п о д б

и т ы е

в е т р

о м

о л е г

е г о р

о в

п о д б

и т ы е

в е т р

о м

о л е г

е г о р

о в

подбитые ветромолег егоров

4

глава перваяо том, как мы-шонок серафим летучим сталХотите знать, почему мыши не летают как птицы? Я имею ввиду самых обыкновенных полевых мышей. Например, мышонка Се-рафима, живущего на дне лесного оврага в маленьком, но вполне уютном доме. Ну так хоти-те знать, почему они не летают? А я вам

5

объясню: у них нет крыльев.Чего нельзя сказать про страуса Лёву, который тоже не летает. Но со-

всем по иной причине. У него очень короткие крылья. И, наоборот, очень длинные ноги. с такими ногами Лёва мог бы ставить мировые рекорды по прыжкам. Но прыжки его не интересовали. Разве, что — с парашютом.

С самого детства Лёва мечтал стать именно лётчиком. Он страстно хо-тел пикировать, входить в «штопор» и делать «бочку». Словом, исполнять

фигуры высшего пилотажа. Все другие известные ему птицы, даже грач по прозвищу Сажа, летали, совершенно не задумываясь над тем,

какими большими возможностями они обладают. Лёве же с его бесполезными крыльями оставалось шататься по окрестностям и каждому встречному рассказывать о своих воображаемых ночных вылетах, воздушных боях и вынужденных посадках. В конце концов все, включая самого Лёву, поверили в эти

истории и действительно стали считать его бывалым пилотом. Даже сова Сплюшка, разбуди её среди бела дня, могла почти

без запинки поведать о том, как у арауса однажды заело шасси и ему пришлось садиться на брюхо.

Но однажды Лёва понял, что на одних воспоминаниях далеко не улетишь. И начал строить аэроплан. Из его гаража с утра до ве-

чера слышался стук молотка и свист ножовки.

6

— Не к добру это, — говорил Афрозаяц, косо поглядывая на гараж. — Изведут меня.

Точно изведут.Этот заяц был очень подозрительным. Ему повсюду мерещился заго-

вор с целью извести его, зайца, полностью и окончательно.— И какая муха его укусила? — спрашивали друг у друга знакомые.

7

На самом деле зайца укусила оса.— Покусание, — сказал доктор Валерьян, приложив к месту укуса лист

подорожника. — И ничего более. Просто осиновое покусание.— Покушение?! — в испуге переспросил заяц.— Покусание, — подтвердил доктор.И с тех пор зайца как будто подменили. Он даже взял другое имя. Пре-

8

жде его звали Русаком. А русаков на свете было много. Русакам счёт не вёл-ся. И тогда заяц решил стать Африканским. Или, сокращенно, Афрозайцем. Чтоб занесли его, как последнего Афрозайца, в «Красную книгу» для исче-зающих зверей.

— Я исчезаю, — говорил Афрозаяц. — Меня уже практически не осталось.Практически я уже исчез.Он так надоел окружающим со своей уникальностью, что его почти

перестали замечать.Ну так вот. Для безопасности Афрозаяц установил за гаражом посто-

янное наблюдение. И стал единственным очевидцем возвращения Лёвы в большую авиацию. Когда он увидел выходящего из гаража страуса, то для страховки присел в траве.

Лёва был оснащён по первому слову техники. То есть — «этажеркой». Так назывались все первые аэропланы. За сходство с этим предметом об-становки. На голове его красовался кожаный шлем с наушниками. Глаза прикрывали очки-консервы. А ноги, для скорости разбега, были обуты в бо-тинки с роликами.

Перед страусом вплоть до самого лесного оврага простиралась поляна. и заканчивалась песчаным обрывом.

— Земля! Я первый! Как слышно?! — сказал Лёва в наушник. — Про-верка связи!

— Слышно, слышно, — пробормотал заяц. — Охота была с ненормаль-ными связываться.

В следующее мгновение страус вихрем промчался мимо Афрозайца и пропал за кромкой обрыва.

— Кажется, пронесло! — вздохнул заяц с облегчением.Но тут из оврага донёсся подозрительный шум. И заяц для страхов-

ки залёг.Надо сознаться, что после падения техника пострадала только слегка.

Куда чувствительнее пострадал сам Лёва. При иных обстоятельствах это па-дение можно было назвать мягкой посадкой. Поскольку дно оврага было песчаным. Но не в данном случае. В данном случае Лёва почувствовал, как вдребезги разбились его последние надежды.

Когда он зарылся головой в песок, то даже решил, что лучше ему так и остаться. в таком вот положении. Навсегда.

— Зря стараешься! — раздался снаружи насмешливый голос. — Я тут всё перекопал. И в другом тоже месте копал. Нету червей.

9

10

Грач Сажа описал над оврагом круг и, позвякивая ведёр-ком, полетел в сторону леса. Судя по тому, как Сажа крепко держал

в обеих лапах это ведёрко и как оно тянуло его к земле, можно было догадаться, что он определённо лукавил. Видимо, в другом месте черви

всё-таки нашлись.Страус вытащил голову из песка, но грача он уже не обнаружил. Грач

уже скрылся за верхушками деревьев. Зато Лёва обнаружил, что авария при-ключилась рядом с домиком Серафима. И тут страуса посетила счастливая мысль. Лёва решил, что если ему не суждено вернуться в небо, то он хотя бы должен подготовить себе достойную замену. Он подхватил «этажерку» и за-ковылял на роликах к домику мышонка.

А Серафим и не догадывался о своей будущей участи авиатора. Потому что именно в этот момент он готовился в моряки. Хотя плавать он стремил-ся не больше, чем летать. Если честно, то Серафим вообще боялся воды. Но ещё больше он боялся огорчить Морскую свинку.

А Морская свинка была в действительности самой обыкновенной свин-кой.

