японец Шота Оно-дера (бронза) «осел» в Уфе: «Понимаете, в России сохраняется любовь к прекрас-ному, здесь я востребован». Шота, ис-полнивший вместе с очаровательной башкирской солисткой Алисой Алексее-вой дуэт из «Венецианского карнавала», кокетливо представил влюбленность и нежность к своей даме. Запомнились многие участники: стремительная ба-лерина-травести Александра Криса (се-ребряная медаль) из «Кремлевского ба-лета», Райна Ремович из Сербии  — она совершенствует мастерство у Вален-тины Козловой в Нью-Йорке. Удивил и порадовал десант из Кыргызстана, все выступали с апломбом и темперамен-том, в Бишкек отправится бронзовая награда пылкого Фаруха Садыркулова.

Одним из самых сильных эмоцио-нальных моментов стал финальный гала. Публика приветствовала победи-телей как давних знакомых, и торжест-венная кода шла под гул рукоплесканий. Прослезилась перед расставанием даже погода — теплую бархатную благодать сменил проливной дождь. Однако гри-маса природы оказалась не в силах по-мешать празднику. Он продолжился в Музыкальном театре Краснодара — ку-банская столица с восторгом встретила лауреатов и дипломантов «Молодого балета мира».

Виктория ПЕШКОВА

Фестиваль «Уроки режиссуры», стартовавший в Москве, посвящен памяти выдающегося сценографа Давида Боровского. В конкурсной программе — постановки, выпущенные в течение двух последних сезонов. Создатели — шестнадцать режиссеров, чей опыт в профессии не превышает десяти лет. Оценивать их будет жюри, в состав которого вошли признанные мэтры.

Фестиваль «Уроки режиссуры» проводится в рамках Биен-нале театрального искусства. Принцип «двухгодичности» дает возможность увидеть со-стояние современной отече-ственной режиссуры с разных ракурсов. Первый фестиваль, прошедший в 2017 году, пред-ставлял работы молодого по-коления, второй — спектакли признанных мастеров. Нынеш-ний во главу угла снова поста-вил созданное самыми яркими и неординарными представи-телями племени младого: в фе-стивальной афише имена Егора Перегудова, Айдара Заббарова, Марфы Горвиц, Саши Толсто-шевой, чьи постановки не без успеха идут в театрах обеих сто-лиц.

Однако это вовсе не озна-чает, что режиссеры, рабо-тающие в регионах, остаются в тени коллег: Семен Серзин поставил «Человека из По-дольска» в Волковском теа-тре в Ярославле, Дмитрий Зи-мин — «Кроткую» в Екатерин-бурге, Грета Шушчевичуте — «Чайку» в Россоши, Полина Кардымон — «Фрагменты лю-бовной речи» в новосибир-ском «Глобусе», Артем Галу-шин — спектакль «Головлевы. Страшная сказка» в Канске, а Алексей Ермилышев — «Зага-дочное ночное убийство со-баки» в Архангельске. Моло-дым классика ничуть не менее интересна, чем современные тексты: «Зобеида», поставлен-ная Олегом Долиным в РАМТе, написана Карло Гоцци в 1763 году, но злободневности не утратила и спустя два с поло-виной столетия.

Оценивать работы младших коллег будут Алексей Боро-дин, Георгий Исаакян, Григорий Козлов, Дмитрий Крымов, Бо-рис Морозов, Римас Туминас, Адольф Шапиро. Победители, их имена объявят на церемонии закрытия 18 ноября, получат не только заветный приз — стату-этку неунывающего Арлекина, но еще и средства для осуще-ствления следующего замысла.

— Это один из ключевых мо-ментов «Уроков», — считает арт-директор фестиваля Ма-рина Токарева. — Меня часто спрашивают, зачем Москве еще один театральный фестиваль. Их в столице действительно немало. Но дело не в количе-стве, а в задачах, которые они перед собой ставят. «Уроки ре-жиссуры» — прежде всего мост между поколениями. А режис-сура — путь, который выби-рает человек: один режисси-рует спектакль на сцене, дру-гой — собственное понимание жизни.

Разрыв поколений — серьез-ная проблема отечественного театра. На нее можно сето-вать, а можно терпеливо и ме-тодично искать решение, как это делает художественный ру-ководитель Российского акаде-мического молодежного театра Алексей Бородин. В РАМТе, ко-торый, к сожалению, не может похвастаться большими пло-щадями, молодые да ранние репетируют на каждом свобод-ном миллиметре — в подвале и на бывших чердаках, в фойе, на лестницах и даже во дворе под открытым небом.

— Когда тебе дышат в заты-лок — это правильно, — уве-рен Бородин. — Помогает быть в форме и дает уверенность, что сделанное тобою будет кому пе-редать. К сожалению, по целому ряду причин, в нашей театраль-ной режиссуре после плеяды блистательных мастеров — лишь небольшое количество 40–50-летних прекрасных ре-жиссеров. А кто за ними? Вот это мы и пытаемся выяснить

на фестивале. Налаживать диа-лог со вступающими на это по-прище необходимо. Конечно, не всегда легко — они совсем другие. Я настроен предельно оптимистично — за последние несколько лет через наш театр прошло человек пятнадцать от-лично оснащенных, знающих, чего они хотят, режиссеров. На таких и ориентируется фести-валь.

На третьем году сущест-вования смотра, похоже, на-чали всерьез задумываться над проблемой еще более важной — кто будет руководить теа-трами в ближайшем будущем. Все чаще эту миссию берут на себя директора. Однако управ-ленец, в силу своей профес-сии, призван заниматься со-вершенно иными задачами, ча-сто не имеющими отношения к художественному творчеству. К сожалению, лидеры театров порой не задумываются, кому передать бразды правления. А ведь это вопрос стратегиче-ской важности. Алексей Боро-дин и Валерий Фокин назна-чили главных режиссеров (речь о Егоре Перегудове и Николае Рощине), сохранив за собой ху-дожественное руководство. По-шли по пути «обучения в бою», ведь передача навыков руко-водства коллективом — про-цесс еще более сложный, чем ретрансляция азов режиссер-ского мастерства.

— Я не очень понимаю, как этому учить, — признается Ва-лерий Фокин, президент Гиль-дии театральных режиссеров России. — Художественный руководитель — совсем дру-гая профессия. Для нее тре-буются определенные лидер-ские качества, умение быть гибким и одновременно жест-ким, способность нести от-ветственность. Последнее, ве-роятно, самое существенное. Ты ощущаешь, что за тобой — дело, которое ты на себя взва-лил и не можешь оставить на произвол судьбы ни при каких обстоятельствах. Это дело со-стоит из десятков, порой сотен «деталей», их необходимо учи-тывать. Поэтому, когда прихо-дится слышать упреки в том, что молодым не доверяют, не дают им руководить театрами, я всегда отвечаю: причина не в нашем недоверии, а в их уме-нии или неумении держать те-атр в руках.

«Уроки режиссуры» — не только сценическое простран-ство, но еще и книжное, и му-зейное. В рамках фестиваля проводится уже ставшая тра-диционной книжная ярмарка и церемония вручения премии «Театральный роман». А в за-лах Бахрушинского музея от-крылась выставка «Первые сю-жеты. Лица российской сцены на рубеже тысячелетий».

