rassvet45 зима

ВРЕМЕНА ГОДА

rassvet45.livejournal.com

ЗИМА

СВЕРКАЮЩИЙ ИНЕЙ (Михайлов день 2014 г.)

дорожками-стежками, тонким снежком,на белом неровными строками,где так проберешься, а где и бочком,бордюрами, водостоками –

за детством по памяти, по пятам,аллеи рядами кленовыми,под хризолитовым взглядом кота,под голубя клёкот взволнованный.

под кружевом дивно сияет земля,как этот нежданно примеченный под челкою – зайчиком солнечным – взглядсредь ярмарки людно-расцвеченной.

ах, как рассверкалась с утра белизнанад нашей земною судьбиною;и хвалится улиц знакомых казнаакацией звонкой, рябиною…

и жизнь тебе – впору; и гнуться – не сметь!а дней-то ещё, а добра ещё!

а вот однокласснику выпала смертьархангельским утром сверкающим.

Времена года - зима

Карл Вильгельмсон (1866 - 1928). Лето в шхерах. 1915

БЕЛОЕ УТРО

Радость новой минуты и утра. Так просто:полны окна морозной слюды.

От пролета стрелой летящего мостапо реке распускаются льды.

Улетает как небыль. Уносится мимо.А над берегом мига – гляди! –

смотрит космос высокий – непобедимо – полный белого неба в груди.


Вас. Кандинский. Пейзаж. 1913. СПб., Эрмитаж

НОЧЬ НА ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГЕ

Волны – чугунное полотно – бьют и качают вагонные челны.Облак завесы розово-чёрны:ночь над Перервой и Люблино.

Нежно-рачительно, влюблена,парусы чинит и старые сети,память храня о возлюбленном свете,все исцеляет разрывы она…

Теплит светильник, не гасит окноночь над Перервой и Люблино.


Габриэла Мюнтер (1877 - 1962). Размышление. 1917

МЕЖДУ ЗИМОЙ И ГОРОДОМ

Ложится ручной, распушившийся снегна желтый поникнувший луг.И движется девочки в желтом окненеслышный смычок. И сквозь шелест во снеколышутся клены вокруг.

Весь пригород вышел из грубых углов,и, будто прислушавшись, стих.Ограды, и клен, и смычок – под уклоннисходят полого в пушистый полонприречных ракит снеговых.

Глядишь, наметет до утра – до моста,до дыма затерянных труб,до памяти скомканного листа,до юности… Сладкая маята – под скрип каблучков отпирать воротаскрипичным ключом на ветру.


Валериус де Саделер (1867 - 1941). Зима. 1926

«ЗИМНЕЕ ВРЕМЯ»

XVI

Шестнадцать. Облака на мглеющем востоке,как пенки в молоке. Уже крепка луна.Березовых ветвей чернеющие токисбегают по стеклу небесного окна.

Им нипочем мороз. Стекают эти рощина занесённый плёс, на сумеречный брег.И строками берёз, как струнами, полощетзвучание родных обледенелых рек.

XVIII

Необъятного неба будто не кажется много:невесомые в воздухе спят валуны– –облака, пролегая старинной дорогойс обронённою круглой монеткой луны.

Как блеснёт – что есть глаз! – во всё это ровное поле,полно гроздьями пижмы в искристом снегу…Постоишь – и опять неприметною топкой тропоюпоскрипишь в темноту, ни за чем не гонясь на веку.


Наталья Гончарова. Аппликация. 1925

СЕВЕРО-ЗАПАД

На цепи за Окою собаки допьяна заливаются лаем,заклиная еды и огня;

цепкой лапой северо-западсо спины налетает, хватая,лесом низкое небо когтя.

Ох, как дики древесные сломы,ох, как рвутся сопрелые тканипод в висках нарастающий вой:

встань – и больше ни слова – под растреснутой старой ветлой,под погони лихими свистками.


Наталия Гончарова. Сбор хвороста. 1911. Москва, Третьяковская галерея

СОКРОВЕННОЕ СНЕГА

Раны и срам предместья белым бельем покрыты,тонким, – что гладят руки воздух поверх земли.

Плети сухой малины на заметенных плитах,ветхие гроздья хмеля льдинками процвели.