Морской её прозвали из-за тёмной полоски, пролегавшей между глаз вплоть до самого пятачка. Что несколько напоминало тельняшку. Свинка с детства привыкла к своему прозвищу и давно считала себя бывалым моря-ком. Многие верили. Даже известный своей подозрительностью Афрозаяц, который вообще мало кому верил, и тот мог с закрытыми глазами расска-зать, как Морская свинка получила пробоину во время ужасного шторма

11

в Северном Ядовитом океане и чудом спаслась вплавь.Вот потому-то мышонок Серафим и проходил курсы юного моряка, би-

тый час раскачивая Морскую свинку в собственной качалке посреди соб-ственной комнаты собственного дома.

— Давай Серафим! — азартно кричала Морская свинка. — Жми! Мы-шонок старался изо всех сил.

— Вот это качка! — радовалась Морская свинка.Громкий стук в дверь заставил Серафима бросить качалку. Вернее, дал

ему возможность для небольшой передышки.Морская свинка, между тем, продолжала раскачиваться по инерции.

Она была очень грузная. А в подобных случаях вообще не известно, что тя-желее: раскачать кресло или же остановить его.

Так вот. Серафим выглянул в окно и увидел страуса.— Эй! — окликнул он Лёву. — Ты полегче! Полегче!— Я полегче?! — удивился страус. — Это ты — полегче!— Я полегче?! — Серафим растерянно оглянулся назад. Туда, где Мор-

ская свинка плыла на кресле по волнам своей памяти.— Ты! — подтвердил Лёва, переминаясь с ноги на ногу. —«Этажерка», понимаешь, мой вес не держит. А ты, вроде, полегче.— Не могу! — шёпотом ответил Серафим. — У меня свинка!— Заболел?! — страус покачал головой. — Ладно! Я сейчас!Как был — «этажеркой» и на роликах, — он помчался в «Смотровую»

за доктором.«Смотровая» находилась в зарослях камыша на берегу реки, то есть

совсем не далеко. Она принадлежала камышовому коту Валерьяну. А Вале-рьян, в свою очередь, принадлежал гомеопатии. Он верил в гомеопатию. Особенно — в валериановые капли. Поэтому и взял себе имя Валерьян. В «Смотровой» кот принимал пациентов. А жил он в старом, окованном ме-дью сундуке. Вернее, он там спал.

— У Серафима «свинка»! — закричал Лёва врываясь в «Смотровую». Валерьян покосился на Лёву:— «Свинка» или раздавание?!.. Или раздувание шеи?! Лечится гуме-

патически! Он хотел сказать «гомеопатически», но от частого употребления вале-

рьянки у кота заплетался язык и развилось косоглазие, которое он лечил валериановыми каплями.

— Или гумапетически?! — спросил он у Лёвы, извлекая из сундука аптечку.

Эту аптечку Валерьян всегда брал с собой на вызовы. На всякий случай.Когда страус и доктор добрались, наконец, до Серафима, тот лежал

на полу посреди комнаты. А Морская свинка обмахивала его полотенцем.— Укачало, — пояснила она. — С новичками это случается. Доктор ре-

12

шительно отстранил Морскую свинку и осмотрел Серафима.— Откройте рот! — распорядился он, поигрывая чайной ложечкой. Эту

ложечку Валерьян всегда носил с собой. На всякий случай. Морская свинка с готовностью открыла рот и зажмурилась. Вообще-то Валерьян обращался к Серафиму. Но, по причине косоглазия, смотрел на свинку.

В этот момент дом содрогнулся. Лёва, застрявший в дверях со своей «этажеркой», предпринимал отчаянные попытки войти в помещение. Он так переживал за здоровье Серафима и так спешил оказать ему скорую по-мощь, что просто не догадался оставить «этажерку ».

Морская свинка обернулась на шум и увидала своего всегдашнего со-перника и лучшего друга, когда от аэроплана уже остались одни обломки.

Лёва и Морская свинка часто ссорились из-за того, что важнее — флот или авиация. Но каждый раз важнее всего оказывалась дружба. Поэтому Морская свинка и Лёва часто мирились.

— Лёва! — воскликнула Морская свинка.— Морская свинка! — бросив разгромленную «этажерку», Лёва ринул-

ся в комнату.И ветераны заключили друг дружку в объятия.— Не забыл?! — Морская свинка похлопала страуса по спине.

— Ещё бы! — обрадовался Лёва. — Делаю вираж!.. Земли не видно!— А лоцман кричит: «Вижу землю!» — подхватила Морская свинка.— И тут кончается горючее! — перебил её Лёва. — Что делать?! Хватаю

парашют и командую!..— Суньте градусник под мышку, — пока друзья предавались воспоми-

наниям, Валерьян извлёк из аптечки термометр.— …И командую! — Лёва перехватил у доктора градусник и сунул его

под мышонка.— Шлюпки на воду! — Морская свинка от избытка чувств повалилась

в кресло.Валерьян достал из аптечки пузырёк, накапал в чайную ложку три кап-

ли валерьянки и осторожно выпил.— Обморок! — важно произнёс он, занюхивая лекарство пробочкой. —

Обморки лечатся гуматически!После чего спрятал пузырёк в карман халата, подхватил аптечку

13

и нетвёрдым шагом направился к выходу. А поскольку он плохо знал рас-положение дверей, то зашёл по ошибке в шкаф. А поскольку в шкафу было темно, то он решил, что уже наступила ночь и лёг поспать.

Тем временем Лёва вспомнил про Серафима. Он сбросил ботинки с ро-ликами, наклонился над мышонком и проверил у него пульс.

— Бьётся? — с надеждой спросила Морская свинка.— Стучит, — подтвердил страус, делая Серафиму искусственное дыхание.— Отличный парень! — заметила свинка. — Я думаю, он справится!— Точно, — согласился Лёва. — Сейчас приведём его в себя и будем го-

товитьпополнение.— Пополнение?! — оживилась Морская свинка, поглаживая живот. —

Надо! Надоготовить! А то на пустой желудок…— Не в том смысле, — страус посмотрел на свинку. — Я думаю из мы-

шонка получится первоклассный лётчик.— Кто?! — Серафим тут же открыл глаза.— Юнга! — свинка хлопнула его по плечу. — Будет плавать!— Ну так вот! — вскакивая, заявил мышонок. — Хочу, чтоб вы сразу

знали: ни летать, ни, тем более, плавать я не собираюсь! Мне ещё жить не надоело!