— «Первыми сюжетами», — рассказывает куратор Ольга Егошина, — в старину имено-вали ведущих актеров труппы. Мы решили представить сво-его рода коллективный порт-рет главных артистов страны, которые удержали русский те-атр в эпоху катаклизмов и про-должают нести и сохранять его сейчас. Рубежная дата — разде-ление МХАТа — взята как точка отсчета, навсегда изменившая театральный ландшафт страны. Когда-то Гамлет назвал актеров зеркалами эпохи, способными укрупнять и корректировать лица современников. Вгляды-ваясь в лица Смоктуновского и Ефремова, Лаврова и Ульянова, Фрейндлих и Нееловой, Яков-лева и Борисовой, вы видели русских людей такими, какими их задумал Создатель.

Портреты, фрагменты зна-ковых для отечественного теа-тра постановок — выставочное пространство живет, дышит, вибрирует в такт голосам лю-бимых миллионами зрителей артистов. У попавшего в этот замысловатый лабиринт есть возможность узнать, что они сами, заслуженные, народные, всенародные любимцы, думают о своем призвании и о публике. Вот, к примеру, точка зрения Юрия Соломина: «Много зага-дочного таит наша профессия. Хотя со стороны кажется — все так легко. Все кому не лень мо-гут обругать актера: «Плохой артист». Мысль о том, что ты плохой зритель, почему-то ни-кому не приходит в голову».

ФО

ТОГР

АФИ

И: Ю

РИЙ

БАР

ЫКИ

Н

Арина Денисова и Ева Сергеенкова

Габриэле Форначиари

Размик Марукян

ДОСТОЯНИЕ

Защита ДынинаНиколай ИРИН

55 лет назад во всесоюзный прокат вышла дипломная картина выпускника режиссерского факультета ВГИКа Элема Климова «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен». Со временем она прочно закрепилась в расписании детских киноутренников и завоевала сердца миллионов сограждан.

Произведение на поверку оказывается достаточ-но сложно устроенным, что лишь отчасти закла-дывалось авторским коллективом: с режиссером-дебютантом изобретательно сотрудничали чуть более опытные сценаристы Семен Лунгин и Илья Нусинов. Основная причина кроется в социаль-ной истории огромной страны. В картине мно-го зашифрованной борьбы разных сил и слоев за собственные идеалы, а детская тематика — лишь способ подцензурно высказаться на злобу дня.

В ноябрьском номере журнала «Новый мир» за 1962 год была напечатана повесть Александра Солженицына «Один день Ивана Денисовича», где впервые с разрешения властей описывалась лагерная жизнь. Есть ощущение, что сценарий Лунгина и Нусинова, где слово «лагерь» — клю-чевое, не нуждающееся в уточняющем топони-ме, вроде «Ласточка» или «Орленок», был создан под прямым впечатлением от «Одного дня...». А транспарант «Дети — хозяева лагеря!» воспри-нимался кинозрителями, только-только позна-комившимися с прозой писателя, двусмысленно. Он задавал код считывания, диктовал способ де-шифровки вроде бы легкомысленного материала в ключе ерническом, дескать, знаем-знаем прав-ду о настоящих «лагерях»: не курорт и не свобода пионерского самовыражения.

Название картины — тоже подмигивание «не-довольным»: все-то в этой стране шиворот-навы-ворот. На поверхности — ласковая милота («доб-ро пожаловать»), на глубине — жесткий контроль («посторонним вход воспрещен»).

Начальник (пионерского) лагеря «товарищ Ды-нин» (Евгений Евстигнеев) регулярно дается в ра-курсе «снизу»: чаще на официальной трибуне, а в сцене на пляже особенно удачно — точно какой-нибудь «царь горы». Дынин, да еще и в исполне-нии сверхпрофессионала Евстигнеева, предстает фигурой опасной: это хитрый, осторожный, доб-росовестный служака. Гений контроля, имеющий на службе секретных осведомителей-доносчиков из числа ребят, но и в одиночку способный разню-хать, кто и где нарушает.

Впрочем, с Евстигнеевым все не так просто. В этой ленте, если присмотреться, он копирует ма-неру своего учителя по «Современнику» Оле-га Ефремова. А Ефремов, как никто, умел одухо-творить советского простака-дурака: достаточно вспомнить его удивительную роль в картине Ви-талия Мельникова «Мама вышла замуж». Вот и

у Евгения Александровича наперекор исходно-му материалу получается человек не только тро-гательный, но еще и тонко устроенный, с психоло-гическим объемом и, чего уж там стесняться, по-просту красивый. Ключ к пониманию конечного результата — эпизод, где Дынин проговаривает-ся о своем социальном происхождении: «Помню, у матери нас восемь человек было...»

Эта картина обречена на бессмертие, посколь-ку наглядно демонстрирует, как «жизнь» спо-собна корректировать тенденциозные схемы. Московским интеллигентам абсолютно по делу неприятен «восьмой ребенок со свинофермы», которого продвигала советская власть. Авто-ры назначают Дынина отрицательным героем, его сюжетно зарифмовывают с начальником ГУЛАГа, со Сталиным, Берией и черт знает кем еще. Но он счастливо выворачивается, подгады-вая себе гениального, не одномерного исполни-теля — Евстигнеева. От эпизода к эпизоду на-бирает очки, а в финале, безусловно, торжеству-ет в глазах тех зрителей, которые охочи до сти-левых тонкостей. Ведь Климов, осознанно или нет, параллельно дает два типа существования: один сориентирован на трудную, но честную ре-альность, другой — на щекочущую нервы при-ятную фантазийность. Первый олицетворен то-варищем Дыниным, который, будучи отставлен от дела и от детей, уезжает из лагеря с потертым чемоданчиком в пыльном кузове грузовика. Это мощный и достоверный кадр, несущий нефаль-шивый эмоциональный заряд. Второй олице-творен теми, кто недоволен рамками, граница-ми, ограничениями. Они сигают через запрещен-ную прежде речку, и зрители видят не слишком убедительные, недостоверные комбинирован-ные съемки. «Прыгайте, прыгайте», — стоиче-ски бормочет герой Евстигнеева, мгновенно пре-

вращаясь в самого проницательного «товарища» советского экрана.

В этой связи необходимо сказать два слова о та-лантливом Элеме Германовиче Климове — пожа-луй, самом несостоявшемся режиссере отечест-венного кино. После сильной, но вовремя не вы-шедшей к зрителю «Агонии», а также трагической фрески «Иди и смотри» ему доверяют возгла-вить Союз кинематографистов прямо на скан-дально-судьбоносном V съезде кинематографи-стов СССР. Что же, цензурные ограничения сня-ты: твори, выдумывай, пробуй. Однако вплоть до кончины в 2003-м Элем Климов больше не вый-дет на съемочную площадку. А ведь этот драма-тичный жизненный сюжет был, как ни странно, заявлен и реализован в самом начале творческо-го пути, в «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен». «Лжецы, симулянты, самостре-лы!» — словно увещевал фантазеров грядущих времен товарищ Дынин. Трезвый, осторожный и негордый человек из самой народной гущи.

