Журнал "Суфий" №1

В оформлении обложки использован фрагмент миниатюры Ака Ризы "Юноша с кувшином"(Иран, кон. XVI в.) из собрания Государственного Эрмитажа, Санкт-Петербург.

ÑÎÄÅÐÆÀÍÈÅ

Ðåäàêöèÿ

Ðåäàêòîð àíãëèéñêîãî èçäàíèÿ –Алиреза Нурбахш

Ðåäàêòîð ðóññêîãî èçäàíèÿ –Леонид Тираспольский

Îòâåòñòâåííûé ðåäàêòîð – Рустам Сабиров

Äèçàéí è âåðñòêà –Сергей Логунов

Ðåäàêòîðû –Полина Ерина

Игорь Серов

Õóäîæíèêè –Надежда ОрловаИрина Левашова

Вадим Петров

Ôîòîãðàô –Олег Булат

Êîððåêòîð –Марина Кузнецова

Ðàñïðîñòðàíåíèå –Надежда Борисова

Àäðåñ ðåäàêöèè:Россия, Москва, Девяткин

пер., дом 4, стр. 1 А.Òåëåôîí: (095) 924-70-00

E-mail: [email protected] site: http://www.sufism.ru

Опубликованные в журналематериалы отражают взгляды их

авторов и не всегда совпадают с мнением редакции

или “Ханикахи Ниматуллахи”.

По вопросам публикации(статей, фотографий, рисунков) –

[email protected]

Все права на публикации принадлежатKhaniqahi Nimatullahi. Полное или частичное

воспроизведение материалов, опубликованныхв журнале, возможно исключительно с

письменного разрешения редакции.

Редакция благодарит Гиоргия Лобжанидзе запомощь при работе над журналом

Òèðàæ: 999 ýêç.

Îòïå÷àòàíî â ÎÎÎ "Òèïîãðàôèÿ "Ìàãèñòðàëü"125424, ã. Ìîñêâà, óë. Òóøèíñêàÿ, ä.24

Òåë.: (095) 795-70-78, 491-13-00

выпуск №1лето-осень 2004

Áåñåäû î Ïóòè

Ïóòü 16Дж. Нурбахш

Ñòàòüè

Îðäåí Íèìàòóëëàõè 6А. Нурбахш

Áóøàê Àòèìà, "Ãóðìàí" 10Н. Пурджавади, П.Л. Уилсон

Àâðààì Ìàéìîíèä – ñóôèé-èóäåé 26Т. Блок

Êàøêóëü 43Дж. Нурбахш

Ðàññêàçû

Èñêàòåëü ôèíèêîâ, ïîòåðÿâøèéñÿ 18â ôèíèêîâîì ñàäóДж. Ротшильд

Âîñòîê âñòðå÷àåòñÿ ñ Çàïàäîì 36Дж. Джордж

Ïðèò÷è

Èñïûòàíèå ðàáîâ 48Руми

Èíòåðâüþ

Ïåñíè ñóôèéñêèõ ìèñòèêîâ 40Èíòåðâüþ ñ Íóñðàòîì Ôàòåõ Àëè ÕàíîìДж. Сиддики

Êëàññèêà

Ðàñêðûòèå ñêðûòîãî çà çàâåñîé 30Худжвири

Ïîýçèÿ

Èìÿ Äðóãà 4Çàêîí Ëþáâè 46Ïîêèíóâ íàêîíåö âëàäåíüÿ… 34Äîñòèã áëàãîäàðÿ Ëþáâè ÿ ìåñòà… 35Дж. Нурбахш

Íèùåìó ó òâîåé äâåðè… 32Âî âëàäåíüÿõ ëþáâè… 33Хафиз

Îá àâòîðàõ 2Îò ðåäàêöèè 3

Выпуск №12

Терри Грэм ñ писатель и режиссер. ВыпускникГарвардского университета по специальностям "Ис-тория" и "Литература". Изучал персидскую литера-туру в Тегеранском университете. Т. Грэм прожил12 лет в Иране, работая для иранского телевиденияи англоязычных газет. Он написал большое количе-ство статей о суфизме и перевел с фарси на англий-ский язык 15 томов книги д-ра Джавада Нурбахша"Суфийский символизм" ("Sufi Symbolism").

Д-р Джавад Нурбахш ñ Мастер (кутб) суфийскогоордена Ниматуллахи, родился в г. Кермане, Иран. Попрофессии врач-психиатр, на протяжении многих летбыл профессором и заведующим кафедрой психиатриив Тегеранском университете. Является автором много-численных книг по психиатрии и суфизму. В настоящеевремя д-р Нурбахш проживает в Англии.

Джамиля Сиддики ñ родилась в Кении в семьеиндусов, росла в Уганде, в 1972 г. прибыла в Велико-британию в качестве политического эмигранта. Пре-подает английский язык, историю и международныеотношения в университете Макерере в Кампале, вКембриджском университете и в Лондонской школеэкономики.

Джеймс Джордж ñ был послом Канады в Иране в1972ñ77 годах. Именно тогда ему посчастливилось по-знакомиться с д-ром Нурбахшем. Их дружба продолжа-ется и по сей день.

Том Блок ñ художник и писатель. Некоторые его ра-боты созданы по мотивам произведений известных ми-стиков. Он является автором серии картин, посвящен-ных суфиям, хасидам, а также Мейстеру Экхарту, като-лическому мистику 13 века.

Джеффри Ротшильд ñ доктор наук, специализиру-ется в области преподавания английского языка. До-цент Нью-йоркского университета. Дж. Ротшильд ñ ре-дактор ряда книг, выпущенных издательством KhaniqahiNimatullahi Publications и автор книги "Дарующий свет:портрет д-ра Джавада Нурбахша, Мастера суфийскогоордена Ниматуллахи".

Алиреза Нурбахш ñ получил докторскую степеньпо философии в университете Висконсин-Мэдисонв 1988г. Тема его докторской диссертации ñ менталь-ные образы и вычислительная теория разума. В на-стоящее время он живет в Лондоне и является редак-тором журнала "Суфий".

ÎÐÄÅÍ ÍÈÌÀÒÓËËÀÕÈ

Как и другие суфийские ордены, орден Ни'матуллахийа (Ниматуллахи) принадлежит кнепрерывной цепи духовной преемственности, восходящей к истокам ислама, в которойпервыми суфийскими наставниками считаются Пророк Мохаммад и 'Али.

Орден назван по имени Шаха Ниматуллы Вали, основавшего его в XIV веке. ШахНиматулла жил в Иране и был одним из наиболее влиятельных суфийских учителейсвоей эпохи.

После смерти Шаха Ниматуллы центр ордена перемещается в Индию, а в конце XVIIIвека ñ снова в Иран. Ко второй половине XX века центры ордена (ханаки) были открыты вовсех крупных городах Ирана. В настоящее время орден Ниматуллахи является наиболеераспространенным суфийским братством на территории Ирана.

В 1970-е годы в орден были посвящены первые европейцы и американцы. В 1975 г. былоснован первый за пределами Ирана центр в Сан-Франциско. С тех пор новые ханаки былиоткрыты во многих городах США, Канады, Западной Европы, а также в Австралии и вАфрике. В 1995 г. дервишами ордена стали несколько жителей России и Белоруссии.В 2004г. была открыта ханака ордена в Москве.

ÎÁ ÀÂÒÎÐÀÕ

Журнал "Суфий" ñ русскоязычная версия английского журнала "Sufi",который издается суфийским орденом Ниматуллахи с 1988 г. Журнал посвященизучению мистицизма во всех его аспектах и проявлениях: литературе,истории, поэзии, философии и практике.

лето-осень 2004 3

ÎÒ ÐÅÄÀÊÖÈÈ

То, что может быть выражено словами, не является суфизмом.

На протяжении многих веков мастера суфийского Пути повторяли этоутверждение, чтобы предупредить своих учеников об опасностях интеллек-туального подхода к суфизму. Они отвергали убеждение, что суфием мож-но стать благодаря чтению литературы или рассуждениям. Также не стоитполагать, что пишущий о суфизме обязательно сам является суфием.

Суфизм ñ это практика, основанная на взаимоотношениях мастера иученика, где первый направляет последнего в его духовном странствии кРеальности. Поскольку понимание сути такого странствия невозможно безопыта, любой, кто не предпринял его, не может называться суфием. Кстати,это верно и для многих других начинаний. Например, нельзя стать худож-ником, читая биографии художников или проведя социально-историческийанализ их работ. Такие люди могут стать специалистами по истории искус-ства, или критиками, но художниками ñ никогда. Если суфием невозможностать просто изучая литературу, то какую пользу нам может принести пуб-ликация журнала о суфизме?

Веками суфии предоставляли нам как дидактические, так и лирическиеописания своих духовных странствий. В "Маснави" Руми мы находим бога-тые поэтические образы и яркие истории, иллюстрирующие вехи обученияна суфийском Пути; духовные состояния и встречающиеся путнику препят-ствия описаны в "Беседе птиц" Аттара. Любовь суфия к Возлюбленной ивсему творению нашла выражение в произведениях таких поэтов, как Ха-физ и ибн Фарид, в творениях Сухраварди и ибн Араби. Их сочинения слу-жили не только постоянным источником духовных наставлений и поддерж-ки для суфиев, но также вдохновляли тех, кто не имел прямого отношенияк суфийскому Пути.

Исходя из этого, мы представляем вниманию читателя наш журнал, ñ стем чтобы сделать материалы о жизни и трудах выдающихся суфиев про-шлого более доступными и предоставить на его страницах возможность со-временным суфиям поделиться своими мыслями и опытом, приобретен-ным на Пути.

Суфии оказывали значительное культурное влияние на те общества, вкоторых жили. Осмысление связи между суфизмом и различными культур-ными и социальными системами, в которых он существовал, поможет нампонять его роль как социального института, а также культурные и общест-венные условия, в которых он развивался. Журнал может оказаться полез-ным для ученых в плане исследования различных концепций и подходов ксуфизму с исторической и социологической точек зрения.

Хотя суфизм ñ прежде всего духовная школа, целью которой являетсяединение с Богом, суфии на протяжении веков играли значительную рольв сфере применения этических принципов в жизни. Суфийская любовь кБогу и Его творению нашла выражение в замечательных примерах альтру-изма, которые особенно значимы в наши дни. Многие проблемы можно ре-шить, следуя суфийским идеалам терпения и сострадания.

Надеемся, что наш журнал послужит источником вдохновения и под-держки для тех, кто следует суфийскому Пути или просто пытается вопло-тить этические принципы суфизма.

Наконец, мы надеемся, что журнал привнесет красоту и радость вжизнь людей. Это то, к чему стремятся суфии.

Èìÿ Äðóãà

Старайся имя Друга поминатьне торопясь, размеренно и плавно,Алхимией такой

преобразишь ты сердца медьв металл желанный.

Не торопясь, размеренно и плавноглотни вина в таверне Бытия,Чтобы твое покинули сознанье

все разделения на "ты" и "я".

Свободным стань от путсуществованья, оковы сбрось,

чтоб вездесущий БогНе торопясь, размеренно и плавно

тебе Свои поверить тайны мог.

Настойчив будь и спрашивай дорогуу тех, кто приглашен на Божий пир,Не торопясь, размеренно и плавно

ты свой отыщешь вход в Духовный мир.

Будь терпелив на улице Любви,поспешность – путь прямой

к Ее потере,Стань у Любви слугой,

смиренно Ей служи,и медленно она откроет двери.

Ты выбрал путь нелегкий, непростой,пройдешь ты испытаний тыщи,Размеренно и плавно, не спеша

придет все то, что ты такстрастно ищешь.

Кто Истину познал не торопясь,в пути крутых ступеней

не страшится,Он Вечности готов себя отдать

и в Боге без остатка раствориться.

Молчание ценнее, чем слова –и в тишине открыл Нурбахш,

что главноВсе время имя Друга поминатьне торопясь, размеренно и плавно.

— Äæ.ÍóðáàõøАвторизованный пер. Б.Тираспольского

Выпуск №16

К ак и другие суфийские ордены, орден Нима-туллахи является одним из звеньев непрерыв-ной цепи духовной преемственности, восхо-

дящей к истокам ислама, в которой Пророк считает-ся первым суфийским наставником. Название ´Ни-матуллахиª происходит от имени Шаха НиматуллыВали, который основал орден в конце 14 века и яв-лялся одним из наиболее влиятельных суфийскихмастеров Ирана.

Шах Ниматулла родился в 1330 г. (731 год хид-жры) в Алеппо, в Сирии. Его отец, Мир Абдулла, самбыл суфийским наставником в цепи преемственно-сти, идущей от Пророка. Его мать происходила изаристократической семьи парсов, из Южного Ирана.Шах Ниматулла много странствовал по странам

ислама и встречался со многими мастерами, приоб-щаясь к значительнейшим достижениям мыслисвоего времени, в особенности философскими воз-зрениям Ибн Араби. Он внимательно изучил Фусусал-Хикам (´Геммы мудростиª) Ибн Араби и позднеенаписал комментарии к этой книге.

В конце первого периода своих странствий онвстречает в Мекке шейха Абдуллу Йафии и стано-вится его учеником. После семилетнего ученичест-ва Шах Ниматулла начинает второй период странст-вий по странам ислама. Теперь, однако, он странст-вует не как жаждущий искатель в поисках совершен-ного наставника, но как совершенный мастер,утоляющий духовную жажду других. В этот второйпериод странствий Шах Ниматулла сначала посещает

ÎÐÄÅÍ ÍÈÌÀÒÓËËÀÕÈАлиреза Нурбахш

О сердце, есть лишь один Путь Влюблённости;

В стране любви раб и Царь – одно.

Не ранее, чем ты оставишь двойственность

на Пути любви,

Сможешь ты постичь, что Ниматулла –

только одно.

— Øàõ Íèìàòóëëà Âàëè

Орден Ниматуллахи


Египет, затем движется в Трансоксиану1

и обосновывается в Шахрисябзе, непода-леку от Самарканда. Именно здесь онвстречается с великим завоевателем Та-мерланом, который, однако, оказываетсяне в состоянии оценить Шаха Ниматуллу,и, чтобы избежать трений, Шах Ниматул-ла решает оставить Шахрисябз и отправ-ляется в Герат. Отсюда он переезжает вМешхед и на некоторое время обосновы-вается в Бяфте, около города Йезда, за-тем какое-то время живет в Кухбанане, врайоне Кермана. Оттуда он перебирает-ся в Керман и в конце концов обосновы-вается в окрестностях Махана, где, в ос-новном, и проводит последние 25 летсвоей жизни.

Во время его пребывания в Маханеслава о нем распространяется по всемобластям Ирана и Индии благодаря па-ломникам, отовсюду приходящим посе-тить его. Шах Ниматулла прожил околоста лет. Он умер в 1431 г. (834 год хидж-ры) и был погребен в Махане.

Стараниями Шаха Ниматуллы воз-росли интерес и уважение к суфизму исуфиям, что обогатило культуру ислама, вособенности в Иране. В дополнение круководству большим числом учеников,он занимался земледелием, выступая вкачестве примера для своих учеников вплане профессиональной деятельностикак наилучшей формы самодисциплины.

Он действенно показывал, что путь косвобождению сердца и очищению себяпролегает через служение обществу идоброту по отношению к людям. Его по-следователи учились посвящать себя Гос-поду, живя в гуще общества, осуществ-ляя на практике принцип "уединенностив присутствии других". Следуя его при-меру, ученики отходили от затворниче-ства и уединения как основополагающих форм ду-ховной практики и избирали жизнь, исполненнуюсозидательной деятельности. Противодействие Ша-ха Ниматуллы апатии и летаргии распространилосьи на использование опиума и гашиша его ученика-ми ñ и это в то время, когда наркотики повседневноупотребляли и обычные люди, и суфии.

Другим нововведением Шаха Ниматуллы, свя-занным с необходимостью для учеников иметь про-фессиональное занятие, был запрет появления напублике в особой одежде, которая могла привлечьвнимание. С его точки зрения, совершенствуясьвнутренне, суфий должен быть свободен от любоговида показного благочестия и претенциозности; ондолжен стремиться к "бесцветности". Для Шаха Ни-матуллы благородство заключалось в снискании Бо-жественных Атрибутов, а не в предпочтении особо-го покроя одежды. Шах Ниматулла не только откры-вал врата своей щедрости для всех искателей, стре-

Алиреза Нурбахш

мящихся и своих последователей. Он уважал людейлюбой нации и народности, как и другие суфий-ские ордены своего времени, которые строилисвою работу на заповедях чистоты и верности. ШахНиматулла наставлял своих последователей не от-делять тарикат (духовный путь) от шариата (ислам-ские уложения), поскольку верил, что Истина (хаки-кат) может быть достигнута только через воссоеди-нение этих двух.

Орден Ниматуллахи становится влиятельным иизвестным при жизни Шаха Ниматуллы, благодаряего подходу к суфизму и одухотворенности еголичности.