— Жить?! — возмутился Лёва. — И это ты называешь жизнью?!— Да! — Морская свинка потянулась. — Без моря — это не жизнь!— А ну идём, — Лёва потащил мышонка к двери.— Куда? — упираясь, спросил Серафим.— А на птичий базар!— Вот это — дело! — засуетилась Морская свинка. — Чтоб мне три

фунта под кильку! Базар — это!..И, опрокинув качалку, она устремилась следом.Обычно на птичьем базаре шла самая оживлённая торговля. Но только

не в тотдень. Взору троих приятелей предстали пустые прилавки. За одним из них дремал грач Сажа.

— Это, что ли, птичий рынок? — скептически спросила Морская свинка.— Базар, — поправил её Лёва, подходя к единственному продавцу. —

Эй, Сажа, а где народ?— Известно, — встрепенулся грач. — В поле народ. На посевной.

14

— А ты чего ж? — поинтересовалась свинка.— У меня товар живой, — Сажа встряхнул ведёрко. — Выбирай моря-

чок! Не пожалеешь!— Слушай, Сажа, тебе летать нравится?! — Лёва отодвинул свинку

в сторону.— Кого?! — грач клювом достал из ведёрка червя и бережно выложил

на прилавок.— Летать, говорю, нравится?! — гаркнул Лёва.— Ты не безобразничай! — рассердился грач. — Ты бери червей и от-

ходи! Не видишь — очередь ждёт!— Слыхал?! — Лёва обернулся к Серафиму. — Всем нравится!И хотя мышонок ничего такого от Сажи не слышал, он почему-то опу-

стил голову.— Идём! — Лёва решительно увлёк Серафима за собой. — Как это — «идём»?! — очнулась вдруг Морская свинка, загоражи-

вая дорогу страусу. — У тебя нынче и крыльев-то нету! А у меня — лодочка

на ходу! Так-то!Она отпихнула Лёву животом, схватила окончательно сбитого с толку

Серафима в охапку и помчалась к реке. Так мышонок очутился на берегу.— И запомни, — учила его Морская свинка, забираясь в лодку, привя-

занную кпричальному мостику, — надо говорить не компас, а компас. Эй!

15

Ты что?! Уснул?!Прыгай на палубу!— Мне и здесь хорошо, — мышонок уселся на причальный мостик.— Ладно. Будем играть по правилам, — свинка достала из-под сиденья

удочку. —Сейчас поймаем рыбу и спросим, где лучше — там или здесь?Она размотала леску и забросила удочку в воду:— Главное — не зевай. Следи за поплавком.— Разве я зевнул? — удивился мышонок.Из реки, шумно отфыркиваясь, вынырнула рыба Макрель. Макрелью

её прозвалиот того, что она все время была мокрой.— Клюёт? — спросила Макрель с интересом.— Тебе какое дело? — свинка перебросила удочку подальше.— На что ловим? — допытывалась Макрель. Свинка промолчала.— На червя надо, — заметила Макрель со знанием дела. — На червя —

хорошо!..Она лениво шевельнула хвостом и подалась прочь.

— Видал?! — всполошилась вдруг Морская свинка. — Видал, поплыла?!— А черви, небось, у грача на базаре, — подсказала Макрель напоследок.— Все плавают! Даже эта мокрица! — Морская свинка развернулась

к Серафиму. —А ты что — рыжий?!— Нет, — мышонок мотнул головой.

16

— Ты что — против острых ощущений?! — наседала Морская свинка.— Рокфор, — вздохнул Серафим. — Очень острый. Мне нравится.В этот момент на берегу показался Лёва. Он, как говорится, не заста-

вил себя ждать.Его, собственно, никто не ждал. Но так уж говорится. Он успел сбегать

в гараж и откопать в куче старого хлама дельтаплан из папиросной бумаги. На этом дельтаплане Лёва пробовал летать, ещё когда был маленьким. При-мерно таким, как мышонок.

— Вот! — Лёва взмахнул дельтапланом. — Надёжная вещь! Не успеешь оглянуться, как улетучишься!

— Да я не умею! — стал отказываться Серафим.— Правильно. Это как раз такое слово, — пояснил Лёва, завязывая

у него на груди лямки дельтоплана. — Летишь и одновременно учишься.

— Полундра! — Морская свинка оглушительно свистнула. — Юнга! Прыгай ко

мне! Сейчас плавать будем!— А я говорю — летать! — возразил Лёва, соскакивая в лодку вместо

Серафима.— Плавать! — Морская свинка толкнула его животом.— Летать! — Лёва ударил свинку грудью, и та кубарем полетела

на дно лодки.— Плавать! — вскочив, свинка натянула Лёве кожаный шлем по самый

клюв. и пользуясь тем, что страус временно потерял зрение, она дёрнула шнур подвесного мотора.

Мотор взревел. Лодка устремилась вперёд. А лодка была привязана к причальному мостику. А Серафим как раз топтался на мостике, пытаясь освободиться от дельтоплана.

Хотите знать, что такое сёрфинг? Это езда по волнам на мостике с кри-ками «караул!».

Морская свинка, вцепившись в руль, уверенно управляла лодкой.— Как бороздит! — радовалась она. — Морской волк! Настоящий мор-

ской волк!Мостик под мышонком накренился и стал переворачиваться. Но Сера-

фим уже поймал дельтапланом ветер и взмыл над водой.— Лечу! — испуганно кричал он, набирая высоту. — Лечу! Помогите!

Лодка пронеслась мимо «Смотровой». Из камышей показался котВалерьян. Он уже успел выспаться и отлично себя чувствовал.