И все-таки, несмотря на очевидные политиче-ские подтексты, в фильме по-настоящему торже-ствует эстетика советского детского кино: озор-ного и беспроблемного. Это особый жанр, где детство — отдельный мир, великодушно приспо-собленный могущественными взрослыми для развивающих игр, благородных отношений, без-упречной дружбы и неразбавленного счастья. Кто же добровольно откажется от подобного коктей-ля? Вот почему детские ленты тех времен до сих пор вызывают у массового зрителя восторг. Прав-да, центрального мальчика картины, свободолю-бивого Костю Иночкина (Витя Косых), один из друзей предаст по команде властей (эпизод с сати-рой на Иночкина в стенгазете), вдобавок случит-ся еще и доносительство по велению сердца, но эти моменты, замысленные как парафраз преда-тельства «сталинских времен», благополучно пе-рерабатываются в забавные жанровые зарисовки.

Поскольку в 60-е власть еще поддерживала, и весьма продуманно, режим социально-психоло-гического равновесия, она через систему цензуры и редактуры не дала дебюту Элема Германовича свалиться в разоблачительную одномерность. Се-годняшний зритель, даже сочувствующий «под-польщику» Иночкину и презирающий диктатора Дынина, главное внимание уделяет беспроблем-ной карнавальности. Публика интуитивно пред-почитает «лагерь радости» «лагерю беды» не по-тому, что она цинична, а поскольку кино по своей природе — имитация. Но имитировать и траве-стировать уместно явления повседневные. Ви-зуально имитировать явления запредельные — значит, требовать от расслабившегося в темноте зрителя присоединяться к определенной полити-ческой позиции. Вот и выходит, что именно со-ветская власть гарантировала в кино свободу впе-чатлений, а «глашатаи свобод», напротив, искали способ — укорить, завербовать, подчинить.

Фильм-юбиляр визуально и акустически вы-разителен. Оператор-постановщик Анатолий

Кузнецов неоднократно организует (на диплом-ной-то ленте!) размашистое движение камеры. Прибегнув к помощи сразу двух композиторов, Микаэла Таривердиева и Игоря Якушенко, Кли-мов противопоставляет назойливые «тоталитар-ные» марши стремительным рэгтаймам. Кузне-цов же поддерживает стилизацию под немой ки-нематограф соответствующим контрастным изо-бражением. В результате создается ощущение, что перед нами — сон, игра изобретательного и неза-висимого разума.

Выдающимся образом разработано простран-ство. Небольшой по площади лагерь дан как тер-ритория чрезвычайно разнородная. В особенно-сти удачно придуман подпол, где до поры скры-вается вернувшийся в лагерь Иночкин. Впрочем, там же Дынин обнаруживает и будто бы играю-щих в карты детей, и якобы выпивающих вожа-тых: эти фантомные пороки словно до срока таи-лись в подвальном этаже психики Дынина. Или эпизод с кинопоказом: чтобы не допустить демон-страцию жарких объятий с поцелуями, вожатые остроумно помещают на пути луча кинопроекто-ра лист бумаги. Детям, таким образом, достает-ся черный квадрат на большом экране, зато вожа-тые сладострастно медитируют на неестественно яркое мини-изображение. Цензура, как она есть! Придумано и реализовано классно, лучше некуда.

Товарищ Дынин шепчет на праздничном кон-церте товарищу Митрофанову (Виктор Ураль-ский): «Эту песню Гагарин пел в космосе», в от-вет получает уничижительный взгляд, на который отвечает невозмутимой полуулыбкой. Торжест-вует здоровый абсурд. Вот откуда взялся в «Бере-гись автомобиля» футбольный тренер, перемет-нувшийся в театральные режиссеры! Выходит, в лице Элема Климова мы потеряли комедиогра-фа-первооткрывателя...

Пермякова: Нынешний коллектив хора очень молод. И географиче-

ски, к счастью, весьма разнооб-разен. Почему к счастью? Объ-ясню. У нас поют девчонки и парни из регионов. Современ-ный мегаполис, увы, «перема-лывает» молодежь, но в дерев-нях, рабочих поселках, район-ных городах сохранились под-линно народные певцы.

Нас приедут поздравлять большие коллективы со всей России — от Татарстана и Баш-кортостана до московских: Ор-кестр им. Осипова, Ансамбль Людмилы Зыкиной, «Берез-ка»... Друзья, с которыми обща-емся не одно десятилетие.культура: У вас довольно плот-ный график выступлений, рас-писан чуть ли не по дням. Это связано с тем, что сам бренд «Хор имени Пятницкого» хоро-шо известен, или же в России нынче наблюдается запрос на русскую народную песню? Пермякова: Это не столько за-прос, сколько банальная уста-лость современного зрителя от эстрадного однообразия. Я на-чинала руководить хором в кон-це 80-х, и примерно до 1997-го ситуация была весьма неутеши-тельная: порой на сцене присут-ствовало больше людей, чем в зале. А сейчас интерес к народ-ному искусству очевиден.

Работа любого коллектива начинается, как бы прагматич-но это ни прозвучало, с кассы. Всегда спрашиваю: какова си-туация с продажами на наши концерты? И прошу сравнить с востребованностью ведущих солистов отечественной эстра-ды. Отвечают: удивительно, но на «эстрадников» порой биле-тов покупают мало, даже прихо-дится отменять выступления. А вот на Хор Пятницкого, на на-родное искусство, люди просто ломятся...

Да, был довольно длительный тяжелый период. Просто пото-му, что мы совершенно выпа-ли из информационного поля. Сейчас, к счастью, иная карти-на: достаточно повесить афи-шу — и тут же переполненные залы, иногда просят дать до-полнительный концерт. Благо в Московской филармонии эф-фективный отдел, который за-нимается продвижением или, как это сейчас принято назы-вать, промоушном.

В последние годы на наш кол-лектив выходят напрямую. Го-ворят, например: «Вас беспоко-ит город Орел, у нас предстоит мероприятие, пожалуйста, при-езжайте, мы все оплачиваем». А ведь вывезти такой огромный коллектив — очень большие затраты: транспортные расхо-ды, проживание в гостиницах... Но в отличие от иных «звезд» мы люди скромные, часто слы-шим: «Как с вами, народниками, легко работать. Когда приезжа-ют большие коллективы, у нас голова не болит».культура: Как вы, профессио-нальные певцы, относитесь к шоу «Голос», которое традици-онно набирает обороты к кон-цу года? Пермякова: С одной стороны, это неплохо. Взрослые поют, детишки резвятся — ну пря-

мо поющая Россия (улыбается). Прав-да, все проходит по условной схеме: «Мы вас берем, но только играть буде-те по нашим прави-лам». А к чему такие правила и почему они должны быть «вашими»?