Остро сердцебиенье в складках ее платья.Глаз не подъемля к небу, в сердце стоишь, пленен

стеблей переплетеньем, смертной любви объятьем,чающей воскресенья в белом кольце времен.


ГОДУ

Холм с заиндевелым березнякомсловно под шкурой медвежьей;ветка, окно и дымок,следом река и огни…Заново вымощен льдоммост каждогодней надежды,и мироздания домвновь вырастает над ним.

Дом ста морозов и вьюг,вихрей и ливней ледовых,где изумрудные светызамкнуты в берега.Но размыкается кругсолнечный в бирюзовыхсумерках средь березна золотых снегах.

Ночь изойдет, и восходноворожденным годом,красный, из колыбели лиственничных лесовглянет – и поплывет по занебесным водамвозле тугой грудиоблачных парусов.


Морис Дени. Марта с дочуркой. Фото. 1890

НОЧНОЙ РИСУНОК

изморозь в ветках, незримая вязьв черным закрашенных рощах грачиных;в руслах, в развалах неразличимыхчерная тушечница пролилась.

в проруби ночи ворсистые кистивётел выуживают верхи,памятью вёсен уснувших легкиюность не раз обманувшие мысли…

слизывай сушь с утомленного рта,брызгай, мазюкай резвою тушью,звёзды мутовчатые, как душичерных ветвей выпуская с листа:

рыбой выплескиваясь на сушу,словно младенец встает красота


Любка Галазка-Василев (Македония). Лес

ВЕТЕР В ЛИСТЬЯХ ОСИНЫ

Давай, полагай начала,давай, подбивай концы, –осина листвой звучалав скрученные бубенцы

над в кольцах желтой травою, впечатанной в белый лёд, – пусть в сердце твоем, с тобоюпребудет – и не умрет

ни капли твоих любовей:те жизни и те слова,что тлению поневолеложились под жернова,

что вплавлены в эти глины,размешены в толще льда,что в звоне листов осиныуслышаны навсегда,

и новый свет, что встретиттвой сын в океанах глазсвоих и её – и ветер,колючий и нежный ветер,не разлучивший нас.


Винсент Ван Гог. Ивы на закате

КЛЁН И ОТТЕПЕЛЬ

К вечеру расступается лёд.Радость встречи с тобой.Ветви кружатся в электрическом танце.

В сердце – жаворонка полёт,небеса просверливающий гобойпоследнего лета Сен-Санса.

Нам успеть бы порадоваться вдвоём,добрых лет нагадать впереди.Клён стрекозьими машет крылами

под серебряным фонарём;

как младенец у матери на груди,влажной мглою, улыбаясь, глядитнепроглядное небо над нами.


Пауль Клее. Город мечты. 1921. Частная коллекция

ХОЛСТЫ

То, что всегда удивляет – река,холм, и как в детстве, в новинкуслетать, соскальзывая, слегкаприпорошенной тропинкой

в прожитый век – половинку от ста – дали, туманы, и тени,сладостную шероховатость холста,рану мазка – и смятенье

перед явлением цвета… Как белдевственный грунт, ожидаядивного из человеческих дел –новотворения рая,

форм зарожденья из пустоты,линий разлёта над твердью…

Тропка скользит, – и белые льды,трепету век отвечая с доверьем,в раме реки – как тогда! – как холсты,приотворяются белою дверью.


Теодор Северин Киттельсен (1857 - 1914). Замок Сориа Мориа. 1900

ИСТОРИЯ

…А вода изумленно-бела – как луна.Небо глухо от льда. Льды печальны от неба.С черной груды земли, с полной груди холмагод упал, как падет темноствольное древо, –

брызнув рудою кровью на космы травы,на осин серебро, бронзу клена и дуба:к рту безмолвной, бесснежной его головыльнут истории с нежностью тонкие губы.


На твоих губах был горький вкус. Это был вкус крови?.. Но, может быть, это был вкус любви... Говорят, у любви горький вкус… Уайльд. Саломея

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ КОНЦЕРТ


Фра Филиппо Липпи, фра Диаманте. Рождество. 1456. Фрагмент

Отдалённые стебли. Подлёдной волныколебание – шёпот расслышанный друга.Ми-минора младенческие пеленыпарой любящих рук перехвачены туго.

Слов, и пений, и линий, и снов колыбель,выпуская цветок, растворяется к свету.Простирается тенью огромная ель – треугольным крылом над холодной планетой.