17

— Только гупатически, — промурлыкал кот, помахав над головой чай-ной ложечкой. — Или гуматически?!

Лёва, наконец, избавился от шлема и увидел пролетающий над голо-вой дельтаплан с мышонком.

— Как парит! — прошептал он восхищенно. — Орёл! Настоящий орёл!— А говорил — рокфор! — ехидно заметила Морская свинка.

18

глава втораяо том как сова сплюшка похитила мышонка серафи-маВ каком-то смысле катание мышонка на мостике можно считать бесподобным, а его полёт — неповторимым. И знаете почему? По-сле этой истории Серафим ясно дал понять своим друзьям, что

19

ничего подобного он больше не повторит. Та-ким образом, Лёва и Морская свинка потеря-ли единственного ученика.

И если Морская свинка вскоре нашла себя в огородном деле, — она так и говори-ла: «Я нашла себя в капусте!», — то Лёва остался верен прежней мечте.

— Мои интересы выше! — за-являл он, таинственно поглядывая куда-то вверх.

20

21

В своём стремлении подняться над мелкими земными страстями Лёва использовал все когда-либо известные виды крыльев. Катастрофы в лесу следовали с частотой рейсовых вылетов в каком-нибудь бойком аэропорту. Больше всех страдал грач Сажа, чьё гнездо, как он его ни переносил с места на место, постоянно оказывалось на Лёвином пути, грач даже завёл себе специальный ремень. Стоило страусу появиться на горизонте, как Сажа, словно дисциплинированный пассажир, пристёгивался к ветке.

На этот раз Лёва испытывал очередную модель махолёта под номером 109. Испытания предыдущих ста восьми вариантов создавали в окрестно-стях такие сквозняки, что Афрозаяц, оберегая своё здоровье, стал носить вторую шубу. Вернее, так было, пока он не встретил сову Сплюшку. А к чему это привело, вы скоро узнаете.

Итак, Лёва следовал привычным маршрутом, мощно взмахивая изо-гнутыми крыльями. Он легко одолел «взлётную полосу» и углубился в лес. Тут он попробовал с ходу проскочить между парой деревьев. Но врезался сразу в оба. На одном из них предупредительно щёлкнула пряжка. И грач Сажа повис вниз головой, словно сбитая в тире мишень. А в дупле другого подпрыгнула на заячьей шубе спящая сова.

— Что?! Уже пора?! На этот… Как его?! — пробормотала она. — За этим… Как его?! Хр-р! Хр-р!

Сова Сплюшка собиралась устроить налёт на Серафима. И получить с него выкуп.

У совы, как у любой уважающей себя налётчицы, была заветная цель. Когда-то она закопала на склоне оврага сундук. Сплюшка хотела наполнить его звонкой монетой, а потом «промотать в малине» всю выручку. Именно так поступают настоящие «крутые» ребята. Что такое «промотать», сова, честно говоря, не знала. Зато малина росла у неё прямо под боком. В смыс-ле — под деревом, в котором было совиное дупло. Но осуществление этого плана затянулось. Во-первых, в лесу ни у кого не было денег. Во-вторых, сова забыла, где зарыт сундук. А пока суть да дело, Сплюшка промышляла мелким разбоем. То есть — присваивала себе имущество наиболее робких соседей. Чаще всего сова устраивала засаду где-нибудь на дереве. Но поскольку днём сова спала, а ночью спали все остальные, этот промысел, можно сказать, был

22

убыточным.Правда иногда ей везло. Как в случае с Афрозайцем. Сплюшка сорва-

лась с дерева прежде, чем заяц успел миновать опасное место, проснулась от удара о землю и наставила на него ружьё. Но забыла, что в таких случаях спрашивают.

— Кошелек или жизнь? — догадался Афрозаяц. — Спрашивала уже! Нет у меня кошелька!

— Попрыгай, — хмуро глядя на зайца, потребовала сова.— И жизни у меня никакой нету! — заяц попрыгал. Причем прыгал

он в сторону ближайших зарослей крапивы. — Разве это жизнь, когда тебя каждый встречный ухлопать норовит?! Это жизнь, я спрашиваю?!

— Стой! — скомандовала сова, заподозрив неладное. — Скидывай ши-нель! А то пристрелю как собаку!

— Где наша не пропадала! — дерзко ответил Афрозаяц, сбросил ста-рую шубу и пропал в крапиве.

Но дело на этом не закончилось. Не таковский был заяц, чтобы бросить своё добро. Афрозаяц решил застать Сплюшку врасплох. То есть — в тот мо-мент, когда совы не будет дома. И устроить ей обыск.

— Кто посеет ветер, — сказал Афрозаяц, — тот пожнёт бурю! Когда Лёва испытывал свой махолёт, заяц сидел в кустах малины,дожидаясь удоб-ного случая.

Знаете, как высиживают сову? Очень просто. Главное — обнаружить её дупло. И высидеть в кустах до тех пор, пока сова не отправится по своим де-лам. И тогда нагрянуть к ней с обыском.

После столкновения с деревом Лёва катапультировался прямо в мали-новые кусты. На Афрозайца это произвело такое впечатление, что он сразу перешёл к решительным действиям.

— Караул! — заверещал он, бросаясь в самую чащу леса. — Держи вора!— Неужели ошибка в расчётах?! — Лёва озадаченно потрогал шишку

на голове. — Нет. Без механика не обойтись.Страус, прихрамывая, направился к домику Серафима.— Эй, дружище! — позвал он мышонка, заглядывая в окно. — У меня

тут возникла идея… Только не говори сразу «нет».— Нет, — сразу сказал Серафим, разгуливая вокруг стола, на котором

в тарелке лежал его любимый рокфор.Мышонок нагуливал аппетит. Такое у него было правило.— Давай по честному. — Лёва снял с груди медаль с надписью «За

109 парашютных прыжков». — Если выпадет надпись — ты идёшь ко мне в механики.