«Голосовики» де-лают акцент на внешний вид: по-вернулся, засмеялся, где-то подтанцевал... Я с этим не со-гласна. Для нас важно другое. Вспомним великую русскую певицу Зыкину: разве она дер-галась на сцене? Был продуман каждый скромный жест, но зато как пела! И именно это остается классикой. Или, например, Рус-ланова: рука в бок, и все — го-товый образ. Мы тоже стараем-ся следовать негласному прави-лу — за всеми показными выпа-дами не растерять душу. культура: Какими качествами нужно обладать, чтобы попасть в ваш хор?Пермякова: Я всегда говорю: легче научить, чем переучить. Поэтому, когда парни и девуш-ки приходят в хор, просто сижу и слушаю. Внешнюю сторо-ну, все эти кривлянья, шатания мы уже миновали. Сейчас, что-бы отвоевать своего слушателя, нам необходимо работать над драматургией песни. Ведь каж-дая композиция — своего рода театральная пьеса. Ее нужно правильно прочитывать, что-бы понять, и порой не один де-сяток раз. Проверяем букваль-но все, до жеста, до ноты. Люди, приходящие к нам, должны не только уметь петь, но и хотеть это делать.культура: Хор Пятницкого за свою более чем вековую ис-торию объездил весь мир. Как нашу песню воспринимают за рубежом? Пермякова: В каждой стране по-разному. Допустим, в Герма-нии свои вкусы, там без «Калин-ки» не обойтись. А вот в Сербии более востребованы монумен-тальные вещи, вроде «Степь да степь кругом», там в чести мощное хоровое звучание. Ис-

ключением являет-ся разве что Изра-иль, где за послед-ние годы мы были уже дважды: там просто проходит концерт по заяв-кам, в духе: «спой-те то, спойте это». Да оно и неудиви-тельно: ведь сколь-ко там русскоязыч-ного населения...культура: В этом

году отмечается не только Ваш личный юбилей — исполни-лось тридцать лет с того мо-мента, как Вы стали директо-ром Хора Пятницкого. Как оце-ниваете проделанный путь? Пермякова: Начала с нуля, и вперед! (Смеется.) Ну а если серьезно... Первое время неко-торые газеты писали про меня: мол, и такая я, и сякая... Отшу-чивалась в духе: «Я вам еще на-руковожу!» Но потом стала от-вечать более серьезно: я не на-родница, я — ГИТИС, и поэто-му у меня совершенно другое восприятие, иное понимание, масштабное видение того, что должно быть на сцене... В це-лом горжусь тем, что успела за истекшие десятилетия сделать на своем поприще.культура: Написанием мемуа-ров не думали заняться?Пермякова: Есть кое-какие на-броски. Но вдумчивые, подроб-ные мемуары — это время, ко-торого у меня никогда нет. Од-нажды отдала материалы на доработку какому-то журнали-сту, потом прочла и поняла: все не так. И пока эту историю за-бросила. Ну и потом: даже если мои откровения будут готовы, кто возьмется печатать боль-шой текст про Хор имени Пят-ницкого?культура: Подробный аудио-каталог записей хора сущест-вует? Его можно было бы кра-сиво продать.Пермякова: В точку попали. Материала для подобного из-дания предостаточно. Надеюсь, выпустим нечто похожее на ан-тологию в 2020 году.культура: Какими качествами должен обладать начинающий автор, чтобы Хор имени Пят-

ницкого взял в репертуар его композицию?Пермякова: Все очень про-сто. Пусть авторы пишут хоро-шие вещи. Мне ведь Матвиен-ко не на блюде принес песню «Конь» — это было мое реше-ние. Всегда необходимо понять: вот она, моя песня, наша песня.

А то ведь много чего присы-лают примерно такого содер-жания: «На одном плече кали-на, на другом плече малина, а на спине рябина, вся исплакалась и жду, когда ж ты, мой родной, придешь». Сами понимаете, это несерьезно. культура: Какая, по Вашему впечатлению, сложилась репу-тация у Александры Пермяко-вой в хоре? Вы суровый дикта-тор или все-таки более-менее демократичный начальник?Пермякова: Не могу похва-статься, что демократична. Мой огромный опыт показал: демократия — это замечатель-но, но только за стенами Хора Пятницкого. У нас, скажем так, творческая диктатура. Ведь не случайно Любимов заметил: ко-гда артист поступает в театр, он вступает в добровольное раб-ство. Здесь такая же история, иначе нельзя. Перед тобой ог-ромное количество людей: по одному слову все скажут — уже тысяча слов получится.

Поэтому даже на репетици-ях я стараюсь указывать точку, на которую следует смотреть. Вожжи отпускать ни в коем слу-чае нельзя. 45 минут репетиция, 15 минут перерыв, в котором вы хоть на голове стойте. Всегда объясняю: «Ребята, чай пить я к вам домой не хожу, не вмеши-ваюсь в вашу личную жизнь, вы пришли на работу, честно от-работайте положенное время, спасибо, до свидания».

Даю три дня выходных, по-сле этого вновь собираю кол-лектив. Необходимо учиты-вать: они после «каникул» при-ходят расслабленные — моло-до-зелено, что тут поделаешь. Но при этом молодежь у нас очень дисциплинированная и воспитанная, ни о каких опо-зданиях и — Боже упаси! — на-рушениях режима речи быть не может.

Александра Пермякова:

«Зрители устали от эстрадного однообразия»

10 № 35 11 – 17 октября 2019

1

ФО

ТО: А

ЛЕКС

АНД

Р Н

ЕВЕЖ

ИН

/РИ

А Н

ОВО

СТИ

ФО

ТО: Р

ИА

НО

ВОС

ТИ

ФО

ТО: Ю

РИЙ

МАШ

КОВ/

ТАСС

Хор крестьян-великороссов. В верхнем ряду в центре — основатель и руководитель коллектива Митрофан Пятницкий. 1918

№ 35 11 – 17 октября 2019 11ЛИТФОНД

Вам стенограмма

Шамиль Идиатуллин:

«За что ни возьмусь, получается триллер»

С Любовью к опере

Виктория ПЕШКОВА

Публика в погоне за горячими новинками нередко выпускает из поля зрения книги, которые раскрутке не подлежат, да по большому счету в ней и не нуждаются. Сборник стенограмм репетиций Андрея Гончарова был выпущен к столетию мастера, но приступать к такого рода чтению лучше, когда гул юбилейных торжеств стихнет.

Толстые книги — а в этом томе под облож-кой фирменно-маяков-ского кумачового цвета почти полтысячи стра-ниц — сегодня как-то не особо в чести. И если в увесистый том не впе-чатан очередной опус модного автора или биография знамени-тости, щедро уснащен-ная пикантными по-дробностями, претен-довать на внимание публики весьма и весьма затруднительно. А здесь слу-чай, похоже, и вовсе безнадежный — записи, сделанные на репетициях по-становок, которые уже давно принад-лежат театральной истории. Пьесы, положенные в их основу, ставятся и сегодня, но к абсолютной классике пока не причислены. Возможностью заглянуть в святая святых, лаборато-рию творческого поиска выдающе-гося режиссера, нынешнее поколение его собратьев по цеху, молодое и го-рячее, воспользоваться, скорее всего, не поспешит. Поскольку пребывает в уверенности: настоящий — актуаль-ный — театр начинается именно с них, а все, что было до этого момента, до-стойно лишь фотографий в припы-ленной музейной витрине. Получа-ется, сборнику уготована судьба ра-ритетного издания, «преданья ста-рины глубокой», способного вызвать трепет только у неутомимых архива-риусов отечественного театроведе-ния? Отнюдь.