Последующие мастера ордена Ниматуллахи про-должали придерживаться этой же традиции объеди-нения социальной и духовной жизни.2 В целом ду-ховная методика ордена Ниматуллахи основываетсяна взывании и вспоминании Господа (зэкр), размы-шлении (фекр), самоанализе (мохасебе), медитации

Портрет Шаха Ниматуллы Вали,оригинал в музее Декана

Выпуск №18

(моракебе) и литании (вирд). При этом важнейшимисоциальными и этическими аспектами ордена, наря-ду с некоторыми правилами и установлениями, касаю-щимися управления духовными центрами (ханака-ми), являются следующие3:

а) отказ от затворничества, с предпочтениемвнутренней уединенности в присутствии других. Су-ществуют, тем не менее, определенные исключения:например, когда уединение предлагается в качествеиндивидуального терапевтического средства длявосстановления психического здоровья;

б) строгое порицание использования гашиша идругих наркотиков, вызывающих привыкание;

в) требование от суфиев конструктивной дея-тельности и отказ от праздности;

г) ношение обычной одежды ñ для того, чтобы нестановиться объектом повышенного внимания и невырабатывать склонность к нарочитому поведению,цель которого ñ произвести впечатление на других;

д) сердечное отношение к людям любого вероис-поведания и этнической принадлежности, а также ковсем, чья жизнь проникнута добрым отношением кбожьим созданиям;

е) мастер и шейхи ордена посвящают и наставля-ют всех достойных искателей, никого не отвергая;

ж) преобладание практики зикра сердца над во-кализованным зикром на собраниях ордена;

з) защита суфиями ордена мира, братства и ра-венства. В частности, не делается различий междумужчинами и женщинами;

и) мастер и шейхи ордена не получают денег отсвоих последователей и не обеспечивают их. В це-лом, от учеников не требуется регулярной платы, аесли индивидуальный взнос сделан, он идет на нуж-ды всего сообщества;

к) духовными и финансовыми делами ханакиобычно занимаются шейхи, которых направляет

Орден Ниматуллахи

Гробница Шаха Ниматуллы Вали в Махане , Иран, XV век.


мастер. В случае, когда шейх отсутствует, мастер оп-ределяет, кто будет вести эти дела;

л) ханака является некоммерческой благотвори-тельной организацией, которая принадлежит всемее членам и управляется мастером и шейхами ор-дена в соответствии с законами страны, в которойона находится;

м) в определенных случаях, таких как трапеза вприсутствии мастера или шейха или путешествие смастером или шейхом, определенные люди выбира-ются для служения. Критерием отбора является сте-пень продвинутости на Пути. Дервиши Ниматуллахивидят в служении человеку возможность для духов-ного совершенствования;

н) когда суфии собираются или живут вместе, ихвзаимоотношения основываются на равенстве.В частности, суфий не имеет права отдавать прика-зы другим суфиям, и вклад каждого основан на егоили ее способностях.

После Шаха Ниматуллы мастера ордена Ниматул-лахи до конца 18 века (12 век хиджры) жили в Индии.Центр ордена был перенесен обратно в Иран в 1775г. (1190 год хиджры) в результате переезда в ИранСайида Масума Али Шаха Даккани. До недавнего вре-мени орден Ниматуллахи существовал только в Ира-не, и подавляющее большинство суфиев Ниматулла-хи были иранцами и жили в Иране.

Доктор Джавад Нурбахш стал кутбом (мастером)ордена в 1953 году, когда скончался его наставник,Мунис Али Шах Дхор-Рийасатайн. В последующие35 лет д-р Нурбахш основал более сотни ханак имногочисленные библиотеки и музеи в Иране.

В 1970-е гг. в Иране появились американцы иевропейцы, принявшие посвящение в орден Нима-туллахи. По их возвращении на родину возникла не-обходимость в местах для собраний. В связи с этимв 1975 г. в Сан-Франциско была основана перваяханака вне Ирана. С этого времени были основанывосемь ханак в США и три в Западной Европе. Этидуховные центры создавались как благотворитель-ные организации, и их финансовое состояние ин-спектировалось государственными службами, кото-рые ответственны за подобные организации. Финан-совые расходы каждой ханаки оплачиваются суфия-ми, которые живут в них, таким образом, что живу-щие в ханаке вносят ежемесячный взнос, который ипокрывает затраты ханаки. Остающийся излишекидет на устроение новых ханак.

Доктор Нурбахш живет в Лондоне. Он принима-ет людей со всего мира и осуществляет публикациикниг по суфизму.

(Sufi, №1, winter 1988-89, p.15-17)

aA

1 Территория в Средней Азии, на которой находятся, вчастности, Бухара, Самарканд и Фергана.

2 Более подробно о мастерах ордена Ниматуллахи см.:Javad Nurbakhsh. Masters of the Path. KhaniqahiNimatullahi Publications, New York, 1980.

3 Более подробно о духовных практиках орденаНиматуллахи см.: Джавад Нурбахш. Таверна средируин. М., 4 издания – 1992, 1993, 1996, 1997;Джавад Нурбахш. Рай суфиев. М., Прогресс, 1995.

Два скрещенных дервишских топо-рика (табарзины) символизируютотсечение самости (нафса) как добро-вольный отказ вступающего на Путьдервиша от преобладания мирскихжеланий.

Висящий на топориках кашкуль(сума для подаяний, которую носилистранствующие дервиши) символизи-рует духовную нищету (факр).

Молитвенные четки внизу – символислама как смирения перед Богом.

Над топориками – надпись наарабском языке «Ху» (Он), традици-онное указание на Бога.

Эмблема Ордена Ниматуллахи

Алиреза Нурбахш

Выпуск №110

ÁÓØÀÊ ÀÒÈÌÀ, "ÃÓÐÌÀÍ" 1

Н. Пурджавади, П. Л. Уилсон

Вокружении Шаха Ниматуллы2 был и свой шутñ Абу Исхак Ширази (Бушак Атима), певецеды, ñ несомненно, один из самых необычных

поэтов-суфиев во всей персидской литературе.Близкий друг поэта Шах Даи в элегии, написаннойна его смерть, говорит о нем так:

По-настоящему мы еще и не ощутили вкуса – а пищу единения друзей

уже унес ветерок.Едва вкусили мы плоды товарищества,таланта нашего друга, как он отправился

в Сад Справедливости.Этот несравненный шейх шейхов,

Низам аль-дин Ахмад (Бушак),Он изучил людские пристрастияи достойно распорядился своими знанием

и добродетелью.Оставь свои отвлеченные споры

и обратись к суфизму.Мать Времени не родила другое дитя

с характером и грацией Бушака.Его смерть пропекла скорбью множество

сердец, как хорошо прожаренный кебаб.И языки стонут от жара,

словно мясо на сковороде.

Ему не было и пятидесяти.Что было бы, доживи он до семидесяти?3

О жизни Бушака известно мало; многое из того,что было рассказано, неверно или по меньшей мереискажено. Основываясь на весьма скудных данных,полагают, что он был ворсильщиком хлопка (хал-ладж), но, несмотря на это, вращался в высших кру-гах. Однажды он прибыл ко Двору с опозданием, инаследник4 пожурил его за это. Бушак, который былизвестен удивительной длины бородой, ответил:

О повелитель! Один день я чесал хлопок,А потом три дня вычесывал его

из своей бороды.

Ворсить же бороду ворсильщика так же тяжко,

Как отгонять мух от сладостей.

Бушак был еще ребенком, когда Шах Ниматуллапосетил Шираз, и, скорее всего, в братство Ниматул-лахи он попал позже, благодаря дружбе с Шахом Даи.В то время Бушак уже сочинял свои блестящие паро-дии на великих поэтов Ирана, где он переводил языклюбви и знания на язык гастрономический.

Выпуск №112

Чтобы дать некоторое представление о его творе-ниях, можно процитировать предисловие к "Сокрови-щу аппетита" (Канз аль-иштиха'):

Так речет тщедушнейший из слуг БогаñПитателя,Абу Исхак, известный как Халладж, да продлится егопокой. Во времена, когда древо юности простиралосвою тень, и ветвь радости была отягощена плодаминадежд, я сочинил несколько стихотворных экс-промтов, равно подходящих к любой теме. Я думал:мудрость в том, что мне следует так провести скаку-на поэзии через арену красноречия и учинить такоепиршество строф за столом стиля, чтобы всем уча-стникам усладительного застолья досталось обиль-ное угощение, а мастера слова исполнились восхи-щения, и это послужило бы приумножению моейславы и известности. Как-то мне попались стихи, вкоторых говорилось:

Всё, о чем я мог бы написать,Уже другие сочинили И заполонили всё и вся.

В течение нескольких дней я думал вот о чем.В эпических поэмах Фирдоуси соль повествованияможет служить приправой к любой пище; в маснавиНизами сахар его поэзии ñ лакомый кусочек длясладкоголосых попугаев; тайибаты Саади, по обще-му признанию, подобны ароматному меду, непре-взойденному на вкус; оды ходжи Джамаладдина Сал-мана ñ мед и молоко на устах ценителей поэзии;тминная патока красноречия гениального ходжи изКермана ñ целительное средство для всех тех, коговвергают в уныние путы поэзии; в утонченных изре-чениях Имад-и Факиха его ароматные слова ñ слов-но благоухающие специи и восхитительные снадо-бья; размеренный слог и отточенная мысль Хафизаподобны вину, от которого не бывает похмелья, ñ этонапиток, изумительный на вкус. Я думал и о многихдругих поэтах, каждый из которых снискал почетсреди жителей своего города и был украшением сво-ей эпохи. А что же осталось на мою долю, какимиобразами порадовать мне людей?

В одно прекрасное утро я как раз размышлялобо всем этом, когда волна искреннего аппетитаподнялась из кухни моего желудка, ñ и вдруг явиласьмоя сереброгрудая возлюбленная, моя луноликая,чьи глаза ñ миндаль, губы ñ сахар, подбородок ñапельсин, груди ñ гранатовые яблоки, рот ñ фисташ-ковый орешек, мягкоречивая, чьи слова как музыка,гибкая как рыбка, сладкоголосая, с мускусной ро-динкой, ñ как сказал поэт:

От нежных улыбок ее солонки-ртаСердце словно соленый кебаб кровоточит.

Молвила она: "Я потеряла аппетит и страдаю отпресыщения, что мне делать?"

Я ответил: "Точно так же, как в истории про то, какнекий человек обратился к лекарю, жалуясь на половоебессилие, и как лекарь сочинил для него [книгу с на-

званием] Алфия Шалфийя, прочитав которую тот чело-век немедленно заключил в свои объятия девственни-цу, я составлю для тебя настольный трактат, чтение ко-торого поможет тебе вернуть аппетит".

Так ради нее я препоясал чресла своей души иприготовил блюдо, приправленное игрою слов и ри-торическими фигурами, и выпек в печи размышле-ний лепешку из теста мысли, способную потягаться слепешкой солнца в покорении мира, и теперь с гор-достью могу воскликнуть:

Мое поэтическое застолье простерлосьот Каф и до Каф.

Где же тот друг–сотрапезник,который может тягаться со мной?5

Бушак не мог не подшучивать и над суфизмом,пример тому ñ одна из статей его "Словаря" (фарханг):

Биварид ñ разновидность соленого огурца, кото-рого сердитый мастер Уксус отправляет в сорока-дневное уединение в одиночную келью кувшина длясолений, покуда на того не снизойдут откровения измира Бутылки Виноградного Сиропа. Затем он воз-вращается в ханаку обеденного стола и садится намолитвенный коврик белого хлеба совместно с уче-никами салатной зелени; в конце же концов, в миредуховного познания он восклицает:

Я страдал от боли разлуки,И вот теперь достиг Единения,Словно благодать коранических стиховСнизошла после всех этих мучений адских!

Не вызывает сомнений, что сам Бушак был су-фием. И если у более поздних историков данных обэтом было недостаточно, у нас имеются свидетельст-ва его современника, Шаха Даи.

В наше время, когда мистицизм считается "деломсерьезным", а тот факт, что смех поддерживает искате-ля на Пути, предан забвению, искренность Бушакаможет быть подвергнута сомнению. Однако его сов-ременники, похоже, не видели противоречия междуего духовными достижениями и его чувством юмора.

Мансур аль-Халладж сказал: "Я – Истина".

Бушак аль-Халладж говорит: "Я – Выпечка".

То было заявление Халладжа,А это – сущность того!6

Среди великих поэтов, "разделанных" и "перева-ренных" Бушаком, был и Шах Ниматулла. Хотя по-эзия Бушака крайне трудна для перевода из-за мно-гочисленных отсылок к рецептам средневековой кух-ни, упоминаний давно забытых деликатесов и кухон-ной утвари, его пародии на Шаха Ниматуллу простоблистательны. Поэтому мы взяли на себя труд приве-сти здесь и тексты Шаха Ниматуллы, послужившиеобъектом пародирования (они принадлежат числу егонаиболее глубоких и вдохновенных сочинений), иподражания ученика.

Бушак Атима, «Гурман»



Шах Ниматулла

Со своей Возлюбленной – истоком жизни моей –

я впадаю в такое состояние, что для души не остается места.

Между мною и Ею, похищающей сердца,простерта такая тайна, что и сердце мое

больше не со мной.

Харабат (таверна), саки (виночерпий) и мы, вкушающие, чаша вина в руке.

В потаённых уголках сердца нет места ничему и никому, кроме Возлюбленной.

Эта боль!.. И что это за буйство,к которому не все сердца способны?

Эта любовь!.. Что это за печаль,которую найдешь не в каждом человеке?

Мое сердце – фимиам, любовь – горячий жар,а грудь – источающая аромат курильница.Тоскуя по объятиям огня, тем фимиамом,

что излился, преисполнюсь.

Какое слово я читаю? –ни на одной странице не найти.

Что это за премудрость, что во мне –не совпадающая ни с одной из книг?

Прочь, разум, морочащий нам голову, не томи нас своей рассудочностью,

ведь ныне – время встречи тончайших духов,

и нет здесь места – ни уголка –для отягощенных душ.

Я – приближенный ко дворуВерховного Владыки,

я – спутник Божьей Щедрости,я пригубляю кубок – и словам,

словам нет больше места7.

Пародия Бушака

От своей Выпечки я впадаю в такоесостояние,

что для подливки не остается места.О, жгучее желание бараньих отбивных!

– такое, что сердце мое больше не со мной.

Какие тайны пузырятся в отвареиз бараньей головы –

Не каждому дано изведать сердцу.И что за лакомство – ее мозги,которые найдешь не в каждом человеке.

Выпечка – благовоние, растопка – сухой навоз,курильница – горшок для выпечки.Тоскует по огню то благовонье, но

больше не в курильнице оно.

Я – приближенный выпечки и хлеба,я – достойный спутник засахаренных

фруктов.Я надкусываю пирожное – и словам,

словам нет больше места.

Прочь, мороженое на десерт, не томи нас,ибо на собрании марципана

нет места для чего-либо, помимо сахара.

Живот Бушака настолько полонсладким пирогом,

что больше сладостей он не взыскует,и артишокам больше места нет.8

Шах Ниматулла

Затонувшие в безбрежном океане, иногдамы волны, иногда сам океан.

Мы – соловьи розария Возлюбленной,как ее любовники, мы песнь любви поём.

Мы – солнце в небе сердца и души,и так мы движемся от края и до края.

Мы не способны ни к чему иному,кроме как любить.

Рис.

Н.О

рло

вой

Выпуск №114

Сегодня мы хмельны и влюблены,и не заботимся о дне грядущем.

Возлюбленная стала светом наших глаз,и так и только так мы видим.

Упившись беззаботно и шатаясь,мы покидаем таверну любви.

Увидев лик ее и локоны ее,то мусульмане мы, то христиане.

Все создания невидящи и слепы,иначе они увидели бы нас,

как видят солнце.Мы пришли в этот мир, чтобы явить

Бога Его творению – и только.Если вы больны и ищете врачевателя –

мы оказываем помощь всем.Если кто взыскует Божьей Щедрости,

направьте его к нам, к Ниматулле.9

Пародия Бушака

Мы – лапша в котле духовного знания,иногда – шматки теста, а иногда – пирог.

На поверхности жаркого мы – капли вытопившегося жира,

и мы близки к супу с фрикадельками ийогуртом.

Отныне мы – Симург на жировикаховечьих хвостов,

мы – феникс на Мясной горе.Мы снизошли до этой кухни, чтобы

явить мясную подливку лапше.

Как финики в толще рисового пудинга,мы то проявлены, то нет.

Эта вареная баранья голова теперь –свет наших глаз,

и так – ее глазами – зрим мы.

Мы насадили наши эго на вертел как кебаб,ученики ливера в телячьем рубце на

этом пиру.Мы – кусочки сот с медом, плавающие

в масле, иногда мы вверху, а иногда внизу.

Подобно шеф-повару, мастеру Бушаку,мы не способны ни к чему иному, кроме как к

обжорству.10

В конце концов Бушак совершил паломничествов Махан, к стопам мастера, которым он так восхи-щался. При встрече Шах Ниматулла спросил его:

ñ А о чем твои стихи?Бушак ответил:ñ Ответ горошин от стола Халилуллы:"Спрашивай с меня, певца Ниматуллы!"ñ Ага, ñ воскликнул Шах Ниматулла, ñ так вот ты

кто: лапша в котле духовного знания!

На это Бушак ответил:ñ Другие говорят об Аллахе. Я говорю о Нимат

Аллахе ("Божьей Щедрости" ñ то есть о пище).11

Можно предположить, что Шаха Ниматуллу не воз-мутили эти остроты, и он дал Бушаку посвящение вМахане. Сын Ниматуллы, Шах Халилулла, возможно,действительно наставлял его в суфизме, ибо, каквоспел Гурман:

Тот, кто как Бушак отведал супа Халилуллы,

Станет владыкой мира – подобно Ниматулле . 12

Пер. с англ. Рустама Сабирова

aA

Ëèòåðàòóðà.

Arberry A. J. Classical Persian Literature. –London, 1958.

Browne E. G. A Literary History of Persia. –Cambridge, 1956 (1-st edition – London1902).

Bushaq-i At'imah, Diwan-i Bushaq. –Shiraz, n. d.

Shah Da'i, Diwan-i Shah Da'i, 2 vols., ed.Muhammad Dabir Siyaqi, intro. by 'AliAsghar Hikmat. – Tehran, 1340 S.

Shah Ni'matullah, Kulliyyat-i ash'ar-i ShahNi'matullah Wali (The Diwan), ed. J.Nurbakhsh. – Tehran, 1352 S. (2nd ed.).

1 Фрагмент книги Н.Пурджавади и П.Л. УилсонаШахи Любви. Поэзия и история братстваНиматуллахи. – Тегеран, 1978. (N. Pourjavady& P. L. Wilson. Kings of Love, pp. 80—86).

2 Шах Ниматулла – основатель суфийскогобратства Ниматуллахи, жил в Персии, в 14веке.