ВEТEР ДЕКАБРЯ


Как тебе передам, – нет ни слов, и ни сил, – чтό стоит оправданием, истиной, явью:как оливковые одеянья осин,перемешанных с черной березовой рябью,

как ветрá в перепутанных стрелках осок,в медном стрёкоте вязовом, в перьях полыни…как тебе передам то дыханье основ,без которых тебя не бывало б в помине;

и копейкою б мысли не разжиласьтвоя, в тридцать зубов, костяная копилка… мне по нраву твоя беспробудная власть –твоих ружей и банков, журналов и рынков!

…и ни капли бы света не снизошлов твою душу – ни даже к родному ребёнку…нас сшивает с тобою мучительный шовнемоты и незнанья, презренья и долга.

ВОЗВРАЩЕНИЕ С РЫНКА


Вот ведь – луна…

Старый дом. И трёхгранник эркера.

Из стволов тянут пальцы замёрзшие ивы.

Милость мира. И времени мера.

Мигневероятно-счастливый.

На коленях – авоська с треской.Круглость белого хлеба.

Сон сугробов под белыми фонарями.

Людный вечер.

И вот ведь – лунав серебренье волшебного неба.

Новый год в прихожей слышитсяза дверями.

Габриэла Мюнтер. Ребенок с мячом.1916

ИЗ ГЛУБИНЫ ЛЕСА


Скрипишь дотемна по нетоптаным тропам, один,в утробе лесной урча снеговыми сугробами,под сетками кленов, боярышников, рябин,под их слюдяными, дивно-хрустальными кровами:

здесь каждому треску и шороху – искренний братприветный твой скрип, и в сумерках, в безднах мгновения,встает над тобой небесный завещанный градПредвечной Невесты с пергаментов Откровения.

Микалоюс Чюрлёнис. Город. 1908 .

ВСЁ ТЕЧЕТ


Сетка медленных хлопьев и сетка дождя,веток яблони с каплями переплетеньев свете млечно-белого фонаря –

всё течет, всё ночной распускается тенью,как рукой Пенелопы. Урок декабря,

горизонты метелями сотканных далей, к погребенью ли, к свадьбе, – теперь всё равно.

Где гребли серебро да лопатой метали,и с крыльца колокольцам гремливым внимали,где мёд-пиво цедили и «славу» певали,

нагадалось бесславье одно.

Денис Октябрь (род. 1977, Алтай). <Название картины мне неизвестно>.

…И вынулось колечко ей Под песенку старинных дней: «Там мужички-то все богаты, Гребут лопатой серебро; Кому поем, тому добро И слава!»

ДВОРЫ В СОЧЕЛЬНИК


Старушки. Собака, калачиком хвост.

Ступеньки. Сугроб, прикорнувший к стене.

Свет иссиня-серого неба без звезд. Снег, скрипами всё заполняющий снег.

А на сердце желтой звездой Рожества,

пришитой незримо, – молчание. Страх.

Иосиф быстрей понукает осла

с мешками, с женою с дитём на руках.

Якопо Бассано (1515 - 1592). Бегство в Египет

М.

РОЖДЕСТВО. ПРЕДМЕСТЬЕ


«Кра!» – гулкий окрик, крылья раскинув, кружит над равниной.

Мельтешат золотые метёлки. Бело.

Апельсинного солнца отрезанной половинойсинева запускает в стекло.

Как он весело трёт залубеневшие щеки – холод, с детства знакомый! Заката сухая листва

зажигает на сердце тоску.

Запускает ракеты в туманном востокенавечерье военного Рожества.

Вас. Кандинский. Казаки. 1910-1911

ПРОГУЛКА ПОД ЛУНОЙ


Шепот колец лунных за кисеёй тумана,треск электрических линий над белизною полей;

Блески созвездий в синем брызгами из фонтанов в воздухе галереей выстроенных тополей.

Вётел ветвистых тéней береговой орнамент,вогнутых вдоль течений, вскинутых в такт ветрам, –

Счастье мое, ты слышишь: лето играет с нами льдами своих растений в рае оконных рам?