Все, кому посчастливилось работать с Андреем Александровичем Гонча-ровым, сходятся в одном: каждая его репетиция сама была спектаклем. Со своим сюжетом, фабулой и прочими неотменными атрибутами. Не обяза-тельно читать эту книгу от корки до корки. Можно с любого места, в лю-бом порядке и направлении, даже пропуская страницы. Маршрут по этому лабиринту читатель вправе вы-бирать сам, на свой страх и риск, что, наверное, в первую очередь оценят поклонники современного постпост-

модернистского тек-ста. Парадокс, вряд ли поддающийся рацио-нальному объяснению. В общем, готовый к не-обычному опыту че-ловек получит редкое удовольствие. Но это только верхушка айс-берга.

На страницах можно отыскать ответы на множество бытийных вопросов. Три спек-такля, репетиционные

стенограммы которых включены в сборник, — «Театр времен Нерона и Сенеки» Эдварда Радзинского, «За-кат» Исаака Бабеля и «Виктория?..» английского драматурга Теренса Рэт-тигана (в оригинале пьеса называлась «Виктория, или Завещание лорда Нельсона»). Даты постановок: 1985-й, 1988-й и 1991-й соответственно — ко-нец «прекрасной эпохи»… Пьесу Ра-дзинского Гончаров ставит как драму неотвратимости расплаты за ложь, превратившуюся в образ жизни. В ис-тории Менделя Крика угадывает тра-гедию шекспировского Лира. А вели-кая любовь леди Гамильтон и адми-рала Нельсона для него «капкан тще-славия», западня, в которую хотя бы раз угодил каждый из сидящих в зри-тельном зале.

Начиная репетиции «Виктории», Андрей Александрович произносит: «У меня вообще такое ощущение, что вроде пустили в запретную часть теа-трального искусства, и все накинулись на эту возможность привести людей

в сортир жизни. До сих пор этот уча-сток как-то миновали, но решили, что это ханжество, и русский театр в этом отношении особенно ханжит, и по-этому вывалили всех подонков и все страсти господни и аномалии чело-веческой безнравственности в зри-тельный зал. И с удовольствием ко-выряются в этом дерьме». Трудно по-верить, что сказано это почти три де-сятка лет тому назад, когда нынешние ниспровергатели, мнящие себя перво-открывателями, еще пешком под стол ходили.

Гончаров не первым сравнил театр с храмом, но для него в этой аналогии важнее всего была искренность и до-верительность отношений, возникаю-щих между теми, кто на сцене, и теми, кто в зале. Показать человека «круп-ным планом», не прибегая к ухищре-

ниям, заимствованным из кино и те-левидения, — вот задача, которую снова и снова ставил перед собой ре-жиссер. Откровенность в его пони-мании могла быть только взаимной, существующей в режиме от сердца к сердцу: «А если эта исповедь огла-шена на каждом углу, не имеет смысла этим заниматься». В мире, функцио-нирующем по регламенту соцсетей и интернет-порталов, подобное свой-ство театра обретает ни с чем не срав-нимую ценность. «Для меня каждый зритель — это человек, пришедший в зрительный зал во имя поиска». Он надеется отыскать то, что никакое другое искусство дать ему не в состоя-нии. Так, может быть, главное пред-назначение книги в том, чтобы мы с вами не разлюбили театр, не утратили доверия к нему?

Дарья ЕФРЕМОВА

В «Редакции Елены Шубиной» вышел новый роман Шамиля Идиатуллина «Бывшая Ленина» — на первый взгляд, остросоциальный: действие разворачивается в 2019 году в провинциальном городе Чупове на фоне гигантской свалки, бездействия властей и бесконечного трепа в соцсетях. Однако автор настаивает — эта книга о кризисе среднего возраста и превратностях любви.

культура: Кажется, Вы воплотили давнюю мечту литературного истеб-лишмента: опубликовали произве-дение о том, что происходит здесь и сейчас, еще и на такую злободневную тему, как вывоз мусора.Идиатуллин: Совершенно не хотел писать «актуальный» роман. То есть хотел, но целиком завязанный на про-блемах психологических, семейных. Видимо, это мой личный конфуз: за что бы ни взялся, получается триллер на острые темы. Как в том анекдоте, где вместо швейной машинки поче-му-то собирается автомат Калашни-кова. Сработала профессиональная привычка. Нельзя жить в обществе и быть свободным от него, тем более если ты журналист. Естественно, все важные общественные события не остаются незамеченными — это мой хлеб. А для романа о сегодняшнем дне требовалась какая-то локальная соци-альная коллизия в качестве фона. Пе-ребрал несколько вариантов и выбрал самую, как мне казалось, несущест-венную: конфликт вокруг мусорной свалки. Тогда, в 2018 году, когда я засел за первую главу, никто не слышал про Шиес, не было бунтов вокруг вывоза московского и подмосковного мусо-ра. Вот и решил: возьму спокойную историю. Кто же знал, что к весне это-го года, когда работа над книгой почти завершилась, начнут поступать но-вые сообщения из Архангельской об-ласти... Я вздрогнул, но решил: ладно — пошумят и все. Ведь мой роман — не публицистика. Внимательный чи-

татель увидит в нем камер-ную семей-ную драму.культура: С пре-дыдущими произ-ведениями были та-кие же попадания?Идиатуллин: Писал их исходя из общественной об-становки. Они не получались, конечно, чисто публицистиче-скими. Всегда бил себя по рукам, когда вдруг понимал, что текст идет чересчур быстро и гладко, словно за-метка в газету или на сайт. Все-таки газета умирает на следующий день, а книга вроде бы пишется в вечность, хотя чаще всего живет не больше пары лет, особенно если это срез по-коления. Даже в «Городе Брежневе», романе о подростках восьмидесятых, вылез злободневный аспект. Оказа-лось, та эпоха рифмуется с десятыми годами XXI века. И мне захотелось это показать. По-честному, без фигушек в кармане, лица всезнающего автора, подмигивающего с каждой страницы, без нарочитого параллелизма, но так, чтобы происходящее с нашим миром сделалось для читателя очевидным. «Бывшая Ленина», напротив, писа-лась с целью отойти от злободневно-сти, но вот не получилось.культура: Как родился замысел ново-го романа?Идиатуллин: Заметил печальную тенденцию. Высоцкий пел: «Срок жиз-ни увеличился — и, может быть, кон-цы поэтов отодвинулись на время» — и это не только про поэтов. Я обнару-жил, что увеличение срока активной жизни вступает в противоречие с тра-