3 Дивани Шах Даи, том 2, с. 312-315. ЗдесьШах Даи трактует приводимую им дату смертиБушака – 850 / 1446г. – как нуме-рологический эквивалент слова хурдам ("яем"), что выглядит гораздо более убедительно,чем все остальные предполагаемые даты: 814/1416г. у E.G. Browne (том 3, с. 211);828/1424–831/1427г. у A. J. Arberry вClassical Persian Literature, с. 410; и еще тривозможных даты, выдвигаемые Яном Рупкой(Jan Rupka) в его History of Iranian Literature(Dordrecht, Holland, 1968, c. 273). В нашемизложении мы опираемся на следующие датыего жизни: 800–810–850 гг., что не совпадаетс подчас неточными данными в датировкахДаулатшаха Самарканди (в его Тазкират аль-шу'ара, Тегеран, 1338) и Абд аль-Раззака

Бушак Атима, «Гурман»


(в его Манакиб-и Хадрат-и Шах Ниматулла),как и более поздних авторов, опирающихся наних. Смотрите N. Pourjavady, Бушак-и Ат'имахра бихтар бишинасим, Yaghma, № 320,Urdibihisht 1354 S., pp. 109—113.

4 Даже если эта история хоть в какой-тостепени опирается на исторические факты,этим наследником никак не мог бытьИскандер ибн Умар Шейх Мирза, старшийсын Тимура, как предполагает Даулатшах(цит. соч., с. 276). Возможно, что это егопреемник или другое сановное лицо.Искандер был изгнан из Шираза Шахрухомоколо 817г., когда Бушаку было околопятнадцати лет.

5 E. G. Browne. Цит. изд., том 3, с. 347—349.

6 Тараик аль-хакаик Масума Али Шаха(Мухаммада Масума Ширази), изд. Джафар

Махджуб, три тома, Тегеран, 1339, том 3, с.56, на перс. яз. (еще один вариант этого стиха– в Дивани Бушак, Шираз, без указания годаиздания, с. 96).

7 Дивани Шах Ниматулла, с. 266.

8 Дивани Бушак, с. 62—63.

9 Дивани Шах Ниматулла, с. 553—554.

10 Дивани Бушак, с. 86.

11 Первая часть этой истории, согласно Абд аль-Раззаку (цит. изд., с. 88) произошла вШиразе, но, как мы видели, хронологическиэто невозможно. И потому мы позволилисебе, не отвергая ее целиком, перенести еедействие в Махан, где, согласно Раззаку,происходит ее 2-я часть.

12 Дивани Бушак, с. 69.


Рис.

Н.О

рло

вой

Выпуск №116

Суфийский Путь (тарикат) ñ это подготовительный курс для того, чтобыстать суфием. Всякий, кто становится "суфием" номинально, не должен думать,что он действительно стал им.

Суфий ñ это тот, кто плавает в море единства. Путь ñ это средство, с по-мощью которого суфий продвигается от самости к берегу этого моря. В началеПути суфий поклоняется тысяче идолов, и в этом смысле он на самом деле ñполитеист. Мастер Пути содействует продвижению суфия к берегу моря,помогая ему ниспровергнуть этих идолов и давая ему возможность стать под-линным монотеистом (моваххад). Поминания, духовные состояния и стадиипродвижения по Пути ñ всё это меры для сокрушения идолов суфия. Необыч-ные явления, откровения и видения суть знаки благосклонности Бога, способ-ствующие очищению сердца суфия от этих идолов. Именно в этой связи Шиблисказал: "Суфизм ñ не что иное, как идолопоклонство", ñ а Равим заявил: "Суфийне испытывает состояние или стадию, ибо он превзошел состояния и стадии".

Когда при расположении Бога и с помощью мастера суфий добирается доберега моря, мастер Пути, посредством благодати, источник которой в егодружбе с Богом, снимает покров эгоцентричности с тела суфия, что позволяетему войти в море Свойств и Сущности Бога. Именно в этот момент суфийвоистину становится суфием, и именно здесь на самом деле начинаетсясуфизм: нет больше ни ученика, ни мастера; ни пути, ни путника.

У так называемого мастера, который не умеет подвести продвигающегосяпо Пути к берегу моря исчезновения, нет иного выбора, кроме как переклю-чить внимание ученика с Бога на самого себя демонстрацией сверхъестест-венных способностей, декламацией бессмысленных заклинаний, недозволен-ным предписанием зэкра или изложением нелепых учений о суфийском Пути.Он только возвеличивает идолов, которым поклоняется ученик, укрепляя вученике идолопоклонство.

Ученики, которые по внешним признакам вошли в круг тех, кто практикуетПуть, должны знать: чтобы достичь уровня подлинного суфия, им предстоитпройти долгий путь, и каждый момент их подстерегает опасность сбиться спути. На самом деле, невозможно пройти этот Путь без милосердия Бога и тех,кто достиг единения с Ним.

Таким образом, не следует считать себя суфием; лучше было бы сказать,что ты просто занесён в список тех, кто проходит предварительный курссуфизма, что проходишь серию испытаний, надеясь, что настанет день, когдабудешь достоин стать суфием. Как это выражено у Руми:

ÏÓÒÜречь Мастера ордена Ниматуллахи

д-ра Джавада Нурбахша


Сказал оратор: "Нет в мире ни одного дервиша,

А если бы и был, то он бы не существовал.

Он существует в той мере, в которой сохраняется его сущность,

Но его отличительные черты исчезли в свойствах Бога.

Он утратил существование, как пламя свечи при свете солнца,

Хотя в действительности он существует в самом подлинном смысле.

Сущность пламени не утрачивается, так что

Если хлопок коснётся его, он будет сожжён пламенем.

Но оно лишено видимых признаков, ибо не даёт вам света:

Солнце уничтожило его отличительные черты".

Фо

то О

.Бул

ата

Выпуск №118

Каждый, вступающий на духовный Путь, чего-тожелает. Для многих это ñ желание обрести ду-ховную силу или просветление, другие стре-

мятся убежать от самих себя или от жизненных не-взгод. Некоторые просто надеются на избавление отодиночества или неудовлетворенности, рассчитываяпопасть в рай любви и доброты. Словом, вступаю-щие на Путь желают множества различных вещей ñкак хороших, так и дурных. Все мы чего-то хотим. Инесмотря на то, что Путь ñ это отсутствие любых же-ланий, кроме желания Бога, ни один человек невступает на него ради этого желания. Каждый из нас,таким образом, совершает свой первый шаг, пребы-вая в заблуждении.

Много лет назад к Мастеру пришел человек, же-лавший принять посвящение. Казалось, что он вполнесерьезен и искренен в своем намерении следоватьПути. Когда Мастер спросил, зачем он пришел, тотответил, что его жена умирает от рака, а он слышал,что суфии обладают способностью исцелять. Этот че-ловек стремился стать суфием для того, чтобы выле-чить горячо любимую им жену. Мастер был необык-новенно мягок с ним, но посвящения ему не дал. По-сле того как человек ушел, Мастер повернулся к сидя-щему рядом дервишу и, покачивая головой, грустносказал: "Ce n'est pas le Sufisme" ("Это не суфизм").

Мы все похожи на этого человека. Как бы благо-родны ни были наши побуждения, мы не вступаем наПуть, желая Бога, ибо желать Бога ñ значит не же-лать абсолютно ничего. Желающий Бога ничего нежелает вообще. Неверно даже утверждение, что же-лать Бога значит хотеть быть ничем (так думал и ясам, делая первые шаги на Пути), ведь даже это ñ же-лание чего-то. Тот, кто чего-то желает, не смирилсяполностью пред Богом и не приемлет в своем серд-це того, что хочет Бог, каково бы ни было Его жела-ние ñ даже если это желание оставаться самим со-бой. Как однажды Мастер сказал ученику, выразив-шему желание быть исцеленным от "болезни нафса"(самости): "Не кажется ли тебе, что даже стремлениеочистить нафс само является желанием нафса? Про-сто помни о Боге".

То, что утверждалось выше, принять поистинетрудно. Мы все, к примеру, верим, что вступаем наПуть, намереваясь завершить его. Но на самом делепервоначально никто из нас не имеет ни малейшегожелания завершить Путь и достичь Бога, что бы приэтом мы сами ни провозглашали. Мы намереваемся недостичь Бога, а обрести то, чего желаем, когда при-ближаемся к Пути, ñ будь то духовная сила, просветле-ние, забвение, стремление быть любимым или даженичем. Страшно осознать, что на самом деле ты

ÈÑÊÀÒÅËÜ ÔÈÍÈÊÎÂ,ÏÎÒÅÐßÂØÈÉÑß ÂÔÈÍÈÊÎÂÎÌ ÑÀÄÓДжеффри Ротшильд

Ткань естества пронизана желаньем.В глубины самости не проникает Свет.К чему искать лукавству оправданья,В жилище "я и ты" для Бога места нет.

Путь к высшей Истине не торная дорога,Но если твердо ты решил Ее найти,Прими, что нету бога, кроме Бога, Отвергни двойственность и следуй по Пути.

— Äæàâàä ÍóðáàõøАвторизованный пер. Б. Тираспольского

Искатель фиников, потерявшийся в финиковом саду


не стремишься завершить Путь и достичь Бога.Я знаю, насколько это страшно, потому что мне быладарована возможность убедиться в этом на собствен-ном опыте всего лишь после нескольких месяцев пре-бывания на Пути. Однако у меня ушли долгие годы,чтобы полностью постичь то, что мне тогда было откры-то. Еще больше времени ушло на то, чтобы это принять.

* * *Через несколько недель после того, как я принял

посвящение, мне предложили поехать в Иран и житьв тегеранской ханаке. Само собой разумеется, я об-радовался возможности быть с Мастером. Пригла-шение также вызвало у меня ощущение избраннос-ти. Это было огромной ошибкой: на Пути нет из-бранников, здесь все являются одним целым. Учени-ка, который ощущает, что он лучше других, ждет же-стокое разочарование.

Мы прибыли в Тегеран поздно вечером. Шейха,принявшего меня в орден, его переводчика и менявстречал щуплый старик на полуразбитом грузовичке,казавшемся почти таким же старым, как его владелец.В кабине было место только для двух пассажиров, такчто я ехал в кузове, приютившись на куче металлоло-ма и деревянных обрезков. На каждой рытвине, а ихбыло много, я стискивал все сильнее и сильнее желез-ный поручень кузова, поскольку боялся, что меня влюбой момент может выбросить из сооруженногокем-то сидения. Вот тебе и упование на Бога.

К тому времени, когда мы въехали на улицу, гденаходилась ханака, руки у меня ныли, глаза слези-лись от ветра, а голова раскалывалась от пережитыхволнений. Мы ехали по узкой грунтовой дороге, иединственное, что я мог разглядеть в темноте, былавысокая каменная стена, за которой, видимо, нахо-дились дома. На двойных дверях передо мной я уви-дел скрещенные секиры и чашу для подаяния ñ эмб-лему ордена. Двери отворились. Когда я вошелвнутрь, передо мной открылись роскошные сады сдеревьями, обрамлявшими лазурные водоемы. Этобыло не сравнимо ни с чем из виденного мной ра-нее. Сады и водоемы со всех сторон были окруженывысоко поднимавшимися в небо стенами. Прямо на-против меня находились три огромные арки, верши-ны которых заканчивались изысканными узорами изголубых изразцов. От этого захватывало дух и возни-кало ощущение собственной незначительности.

Была поздняя ночь, и Мастер уже ушел спать.Оставались только несколько дервишей, включаятрех американцев (хотя потом я узнал, что двое изних, муж и жена, приехали погостить из ширазскойханаки). Показав мне помещение, эти двое ушли от-дыхать. Оставшийся американец помог мне вынестиогромную деревянную кровать, на которой долженбыл спать я. Мы поставили ее у одного из мерцаю-щих голубых водоемов. Хотя впоследствии я при-учился спать на твердом каменном полу чайной ком-наты, где мы жили, он, видимо, опасался, что дляпервой ночевки это будет чересчур. Мне предстоялоузнать, что такое культурный шок. Я испытал егоне один раз за последующие несколько месяцев.

Утром я проснулся от гама, производимого мно-жеством птиц и перемежавшегося ревом пролетав-ших над головой реактивных истребителей шаха. Всепроисходящее вокруг казалось настолько странным,что я совершенно растерялся. Мне захотелось сестьв первый же самолет и улететь обратно в Америку.Пока я так лежал, размечтавшись о доме, надо мнойраздался голос иранского дервиша, с которым я по-знакомился накануне. Я не сразу понял, что он обра-щается ко мне.

ñ Давай, давай. Нам нужно убрать эту кровать.Мастер в чайной комнате, и я не хочу, чтобы кроватьбыла на виду, когда он оттуда выйдет.

Я понятия не имел, почему Мастер не должен ви-деть кровать, и разозлился из-за того, что мне нужнобыстро вскакивать с постели, к чему я не привык. Од-нако я не был слишком уверен в своей правоте и по-корно, хотя и угрюмо, последовал указанию. Кратчай-ший путь к месту, куда мы несли кровать, проходилмимо открытой двери чайной комнаты, и я начал под-талкивать кровать в этом направлении. Но неожидан-но мой компаньон рванул ее направо, в сторону отчайной комнаты, по направлению к другой части ха-наки. Я посмотрел на него как на сумасшедшего.

ñ Что ты делаешь? Разве кладовка не там? ñ я ука-зал в сторону чайной комнаты. Он кивнул.

ñ Там, но я не хочу нести кровать мимо комнаты.Не хочу, чтобы Мастер увидел нас.

Теперь я начал злиться по-настоящему. Уставив-шись на него, я надменно произнес:

ñ И почему же нет... если мне будет позволено спро-сить? Что тут дурного, если кто-то спит на кровати?

Он пожал плечами. ñ Это тебе решать. Здесь никто не говорит, что

делать и чего не делать. Я просто стараюсь прояв-лять уважение по отношению к Мастеру и не бес-покоить его.

Он сделал паузу. ñ Кроме того, здесь лучше быть незаметным, на-

сколько это возможно. Я не хочу привлекать к себевнимание.

Это был, как я впоследствии убедился, велико-лепный совет. Но тогда я был слишком задет, чтобыуслышать его. Помню, я подумал, что все это выгля-дит лицемерным. "Я ведь пока существую; и я здесьнахожусь", ñ пробурчал я сам себе. Почему же ядолжен вести себя со смирением, если совершенноне ощущаю его? Кроме того, как я могу уважать то-го, с кем даже не знаком? Мне всегда было болеесвойственно не подчиняться, а бросать вызов авто-ритетам. Я уважал людей за то, что они из себяпредставляют, а не за их положение. Тем не менее,я сдержался и ничего не сказал, а просто последо-вал за дервишем, неся кровать в противоположнуючасть ханаки, чтобы не быть замеченным Мастером.Возвращаясь назад, однако, я намеренно прошелмимо двери чайной комнаты. Я попытался заглянутьвнутрь, но не разглядел ничего, кроме массивнойфигуры человека, сидевшего на бараньей шкуре.Напротив него сидел шейх, посвятивший меня. Егоголова была склонена на грудь.

Джеффри Ротшильд

Выпуск №120

Через несколько минут я услышал свое имя. Сде-лав глубокий вдох, я смело зашагал вверх по ступень-кам, ведущим в чайную комнату: меня не так-то лег-ко запугать. Однако, когда я достиг дверного про-ема, что-то внутри побудило меня остановиться исклонить голову. Я услышал глубокий резонирующийголос, эхом отозвавшийся у меня в груди:

ñ Садись. Мастер указал мне место на полу справа от него.

Я сел туда, куда мне было сказано. Когда прошло не-сколько минут, я набрался смелости и взглянул наМастера. Он оказался моложе, чем я ожидал; лицоего было пугающе суровым и одновременно излуча-ло неописуемую доброту. Черные как смоль, с ред-кой проседью волосы были зачесаны на высокий лоб.Он расположился на полу за низким столиком и писалчто-то на листе бумаги, полностью игнорируя меня.

По мере того, как затягивалось молчание, вомне нарастало раздражение. Я проехал полмиратолько ради того, чтобы увидеть его. Я отказался отпервой настоящей писательской работы, от удоб-ной квартиры, от всех книг, от подруги и даже отсвоей страны, ñ а он сидит и не обращает на меняникакого внимания, будто я пришел проведать его сдругого конца улицы. В своем невежестве и неоте-санности я полагал, что мной пренебрегают, и заво-дился от этого еще больше. Наконец, когда прошли,как мне казалось, часы, он отложил ручку и взглянулна меня поверх очков.

ñ Итак, почему ты здесь? Думая, что он задает мне прямолинейный воп-

рос о том, почему я следую Пути, я приготовился от-ветить длинно и подробно, восстанавливая те собы-тия, которые привели меня в нью-йоркскую ханаку.После нескольких фраз, однако, он нетерпеливо по-качал головой и перебил меня.

ñ Итак, почему ты здесь? Тогда я решил, что он на самом деле спрашивает

меня, как я оказался в Тегеране. Я начал объяснять,что шейх указал на мою леность как причину того,что я не получил докторскую степень, и о своем на-мерении получить степень в Тегеранском универси-тете. И опять он перебил меня, движением руки при-казав мне остановиться.

ñ Итак, почему ты здесь? Раздосадованный, ощущая нарастающую злость

и чувство обиды, я больше не мог сдерживаться. ñ Не знаю, почему я здесь, ñ выпалил я с горе-

чью. Он согласно и с удовлетворенным видом кив-нул головой.

ñ Хорошо. Это правильный ответ. Ты не знаешь. ñ Ну, тогда вы мне скажите. Почему я здесь? Это был не настоящий вопрос, задаваемый от

чистого сердца, а брошенный вызов, источникомкоторого было мое раздражение. Прежде чем отве-тить, Мастер помолчал, разглядывая меня.