Эту медаль страус вручил себе накануне последнего ис-пытания. Он подбросил медаль. Медаль блеснула в воздухе и упала кверху надписью «За 109 беспосадочных вылетов».

23

— И передай Морской свинке, — добавил на ходу Серафим, — что с кругосветным плаванием, кажется, тоже ничего не выйдет.

Так Лёва и сделал.— Ну и пусть! — отмахнулась Морская свинка, яростно работая

лопатой. — Чего у нас мало?! Культуры у нас мало! Капусты мало! Труфе-лей нету вообще! Думаешь, труфеля сами растут?! Ты их, труфеля, сперва посади!

Лёва заинтересовался:— Слушай, свинка! А если меня посадить?! Как думаешь, крылья-то

вырастут?!— Можно попробовать, — согласилась свинка.А мышонок решил попробовать рокфор. Он посыпал сыр перцем, об-

нюхал и примерился отрезать ножом первый ломтик, когда дверь его дома с треском распахнулась. На пороге стояла сова Сплюшка с ружьём напере-вес. Её глаза угрожающе мерцали в круглых прорезях колготок, натянутых на голову.

— Всем ни с места! — рявкнула она, поводя ружьём. — Бросай оружие! Это налёт!

Нож со звоном упал на пол.— Кажется, должен прийти

мужчина, — произнёс мышонок с надеждой.

— Ты, что ль, этот?!.. Как его?! — Сплюшка опустила ружьё и задумалась.

— У вас колготка поехала, — деликатно заметил Серафим.

— Хр-р! Хр-р! — ответила сова.Серафим стал осторожно про-

бираться к выходу.— Руки вверх! — грозный

оклик настиг мышонка у самой двери. — Ты, что ль, будешь этот?!.. Как его?!

— Не знаю, — Серафим под-нял лапы. — Лёва говорит, что я буду лётчиком, а Морская свин-ка… Бу-бу-бу…

Сплюшка затолкала Серафима в мешок:

— Ладно! Там разберёмся!Она взвалила мешок на спину,

24

схватила когтями ружьё и развернула его прикладом вперёд.— Шухер! — гаркнула сова, нажимая на курок.Грянул выстрел, и Сплюшка, словно ракета, вылетела в окно.А пока она разбойничала на воле, Морская свинка посадила

страуса. Лёва стоял, закопанный на глубину одной ноги, и при-дирчиво рассматривал свои крылья. Морская свинка утрамбо-вала землю и взялась за лейку. Она щедро полила почву вокруг страуса.

— У меня нога затекла, — пожаловался Лёва, пробуя ше-вельнуться.

— Само собой! — засопела свинка. — Одной воды сколько израсходовано!

И всё же воды ещё осталось много. Ещё у забора остался полный таз дождевой воды. Туда-то и угодил грач Сажа.

Совершенно случайно грач стал свидетелем злодейского похищения мышонка. И это вывело его из равновесия. Вот по-

25

чему, опустившись на забор, Сажа не удержался и упал в таз. Равновесие подкачало.

Пытаясь выбраться, грач захлопал по воде крыльями. Такие получи-лись жидкие аплодисменты. Свинка раскланялась и произнесла с лёгким иностранным акцентом:

— Морской свинка! — она указала на Лёву. — Сажать страусы!— Ты чего?! — Лёва выразительно постучал себя по лбу. — Это же Сажа!— Тьфу! — Морская свинка снова взялась за лейку. — Я и сама думаю:

откуда тут негр?!— Мне с вами лясы точить некогда, — Сажа исподлобья глянул

на Лёву. — Пока вы тут сажаете всякую дребедень, Сплюшка умыкнула Се-рафима! И затащила в дупло! Так что он теперь в затащ-щ-щении!

Сажа встряхнулся, обдав приятелей брызгами, и улетел по делам.— Не понимаю, — свинка посмотрела вслед грачу. — Серафим умык-

нул плюшку и положил в дупло?!— Сплюшка! — Лёва попытался выдернуть ногу — Сова, которая ло-

вит мышей!— Ты что?! — свинка одним рывком извлекла Лёву из грядки. — Ты

хочешь сказать, что она поймала нашего юнгу?! Да я её!.. Я её на абор-даж возьму!

— А я — на таран! — заявил страус.— На абордаж! — свинка толкнула его животом.— На таран! — Лёва ударил свинку грудью. В результате оба очути-

лись на земле.— Ладно, — согласилась Морская свинка. — Главное — найти дупло.— Нужно допросить Афрозайца, — смекнул страус.Зайца они обнаружили в «Смотровой», куда тот забежал за успокои-

тельными каплями.Кот Валерьян как раз лечил своего пациента.

26

— Будь здоров, косой! — Валерьян выпил успоко-ительных капель и протянул пузырёк Афрозайцу. Глаза его при этом отчаянно косили.

— Будем, — согласился заяц, принимая пузырёк. Лёва и Морская свинка переглянулись.

— Слушай ты! — свинка потрясла осоловевшего пациента. — Заяц Африканский! А ну, быстро вспоми-най, где сплюшкино дупло!

— Я её сам возьму, — заяц посмотрел на свинку сквозь пузырек, и глаза его воинственно блеснули. — Я её прихлопну! Вот так!.. Вот так!..

Он стал хлопать вокруг себя лапой в поисках обро-ненного пузырька.

— Месицина! — важно сказал Валерьян. — Мюси… Ми-зе-цин-ски!

— Так её!.. Туда её!.. — заяц продолжал колотить ла-пой по траве.

— А сова спит, — сказал вдруг Валерьян. — Спит. Дупло в тресь…

— В треснувшем дубе?! — догадался Лёва.— Ага, — кивнул доктор. — Я ей прыжки бодрые

прописал. Валерьян хотел сказать «порошки».Получив необходимые сведения, друзья поспешили

к треснувшему дубу.— Будь здоров, косой! — донесся сзади голос Афро-

зайца. Видно, пузырёк все-таки нашёлся.Уже сгущались над лесом сумерки, когда Лёва и Мор-

ская свинка добрались до места. Они остановились под треснувшим деревом. Тем самым, в которое недавно вре-зался Левин махолёт.