Оскар Кокошка (1886 - 1980). Невеста Ветра. 1913-1914

МОЛЧИ


В клетке веток – не отлетевшая осеньв перьях листьев иссохших. Скрипенье, и стониздавая, под вихрем качаются осилесного вращенья. Но выше невидимый ствол,

необъятный, бессчетно-ветвистого телаподнимает главу; красно-медных четыре лицадуют в четверо ртов, в трубы ветров – и черный на беломразгибается обруч лесов. Ледяного кольца

отряхнув скорлупу, твоих глаз яснокрылых лучиунесутся с зарёю к златым колыханиям моря,толщу облак пронзая, о скалы с разлёта волноюрасплёскиваясь воспоминаньем…

Молчи.

(С грустью сознаю, что это стихотворение запоздало лет на полтораста.Но – высказалось, понадобилось ради чего-то. И пусть живет.)

СВЯТКИ


Горсть калины – и вот, угощенье готово:куст галдит, будто праздничный дом;

Воробьи, словно капельки чая спитόго,на фарфоре блестят снеговом.

Отшумели, взъерошились, улетелистайкой детских непуганых дней…

Улыбается Бог в луговой колыбелиперезвонам сухих ковылей.

ВЕТЛА


Но что же светлее надломленной старой ветлы,чье тело – как солнце, в лучах живоносных побегов! И серое небо, где в малых просветах виднытакие высоты… Здесь полем безмерного снега,

как пледом, укрылась ледовая толща реки.Здесь тихо поют полынь и кустарник по склонам…Мы юными стали, и так небывало легкидыханье, касанья ладоней, а голоса тоном

твоим – впору нежным лучом золотитьнесмелую тучку далёкого летнего утра; и этим глазам – им под силу сугроб растопить:и словно ручьи, под солнцем струятся минуты,

звенят, не смолкая. Как вечность. И эта ветла,венцами лучей сквозь снег прорастая и вечер,нам дарует блеск и полное лето теплародимой реки в льдяных берегах бесконечных.

Джон Кенсетт (1816 - 1872). Ветла на озере Альбано.

МОЛЧАНИЕ НАД РУЧЬЯМИ


Трех ручьев троестрочное пенье. Вот здесьу воды приклонивши согбенную спинуты уснешь под пульсарами ветел. Здесь лесбуреломом обрушивается в котловину

над гармонией уровней, плоскостей, волн.Паутиной тумана опутаны кроны,и трудами усталого жёлоба полнхолст студёный в колодезной раме. И полны

струи, будто бездвижны, но пенный хоралнизвергается в темную массу квадратанеустанно… Усни же. Узнаешь, как малмир, тебя оглушивший когда-то.

В точку сходят пространства и времена,и вонзаются в землю стволы за плечами,с неба падая. Слышишь? Звучит тишина.Несказанным беременное молчанье.

Подыми же глаза, оглянись вкруг ветвей:небо в бурных разломах полней и полней.Черных трещин скрещенья. Из сумрака – весть:

Я судьба. Я прощенье. Я знанье. Я есмь.

Микалоюс Чюрлёнис. Весна. 1907.

Джону Кейджу

ВЕЧЕР. ЛЁД. СВЕТ.


Скользкий тот тротуар – и стреножен ещемыслей шаг – мол «не так», «не теперь» –

а в ногах загораются яркой свечойснова стекла ледовые. Дверь

словно в сказке, под сводом, в заветный подвал, а за дверкою – кто б угадал...

Так заречной деревни мерцает звезда,так – застенчивые глаза.

Анатолий Зверев (1931 - 1986). Натюрморт

КОМПОЗИЦИЯ С КРАСНЫМИ ПЯТНАМИ


Рощи паста берёзовая ползла, конский пар разносился в воздух;и фонтаном в блёстках церковных главв небеса разлетались звезды,

в руки падали веткам, между облаков,меж хвостов заводского дыма,и внимали светам их маяковвремена, проплывая мимо.

Индевели заморозков весы,чаши льдов на озерах спали,и Кандинский на ломтики резал сыр,багровело вино в бокале;

цвёл мольберт во весь необъятный дух,и герани в горшках горели.Вспоминая маковый майский луг,тонко плакала Габриэле.