ñ Я тоже не знаю. Ты не знаешь, и я не знаю.Только Бог знает.

Он резко поднялся с бараньей шкуры, на которойсидел, и отодвинул столик. Я поверить не мог, что ондействительно уходит, поговорив со мной меньше

пяти минут. И ради этого я пошел на такие жертвы,приехав в Тегеран? Я был слишком глуп, чтобы оце-нить предложенный мне дар ñ приглашение при-ехать, дар, состоявший в том, что Мастер игнориру-ет меня. Как незначительны и мелки были все моитак называемые жертвы. Я не имел ни малейшегопредставления о подлинной жертве.

Перед тем, как покинуть комнату, Мастер оста-новился и повернулся ко мне.

ñ Вот что я тебе скажу. Тобой управляет ум; ты неуправляешь своим умом. Сначала тебе нужно на-учиться быть капитаном собственного корабля. Тог-да посмотрим.

Прежде, чем я смог что-либо сказать, он вышелв дверь и исчез.

Я продолжал сидеть в ошеломлении. Он былправ, я знал это, хотя раньше я в себе этого не заме-чал. Мой ум всегда был моей самой сильной сторо-ной, но и самой большой слабостью. Почти всякийраз, когда я попадал в беду, это было по вине моегоума и той власти, которую он надо мной имел. Мнетакже было стыдно за раздражение и обиду, которыея выказал в присутствии Мастера.

Я заплакал от унижения и выбежал из комнаты впоисках места, где я мог бы спрятаться, не зная, чтов ханаке спрятаться невозможно. В конце концов, яуселся на землю в углу двора, где еще были видныразвалины фундамента старой тегеранской ханаки.К этому времени солнце стояло в зените, распрост-раняя повсюду свой палящий зной; слезы, мешаясь спотом, бежали по моему лицу. Я знал, что нахожусьна виду у любого, кто посмотрит на меня из стоящихвокруг зданий, но мне уже было все равно.

Неожиданно я увидел американку, приехавшуюпогостить из Шираза; она направлялась ко мне. "На-конец-то, ñ подумал я, ñ появился человек, которыйсможет меня понять и утешить". Я попытался унятьвсхлипывания, рассчитывая, тем не менее, что оназаметит мои слезы. Я все еще хныкал, когда она по-дошла и встала надо мной. Я ощутил ее взгляд и по-смотрел на нее снизу вверх сквозь солнечные лучи.Она ласково улыбнулась мне и заговорила веселыммелодичным голосом:

ñ Знаешь, тебе не стоит так сидеть на солнце.Иран ñ не Америка. Ты наверняка получишь солнеч-ный удар. По крайней мере, если хочешь здесь си-деть, покрой платком голову.

Сказав это, она повернулась и ушла на кухню,где занималась хозяйством. Ни слов сочувствия, нипотакания моему нелепому поведению. Лишь прак-тический совет на тот случай, если я хочу так сидетьи вести себя как идиот. Я был добит. Прежде я мог влюбой момент вызвать у женщины хотя бы сочувст-вие. Теперь, кажется, я лишился даже этого.

Совершенно потрясенный, я кое-как собрался ссилами и ушел с солнца. Мне не хотелось добавитьеще и солнечный удар к остальным обрушившимся наменя ударам. Побродив некоторое время по двору втени деревьев, я наткнулся на мужа той женщины,сидевшего на цементных ступеньках чайной комнаты.Он деловито писал что-то в записную книжку.



Я стоял перед ним с потупленнойголовой и ждал, когда он взглянетна меня. Прошло некоторое время,прежде чем он, наконец, пересталписать и заметил меня.

ñ Да? Я не знал ни как начать, ни да-

же что я хотел сказать. Наверное,мне просто хотелось, чтобы меняобнадежили и посочувствовали.

ñ Я хотел бы задать вопрос, ñпробормотал я придушенно.

ñ Что ты сказал? ñ Я просто хотел у тебя спро...

Нет, забудь про это. Мне не следу-ет спрашивать.

Я рассчитывал, что он скажет:"Да ну, перестань. Ты можешь по-говорить со мной. Можешь спра-шивать меня о чем угодно". Я хотелуслышать от него, как здесь трудно,услышать слова ободрения. Вместоэтого он произнес только одно сло-во в ответ на мое предложение "за-быть про это": "Хорошо", ñ и опятьпринялся писать.

Это было несправедливо. Здесьникто не играл в мои игры, никтоне следовал общепринятым прави-лам. До меня медленно стало дохо-дить, что все мои слезы и жалость ксебе не принесут мне ни малейшейвыгоды. Так что я вернулся в чай-ную комнату, сел в углу и занялсяпоминанием. Этой ночью я спал наполу чайной комнаты.

* * *Если я представлял себе, что жизнь в ханаке по-

степенно станет легче, то жестоко ошибался. До техпор пока у тебя есть самость, жизнь в ханаке, осо-бенно в присутствии Мастера, остается трудной. Иуж что-что, а самость у меня была. Каждый новыйдень был в точности подобен предыдущему. Не былоникаких посторонних развлечений, никаких откло-нений. Я просыпался до восхода солнца; обычно ме-ня будил призыв к молитве, доносящийся из ближ-ней мечети. Помолившись, я ел завтрак, состоявшийиз лаваша, брынзы с резким привкусом (ее я прогла-тывал с трудом) и чая. После завтрака делать былоособо нечего.

Поскольку большинство персидских дервишейзарабатывало на жизнь собственным трудом, малокто из них находился в ханаке в течение дня, а те,кто был там, редко говорили по-английски. Един-ственное, что мне оставалось делать, это читать ка-кую-нибудь из немногих привезенных с собой книг,вести записи в дневнике, спать или медитировать.В дни суфийских собраний я всегда мог подместикаменные дорожки и ступени ханаки или почиститьдва туалета, которыми пользовались дервиши. Ино-

гда ранними вечерами, когда солнце склонялось кзакату, мне дозволялось полить растения и цветы, ук-рашавшие двор ханаки. Раз или два в неделю мне да-же удавалось выбраться из ханаки и пешком проде-лать путь к единственному месту, куда я знал дорогу,ñ к общественным баням. Там я принимал душ и мылголову. Это было невозможно сделать в ханаке, обо-рудованной только краном с холодной водой, нахо-дившимся снаружи дома.

После нескольких недель такой жизни Мастер од-нажды спросил меня, не хочу ли я посещать языко-вую академию, чтобы изучать фарси и подготовитьсяк поступлению в Университет. У меня никогда не бы-ло способностей к иностранным языкам и мысль, чтомне надо выучить арабский алфавит, пугала меня.Но ради возможности выбраться из ханаки на паручасов я бы согласился на что угодно.

Мастер сказал одному из дервишей, чтобы тототвел меня в языковую академию, поскольку один япередвигаться по Тегерану не мог. На следующийдень мы отправились искать нужное место.Единственная проблема заключалась в том, что этобыл месяц рамадан, период поста, и я был не в


Рис.

Н.О

рло

вой

Выпуск №122

лучшей форме. Поездка только усугубила мое состо-яние. Мой спутник отказывался брать такси без аб-солютной на то необходимости, поскольку считал, чтоэто потворство слабостям и, следовательно, напрас-ная трата денег. Вместо этого нам приходилось либоидти пешком, либо, если это было невозможно, ехатьна автобусе, проезд в котором стоил меньше цента.

Поездка в языковую академию заняла у нас боль-ше двух часов; отчасти из-за того, что автобус всевремя останавливался, а отчасти потому, что мы немогли найти дорогу. Мы потратили по крайней меречас, блуждая по серпантину улиц на окраине Тегера-на и изнемогая под знойным послеполуденным солн-цем. Я не ел и не пил больше восьми часов, и мне от-чаянно хотелось кока-колы, гамбургер с сыром и жа-реной картошкой, сливочное мороженое, политоешоколадом. Меня бы устроил и стакан воды.

После регистрации в академии сопровождавшийменя дервиш и я направились обратно в ханаку. Небез труда мне удалось уговорить его заскочить в ан-глоязычный книжный магазин, мимо которого мыпроезжали. Книги были важной частью моей жизнидо посвящения, и отказ от них был одним из самыхмучительных аспектов переезда в Иран. Я ощутилсебя в раю при мысли, что проведу час в книжноммагазине. Если это рай, тогда что же такое ханака?Об этом я даже думать не хотел.

* * *Как ни трудна была моя жизнь в ханаке, у нее

были несомненные достоинства. Самым значитель-ным из них было то, что Мастер почти всегда был ря-дом. Каждый вечер, например, мы выносили боль-шую деревянную кушетку, на которую он садился ипринимал посетителей. Большинство из них прихо-дило попросить об услуге, спросить совета или полу-чить благословение на то или иное дело. В те вече-ра, когда происходили суфийские собрания, а хана-ка была заполнена дервишами, Мастер был слишкомзанят, чтобы заниматься мной. Но раз в несколькодней, когда было поспокойнее, он вызывал меня иосведомлялся о том, как идут мои дела.

Однажды вечером я сидел у него. Дервиш, выпол-нявший функции привратника, объявил, что с нимхочет поговорить молодой американец. Мастер кив-нул, и в комнату ввели посетителя. Оказалось, чтоэтот человек свободно говорит и по-персидски, ипо-арабски, знает наизусть множество стихов Кора-на и путешествует по Среднему Востоку больше года,стремясь получить посвящение и следовать Пути.Он уже был у шейхов трех или четырех орденов, новсе они отказались его принять.

Из его разговора с Мастером у меня сложилосьвпечатление, что человек этот вполне искренен и непринадлежит к числу просто любопытствующих илидилетантов. И в то же время во всей беседе былочто-то странное. Вот сидит парень, который провелдолгие месяцы, стремясь отыскать Путь; он перенесогромные трудности и пережил разочарования. Те-перь он сидит прямо напротив наставника Пути, од-нако ни разу не выразил желания быть посвящен-

ным. Единственное, что его, казалось, волновало, ñэто желание сообщить о страданиях, перенесенныхво время поисков Пути, и о своей искренности.

Меня вдруг осенило, что он подобен человеку, ко-торый одержим желанием поесть фиников. Этот че-ловек, наконец, сумел найти дорогу в финиковый сад.Всё вокруг него сделано из фиников или же использу-ется для выращивания фиников; пальмы покрыты фи-никами, блюда с финиками окружают его, а владелецсада сидит напротив и бросает ему финики. А чело-век ничего не делает, только рассуждает о том, чтоему совершенно необходимо поесть фиников.

По прошествии некоторого времени посетительспросил Мастера, может ли тот помочь ему в поис-ках духовного наставника. В ответ Мастер слегка ус-мехнулся и лукаво посмотрел на меня. Затем он взяллист бумаги и написал на нем стих из Корана, нака-зав человеку повторять его перед сном по сто разкаждый день. Если на то будет Божья воля, сказал Ма-стер, то наставник появится. Человек рассыпался вблагодарностях и, встав, направился к выходу. В этотмомент Мастер махнул ему рукой, чтобы он остано-вился, и сказал, что если никто его не посвятит, онвсегда может вернуться и быть посвященным в нашорден. "Я приму всех тех, кто был отвергнут осталь-ными", ñ добавил он со смехом.

Но человек так и не пришел. Тогда мне было жаль его. И еще я чувствовал пре-

восходство, поскольку полагал, что отличаюсь от не-го. Разве не сумел я приблизиться к Пути, тогда какон все еще блуждал? Но вскоре мне довелось узнать,насколько же я был похож на этого человека. Мы ду-маем, что совершаем выбор ñ следовать или не сле-довать Пути. Но это Бог и только лишь Бог ведет наспо Пути или же сбивает с него, каковы бы ни былинаши собственные объяснения и желания.

* * *Произошло это в обычный день, ничем не отли-

чавшийся от любых других дней в ханаке. Я сидел вчайной комнате, стараясь практиковать поминание.Кроме меня, там был только г-н Кобари, пожилойдервиш, отвечавший за хозяйственные дела тегеран-ской ханаки ñ умопомрачительный по своим мас-штабам труд (чтобы показать, насколько он был ог-ромен, следует упомянуть, что после смерти г-на Ко-бари понадобилось пять человек для той работы, ко-торую он в течение десятилетий выполнял один).

Г-н Кобари был необычайным человеком в ис-тинном смысле этого слова. Он был маджнун, "бе-зумец", настолько воспламененный любовью к Ма-стеру и Богу, что он был свободен от обычной не-обходимости странствовать по Пути. Редкий слу-чай в любую эпоху, и нечто практически неслыхан-ное в наш век материализма, корысти и эгоизма.Такого человека невозможно, на самом деле, опи-сывать посредством слов. Несмотря на это, или,быть может, из-за этого о нем ходит больше расска-зов, чем о любом другом дервише. Кажется, чтокаждый, кто знал г-на Кобари, может вспомнить ка-кую-нибудь историю о нем.



Я размышлял, сидя в этот день напротив г-на Ко-бари, что бы это означало ñ стать таким искреннимвлюбленным, как он, хотя бы на единое мгновение.Я знал, что для меня было бы везением обрести да-же малейшую долю его преданности, как бы долго яни следовал Пути.

Через некоторое время я услышал голос Мастера,доносящийся снаружи. Я поднял голову в тот момент,когда он вошел в комнату. Г-н Кобари продолжал за-ниматься своим делом, забыв, казалось, о внешнеммире. Мастер что-то сказал ему, а тот пробормоталнечто в ответ и продолжал работать. Некоторое вре-мя спустя Мастер произнес что-то еще, а г-н Кобари,сердито ворча, отложил ручку, открыл ящик письмен-ного стола, стоявшего перед ним, и вручил Мастерусвязку ключей. Тот, рассмеявшись, взял ключи, подо-шел к шкафу и отпер его. Он вытащил папку с каки-ми-то бумагами, а затем вернулся и сел напротив г-наКобари. Оба полностью игнорировали мое присутст-вие. Они молча сидели рядом и, казалось, были со-единены некими глубинными узами, как будто это бы-ли уже не два разных человека, а единое существо. Язакрыл глаза и опять предался поминанию.

Не знаю, сколько прошло времени. Понятие вре-мени тогда потеряло для меня всякий смысл. Трудноописывать в словах то, что случилось после: словапринадлежат к сфере ума, а то, что произошло, нахо-дилось в сфере сердца, которое безмолвно.

В самый первый день пребывания в ханаке, когдая, развенчанный Мастером, сидел в чайной комнате,я дал себе обет преуспеть в Тегеране настолько, что-бы вернуться в Америку продвинутым искателем наПути. Кто знает, быть может, я даже стану первымамериканцем, получившим право посвящать других.Так, по крайней мере, я полагал, обманывая сам себя.Теперь, когда я снова сидел в той же самой комна-те, я испытывал ощущение, будто меня отрывают отменя самого и от моих детских мечтаний и затягива-ют в бездну, которую я абсолютно не в состоянии по-стичь, но могу ее только принять и испытать. Я как быповис над безмерной пустотой, держась лишь за нить.Всё, что мне надо было сделать, это отпустить этунить, чтобы пустота поглотила меня, и я бы тогда ли-шился самого себя. Мне даже не нужно было ничегоделать. Мне просто нужно было не делать, отпустить,и я сердцем знал, что меня больше бы не было. Я сталбы ничем; Путь перестал бы существовать.

Теперь это звучит, наверное, нелепо, но в тот мо-мент я также знал, что никогда больше не захочу гам-бургер или мои драгоценные книги, не захочу позво-нить старому приятелю и поболтать с ним, или пови-даться с семьей, или быть с женщиной. Я никогда иничего больше не "захочу". Каждый предмет, всё, чтоя когда-либо знал и желал, потеряло бы смысл.

Я заглянул в это ничто, в эту бездну, постигаясердцем, что она означает, и просто не смог отка-заться от себя. Хуже того, я еще крепче стиснул тунить, на которой висел. И в это мгновенье я осознал,что на самом деле не собирался завершить Путь, чтовсе мои фантазии о самоотречении и обретении Ре-альности были именно этим ñ фантазиями и мечтами.

Мне была дарована возможность завершить Путь водно мгновение, всего лишь после нескольких меся-цев странствования по нему, а я был не в состояниивоспользоваться ею: я просто не мог отречься от се-бя. Я не мог разжать руку.

* * *Хотя я и пожалел того человека, который, обма-

нывая самого себя, пришел к Мастеру, теперь я знал,что на самом деле ничем от него не отличаюсь. И ятоже был искателем фиников, потерявшимся в фини-ковом саду. Его цель находилась прямо перед ним, аон не мог ñ или не хотел ñ ее увидеть. Но точно также обстояло дело и с моей целью. И так же ñ с твоей.Но мы не можем этого принять. Как тот невезучий,обманывавший себя искатель, мы убегаем от нашейцели, а не бежим навстречу ей, поскольку мы не в со-стоянии отказаться от наших многочисленных мел-ких привязанностей и желаний. Мы цепляемся за этипривязанности и желания, вожделея к тому, что при-вело нас на Путь, а не стремимся достичь Бога. Какдети, играющие в лошадки, мы скачем, оседлав па-лочки, а думаем, что устремились на поле битвы. Од-нако при первых же звуках настоящего сражения мыв страхе прячем лица и разбегаемся.

* * *Так я убедился в своей неспособности отречься

от себя и в том, что у меня и не было намерения за-вершить Путь и достичь Бога. Через несколько не-дель после того случая, Мастер произнес речь вовремя специальной церемонии в день суфийскогособрания. Вот как она заканчивалась: "Люди прихо-дят в ханаку, утверждая, что они ищут Бога. Но насамом деле они хотят нечто другое, не Бога. Они го-ворят: "Пожалуйста, помолитесь за меня", или: "По-просите у Бога прощения для меня", или: "Сделайтето-то и то-то для меня", ñ всё это не имеет к Богу ни-какого отношения. Поступая таким образом, они за-бывают о "слушании сердцем", ради которого ониздесь и находятся".