— Сплюшка! А, Сплюшка?! — прокричал страус, сложив крылья рупором.

— Надо её разбудить! — Морская свинка энергично хлопала себя по плечам. — А то мы здесь точно дуба да-дим!

Солнце зашло, и в лесу стало весьма даже прохладно. Из дупла выглянул мышонок:

— Тише вы! Сплюшку разбудите!— Серафим! — обрадовался Лёва.— Живой! — взвизгнула свинка.— Живой, живой… — проворчал мышонок. — Вот толь-

ко не знаю, как отсюда спуститься.

27

— Ты погоди! — обнадёжил его Лёва, исчезая в темноте. — Я мигом!— А что сова? — поинтересовалась Морская свинка.— Спит, — сообщил Серафим, перебираясь на ветку. — Как прилетели,

так сразу и завалилась. Просила к ужину разбудить.Вскоре страус вернулся. За его спиной на бечёвке висел ярко размалё-

ванный прямоугольник с изображением какого-то злодея. Злодей показы-вал длинный язык.

— Вот! — пояснил страус. — Воздушный змей! Сейчас я его выпущу, а ты хватайся за верёвку и — полный вперёд!

Страус приподнял змея за уголки и тот, подхваченный порывом ветра, взвился вверх. Серафим, учитывая безвыходность положения, на этот раз долго не раздумывал. Он уцепился за бечёвку и вместе со змеем взмыл над лесом.

— Ур-р-ра! — воскликнул Лёва.— Пора?! — из дупла показалась заспанная сова. — Что?! Уже пора?!

А где этот?!.. Как его?!..Глаза Сплюшки медленно закатились. Она упала навзничь и исчезла

в дупле.— Хр-р! Хр-р! — донеслось оттуда.— Мой ученик! — всматриваясь в вечернее небо, заметил страус.— Морской змей, я считаю, был бы надёжнее, — проворчала свинка.

28

глава третьяо том, как страус лёва построил дере-жабль Однажды в лесу ударили морозы и наступила зима. Так говорит-ся: «наступила», «ударили»… На самом деле ничего подобного не было. Просто стало холодно и выпал снег.

А вот Лёва, тот действительно с разбега наступил на грабли, и они его ударили по лбу. Лёва испытывал новый планер, а Мор-ская свинка сгребала опавшие листья для утепления погреба. И забыла грабли на поляне.

29

Афрозаяц, как всегда, крутился поблизости.— Ну что там? — спросил жадный до новостей заяц у доктора, когда

тот вышел от пострадавшего.— Ушибся, — был краток Валерьян. — О грабли.— Ограбили?! — заяц присвистнул.— О грабли, — подтвердил доктор.И вскоре по лесу разнесся слух, что у Лёвы из гаража вынесли всё до по-

следнего винтика. Этот слух очень взволновал сову Сплюшку, решившую, что у неё появился таинственный конкурент.

А Валерьян после тщательного осмотра установил у страуса шишку

30

и прописал ему холодный «пятачок». Пятачок был у Морской свинки. Но её пятачок был всегда теплый. Морская свинка, готовая ради друга на всё, це-лый день просидела в погребе, чтобы его остудить. И заработала простуду. Так что вместо пятачка пришлось использовать медаль.

Остаток осени Лёва провалялся в постели с медалью на лбу. Чем очень порадовал грача. Пока страус болел, Саже не надо было при каждом дуно-вении ветра пристегиваться к ветке ремнём. И грачу так понравилась эта новая жизнь, что он решил подумать о своём будущем.

— Пора тебе, Лёва, подумать о своём будущем, — сказал Сажа, наве-стив больного страуса. — Я имею ввиду — взяться за голову.

Лёва взялся за голову и болезненно застонал.— Вот-вот! Именно это я имею ввиду! — заметил грач. — Надо жить

так, чтобы не было мучительно больно, Лёва!После чего отбыл на Юг.Каждую осень Сажа улетал на Юг. Потому, что зимой в лесу червей

не было. А на Юге — были.Ремень Сажа оставил доктору на хранение. А на изнанке нацарапал:

«Мой ремень». Так-то. А Валерьян его на шею вместо шарфа намотал. Толь-ко прежде зачеркнул «ремень» и написал «нашейник». Получилось: «Мой нашейник».

Лёжа в постели и размышляя над словами грача, Лёва сделал кое-какие выводы. Он решил построить новый летательный аппарат — дирижабль. Дирижабли, как известно, взлетают без разбега. И, стало быть, Лёва мог из-бежать случайных ушибов.

Когда выпал первый снег, дирижабль был готов к полету.Лёва встал на лыжи и отправился в лес за топливом. Поскольку дири-

жабль работал на дровах. Страус наслаждался лыжной прогулкой и во все глаза смотрел по сторонам. Смотреть по сторонам, вообще говоря, дело ин-тересное. В одну сторону посмотришь — там одно, а в другую глянешь —

31

уже совсем другое.Так как Лёва смотрел по сторонам, он не сразу заметил Морскую свин-

ку, съезжавшую на санях по склону оврага.— Лыжню-ю! — скомандовала свинка. Страус благоразумно посто-

ронился.— Что?! Крылья на лыжи поменял?! — весело крикнула свинка, пром-

чавшись мимо него в облаке снежной пыли.— Ну, ты тоже не на катере, — парировал страус.Морская свинка мчалась весьма быстро, и когда Афрозаяц выскочил

на проезжую часть, она уже не смогла затормозить. Она была очень груз-ная. А в подобных случаях вообще не известно, что тяжелее: разогнать сани или же их остановить. Сани сбросили зайца с дороги и перевернулись на полном ходу.