Вас. Кандинский. Композиция с красными пятнами. 1913. Нью-Йорк, Музей Соломона Гуггенхейма

ПО ЛЬДУ


I

Так бродить по холмам, через жёлтые гривы ковыльи,над просевшей и хрусткой корой,где река распростерла хрустальные крыльясквозь века, вдоль равнины родной;

пить дороги и дальнего города шумы и гамы,дым внимать потревоженных труб,по оврагам сугробы размеривая слогами,кожу слова дубить на ветру;

плавать лунною лодкой сквозь долгие зимы и летато в ледовых, то в тёплых волнах.И не быть, и не слыть, и вовек не родиться поэтом.

Ни теперь, ни в иных временах. Якоб Изакс ван Рёйсдал (1628/29 - 1682).Зимний пейзаж с мельницей

ПО ЛЬДУ


III

Идешь, и мыслится легкодорогой мглистою полночной,береза в небе над Окойповисла струйкою молочной.

Хрустит опять в ногах ледок,и тело бодро и бесполо,и шумом ломких новых строкмолчанье внутреннее полно.

И воздух тонок, что слыхать,как топят печи за Окою;и доля томна и тиха.Хоть только кажется такою.

II

Солнце черное кроны,во мгле колебанье лучейшелестит на случайном ветру –

путь замерзлый по склону;озябшие руки речейкрутят ночи замедленный круг.

Молчаливая песня,незримый светильник, и дом,и постель, где укрыться вдвоем –

словно сеть редколесья –заштриховано черным перомнебывалое солнце твое.

ВОСКРЕСЕНЬЕ В ЛЕСУ


Оградив свою душуневесомой завесой,слушай, медленно слушайшум безветренный леса.

Ствол в мохнатых разломах: в этих мшистых ущельях – зовы неба, и дома,прямизны и вращенья;

шум – лишайников пенарассевает созвездьяв темных бороздах тела,в глубине подберезья;

шум – в кристаллах подъельных,и в надсосенных дугах,и в заснеженных бельмах занесенного луга…

Милость, Сила, и Мера!

(День сгустился и гаснет.Снега скрип онемелый.Воскресенье. Безгласье.)

Молчание. Фреска во дворе монастыря Санта Кьяра. XVIII в. Неаполь

ПОЛЫННАЯ СТРЕЛА


Как мальчишкой ощипывал перья полынным телам,будто стрелы, душистые стебли пускаявдаль лугам заливным, вразлёт яснокрылым холмам,колокольчикам в звонкие стаи.

Экстатический запах точил половецкий емшанвластью милой земли, веков ее горьким томленьем;сквозь ладони зеленый твой сок испивала душа,насыщались отвагой колени.

И сейчас, снежным комом катящихся леттяжелея, как снежная баба, неодолимо, –я сражен травяною стрелой, и тонкий твой след,красный твой сапожок – в снегах огненосный рассвет – мне вонзается в зрение раной счастливой. Василий Кандинский. Романтический пейзаж. 1911.

Мюнхен, Городская галерея в Ленбаххаузе

На сердце рана у меня: твоя любовь – полынь-трава…

Случайная песенка по радио

АБСТРАКЦИЯ № 0


…Тех приданых истлело уж белое, сношено – синее;но над лесом белеет луна;от иссушенных трав, возвратившихся в чистые линии,композиция поля полна.

Как упруга их даль, как они вожделенно уравнены – эти дуги и сонмы прямых,этих листьев спирали… Как неба по краю касаньем поправленакрасной кровью картина зимы.

Василий Кандинский. Первая абстрактная акварель. 1910

РАДОСТЬ


«Здравствуй, радость моя!» – в темном воздухе таеттайной памяти даровое тепло;

но тропа из-под ног, как от глаз, ускользаетпод свежайшим снежкомв ледовое стекло.

«Здравствуй, радость…» – глаза твои черные помня,искрометные, детские – а поздней

угасавшие –

дай, мысленным светом наполнюдо бессмертья негаснущих дней.

Зинаида Серебрякова. Девушка со свечой. 1911

МАЛЬЧИК НА ЛЫЖАХ


О всех, кто ушел, кто придет когда-то,алела в снегах, горяча,слеза, когда на атлас закаталыжни излилась свеча.

Всё огненные челноки сновали,всё вскрикивали смычкинад тканью забот, дорог, печалей,над белизной реки.

Твой вечер был одинок и странен,лишь искра рябила глаз,а снег то горел, то синел строкамида воском судьба лилась.

Причастный Тайнам, – плакал ребенок О том, что никто не придет назад. Блок, 1905

rassvet45 зима

Art & Photos