Сказав это, Мастер сделал паузу и посмотрел надервишей. Затем он продолжил: "Сущность суфиз-ма ñ таслим, смирение перед Богом. Из этого сле-дует, что вы должны полностью смирить себя передБожьей волей и перестать выпрашивать то, или это,или что-либо вообще. В противном случае вы ñ недервиши".

Я и по сей день все еще не могу назвать себядервишем.

О ты, кто всю жизньжелал единения с Ним,Почему ты не ушел превыше всех желанийРади этого желания?

Ìàãðèáè

(Sufi, №7, 1990.)

aA


Выпуск №126

ÀÂÐÀÀÌ ÌÀÉÌÎÍÈÄ –ÑÓÔÈÉ-ÈÓÄÅÉТом Блок

Cуфизм ñ это мистическое течение, котороепривлекает к себе верующих различных рели-гиозных конфессий.

Ныне, как и в прошлом, немало иудеев, христиани последователей других религий оказываются в лонесуфизма и обучаются у суфийских наставников.

Идрис Шах в книге "Суфии" проследил влияниесуфизма на cв. Франциска Ассизского, трубадуров,розенкрейцеров, Маймонида, иудейскую каббалу иряд других средневековых и современных религиоз-ных течений. Впрочем, оно во многом косвенно илислучайно. Например, св. Франциск открыл для себясуфизм благодаря латинскому списку рукописи, сде-ланному неким иудеем, ñ это было время значитель-ного влияния суфизма на направленность и образмысли мистиков в иудейской ойкумене.

На протяжении столетий предавался забвению идаже открыто отрицался1 тот факт, что более семи-сот лет назад главы иудейских общин вели открытыйдиалог с исламскими мистиками и свободно заимст-вовали у них исламский дух набожности, внося его вобряды средневековых синагог.

В 13 веке Авраам Маймонид, сын великого иу-дейского философа Моисея Маймонида, ввел ис-ламскую мистическую практику в свое исповедание

иудаизма и считал себя суфием-иудеем, практикую-щим и иудейский, и исламский мистицизм.

Начиная с Авраама Маймонида, суфизм игралважную роль в развитии иудейской духовности,сильно повлияв на развитие каббалы и позднее нарост хасидизма. Суфийские нововведения в иудаиз-ме, начало которым положил Авраам Маймонид, бы-ли практически единственным серьезным сторон-ним воздействием на иудейскую духовность со вре-мен разрушения второго храма в 70 г. н. э.

Авраам вырос в мире, пронизанном различнымикультурными влияниями, где мусульмане, иудеи и хри-стиане мирно сосуществовали в одном из наиболеетерпимых обществ в истории человечества. В отличиеот современной эпохи, где голос ненависти звучитгромче, чем голос дружелюбия, в средневековом Егип-те существовали взаимное уважение, веротерпимыезаконы и царил дух на редкость доброжелательных ипрочных связей между различными религиями.

Именно в это время в Египте получили широкоераспространение суфизм и суфийская мысль ñ в иу-дейских библиотеках часто встречались книги такихнаставников, как Газали, Сухраварди и Халладж, до-бросовестно переведенные на иврит, который былязыком местного иудейского населения.

Авраам Маймонид – суфий-иудей


Суфии и иудеи знали друг друга, читали книгидруг друга и даже сравнивали свои наблюдения, ка-сающиеся духовности и поиска единения с Богом.

Авраама привлек суфийский путь. Однако, еслибы он был для иудеев просто еще одним еретиком,его суфийские верования не сыграли бы заметнойроли в истории иудаизма, и иудейский мистицизмостался бы именно тем, чем он был: чисто иудей-ским ответом на вопросы, которые ставит перед че-ловеком мир. Обстоятельства сложились так, что Ав-раам Маймонид был одним из наиболее уважаемыхиудейских авторитетов своей эпохи. Как Ра'ис аль-Иахуд ñ глава египетских иудеев (статус, полученныйпо наследству от отца), он имел большую власть встране и за ее пределами.

Эта должность досталась Аврааму, когда ему бы-ло девятнадцать лет, выявив его лидерские способно-

сти и, в то же время, склонность к занятиям богосло-вием. Как и к его отцу, к нему отовсюду стекались лю-ди для разрешения религиозных разногласий, уточ-нения различных аспектов социального и религиоз-ного закона и даже по вопросам брака. Но, в отличиеот своего отца, он редко испытывал колебания в сво-ем отношении к суфиям, поскольку был уверен, чтосуфийское учение было получено исламскими мис-тиками от древних пророков Израиля и что они, су-фии-иудеи, вновь восстанавливают первоначальнуюиудейскую доктрину, принимая ее из рук мусульман.

Как сказал сам Авраам: "Вам ведомы пути древ-них святых Израиля, которые исчезли или почтиутрачены. Теперь эти пути стали уделом суфиев ис-лама ñ по причине беззаконий Израиля"(Maimonides 1981, p. 8).

Авраам был уверен не только в том, что

Том Блок

Фронтиспис, Франц Хартманн «Магия: Белая и Черная»,1887г.

Выпуск №128

суфийский путь фактически является утеряннымиудейским мистицизмом, но и в том, что иудео-су-фийская практика ñ это необходимый этап, предва-ряющий эпоху мессианства, на пороге которой оннаходился.

Авраам видел в суфизме мистическую дисциплину,которая может подготовить человека к достижению выс-шего состояния пророчества. (Idel 1998, pp. 150-151).

Одной из причин, благодаря которой Авраамстал важной фигурой в распространении суфийскоймысли по всему еврейскому миру, являлось то, чтоон не порвал с традиционным иудаизмом.

Фактически трудно вообразить себе духовногонаследника, который был бы больше предан своемупредшественнику, чем был предан Авраам.

Основополагающая работа Моисея Маймонидав сфере иудейской мысли и философии встретилазначительное сопротивление, особенно среди рав-винов Южной Франции. Поэтому Авраам не жалелчернил для того, чтобы отстоять позицию своего от-ца. Во всех своих многочисленных трудах он частоцитировал его книги, используя для этого любойподходящий повод (Altmann 1967, p. 145).

Одновременно Авраам Маймонид облекал веро-

вания и практики суфиев в форму иудейского бого-служения. Он оправдывал эту парадоксальную ситу-ацию, веря в то, что необходимо строго следоватьиудейскому закону и в то же время реформироватьрелигию в направлении суфизма, находя суфийскиеидеи в письменной традиции духовных учителей Из-раиля (Idel 1998, p. 136).

Он использовал терминологию и представления,характерные для суфизма, не только в своих коммен-тариях, но и в обширной переписке. Его считали од-ним из самых больших авторитетов среди всех равви-нов того времени. Письма с просьбой разрешить во-просы, связанные с религиозным законом, приходи-ли к нему из Сирии, Йемена и Святой Земли (там же,с. 141-142). Скорее всего, он использовал эти кон-такты для распространения суфийских верований.

В синагоге, где он был главным раввином, Авра-ам стал вводить новые практики, включавшие час-тые простирания и омовения, молитвы и другие ри-туалы, которые несли явную печать суфийского вли-яния (там же, с. 139).

Многих консервативно настроенных иудеевЕгипта не устраивали открыто проводимые им су-фийские нововведения, однако позиция главы иу-дейской общины позволяла ему свободно вводить вобиход эти практики наравне с традиционными ри-туалами иудеев в Египте.

В своем мистическом шедевре, книге Кифайя(объем которой составляет 2500 страниц), первыетри главы он посвятил изложению учения своего от-ца, а в четвертой главе весьма подробно описал та-рикат, или суфийский Путь к просветлению. Здесьже он перечислил его принципы, включая искрен-ность, милосердие, щедрость, доброжелательность,смирение, веру, довольство, воздержание, само-обуздание и уединение.

Он также упоминает, что при успешном завер-шении Пути и достижении единения с Богом иска-тель должен носить особую одежду, одеяние суфия.

Авраам Маймонид с гордостью упомянул, что онсам носил традиционную суфийскую одежду из шер-сти (там же, с. 144), подразумевая, что он не толькоследовал по Пути, но и завершил его.

Еще при его жизни Кифайя дошла до самых отда-ленных земель, распространяя идеи суфизма.

Авраам использовал свою власть для того, что-бы укрепить суфизм, назначая суфиев-иудеев наключевые посты в иудейской общине Египта.

В конечном счете, статус главы иудейской общи-ны и слава выдающегося ученого среди раввиновпозволили Аврааму не просто оказать кратковре-менное и преходящее влияние на свое непосредст-венное окружение, а задать направленность иудей-ской мистической мысли в целом, как важнейшейсоставляющей иудейской духовности.

Тринадцатый век, время деятельности Авраама,стал чрезвычайно плодотворным периодом для иу-дейской мысли и религии. Некоторые даже полагают,что это была наиболее продуктивная и творческаяэпоха за всю историю иудейского мистицизма(Verman 1992, p. 8).

Авраам Маймонид – суфий-иудей

Дерево сефирот. Из книги Чезаре Эволы «О божественныхпризнаках, евреями именуемых Сефирот»


Вот в эту плодородную почву Авраам и посеялсемена суфийской мысли. Не будет преувеличением,если мы скажем, что суфийские искания Авраамаповлияли на большинство мистических текстов иу-део-арабского мира последующих двух столетий, на-иболее важных в истории формирования каббалы(Idel 1998, pp. 149-151).

Его труды изучались каббалистами еще и в 16 ве-ке, когда лурианская каббала подготовила почву дляпоявления хасидизма.

Практически каждый еврей ñ и множество лю-дей других национальностей ñ наслышаны о МоисееМаймониде как о ревностном иудейском богослове-рационалисте. Но практически никто не знает о егосыне Аврааме, который также являлся главой египет-ских евреев и который навсегда изменил направлен-ность иудейского мистицизма, сблизив его с родст-венным суфизмом.

Еврейские последователи существующих сегоднякаббалистических учений и хасидизма вряд ли пред-ставляют себе, насколько глубоко суфийский Путьукоренен в их ежедневных религиозных практиках.

(Sufi, № 52, Winter 2001/2002, p. 10-13).

aA

1 Чтобы оценить степень этого замалчивания, обра-тимся к трудам трех крупнейших историков иудейскогомистицизма и философии последнего столетия. Напри-мер, Гершем Шолем (Gershom Scholem), выдающийсяисследователь каббалы в 20 веке, особо подчеркивает,что суфизм не оказал заметного влияния на развитиекаббалы. А. С. Халкин (A. S. Halkin) в середине 20 векаписал, что "в огромном корпусе каббалистической лите-ратуры нет ни малейшего следа нееврейских источникови влияний". Наконец, Мартин Бубер, известный исследо-ватель мистицизма хасидов, отмечает сходство междудвумя обучающими историями (одна из которых – су-фийская, другая – хасидская) и здесь же заявляет, чтоэто отнюдь не доказывает "наличие какой-либо внутрен-ней связи между суфизмом и хасидизмом". Можно пред-положить, что многие направления научных исследова-ний также подавлялись вследствие существования поли-тических и культурных табу.

Том Блок

Выпуск №130

Î ÑÓÔÈÇÌÅХуджвири, «Раскрытие скрытого за завесой», Глава 3

Происхождение названия "суфий" многократ-но обсуждалось, на эту тему существует не-мало трудов. Одни полагают, что это назва-

ние возникло оттого, что суфии носят одежды изшерсти (джама-и суф); другие выводят его из посыл-ки, что суфии ñ в первых рядах (сафф-и авваль); тре-тьи указывают на то, что суфии притязают на при-надлежность к асхаб-и суффа2, да будет с ними ми-лость Божья! Четвертые выводят название "суфий"от сафа (чистота).

Все эти объяснения далеки от строгих требова-ний этимологии, однако в пользу каждого из нихприводится много проницательных соображений.

Сафа (чистота) превозносится всеми, ее проти-воположность ñ кадар.

Посланник ñ да будет с ним мир! ñ сказал:"Сафв (чистая часть, т. е. лучшая) этого мира

ушла, остается лишь его кадар (замутненность)".

А поскольку люди данного вероисповедания очисти-ли свой нрав и поведение, жаждая избавиться отприродной мути, то их и называют суфиями, и такоеназвание религиозного толка есть имя собственное(аз асами-йи а'лам), к тому же достоинства суфиевслишком очевидны, как и результат их деятельности(му'амалат), поэтому не было особых причин доис-киваться истоков их названия.

Однако в наше время Господь отделил "завесой"суфизм и его приверженцев от большинства людей,сокрыв его таинства от их сердец. Поэтому одни во-ображают, что суфизм ñ это внешнее благочестие безвнутреннего созерцания, другие ñ что это форма безсути и корней, так что остается согласиться с теми,кто глумится (ахль-и хазл), и с богословами ('улама),которые, различая лишь внешнее, осудили суфизм вцелом, не посчитав за труд разобраться в том, что жеон из себя представляет на самом деле.

Господь, Всемогущий и Славный, возвестил:

И слуги Милосердного лишь те,Кто ходит по земле смиренноИ говорит невеждам: "Мир!"1

И Посланник возвестил:

"Кто слышит суфиев (ахль ат-тасаввуф) и не присоединяет свой голос к ихмолитве – тот перед Господом предстанетсреди небрежных".

О суфизме

Обычные люди, слепо принимая это мнение, ли-шили свое сердце поиска внутренней чистоты, отбро-сив и древние заветы, и опыт сподвижников Пророка.

Воистину чистота есть свойство сиддика3, еслиты взыскуешь подлинного суфия, ñ ибо чистота (са-фа) имеет корень и ветви; ее корень ñ отделенностьсердца суфия от "иных" (агьяр), ее ветви ñ освобож-денность сердца от этого обманчивого мира. Таковыдве черты, прису-щие величайшемусиддику, (халифу)Абу Бакру Абдалла-ху ибн Аби Кухафа,да будет к нему ми-лостив Господь.Он ñ предводитель(имам) всех, ктоидет по этому пути.

Далее автор излагает, как после смерти Мухам-мада, когда Умар грозился обезглавить любого, ктоскажет, что Пророк умер, Абу Бакр вышел вперед ивоскликнул громким голосом:

ñ Кто почитает Мухаммада, скажите ему, что Му-хаммад умер, а кто почитает Господа Мухаммада,скажите ему, что Он жив и не умрет.

Те, кто смотрел на Мухаммада глазами смертного,перестали почитать его, когда он ушел из этого мира;для тех же, кто видел его оком реальности, его при-сутствие и отсутствие было одним и тем же, ибо и то,и другое они относили к Господу и взирали не на ча-стные перемены, которые происходили, а на Творцавсех перемен; они чтили Мухаммада лишь в той ме-ре, в которой Господь почтил его; в их сердцах не бы-ло привязанности ни к чему (кроме Бога); они не об-ращали свои взоры на человеческое, ибо "кто зрит налюдей ñ скудеет, а кто обращается к Богу ñ царствует".

И Абу Бакр показал, что его сердце было свободноот этого обманчивого мира, ибо он отринул все своебогатство и своих слуг (мавали), облекся в одежду изшерсти (гилим) и пришел к Посланнику. Тот спросилего, что он оставил своей семье. Абу Бакр ответил:

ñ Лишь Бога и Его Посланника.Так ведут себя истинные суфии.Я упоминал, что сафа (чистота) противоположна

кадар (замутненности), а кадар ñ одно из качеств че-ловека. Истинный суфий ñ тот, кто оставляет нечис-тоту позади. Так, человеческая природа (башарийят)взяла верх в египтянках, когда они восторженно взи-рали на удивительную красоту Иосифа (Юсуфа), дабудет с ним мир! Но затем это преобладание исчез-ло, их человеческая природа претерпела упраздне-ние (ба-фана-йи башарийят), и они взирали на него,восклицая: "Это не (смертный) человек!"4 Этим вос-клицанием на самом деле они выразили свое собст-венное состояние.

Поэтому шейхи этого Пути ñ да будет Господьмилостив к ним! ñ говорили:

"Чистота не входит в число человеческих ка-честв, ибо человек есть прах, а прах включает нечи-стоту, и человеку не ускользнуть от нечистоты".

Поэтому чистота никак не затрагивается дейст-

виями (аф'аль) человека; человеческая природа неможет быть изжита посредством усилий. Качествочистоты не имеет отношения к действиям и состо-яниям, а название этого качества не связано с име-нами и прозваниями.

Чистота ñ принадлежность любящих (Бога), ведьони ñ словно солнце на безоблачном небе. Чистотаñ качество того, кто любит, ведь любящий исчез (фа-

ни) в своих атрибу-тах и живет (баки)атрибутами своегоВозлюбленного; помнению мистиков,его "состояния"сходны с солнцем вясный день.

ВозлюбленногоБожьего, Мухаммада,

Избранника, спросили о состоянии Харисы. Он сказал:"Он человек, чье сердце просветлено светом ве-

ры, его лицо сияет этим светом, как луна, он вылеп-лен Божественным светом".

Известный суфий говорит:"Соединение света солнца и луны, когда они

вместе, подобно чистоте Любви и Единения, когдаони вместе".

Несомненно, свет солнца и луны меркнет передсветом Любви и Единения Всемогущего Господа, онинесравнимы, хотя в этом мире нет света более осле-пительного, чем свет этих двух светил.

Благодаря свету солнца и луны глаз лицезреет не-босвод; сердце же (дэл) лицезреет престол Божий('арш) посредством света знания, единения и любвии, находясь в этом мире, видит мир иной.

Все шейхи этого Пути сходятся в том, что, когдачеловек вырывается из оков "стоянок" (макамат), из-бавляется от примеси "состояний" (ахваль), освобож-дается из юдоли перемен и распада и наделяется все-ми похвальными качествами, он порывает со всемисвойствами. То есть он не находится в рабстве у техили иных своих похвальных свойств, не принижая их,но и не становясь заносчивым. Его состояние укрытоот его ума, а его "момент" свободен от влияния егомыслей. Его пребывание (хузур) с Богом нескончаемо,а его существование не имеет причины. На этой сту-пени он становится упраздненным (фани) в этом миреи в следующем, а его отрешенность от человеческогоделает его божественным (раббани). Золото и прах длянего ñ одно и то же, и предписания, исполнение кото-рых другим в тягость, ему теперь даются легко.

