Война была еще в самом разгаре, когда 15 декабря 1943 года в зале бывшего оперного театра на Рымарской, 21 на заседании военного трибунала 4-го Украинского фронта началось рассмотрение дела «о зверствах немецко-фашистских захватчиков на территории Харькова и области в период их временной оккупации».

Обвинялись четверо: офицер немецкой военной контрразведки Вильгельм Лангхельд; заместитель командира роты СС унтерштурмфюрер СС Ганс Риц; самый младший по званию, старший ефрейтор немецкой тайной полевой полиции (гестапо) Рейнгард Рецлав и местный житель — шофер печально известной харьковской машины-»душегубки» Михаил Буланов.

Вот как описывает харьковский процесс писатель и журналист газеты «Красная звезда» Илья Эренбург: «Суд происходит в израненном, оскорбленном Харькове. Здесь и камни кричат о преступлениях... Свыше 30 тысяч харьковчан погибли, замученные немцами... Злодеяния подсудимых — не патология трех садистов, не разгул трех выродков. Это выполнение германского плана истребления и порабощения народов».

Именно на харьковских слушаниях было доказано, что ссылка на приказ начальника не освобождает подчиненного от ответственности за совершение военных преступлений. Позже, 3 января 1944 года, газета английских коммунистов «Дейли Уоркер» писала: «На суде Риц пытался оправдать свои преступления, заявляя: «Я солдат». Это была ложь. Солдат сражается на поле битвы с другим солдатом. Риц совершил нечто другое. Он пытал и расстреливал мирных безоружных граждан».

"Место действия в двух километрах от Харькова (сегодня в черте города - Мемориал Славы) называется по-московски - Сокольники. На поляну военные грузовики привозили женщин, стариков, детей, чтобы оставить здесь навсегда. Двое невольных свидетелей того нескончаемого расстрела сошли с ума, третий дал показания. Ему запомнилась девочка. Она повторяла перед тем, как её сбросили в карьер: "Дяденька, я боюсь!"

Приговор был приведен в исполнение на следующий день на площади Благовещенского базара (перед зданием рынка) в присутствии свыше сорока тысяч харьковчан.