диционными семейными ценностя-ми. Знакомые, которым чуть за сорок, вдруг оказались в ситуации счастли-вого финиша: давно и счастливо же-наты, хорошая работа, дети выросли и поступили в вузы, все прекрасно — написанная обществом и чуть ли не природой «программа» закончилась. А люди еще молоды, бодры, активны, выглядят ничуть не хуже своих това-рищей пятнадцатью годами моложе. Но при этом мои ровесники умнее, опытнее, девушки на них заглядыва-ются, а они остаются в той же семье, с которой все уже понятно. Как раке-та, которая легла на курс, доставила боеголовку, и вроде надо бы уже па-дать и сгорать, а топлива еще на один-два таких полета. Подобные вспыш-ки осознанности становятся одной из причин нового кризиса среднего воз-раста. «Земную жизнь пройдя до по-ловины», мы очутились даже не в су-мрачном лесу, а в другой реальности — перед семьей, обществом, кажется, больше нет обязательств, можно на-конец начать жить для себя... культура: Жить для себя — заманчи-во, но существует же привязанность, чувство долга, благодарности или речь идет о том, что люди друг другу опостылели? Идиатуллин: Знаете, если бы герои думали «зря я отдал двадцать лет этой жабе» или «этот подонок всю кровь выпил», материал на роман не тянул бы. Тут другое: мы знаем о партнере больше, чем он сам о себе, помним все трещинки, с полувзгляда передаем носовой платок, переживаем, если он забыл зонтик... Все это трогательно, мило и невыносимо скучно. В общем, слушал такие истории от своих знако-мых или полузнакомых, ужасался. И вдруг задумался: а каково оставлен-ной «половинке»? Ей тоже чуть за со-рок, она привлекательна, умна. Вкла-дывала в семью всю душу, как умеют мудрые и сильные женщины. Но вот все исчезло, словно мираж. За что меня предали? Что я такого сделала? И самый главный, самый страшный вопрос: как жить дальше? Для меня, писателя, человека со счастливым се-мейным опытом, это был «челлендж»: понять и описать подобное состояние

от лица жен-щины.

культура: Главная героиня, Лена Митро-

фанова, живущая на ули-це Ленина, появляется толь-

ко в конце второй части романа... Идиатуллин: Ее я даже не приду-

мал, а подсмотрел: пара знакомых, о которых размышлял в связи с сюже-том, именно Лены. Это неудивитель-но: в моем поколении большинство татарских девушек звали Элями и Гу-лями, а вот русские девочки — Лены и Наташи. Лена, живущая на улице Ле-нина, — готовый символ. Придумал, и что-то щелкнуло. Понял: никуда от этой книжки уже не денусь, это будет должностное преступление с моей стороны.культура: Почему?Идиатуллин: Литература должна от-вечать на новые вызовы, помогать че-ловечеству выживать.. Она всегда про людей. Хорошая книга — срез челове-чества, в более или менее тонкой, об-ширной или разветвленной группе. На уровне личности, семьи, бригады, трудового коллектива, народа, на-ции, страны, мира. Она рассказыва-ет о том, как живется здесь и сейчас. Фиксирует изменения — вот, смотри-те, ребята, оказывается, у нас проис-ходит такая история. Возникли новые возможности, они повлекли за собой проблемы, с ними надо что-то делать: решать или уживаться. Вот я и не мог, как честный человек, пройти мимо.

Александр МАТУСЕВИЧ

Певица Любовь Казарновская приглашает в музыкальное путешествие: ее книга «Оперные тайны» вышла в издательстве «АСТ».

В середине 1970-х годов московская школьница Люба Казарновская опре-делялась с выбором будущей профес-сии. У девушки были прекрасные фи-лологические задатки, скорее всего, наследственные: мама — русист, стар-шая сестра Наталья — специалист по французскому языку. Но в итоге бу-дущая дива предпочла пение и сцену и уже четыре десятилетия самоза-бвенно служит их величествам опере и классической музыке.

А что же слово? Его Казарновская никогда не оставляла. В ее оперных ра-ботах четкость дикции и внимание к интонациям не только музыкальным, но и вербально-смысловым были все-гда очень заметны. Несколько лет на-зад взялась за перо основательно: если до того писала сценарии своих программ (для концертов, радио, ТВ),

готовила материалы для живого кон-такта с аудиторией, то на этот раз цель оказалась более фундаментальна — книга! В 2016-м вышел том «Любовь меняет все». А в нынешнем году на прилавках появился объемистый фо-лиант — «Оперные тайны», изданные в серии «Классика лекций».

Это дань тем великим именам, чьи бесценные творения воспитали ар-тистку Казарновскую. Автор призна-ется: «Я хотела бы, чтобы не только профессионалы, но и обычные чита-тели увидели моих любимых компо-зиторов через «магический кристалл» их жизненного пути, их сомнений и страданий, черт их нередко очень не-простых характеров. И, разумеется, в связи с тем, что творилось в окружав-шем их мире. Эта книга — своего рода роман о музыке, роман об опере, в ко-тором нашлось место и строгим фак-там, и сугубо личным ощущениям, и неизбежным в таких случаях преда-ниям и легендам, неотделимым от обстановки, в которой творили вели-кие художники. Словом, включим все прожектора, освещающие сцену!»

Пять композиторов — герои пове-ствования Казарновской. Чайков-

ский, Моцарт, Верди и Пуччини — гении, чью музыку Любовь Юрь-евна пела очень много: оперные партии, кантатно-ораториальные опусы, камерные произведения. Ри-хард Штраус — особое имя: его она исполняла, быть может, не так ча-сто, зато «Саломея» — опера, в ко-торой артистка достигла необычай-ных высот выразительности, а ти-тульная партия стала ролью всей ее жизни.

Чайковский — особая любовь, осо-бый трепет, особая печаль, особая душа. В главе, посвященной ему, Ка-зарновская исследует хрупкий мир его образов, отдельно останавливаясь на своей любимой героине — пушкин-ской Татьяне. Далее — лучезарный Моцарт. Если о Петре Ильиче певица говорит доверительно, сердечно, как о близком родственнике, то об ав-стрийском композиторе — с пиете-том, словно о солнечном божестве, озарившем мир своим даром. Пикант-ные подробности личной жизни, не-обычные ракурсы общения с колле-гами, неожиданные черты характера: Моцарт предстает у Казарновской весьма колоритным и неожиданным, объемным и многогранным, как и по-ложено гению.

О третьем герое, Джакомо Пуч-чини, Казарновская знает, кажется, все. Вместе с дорогими ее сердцу ге-роинями певица проводит читателя через тайны драматургии опер вели-кого мастера из Лукки, сравнивает страницы его творчества то с Лега-ром, то с Массне (Пуччини дружил с первым и заочно соперничал со вто-рым), рассказывая уникальные исто-рии обаятельных и самобытных про-тотипов женских персонажей его бес-смертных творений.

Два последних кавалера — Верди и Штраус. Верди — музыка для голоса, музыка для сердца; Штраус — ско-рее музыка для ума, хотя и он порой бывает шквально эмоционален, осо-бенно в своей экспрессионистской ипостаси. Оба жили очень долго и на-писали много, оба — глыбы, но вос-принимаются публикой по-разному. В отличие от Верди Штраус до сих пор гораздо меньше известен в России, и каждой строчкой своего повествова-ния Казарновская хочет влюбить оте-чественного читателя в сложный мир его произведений. Отсюда подроб-ное исследование жизни и творче-ства, масса важных, уникальных де-талей, узнать которые певице позво-лили долгие годы жизни в Баварии, на родине композитора.