Далее следует история Харисы, который сказал,что его вера в Бога истинна.

Пророк спросил: "В чем суть твоей веры?"Хариса ответил: "Я отсек себя от этого мира и

отвратился от него, так что его камни и золото, се-ребро и глина равны для меня. Ночи я проводил безсна, а дни ñ в жаждании узреть наяву Трон моегоГоспода, и людей в Раю, навещающих друг друга, илюдей в аду, дерущихся друг с другом"5 (либо,согласно другому варианту прочтения: "то и делонаскакивающих друг на друга")6.


Худжвири

Â íàøå âðåìÿ Ãîñïîäü îòäåëèë"çàâåñîé" ñóôèçì è åãî ïðèâåðæåíöåâ

îò áîëüøèíñòâà ëþäåé, ñîêðûâ åãîòàèíñòâà îò èõ ñåðäåö.

Выпуск №132

Пророк на это сказал, повто-рив свои слова трижды: "Ты зна-ешь ñ так будь стоек!"

Суфиями называют ñ и называ-ли раньше ñ совершенных святыхи духовных адептов. Один из шей-хов говорит:

"Кто очищен любовью ñ тот чи-стый, а кто растворился в Возлюб-ленном и утратил все иное ñ тотсуфий".

Слово "суфий" не имеет удов-летворительного объяснения, по-скольку суфизм слишком возвы-шен, чтобы опускаться до толкова-ния его названия. Происхождениеодного от другого предполагает ихсходство (муджанасат), а все, чтосуществует, противоположно чис-тоте (сафа), поэтому нелепо искатьистоки суфизма в том, что проти-воположно ему.

Для самих суфиев понятие "су-физм" ясно как Божий день и ненуждается ни в каких объясненияхи отсылках.

И так как понятие "суфий" неподдается объяснению, весь светзанимается его толкованиями, не-зависимо от того, как относится ксуфизму человек, занятый его изу-чением, ñ с пиететом или без.

Лучших из них называют суфи-ями, а тех, кто еще не достиг ихуровня, но стремится к нему, на-зывают мутасаввиф, ибо слово та-саввуф имеет ту же грамматичес-кую форму, что и тафа'ул, что оз-начает "предпринимать усилия"(такаллуф)7. Разница в значении иэтимологии очевидна.

Чистота (сафа) ñ это святость сее знамениями и проявлениями(ривайят), а суфизм (тасаввуф) ñ

безропотное подражание чистоте(хикайят ли'с-сафа била шикайят).Таким образом, чистота ñ это бли-стающая и проявленная идея, а су-физм ñ воспроизведение этойидеи. Его последователи на этойступени бывают трех видов: су-фии, мутсаввиф и мустасвиф.

Суфий ñ тот, кто исчез для себяи жив Истиной; он выскользнул изтисков человеческих склонностейи реально обрел (Бога).

Мутасаввиф ñ тот, кто стре-мится стать суфием с помощью са-мообуздания (муджахадат), что по-буждает его исправлять свое пове-дение по образцу суфиев.

Мустасвиф ñ тот, кто подража-ет суфиям ради денег и достатка,власти и мирской выгоды, не имеязнания этих двух8.

Поэтому было сказано:"Мустасвиф для суфиев през-

ренней мухи, его поступки ñ эле-ментарная жадность; для другихон как волк, его речи ñ распущен-ность (би афсар), ибо он всеголишь жаждет куска мертвечины".

И потому суфий ñ это человекдостижения цели (сахиб вусул), му-тасаввиф ñ человек принципов(сахиб усул), а мустасвиф ñ наглец(сахиб фузул).

Тот, чья участь ñ единение, ут-рачивает все конечное и предмет-ное, обретая свой конец и дости-гая своей цели.

Тот, чья доля ñ принцип, утвер-ждается в "состояниях" мистичес-кого Пути и ревностно предаетсяего таинствам.

Тот же, чья судьба ñ излишества,остается лишенным всего (достой-ного), он усаживается у ворот

внешних обрядов (расм) и темсамым заслоняет себя "завесой" отРеальности (ма'ни). Эта "завеса"делает для него незримым и едине-ние, и принцип.

Шейхи этого религиозного тол-ка дали множество проницатель-ных определений суфизма, и мыприведем некоторые из них, еслибудет на то Божья воля, ибо все вруках Божьих.

Îïðåäåëåíèÿ ñó-ôèçìà øåéõàìè Ïóòè

Зу'н-Нун, египтянин, говорит:"Суфий ñ тот, чей язык, когда

он говорит, являет суть его состоя-ния, т. е. он не говорит ни о чем,чем бы он ни являлся, а когда онмолчит, его поведение передаетего состояние, а его состояниесвидетельствует, что он перерезалвсе мирские путы", т. е. все, что онговорит, исходит из первопричи-ны, а все, что он делает, есть чис-тая непривязанность к миру (тадж-рид). Когда он говорит, его речь ñсама Истина, а когда молчит, егодействия ñ сама "нищета" (факр).

Джунайд говорит:"Суфизм ñ это атрибут, заклю-

чающий в себе истинное бытие че-ловека".

Его спросили: "Это атрибут Бо-га или людей?"

Он ответил: "По сущности ñБога, по внешности ñ человека".

То есть сущность этого атрибу-та заключает в себе упразднениечеловеческих свойств, что осуще-ствимо благодаря извечности Бо-жественных качеств, а это атрибутБога. А внешняя сторона этого ат-рибута включает со стороны чело-века непрестанное самообуздание(муджахадат), и это непрестанноесамообуздание есть атрибутчеловека.

Можно истолковать слова Джу-найда иначе ñ в том смысле, чтопри подлинном единении (таухид),строго говоря, вообще нет челове-ческих атрибутов, ибо они непо-стоянны и, имея чисто внешний ха-рактер (расм), недолговечны, а всеисходит от Бога. Поэтому на са-мом деле это атрибуты Бога.

Так (поясним, что это значит),Бог повелевает Своим слугам по-ститься, и, когда они приступают к

О суфизме

Нищему у твоей двери Не нужны восемь

райских садов.Пленник твоей любвиСвободен от обоих миров.

— ÕàôèçПер. Л. Тираспольского


посту, Он именует их постниками(са'им), и номинально этот пост(савм) приписывается человеку, ареально ñ Богу.

И потому Господь сказал Свое-му Посланнику:

"Пост ñ Мой", ибо все Его дея-ния принадлежат Ему, и, когда лю-ди приписывают что-то себе, этаотнесенность ñ внешняя, метафо-рическая, а не реальная.

И Абу'ль-Хасан Нури говорит:"Суфизм ñ это отказ от всех

эгоистических удовольствий".Такой отказ бывает по форме и

по сути. Например, если кто-то от-казывается от удовольствия и нахо-дит удовольствие в этом отказе, этоñ формальный отказ; если же удо-вольствие покидает его, тогда оноупразднено, и далее можно гово-рить о подлинном созерцании (му-шахадат). Таким образом, отказ отудовольствий ñ это свершение че-ловека, а упразднение для челове-ка удовольствия ñ это свершениеГоспода. Вершимое человекомформально и метафорично, вер-шимое Богом ñ реальность.

Высказывание Нури проливаетсвет на слова Джунайда, приве-денные выше.

Абу'ль-Хасан Нури такжеговорит:

"Суфии ñ это те, чей дух осво-божден от порчи человеческого,очищен от скверны плоти, избав-лен от похотливости, так что ониобрели покой с Господом в первыхрядах, на высшей ступени, усколь-знув от всего, кроме Него".

Он также говорит:"Суфий ничем не владеет, и

ничто не владеет им".Здесь описана суть упразднен-

ности (фана), ибо тот, чьи свойст-ва упразднены, не является ни об-ладающим, ни объектом облада-ния, поскольку об обладании мож-но говорить лишь применительнок тому, что существует.

Это означает, что суфию непринадлежат ни мирские блага, нислава в мире ином, ибо он и сам-то себе не принадлежит.

Суфий воздерживается от же-лания властвовать над другими ñчтобы у других не возникло жела-ние властвовать над ним.

Высказывание отсылает к таин-ству суфиев, которое они называ-

ют "полная упраздненность" (фа-на-йи кулли). Если Бог даст, в над-лежащем месте этого труда мыупомянем, для твоего сведения, отех моментах, где впадают в ошиб-ку, используя данное выражение.

Ибн аль-Джалла9 говорит:"Суфизм ñ это сущность без

формы", ибо форма дается чело-веку в соответствии с его поведе-нием (му'амалат), тогда как сущ-ность ñ принадлежность Господа.А так как суфизм состоит в отвра-щении от человеческого, он с не-обходимостью лишен формы.

И Абу Амр Димашки говорит: "Суфизм ñ значит видеть несо-

вершенство преходящего мира (азначит, человеческие атрибуты ещеимеют место), более того, затво-рить очи на преходящий мир (т. е.человеческие атрибуты уже упразд-нены; ведь зрению доступно лишьпреходящее, и, когда преходящееисчезает, зрение тоже исчезает).

Если затворить очи на прехо-дящий мир, то остается духовноезрение, т. е. вместо обычного зре-ния обретается духозрение, опос-редованное Господом.

Взирающий на преходящее ог-раничен самим собой, его дей-ствия исходят от него самого и ре-ализуются им самим, он не спосо-бен отрешиться от самого себя.Соответственно этому всякий, ктовидит себя, ñ несовершенен, и по-тому он затворяет очи и перестаетвзирать на себя.

Хотя смотрящий на себяи видит свое несовершенство, темне менее его глаз является"завесой" и он заслонен своимзрением. Тот же, кто затворяет

очи, ñ не заслонен в своей слепо-те. Этим принципом руководству-ются в Пути суфии-искатели и ми-стики (арбаб-и ма'ани), однакоподробнее говорить об этом здесьнеуместно.

И Абу Бакр Шибли говорит:"Суфизм ñ многобожие, ибо

это оберегание сердца от "иного",а "иного" не существует".

Другими словами, видение"иного" (чем Бог) при исповеданииЕдинства Бога есть многобожие, и,когда для сердца "иное" ничего незначит, оберегать сердце от поми-нания "иного" ñ абсурд.

И Хусри говорит:"Суфизм ñ очищенность серд-

ца от скверны несогласия", т. е.следует оберегать сердце от того,чтобы противиться Господу, ведьлюбовь есть согласие, согласие жепротивно несогласию, а у любяще-го в мире лишь одна повинность:подчиняться Возлюбленному. Иесли любящий жаждет этого, отку-да взяться несогласию?

И Мухаммад ибн Али ибн аль-Хусейн ибн Али ибн Аби Талиб ñда будет Господь милостив с нимивсеми!10 ñ говорит:

"Суфизм ñ это добрый нрав; укого лучший нрав ñ тот лучший су-фий".

Добрый нрав проявляется вдвух аспектах: в отношениях с Бо-гом и в отношениях с людьми.

Первое ñ примиренность с Бо-жественными установлениями,второе ñ примиренность, во имяГоспода, с обузой социальных от-ношений.

Оба аспекта относятся к искате-лю (талиб). Бог ñ вне примиренности

Худжвири

Во владеньях любви даже шага

Не ступай безпроводника.

На Пути не имевшийнаставника

Потеряется наверняка.

— ÕàôèçПер. Л. Тираспольского

Выпуск №134

либо недовольства талиба, оба этикачества зависят от того, как талибвоспринимает Его Единство.

И Абу Мухаммад Мурта'ишговорит:

"Суфий ñ тот, чьи мысли шага-ют в ногу", т. е. он всецело присут-ствует, его душа ñ при теле, тело ñпри душе, и каждый шаг осознает-ся. Это признак присутствия безотсутствия.

Другие же трактуют прямо про-тивоположно: "Он отсутствует в се-бе и присутствует с Богом". Но этоне так. На самом деле он присутст-вует в себе и присутствует с Богом.

Афоризм описывает совер-шенное единение (джам' аль-джам'), поскольку невозможно от-сутствовать и в то же время на-блюдать за своим "я". Когда само-наблюдение прекращается, это и

есть присутствие (с Богом) без от-сутствия. Именно в этом смыследанный афоризм близок к выска-зыванию Шибли:

"Суфий ñ тот, кто в обоих ми-рах не видит ничего, кроме Бога".

Вкратце поясним, что бытиечеловека есть "иное"; когда же че-ловек не видит "иного", он не ви-дит себя и полностью освобожда-ется от себя, вне зависимости оттого, признает он свое "я" или от-рицает его.

И Джунайд говорит:"Суфизм основан на восьми

качествах, представленных в вось-ми посланниках: это щедрость Иб-рахима (Авраама), который принесв жертву своего сына; покорностьИсмаила, который подчинилсяуказанию Божьему и отдал своюдрагоценную жизнь; терпеливость

Айюба (Иова), который претерпелчервоточащие язвы и ревностьМилостивого; тайный язык Зака-рии, которому Господь сказал:"Только знаками ты будешь объяс-няться с людьми в течение трехдней"11 и еще о том же: "Он тай-ным зовом к Богу своему воз-звал"12; неприкаянность Ионы, ко-торый был странником в своейстране и чужим своим родичам,среди которых жил; странствия'Исы (Иисуса), который был на-столько равнодушен к мирскому,что имел лишь чашку и гребень, ñчашку он выбросил, увидев, какчеловек пьет из пригоршни, а гре-бень ñ увидев, как причесываютсяпятерней; ношение шерсти Мусой(Моисеем), чье одеяние было шер-стяным; и нищета Мухаммада, ко-торому Бог Всемогущий вручилключ от всех сокровищ, разбро-санных по лику земли, и сказал:"Не возлагай на себя тягот, но до-ставь себе удовольствие этими бо-гатствами", он же ответил: "О Гос-поди, не желаю я их, храни менядень в сытости, день в голоде".

Таковы наилучшие принципыповедения.

И Хусри говорит:"Суфий ñ тот, чье бытие ñ без

небытия, чье небытие ñ без бытия",т. е. он никогда не утрачивает того,чего добивается, и никогда не до-бивается того, что утрачивает.

Другая трактовка: в его обре-тениях (яфт) нет необретенного(на-яфт), а в необретенном им нетего обретений, так что имеет мес-то либо принятие без отрицания,либо отрицание без принятия.

Смысл всех этих высказыванийñ в том, что состояние бренности усуфия должно полностью упразд-ниться, его плотские чувства (шава-хид) должны исчезнуть, а его связисо всеми вещами ñ разъяты, чтобыразоблачить тайну его смертностии свести разрозненные элементы вистинное "я", в форме которого они будет существовать далее.

Этот конечный результат мож-но видеть на примере двух по-сланников.

Первый из них ñ Муса (Мои-сей), в чьем бытии не былонебытия, и он взмолился: "О мойГосподь, расширь мне грудь и об-легчи мою задачу!"13.

О суфизме

Покинув наконец владенья "я и ты",Лишь взгляда Друга ожидаю я.Наполнив жизнь словами доброты,Страшусь обидеть даже муравья,

И книгу долистав пространства и веков,Я сторонюсь чужих, не радуюсь друзьям, Я отказался от учениковИ не принадлежу к учителям.

Скажи тому, кто возлагал венецИ поклонялся моему преображенью,Что я освободился наконец,Что я не идол для его воображенья.

Скрижаль моей души – как чистый лист,Я стер с нее давно следы былого:Когда ты видишь только Божий лик,Спадают с сердца тяжкие оковы.

Учительства разбивши кандалы,От уз существования избавлен,Я бросил навсегда владенья "я и ты" –Дарящий Свет* теперь мне всюду явлен.

— Äæ. ÍóðáàõøПер. Л. Тираспольского

* Имя автора, Нурбахш, означает по-персидски"светодар", "дарящий свет".

(Прим. переводчика)


Второй ñ Посланник (Мухам-мад), в чьем небытии не было бы-тия, и Господь сказал: "Мы развене раскрыли грудь твою?"14 Одинмолил укрепить его и искал чести,другой же был почтен, ибо ничегоне просил для себя.

И Абу Али ибн Бундар аc-Сай-рафи из Нишапура говорит:

"Суфизм имеет место, когдасуфий, не разделяя внешнее и вну-треннее, видит все как принадлеж-ность Господа".

Взгляни на то, что тебя окру-жает, ñ и ты обнаружишь внешниеприметы Божьего благословения,и ты увидишь, что внешние дейст-вия не имеют веса даже на кома-риное крыло по сравнению с бла-гословением Божьим, ñ и переста-нешь взирать на внешнее.

Если же ты обратишься к внут-реннему, то отыщешь внутренниеприметы Божьей поддержки, и тыувидишь, что все наши внутренниесвершения ни на йоту не способ-ны поколебать чашу весов, на ко-торых лежит поддержка Божья, ñ иперестанешь взирать на внутрен-нее, и увидишь, что все принадле-жит Богу. И когда ты разглядишь,что все ñ Божье, ты увидишь, чтосам ты не имеешь ничего.

Мухаммад ибн Ахмад аль-Мук-ри говорит:

"Суфизм ñ это поддержаниенадлежащих состояний с Богом", т.е. "состояния" не отвращают суфияот его (надлежащего) состояния ине отбрасывают к дурному, ведь то-го, чье сердце предано Подателюсостояний (мухаввил-и ахваль), нестолкнуть с позиций прямоты и спути достижения Истины.

Пер. с англ. А.Орлова

aA

1 (Коран 25:63)

2 Асхаб-и суффа – см. ахль-и суффа("обитатели навеса") в главе 9.

3 Цаддик ("праведный" по-арамей-ски) – так называли аскетов и ду-ховных адептов у манихеев. Араб-ская калька этого слова – сиддик("правдивый"); так часто называлисуфиев.