— Убили! — ощупывая себя, причитал Афрозаяц. — Вычеркните меня из «Красной книги»! Нету больше африканских зайцев!

— Эй! — окликнула зайца Морская свинка, барахтаясь в сугробе. — Ты живой?!

— Мёртвый, — ответил заяц.— А это что?! — свинка заметила странное существо, стоявшее на обо-

чине и облепленное снегом.Заяц тут же вскочил на ноги.— Моя снежная баба! Я нашёл! — обхватив существо, заявил он. —

Моя морковь!И действительно, у существа вместо носа было что-то красное, похо-

жее на морковку.Существо шевельнулось, и снег с него осыпался, обнажив дрожащую

от холода мохнатую птицу с длинным клювом.— Сам ты баба! — сказала птица с досадой. — Я — Цапель! Не цапля,

а — Цапель! Прошу не путать!Вдруг совсем рядом прогремел ружейный выстрел, и заяц нырнул в су-

гроб. Сверху обрушилась всклокоченная сова. Под крылом у неё было зажа-то ружьё, а в когтях — бумажка.

32

33

— Стоять! А то как жахну! — прохрипела она, отдышавшись. — Куда зайца дели?!

— Я тебе жахну! — Морская свинка скинула бушлат и двинулась на сову. — Бушлатом загоняю, мышеловка пернатая!

Она давно искала случая рассчитаться с совой за похищение Серафима.— Хр-р! Хр-р! — ответила Сплюшка.Глаза у совы предательски закатились, и она как подкошенная рухну-

ла в снег.— Есть, — сказала Морская свинка. — Нокаут. Цапель робко тронул её

за плечо.— Слышь, морячок! — просипел он, вздрагивая от холода. — На Юг

мне надо! От клина я, понимаешь, отбился!— Чего? — свинка подобрала оброненную совой бумажку и прочита-

34

ла. — Вызов. Сейчас верни шубу. Или будем драться один на один. Афрозаяц.— Пропаду я здесь! — Цапель переминался с ноги на ногу. — Совсем

закоченею!— Ну заяц! Ну даёт! — свинка наколола бумажку на совиный клюв

и поставила опрокинутые сани на полозья. — От клина, говоришь? Ладно. Прыгай на корму. Там разберёмся.

Цапель поспешно влез на сани. А Морская свинка, широкая душа, наки-нула на него свой бушлат, вскочила сзади на полозья и оттолкнулась ногой. Экипаж тронулся с места и исчез за поворотом.

А заяц откопался из сугроба и осторожно подошел к спящей сове.— Говорил я тебе, что мы ещё встретимся?! — процедил он сквозь зубы.— Хр-р! Хр-р! — ответила сова, поворачиваясь на бок.— Ну так вот! — пообещал заяц. — Мы ещё встретимся!Он отбежал на безопасное расстояние и бросил в сову снежком.

Но не добросил. Потому, что расстояние было безопасное.А Лёва, тем временем, готовился к полёту. Он критически осмотрел

своё хозяйство. Большая серебристого цвета «сигара» дирижабля возвы-шалась посреди гаража. Рядом стояла корзина для пассажиров. Поленница с топливом была аккуратно сложена у стены. Единственное, чего не хвата-ло, так это печки. Той самой печки, которая должна была нагнетать горячий воздух в дирижабль и приводить его в действие.

Дверь гаража заскрипела на ржавых петлях и впустила внутрь Мор-скую свинку. Вокруг неё клубилось облако пара. А за спиной маячило долго-вязое существо с голыми ногами и длинным клювом.

— Ага! — воскликнула свинка. — Вот он — дирижабль!И, отстранив Лёву, вразвалочку приблизилась к серебристой «сигаре».

Она, конечно, знала что Лёва строит у себя в гараже, но видела это впервые. Свинка приложила ухо к поверхности «сигары» и постучала по её корпусу.

— Пустой! — удивилась она.— А ты как думала? — ядовито поинтересовался Лёва.— Ну-у-у!.. — неопределённо произнесла Морская свинка.— Пустой! — страус забегал по гаражу. — Вот именно, что пустой!

А когда в нём будет горячий воздух, он полетит быстрее Сажи!— А когда будет? — робко спросил долговязый, кутаясь в бушлат.— Печки нет, — мрачно ответил страус.

— Да вот, познакомься! — спохва-тилась Морская свинка. — Это Цапель. На Юг ему надо.

— Выручайте, братки! — просипел Цапель. — Третий день прозябаю в лесу-то! Совсем прозяб!

— Эх, сюда бы ледокол! — крякнула

35

свинка.— Ладно, — Лёва принял решение. — Все за мной.А мышонок Серафим в этот зимний день чувствовал себя замечатель-

но. Он сидел в качалке рядом с печкой, пил из блюдца горячее молоко и рас-сматривал в телоскоп приколотую к стене булавками карту звёздного неба.

Карта, печка и телоскоп достались Серафиму от дедушки. А дедушка у мышонка был знаменитый. Когда-то дедушка играл в театре. Вернее, сы-грал он всего одну роль, но зато как сыграл! До этого дедушка долго про-жил под сценой, благодаря чему выучил назубок почти весь театральный репертуар.

Однажды в театре выступала приезжая труппа. И, можете себе пред-ставить, дедушка в жизни не слышал такой скучной пьесы. Актёры молча скакали по сцене, выбивая из досок пыль, вертелись и дрыгали ногами. Ви-димо, они позабыли текст. И тогда дедушка решил спасти представление. Он вышел на сцену и произнёс всего одну реплику.

— Любимая! — воскликнул он. — Ты слышишь, как вращаются светила?Главная героиня сразу упала в обморок. Зрители засвистели и затопа-

ли ногами. Словом, успех был оглушительный. Кто-то из зала бросил в де-душку подозрительной трубой. В такие трубы зрители иногда подозревают актёров. Дедушка счёл за лучшее скрыться в суфлёрской будке. А трубу он прихватил с собой. И тогда же он, кстати, понял, почему актёры промолча-

36

ли весь спектакль. Потому, что в будке суфлёра не было.После этого дедушка ушёл из театра и стал астрономом. Он посе-

лился в заброшенной медной печке. По ночам он смотрел через дымоход в подозрительную трубу и составлял карту звёздного неба. Эту трубу де-душка назвал телескопом. Поскольку наблюдал сквозь неё за скоплени-ем небесных тел.