Увлекательное путешествие по опе-рам вместе с их создателями и ге-роями предлагает необычный взгляд на, казалось бы, давно известные имена. Рассказывает об этом не стро-гий ученый, а эмоционально чуткий художник, оттого исследование Лю-бови Казарновской получается яр-ким, колоритным, чувственным, при-страстным, в нем постоянно ощуща-ется личность автора, ее своеобраз-ный взгляд.

ФО

ТО: С

ЕРГЕ

Й В

ИН

ОГР

АДО

В/ТА

СС

ФО

ТО: Н

ИКО

ЛАЙ

МА

ЛЫШ

ЕВ/Т

АСС

ФО

ТО: В

ЯЧЕС

ЛАВ

ПРО

КОФ

ЬЕВ/

ТАСС

12 № 35 11 – 17 октября 2019 ПОД ЗАНАВЕС

Дмитрий ЕФАНОВ

В октябре наступает «горячая» пора для поклонников профессионального бокса. В центре внимания окажутся сразу два поединка с участием отечественных спортсменов. 12 октября один из самых талантливых молодых чемпионов Дмитрий Бивол будет защищать титул в поединке с доминиканцем Ленином Кастильо, а спустя неделю в объединительном бою за обладание двумя поясами сойдутся Артур Бетербиев и украинец Александр Гвоздик.

Последнего боя мировая обще-ственность ждет с особым ин-тересом. На кону сразу два поя-са — IBF и WBC. Боксеры до сих пор не познали горечи пораже-ний на профессиональном рин-ге, причем россиянин каждую из своих четырнадцати встреч за-вершил досрочной победой. В свою очередь, Гвоздик перешел в профи всего пять лет назад, но уже успел сделать головокружи-тельную карьеру. Особенно за-помнился поединок с «раскру-ченным» Адонисом Стивенсо-ном. В одиннадцатом раунде Александр послал соперника в глубокий нокаут. Канадца пря-мо с ринга увезли в больницу, где его ввели в состояние искус-ственной комы. К счастью, экс-чемпион вскоре вернулся к нор-мальной жизни и уже начал тре-нировки в зале.

После того поединка мно-гие стали опасаться встречи с мощным украинским полутя-жем, но Бетербиев не робкого десятка. Артур боксирует ред-ко, но каждый его выход закан-чивается для соперников до-срочным поражением. Разуме-ется, нашлось немало желаю-щих превратить предстоящую схватку в идеологическое про-тивостояние двух стран, но спортсмены на провокации не поддаются, рассуждают исклю-чительно о профессиональных аспектах предстоящей встречи.

Украинские боксеры — это от-дельная каста. Александр Усик, Василий Ломаченко или тот же Гвоздик — люди со стальным характером и собственными взглядами на жизнь. Популист-ские лозунги местных полити-ков и гневные окрики радика-лов их мало волнуют. Будущий соперник Бетербиева послед-ние годы живет и тренирует-ся в США, дружит с россий-ским чемпионом Сергеем Ко-валевым и критически выска-зывается о положении дел на родине. Скажем, не так давно Гвоздик жестко прошелся по бывшему президенту Украины Петру Порошенко.

«По какой-то причине мы с русскими стали врагами. Поче-му же? Может быть, потому что нашему президенту нужна была дымовая завеса, чтобы спокой-но грабить страну?» — задается вопросом чемпион.

Относительно конфликта на Донбассе Александр тоже до-статочно критичен. По его сло-

вам, поверить в версию, что «русские напали, чтобы забрать территории», могут только ма-ленькие дети.

«Я думаю, это все навязано лю-дям, чтобы отвлекать их от ос-новных проблем. Плюс война — это же прибыльное дело», — по-яснил Гвоздик.

За эти слова спортсмену по-рядком досталось в соцсетях от некоторых соотечественников, но на примере Александра Уси-ка хорошо известно, что украин-ских боксеров не напугать гнев-ными окриками в интернете.

«Сможет ли он победить кор-рупцию? Зеленский — лишь один человек. Раз — и мы про-снулись в Европе: такого не бу-дет. Но, может, станет хотя бы не так плохо. Вообще, надо по-нимать, что народ шел голосо-вать не столько за Зеленского, сколько против Порошенко», — резюмирует спортсмен.

Слова Гвоздика лишний раз подчеркивают, что столкнуть боксеров на национальной поч-ве не получится. Предстоящий бой самодостаточен и несет в себе увлекательную спортивную интригу, которая не требует ис-кусственного дополнения.

«Гвоздик — Бетербиев — это супербой. По накалу для зрите-лей постсоветского простран-ства, как и всего мира, круче поединка быть не может. Да-вать прогноз очень тяжело: у обоих есть хорошая любитель-ская школа, и оба могут уда-рить. Предугадать победителя практически невозможно», — поделился своими ожиданиями с «Культурой» российский бок-сер первого тяжелого веса Дми-трий Кудряшов.

Большинство прогнозистов все же отдают предпочтение Гвоздику, ссылаясь на то, что Бетербиев слишком редко про-водит бои, и поэтому сложно оценить, в какой форме он бу-дет 18 октября. Впрочем, рань-

ше это не мешало россиянину добиваться эффектных успе-хов, после которых он на вре-мя уходил в тень. И, самое глав-ное, десять лет назад соперни-ки встречались в «любителях»

на турнире в Турции. Поединок закончился сломанным носом Гвоздика и победой Бетербиева в первом раунде.

Битва россиянина с украин-цем состоится в Филадельфии, а неделей ранее в Чикаго не-побежденный Дмитрий Бивол сразится с доминиканцем Ле-нином Кастильо. Специалисты не сомневаются в победе наше-го боксера. За пять лет на про-фессиональном ринге ни одному из оппонентов не удалось обна-ружить брешь в обороне россия-нина. Бивол прекрасно пере-двигается, легко просчитывает действия соперников и облада-ет поставленным ударом. Бо-лельщики давно хотят увидеть Дмитрия в поединках со звезда-ми первой величины, а не про-сто с крепкими профессиона-лами. Успех в противоборстве с Кастильо приблизит нашего спортсмена к этой цели. Тем бо-лее что он не скрывает желания проверить силы в битвах с луч-шими профи.

«Среди самых интересных оп-понентов для себя могу назвать трех других чемпионов в полу-

тяжелой весовой категории — Сергея Ковалева, Артура Бе-тербиева и Александра Гвозди-ка. Можно добавить в список и звездного мексиканца Сау-ля Альвареса. Очень интерес-ный соперник, который подни-мается в наш дивизион. Впро-чем, в будущем могу перейти и в суперсредний вес, где хоте-лось бы сразиться с чемпиона-ми вроде Джейкобса, Сондерса, Смита», — поделился размыш-лениями Бивол.

Судя по высказываниям Дми-трия, он жаждет биться с лиде-рами мирового бокса. Ради та-кой возможности Бивол даже готов сменить весовую катего-рию. Потенциал атлета позволя-ет ему рассчитывать на топовые бои, но, чтобы озвученные пла-ны сбылись, надо четко сделать свою работу в поединке с Лени-ном из Доминиканы.