4 (Коран 12:31)

5 Ятасара'ун. У В. – ята'аавн, а в при-мечании – ятасара'ун. На самомделе здесь ята'ававн – "лай"("брань") друг на друга. Ср. Lisan,XIX, 343, 3.

6 Ятагаварун. Таково прочтение в J.; вI. – ята'аварун; в L. – ята'авадун; вВ. – ятагамазун, а в примечании –ятафавазун.

7 Примеры этого значения формы та-фа'ул приводятся в Wright's Arabic

Grammar, vol. I, p. 37, remark b.8 Имеются в виду чистота (сафа) и

суфизм (тасаввуф).

9 Так в J. В лахорском издании – Ибналь-Джалали, в I. – Ибн аль-Джул-лаби; см. в наст. изд. главу 10, п.34.

10 "Ибн" на арабском при написанииимен означает "сын такого-то", по-этому в приводимом имени, где че-тыре раза повторяется "ибн", упо-минаются четыре поколения пред-ков, отсюда – множественная фор-ма благословения (прим. рус.пер.).

11 (Коран 3:41)

12 (Коран 19:3)

13 (Коран 20:25-26)

14 (Коран 94:1)

Худжвири

Достиг благодаря Любви я места,Где не осталось от Любви следа,Здесь образы, знакомые мне с детства,Исчезли и забыты навсегда.

Смущен мой разум в области туманной,Где нету слов и нет расхожих мнений,И где Любовь не более желанна,Чем болтовня никчемных прений.

Я нищий здесь, лишенный достоянья.Не знаю кто я, и не знаю где,Свободный ото всех мирских желаний, Чужой родным, знакомым и себе.

Но признаю себя в одном виновным –Своих рыданий не могу сдержать,Скорблю по Нурбахшу влюбленно:"Зачем исчез ты, не могу понять?"

— Äæ. ÍóðáàõøАвторизованный пер. Б. Тираспольского

Д-р Джавад Нурбахш пригласил на воскресныйзавтрак профессора Анри Корбэна.На встрече также присутствовали глава уни-

верситета Арьямехр д-р С. Х. Наср, посол Великоб-ритании в Иране сэр Питер Рэмсботам, американ-ский ученый, специалист по Ирану Уильям Читтик,двое иранцев, чьи имена я не называю, и я. Встречапроходила в ханаке Ниматуллахи, расположенной вюжной части Тегерана.

Так я оказался свидетелем крайне редкойвстречи Востока с Западом или, по крайней ме-ре, предпринятой Востоком попытки устроитьтаковую.

Позже, пытаясь восстановить в памяти это собы-тие, я понял, что не смогу передать атмосферувстречи во всей ее глубине. Диктофон не спас бы си-туацию, так как многое происходило на невербальном

уровне. И все же, позволю себе восстановить собы-тия того дня.

Д-р Наср сопровождал сэра Питера, а я ñ про-фессора Корбэна. Сердечно обняв гостей, д-р Нур-бахш предложил профессору Корбэну и сэру Пите-ру присесть на удобные стулья, все остальные устро-ились на полу, скрестив ноги или поджав их под се-бя по суфийскому обычаю.

Принесли чай, и д-р Нурбахш показал профессо-ру Корбэну полдюжины недавно изданных книг. Труд-но придумать более удачный повод для начала беседы,чем обмен мнениями по поводу публикаций. Однакосуть происходящего была не в обсуждении книг, что-то другое происходило одновременно с этим.

Стремительно и легко ñ подобно тому, как кобрабросается на добычу, ñ д-р Нурбахш неожиданнозадал профессору Корбэну вопрос:

Выпуск №136

ÂÎÑÒÎÊ ÂÑÒÐÅ×ÀÅÒÑß Ñ ÇÀÏÀÄÎÌДжеймс Джордж

ñ Кто такой суфий?Из западных ученых, пожалуй, никто не осве-

домлен лучше о жизни и трудах выдающихся суфиевИрана за последние тринадцать веков, чем профес-сор Корбэн. Но, услышав этот вопрос из уст носите-ля живой традиции суфизма, он промолчал, словноне услышав вопроса. Беседа потекла далее своим че-редом ñ о книгах и исследовательских программах,новых переводах и тому подобном.

Мы перешли в соседнюю комнату, где нас ждалвкуснейший персидский завтрак, после которого мывернулись обратно. За чаем в беседе с д-ром Нур-бахшем стало понятно, что он задал вопрос, желаяподелиться с присутствующими своим пониманиемдуховного Пути.

Вряд ли кто-то из западных ученых был в большейстепени достоин этого урока д-ра Нурбахша, чем

Корбэн, который на протяжении долгой и полной тру-дов жизни сделал все, чтобы Западу стали доступныпереводы лучших памятников суфийской мысли.Благодаря его усилиям как в Иране, так и в Европе вы-росло новое поколение мыслителей, которые сумелидолжным образом оценить классические труды су-фийских мастеров Ирана ñ тех, что ранее просто про-шли незамеченными как для Ирана, так и для Запада.

ñ Совершенный человек ñ это тот, кто знает Бо-га, но как познать Бога? ñ сказал д-р Нурбахш. ñ Несловами, не умом и не обусловленным сознанием ñтолько любовью.

Анри Корбэн почувствовал в этой фразе некийвызов и защищался, как мог. Он воспринял такойподход как нападки на рациональное мышление, по-тому что именно на него он полагался в свой рабо-те, да и в жизни. Д-р Нурбахш ставит любовь выше

весна–лето 2004 37

Выпуск №138

разума, выше гнозиса, выше истины?Но ведь и сам Бог сотворил человека,чтобы узнать Себя, будучи познаннымим, что для профессора Корбэна озна-чало постижение разумом, интеллек-туальное постижение. Двойственностьбыла необходима даже для Бога. А длячеловека, говорил Ибн Араби, фактдвойственности должен предварять по-знание единства. Какая же трансцен-денция без субъекта и объекта?

Эти доводы, конечно, не убедилид-ра Нурбахша. Он рассказал нам ис-торию об искателе истины, которыйпришел к наставнику с вопросом, ка-кое из имен Бога самое главное. На-ставник ответил: "То, которое остает-ся, когда ты освободил себя от всего,что считал собою".

Сославшись на труд самого Кор-бэна о Рузбихане, где иранский поэти философ экстатически повествует отом, как он узрел Бога "в самом пре-красном из его обликов", я спросил,что это был за облик, поскольку мнебыло сложно представить себе Бога вкакой-то форме. Для профессораКорбэна было очевидно, что это об-раз человеческой любви, и он проци-тировал мысль Ибн Араби о том, чтов конечном итоге Бог познаётся какТо, что превыше влюбленного, воз-любленной и самой любви.

Д-р Наср развил эту тему, упомя-нув почти тантрическое учение ИбнАраби о земной любви мужчины иженщины как о высочайшем примереслияния противоположностей в пере-живании единства, хотя бы и прехо-дящем. Опять же, как указывал про-фессор Корбэн, мистик обнаружива-ет доказательство перехода от двой-ственности к единству в челове-ческом опыте, как бы мы ни пыталисьобъяснить его онтологически в терминах сотворенияБогом мужчины и женщины.

Это вызвало оживленную реакцию со стороныд-ра Нурбахша, который заявил, что любая книга,любые высказывания, любой процесс, который мо-жет быть описан словами, ñ это умствование. Сло-весное описание Высшей Реальности неизбежно ееограничивает. Забудьте Ибн Араби и всех прочих.Реальность одна, первая и последняя, до и после,сейчас и всегда ñ одна. Даже разговор о тройствен-ности любящего, любимой и любви ñ уже завеса длянепосредственного восприятия. Когда Анри Корбэнвозразил, что в единстве заключена двойственностьи само единство заключено в множественности,д-р Нурбахш вновь не согласился с ним. Любое опи-сание, которое в большей или меньшей степениотвечает нашим умственным представлениям, может

казаться очень красивым, но это ничто, просто пред-ставление, "моё" представление.

ñ Тогда зачем вы пишете книги и публикуете их?ñ наконец спросил Корбэн, и в его голосе прозвуча-ли победные нотки.

ñ Надо же чем-то заниматься в свободное время!ñ засмеялся д-р Нурбахш.

Весь этот обмен мнениями напоминал совре-менное воспроизведение спора Любви и Разума,описанного у Газали. Слушая этот диалог, я абсолют-но уверился, что современные интерпретации Газалина самом деле вряд ли имеют какое-либо отношениек тому, что он сам имел в виду. Они не навеяны вдох-новением любви, а являются продуктом ума. Мысль,даже если это метафизическое знание высшей про-бы, не способна вызвать ту энергию постижения,которая полыхает в глазах "безумного" суфия.

Восток встречается с Западом


Джеймс Джордж

Может ли верблюд пройти сквозь "игольное уш-ко"? Может ли человек, живущий идеями, отринутьсвою данность, чтобы узреть Бога? Речь идет не оботрицании еще одной идеи во имя другой, а о при-ближении к тому состоянию, которое называют "без-умием". Возможно, лишь блаженный может быть по-настоящему влюблен, безумно влюблен. Все осталь-ные говорят о любви, пишут о ней, думают о ней. Новсё это ñ не то.

С легкой грустью, тепло и весьма уважительнод-р Нурбахш прощался с Анри Корбэном. Так как явез профессора Корбэна домой, то оказался свиде-телем его размышлений. По его мнению, суфии бы-ли непоследовательны, отрицали саму жизнь, ут-верждая единичность Всевышнего за счет отрицанияземли, на которой мы стоим.

ñ У мистиков могут быть удивительные видения,

ñ сказал он мне, ñ но лишь гностик-метафизик посредством знания сво-дит в человеке воедино небо и зем-лю. Такое понимание является исти-ной на своем уровне, однако у меняне оставалось сомнений в том, что вглубине души Анри Корбэн был за-тронут произошедшим. Но его блес-тящий ум вряд ли мог найти этомуобъяснение.

"Умри до того, как умрешь", ñ го-ворят суфии. Но западный человек сего обусловленным сознанием неспособен даже на минутку замол-чать, чтобы в бессловесности ощу-тить, что это значит. Кто должен уме-реть? Кто я? Кто? И ничего не оста-нется? НичегоÖ То есть Всё.

Несколько дней спустя я вновьувиделся с д-ром Нурбахшем. Когда яупомянул о профессоре Корбэне, онулыбнулся и покачал головой, вспом-нив, что так и не смог поколебать ра-ционализм своего собеседника:

ñ Всю жизнь все с ним соглаша-лись. "Monsieur le professeur, vousavez raison". "Да-да, конечно, вы пра-вы, мсье профессор".

ñДа, ñ согласился я. ñ В этом-то исостоит его проблема.

Его ñ и моя тоже, как я теперь ви-жу. Впоследствии я понял, что д-рНурбахш говорил всё это также и дляменя.

Мы заговорили об одном челове-ке, который хотел увидеться с д-ромНурбахшем, но так и не смог.

ñ Он хороший человек, ñ сказал я.ñ Все люди хорошие, ñ ответил

д-р Нурбахш. ñ Но я не ищу хорошихлюдей, я ищу безумцев.

Могут ли два разных типа созна-ния ñ как две параллельные линии ñпересечься в бесконечности? Да, но

не по воле ума, а лишь по милости Божьей.

(Sufi, № 51, autumn 2001, p. 45ñ47).Пер. с англ. А.Орлова.

Печатается с сокращениями.

aA

1. Автор статьи был послом Канады в Иране в 1970-е гг. (Прим. перев.)

Выпуск №140

Мы посетили певца в его доме в Лахоре, что-бы поговорить о развитии пенджабскойтрадиции пения каввали в Пакистане, кото-

рая использует поэтические тексты суфийских свя-тых Пенджаба. Это было последнее интервью Хана-сахиба, данное им западному журналисту.

Дом Нусрата Фатех Али Хана, расположенный впригороде Лахора, где живут состоятельные люди,скромен и рассчитан всего на одну семью, хотя Ха-на-сахиба считают наиболее значительным культур-ным деятелем Пакистана. Рослый вооруженный ох-ранник и запертые ворота ñ единственные признакитого, что за этими высокими стенами живет стользнаменитый человек.

Хан-сахиб только что прилетел из Дубая послеизнурительного концертного тура, который длилсятри недели, с ежедневными выступлениями в раз-личных городах Индии и Среднего Востока. Услы-шав об этом, я весьма пессимистично оценила нашишансы на интервью. Однако мы совсем недолго про-ждали в просторной гостиной ñ вскоре Хан-сахибвышел к нам. Он выглядел бледным и усталым, но нестал нас выпроваживать, поскольку, как он сказал,мы проделали "такой долгий путь" лишь для того,чтобы побеседовать с ним.

Его мягкая, обходительная и ненавязчивая мане-ра вести беседу была столь же естественна для него,как и те горловые, полнозвучные и звенящие фиори-туры, с которыми обычно ассоциируется присущийему стиль пения.

Он пленил слушателей всего мира исполнениемритмических повторов восходящих и нисходящих

тонов музыкальной гаммы. Однако при разговореего голос был настолько же сдержан, насколько онбывал щедр во время пения.

Человек весьма дородный, Нусрат Фатех Али Ханобладал удивительной способностью во время своихвыступлений полностью быть в тени, ñ чтобы оста-вить своих слушателей наедине с божественным по-сланием любви и единства, нисходящим к ним непо-средственно от Аллаха, и создать впечатление, чтопевец, передающий послание, важен не более ñ но ине менее ñ чем музыкальные инструменты, которыеаккомпанируют ему. Редкостное достижение не толь-ко для всемирно известного кавваля, но и для челове-ка столь выдающейся комплекции.

Он был настолько уставшим, что мы решили за-давать вопросы покороче и попроще. В конце-токонцов, согласно поэту-суфию Баба Буллхе Шаху итому, о чем неоднократно пел в своих песнях самХан Сахиб, то, что воспринимается бессознательно,сердцем, ñ более важно, чем то, что можно выразитьсловами или прочитать. Возможно, по этой причинеон был немногословен. И всё же, для радиослушате-лей всего мира он пояснил некоторые основополага-ющие концепции. Это интервью состоялось 6 марта1997 г., оно прозвучало на урду и затем было пере-ведено на английский язык.

ñ Скажите, что это значит ñ быть каввалем? Чемименно занимаются суфийские певцы?

ñ Тот, кто возглашает "кавль", называется "кав-валь", ñ так говорят наши старейшины, суфийскиесвятые древности и все великие мастера.

ÏÅÑÍÈ ÑÓÔÈÉÑÊÈÕ ÌÈÑÒÈÊÎÂИнтервью с Нусратом Фатех Али ХаномДжамиля Сиддики

Лахор – город на севере Пакистана. Здесь жил всемирно известныйкавваль (певец-суфий) Нусрат Фатех Али Хан, умерший в августе 1997 г.– за день до того, как это интервью прозвучало на радио БиБиСи впередаче из цикла "Песни суфийских мистиков".

Песни суфийских мистиков


Когда кавль ("возглашение") принимает формупесни, оно становится каввали. Существуют тради-ционные формы каввали: хамд ñ возглашение вославу Аллаха, на'т ñ поется во славу Пророка Мухам-мада, и еще есть особые гимны, посвященные Хазра-ту Али, ñ монакебат-е Али. Эти три формы и состав-ляют основу репертуара каввали. Обязанность певца-кавваля ñ уменьшить расстояниемежду Творцом и творением. Тому, кто ощущает себяотделенным от своего истока, посредством каввалиможно напомнить о его истинных корнях. Это и над-лежит делать певцу-каввалю.

ñ Что вы ощущаете, когда исполняете каввали?ñ Признак хорошего певца-кавваля: что бы он ни

пел ñ он растворяется в этом. Если я исполняю опре-деленный вид стихов, кому бы они ни были посвяще-ны, ñ их реальность передо мной. Они поглощаютменя, становятся частью моей жизни, и слушатели

ощущают это, осознают, что я передаю все оттенкиэтого стиха, о чем бы он ни был и кому бы он ни по-свящался. Признак хорошего певца-кавваля или лю-бого другого музыканта ñ это его способность погру-зить своих слушателей в реальность изначальногопослания, которое заключено в песне. Хороший кав-валь во время исполнения исчезает. Он просто ста-новится божественным инструментом. Если певецпередает исполняемый стих во всей его полноте,тогда и слушатели с легкостью воспринимают посла-ние.

ñ Без сомнения, вы ñ самый известный кавваль вмире. Как уживаются ваша слава и вызванное еюпочитание с образом жизни суфия?

ñ Имя, слава, богатство, почитание ñ всё это да-ры Аллаха, а настоящие каввали принадлежат к фа-кирам (нищим). Это наше истинное место. И толькопо милости Аллаха мне дарованы известность,

Дамиля Сиддики

Выпуск №142

богатство, слава и уважение. Однако чтобы быть до-стойным человеком, в этом нет нужды. Достойнымчеловеком тебя делают сочувствие другим людям иотсутствие заносчивости из-за своего таланта илиславы. А самое важное ñ никогда не задевать чьи-ли-бо чувства, ведь если ты ранишь чье-либо сердце, тыпричинишь боль Богу, ибо в сердцах всех людей оби-тает Бог. Так говорят в Пенджабе.

ñ Пенджабская традиция возглашений-каввалиочень популярна. Как вы объясняете то, что ееочень тепло принимают не только в Пакистане, но иво всем мире?

ñ Изначальный язык возглашений-каввали - пер-сидский. Каввали происходят из Ирана, Хорасана,Афганистана, Турции. Из этих областей мистикипришли в Индию, где они впитали местную культуруи древнеиндийские языки: брадж бхаша и пурби(восточные диалекты средневекового хинди). Современем форма пения каввали добралась и доПенджаба и обрела здесь своеобразный колорит ñособенно благодаря стихам ранних пенджабскихпоэтов, таких как Баба Фаридуддин Гяндж-и Шакар,Дата Гяндж-и Бахш и Баба Буллхе Шах. В Пенджабепослание обрело большую глубину и стало еще бо-лее привлекательным, поскольку пенджабское наре-чие, пенджаби, само по себе отличается особой точ-ностью. На пенджаби можно изъясняться очень ем-ко, точно и непосредственно, что не всегда удается надругих языках, и эта черта весьма близка суфийскойконцепции истинности. Поскольку цель каввали ñуменьшение дистанции между Творцом и творением,то, когда песня исполняется на пенджаби, реальность,которая осеняет присутствующих, воспринимаетсячисто и непосредственно, каковы бы ни были ахваль(духовные состояния) слушателей.