Серафим вспоминал своего дедушку с благодарностью. Каждую зиму он доставал печку с чердака и кипятил на ней молоко.

Мышонок рассматривал на карте созвездие Тельца и думал о том, что, может быть, ему следует завести корову, когда в дом ввалились Морская

37

свинка, Лёва и какой-то долговязый тип. При виде непрошеных гостей Се-рафим вскочил с кресла и выронил телоскоп.

— Нет! — воскликнул он. — Нет, нет, нет и еще раз нет! И не уговари-вайте!

— Серафим! — великодушно произнес Лёва. — Ты можешь спокойно пить своё молоко!

— Правда? — удивился мышонок.— Да, — кивнул страус. — Нам нужна только твоя печь.— Не отдам! — Серафим загородил фамильное достояние. И тогда впе-

рёд выступила Морская свинка.

38

— Посмотри! — она указала на долговязого. — Это Цапель! Если его не доставить на Юг, знаешь, что будет?!

— Что? — спросил мышонок.— Плохо будет! — объявила Морская свинка.— А у нас без горячего дыма дирижабль не летит, — вздохнул страус.Цапель заморгал. По его клюву скатилась слеза и упала на пол.— Да уж, браток! — просипел он. — Выручай!А у мышонка Серафима было чувствительное сердце. Он не мог бро-

сить в беде постороннего. И, вместе с тем, не желал расстаться с печкой. Вот так мышонок отправился в очередной полёт.

Друзья очень обрадовались, что у них появился не только двигатель «внутреннего сжигания», но и опытный воздухоплаватель.

А сейчас вы узнаете, откуда появилось это слово «воздухоплаватель». Собираясь в южную экспедицию, Морская свинка ворчала, что небо, мол, не её стихия и что её, чего доброго, ещё запишут в воздушные свинки, а её дело — плавень. Но тут вмешался Лёва.

— Это аэропланы летают, — успокоил он свинку, — а дирижабли — плавают в воздушном океане. И ты теперь что-то вроде воздушного моряка.

— А ты — морской летчик?! — догадалась свинка.— Точно, — согласился Лёва. — Или все вместе мы — воздухоплаватели.Вскоре дирижабль был готов к отлёту. Печка, закреплённая в корзине,

раскалилась докрасна, дым, валивший из медной трубы, наполнил гигант-скую «сигару» дирижабля, и сама эта «сигара» приподняла над утрамбован-ной снежной площадкой корзину с путешественниками.

— Отдать концы! — скомандовала Морская свинка.Лёва обрезал шпагат, державший корзину на привязи. И дирижабль

устремился вверх.— Летательный исход! — констатировал доктор Валерьян, провожав-

ший воздухоплавателей. — Летальность!Он приложился к пузырьку с валерьянкой и потуже затянул свой на-

шейник. Поскольку дул сильный «орд-ност».«Орд-ност» — как заявила Морская свинка — дул в южном направле-

нии. Так что дирижабль мчался прямо на Юг.Пожалуй, надо сообщить, как друзья его назвали. Они назвали дири-

жабль в честь Цапеля — «Цапелин».Чтобы дым из трубы непрерывно поступал в открытое сопло дирижа-

бля, Лёва и Морская свинка, словно паровозные кочегары, по очереди заки-дывали в печку дрова. Серафим, вцепившись в край корзины, с ужасом смо-трел на убегающую землю. Цапель же, накрывшись бушлатом, сидел на дне и только повторял:

— Давай, братки! Не подведи!— Сколько узлов делаем? — интересовалась Морская свинка, загляды-

39

вая в топку.— Зачем? — Лёва проверил крепления, удерживающие корзину под

брюхом «Цапелина». — Не надо узлов. Верёвки хорошие. Крепкие.«Цапелин» стремительно летел над лесом. Но ещё более стремительно

где-то внизу мчался Афрозаяц. За ним гналась разъярённая сова Сплюшка.Заяц хотел заманить её в самую чащу. Подальше от посторонних глаз.

И там разделаться с ней по всем правилам восточного боевого искусства. На востоке это искусство называлось «у-шу». Заяц довел его приёмы до со-вершенства и назвал «у-ку-шу»

Сплюшка выбилась из сил. И, к тому же, хотела спать. Поэтому решила закончить погоню одним махом. Она опустилась на снег и вскинула ружьё.

— Ну всё! — задыхаясь, пробормотала сова. — Убью мерзавца!Тут её и сморило. Падая на спину, Сплюшка успела спустить курок. Ру-

жье было заряжено дробью. И весь заряд точно угодил в пролетавший над лесом дирижабль. Точнее — в его серебристый фюзеляж. Горячий воздух со свистом вырвался из многочисленных пробоин. И корзина с воздухопла-вателями под собственной тяжестью устремилась к земле.

Серафим зажмурился.— Лёва! Руби мачту! — сохраняя присутствие духа, крикнула Морская

свинка. — Нас сносит на скалы!Корзина упала на крутой склон оврага, скользнула вниз и останови-

лась на дне.Так закончилось это путешествие.— Мы что, братки, того?.. На Юге уже? — спросил Цапель, снимая с го-

ловы бушлат.— Порядок! — ответил Лёва, выбираясь из корзины. Он был доволен.

Полёт все-таки состоялся.Вечером Серафим и Цапель пили кипячёное молоко и по очереди смо-

трели в телескоп на карту звёздного неба.— Перезимуешь у меня, — говорил Серафим, дуя на блюдце. — А как

тепло станет, ну там, пожалуй, можно и на Юг.