И еще. В случае успеха Биво-ла и Бетербиева все четыре чем-пионских пояса полутяжей ока-жутся в руках россиян. Такое до-стижение наших бойцов навсе-гда войдет в историю мирового бокса.

В следующем номере:

Константин Малофеев: «Без русской мечты у страны нет будущего»Интервью с заместителем главы Всемирного русского народного собора

55ЛЕТ НАЗАД, 13 октября 1964-го, «Советская культу-

ра» рассказала об очередном три-умфе отечественной космонавти-ки. Двухполосная подборка посвя-щенных славному событию мате-риалов начинается — вверху, над логотипом издания — экстрен-ным сообщением ТАСС: «12 октя-бря 1964 года в 10 часов 30 минут по московскому времени в Совет-ском Союзе на орбиту спутника Земли новой мощной ракетой-но-сителем впервые в мире выведен трехместный пилотируемый кос-мический корабль «Восход». На борту... находится экипаж, состоя-щий из граждан Советского Союза: командира корабля летчика-кос-монавта инженера-полковника Комарова Владимира Михайловича, членов экипажа — научного сотрудника-космонавта кандидата техни-ческих наук Феоктистова Константина Петровича и врача-космонавта Егорова Бориса Борисовича...»

Ниже приводится запись беседы Никиты Хрущева и Анастаса Микоя-на с космонавтами, которая проходила в тот момент, «когда корабль «Восход» совершал третий оборот вокруг Земли». В конце этого диа-лога первый секретарь ЦК КПСС произнес: «Желаем вам, чтобы у вас было все хорошо... чтобы у вас было все в порядке до последней мину-ты вашего полета, чтобы вы счастливо приземлились».

По иронии судьбы (или, если угодно, в соответствии с неписаными законами истории) оставалось уже совсем недолго до «последней ми-нуты полета» самого главы государства. Буквально на следующий день он будет смещен с поста руководителя партии, а 15 октября — освобо-жден от должности председателя Совета министров СССР.

Впрочем, одной победно-космической тематикой данный номер «СК» не ограничивается. В нем есть статья о проблемах музейного дела, большая рецензия на фильм режиссера Владимира Фетина «Донская повесть», очерк о жизни и творчестве художника Гелия Коржева, эссе об окончании Венецианского кинофестиваля и многое другое.

Как своеобразное философское обобщение можно воспринять фраг-мент одного из упомянутых материалов: «Недосказанность, призрач-ный намек, который, глядишь, и вызовет у изощренных зрителей по-ток ассоциаций, — это не редкость как в искусстве начинающих... так у иных художников возраста творческой зрелости».

В следующем номере «Советской культуры» (за 15 октября) о смене в стране руководства не сообщалось, и у подобной «недосказанности» наверняка были объективные, весьма веские причины.

Сергей ГРОМОВ

По горизонтали: 1. Русский художник, теоретик искусства, близкий друг В. Хлебникова. 5. Русский писатель и поэт, автор знаменитого ро-манса «Калитка». 9. Российская художница, ученица К. Петрова-Водки-на. 10. Французский актер, воплотивший на экране образ Г. Распути-на. 12. Герой рассказа И. Тургенева из «Записок охотника». 13. Длин-ный многоместный открытый экипаж. 14. Воздушный шар синоптика. 17. Французский художник, прославившийся серией картин «Женщина в Париже». 18. Грамматическая категория. 20. Способ выколачивания показаний. 21. Французская писательница и режиссер («Трое мужчин и младенец в люльке»). 22. Электрический коловорот. 26. Российский и французский военный летчик, один из первых авиаторов. 27. Недо-могание. 28. В древнегреческой философии — конечная цель чего-ли-бо. 30. Одна из героинь популярнейшего в СССР индийского фильма. 31. Итальянский художник («Старая кокетка», «Аллегория искусств»). 34. Колючая прическа. 37. Американский гитарист-виртуоз, певец и композитор. 38. Персонаж комедии Д. Фонвизина «Недоросль». 39. Фильм Р. Ховарда. 40. Сочинение для органа.По вертикали: 1. Самоцвет для сказочной шкатулки. 2. Вечнозеле-ный кустарник — астраханская сирень. 3. Ковчег с мощами святых. 4. Грузинская арфа. 5. Английский поэт и художник романтической эпохи. 6. Американская актриса, звезда Голливуда («Маска», «Бан-ды Нью-Йорка»). 7. Бескорыстная широта души. 8. Олимпийский вид конного спорта. 11. Британский рок-музыкант, легендарный гитарист-виртуоз. 15. Тканевый ковер-картина. 16. «Нарядные» погоны. 18. Пу-шечное зелье на Руси. 19. Деталь плетня как эталон худобы. 23. Актер театра и кино («Следствие ведут ЗнаТоКи»). 24. Зимний экипаж Петра Первого. 25. Домработница в дворянском доме. 26. Русский писатель, которого А. Чехов называл «рокамболистым горе-писакой». 29. Музы-кальный интервал. 32. Тропический родственник дятла с огромным клювом. 33. Стук копыт по мостовой. 35. Переносное жилище коче-вых народов. 36. Место встречи двух деталей.

ОТВЕТЫ НА КРОССВОРД, ОПУБЛИКОВАННЫЙ В № 34По горизонтали: 5. Дога. 8. Пери. 9. Татьяничева. 11. «Кыся». 13. Джон. 15. Джармуш. 16. Поццо. 18. Афера. 20. Френц. 22. Хлопов. 23. Бретон. 25. Треух. 26. Ропак. 28. Бре-ра. 29. Реплика. 30. Каас. 33. Ланг. 35. Печерникова. 36. Сари. 37. Нить.По вертикали: 1. Шоры. 2. Батя. 3. Спад. 4. Арро. 6. Стадо. 7. Верша. 10. Нуреев. 12. Ско-роходова. 14. Жардиньерка. 17. Цепочка. 19. Флетчер. 20. «Фронт». 21. Цюрих. 24. Бер-лин. 27. Круча. 28. Бажов. 31. «Атас». 32. Спич. 33. Лану. 34. Нота.

Есть что ВСПОМНИТЬ

Главные бои осени 12 октября — бой за звание чемпиона мира: Дмитрий Бивол (Россия) — Ленин Кастильо (Доминиканская Республика) 18 октября — объединительный бой за звание чемпиона мира по двум версиям:Артур Бетербиев (Россия) — Александр Гвоздик (Украина)2 ноября — бой за звание чемпиона мира: Сергей Ковалев (Россия) — Сауль Альварес (Мексика)2 ноября — бой за звание интерконтинентального чемпиона: Евгений Тищенко (Россия) — Иса Акбербаев (Казахстан)

Двойной удар

Александр Гвоздик (слева) в бою с Владимиром Челесом

Ленин Кастильо

Артур Бетербиев и Александр Гвоздик

ФО

ТО: M

ARCE

L TH

OM

AS/Z

UM

A/ТА

СС

ФО

ТО: P

HO

TOXP

RESS

ФО

ТО: P

HO

TOXP

RESS

WW

W.R

OU

ND

BYRO

UN

DBO

XIN

G.C

OM