ñ Отчего каввали столь популярны среди запад-ных слушателей?

ñ Изначально каввали слушали только в Индии иПакистане. Я, и позднее Хаджи Гулям Фарид Сабрииз братьев Сабри, были первыми, кто принес их наЗапад. Важно заметить, что послание, которое объе-

диняет их, ñ это основополагающее суфийское по-слание мира и любви. Есть еще и ритм. Никакой дру-гой музыке не присуща ритмичность каввали ñ вот вчем причина ее популярности во всем мире. Этоязык музыки, который является всеобщим. Он поня-тен везде.

ñ Ощущаете ли вы разницу при исполнении кав-вали на концертах ñ и в естественной для них атмо-сфере: на махфил-и сэма (собрание слушателей)или у суфийского даргаха (святыни)?

ñ Истинное место для каввали ñ у святынь вели-ких суфиев, даргахов, или в ханаках ñ особых цент-рах для встреч членов суфийского братства под ру-ководством мастера или шейха. В любой другой си-туации каввали превращаются просто в средстворазвлечения ñ наравне с обычной музыкой. Нынестало модным устраивать каввали по социальнымповодам, таким как свадьба или вечеринка. Но над-лежащие каввали можно исполнять только в ханакеили у гробницы мастера. С другой стороны, всегдаесть надежда затронуть какие-то струнки в душе упосетителей вечеринок. Вот почему даже на подоб-ных мероприятиях большинство певцов-каввалейисполняют хамд, на'т и мунакибат.

ñ И всё же, что вы ощущаете, когда люди воспри-нимают это просто как развлечение?

ñ Времена меняются, и мы вместе с ними. Кавва-ли стали популярными, и слушают их самые разныелюди. И здесь ничего не поделаешь. Слушатель мо-жет отозваться на каввали лишь соответственно сте-пени своего осознания. Исполнитель, со своей сто-роны, откликается на определенный настрой слуша-телей и способен подстраиваться под него. Вот поче-му каввали могут выхолащиваться до уровня обычныхсовременных песен, которые тоже включаются в ре-пертуар. Некоторые из таких песен ñ чисто любов-ные, мы называем их эшк-е маджази (букв. "метафо-рическая любовь"), песни о любви человека к чело-веку, ñ в отличие от эшк-е хакики (букв. "истиннаялюбовь"), песен о любви к Божественному.

Все каввали относятся к ишк-и хакики и поютсятолько об этом.

(Sufi, № 37, 1998, p.16ñ19)Пер. с англ. А. Орлова.

aA

Ïðèçíàê õîðîøåãî ïåâöà-êàââàëÿ: ÷òî áû îí íè ïåë –

îí ðàñòâîðÿåòñÿ â ýòîì.

Песни суфийских мистиков


Кашкуль ñ сосуд особой формы, который бродя-чие дервиши используют для еды, питья и сбо-ра подаяния ñ представляет собой половинку

самого большого в мире ореха, известного как "мор-ской", или "двойной", кокос. Наиболее употребитель-но его французское название ñ 'coco-de-mer'.

Персидское слово "кашкуль" включает корень"каш" глагола кашидан (совр. кешидан) ñ "перево-зить" и "кул" ñ "плечо". То есть это сума, которую но-сят через плечо.

Произрастающие ныне на побережье Индийско-го океана (Бирма, Малайзия, Индонезия и Шри-Лан-ка) пальмы двойного кокоса первоначально рослитолько в одном месте: это пять близко расположен-ных небольших островов в Сейшельском архипела-ге, в западной части Индийского океана. Хотя Сей-шелы находятся ближе к Африке, чем к ЮжнойАзии, основные течения Индийского океана направ-лены с запада на восток, и потому орехи, упавшие вводу, переносятся течениями к побережьям Южнойи Юго-Восточной Азии, где они традиционно счита-ются весьма ценными находками вследствие нео-

бычности своей двудольной формы и таинственнос-ти происхождения.

Те орехи, которые находят на берегах Мальдивскихостровов, считаются очень ценными. Существует за-кон, согласно которому они являются собственностьюкоролевского двора, куда любой, нашедший орех, дол-жен сдать его под страхом жестокого наказания.

Необычная форма двойных кокосов часто под-черкивалась искусной резьбой в стиле тех народов,которые живут на побережье Индийского океана. Вбуддийской Бирме, например, орехи покрываютсяизображениями танцующих храмовых жриц, а каш-кули персидских суфиев украшались растительнымимотивами, строками из Корана или персидской по-эзии. В XVI веке торговцы ñ сначала португальцы,затем датчане, французы и англичане ñ завезли этиорехи в Европу. Один из таких редких орехов, к при-меру, оказался при французском дворе; он украшенцветочным орнаментом в стиле барокко и инкрусти-рован золотом.

Со временем двойные кокосы, уносимые течениемот Сейшельских островов к азиатскому побережью,

ÊÀØÊÓËÜДжавад Нурбахш

В Каабе искренности - только чистота.

В нищенской суме - лишь исчезновение.

Осознай же, что в чаше и кашкуле суфия –

одна любовь,

Любовь, добрая воля и верность.

завершили цикл своего естественного распростране-ния. Их мякоть, напоминающая "белое мясо" обычногококоса, перегнивала и разлагалась, после чего остава-лась прекрасная скорлупа, из которой можно было из-готовить два кашкуля. В прошлом загадочное проис-хождение этого приносимого морем сокровища пре-вращало его в объект самых разнообразных суеверий.Если часть мякоти, пусть и перегнившая, всё же оста-валась в орехе, она почиталась как средство, усилива-ющее потенцию. Полагали, что скорлупа обладает це-лебными свойствами и помогает от любого яда. НаЯве, например, верили, что если выпить воды или дру-гой жидкости, настоянной в сосуде из половинки coco-de-mer, любой яд утратит свою силу.

В прежние времена тайна происхождения этихорехов поражала воображение, однако и наши со-временные знания о них вызывают не меньшее удив-ление. Сейшелы, родина двойных кокосов ñ единст-венные острова в мире, которые состоят из гранита.Острова представляют собой вершины колоссаль-ных гор, вздымающихся со дна океана. Они на сот-ни миль отстоят от ближайших континентальных ма-териковых пород. Пальма двойного кокоса по-преж-нему широко распространена в заповедной долинеде Мэ (Vallee de Mai) на острове Праслин ñ второмпо величине из всей группы. Во всех остальных мес-тах, где можно обнаружить пальму двойного кокоса,включая и Махе, главный остров Сейшелов, ее при-ходится культивировать.

Почему ареал распространения этой пальмыстоль ограничен? Предположений много. Согласно

последней теории, Сейшелы являются остатками ми-кроконтинента, который раскололся на куски многомиллионов лет назад и погрузился в море. Оказав-шись под водой, пальмы погибли, за исключениемнескольких деревьев у самой кромки воды. Этипальмы распространились в ограниченном регионе,включающем пять близко расположенных островов,где они и были в 1768 г. открыты для Европы фран-цузской географической экспедицией.

Подобно своим двойникам среди современныхвечнозеленых деревьев ñ секвойе и калифорнийско-му мамонтовому дереву ñ пальме "морского кокоса"требуется длительное время, чтобы достигнуть нор-мальной высоты: 30 метров для мужского дерева и 24ñ для женского. Установлено, что старейшие деревьяв долине де Мэ имеют возраст как минимум 800 лет.

Традиция странников носить с собой кашкулькак суму, судя по всему, проникла в Иран из Индии.Она уже существовала во времена Шаха НиматуллыВали (умер в 1431 г.) и прочно устоялась к началуэпохи Сефевидов (1510ñ1737). Контакты суфиевИндии и Ирана в этот период были особенно актив-ными. Одним из каналов являлась связь Ахмада Бах-мани, султана Декана в центральной Индии, и ШахаНиматуллы Вали, чьим преданным последователембыл Бахмани. Вследствие этого ученики постояннопередвигались между этими двумя областями. Дру-гой взаимообмен осуществлялся через братствоНурбахши, которое активизировалось и в Иране, ина Индийском полуострове. Такие взаимовлиянияспособствовали проникновению кашкуля в Иран.

Выпуск №144

Кашкуль

Фо

то О

.Бул

ата

Когда началась (с восхождения на шахский трон вИране руководителей братства Сафави) эпоха Сефе-видов, на защиту новой династии стали дервишибратства Каксар, поддерживаемые индийскими су-фиями, с которыми они объединились. Именно как-сары прежде всего связывались в народном воспри-ятии с суфийской символикой. До последнего време-ни на базарах и на дорогах Ирана можно было встре-тить бродячих дервишей-каксаров, одетых в особоеплатье и шапочки и носящих традиционный разукра-шенный топорик-секиру (табарзин) и кашкуль.

Проникновению кашкуля в Иран сопутствовалирассказы о его мифических и магических свойствах,о скрытой в нем целительной силе. Эти рассказыстали частью иранского фольклора, хотя и имели ин-дийское происхождение. Однако кашкуль ассоции-ровался именно с суфиями, благодаря которым егофункция талисмана (в народных верованиях) сталавидоизменяться, и он превратился прежде всего всимвол преданности пути духовной нищеты. Еслиученик пренебрегал своими обязательствами, мас-тер мог лишить его права носить кашкуль.

В дальнейшем суфии-ремесленники начали ук-рашать поверхность кашкуля затейливыми узорами,стихами и портретами своего мастера, а также сура-ми Корана. Кашкули подобного рода являются ис-тинными произведениями прикладного искусства,каллиграфии и миниатюры.

Со времени Сефевидов кашкуль стал использо-ваться и как элемент эмблематики суфийскихбратств, например, кашкуль со скрещенными секи-рами на эмблеме братства Ниматуллахи. По тому,каким образом носили кашкуль, можно было отли-чать друг от друга суфиев разных братств. Когдаорех разделялся на две половинки, из него выходилодва кашкуля разной формы: правосторонний и лево-сторонний. Разница заключалась в том, что резьбойобычно украшалась одна из сторон ñ "лицевая", приношении кашкуля она смотрела вовне, что было воз-можно, когда кашкуль данной формы носили, ска-жем, лишь на правом плече (правосторонний).

В прошлом суфии Ниматуллахи носили кашкульсправа, бродя по улицам и напевая суфийские стихи.Такая деятельность преследовала две цели: это была иформа проповеди учения, и способ воспитания сми-рения у новообращенных, которые низводили себя вглазах общества до уровня нищенствующих и тем са-мым боролись с эгоцентризмом и самостью.

Левосторонний кашкуль был принадлежностьюкаксаров, которые бродили, испрашивая милосты-ню, ñ для сбора подаяния и предназначался кашкуль.

Кашкули подразделялись в зависимости от раз-меров: большие назывались бахр ("океан"), средниеñ гяндж ("сокровище"), маленькие ñ гюльдан ("цве-точная ваза").

Кашкуль привлек к себе внимание и как произве-дение искусства. Ремесленники начали имитироватьего форму, используя другие материалы. Поэтомутеперь можно встретить оловянные посеребренныекашкули, медные, глиняные и деревянные. Кашкулитакже использовались как сосуды для хранения воды

или освежающих напитков при утолении жажды пла-кальщиков на погребальных и поминальных церемо-ниях. В питьё, которое подавалось в таких случаях,часто добавлялись придающие бодрость травяные ицветочные экстракты.

Практичный и в то же время красивый, кашкульслужил дервишу также и в качестве посуды, будучиболее удобным, чем обычная медная (посуда). Нанем не выступала окись, он не нуждался в лужении,как обычные металлические изделия того времени.Чем меньше вещь требует ухода, тем она практич-ней, а ведь суфии в прошлом часто проводили зна-чительную часть времени в дороге.

Кашкуль также использовался на стоянках в путидля подъема воды из колодца. Веревкой служил плете-ный суфийский пояс ñ решта, который пристегивалсяк цепочке кашкуля. Кашкуль оказывался воистинупредметом, необходимым на все случаи жизни. Из не-го умывались, в нем готовили еду. А потом забрасыва-ли за плечо и вновь пускались в путь.

(Sufi, № 2, 1989, p. 34-36.)Пер. с англ. А. Орлова.

aA

Из Энциклопедии суфийского символизма д-раДж. Нурбахша. Пер. с персидского на англ. яз. и ре-дакция – Терри Грэм.

Ëèòåðàòóðà.

Linnet, Guy. The Romance of a Palm, Coco de Mer.Les Pailles, Mauritius, 1986.

Джавад Нурбахш

весна–лето 2004 45

Рис.

Н.О

рло

вой

Çàêîí Ëþáâè

Закон Любви и прост, и краток –Она бежит тирады многосложной. Сужденья разума поверхностны и ложны, Не в силах он решить Любви загадок.

Любовь соединяет Бытиё, Влечет несовершенство к совершенству, И если ты способен на блаженство, Воистину достоин ты Её.

Уйди в Любовь как в Океан бездонный, Покинув берега, сожги мосты. Но, если вдруг назад захочешь ты, Не лги себе – ты не влюбленный.

Забудь себя, отдайся страсти трезво, И пусть экстаз ведет тебя в Пути. Возлюбленную жаждешь ты найти? Смотри – уже достиг ты места!

Свет единенья ослепляет взгляд – Не различить ни образы, ни формы, Но для влюбленного – все норма, Он быть с Возлюбленною рад.

Вино Любви пьянит и горячит, Для нас, гуляк, оно – забвенье. Жизнь без вина – бессмысленность и тленье,Нурбахш, налей еще! Душа горит!

— Äæ. ÍóðáàõøАвторизованный пер. Б. Тираспольского

48

Шах приобрел двух новых рабов и решил ихиспытать. Он считал, что подлинная сущ-ность человека скрывается за его словами, а

язык подобен занавесу, прикрывающему мысли. Ес-ли ветер неожиданно подует и уберет завесу, то мож-но увидеть внутреннюю суть, идеи и представлениячеловека. Там может быть куча драгоценностей, амогут быть змеи и скорпионы. Попросту, пока чело-век не заговорит, никто не знает, что происходит унего внутри.

Шах также полагал, что духовное око находитсявнутри человека. Если внутренность темна и подоб-на бесу, если внутри змеи и скорпионы, то духовноеоко слепнет. Даже если посмотреть на луну, ты уви-дишь две луны вместо одной. На самом деле, естьтолько одна луна (Реальность), а проблема ñ в твоемзрении (в том, как ты ее воспринимаешь).

Шах обнаружил, что один из рабов красив, а дру-гой уродлив ñ с большим ртом и гнилыми зубами.Шах отослал красивого раба в купальню и начал ис-пытывать второго. "Пока тебя не было здесь, твойприятель пытался убедить меня, что ты ñ вор, жесто-косердный преступник", ñ сказал владыка. Послеэтого он умолк, желая увидеть, как отреагирует раб.Уродливый раб отвечал: "Мой друг весьма благочес-тив, и я не слышал от него ничего, кроме правды.Трудно увидеть собственные огрехи, но окружающиеñ они смотрят за нами пристально, а потому им лег-че их заметить. Так что мой друг прав: многое вомне заслуживает порицания, и мне надо заняться ис-правлением этих недостатков".

Поистине, таков мир: каждый видит чужие изъя-ны, но не свои собственные. Если бы они могли за-глянуть внутрь себя, то обнаружили бы свою ущерб-ность и попытались бы ее исправить.

Шах попросил уродливого раба: "Расскажи мне оботрицательных качествах твоего друга, о его дурныхпривычках". Раб отвечал: "У него немало недостатков.Например, он добр и на него можно положиться. Он

заботится о каждом встречном, готов к служению, нохуже всего ñ он совершенно не эгоистичен".

Шах сказал: "Тебе не стоит чрезмерно восхи-щаться своим другом. Как бы не пришлось пожалеть,когда я спрошу у твоего приятеля, какого он мненияо тебе, и ты услышишь его ответы". На что раб отве-тил: "Я думаю, все будет прекрасно".

Тогда шах отпустил его, а в это время красивыйраб вернулся из купальни. Стараясь их поссорить,Шах поведал ему, что уродливый раб отзывался весь-ма дурно о своем товарище.

Красивый раб пришел в страшное негодование.Он сказал шаху: "Я знал, что он мне завидует. И бо-лее того, я обнаружил, что он вор, что он опасныйпреступник". И он стал приписывать всевозможныеотрицательные качества своему другу, пока, нако-нец, шах не поднял руку и не приказал ему остано-виться.

Шах призвал обоих рабов и сказал первому:"У тебя уродливое лицо, к тому же твое дыханиесмердит, поэтому я не хотел даже и говорить с то-бой. Но, благодаря этому испытанию, я понял, чтовнутренне ты прекрасен, ты благоухаешь и твой духподобен духу Пророка". Затем шах повернулся ковторому рабу и продолжал: "Внешне ты красив, ноя обнаружил, что внутри ты уродлив, а дух твой по-добен Иблису, и, когда ты говоришь, твои словадурно пахнут".

Затем шах произнес: "А теперь я выберу одногоиз вас. Мое решение таково: один из вас внешнеуродлив, другой уродлив внутренне, и дух его злово-нен, особенно когда он обвиняет других людей.Уродливый раб будет начальником красавцу. Причи-на моего решения в том, что физическое тело умрет,а духовная сторона жизни остается навечно".

aA

ÈÑÏÛÒÀÍÈÅ ÐÀÁÎÂДжалал ад-дин Руми«Маснави»

Журнал "Суфий" №1

Documents